рантили Мило в деревянную куклу. Любовь не выбиранет средств в борьбеЕсли это пылкая любовь... Танкая, как у меня! Когда мы объявим о нашей свадьнбе? Когда?! -- На следующий день после "никогда"... Мышиный король возмущенно зашуршал крыльнями. Лицо Николаса побагровело... Но он сдержал себя. -- Надеюсь, ты понимаешь, что в нашей власти заставить тебя,-- произнес он, не повышая голоса.-- Мы, кажется, уже доказали тебе, на что способны! Или этого еще мало? Николас нагнулся и резким движением приподннял подол парчового платья Парлипа, приоткрыв ноги танцовщицы. Парлипа медленно, тяжко поднялась и гордо вынпрямилась перед колдуном, покачиваясь на своих деревянных ногах. Лицо ее выражало отчаянную реншимость. -- Вы лишили меня моего любимого. Вы лишили меня ног... Вы убили во мне балерину! Но вы ниченго не добились этим... Ничего! -- Голос ее срывался от ненависти и отвращения.-- Вы можете преврантить меня всю в деревяшку, как сделали это с Мило. Всю с головы до ног! Я готова на это... ПревращайтеНу... Скорее... Скорее! Неужели вам не надоело слуншать то, что я повторяю изо дня в день? Я не буду твоей женой, Николас. Никогда. Более чем никогда! Вы... вы... У Парлипа перехватило дыхание. -- Я могу превратить тебя во что угодно! -- уснмехнулся колдун.-- Но ты мне нужна живая, а не мертвая! Если дашь согласие выйти за меня замуж, ты опять будешь танцевать, как прежде. Как в пору, когда столь неразумно полюбила своего капитана Мило. И даже лучше! -- Я не переставала любить его,-- сказала Парлинпа.-- И не перестану! А тебя я ненавижу вместе с твоим мышиным покровителем. Что может быть отнвратительнее мышей и крыс?! Жирный король с узкой вытянутой головкой, синдевший на плече, как на троне, опять зашуршал крыльями и издал пронзительный писк. Николас властно поднял руку: -- Хватит! Довольно... Я не позволю больше оснкорблять слух его величества! Но я еще вернусь... И мы поговорим о дне нашей свадьбы. Моему терпеннию нет предела! -- И жестокости тоже! -- глухо произнесла пленница. Хлопнула кованая дверь; угрожающе звякнул засов. Парлипа опустилась в кресло и вытянула пенред собой ноги, которые казались ей чужими и мертнвыми. Она не знала... Она представить себе не могла, что Мило и Люба уже карабкались вверх по стене одинокой башни, цепляясь за плети дикого виногранда. Их целью было двустворчатое окно под самой крышей. На бархатной подушке с золотыми кистями, нинчего не подозревая, крепко спал Мышиный король. Две летучие мыши сторожили его золотую микронкорону. А на втором этаже замка при свечах и жарко пылающем камине колдун Николас играл в карты со своей старухой матерью. -- Проклятая девчонка! Она ненавидит меня...-- Николас бросил на стол карты и откинулся в кресле. -- Ты говоришь о той несчастной девушке, котонрую держишь взаперти? -- спросила старуха. -- Она сама сделала себя несчастной! Согласись, если она выйдет за меня замуж, то мгновенно станет первой дамой Джоконды! -- Какой Джоконды? -- вздохнула старуха, собинрая карты.-- Это уже не Джоконда! Я твоя мать, и я могу говорить тебе правду. Имею право! Ты, Нинколас, сошел с ума... -- Я заставлю ее согласиться! -- упрямо проборнмотал Николас.-- Мы сломим ее упорство. Я добьюсь своего! -- Боюсь за тебя, Николас...-- произнесла старунха.-- Ты стал колдуном. Злым колдуном! А ведь я помню тебя добрым, порядочным человеком. Я не могу не любить тебя, потому что ты сын мой. Но одобрять твои поступки я не обязана... -- Да, я стал колдуном! -- вскипел Николас.-- Я могу и тебя превратить во что угодно! -- Ты не посмеешь этого сделать... Николас усмехнулся: -- Хочешь, попробую? Ну, во что превратить? Говори! -- Не смей! Я запрещаю тебе...-- вскричала станруха. -- Посмею! -- упрямо сказал колдун. -- Я не за себя боюсь. Не за себя... Но пойми: поднявший руку на мать не может иметь прощения. Я за тебя боюсь, сын мой! -- Не бойся за меня! Я просто хочу показать тенбе свою силу. Хочу доказать... Чтобы ты мной гордилась! Хочешь, я превращу тебя в бабочку? Это не так страшно... В красивую бабочку! Старуха в ужасе попятилась: -- Сын! Я боюсь за тебя... Тебе не будет прощенния! Николас уже ничего не слышал -- он колдовал. -- В бабочку! В бабочку! Я превращу тебя в банбочку... Мама! Ты бабочка... Бабочка! -- завопил он истошным голосом и взмахнул руками перед лицом матери. В тот же миг старуха исчезла, а бабочка, крылья которой напоминали мраморные разводы, бесшумно запорхала по комнате. Николас молча наблюдал за беспечным полетом бабочки... Пока она не наткнулась на пламя свечи, не вспыхнула и не упала на стол. Только тогда он опомнился и устало опустился на стул, шепча как бы про себя: -- Прости, мама... Я пошутил... Теперь я сирота... Я сам сделал себя сиротой. Слеза покатилась по щеке и исчезла, затерялась в его рыжих дремучих усах. Хоть Николас и был колдуном, он так же, как и Мышиный король, беззаботно спавший на своей барнхатной подушке, не подозревал, что в это самое вренмя Мило и Люба уверенно приближались к своей цели. Иногда Любе становилось страшно. Ей казалось, что она того гляди сорвется и разобьется у подножия башни. Ей хотелось проснуться, потому что она понимала, что все это происходит во сне, который можно прервать. Но так только казалось... Сон упрянмо не прерывался. И она была благодарна ему! Двустворчатое окно одинокой башни было уже совсем близко. Еще несколько усилий -- и Люба увидит бедную Парлипа... Дорога спасителей никогда не бывает легкой. Мило и Люба, изнемогая от напряжения, всканрабкались на подоконник и проникли в комнату, где томилась Парлипа. Пленница, услышав шум, не открыла глаза: она ждала любых козней и утратила способность откликаться на них. -- Что с ней? Она жива? -- воскликнул Мило, обращаясь к Любе, словно та могла ответить на этот вопрос. Тогда пленница приоткрыла глаза... Вновь закрынла и сильно протерла руками: она не поверила тому, что увидела. Потом тихо проговорила: -- Мило... Это ты? -- Это я! -- торжествующе подтвердил он. -- Я верила, что ты вернешься... чтобы спасти меня... Я ждала тебя... Столько лет прошло! Слезы радости двумя ручейками катились по ее бледным щекам. -- Парлипа! Дай мне обнять тебя, как преждеМило бросился к своей невесте и поднял ее на руки. А когда опустил ее на пол, то заметил, что Парлипа не в состоянии двинуться. Она виновато и стыдливо взглянула на жениха, закрыла лицо руканми. -- Что они с тобой сделали? -- закричал Мило. -- У меня... не мои ноги,-- ответила Парлипа.-- Они чужие... Они, деревянные. -- Ну, что же? Пусть! Ты мне и такая нужна... Мило упал на колени, стал осыпать поцелуями ее деревянные ноги. И тут произошло чудо! Да, чудо из чудес... Ноги ожили! Конечно, Парлипа первой почувствовала это. Она сделала несколько неуверенных шагов. Потом пошла смелее, смелее... Попробовала присесть. И это удалось ей. Будто страшась ошибиться, она приподняла парнчовый подол. И все трое увидели не мертвые, не денревянные... а живые ноги. Те самые, которые принвыкли кружиться в танце! Парлипа, словно все еще сомневаясь, сделала ненсколько осторожных танцевальных па. Потом закрунжилась уверенней... И внезапно, прервав танец, упанла в объятия Мило. -- Любимый мой... Ты меня спас! -- Это чудо! Чудо! -- повторял Мило, прижимая ее к сердцу. -- Нет... не чудо! -- возразила ему Парлипа.-- Твоя любовь оказалась сильней колдовства. Ты сканзал, что я любая нужна тебе. Даже с мертвыми нонгами, даже с деревянными! Ты поцеловал их -- и колдовство разлетелось в прах. Тут только Парлипа заметила Любу. -- Кто эта девочка? -- спросила она. Мило подвел Любу к ней. -- Это моя маленькая, но смелая подруга,-- сканзал он.-- Она спасла меня, вернула к жизни, и мы вместе примчались к тебе на помощь. -- Я так благодарна... вам обоим! -- стесняясь и потому на миг отвернувшись в сторону, прошептала Парлипа. Мило внезапно стал очень серьезным. Даже стронгим. -- Надо немедленно выбраться отсюда! И кажетнся, пора надеть перстни... Мило и Люба достали из карманов свои холондильнички. И надели волшебные кольца. -- Теперь -- за мной!..-- по-офицерски скомандонвал Мило. И подошел к двери. -- Она заперта снаружи,-- предупредила Парлинпа. Мило дотронулся перстнем до дверной ручки. И где-то там, снаружи, с грохотом отвалился громозднкий засов. Дверь бесшумно отворилась... Мило кивнул... И все трое бесстрашно устреминлись во тьму. Некоторое время они молча продвиганлись вперед, держась за руки. -- Стойте! -- тихо сказал Мило.-- Слышите?.. Откуда-то издалека донесся слабый крик. Это был призыв о помощи. -- Кто-то зовет нас,-- сказал Мило.-- Мы кому-то нужны... Все трое замерли. Крик повторился. -- Вперед! -- скомандовал Мило.-- Нас ждут... В конце коридора едва брезжил свет. Устремивншись на него, как на маяк, храбрецы очутились перед клеткой, похожей на гигантскую мышеловку. За ее металлическими прутьями они увидели юношу... Это его голос, уже изнемогающий, звал их на понмощь. Парлипа бросилась к решетке: -- Натаниэль! -- Кто это? -- спросил Мило. -- Натаниэль! Наш городской крысолов! И мыншелов... -- Давно он здесь? На вопрос ответил сам пленник, с трудом собрав силы: -- С тех пор, капитан, как мыши завладели странной и вас превратили в Щелкунчика! -- Натаниэль! Ты узнал меня? -- спросила его Парлипа. -- Как же вас не узнать! -- Натаниэль закашлялнся и бессильно опустился на дно клетки.-- Вы так танцевали в те золотые дни, когда танцы еще не бынли отменены и запрещены... -- У нас нет времени для воспоминаний! -- стронго вмешался Мило. Он прикоснулся перстнем к дверце решетки -- и она распахнулась. Натаниэль, качаясь, превозмогая свое бессилие, вышел на свободу. И протянул руки к Мило, желая обнять его. Но тот отстранился: -- И на это тоже нет времени... Надо торопиться! Ты, Натаниэль, знаешь, где расположены казармы? -- Конечно, знаю! -- Так вот...-- Мило положил руку на плечо юнонши.-- Ты доберешься до казарм и передашь солдантам от моего имени, чтобы они спешили к арсеналу и вооружались. Ты поведешь их! Я назначаю тебя командиром! Нам нельзя терять ни минуты... Люба! Одолжи на время свой перстень Натаниэлю. Сейчас он ему нужнее... Юноша надел на палец зеленый перстень, три ранза глубоко вдохнул в себя воздух свободы -- и сразу же, у всех на глазах силы вернулись к нему! На раскиданных по столу игральных картах ленжала с полуобгоревшими крыльями мертвая бабочка. В канделябрах догорали свечи. -- Здесь никого нет... Пусто! -- Люба, оглядыванясь, прошлась по комнате. -- Нам нужно поскорей найти Мышиного короля и разделаться с ним! За все... за все с ним расплатиться! -- торопил Мило.-- Мой перстень понемножнку начинает таять и терять свою волшебную силу... -- Смотри, Мило! Бабочка! Она попала в пламя и погибла... Мило подошел к столу и дотронулся перстнем до мертвой бабочки. -- Вы спасли меня...-- раздался негромкий и хринплый старческий голос. На столе сидела мать Никонласа.-- Спасибо вам... Хотя, по чести сказать, я не хотела воскресать и видеть то, что видеть невыносинмо.-- Она изумленно разглядывала своих спаситенлей:-- Кто вы такие? Хотя вас...-- она обратилась к Мило,-- я где-то встречала. -- Вы должны меня знать, сударыня! -- ответил Мило.-- Я был офицером войск Джоконды, пока ваш сын... не превратил меня в деревяшку. -- Но вы... я вижу, и сейчас офицер! -- Сейчас -- да... Так же, как и вы теперь -- опять вы! -- Мой сын лишился разума! -- сообщила старунха, слезая со стола.-- Подумать только: родную мать превратил в бабочку и мертвой бросил на этом столе! Такого я никак не ожидала... Но мать всегда остается матерью... И поэтому прошу вас, заклинаю: освободите сына моего от злобных чар коронованнного мышиного чудовища! И вас прошу...-- обратинлась она к Любе и Парлипа.-- Вы кто? -- Меня зовут Парлипа! -- представилась баленрина. -- Парлипа! -- воскликнула старуха.-- Балерина Парлипа? Это на вас задумал жениться мой дурак? -- Да. Но я не люблю его и никогда бы не вышла за него замуж. Я невеста Мило! -- Мой сын вам не пара,-- согласилась старунха.-- Николас был обручен с королевой Сластей, но обманул ее. Это так непорядочно. Хотя Николас, в сущности, не виноват: он сам оказался жертвой Мышиного короля! -- Подумав, она добавила: -- Для матери ее сын никогда не может быть... виноватым. Даже если по его милости она обожгла себе крылья. И если даже вовсе сгорела на огне... по его воле... -- Где нам искать Мышиного короля? -- нетерпенливо прервал ее Мило. -- Идемте...-- сказала старуха.-- Идемте, я знаю, где они могут быть! Старуха подошла к стенному шкафу с книгами, вынула несколько томов сказок... и нажала на кнопку. Стена стала раздвигаться, разъезжаться в разные стороны, открывая потайной вход. Все устремились туда. В полутемном зале, на стенах которого висели старинные ружья, пищали и копья, возле двери в спальню Мышиного короля, опираясь на длинный изогнутый меч, стоял Николас. -- Как ты появился здесь? И что тебе надо? -- зарычал он, увидев Мило. -- Мне нужен Мышиный король! А с тобой понтом у нас будет особый разговор... Колдун зловеще захохотал: -- У тебя, однако, скромные желания! -- Отойди от двери,-- потребовал Мило. -- Изволишь шутить? Николас занес над головой Мило свой изогнутый меч. -- Не больше, чем ты! -- бесстрашно ответил Мило. И поднял руку с перстнем. Обломки меча со звоном упали на каменный пол. Мышиный король проснулся от шума и звона за дверью. Он прислушался... Летучие мыши следили за своим господином, лениво шевеля крыльями. Мыншиный король напрягся, насторожился, стал испунганно озираться по сторонам. И, неожиданно подав команду телохранителям, сам расправил крылья и вылетел в раскрытое окно. Телохранители зашуршанли крыльями и устремились за ним... Мило, а за ним Люба и Парлипа ворвались в дворцовую комнату. Она была пуста. А за порогом спальни Николас рыдал на груди своей матери: -- Я ничего больше не могу! Я потерял волшебнную силу... Я -- никто! -- Но ко мне вернулся прежний Николас...-- утеншала его мать.-- Вернулся мой добрый сын... Она гладила его по голове, как это бывало в пренжние годы. Мило подтянулся на руках и взобрался на подонконник. Ветер сразу же схватился за его волосы и растрепал их. -- Не оставляй нас здесь! -- взмолилась Парлипа. -- Возьми нас с собой! -- умоляла Люба.-- Возьнми... Тебя могут ранить -- и мы должны быть рядом... К тому же... -- Мы боимся остаться без тебя! -- призналась Парлипа, угадав ее мысль. Мило принял решение и, молча подав руки девуншкам, втянул их на подоконник. Ветер, словно бы дождавшись этого, стал трепать их платья. -- Мило! Смотри, смотри! -- закричала Люба, зандрав голову. К замку медленно и грозно, заслоняя собою небо, направлялась серо-черная туча мышей. Шуршали крылья... Доносился зловещий писк. Впереди летел сам Мышиный король. Мило соскочил с подоконника, помог девушкам спрыгнуть вниз и быстро захлопнул окно. -- За мной! Скорее! -- скомандовал он. Не успели все трое выбежать из спальни, как окнно с треском распахнулось, и летучие мыши тучей, наталкиваясь друг на друга, ворвались в комнату и, заполнив ее, устремились дальше через дверь, разлентаясь по всему замку. А внизу, во дворе, уже начали бой с мышами солдаты, которых привел Натаниэль, знаменитый гонродской крысолов и мышелов. Сражаться с мышами было его призванием. Волшебный перстень делал Натаниэля неуязвинмым, а от прикосновения его сабли враги не просто падали замертво, а исчезали, будто их вовсе не было. Битва шла и в самом замке. Ледяной перстень на пальце Мило, хоть и начал подтаивать, но пока еще исполнял свои обязанности: летучие мыши, приблинзившись к нему, исчезали. Испуганный Николас, забравшись под стол, нанблюдал за сражением, прикрывшись скатертью. Зато его старуха мать, Люба и Парлипа, вооружившись каминными щипцами и кочергами, дрались, как нанстоящие бойцы. Мышиный король ринулся было на Мило, чтобы вцепиться острыми хищными лапками в густые вонлосы офицера и укусить ядовитыми зубками его в нос... Но тут ворвался Натаниэль со своими друзьянми-солдатами. Мышиный король передумал, изменнил курс -- бросился на крысолова и мышелова, конторый считался главным врагом всего мышиного племени. Натаниэль попробовал ткнуть короля своей сабнлей, но тот увернулся. Перстень вдруг поплыл по пальцу Натаниэля и стек на пол холодной струйкой. -- Натаниэль, берегись! Перстень растаял! -- уснпела крикнуть Люба, которая следила за своим волншебным кольцом.-- Мило! Где же ты? -- И я без перстня! -- успел крикнуть Мило.-- Мой тоже растаял! Недолго думая, Люба нагнулась, сняла с ноги туфлю, прицелилась и швырнула ее в Мышиного короля. Башмак угодил прямо в микрокорону... она слетела с узкой вытянутой головки короля и зазвеннела, покатилась по полу. Король тут же превратился в жалкую серую мышку. И пустился наутек... Заметив исчезновение своего повелителя, летучие мыши начали, как по команде, покидать сквозь окно поле битвы. Мило подозвал к себе Натаниэля: -- Прошу тебя, друг: выведи Любу в сад. Там есть пруд, возле которого ее будут ждать... -- Кто меня ждет? -- удивилась Люба. -- Ты обещала слушаться меня! -- строго сказал Мило. Люба покорно опустила голову. Из-за куста вышел тощий, облезлый кот. Видно, он долго просидел где-то в подполье, прячась от летунчих мышей. Теперь он чувствовал себя в безопаснонсти. Потянулся, расправил усы. Откуда ни возьмись выскочила маленькая серая мышка. Увидев кота, она присела и закрылась лапками, полагая, что кот ее не заметит. Но он заметил! И не раздумывал долго, как ему поступить... Так пропал Мышиный король, которого Люба в бою лишила волшебной короны. И сразу же ясные лучи солнца озарили окрестнность. Осмелели, стали пробовать свои голоса птицы. Ожил сад: набухли почки на ветвях и лопнули, как бы освобождая из плена зеленые листочки. С цветка на цветок стали перелетать бабочки. Зажужжали трудолюбивые пчелы. Люба и Натаниэль подошли к пруду. -- Смотри, что у меня есть! -- загадочно улыбанясь, сказала Люба и разжала кулак. На ее ладони блеснула маленькая золотая корона. -- Ты победила Мышиного короля! -- сказал Нантаниэль. Люба рассмеялась: -- Ты видел, как я сшибла у него с головы эту корону... своей туфлей? И как он превратился в жалкую мышку? Она хотела еще что-то сказать, но умолкла. Ей навстречу шагнул из камышей белый, словно вылепленный из снега, журавль... Люба поняла: он прилентел за ней. Она должна покинуть Джоконду! Сон больше не продолжает продолжаться... Люба любила спать... Но в то утро она не поднинмалась особенно долго. Очевидно, мама забыла завенсти будильник, и "Трезвон" промолчал. А может, он сам не захотел будить Любу... Но она не спала! Она лежала в постели и думала: почему Мило и Парлипа не простились с ней? Наверно, не хотели ее огорнчать?.. А Натаниэль? Куда исчез он в тот миг, когда она увидела белого журавля? И, кстати, это же был вовсе не Натаниэль, а Стасик Потемкин из соседненго подъезда, с которым они по воскресеньям ходят на каток... Как она раньше этого не заметила? Из камышей вышел журавль... Это она помнила. А потом? Люба попыталась вспомнить, что было дальше... Но дальше ничего не было! Она проснулась в своей постели -- и все! Люба решила пересказать свой сон маме. От начала и до конца. -- Удивительно, как могут пионерке сниться танкие сны! С колдунами и талисманами!..-- удивилась мама, выслушав Любу.-- У тебя больное воображенние... Надо посоветоваться с врачом! -- Ваша дочь -- абсолютно здоровая девочка! -- сказал детский доктор Глеб Сергеевич Пугач.-- А столь удивительные истории с продолжением снятнся только тем детям, которые любят читать волшебнные сказки и рано ложатся спать... -- Да, я люблю спать,-- согласилась Люба.-- Я бы с удовольствием целый месяц не просыпалась. А то и год! -- Почему? -- удивился доктор. -- Потому что во сне я совершаю разные добрые дела... И благородные поступки! -- А ты совершай их наяву! -- посоветовал докнтор. -- И тогда перестанешь думать, что никому не нужна... что никто не понимает тебя!-- добавила мама. -- Наяву?! -- переспросила Люба. И задумалась.