Петр Воробьев. Набла квадрат --------------------------------------------------------------- © Петр Воробьев Email: kalmoth@rt66.com │ mailto:kalmoth@rt66.com WWW: http://www.rt66.com/~kalmoth/n2.html │ http://www.rt66.com/~kalmoth/n2.html Date: 6 Aug 1998 --------------------------------------------------------------- ______ 2 \ / \ / \/ роман часть 1 (сокращенный вариант) x x x +--+ ++++++++ ++++++++ +--+ Петли космических струн опутывают Вселенную. Струны тонки и чудовищно тяжелы, в них почти с начала начал заключен древний вакуум, симметричный и высокоэнергетический. Двигаясь с околосветовой скоростью и искажая метрику пространства, космические струны сгребают вещество Вселенной в редкие острова галактических скоплений. В три дюжины раз медленнее, чем свет, приближался к одному из таких островов обломок кораблекрушения. Долгий путь в почти полной пустоте закончился, столкновения с атомами межзвездного газа разрушали поверхность, но внутри тела температура оставалась очень близкой к нулю. Среда уплотнялась, тело вошло в пределы галактики, двигаясь вдоль экваториальной плоскости. Время шло. Когда тело преодолело около четверти расстояния до центральных областей галактики, в один из выступов его передней части ударила пылинка. Взрыв искорежил каркас и сорвал часть обшивки. Его энергия оказалась достаточной, чтобы пробудить Фенрира. Фенрир увидел, как светятся трещины в истонченных временем переборках. "Пока есть возможность, надо прикрываться остатками звездолета и собирать энергию для торможения. Похоже, не успеть." Еще один взрыв - и в огромной пробоине прямо по ходу показалась близкая желтая звезда. "Это кстати." Излучение, возникавшее при разрушении конструкций звездолета, усваивалось плохо, но аккумуляторы энергозонда заряжались. Вокруг Фенрира уже была хромосфера звезды. "Повезло - не попал в плоскость планет и кометного облака. Звезда пройдет почти по касательной - зонд достаточно вытолкнуть в дыру обшивки. В основном дыры и остались. Пора." Энергозонд вывалился в направлении огненного океана, нависавшего над Фенриром, и, непрерывно набирая энергию, под защитой сомкнувшегося вокруг него силового поля внедрился в звезду. Достигнув ее глубинных областей, зонд, подпитываемый термоядерной реакцией, начал искривлять пространство. В яму метрики проваливалось все больше вещества, процесс разрастался, пока яма не стала особенностью, связав "ручкой" недра звезды и реактор Фенрира. От удара космического камешка обломок звездолета, в котором был заключен Фенрир, начал вращаться. В трещины и дыры проникал свет звезды, заметно сдвинувшийся к красному концу спектра. Фенрир выждал, пока перезагрузится память, прикрылся силовым полем и, сокрушив изглоданные великой пустотой ребра некогда гордого исполина, развернулся к удачно встреченному светилу. Надо было затормозить, пока у зонда хватало мощности поддерживать "ручку". Останки звездолета, продолжавшие свой путь с прежней скоростью и медленно таявшие в пустоте, некоторое время еще были доступны восприятию Фенрира, потом пропали. Когда удаление от звезды сменилось медленным приближением к ней, Фенрир, в узких кругах некогда известный как Халлькель Слоновий Череп, лег в дрейф. Тускло блестела его броня, фосфоресцировали бортовые номера, гербы и сине-красная полоса вдоль острой кромки сплюснутой головной части корпуса. Системы сканирования пространства сканировали пространство, роботы для ремонта швов между бронеплитами ремонтировали швы между бронеплитами, криогенераторы охлаждали сверхпроводящие контуры, в средней части корпуса начала отмерзать и вонять всякая всячина. Оставалось запустить еще несколько агрегатов. x x x +--+ ++++++++ ++++++++ +--+ Но воля чужая проникла в сознанье мое, И ужас впервые меня охватил, раскалив до костей, Когда я услышал, и понял, и принял ее, И к смерти повел своих скованных сталью... Однако! Это я мыслю или как? Лучше оставить это вредное занятие. Кстати, что еще я умею? Я вспомнил - такое светило я видел уже... И лица без черт ненавистных рассеяли тьму... И солнце воскресло в моей погребенной душе... И крикнул я богу, что я благодарен ему... Крикнул, стало быть, ртом. Во рту зубы. Три дюжины, из них четыре клыка. Язык. Или это шлифовальный круг... О пресвятые драконы и дремучие змеи, вкус во рту, как будто съел большой словарь иностранных слов. Да, а пойти бы съесть чего-нибудь! Ногами? Ноги коней не касались дорог... Когда же от меня отвяжется эта паскудная баллада? Сколько их? Если на каждом углу туловища, выходит четыре. Мы покажем зараз, Что на свете зараз Мы травили не раз И пинали не раз. А поесть охота. А в руках он сжимал недожеванный хвост... Так. Есть руки. Их? Тоже четыре?.. Ну да, четыре руки, четыре ноги - полный комплект, как говорится. Что-то больно много! Не ошибся ли я? Этот ствол, чей вид леденит сердца... Деяние грозного Пса Кузнеца... На его суках, чтоб тащились вы... Чужеземцев четыре торчат головы... Экая жуть лезет! Еще и голова? Нет, головы нет и не надо - с руками-ногами бы не запутаться. Вон, ажно озноб по ним побежал. А почему только по четырем? Остальные, что ли, парализованы? А, спасибо, хоть четыре остались... Потом разберусь, которые из них руки, которые ноги, а которые что. Чтоб я мог опускаться в глубины пещер и увидеть небес молодое лицо. Я мог. Значит, я самец единственного числа. Так. Значит, были еще какие-то самки. Да, были, и какие! Стоп. Если я самец, они - это уже не я. А я кто? Жаль, конечно, дурака, что живой еще пока... Ладно, поем, узнаю хотя бы, хищный или растительноядный. Ну. И это у них называется свет. Глаза бы не видели. Не видят. Где резкость-то наводится? Стоило наводить, чтобы ЭТО увидеть... Эк, ядрена мышь, гарпун мне в правую ноздрю, стакан собачьего пота в глаза и ржавый якорь в основание черепа! - При чем тут череп? Горм с хрустом потянулся всем телом и через зевок ответил: - Основание черепа - это задница. Доказывается индукцией по числу позвонков. Фенрир довольно закудахтал. Некоторое время Горм дико смотрел на штаны, протянутые ему увечным трясущимся роботом, потом взял их и одел. - Задом наперед! -сказал Фенрир. Горм переодел штаны, продолжая дико озираться. - Задом наперед! -сказал Фенрир. С третьего раза штаны оделись правильно. Пытаясь влезть ногой в мягкий сапог, Горм перекувырнулся в воздухе и плечом сшиб маленького робота, ползшего по переборке. Робот врезался в кучу своих собратьев, отскребавших от стенок распяленной внутренней полости анабиозной машины клочья цисты, окружавшей Горма во время его спячки. Роботы с зажатыми в клешнях неаппетитными лохмотьями закружились в и без того тесном пространстве жилого отсека, как листья в лесу в осеннее ненастье, с грохотом сталкиваясь друг с другом и вовлекая в движение другие предметы, но тут Фенрир включил двигатели, и под воздействием ускорения сапог, роботы и Горм в другом сапоге распределились по поверхности центральной переборки. Переборка раздвинулась, Горм, схватив сапог, нырнул в шахту и, оттолкнувшись обутой ногой от ручки оружейного ящика, протиснулся в головной отсек. Сквозь армировавшую стекла смотровых окон решетку светил желтый диск с встопорщенной на четверть неба бледной короной. - Жрать, - Горм, проведя по волосам шипами попавшегося ему под руку строгого ошейника, вплыл головой в висевший в воздухе рогатый обруч и зашвырнул ошейник вглубь шахты. - А узнать, где мы, ты не хочешь? - Ты не знаешь, где, а я хочу жрать. Из шахты выполз робот со связкой яблок на веревочках, рыбиной и куском хобота в серебряной фольге. Горм взял рыбину, понюхал, бросил в шахту, и, буркнув Фенриру: "Говори!", сорвал с хобота фольгу, запихнул ее в рот и с металлическим чавканьем стал пожирать хобот. Висевшее около пульта кресло притянулось к полу и поехало к Горму, растопырив захваты. - Новости скверные, - Фенрир прибавил громкость, чтобы перекрыть звук еды. - Через полгода после того, как я втянул тебя в трюм, пришло сообщение, переданное в радиодиапазоне с одного из обломков звездолета. Вспомогательный процессор системы внешнего обзора, цепи которого в последние мгновения существования звездолета были перестроены центральным мозгом, непрерывно транслировал вот это. Сквозь потрескивания монотонный бесполый голос произнес: "Звездолет Ульвкелль разрушен лучевой атакой при сшивании пространства. Для накачки луча использован взрыв Сверхновой. Возможно, уцелели части грузового отсека. Прощайте. Передаю координаты." Зазвучал булькающий писк цифровой передачи. - Кром, какая кислятина,- Горм с перекошенным от удовольствия лицом оторвал от связки следующее яблоко. - Еще через полгода села батарея, и я отключился. Потом мы воткнулись в пылевое облако около этой звезды, и я закинул в нее энергозонд. - Хорош бы я был, если бы послушал тебя и оставил его в замке! - Горм смачно рыгнул и, освободив ноги и пояс от захватов, подвсплыл над креслом.- Говорил-пригодится! Да, так с чего накрылся звездолет? - Попробуй не накройся от такой плюхи. Выход из ручки - идеальный момент для лучевого удара. Силовое поле отключено, а кривизна метрики сама тянет к звездолету все излучение, не увернешься. - А Сверхновая? - А что еще использовать? Прикинь, сколько энергии пойдет на распыл доброго звездолета с бронеплитами в девять локтей? - Ну что... КПД лазера, ни оптического, ни ультрафиолетового, ни рентгеновского не выше одной шестой... Телесный угол, в котором они могли собрать энергию, тоже вряд ли больше единицы на дюжину... Порядок не совпадает! - Ты даже не спросил, на каком расстоянии была звезда - хорош расчет! На самом деле, если действительно прикинуть, выйдет довольно похоже. Лучше скажи, может такой лазер возникнуть от природных причин? - Да нет вроде. Потом, не помню, при тебе это было, когда мы охотились на батареегрызов с Ку Руи? - На кого? - Значит, тебя не было. Так вот. Ку Руи рассказывал о своем полете во шаровое скопление во второй спирали справа вниз налево от Малой Собаки. Он нашел там пять разграбленных планет. Добыча гафниевой руды открытым способом, отвалы и все такое. А вскрытие рудоносных пластов - атомными взрывами. А еще он встречал там Гморка, и Гморк рассказал, что видел чей-то фотонный корабль, аккуратно разделанный надвое. Гморк, естественно, на него полез, а в его собственную банку кто-то влепил атомную ракету. Он успел перехватить управление и вернуть ее откуда пришла. Пришла же она с автоматической станции, спрятанной у фотосферы коричневого карлика. По словам Гморка, эта станция шарахнула так, что карлик из коричневого стал красным. Кстати сказать, после того разговора с Ку Руи Гморк снова полез на фотонный звездолет. - И что он там нашел? - Вероятно, много интересного, поскольку не вернулся. А когда я летал читать лекцию на Новый Энгульсей, мне рассказали, что у них в округе пропало одиннадцать кораблей, считая один межпланетный. На Илгайрех катер с Гайрех выловил в верхних слоях атмосферы спутник-шпион и пошел на сигнал, посланный им кораблю-матке. В итоге у Илгайрех прибавилось еще одно кольцо. - Ну, об этом я тебе и рассказал. А в наших информационных сетях были свои слухи. Про обрастание ты слышал? - Ы? - Ну, знаешь, деревянные суда от долгого плавания обрастали водорослями, теряли скорость и прирастали к дну. - Про это обрастание я тебе и рассказал. - А я о другом. У кораблей на окраинах исследованной нами части галактики падало быстродействие. Паразитный код внедрялся в процессоры, забивал память, и корабль не мог лететь. Спасала только перезагрузка с жесткого носителя. - Судно при обрастании тоже вытягивали шпилями на берег и кренговали. Забыл сказать, одна из планет, где водился гафний, была обитаемой. Ку Руи видел на ее спутнике примитивный космопорт. Эти ублюдки, верно, и нас отоварили. - Но однако! Метрополия - это все-таки не Новый Энгульсей! - Так и Сверхновая покруче средней атомной бомбы. Помнишь, я злой вернулся с последнего тинга? Ты не слушал трансляции? - Не слушал, потому что ты, когда улетал на тинг, своротил с башни антенну. - Да ну! А что ж ты тогда не сказал? - Я сказал, а ты, мол, "молчи, волчина позорный, не до антенны". У тебя редкий дар запутывать беседу! Что же было на тинге? - У самого у тебя дар! - Ладно, успокойся, нет у тебя дара никакого ни к чему. - То-то же. Что ты сказал? - Или было что на тинге? - Кром, этот урод совсем задурил меня! - Замнем. Рассказывай про тинг. - Ох, ядрена мышь! Ты злоупотребляешь моей добротой. Еще мяса. - Разморожу. - Пока рассказываю. Я рассказал про случаи на Энгульсее и другие. Я говорил, что мы вот-вот столкнемся с цивилизацией, сравнимой с нашей по мощи и открыто враждебной. Я предложил развернуть боевое патрулирование в подвластных нам частях Галактики, сократить периферийные пассажирские и туристические рейсы и так далее. Меня провалили, да еще и посмеялись. У нас бытовала теория, что на космический уровень выходят только цивилизации демократические и миролюбивые, потому что тоталитарные и агрессивные режимы, дескать, сами себя истребляют. Где мясо-то? Я всегда в этом сомневался. Мы встречали много планет, где правят объединенные демократические правительства. Часто их цивилизации были намного старше нашей, но нигде мы не встретили ничего похожего на мало-мальскую космическую экспансию. Межпланетные перелеты, в лучшем случае экспедиции к ближайшим соседним звездам. И ясно, почему. Планеты, на которых установилась так называемая демократия, всегда рано или поздно свертывают космические программы, самоизолируются и через определенный срок угасают. Мертвых или еле живых цивилизаций много больше, чем развивающихся. Цель, которая ставится перед собой любым якобы народным правительством - обеспечить сытое и по возможности не обремененное мыслями существование наибольшему количеству аборигенов, чтобы быть переизбранным на следующих выборах. Опора на толпу неизбежно влечет за собой снижение умственного уровня власти. При возникновении малейших трудностей в экономике под сокращение идут научные и космические программы, в ненужности которых уверен обыватель. Проблема роста населения решается контролем над рождаемостью и производством искусственной пищи. Средства информации ублажают вместо того, чтобы просвещать, или затевают бесплодные дискуссии, отупляющие массовое сознание. Фальшивая еда и варварски гуманная медицина пополняют ряды уродов, делая неизбежным генетический упадок. Итог может быть разным. Самый благоприятный исход - цивилизация, с каждым поколением добивающаяся все более высокого жизненного уровня и медленно сходящая на нет вследствие успехов в демографической политике. Подозреваю, что этот удел грозил и Метрополии. Чаще - повальные эпидемии, голод, крах биосферы, лихорадочные попытки освоить другие планеты, проваливающиеся из-за недостатка технических средств, и новое варварство среди свалок забытых предков. Самый крутой вариант - войны за менее разграбленные земли, за еду и топливо и под конец самоуничтожение, предписанное теорией только тоталитарным режимам. - Горм вырвал у робота кусок мяса величиной с кулак и целиком засунул себе в рот. Пользуясь паузой, Фенрир вставил: - Все так, согласен. Но как же Метрополия? Спустя некоторый срок голос Горма пробился сквозь проеденную мясную преграду и сначала неясно, а затем все отчетливее ответил: - У каждой цивилизации есть и особенности. У нашего народа тяга к новым странам и новым ощущениям оказалась сильнее, чем тяга к набитому (ик!) брюху. - Горм любовно похлопал себя по животу. - К тому же, корабли Альдейгьи ходили к Драйгену еще тогда, когда у нас не было ни миролюбия, ни демократии, ни цивилизации. Космическая экспансия - дело для варваров. Она сопряжена с варварскими затратами, с варварским пренебрежением удобствами, с варварским фанатизмом. Мы заселили столько планет, потому что долго сохраняли в себе любопытство и неприхотливость варваров, какими были наши предки, устремлявшиеся в море на длинных ладьях из дуба с парусами, в небо на длинных дирижаблях из рыбьей кожи с паровыми машинами и винтами, в космос на длинных звездолетах из клепаного алюминия с ядерными реакторами. Кром, в нас течет кровь великих ярлов космоса! - Горм нахлобучил себе на лоб рогатый обруч и почесал кинжалом спину. - Но возможен и другой путь, когда корабли посылает в космос не дух мужества и поиска, а страх и параноидная воля безумцев. Представь себе тоталитарный режим. - Не представляю, - откликнулся Фенрир. Горм, не слыша ответа, продолжал: - Его существование возможно только в непрерывной войне. Мир ведет к коррупции, грызне за власть и демократическим революциям. Война длжна быть победоносной - иначе рассматриваемый режим перестает существовать. Вероятность того, что победоносная война продлится достаточно долго, чтобы успела развиться техника для космических перелетов, ненулевая. Пока планета не объединена, режим будет стремиться как к господству на ее поверхности, так и в окружающем пространстве, где будет размещать ракеты, антиракеты, шпионские и контршпионские спутники, орбитальные крепости, командные пункты, космические радары и минные поля. Вероятность того, что режиму удастся объединить под своей властью всю планету, опять же ненулевая. Такие режимы должны существовать. И вот в чем моя идея. Если планетарное демократическое правительство вполне может обойтись без экспансии в космос, для планетарной диктатуры экспансия - единственный возможный способ существования! Диктатуре нужен враг, и если его нет на родной планете, она найдет его в космосе. Диктатуре нужна идея, и этой идеей может стать идея межпланетной колонизации. И диктатура выходит в пространство. Никакие затраты средств и жизней не остановят ее. И как только процесс начался, он должен разрастаться с увеличивающейся скоростью, потому что на него нелинейно влияют многие факторы. Империя не может позволить себе ограничивать рождаемость - ей все время нужны дешевые рабы и солдаты. Ее народ обязан множиться, заселяя новые и новые миры взамен старых, отравленных и перенаселенных. У имперской промышленности нет стимулов к экономии. Печи ее металлургических комбинатов требуют сырья, добываемого на новых и новых рудниках. Имперская пропаганда штампует новых и новых героев, заражая безумием новые и новые легионы фанатиков. Имперский штаб ищет новых и новых противников, чтобы офицеры не слонялись без дела, замышляя перевороты. Имперская расовая служба охотится за новыми и новыми генетическими донорами, способными замедлить вырождение постоянно полуголодного и оболваненного населения. Ученые имперских институтов лихорадочно работают над новыми и новыми проектами средств транспорта и массового истребления, зная, что в случае малейшей задержки или неудачи их отправят на расчистку ядовитых джунглей в каком-нибудь недоосвоенном мире. Обычные клетки умирают спустя несколько делений - раковые делятся неограниченно. Бешеной собаке семь поприщ не крюк. И так далее. Горм перевел дух, нырнул в шахту и через мгновение вернулся с подозрительно пахнувшей рыбиной. Раздирая ее пальцами, он подвел итог своей речи: - Я знал, что мы встретимся с космической диктатурой. И меня удивляло, что мы не встретились с ней раньше. - Если и на тинге ты так сорил чешуей, не удивляюсь, что тебя не восприняли достаточно серьезно. - Ядрена мышь, я думал, что говорю с разумным собеседником, а не с родней троллей! - Ты, видно, еще голоден - заводишься, как пружинный. Я поначалу опасался за твой рассудок - вдруг анабиоз может оказать какое-то воздействие, а теперь вижу, что все в порядке. - Ы? - Не было и нет. - Ах ты волчище! Впрочем, я-то на тебя давно махнул рукой, с тех пор, как тестовый компьютер Коннахта сгорел, не вынеся твоей тупости. - Он умер от зависти к быстроте моей оперативной памяти! - То-то ты перед каждой репликой заикаешься, нарыв троллистого самомнения! - Такого о себе я еще не слышал. - Дарю. - Надо поговорить о деле. Чем мы собираемся заняться? - Мстить. Я ничего не знаю об этих тварях, кроме одного - все они мои кровные враги. Мечом Крома и проклятьем могильного холма клянусь, что воздвигну курган из их расчлененных трупов! Если они в этой системе, мы захватим их звездолет. Если нет - построим свой и полетим на поиски. А если на пути я открою прекрасную девственную планету с синими морями и пушистыми облаками в прозрачной атмосфере, я знаю, каким именем ее назвать. - Месть? Да будет так, Горм сын Эйвинда! Но вот что тревожит меня. Сколько мы летели? - И ты это у меня спрашиваешь? Кому знать, как не тебе? - А я не знаю. Мне известно одно - в той стороне, куда нас бросил взрыв, была огромная межгалактическая полость. И даже по эрозии моих бронеплит я не могу прикинуть, сколь долог был путь, потому что он пролегал через пустоту. Очень может быть, что Вселенная успела состариться, и ни Метрополии, ни ее врага, к счастью для последнего, уже никто не помнит. Не говоря уже о том, что мы не в своей галактике. - Скверный оборот. Сколько планет у этого..? - Горм махнул кинжалом в сторону звезды. - Штук семь больших и пять маленьких, плюс кометное облако в плоскости эклиптики и пылевое облако, в которое мы поначалу въехали. Я толком рассмотрел только ближнюю к звезде планету. - Спроецированная на стекло стрела ткнула в светящийся серпик в небе, потом возникло увеличенное изображение. - Убери эту гадость. Еще что? - У четвертой и пятой планет вроде бы есть свободный кислород в атмосфере. - Начнем с четвертой, в таком случае. Не спасешься от доли кровавой, Что живым предназначила твердь, Но тащись - несравненное право Самому выбирать свою смерть! Так, что ли? Горм ввинтился между загромождавшими шахту корпусами полуразобранных универсальных роботов и, ловко избежав столкновения с висевшей посреди шахты промасленной тряпкой, вплыл в крошечный бытовой отсек. Пинками выгнав оттуда роботов-мусорщиков, он закрыл за собой люк и, пробормотав, "Ядрена мышь, ничего себе съездил с девушкой на рыбалку", приступил к выведению из организма отходов жизнедеятельности. x x x +--+ ++++++++ ++++++++ +--+ Некоторые тскуи утверждают, что в силу развития новых такаи после Гцо-Гнуинг-Тара гцо каух кваи-кваи перестали быть неизбежными. Они считают, что гци-йа-гцое между н баген Ди-Церретена и н баген кваи-кваи сильнее, чем гци-йа-гцое между каухами кваи-кваи, что волосатая мышь достаточно подчинила себе дпугие каухи кваи-кваи для того, чтобы не допустить их гцо и ослаблять друг друга, что передовые гцви кваи-кваи достаточно научены опытом Гцо-Гнуинг-Тара, нанесшей тше всему кваи-кваи-кваи, чтобы позволить себе вновь втянуть каухи кваи-кваи в гцо, - что ввиду всего этого гцо каух кваи-кваи перестали быть неизбежными. Эти тскуи ошибаются. Они видят внешние явления, мелькающие на поверхности, но не видят тех глубинных сил, которые, хотя и действуют пока незаметно, но все же будут определять ход событий. Внешне все будто бы обстоит "благополучно": волосатая мышь посадила на паек вонючие рты, всепожирающего и другие каухи кваи-кваи; гоо (подводный), всепожирающий, цгуи, нга, когац, попавшие в лапы волосатой мыши, послушно выплоняют веления волосатой мыши. Но было бы неправильно думать, что это "благополучие" может сохраниться, пока провялится все мясо, что эти каухи будут без конца терпеть господство и гнет волосатой мыши, что они не попытаются вырваться из ее неволи и встать на путь дзай е-е-е. Возьмем прежде всего всепожирающего и цгуи. Несомненно, что эти каухи являются кваи-кваи-кваи. Несомненно, что дешевое гнацане и обеспеченные гхауну-тсацау имеют для них первостепенное значение. Можно ли полагать, что они без конца будут терпеть нынешнее положение, когда гцви волосатой мыши внедряются в тсума-тсума цгуи и всепожирающего, стараясь превратить их в придаток тсума-тсума волосатой мыши, когда кваи волосатой мыши захватывают гнацане и гхауну-тсацау в кадинтаа всепожирающего и цгуи и готовят таким образом хейше для ку-цна-тсгаасинг кваи-гцви всепожирающего и цгуи? Не вернее ли будет сказать, что всепожирающий и цгуи в конце концов будут вынуждены вырваться из объятий волосатой мыши и пойти на гцо с ней для того, чтобы обеспечить себе дзай е-е-е и, конечно, еще ку-цна-тсгаасинг? Перейдем к главным каухам гна-ка-ти, к гоо (подводному) и когацу. Эти каухи влачат теперь жалкое существование в грязной подмышке кваи-кваи-кваи волосатой мыши. А ведь они были великими каухами кваи-кваи-кваи, потрясавшими основы господства волосатой мыши и вонючих ртов в Гцома, в Канца. Думать, что эти каухи не постараются вновь подняться на ноги - значит верить в Гцонцендима. Говорят, что гци-йа-гцое между Ди-Церретеном и кваи-кваи сильнее, чем гци-йа-гцое между каухами кваи-кваи. Теоретически это, конечно, верно. Это верно не только теперь, в настоящее время, это было верно также перед Гцо-Гнуинг-Тара. И это более или менее понимали кори каух кваи-кваи. И все же Гцо-Гнуинг-Тара началось не с гцо длинноносых мышей, а с гцо каух кваи-кваи. Почему? Потому, во-первых, что гцо длинноносых мышей, как каухи Ди-Церретена, опаснее для кваи-кваи, чем гцо каух кваи-кваи, ибо, если гцо каух кваи-кваи ставит только вопрос о преобладании таких-то каух кваи-кваи над другими каухами кваи-кваи, то гцо длинноносых мышей обязательно должно поставить вопрос о существовании самого кваи-кваи-кваи. Потому, во-вторых, что кваи-гцви, хотя и шумят в целях дзапп об агрессивности длинноносых мышей, сами не верят в их агрессивность. Спрашивается, какие имеются тску-тен-гхауа, что гоо и когац не поднимутся вновь на ноги, что они не попытаются вырваться из неволи волосатой мыши и зажить дзай е-е-е. Я думаю, что таких тску-тен-гхауа нет. Но из этого следует, что неизбежность гцо остается в силе. Говорят, что выросли в настоящее время мощные силы, выступающие в защиту коротвитена, против гцо. Это неверно. Современное движение за коротвитен имеет своей целью поднять массы гцви на борьбу за сохранение коротвитена. Следовательно, оно не преследует цели свержения кваи-кваи и установления власти Ди-Церретена. Возможно, что при известном стечении обстоятельств борьба за коротвитен развернется кое-где в борьбу за Ди-Церретена, но это будет уже не современное движение за коротвитен, а движение за свержение кваи-кваи. Вероятнее всего, что современное движение за коротвитен в случае успеха приведет к предотвращению даннного гцо, к временной его отсрочке. Это, конечно, хорошо. Даже очень хорошо. Но этого все же недостаточно для того, чтобы уничтожить неизбежность гцо. Недостаточно, так как при всех этих успехах движения в защиту коротвитена кваи-кваи-кваи все же сохраняется, остается в силе, следовательно остается в силе также неизбежность гцо. Чтобы устранить неизбежность гцо, нужно уничтожить кваи-кваи-кваи. Литеры сплавились и оплыли, но отдельные столбики крючковатых букв еще можно было бы разобрать. Железный каркас типографии сгорел в огненном смерче, и матрица из сверхтвердой керамики для печати массовых тиражей лежала полузасыпанная мелким серым шлаком в прямоугольной яме над обвалившимся сводом подземного ангара. Ураганный ветер непрерывно гнал через стратосферу спутанные волокна облаков, но плотные слои воздуха пребывали в покое. Солнце, бросавшее косой луч на холмы спекшегося щебня с заметной кое-где щетиной арматуры, ползло к горизонту. Близилась ночь. x x x +--+ ++++++++ ++++++++ +--+ Фенрир и Горм летели к четвертой планете. Чтобы создать в жилом отсеке подобие гравитации, полпути Фенрир прошел ускоренно, засоряя пространство веществом звезды, через дюзы вырывавшимся из реактора. Горм помогал Фенриру оптимизировать траекторию, возился с роботами и составлял опись оказавшегося в наличии имущества. Помимо уместного в полевом лагере и на рыбалке снаряжения, отсеки захламляла прорва случайных вещей, скапливавшихся с первого появления Горма в брюхе Фенрира. Основная часть напластований представляла собой книги, свитки и отдельные листы с записями, кое-где прослоенные оптическими и магнитными дисками. Реже попадались оружие, инструменты, детали, куски механизмов, предметы забытого назначения, шкуры, кости, топоры, сапоги, тряпки и другие предметы обихода. Еды было мало - в обрез на четыре дюжины дней. Бездействие в течение неизвестного времени оставило на утвари странные следы. Некоторые пластмассы, похоже, не выдержали переохлаждения и покрылись мелкими трещинами, страницы книг потемнели и стали ломкими, магнитные диски с аналоговой записью не читались. Некоторые цифровые диски пришлось восстанавливать на одном из вспомогательных мозгов Фенрира, подтирая паразитные сигналы. Найденные предметы одежды, особенно кожаные, приобрели непредусмотренный запах. Роботы, частью ползавшие по отсекам, частью лежавшие в ящиках и болтавшиеся в шахте, требовали профилактики механизмов и перезагрузки программ. Горм угробил уйму времени на то, чтобы привести хоть некоторых из них в сносное состояние. Из музыкальной и видеоколлекции, скопившейся на борту, лучше всего выдержали превратности судьбы разовые оптические диски и шнурки. Фенрир пару раз проецировал на стены наиболее страшные исторические видеошнурки. После просмотров на Горма снисходило мрачное одушевление, в котором он попеременно переклеивал манипуляторы, гонял тестовые программы, проверяя процессоры роботов, точил топоры и вел нравоучительные разговоры о былом величии Метрополии. Когда раскопки в отсеках близились к концу, Горм нашел в торце шахты, рядом с реактором, термостат с двумя своими лучшими собаками - Мидиром и Фуамнах. Как ни старался, он никак не мог вспомнить, зачем потащил собак с собой. Фенрир тоже не прояснил вопрос, поскольку во время погрузки был отключен от своей периферии и проверялся на пресловутом тестере замка Коннахт. Откуда взялись собаки? Горм надеялся понять это из записей в своей записной книжке, но книжка лежала на штатном месте - в прозрачном кармане на стене шахты, и поэтому не нашлась. Так или иначе, Горм в очередной раз мог хвалить себя за запасливость, чем и занимался с трогательным усердием. x x x +--+ ++++++++ ++++++++ +--+ * * * Помню, раз у паршивой какой-то звезды Я дежурил, а прочие спали. Вдруг они завозились, поразинули рты, Завопили, забились, запросили воды И изрядно меня напугали. Поглядел я наружу - висит впереди! Дрянь планетка, ни речки, ни грядки. Ну а тут как скрутило, как заныло в груди - Думал, лучше могилу приведется найти, Но прикинул программу посадки. Я бы, может, и сел, да, гляжу, ерунда - Настоящее гиблое место! Там, однако, пылились такие суда, Просто как сговорились нападать туда - Я и плюнул, из чувства протеста. Ну, понятно, что я не терял головы, И размазал гадюшник лучами. Обернулся к своим: посмотрели бы, вы! А они, как один, абсолютно мертвы, А ведь были моими друзьями! * * * x x x +--+ ++++++++ ++++++++ +--+ Четвертая планета была меньше Альдейгьи или Драйгена на треть. Ее окружала атмосфера, в которой, кроме азота и небольшой доли свободного кислорода, зачем-то водились фенолы, угарный газ и углекислота. - Маразм крепчал, - сказал Горм, цинично ковыряя в носу гарпуном. - Кислородная, можно сказать, атмосфера, а не продохнешь. И хавать внизу небось нечего. - Насчет хавать. Когда кончатся консервы, можно будет выращивать культуру собачьих клеток. - А если захочется турьей ноги, печенной на угольях, с диким луком? - Пусть хочется. Если под покровом этих презренных газов кто-то и зовется турами... - Фенрир показал маленький мультфильм, визуализировавший его догадки. - Слизь смыть, волос сбрить, рога отодрать, чешую сорвать - и на пирожки, в каждый - по девять штук, - Горм метнул гарпуном в принайтованного к стеллажу у входа в шахту полусобранного охранного робота. Робот поймал гарпун и снова замер. Ладно, что это мы все о жратве. Выходи на низкую полярную орбиту - будем искать посадочную площадку. Озера здесь есть? - Не вижу. Можно садиться на внутреннее море - тем более оно дохленькое. - И с дохлой рыбой, похоже. За время беседы планета выросла так, что ее диск занимал всю ширину полосы смотровых окон. Горм поставил на место заранее смазанную клеем крышку трансмиссии ходового механизма охранника, сгреб в мешок с затягивавшейся ремнем горловиной кучку лишних деталей и плюхнулся в кресло. Его туловище и ноги обхватили колбасы захватов, цилиндры подвески, зашипев, развернули кресло в осевой плоскости Фенрира. Одновременно начало меняться направление ускорения. Наконец, коррекция закончилась. Наступила невесомость. Избавившись от захватов, Горм поплыл во вторую каюту жилого отсека смотреть, как отмерзают собаки. Фенрир без особого энтузиазма прикинул параметры орбиты и принялся разглядывать планету. "Море, дюны. Что блестит? Соль. В море не впадает ни одной реки, и оно пересыхает. Климат скверный. Похоже, всего две конвекционных ячейки в атмосфере. Плато. Песок. Много углерода в чистом виде, поэтому плато так плохо отражает свет. Получается, что песок выпачкан сажей. Канава. Русло. Опять сажа. Органика. Не лес, скорее заросшая пустошь. Дюны. Океан. Мелкий, но грязный. Хлорофилл. Водоросли. Остров. Это что?" - Горм, смотри-ка! В воздухе перед Гормом возник обрывистый берег с полоской пляжа. Картинка была довольно отчетливой, просматривались даже гребни отдельных волн и скрюченные кустики у подножия скал, чуть поодаль от воды. На фоне светло-серой осыпи какой-то осадочной породы выделялся кое-где еще прикрытый лохмотьями обшивки скелет огромного сооружения или аппарата. Присмотревшись, Горм разглядел, что ближайшие к осыпи утесы опутаны сплетением покореженных и порванных трубок и профилей. И над обрывом, и внизу, у воды, валялись куски механизмов и листы с неровными краями. Горм сразу вспомнил легенду о планете - кладбище звездолетов. Некогда злая воля Тилле из Раталара и Иорра из Вендилло, пережившая и их самих, и их усобицу, приманивала корабли к Кровавому Могильному Холму и сводила экипажи с ума, перехватывая контроль над мыслительными процессами и разыгрывая в мозгах бьющихся в беспамятстве путешествеников сражения за господство над некогда изобильной планетой. Горму эта рассказка всегда казалась чересчур красивой, чтобы походить на правду, но отчеты Турира Собаки, полулегендарного космопроходца с Драйгeна, хранили цветные фотографии сотен кораблей, медленно превращавшихся в труху среди галечных гряд на дне выгоревших морей. И потом - что заставило Турира расколоть планету на части ударом пакета протиометеориитных торпед и почему трое из его экипажа умерли по пути на Драйген? - Паршивое место, - сказал Фенрир. - Я бы не стал здесь садиться. - Почему? - Один уже садился - вона как накрылся, - Фенрир обвел развалину в окне жирной багровой линией. - По-моему, это не звездолет, а скорее химзавод. - На пустой планете? - И очень просто. Там, - Горм махнул в сторону руины отверткой, - взорвалась линия противозачаточых средств, началось перенаселение, эпидемии, в общем, все умерли. - А города, дороги и так далее? - Разрушены аборигенами в предсмертном припадке патологического бешенства. - Верю! - Фенрир показал Горму новую картинку. - Ни фига не вижу, - гордо заявил Горм. - Сейчас, подкручу диапазон. Под песчаными холмами проступили угловатые контуры, сливавшиеся в довольно убедительный план населенного пункта. - Ы? - спросил Горм. - Над остатками стен песок более влажный. Смотри, что еще я нашел. - О, лужа. Поприща с два будет. Сажаю я - помнишь уговор? - Ладно, только орбитального наблюдателя закинем. x x x +--+ ++++++++ ++++++++ +--+ Насос, откачивавший помет из фекального коридора, засорялся второй раз за утро. Зажав в задних лапах инструменты и обхватив передними поручень в середине служебного короба, Наподдал и Проклепать отдыхали после работы, расслабленно повиснув вниз головами. - Неладно с "Крюхом", сказал Проклепать и со свистом втянул в себя воздух. - Да. Вся ломается, сколько ни чини. Если я хоть что-то понимаю в насосах, ресурс этого кончился. Видать, так и рассчитано: "Крюх" вот-вот достигнет Цели. - И ты, птица, веришь в это? - Почему верю? Я знаю - ведь мы тормозимся. Скорость упадет до нуля у Цели, значит, немного осталось. - А откуда ты взял, что мы тормозимся? - Ты меня удивляешь! Стены стали потолками, корпус больше не вращается. Разницу между центростремительным ускорением и линейным замедлением ты, я надеюсь, помнишь? - Послушай, птица, что я тебе скажу. Отчего полы стали стенами и стены полами, неизвестно. Может, от замедления, может, от охренения, а может, оттого что Кубыть год назад упустил червяка за завтраком. В основе всех наших знаний лежит утверждение, что "Крюх" окружен пустотой, в которой он летит с огромной скоростью с одного из спутников Договорной Ботвы. Я склонен думать, что эта исходная предпосылка неверна, значит, неверна и вся построенная на ней система знаний. - Откуда в тебе столько скепсиса, птица? Можно подумать, ты не видел звезд. - Видел, и застекленную дырку, и стену с лампочками за ней. Кабы это была пустота... - Проклепать издевательски раскрыл пасть и стреском провел по зубам верхней челюсти кончиком языка. - Какие лампочки, рехнулся ты, что ли? Я смотрел на них в тринокль - не приближает. - Да как ты веришь триноклю? Можно подумать, ты сам его сделал! Ты знаешь, как он работает? - Что я, оптику не знаю? - Пойми, птичка! И все приборы, и все науки даны нам вместе с "Крюхом". Они - часть одной легенды с ним, составленной искусно и непротиворечиво, и их нельзя использовать для проверки этой же легенды. Надо пользоваться не хитрыми приборами и заумными построениями, а здравым смыслом! Ты когда-нибудь пытался представить себе Договорную Ботву? Леса, по которым можно лететь с вечера до ночи в любом направлении и не упереться в стену? И легенда о Договорной Ботве, и легенда о Цели основаны на одной идее - идее неограниченного пространства, идее пустоты, и эт