Trojan Salomski. Страна вечной юности --------------------------------------------------------------- © Copyright Trojan Salomski Email: boursaud@belarus.crosswinds.net │ mailto:boursaud@belarus.crosswinds.net Date: 16 jan 99 --------------------------------------------------------------- Две новые дедушки лежали на скамейке и любопытно хихикали над случайными фотографами. Проасфальтированая дорожка тянула меня за красные шнурки в университет, а я загляделся на искусанную ржавчиной жестяную башню. Казалось, что это не башня, а старожитний рыцарь, который бежит на меня и кричит что-то мне в лицо. Подули сразу два ветра. Я поднял воротник трубой и засунул руку в открытый рот рюкзака. Кипа черно-белой, исписанной макулатуры пахнула мне в очки. На титульном листе я прочитал: СТРАНА ВЕЧНОЙ ЮНОСТИ The publisher asks the reader's indulgence for typographical errors unavoidable in the exceptional circumstances. T.S. ОТ АВТОРА Уважаемый! Читая эту книгу, представляйте себе, что Вы сидите на люстре, смотрите на сцену и в зал сверху вниз, одновременно наблюдая и за игрой актеров, и за реакцией зрителей на все происходящее. Уважаемые зрители! По причине болезни одного из актеров спектакль "Страна Вечной Юности" сегодня показан не будет. Вместо него вашему вниманию предлагается нэо- нон-коньформизм для Бурлески с печальным концом "Тир На Н-ог". Дирекция театра приносит вам свои извинения. Мой слушатель! Позвольте молвить слово! Герои этой сценки лишь для Вас Пред Вами зачитают свои роли, Во всем великолепии своем Явившись в суд, на зрительский ковер. Мой зритель! Наблюдай издалека Любовные интриги и злодейство. Коварство волшебства и силу суеверий Попробуют они изобразить На сцене шаткой белого листа. Мой обожатель! Выпей яд до дна! Все остальные - Критик, Враг и Мнитель Забудьте же про все - отдайтесь вволю чувствам, Бегите в книгу от забот невкусных, И помните: здесь нет ни слова правды... ДкЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА (в алфавитном порядке появления) БАШТА (ударение на слоге, следующем от конца вторым)- немного грустный и уставший от жизни веселый молодой человек; выражает свои мысли туманно, но вполне верно, хотя и чуточку запутанно; гейрой положительный; одет: пальто от JFK, $1725; пиджак от VIVIENNE WESTFOOD, $1310; рубашка из chiffon , расписанная бабочками, BREAD OR DAD, $400; брюки от VERRESACE, $320; ботинки от COUTURE, $420. БЛЯМСЬ - незначительный персонаж с неопределенной геройственностью. НЕЧИСТАЯ СИЛА - грязное произведение массы на ускорение; герой отрицательный. МАВКА - подробная информация об этом герое помещена непосредственно в тексте произведения. ТОЖА - положительный герой, оказавшийся в ненужном месте, в ненужное время. ШУЙ - преподаватель Аккультурных Наук; иностранец, говорит с акцентом, перманентно озлобленный и имманентно раздражительный пожилой человек, герой отрицательный. ДЕВИД БОУИ(David Bowie)- английский певец (род. 08.01.1947), попал в данный перечень по ошибке. ДАЙМА (ударение на слоге, следующем от начала вторым) -- сведения крайне разрозненны, их достоверность сомнительна, в настоящее время все материалы по данному гейрою пересматриваются и подвергаются тщательной экспертизе. ПЕРВОЕ ПРИСОЕДИНЕНИ? [Слышится сдавленное покашливание. Прожектор постепенно затухает. Актер, продекламировавший приветственный стих, идет прочь со сцены. Оваций не слышно. Взволнованный зритель в шестнадцатом ряду с нетерпением ждет.] АКТ ?ЕРВЫЙ. ЛЕЩ НА ДИВАНЧИКЕ [Тишина. Внезапно свет в зале зажигается и тут же гаснет. Музыканты выходят из-за кулис и прыгают в оркестровую яму. Слышен звук настраиваемых инструментов. Льется музыка. Кинопроектор высвечивает черно-белые кадры хроники сновидений.] ...Белая декабрьская ночь, последняя бледно-желтая звездочка летит сомнительно вниз, на белом небе ни Луны, ни Млечного Пути... РОЗДЕЛЪ WДИНАДЪЦАТЫ W КГВАЛТЕХЪ, ... АРТЫКУЛЪ ВI Естлибы хто девку ... усильствомЪ згвалтовалЪ, а wная девка ... за wнымЪ учынкомЪ волала кгвалту, за которымЪ воланьЕмЪ людибы прибегли на wны кгвалтЪ, а wнабы передЪ ними знаки кгвалту указала, ... , а Естлибы wна хотела Егособе за муЖа мети, то будеть на ЕЕ воли, ... На то ее воля... Из-за слепой белой линии горизонта выскакивает первый лучик солового Солнца и скачет вперед. Белое брошенное гнездо остается слева, под крышей Белого Дома, в котором новобрачные готовятся к венчанию, а несчастная ласточка летит к Огненной Реке. Выпив трудной водицы, она направляется к Белой Церкви, туда, где пройдет малженский обряд. Тем временем все присутствующие с трепетом, веселым оживлением и белой малмазией в руках обсуждают последние новости на белой заснеженной лужайке перед домом. Из белой конюшни белый конюх в белой нарядной шубе выводит ярого коня, за ним выкатывают белые автомобили. Молодые садятся в белую коляску, конь манерно вышагивает. Обручница и жених в белом. Молодожены приглашают повиновацтво и гостей, рой людей в белых одеждах рассаживается по машинам... Белозубый конь резво бежит по белому бетонному проспекту, белые одежды пытаются улететь в Ветер, который, веселясь вместе со всеми, из праздного озорства срывает с целующихся белоснежные венки и подкидывает их высоко вверх... Невероятно громко звучит свадебная музыка. Белая Церковь сияет и улыбается своими широко распахнутыми белесыми воротами, белые люди ступают торжественно, и только невеста заметила ласточку, бьющуюся в окошечко под самим отбеленным куполом церкви, на котором выцвели белила: УОЦЙ; перышко молочного цвета падает ей в руку... Люди молятся и поют белые стихи: ...такъ ся розгори сердце твое до мене и до тела моего и до виду до моего... да подъ восточною стороною стоитъ есть три печи: печка медна, печка железна, печка кирпична... какъ оне разожглись и распалились отъ неба и до земли, разжигаются небо и земля и вся подселенная, такъ бы разжигало у рабы божiей ... къ рабу божiю ... легкое и печень и кровь горячу... Крх-крх-кр... Невеста хрипнет, хор сбивается. Перед белым алтарем обвенчанная белая пара держит в руках слишком быстро догорающие белые свечи, язычки белого пламени убегают, свечка в руках обручницы гаснет... На улице послышались шум и грохот, звук барабанящих по окнам снежинок, люди шепчутся, говорят, пошел белый крупный снегопад, это неправда - всего лишь накрапывает снежный дождик. Удары грома, все стало черным, но молния вернула белый свет, буря снежинок... На улице светло, жених и невеста выходят из ворот церкви; больной белой горячкой дергает белый язык и звонит к вечерней; белая ворона граахает на крыше церкви, ворона граахает на крыше церкви, ворона граахает на церкви... Огромный черный ворон прокаркал, пролетая над одиноким путником, спящим в лодке, проплывающей мимо замерзших заснеженных зеркал. Сон закончился. [Занавес открывается. Слышится тект топора: тук-тук. На авансцену из разных углов выходят два актера, один в костюме Курицы, второй в костюме Запада. "Курица", обратившись к "Западу", поет петухом: ку- ка-ре-ку-у-у-у. Взволнованный зритель в шестнадцатом ряду с нетерпением ждет.] АКТ ВТОРОЙ. ГРУДИ СВЕЖЕГО СНЕГА Людям вода видится как вода, рыбам - как величественный дворец, небожителям - как драгоценное ожерелье, голодным демонам - как густая кровь. Догэн Морозное воскресное утро третьего марта еще не успело вздохнуть полными людей улицами, и первые солнечные лучи не вогнали в краску и без того багряные с червоточинкой опавшие листья, как его сильная спящая рука с шумом упала за борт лодки, закачавшейся от внезапного торможения, и, сломав и так уже треснувшие зеркала, которые сверху облепили всю замороженную Забыть-Реку, чуть поежившись от холода, ослабила хватку, - кулак распустился, и пять стройных пальцев облизали свои острые отражения, коснулись жидкой внутренности Реки и оставили в ней и на зеркалах кровавые струйки, которые тут же замерзли. ВЕСНА ВЕСНА ВЕСНА ВЕСНА Зазвонил телефон, но никто не поднял трубку. Он спал на спине, покоящейся в уютном носовом углублении насада, где все было оборудовано как нельзя лучше: посередине смог примоститься дисплей и винчестер. Рядом с ним лежали голосистый телефон, магнитофон, клавиатура и блок памяти, по всей лодке валялись разбросанные дискеты-трехдюймовочки. Справа сидел толстый телевизор, к спине которого был приклеен листик: РАСПИСАНИЕ РАБОТЫ ТЕЛЕВИЗОРА БУДНИЕ ДНИ: с 19:15 до 21:00 СУББОТА: с 19:30 до 22:00 ПРАЗДНИЧНЫЕ с 14:30 до 19:00 И ВЫХОДНЫЕ с 9:00 до 14:00 ДНИ: с 19:30 до 21:00 Течения Забыть-Реки пытались сдвинуть лодку со спящим человеком и увлечь ее за собой дальше по течению, но второй своей рукой возлежащий держался за бордюр, который уже весь выцвел и потерял свой благородный мокрого асфальта цвет. Время от времени тихие позеленевшие от голода водоросли цеплялись за невиданную досель преграду, и если с тротуара чья-нибудь обутая жестокая нога не сталкивала их назад в воду, то они так и оставались пребывать на замшевом рукаве куртки, в которую спящий затолкал свою руку. Озлобившись на неподдатливую руку, течения несли свои воды дальше, и следующие за ними, в знак солидарности, как бы объявив бойкот, пробегали мимо видящего сны человека, делая вид, что его вообще не существует; именно поэтому, когда он проснулся и первым делом посмотрел в зеркала на водной глади, то не увидел своего отражения. "Должно быть, меня больше нет..." ВЕСНА ВЕСНА ВЕСНА ВЕСНА Безликое множество ракушек и никчемных пресмыкающихся облепили со всех сторон карбас. Разбитые зеркала не замедлили опять похолодеть, в их трещинах можно было увидеть попавших туда случайно редких в эту пору здесь насекомых, а если невзначай присмотреться, то сквозь застывшую поверхность Забыть-Реки просвечивались конфетные обертки, мелкие монеты, телефонные карточки. Но не это придавало всему этому зрелищу что-то особенное. Внимательно закрой глаза, а потом очень быстро открой их - и сразу же заметишь белый сухой зубной порошок, пахнущий чем- то нечищеным, сыплющийся отовсюду и падающий на все. Изнутри и снаружи все покрылось этим порошком, и вряд ли кто-нибудь сумел скрыться от него. Человек смотрел в зеркала и ничего, кроме скрученного в комочки порошка, не видел, и, если бы не пронзительная кусачая боль и кровь на руках, то ничто не смогло бы заставить его проснуться. На небе среди веток слишком долговязых деревьев и голов непомерно длинновысоких людей пролетела в сторону Академии Паук стая ворон; некоторые из- за снега казались белыми. Сквозь вопли и визги тварей летучих ему послышалось что-то сродни писку пигалиц, который плавно превращался из какафонии потрескивающих и размахивающих звуков в настоящий вопль, до неприличия громкий. Полусонный, он заставил голову изменить свое положение, чем в очередной раз задрал ее вверх. Наказание не застало себя долго ждать. Блямсь! - Хорошо, что слоны не летают, - подумал вслух Башта. Мелко накрапывающий дождик начал крапать все сильнее и настойчивее, когда внезапно появившийся на росстани двух набережных улиц клубок черно-темно-синих ниток, увеличивающийся в размерах, превратился в ворох сена. Он подскакивая мчался по направлению к Забыть-Реке со все нарастающей силой и весело перепрыгивал бордюры, разрываясь заразным смехом во все стороны. Башта посмотрел в сторону доносившегося грохота и увидел теперь уже груду камней, с дребезжащим гулом приближающихся к залежам морозных жидкостей. Не успев коснуться мерзлых зеркал, скопище булыжников взвыло и с булькающим ревом взмыло вверх стройным водяным столбом; дотронувшись до Неба, столб в ту же секунду разразился ярко-кармазиновым огнем и вбросился вниз головой в Реку. Темно-малиновая верхушка пламени не получила надлежащего приема и, обидевшись на отмороженные стекляшки, испарилась тысячью паров, которые уселись на проходящий мимо Ветер, умчавший их в неизвестном направлении; все покрылось густым слоем кремового тумана. Буйства природной стихии и крики о помощи не дали Башта развить свою мысль, и существо, упавшее в этот момент сверху ему прямо на колени, все распотрошенное и взъерошенное, с гривой черт-те-знает- чего на голове и со жвачкой в зубах, закутанное в тяжелую ситцевую маечку с надписью NO SEX after marriage , негромко поругивающееся и жалобно извиняющееся, не перефокусировало его внимания; Башта только взглянул вверх, скользнул метким взором на совершенно отличные друг от друга стеклянные проемы между стенами в зданиях, и в то время как пришелец сверху совершал слабые попытки познакомиться, Башта уловил взглядом некий лист бумаги, летевший ему точно на макушку. - То не мое, конечно, дело, Но лик запачкан весь у вас; Простите, что я так внезапно; Мне имя - Йолс, а вас как звать? - спросило, улыбаясь, существо. Б. Меня что-ли? Башта. А ты как тут оказался? Пока Йолс отвечал, Башта собрал весь свой нос в кулак и вытер незваную Блямсь. Й. Ах, бросили меня. Как аист, Скитаюсь я по белу Свету. И вот - не узнаю И город этот, и людей... А кто есть вы? Откуда и куда Вы держите свой путь на бусе? Б. На каком автобусе?! Я - на лодке. Вообще-то, я ищу одного человека. У тебя курить есть? Й. Да, да, пожалуйста! Возьмите! /протягивая пачку Башта/ Вы интригуете меня. Могу ли я осведомиться, Зачем вы ищете его? /достает трубку, закуривает сам/ Б. Я... ну... в общем... я люблю его. Классное курево. Й. О! Это замечательно! /курит, не вдыхая дым/ Решусь поздравить вас. Но почему он здесь не с вами? И где находится сейчас? Б. Больше месяца назад он пропал. Теперь я пытаюсь его найти, но как-то /выпуская дым через ноздри/ безуспешно. Я даже не знаю, почему он исчез. Слушай, а че ты так странно говоришь, а? Й. Простите мя великодушно, Приятней так мне выражать Надежды, мысли и слова, Что так бурлят внутри меня. В некоторых местах дно Забыть-Реки настолько близко подбиралось к ее поверхности, что от самой Реки уже мало что оставалось. Круглые камешки, остатки рачков и маленьких рыбешек, только наполовину наполненные водой, сверкали, если Солнце опускало свои лучи на них, и совсем не проявляли себя, если какая-нибудь заблудившая лодка приставала к ним. И тогда люди, прогуливающиеся по набережной Реки, кричали тем, кто в лодках: "Отчаливайте!". Лодка, как и сам хозяин, была на мели. В то время, как послышался нарастающий грохот и зазывающий шум катера, молодой человек в никакого цвета куртке и в затасканного вида джинсах щедрыми жестами разбрасывал по Реке какие-то бумажки; проезжая мимо лодок, он смотрел на тебя таким безграничнолюбящим ничего-не-значащим взглядом, который мог заставить душу уйти в пятки и спрятаться там за грязные носки, а затем вернуться назад, разлиться сгущенным молоком по зубам мудрости, которыми сердце пожирает любимого человека, и заразить их неизлечимым кариесом с летальным исходом, благодаря которому людей окрыляет лишь одна мысль о нем, об этом взгляде. Никто не мог отказать молодому человеку, и все послушно брали раздаваемые бумажки. Не был исключением и Башта. - Странная какая-то бумаженция. На, посмотри, - Башта протянул листочек Йолс. Тот оглядел его со всех сторон, на нем ничего не было написано. Й. Я крайне изумлен И не понятно мне, Что рекламируют они Престранным образом таким. /выкидывает бумажку за борт/ Бумажка слегка коснулась холодной воды и тут же намокла. На глянцево-белой поверхности сначала появились мокрые морозные пятна, и в следующий же миг на чистом листе проступили буквы: Д А Й М А. Зеркала всеми своими частями заторопились, передавая друг другу эту последовательность букв, и вскоре везде: и в уважающем себя зеркале, и в небольшой ничего не значащей стекляшке, - любой мог прочитать имя ДАЙМА. Оно играло вместе с лучами солнца в своем отражении, так и норовя попасть кому-нибудь в глаз. - Это ОН !!! - закричал Башта, - Держи весла! Грести умеешь? Й. Только под себя ... Йолс схватил весло и кое-как вонзил его в Реку, та отозвалась тысячами разбитых зеркал и гоготом еще секунду назад тихо спящих, а теперь беспардонно разбуженных чаек, хлопающих во все стороны, так и не понявших, что происходит. - На бумаге что-то написано! Надо вернуть ее! Там, наверное, написано про НЕГО! Ну, давай же! - Башта никак не мог устроиться в лодке, но весло не выпускал. Они мчались во всех направлениях, силясь поймать улизнувшую бумажку, но тщетно. Зеркала, разбитые по всей Реке мелкими островками, только сбивали их с пути, манили их к себе, но как только насад приближался к зеркальцу, то прятали свои прелести и отражали лишь серую обыденность. Лодке пришлось научиться не замечать себя (дело это было не из простых), но и такая хитрость не помогла найти бумажку. Проплыв приличное расстояние, выбившись из сил, но так и не найдя листочка со словом 'ДАЙМА', искатели бумажки сложили весла. Башта пытался читать выловленную из Реки газету. На первой странице большими печатными буквами значилось: RZECZPOSPOLITA, белый окоронованый орел держался за литеру O. Читать про Egzystencjalne abecadlo Башта не хотелось, к тому же, Йолс отвлекал его разговорами. Й.О, мой любимый "ензык польски", Один из самых шепелявых на земле: Huknal wystrzal... /"Ту-дух" изображает выстрел/ Jeklo! /хватается за грудь/ Step dokola milczy. /dадает, корчась от боли/ Ej, dzis jeszcze hetman wysledzil trop wilczy! /вскакивает, широко улыбается/ [Публика аплодирует с апломбом.] Б. /молчит/ Й. /запыхавшись/ Послушайте, мой друг, А сколько стоят свечи? Не стоит убиваться По мелочам таким. Б. Он мне нравится, и я просто хочу найти его. Й. Зачем он вам? Кругом полно других. Вы без труда найдете Достойную замену. Б. Послушай, я люблю его и не хочу искать ему замену. Я уверен, что он меня тоже любит. /смотря на последние ряды в партере/ Просто что-то случилось. Я /уверенно/ найду его. Й. Я в ваших пылких изреченьях Увидел доказательство того, Что склонен к привыканью человек. Как наркоман привык колоться в вену, Как свойственно смеяться Гуинплену, Так и любить, дышать, смотреть, мечтать, Пить, кушать, прыгать, думать и страдать, И даже жить - не больше чем наркотик. Б. ... и даже жить? По-твоему жизнь - это тоже наркотик? Й. То самый беспощадный наркотик среди всех - Ты жизнью инфицирован с рожденья. И сколько не лечись от сей заразной хвори, Победа ей достанется. Ты не согласен, нет? Б. Раз уж мы заговорили на такую тему, то мне кажется, что победит Смерть. Й. Как никогда вы правы! Ведь Жизнь и Смерть - синонимы, Одной монеты стороны, Невзрачный синкретизм. Б. Даже не смотря на то, что последнее слово я не совсем /покашливает/ расслышал, я, пожалуй, соглашусь с тобой. Но что же тогда наши жизни? Й. Всего лишь промежуток Меж тем, как вверх подбросит Судьба монетку вашу, И тем, как Рок прихлопнет Ее назад к земле. Б. И все? Й. Потом им интересно: Орел ты или Решка, Ценнейший экземпляр в коллекцию возьмут. У этих нумизматов рука уже набита: Чего ты стоишь, сразу они определят. Б. Так в чем же смысл жизни? Й. Замереть в полете - зависнуть "у паветры" , А, может, на ребре попробовать стоять. Б. Так что же тогда любовь в твоем денежном измерении? Й. Кто как подзалетит: Вы угадать не в силах, С какой монетой вас Прихлопнут в этот раз. Б. Да-а, интересно, интересно. Но все эти разговоры - не больше, чем разговоры. Мы поговорим, пообсуждаем что-нибудь, поспорим, посоглашаемся, а реальная жизнь останется реальной жизнью./вздыхает/ Й. Вы больше месяца в терзаньях, Раздумьях тщетных и исканьях! Мой друг, скажите, наконец, Что все-таки случилось между вами? Б. Ну что что? Все просто. Было поздно, мы сидели в каком-то баре, пили кофий. Потом нас выгнали, потому что у нас не было клубных карточек. Пришлось куда-то идти. В Пищаловском все уже закрылось, "Риф" в тот день не работал, тогда нас подбросили к Старому Рынку, знаешь, там Замчище... Й. /явно издеваясь/ Там чище Зам, но почему? Б. Очень смешно. /обиженно/ Не хочешь слушать, зачем спрашивал? Й. Не обижайтесь, Башта. Все! Молчу! Ни слова! Б. Ну так вот. Мы с Дайма гуляли по Людамонту и набрели на Хотел. А затем -- все как во сне... Такого уже давно не было... Мы долго не могли заснуть, он все что-то рассказывал, я помню: что- то безумно захватывающее, какую-то легенду или притчу. Я так и не дослушал ее до конца, я заснул раньше, чем он закончил ее рассказывать. Й. Какая непростительная блажь: Сидеть без клубной карточки в кафе! Но возмутительней всего: Заснуть, когда вам притчу речут! Б. Когда я проснулся на следующий день, его уже не было. Сначала я даже не заметил этого... /с отвращением/ какой-то выродок лежал на нашей кровати, закутавшись в одеяла. Таких уродов я ни разу в жизни не видел! У меня все внутри перевернулось! Хорошо, что он спал. Я тихонько оделся и выбежал на улицу. Черт! Только сейчас вспомнил: я в номере свою шапку забыл, черную такую. На ней еще сбоку барвинок был вышит. Точно, забыл! Й. Кто это был, мне зело интересно, Истории сией я требую конца!/смекнув, что был груб, извиняется:/ Повествование свое Прошу вас продолжать. Б. Не знаю. Я был так ошарашен, что просто сбежал. Дайма я больше не видел. Вот и все. Теперь я ищу его. Й. Как объясняете вы это? Какие версии имеются у вас? Откройтесь мне и не темните! Жду с нетерпеньем ваш рассказ! Б. Он пропал в двадцатых числах января, точно не помню когда. Почему он исчез, я до сих пор понять не могу... А можно узнать, с какой стати ты так этим всем интересуешься? Слушай, a кто ты такой? Откуда ты взялся? Я о тебе ничего не знаю! Й. Ах, бросили меня... Не интересно это... АКТ ТРЕТИЙ. НЕСРУКИ Лодка уже примирилась с холодными, как обглоданные кости, волнами этой, местами черной, Забыть-Реки. Это была самая что ни на есть обычная водная артерия; она извивалась и петляла по всему городу, затягивая его в сеть своих притоков. Дома косились на свои отраженья и довольно фыркали вслед уплывающим лодкам. Когда падал снег, а с прошлого ноября он падал всегда, дворники и залетные озабоченные галки важно расхаживали между фасадами гордых строений и железными бордюрами, не подпуская карбасы близко к себе; владельцы метелок считали лодочников своими самыми заклятыми врагами, но почему - никто, кроме галок, не знал, а те молчали и только очень редко широко раскрывали створки клюва, чтобы проглотить еще одну порцию холодных снежинок. А ответ был прост: проклятье прокудной Мары действовало безотказно, если уж она бралась за какое-нибудь дело, то доводила его до абсурда. Было очень солнечно, падал маленький снежок. Обычно Башта пребывал в хорошем расположении духа (иногда отца, крайне редко - сына), но неудача с бумажкой настолько сильно раздосадовала его, что ему опять за последнюю неделю захотелось кушать. Тут еще этот Йолс - про себя рассказывать не хочет, скрывает, наверное, что- то, а таких халявщиков, любителей за просто так на лодке покататься, хватает всегда. Башта медленно повернул голову, не спеша развернулся всем торсом, плотно облегающие ноги плюдрики чуть скрипнули, и тогда он привстал, огляделся вокруг, но ничего нового не нашел. Мизинец правой руки сжимал маленькое золотое колечко со скатным жемчугом. На шее, закутанной в шарф кремового цвета, висел маленький медальон в виде полумесяца, выполненного в золоте с вкраплениями драгоценных камней. Рядом висел крестик красного цвета. Й. Ажно давно хотелось вас спросить, Случайно доктором вы не были во дни иные? Б. Да, был когда-то. А с чего ты взял? Й. Я просто так спросил, Потешить любопытство. Йолс отложил весло в сторону и взглянул на Башта. Б. Я как раз пытался вспомнить то, что мне рассказывал Дайма, когда мы были в гостинице, но... В прозрачно-облачном весеннем небе раздался клекот. Йолс словил себя на мысли, что ему хочется кушать, да выть еще не настал. Оба взглянули вверх: прямо над просыпающимися крышами домов, рисуя черной тенью своих широких крыльев рифленые круги на асфальте, пролетала большая птица. Б. Это аист! Й. Но снег еще лежит вокруг. Наверно, это первый аист. Б. Это не аист. Он весь черный. Й. Предположу, что это черный аист! Ну что ж, придется нам галепы покупать. Б. Что покупать? Аист кружил над Забыть-Рекой и пел песню- молитву своим голосом. - Меня раздражают его крики, - поморщился Башта. Й. Поверья есть: от зим бегут они, В тропических краях людьми чтоб стать, Смочив свой клюв в крови горячей. Б. А где они берут кровь? Й. /торжественно/ Повсюду кровь ручьями льется. Когда ж пора придет Вновь в птиц оборотиться, Обмакивают клюв в воде. - Но у людей нет клюва, - удивленно заметил Башта. Йолс расхохотался. Й. Сказителям тех басен пошлых Во всем, и даже в клюве птицы, Фалеса символ видится дородный. - Чушь какая-то! - поморщился Башта. Й. Так что же вам поведал Сердечный друг Дайма? Быть может что-то важное Он рассказал тогда? - Ничего особенного. Дайма рассказывал о какой-то вечеринке... ...Однажды Дайма и его друзья решили бурно отпраздновать какое-то событие и поехали в лес на дачу. Все начали пить еще в дороге, потом они долго хоботы метали, а когда они, наконец, остановились и вышли из машины, то обнаружили, что находятся невесть где: вокруг до самого горизонта разлеглось огромное картофельное поле, обнесенное со всех сторон жаровым лесом. Я припоминаю, он говорил, что все цвело, все поле было покрыто хрупкими белыми цветочками. А еще он рассказывал, что по всему полю стояли скворечники на длинных шатающихся ножках. Когда дул ветер они стукались друг о друга и издавали глухой звук. Дайма зашел в кусты и случайно заметил ребеночка. Он был совсем маленький, прозрачный, с беленькими волосиками. Весь такой чистенький. Дайма что-то говорил о его глазах, они были очень необычного цвета, то ли золотого, а может быть лазурного, ну не помню точно; какого-то особенного цвета. А! Вот! Самое интересное: он был не один, под кустами сидело еще штук пять таких же детишек. Они сбились в кучку перед этим златоглазым, все на горшках и слушали его. Этот, беленький, им что-то говорил, а Дайма стал слушать... Й. И что же он услышал? Попытайтесь вспомнить! Б. Хорошо, хорошо, я попытаюсь, я уже пытаюсь. Кажется ребеночек рассказывал какую-то байку... Сказка была про Урода... ...В Тир На Н-оге в очень бедной семье родился ужасно некрасивый ребенок. Он был настолько уродлив, что его боялись кому бы то ни было показывать, и поэтому он всю жизнь рос, не выходя из дому. Урод часто просился погулять, но родители его не пускали: боялись испугать соседей. Когда этот Урод вырос, они рассказали ему о его уродстве, и он очень расстроился. Из-за этого у него всегда была заниженная самооценка. Вот и все. Й. И все?! Не может быть! Скрываете вы что-то от меня! Б. Ах, да! Дайма говорил еще что-то о какой-то ярмарке. ...В Тир На Н-ог приехала ярмарка, Урод не выдержал и пошел посмотреть, что это такое... [Взволнованный зритель в шестнадцатом ряду с нетерпением ждет.] АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ. УБЫЛКА Наступил день. Солнце лизало свое ласковое отражение в водах Реки и натужно улыбалось только что очнувшимся деревьям. Некоторые из них все еще не проснулись, они терлись ветками друг о друга, громко зевали и полушепотом в полудреме собирались сказать "Добрый день!" людям в Парке и на улицах, на проспектах и аллеях, но те не обращали на них никакого внимания и никогда не откликались на утренние приветствия этих зеленых, искареженных, пахнущих корой гигантов. Да и какое им было дело до оголодавших великанов, всеми силами пытавшихся высососать свою порцию жидкости из недр окоченевшей Земли; прохожим было плевать на тонкие черные нагленькие веточки, кривыми иголками проткнувшие пушистые и пухлые перины Неба; даже зеркала на Реке и те отказывались отражать деревянные стволы, а все из-за того, что в эту пору деревья были не в самой своей лучшей форме. Чтобы защитить эти зеленые поросли от холодов и белых мушек, городские власти приказали завернуть все деревья в городе в махровые простыни, а кому бы понравилось смотреться в зеркало в таком виде, да к тому же, если вы дерево? По Небу пробежало стадо крупного ногатого скота, а за ним пролетел сладостный Ветерок и принес с собой целое скопище конфеточных оберток: они задевали ветви деревьев и застревали в белых простынях, которые, будучи развешенными на деревьях, развевались во все стороны, вдыхая полной грудью мартовский воздух. Для птиц и козявок они служили укрытием ночью, для людей - завораживающим зрелищем днем; деревьям было скучно и противно: они прекрасно понимали, что их сморщенные корни, изъеденные морщинами стволы, выгнутые ветви, бородавки-почки и щупальца-веточки все воспринимали лишь как каркас - необходимую, но все равно безобразную деталь этой махровой идиллии. Й. К затресью подъезжаем мы. Здесь все деревья, как дороги, В загробный мир они ведут, Богов там веселят убоги. Б. Дайма обожал деревья. Он говорил, что его душа после смерти перейдет в дерево. Й. Души томятся в скрипучих деревьях, И каликов просят молиться о них, Чтоб людям, заснувшим под кроной из скрипов, Поведать, за что заточили здесь их. Детская кроватка висела почти над самой водой. Два канатика удерживали ее над волнами, не позволяя ей быть унесенной в "иной" беззвучный мир, в то время как прозрачный полусферический панцирь с четырехглазым окном охранял колясочку от ветров и дождей. Еще чуть-чуть, и это огромное инфантильное сооружение коснется своими шестью колесами воды и начнет перемалывать холодную Забыть-Реку, исколесит вдоль и поперек, постепенно погружаясь все глубже и глубже, в самую внутрь, а достигнув дна, выведет ее на чистую воду, перелопатив самую сущность Реки. Й. Не останавливайтесь здесь, Ведь где вода, там и беда. Лодка остановилась, и Башта схватился за гладкие края кроватки. Б. Перестань раскачивать лодку. Здесь окно открыто. Я посмотрю вовнутрь. Ой! Маленький черненький воробушек запорхнул в распахнутое окошечко, чирикнул и тут же скрылся из виду. Малыш, обнаруженный в коляске, совсем не плакал и даже не показывал фиги - он мило улыбался и подмигивал Башта своими темно-голубыми глазами. Дитя, на вид ему было месяц-полтора, барахталось, пытаясь перевернуться на спину, и уже тужилось сказать "ДАЙ!". Газета, в которую он был укутан, почернела. - Да ведь он же простудится! Мы просто должны его забрать с собой! -- Башта решил взять его на руки, но Йолс спихнул сверток с малышом назад в кипу изорванных газет. Й. Жди от воды всегда беды! А если он заразный? Так брось скорей его назад! Не порти день прекрасный! - Пусти! Ты что? Совсем с ума сошел?! Это же ребенок! Причем здесь вода! -- Башта оттолкнул Йолс и опять взял сверток на руки. Дите широко раскрыло рот, сморщилось в широко раскрытом рте и закричало "МА- А-А!!!". Фонтанчик стронцианового цвета не преминул сработать, и оба стали мокрыми насквозь. Башта развернул старую газету: - Посмотри, что здесь пишут. ВНИМАНИЕ ! ! ! РОЗЫСК ! ! ! Вчера, 24 января выбежал из своего номера и не вернулся гр. ДАЙМА. Всем, кому что-либо известно о пропавшем, просьба сообщить по тел.: ?0???2 Б. Это же про НЕГО!!! Й. Взгляните на спину младенца. Уверен: нету там спины. Все мавки - это малы дети, Что умерли некрещены. Распутав последнее полотенце грязных, засаленных газет, Башта перевернул маленькое тельце, и в тот же миг его пальцы невольно выпустили крошечное существо. Башта передернуло от отвращения, что же касается тысячи красных проводков и десятков различных органов, то они продолжили заниматься своей обычной работой, делая возможным нормальное функционирование частей тела такого еще молодого организма. Спины действительно не было. Й. /злорадствуя/ Предупреждал я вас об этом! Опасны и зловредны мавки! Но вы не слушали меня, Вы будто начитались Кафки! Б. /растерянно, закрывая окошечко коляски; лодка тихонько отплывает/ Но... Как же это? Й. Опасностью сулит нам Такая встреча с мавкой, А непосредственный контакт Нам смертью угрожает! Б. /заинтересованно/ Ни денег, ни каких-либо еще средств у меня нет, так что мне ничего не угрожает. Й. /не совсем понимая, о чем идет речь/ Я не совсем понимаю, о чем идет речь... Б. Забей! /вскипая от злости/ Хотя стой! Он не был мертвым! Он плакал и... Ты меня надул! Да я не понимаю, почему я терплю тебя здесь! Уходи! /садясь на свой край лодки/ УХОДИ!!! Только телефон оставь. Й. Куда же мне идти? /с грустью в голосе/ Вы друг единственный мой, Башта! /глядя на Башта/ Кому я буду руку жать... /через секунду:/ Но ведь спины-то не было у ней! /начинает впадать в легкую истерику/ Б.С каких это пор мы стали друзьями? Хотя, действительно, спины не было. На секунду Башта показалось, что у него закружилась голова, но через мгновенье злость прошла. В воде Башта заметил лягушку, плывшую на спине, вверх животом. Й. /совершенно спокойно/ Я вас прошу , рассказывайте мне Историю печального Урода... Б. Историю? А может лучше не надо? Й. А лучше и не будет! Б. Ну, ладно. Если тебе интересно... ...Когда Урод пришел на ярмарку, все испугались и разбежались. Еще никто никогда не видел существа безобразнее и страшнее, чем он. Даже налоговый инспектор, по сравнению с ним, выглядел добрее и приветливее. Урод проходил вдоль безлюдных прилавков, разглядывал оставленный товар, но не брал его. Вдруг в одной палатке он заметил старика, который сидел в своем киоске и зазывал к себе покупателей. Тогда Урод подошел к нему и спросил, почему старик не убежал, как все остальные. Тот ответил, что он слепой, и спросил, что так испугало людей. И тогда Урод рассказал ему о своем несчастье и о своей мечте стать красивым. Выслушав его, старик прошептал, что сможет помочь бедняге. Оказалось, что старик когда-то работал преподавателем Аккультурных Наук и что у него была особая мазь, которая могла превратить самого уродливого человека на земле в красавца, стоит только намазать ею лицо. А взамен на мазь старик захотел, чтобы Урод дал ему свое молодое сердце. Сделка должна была состояться в полночь... Весь день Урод бродил по Горькому Парку и думал, как провести слепца и не расставаться со своим сердцем... Как и было условлено, Урод пришел ровно в полночь к Дому Люциферов, но никакого старика там не оказалось. Урод прождал 15 минут, но никто не появился. Когда он уже собрался было уходить, слепой внезапно выбежал из темноты и сделка состоялась: Урод протянул старику мешок с камнем, а слепой отдал ему мазь. Как только Урод заполучил чудодейственное средство, он тут же намазал его на лицо и через секунду стал самым красивым человеком среди всех когда-либо живших... Й. А что ж обманутый старик? - Вот про это Дайма ничего не говорил. Ой! Смотри! - Башта указывал на остановку, - Ты видишь? Это же тот малыш! Й. Какой еще малыш? Не вижу никого. /делает вид, что никого не видит/ Б. Ну тот, беленький. Он весь прозрачный, с белыми волосами... АКТ ПЯТЫЙ. УПАДиР [На сцене появляются актер, наряженный в индийского факира, и его помощник, облаченный в длинный, расшитый жар-птицами балахон. "Факир" машет руками, подпрыгивает и ловит сам себя на ходу. Затем приближается к своему ассистенту и на глазах у достопочтимой публики передает ему бублики, а потом две конфеты.] Пошел небольшой дождик с мокрым снегом. Башта потер руки в попытке их согреть, но лучше не стало, и тогда он опять засунул их в рукава. За Рекой на противоположной стороне улицы стояла скамейка на автобусной остановке. Из-за навеса мокрый интарный снег- дождевик, как ни пытался, не мог залететь под навес, и поэтому толпа ждущих своего троллейбуса людей держалась под навесом. Троллейбусы гойсали мимо остановки через каждые три минуты, но толпа никак не уменьшалась, хотя троллейбусы уезжали забитыми до отказа. Й. Укрывшись, спит дитя... А дети - хана жизни. Белокурый мальчик просто свесил ноги со скамьи, сам же лежал на боку и тихо во сне мурлыкал себе под нос "курлы-курлы". Никто на остановке и не догадывался, что это не простое "курлы-курлы". А ребенку снился вчерашний вечер, когда он, золотоглазый мальчонка, тайком пробрался в Консерву, до отказа набитую поющими душами. Души восторженно перешептывались, нервно посмеивались, и все чего-то ждали. На прозрачного мальчика никто не взглянул, и, убедившись, что ни одна душа его не замечает, ребеночек принялся ждать вместе со всеми. Но вот все замолкли, вошел Поющий Душ, одарил всех перстами, взмахнул хаси и все души, сливаясь в единый поток звуков, запели на все голоса: КУРЛЫ - КУРЛЫ КУРЛЫ - КУРЛЫ КУРЛЫ - ... - Прости! Проснись! Ну, вставай же! - Башта попытался разбудить малыша. - Такого вчера не было, - подумал про себя мальчик. Й. Эй! Ну, сколько можно ждать! Приказываю! Просыпайся! /начал тормошить прозрачное существо Йолс/ Глаза ребенка открылись сами собой. Перед ними стояло два пожеванного вида мужика. "Неужели опять будут приставать?! Только не это!" - Прости, не обращай внимания на дядю, - Башта оторвал Йолс от заспанного малыша, - Мы просто хотели тебя спросить... - У меня белые волосы, но это ничего не значит! -- пробовал отцепиться от навязчивых "товарищей" мальчик. - Да не бойся ты. Вот его зовут... кстати, куда это он подевался? Ладно. Меня зовут Башта, а тебя как? - Меня - Тожа. - Тебя тоже? А я думал, что только у меня такое имя, - растерялся Башта. - Это меня зовут так - Т-О-Ж-А - Тожа. Я самый обычный мальчик! -- малыш соскочил со скамейки. Б. Просто ответь мне на один вопрос, пожалуйста! - Я маленький! - еще немножко и Тожа кинулся бы бежать. - Это касается Дайма и картофельного поля! Он видел тебя там! Ты помнишь? - Башта не успел закончить, пришлось схватить мальчика за полы бледно- голубой рубахи. - Не знаю я никакого Дайма, я не ем картошку, - мальчик силился выбраться из рук Башта. Б. А горшок? Там еще были дети на горшках! - А-а-а!!! Кровь! У тебя кровь на руках! УБИВАЮТ!!! - ребенок стал кусаться и брыкать Башта. - А Урод? Ты рассказывал про Урода! Он стащил мазь и стал красавцем! Перестань меня щипать! Черт! - Башта выпустил Тожа, но тот колотил ногами Башта и не думал убегать. Пришлось успокоить мальчика оплеухой - он слегка отлетел в сторону. - Урода? - удивленно поднял выпавшие контактные линзы золотоглазый мальчик, - Мазь? Б. Да, да, ты помнишь эту легенду? Т. Почему легенду? Это на самом деле было. Б. Что? Т. Я как сейчас помню, Мара была в таком гневе. Б. Мара? Т. Да. Этот старый Шуй стащил у Мары Perola Barocca и поменялся с каким-то уродом. Но слепца провели: вместо своего молодого сердца, Урод всучил ему камень в мешке. Пока слепой Шуй разобрался, что к чему, было поздно: Урод уже успел намазать себя мазью и стал красавцем. Б. Как ты эту мазь назвал? Т. Мара называла ее Perola Barocca. Б. А что это значит? Т. Я не знаю. Просто красивое название. Б. Ты помнишь, как он выглядел? Т. Старик Шуй носил темные очки... Б. Нет! Нет! Т. А... Все лицо Урода было изъедено бородавками... Б. Да нет же! Красивого опиши... Т. Хорошо. Он блазий, ено щапливый. Б. Ничего не понимаю. Т. У него уютные ноздри и раскосые брови. Вьющиеся ресницы и бархатные губы. Б. Я тебя прошу, мне очень важно знать, как он выглядит! Я тебя очень прошу, скажи мне... Т. Хорошо-хорошо! У него темно-бусые волосы, не очень длинные... Голубые глаза... Порные перси. Он можный, уважный такой... Его ланиты просто сличные, вот только косицы порато покляпые... Заикается, когда волнуется, азале, купавый немного. Б