стов не видать. Настоящим революционным оптимистом считался тот, кто верил в перселевский мост. [За вычетом этого -- пессимизм и маловерие.] А теперь этот мост рухнул. Нельзя ли прийти к выводу, что именно позиция Мануильского есть позиция безнадежности и тупика? Могут возразить: кто же берет Мануильского всерьез? Правильно. Но разве все остальные защитники официальной линии не объявляли, что АРК есть "воплощение" братского союза русского и британского пролетариата, мост к массам, орудие обороны СССР и пр., и пр.?! Для оппозиции -- так возражали представители официальной линии -- Англо-русский комитет есть блок вождей, а для нас это блок рабочих масс, воплощение их союза. Теперь позвольте спросить: а разрыв АРК есть разрыв союза рабочих масс? Тов. Андреев как будто говорит -- нет. Но ведь это самое и показывает, что АРК не представлял союза рабочих масс, ибо нельзя заключать со стачечниками союз через штрейкбрехеров. 17. Бесспорно, что мы должны искать путей помимо Генсо-вета. Более того, после того, как это реакционное средостение устранено, мы только и получаем возможность искать подлинных связей с подлинными массами. Первым условием успеха на этом пути является беспощадное осуждение официальной линии в отношении Англо-русского комитета за весь последний период, т. е. начиная со всеобщей стачки.] 14. Андреев указывает на приезжающие к нам рабочие делегации как на один из путей связи с английскими массами. Разумеется, и рабочие делегации, правильно построенные и правильно информированные, могут принести пользу делу сближения рабочих. Но было бы в корне неправильно выдви- гать это средство на первый план. Значение рабочих делегаций чисто вспомогательное. Основная наша связь с английским рабочим классом -- через компартию. Найти дорогу к рабочим массам, организованным в тред-юнионы, можно не комбинаторством, не фальшивыми сделками верхов, а правильной революционной политикой британской компартии, Коминтерна, Профинтерна, ВЦСПС. Завоевать массы может лишь выдержанная революционная линия. После крушения АРК это снова обнаруживается со всей бесспорностью. В сущности, исходным моментом ошибочной линии в вопросе об АРК было стремление заменить рост влияния компартии умелой дипломатией по отношению к вождям тред-юнионов. Если кто пытался перепрыгнуть через действительно необходимые и неизбежные ступени, так это Сталин и Бухарин. Им казалось, что они могут хитроумным маневрированием, комбинаторством перевести британский пролетариат в старший класс помимо компартии или, точнее, при ее некотором содействии. В этом же была исходная ошибка Томского. В этой ошибке опять-таки нет ничего оригинального. Оппортунизм всегда начинает с этого. Развитие класса кажется ему слишком медленным, и он стремится жать то, чего не посеял или что еще не созрело. [Таков был, например, источник оппортунистических ошибок Фердинанда Лассаля308.] Но после того, как методы дипломатии и комбинаторства опишут полный круг, оппортунизм возвращается к разбитому корыту. [Оппортунистическое перескакивание через ступени не ускоряет, а задерживает революционное развитие пролетариата.] Если б мы с самого начала правильно понимали, что АРК есть кратковременный блок с качнувшимися влево реформистами, который может держаться только до первого их сдвига направо; если бы мы вообще понимали, что единство фронта с "вождями" может иметь лишь временное, эпизодическое, подчиненное значение; если бы мы, в соответствии с этим разорвали Англо-русский комитет в тот день, когда он отказался принять помощь русских рабочих английским стачечникам -- весь этот тактический опыт был бы оправдан. Мы бы дали толчок движению левого меньшинства, а британская компартия получила бы урок правильного применения тактики единого фронта. Вместо этого вы передвинули тактическую ось в сторону блока с реформистскими верхами. Кратковременное соглаше- ние вы попытались превратить в постоянное учреждение. Это учреждение объявлялось вами стержнем борьбы за единство мирового пролетариата, центром революционной борьбы против войны и пр., и пр. Вы создавали, таким образом, политические фикции и проповедовали рабочим веру в эти фикции, т. е. совершали уже глубоко вредную, враждебную революции работу. По мере того, как обнаруживался предательский характер ваших союзников, на который вы старались как можно дольше закрывать глаза, вы объявили, что дело не в них, не в Генсовете, что АРК не есть блок вождей, а союз масс, что АРК есть только "воплощение", только "символ" и пр., и пр. Это было уже прямой политикой лжи, фальши, гнилого маскарада. Большие события опрокинули эту фальшь. Вместо того, чтобы лепетать: "Ответственность за это не ложится на нас"; надо сказать: "К стыду нашему -- заслуга в этом не принадлежит нам". [Андреев говорит, что нужно всю правду рассказать каждому английскому рабочему. Конечно, нужно сделать все, что возможно. Но это совсем не так легко.] Когда Андреев говорит: "Теперь уже никто не поверит генсоветчикам", то это просто дешевая фраза. Как показывает Эдинбургский конгресс, ваша политика укрепила Генсовет. Одно берлинское совещание -- помимо всего прочего -- не прошло бесследно. Придется не только отмывать, но отскабливать нанесенную вами идейную путаницу. Это в первую очередь относится к британской компартии, которую вы сбили с пути. [И во вторую -- к движению левого меньшинства.] Уже во время всеобщей стачки, как и стачки углекопов, руководство британской компартии далеко не всегда обнаруживало необходимую инициативу и решительность. Нельзя забывать, что ЦК британской компартии долго не соглашался печатать воззвание ВЦСПС от 8 июля, как слишком резкое в отношении Генсовета. Кто умеет судить по симптомам, для того этот эпизод должен был представиться крайне тревожным. Молодая компартия, вся сила которой в критике и непримиримости, обнаруживает в решительный момент избыток качеств противоположного порядка. Виной в этом -- ложное понимание и ложное применение политики единого фронта. Английскую компартию изо дня в день учили, что союз с Перселем и Хиксом поможет делу обороны СССР и что русская оппозиция, которая этому не верит, виновна в пораженчестве. Все было опрокинуто на голову. Бесследно для сознания британской компартии это пройти не могло и не прошло. Правые тенденции чрезвычайно усилились в руководящих кругах британской компартии: достаточно напомнить о недовольстве ряда членов британского ЦК тезисами Коминтерна о войне как слишком "левыми"; достаточно напомнить о выступлении Поллита в Эдинбурге, о речах и статьях Мэрфи и пр. Все эти симптомы говорят об одном и том же: для молодой партии, еще лишенной настоящего большевистского закала, политика Англо-русского комитета неизбежно означала оппортунистический вывих всей ее линии. [В еще большей степени это относится к движению меньшинства. Причиненное здесь зло исправить не так просто. Оно чревато партийным кризисом в дальнейшем.] Конечно, эти слова дадут жалким чиновникам говорить о нашей враждебности по отношению к британской компартии и пр. Мы уже видели это в прошлом не раз, в частности, на примере Китая. До последней минуты китайская компартия объявлялась образцом большевистской политики, а после крушения -- исчадием меньшевизма. Эту отвратительную политическую двойственность мы знаем. Она уже причинила величайший вред и нашей партии и Коминтерну. [Но это не остановит нас на пути выполнения нашего революцционного долга. Доклад Андреева имеет своей целью смазать один из величайших тактических уроков последнего времени. В этом серьезнейший вред доклада и других подобных ему речей и документов. Продвинуться вперед можно только на основе беспощадной оценки банкротства Англо-русского комитета. Для этого нужно сделать доступным всем коммунистам все основные документы, освещающие этот вопрос.] Для того, чтобы продвинуться вперед, надо сказать правду [, всю правду и только правду] и русским и английским рабочим. Это и делает оппозиция. [18. Могущественные движения английского пролетариата не прошли, разумеется, бесследно. Коммунистическая партия усилилась -- и численно, и по влиянию -- в результате того участия, которое она приняла в массовых боях. Процессы дифференциации в миллионных массах продолжаются. Как всегда после больших поражений, известные и довольно широкие круги рабочего класса переживают временное снижение активности. Реакционная бюрократия сплачивается, преодолевая внутренние оттенки. На левом полюсе происходит более быстрый, чем до стачки, отбор революционных элементов и усиление коммунистической партии. Все эти явления с железной необходимостью вытекают из гигантской революционной волны, которая разбилась о сопротивление не только буржуазии, но и своего официального руководства. На этой основе можно и должно строить дальше. Однако в корне ложная политика до крайности ослабила размах наступления и уменьшила его революционные последствия. При правильной политике компартия могла бы пожать несравненно более обильные революционные плоды. При продолжении неправильной политики она рискует утратить то, что приобрела.] Л. Троцкий Москва, 25 сентября 1927 г. РЕЧЬ НА ПРЕЗИДИУМЕ ИККИ 27-28 сентября 1927 г. Вы обвиняете меня в нарушении дисциплины. Не сомне-ваюсь, что у вас готов уже и приговор. Сейчас ни одна органи-зация не обсуждает и не решает, а только выполняет. Да-же Президиум Коминтерна не составляет исключения. Что вы называете фракционной работой? Все то, что не раз-решает Секретариат ВКП, а Секретариат ВКП попираетустав, потрясает самые основы партийной дисциплины и ста-вит под запрет то, что составляет неотъемлемое право и пер-вейшую обязанность каждого партийца. Китайская революция 3. Вот вам живой и яркий образец. Сегодняшние газеты со-общают о том, что революционная армия взяла Сватоу. Уженесколько недель как совершается продвижение армий Хэ Лу-на и Е Тина. "Правда" называет эти армии революционнымиармиями. На этот раз это, во всяком случае, гораздо ближек действительности, чем в отношении к армиям Чан Кайши,Фэн Юйсяна или Тан Шэнчжи. Но я спрашиваю вас: какие перспективы открывает перед китайской революцией движение революционной армии, захватившей Сватоу? Каковы лозунги движения? Какова его программа? Каковы должны быть его организационные формы? Куда девался лозунг китайских Советов, внезапно -- на один день -- выдвинутый "Правдой" в июле? На этот счет мы не слышим в печати ни слова, если не считать в корне ложной статьи тов. Лозовского. Почему молчит печать ВКП? Почему молчит печать Коминтерна? Ведь до сих пор остается еще в силе резолюция последнего Пленума Исполкома, принятая по докладу тов. Бухарина. Эта резолюция ложна насквозь. Она помогла уханьскому правительству доделать то, чего не доделал Чан Кайши. Оппортунистические тезисы и резолюции Сталина--Бухарина, дважды приведшие китайскую революцию к тягчайшим поражениям, печатаются безвозбранно. Марксистская критика и марксистская постановка вопросов находится под запретом. Кто распространяет наши тезисы, того обвиняют в нарушении дисциплины и исключают из партии. А мы говорим: каждый честный партиец обязан требовать напечатания всех документов по китайскому вопросу и обязан всеми силами и средствами распространять нашу критику оппортунистической линии Сталина--Бухарина. Вопрос о судьбе китайской революции неизмеримо выше бюрократических приказов и запретов Секретариата ЦК, выдаваемых за революционную пролетарскую дисциплину. 4. Я сказал, что органы Коминтерна молчат по поводу третьего этапа китайской революции, который может стать началом ее подъема, но может -- при неправильной политике -- подготовить третье поражение, наиболее тяжкое, наиболее сокрушительное -- и тем обессилить ее на ряд лет. При полном молчании всей печати и молчании Коминтерна втихомолку подготовляется тем временем новая оппортунистическая комбинация в духе всей китайской политики Сталина--Бухарина. В Москве формируется новый и самоновейший Гоминьдан вокруг вдовы Сунь Ятсена и чанкайшист-ского соратника Евгения Чена. Первая ступень: Чан Кайши; вторая ступень: Ван Цзинвэй; третья ступень: Евгений Чэнь и Ко. Две первые ступени заканчиваются разгромом и расстрелом рабочих и крестьян. Третья ступень ведет к тому же. Вме- сто того, чтобы обеспечить полную самостоятельность кит-компартии, поднять ее самочувствие, расширить ее горизонт, поставить перед ней задачи советской диктатуры, объединяющей пролетариат и многомиллионную бедноту Китая, -- Сталин--Бухарин готовят новую инспекцию над киткомпартией, новый мелкобуржуазный соглашательский контроль над нею, т. е. новые колодки для рук и ног пролетарского авангарда. Мы вам говорим: это закончится третьей катастрофой. И неужели вы думаете, что мы станем молчать? С 1925 года мы ведем борьбу за самостоятельность кит-компартии, за освобождение ее из-под дисциплины Чан Кай-ши. Этот жизненный и основной лозунг большевизма называется троцкизмом. В Китае агенты Коминтерна называлитроцкистами тех подлинных пролетарских революционеров,которые отстаивали основную предпосылку большевистскойполитики: независимость пролетарской партии. Против нихподдерживали Чэнь Дусю, который политику Мартынова пере-вел на китайский язык. В чем виновата оппозиция? Тольков том, что слишком считалась с гибельными для революциизапретами сталинского Секретариата и не поставила сразу от-крыто перед всем Коминтерном со всей твердостью и реши-тельностью лозунг полной независимости китайской компар-тии. В мае этого года во время Пленума Исполкома мы проти-вопоставили насквозь оппортунистической резолюции Буха-рина краткое предложение. Оно гласило: "Пленум поступилбы правильно, поставив крест на резолюции Бухарина и заме-нив ее резолюцией из нескольких строк: "Крестьянам и рабочим не верить вождям левого Гоминьдана, а строить свои Советы, объединяясь с солдатами. Советам вооружать рабочих и передовых крестьян. Коммунистической партии обеспечить свою полную самостоятельность, создать ежедневную печать, руководить созданием Советов. Земли у помещиков отбирать немедленно. Реакционную бюрократию искоренять немедленно. С изменяющими генералами и вообще с контрреволюционерами расправляться на месте. Общий курс держать на установление демократической диктатуры через Советы рабочих и крестьянских депутатов"". Эти десять строк -- голос настоящего большевизма, временно задушенный бюрократическим аппаратом на службе оп- портунистической политики. И вы думаете, что мы не доведем эти строки до сведения китайского и мирового пролетариата? Кто так думает, тот не революционер. 7. До сих пор еще не отменена китайская резолюция последнего Исполкома Коминтерна. До сих пор еще не осуждена позиция Сталина, который сперва призывал доверитьсяЧан Кайши, а затем объявил уханьское правительство руково-дящим центром аграрной революции. Разве не прав тов. Трэн, когда он говорит, что политика Сталина--Бухарина -- при организованном молчании всего Коминтерна -- ввела в заблуждение авангард международного пролетариата? Разве "Юманите" не посылало приветственные телеграммы палачу Чан Кайши как герою шанхайской коммуны? Разве политика, которая утрачивает водораздел между пролетарским коммунаром и генералом Галифе, не есть преступная политика, которую нужно не только осудить, но заклеймить? Более того, Гоминьдан до сих пор еще входит в состав Ко-минтерна. Какой из них? Гоминьдан Чан Кайши? Или Гоминь-дан Ван Цзинвэя? Но теперь они объединились. Значит, в Ко-минтерн входит объединенный Гоминьдан Чан Кайши и ВанЦзинвея. Вы торопитесь исключить нас с Вуйовичем. Но выпозабыли исключить соратников Чан Кайши и Ван Цзинвэя.Может быть, вы и этот вопрос согласитесь поставить сегодняв порядок дня. Борьбу за самостоятельность компартии, борьбу пролета-риата за крестьянство против буржуазии, борьбу за Советырабочих, крестьянских и солдатских депутатов оппортунистыназвали троцкизмом. Для чего? Для того, чтобы тем вернее бо-роться против ленинизма. Троцкизм -- это словечко, которымприкрываются банкроты, когда им нечего сказать. МолчаниеКоминтерна по поводу нового этапа китайской революции,развертывающегося на наших глазах, является фактом неслы-ханной растерянности. Надо ясно указать цели и пути. Мол-чать нельзя. Мы молчать не будем, потому что мы революцио-неры, а не чиновники. Борьба против войны 10. Или, может быть, лучше обстоит со вторым вопросомпоследнего Пленума ИККИ -- с вопросом о борьбе про-тив войны? Мы с тов. Вуйовичем в центре дискуссии о войне поставили вопрос об Англо-русском комитете. Нельзя решать частные тактические вопросы без основной стратегической установки. Нам возражали, что Англо-русский комитет есть путь связи с массами. Как будто штрейкбрехер может быть путем связи со стачечником. Нам возражали, что Англо-русский комитет может улучшить международное положение СССР. Как будто агенты империализма могут охранить революцию от империализма. Это была политика гнилых иллюзий. Гейнц-Нейманы, Шмерали, Мартыновы и Куусинены говорили, что нам, оппозиции, не дорога оборона СССР. Сталин, грубый и нелояльный, как всегда, говорил об одном фронте от Чем-берлена до Троцкого. На последнем Пленуме ИККИ мы говорили во внесенных нами тезисах следующее: "Чем острее будет становиться международная обстановка, тем в большей мере Англо-русский комитет будет превращаться в орудие британского и международного империализма. Не понять этого после всего, что произошло, может лишь тот, кто не хочет понять. Мы уже упустили слишком много времени. Было бы преступлением упускать хотя бы один еще лишний день". Прошло немного месяцев -- и проверка налицо. Не мы порвали с штрейкбрехерами и изменщиками на глазах масс, чтобы уже этим внести ясность и помочь всеобщей стачке, помочь стачке углекопов, помочь китайской революции, а штрейкбрехеры Генсовета порвали с нами, чтобы тем лучше помочь Чемберлену против нас. Мы прикрыли Генсовет своим блоком в самые для него критические месяцы после мая 1926 года. Своей в корне ложной политикой мы помогли Томасу и Перселю удержать все свои позиции и собрать последний Эдинбургский съезд тред-юнионов. Вся официальная политика в отношении Англо-русского комитета была грубым вызовом оппортунизма по адресу большевизма. На этом примере международный пролетариат получил гигантский урок. Нужно, чтобы он усвоил его. Для этого он должен узнать его. Вот почему мы не можем молчать. Дело идет об основных интересах международного пролетариата. Это повыше и посильнее приказов Секретариата, позорно сбившегося с пути и ставящего все новые и новые помехи развитию международного пролетарского авангарда. Вопросы дисциплины и устава 11. Дисциплина есть важнейшее орудие революции.Но не единственное. Дисциплина не может заменить пра-вильной линии и ее коллективной выработки. Попытка под-держать дисциплину одними лишь механическими средства-ми -- безнадежна и реакционна. Чем ошибочнее линия,тем больше требуется репрессий для поддержания формаль-ной дисциплины. Бюрократическая дисциплина на основеложной политической линии является не орудием сплочения,а орудием дезорганизации и разрушения партии. Этими сло-вами характеризуется сталинский режим, целиком перенесен-ный ныне на Коминтерн. В последнем письме ЦК нашей партии, как и в ряде дру-гих документов, содержится утверждение, будто в нашем заяв-лении от 8 августа мы "сознались в ряде своих ошибок" и далиобязательство не вести фракционной работы. На самом делени о каких наших ошибках в нашем заявлении нет и речи. Ко-гда мы заявляли 8 августа, что мы за безусловную защитуСССР, против раскола, против курса на две партии, против ре-жима фракционности, то мы говорили не о своих ошибках,а лишь отметали ту клевету, которая систематически на насвозводилась и возводится. Фракционность мы объясняли,в полном соответствии с резолюцией 5 декабря 1923 года309,бюрократическим режимом. Бороться против фракционности можно только путем борьбы против бюрократическогорежима. Эту борьбу мы ведем и будем вести. Вы пытаетесь вопрос об оппозиции поставить в плос-кость голой дисциплины. Но для того, чтобы требовать дис-циплины, надо все же и самим соблюдать элементарные нор-мы устава и партийной демократии. Между тем, эти нормыпопираются все грубее и грубее. Начнем с простейших примеров. Стенограмма того за-седания прошлого Пленума, на котором осуждалась оппози-ция, была выпущена с исключительной быстротой. Из стено-граммы была удалена моя речь с указанием на то, будто яне выправил стенограммы. Между тем, стенограмма была до-ставлена мне только в момент выпуска всего отчета из печати.Я жаловался на это вам. Что вы предприняли против такоговозмутительного попрания элементарных прав и фактическ-го обмана партии? Ничего решительно. Тов. Вуйович -- член Исполкома Коминтерна, выбран-ный конгрессом. Оргбюро ЦК ВКП постановило направитьтов. Вуйовича в провинцию, чтобы лишить его возможностивыполнять те функции, какие ему поручены мировым кон-грессом. Что это, как не вопиющий подрыв устава и дисципли-ны? Вступились вы за права члена Исполкома? Ни в малейшейстепени. Сегодня вы хотите устранить Вуйовича из Исполко-ма, чтобы задним числом прикрыть противоуставное поста-новление Оргбюро ЦК ВКП. Вскоре после последнего Пленума ИККИ ЦКК ВКПпривлекла меня к ответственности за мое поведение на Ис-полкоме Коминтерна. Это было вопиющим нарушением уста-ва и организационной дисциплины. Это все равно как если быГубКК судила меня за мое поведение на Пленуме ЦК. ИККИсам вынес суждение по этому вопросу. Несмотря на абсолют-ную ясность вопроса, ЦКК ВКП сочла возможным судить ме-ня за мои выступления на Пленуме Исполкома. Кто борется против сталинского курса внутри европейских компартий, тот исключается. Все больше исключается в европейских партиях, как и в ВКП, большевиков только за то, что они разделяют точку зрения оппозиции ВКП. Исключенных объявляют ренегатами, после чего нас обвиняют в солидарности с ренегатами. Слово "ренегат" стало дешевым словом. Чан Кайши объявлялся до вчерашнего дня союзником; Ван Цзинвэй --надежным революционером; Персель -- другом. По этой самой логике революционеры, исключаемые за защиту ленинизма, объявляются ренегатами. Эта брань компро-ментирует обвинителей, а не обвиняемых. 17. Президиум Исполкома, как и Исполком, получает своиполномочия от конгресса. По уставу конгрессы Коминтернадолжны созываться ежегодно. Значит, полномочия Исполкому и его Президиуму даются только на год. Самовольное про-дление этих полномочий есть нарушение устава. Разумеется,если бы война, блокада и пр. помешали созыву конгресса,то было бы нелепо становиться на формальную точку зрения.Но как раз во время войн и блокад международные конгрессысобирались сравнительно правильно. Теперь же, когда реши-тельно ничто не мешает созвать правильно организованныйконгресс, вы собираетесь созвать его через 4 года после V кон- гресса, т. е. вы присвоили себе на три лишние года права, которые вам не принадлежат. На каком основании? Одна китайская революция оправдала бы созыв в течение последнего года двух чрезвычайных конгрессов. За это время собирались конгрессы II Интернационала, конгрессы Амстердама. Только III Интернационал в эпоху величайших мировых потрясений и нарастающей опасности войны в течение четырех лет не собирается на съезд. Да и соберется ли в будущем году -- совершенно неизвестно. Разве это не вопиющее попрание устава, дисциплины? Разве это не прямая узурпация? 18. А съезд ВКП? Он не созывался уже два года. Что мешало нормальному созыву съезда? Ничего, кроме намерения сталинской фракции справиться с оппозицией за спиною партии, до съезда и без съезда. Та же причина повела к новому отложению VI конгресса. Над всеми вопросами стоит вопрос об организационном самосохранении группы Сталина. Нельзя говорить о китайской революции, об Англо-русском комитете, о нашей политике в Персии, в Монголии, в Афганистане, о расслоении деревни, об индустриализации, о политике цен, даже о Днепрострое -- потому что во всех этих вопросах в активе Сталина имеются только ошибки, шатания, оппортунистические блуждания и поражения. Сейчас нельзя говорить о вопросах международной политики, в частности о переговорах с Францией по поводу признания долгов310. В этих вопросах наделано ошибок не меньше, чем в других. И эти вопросы решались за спиною партии и обрушивались на ее голову в готовом виде. Партия знала меньше, чем мировая буржуазия. Неспособность руководства ориентироваться в международной обстановке, правильно оценить отношения между классами и между государствами вела и ведет к политике невпопад. А это нам обойдется и обходится дорого. За ошибки и промедления мы сейчас явно собираемся заплатить гораздо больше, чем можно было бы, в обмен за весьма сомнительные результаты. Особенно же нельзя говорить о внутрипартийном режиме, в котором все остальные ошибки, все политическое сползание находят свое наиболее яркое выражение. Партии приказано молчать, потому что политика Сталина есть политика банкротства. Но именно поэтому партия должна говорить. Именно поэтому оппозиция будет говорить. 19. Подготовка XV съезда есть цепь издевательств над пар-тией. ЦК, ведший в корне ложную линию по всем основнымвопросам, запрещает перед съездом критиковать себя. Чле-нам партии дается милостивое разрешение представить своиконтртезисы после того, как Сталин и Бухарин напишут своитезисы. Как будто дело идет в самом деле о тезисах Сталина.Дело идет обо всей его политике за два года. Эта политика ве-дет в тупик. Эта политика дала ряд поражений и готовит ещебольшие поражения впереди. Но нет. Никто не смеет гово-рить об этой реальной, фактической, действительной поли-тике за два года. Платформа оппозиции дает этой политикевсестороннюю оценку. Именно поэтому платформа объявля-ется незаконным документом. Членов партии подвергаютобыскам, исключению и всяким материальным репрессиямза распространение платформы, критикующей ЦК за два ме-сяца до съезда. Самовольная отсрочка съезда на год, запрещение дискуссий, давление на членов партии государственными средствами, лишение куска хлеба ленинцев, не желающих стать сталинцами, -- все это не нарушение дисциплины, все это в порядке вещей. А протест против этого, борьба против этих гнусностей есть нарушение дисциплины и продолжение фракционной работы. Нет, жалкими бюрократическими угрозами нас не запугаешь. 20. Партийный режим -- самая опасная из всех опасностей.Потому что он парализует главную силу сопротивления вра-гу -- авангард пролетариата. Если у солдата связаны руки, то главная опасность -- не враг, а веревка, которая связывает руки солдата. Нынешний режим связывает инициативу и самодеятельность партии. Это самая непосредственная, самая острая опасность, ибо она ослабляет партию перед лицом врагов. 21. Членам партии великодушно разрешается представитьсвои контртезисы. После этого они будут напечатаны в дис-куссионном листке. Это будет в лучшем случае за 3--4 неделидо съезда. Потом дискуссионный листок будет послан туда, ку-да Секретариату заблагорассудится его послать. Тем временемидет подготовка партийных конференций, которые должныопределить состав съезда. Так называемая "дискуссия" будетобъявлена тогда, когда съезд будет уже фактически избран -- в составе назначенных Сталиным секретарей. Трудно представить себе более возмутительную игру с партией! Вся эта механика насквозь проникнута духом узурпаторства. Кто против нее не борется, тот не достоин звания большевика. Мы будем бороться до конца. Вчера исключены за переписывание и распространение платформы оппозиции тт. Охотников, Гутман, Дворес, Кап-линская, Карин, Максимов, Владимиров, Рабинович, Гердов-ский, Воробьев. Это все превосходные партийцы, в большинстве закаленные в боях, несмотря на молодые годы, преданные революционеры, не шкурники, не карьеристы, а подлинные большевики. Исключаемые оппозиционеры в большинстве своем выше тех, которые исключают. Между тем, их не только исключили из партии, но и попытались гнусно оклеветать, припутавши -- через ГПУ -- к этому делу какого-то никому не ведомого, безыменного "врангельского офицера"311. К этому необходимо прибавить. Сегодня, после того как Зиновьев, Смилга и Петерсон написали протест, который я не подписал только потому, что был в отсутствии, после этого Менжинский312 заявляет, что этот так называемый врангелевский офицер, этот будто бы контрреволюционер есть на деле агент ГПУ, помогающий в раскрытии заговоров. Не знаю, сталкивались ли наши товарищи с ним или нет, но если столкнулись, то, значит, с агентом ГПУ, а не с вранге-левским офицером. Кто знает историю, тому ведомо, что каждый шаг на пути узурпаторства всегда сопровождался такого рода обвинительными подлогами. Тт. Серебряков, Преображенский313 и Шаров314 письмом в ЦК заявили, что они являются организаторами перепечатки платформы. Письмо Политбюро называет заявление этих трех товарищей "ренегатским". Авторы этой брани позорят лишь себя. Серебряков, Преображенский и Шаров по своему политическому и нравственному уровню двумя головами выше тех, которые свои преступления прикрывают руганью. Жалки, трижды жалки те политические банкроты, которые от платформы большевиков-ленинцев (оппозиции) вынуждены прятаться за спину врангельского офицера. Это не поможет. Ни угрозы, ни репрессии, ни термидорианская клевета, ни бонапартийские подлоги не поме- шают нам вести работу по охранению революционных традиций партии и обеспечению ее революционного будущего. Где же выход? Сталин вам подсказывает выход: исключить Троцкогои Вуйовича из Исполкома Коминтерна. Я думаю, что вы этовыполните. Но что от этого изменится? Ничего. Или почтиничего. Основные вопросы все равно решаются вне Исполко-ма и вне Президиума. Вы это знаете не хуже меня. Как всякаямера, которой злоупотребляют, исключения потеряли своюостроту. Только на днях Сталин--Бухарин потребовалиот французского ЦК, чтобы он исключил из своей среды Трэ-на только потому, что Трэн сказал несколько горьких словправды о китайской политике Сталина--Бухарина. А тов. Нин,один из лучших работников международного пролетарскогоавангарда, основной работник Профинтерна -- что вы с нимсобираетесь делать? Он тоже открыто заявил о своей полнойсолидарности с оппозицией. Какую участь вы ему готовите?Какие меры вы собираетесь принять в отношении его? В гер-манской партии тов. Тельман в качестве вождя по назначениюдержится -- при всей своей ужасающей политической беспо-мощности -- только потому, что всякий критикующий его от-зывается из Германии или исключается. Фактически за спи-ною Тельмана стоит оппортунист Э. Мейер. Революционныевожди по назначению аппарата не создаются. Люди, которыезаранее со всем согласны, никогда не станут настоящими ре-волюционерами, тем более революционными вождями. Я ни-чего не хочу говорить лично обидного для Шмераля, Пеппе-ра, Куусинена и других. Но это не те товарищи, которые могутвзять на себя инициативу в борьбе пролетариата за власть.А большевиками именуются не те люди, которые подчиняют-ся каждому приказу Секретариата ВКП, а те, которые умеютбороться за диктатуру пролетариата. Исключения не помогут. Их слишком много. Их стано-вится все больше. Режим Сталина потрясает партию односто-ронними дискуссиями, исключениями и всякими вообще ре-прессиями. Партия не выходит из состояния дискуссионнойлихорадки, прививаемой сверху: аппарат начинает каждыймесяц новую дискуссию, аппарат дает ей тему, питает ее лож-ными материалами, подводит ей итоги, совершает суд и рас-праву, откладывает съезд на год, теперь подготовляет съезд из своих собственных аппаратных работников, заранее назначенных, которые должны уполномочить верхушку вести эту же работу и дальше. Режим Сталина все дороже обходится партии и международной революции. 24. Вы скажете: значит, разрыв, раскол? На это отвечаю: всяполитика Сталина направлена на раскол, вернее, на ряд по-следовательных отколов, которые должны все учащатьсяи углубляться. Помешать этим последствиям может толькопартия, вернувшая себе свои права. Для этого она должна по-нять грозящие ей опасности. Наша платформа целиком под-чинена этой цели. Всякий, кто распространяет нашу платфор-му, служит единству партии на революционной основеленинизма. Выход один: честный съезд. То же и для Комин-терна. Сперва опубликование всех документов. Затем обсуж-дение. Затем -- международный конгресс. 25. Вы скажете: значит, оппозиция добивается разрывасо Сталиным и Бухариным? Нет. У нас дело идет о линии пар-тии, а не лично о Сталине, Бухарине и других. Личное несчастие Сталина, которое все больше становится несчастием партии, состоит в грандиозном несоответствии между идейными ресурсами Сталина и тем могуществом, которое сосредоточил в его руках партийно-государственный аппарат. В так называемом "Завещании"318, в котором Ленин, взвешивая каждое слово, давая оценку руководящим элементам партии, он особенно тщательно предупредил партию насчет Сталина, его грубостей и нелояльностей, его злоупотребления властью и насчет Бухарина -- его схоластичности, его неспособности овладеть марксизмом. Эту оценку Ленин давал в то время, когда писал другие свои гениальные советы партии. Незачем говорить, что в отзывах Ленина не было ни капли пристрастия, недоброжелательства и пр. Он руководился в этом документе более чем всегда, партийно-политическими соображениями -- и только. Своим очень мягким по форме, но очень жестким по содержанию отзывом о Сталине и Бухарине Ленин вовсе не хотел заклеймить или изолировать их. Он хотел лишь предупредить партию насчет того места, которое они могут занимать в коллективном руководстве. Все письмо Ленина проникнуто той мыслью, что при наличных силах и условиях руководство партией может быть только коллективным. Бюрократический режим неотвратимо ведет к единоличию. Коллективное руководство мыслимо только на основах партийной демократии. Мы думаем, что и в отношении руководства еще не поздно вернуться к советам, которые Ленин преподал в своем завещании. Но как ни важен этот вопрос, над ним стоит другой вопрос, более важный: нужно вернуть партию на рельсы ленинской политики и ленинского режима. На эти же рельсы нужно вернуть и Коминтерн. Этой задаче посвящены все наши силы. Мы изложили свои взгляды в платформе, в выработке которой принимали полное или частичное участие не менее 200 старых партийцев-большевиков. Не менее тысячи партийцев уже присоединили свои подписи к этой платформе, которую все они вместе с нами поставили своей задачей поставить на открытое обсуждение партии и Коминтерна. Мы этого добьемся во что бы то ни стало. Л. Троцкий В СЕКРЕТАРИАТ ЦК ТОВ. ЯНСОНУ316 Ввиду отсутствия из Москвы отвечаю на Ваш запрос по поводу тов. Енукидзе с запозданием. Речь у меня шла о линии тов. Енукидзе с Февральской революции, точнее с мая, когда я прибыл из канадского плена, до Октябрьской. Енукидзе утверждает, что он и в это время был большевиком. Я ему напомнил, что он занимал колеблющуюся выжидательную позицию -- вроде Элиавы317 или Сурица318 -- и что я два раза говорил ему: "Идите к нам". На это Енукидзе несколько раз возражал: "Никогда я с вами не разговаривал". И далее: "Я с ним знаком лично никогда не был и никогда не говорил с ним". Уже эти категорические утверждения вызывают недоумение. В тот период (апрель--август) большевики в составе руководящих советских органов: в ЦИК, в головке рабочей и солдатской секций Петроградского совета были наперечет. Со всеми ими я связался в течение первых же недель по приезде из Америки. Каким же это образом вышло, что Енукидзе со мной ни разу не разговаривал и не был знаком? Бывал ли он на заседаниях большевистской фракции? Да или нет? Кто принадлежал к большевикам и кто не принадлежал -- обнаружилось особенно ярко в июльские дни. Президиум ЦИК созвал пленум ЦИК. Большевистская фракция обсуждала--в отсутствие Ленина, Зиновьева и Каменева -- вопрос, какую линию вести на пленуме. Был ли Енукидзе в это время членом ЦИК, присутствовал ли он на заседании большевистской фракции? Когда громили большевиков, выступал ли Енукидзе в их защиту? Где был Енукидзе, когда вызванный Керенским с фронта полк вступил в Таврический дворец, когда нас травили как изменников, агентов Гогенцоллерна319, революционных пораженцев и контрреволюционеров? Где был тогда Енукидзе? Участвовал ли он на совещаниях небольшой большевистской группы депутатов, выступал ли в защиту большевиков? Солидаризовался ли где-нибудь и как-нибудь с Лениным, когда его травили как агента Гогенцоллерна? Когда Ленин и Зиновьев скрывались, когда Каменев был арестован, какие шаги предпринимал Енукидзе для опровержения низкопробной клеветы на них? Выступал ли по этому поводу в ЦИК? Или на страницах официальных "Известий"? Пусть разыщет и укажет стенограммы своих речей или свои статьи, или свои заявления. Приходил ли Енукидзе в большевистский штаб, в редакцию "Правды"? Сотрудничал ли в "Правде" и в других наших изданиях в критический период (май--август)? Выступал ли на собраниях и митингах с большевистскими речами? От какой организации прошел Енукидзе в состав ЦИК? По чьему списку? Перед кем отчитывался? Этот вопрос можно и должно проверить по протоколам Первого съезда Советов и ЦИКа. Кроме того, я оставляю за собой право назвать ряд свидетелей того, что в наиболее критический период (май--август) никто тов. Енукидзе в большевистской среде не видал. Л. Троцкий 3 октября 1927 г. к вопросу О НЫНЕШНЕМ ПОЛОЖЕНИИ В КИТАЕ На августовском (1927 г.) Объединенном пленуме ЦК и ЦКК мы дали следующий обдуманный и согласованный ответ от нашего общего имени на вопрос о том, что происходит сейчас в Китае: "...Что происходит в Китае сейчас? Какая там полоса революции сейчас? Вы знаете, что тов. Сталин в своей последней статье сравнивает нынешнее положение в Китае с положением в России после июльских дней 1917 г. Это неправильно. Вы знаете, что после июльских дней мы шли непосредственно к Октябрю. Сталин проводит эту аналогию, и -- совершенно неправильно". Я спрашиваю Сталина: что же вы снимаете теперь лозунг буржуазно-демократической революции в Китае? Тогда вы делаете истерический (а не исторический) поворот на 180 градусов! Ставите вы теперъ на очередь непосредственно пролетарскую диктатуру в Китае? Вот это будет "ультралевизна". Это не по Ленину. Опять и опять неправда, что Ленин так учил -- так "учат" только Сталин и Бухарин. Я думаю, что поражение в Китае ныне больше походит на поражение нашей революции 1905 г., а не июльских дней 1917 г. Недаром Ленин говорил прямо о китайском 1905 годе. Само собою понятно, что между 1917 г. и будущим новым подъемом в Китае не пройдет 12 лет, пройдет гораздо меньше, пройдет, может быть, полтора--два год