Сергей Михалков. Сон с продолжением --------------------------------------------------------------- Юность Избранное 1955-1985 Издательство ЦК КПСС Правда Москва 1985 OCR А.Бахарев --------------------------------------------------------------- Памяти великого сказочника Ганса Христиана Андерсена Люба любила спать. По вечерам ее не надо было, как других детей, просить и уговаривать: в десять часов вечера она уже была под одеялом. Стоило ей только положить голову на подушку, свернуться калачиком и закрыть глаза, как она проваливалась в сон. И могла спать сколько угодно! Рядом разговаривали, не умолкали радио и телевизор, но Люба не просыпалась. Даже старый будильник "Трезвон" должен был истратить весь свой завод для того, чтобы утром дозвониться до Любы и разбудить ее -- такой был глубокий сон. -- Как ты можешь... так спать? -- спрашивали у Любы. -- Мне снятся удивительные сны! -- отвечала она. И это была сущая правда. Один из Любиных снов Люба вышла на безлюдную городскую площадь, прошла мимо старинной башни с часами и свернула в такой же безлюдный переулок. Она остановилась возле тускло освещенной витрины небольшой лавчонки. Это была мастерская игрушек. За стеклом стояли и лежали, висели на гвоздиках и сидели в разных позах всевозможные куклы: роскошные принцессы с удивленно раскрытыми, немигающими голубыми глазами и ресницами неестественной длинны; пастухи и пастушки в нарядных деревенских платьях; изящные танцовщицы в ярких шалях и с тамбуринами в руках; смуглые кавалеры в лакиронванных шляпах... Люба узнала и Красную Шапочку в окружении лесных гномов. Но больше всего ее внимание привлек солдат -- деревянная кукла с крючковатым носом и тяжелой челюстью, занимавншей половину лица. Казалось, куклу за какую-то провинность поставили в угол -- самый дальний угол витрины. Покрытая пылью, она выглядела печальной и одинокой. Дверь в лавку была приоткрыта -- и Люба увиденла старого мастера игрушек в кожаном фартуке, который, сидя на табуретке, прикреплял к туловищу новой куклы голову, только что выточенную на верстаке. Толстая женщина сметала в совок стружки, пенившиеся у ног мастера. -- Когда ты только уберешь с витрины это страшилище! -- услышала Люба голос женщины.-- Твой Щелкунчик отпугивает от нас всех покупателей. Стоит на него взглянуть, так и не захочется войти в лавку... -- Не говори глупости, жена! -- добродушно и вяло возразил мастер.-- Ты же знаешь, что не я его делал. Щелкунчик достался мне по наследству от отца, а тому -- от его отца, стало быть, от моего деда. А уж дед выпросил деревянного солдата у одного бродячего комедианта, который, в свою очередь, пондобрал Щелкунчика в какой-то дальней стране... И вовсе он не страшилище! Это как на него посмотреть. -- Да что от него проку! -- не унималась жена.-- Разве лишь то, что он умеет щелкать орехи, когда их кладут ему в рот. Лучше бы ты выставил напоказ балерину! -- И она указала на очаровательную куколку в розовой пачке, стоявшую на носках в открытой картонной коробке.-- У нас сразу прибавилось бы покупателей! А твой Щелкунчик и даром никому не нужен... -- А ну-ка, Матильда, позови сюда девочку, что стоит на улице, возле нашей витрины! -- неожиданно сказал мастер, заметивший Любу.-- Ты меня слышишь? Позови да поскорей, пока она не ушла! -- Уж не думаешь ли ты, будто она купит у нас что-нибудь? -- Позови девочку... Пусть войдет! -- уже не просто сказал, а приказал мастер. -- Девочка! Ты можешь зайти к нам... если тебе интересно! -- выглянув за дверь, пригласила ворчливая жена мастера. -- Спасибо,-- вежливо ответила девочка. -- Мой старик увидел тебя через стекло и хочет что-то сказать. Зайди к нам, если у тебя есть время и... деньги! Последние слова жена мастера прошептала, пропуская девочку в лавку. -- Здравствуй! -- обратился к Любе мастер, поднимаясь ей навстречу.-- Я сразу заметил, что ты любишь играть в куклы. Как тебя зовут? -- Меня зовут Любой, но в куклы я уже не играю. -- Я понимаю: ты выросла из этого возраста. Но они тебе не могут не нравиться. Мне уже под восемьдесят, а я все еще не могу с ними расстаться: делаю их для продажи... и для себя тоже. Посмотри, сколько я их смастерил! А сколько продал за долгие годы... Не сосчитать! Разве могут кому-нибудь не понравиться эта принцесса Недотрога или Кот в сапогах? Послушай, девочка... Сегодня такой день, когда мы с женой обязательно должны подарить кому-нибудь куклу. Так уж у нас принято. Один раз в году и именно в этот день! Жена мастера неодобрительно взглянула на мужа. -- Выбирай любую! -- продолжал мастер. -- Пусть выберет... Пусть скажет, какая ей больнше нравится! -- с недобрым умыслом проворковала толстая Матильда. -- У меня нет денег...-- тихо созналась Люба. -- Да на что нам твои деньги, если мы хотим даром отдать тебе любую из кукол! Которая тебе понравится... Такая у нас, стариков, примета! Выбирай не стесняйся,-- весело предложил мастер. Люба осмотрелась. На полках и на прилавке кукольных дел мастера был большой и заманчивый выбор. Но Люба выбирала недолго. -- Можно взять ту, которая стоит... на витрине? В самом дальнем углу... -- О какой кукле ты говоришь? -- будто не поняв, спросил мастер. И многозначительно взглянул на жену. -- Там... деревянный солдат,-- нерешительно произнесла Люба. -- Тебе понравился Щелкунчик? -- Да. -- Разве ты не видишь... ничего лучшего? -- с притворным удивлением спросила жена мастера. -- Можно взять Щелкунчика... если вам не жалко? -- повторила Люба. -- Бери, девочка! Бери! -- воскликнул мастер. И подмигнул жене.-- С тобой он не будет так одинок. Бери нашего Щелкунчика! Ты сделала правильный выбор. Ни одна принцесса ему в подметки не годится! Старик достал с витрины деревянную куклу, стер с нее пыль и протянул деревянного солдата Любе. Жена мастера с хитрым одобрением взирала на мужа. -- Спасибо! -- поблагодарила Люба и, прижав Щелкунчика к груди, вышла из лавки. -- Вот ты от него и избавилась! -- сказал мастер жене.-- А говорила, что он никому не нужен. Теперь уж его не вернешь! И у меня такое чувство, будто мы осиротели... Впрочем, Щелкунчик не прогадал! Чем весь день слушать, как ты его ругаешь, лучше подружиться с девочкой, которая разглядела его одиночество. Толстуха Матильда молчала. Люба проснулась. "Трезвон" не подавал голоса. На улице было еще темно. Люба зевнула, повернулась на другой бок и закрыла глаза... А сон продолжался. Все еще прижимая к груди деревянную куклу, Люба прошла по длинному и темному, словно прорубленному меж домами переулку, свернула за угол и по узкой винтовой лесенке поднялась на последний этаж незнакомого дома. Остановилась перед понкосившейся дверью. Подумала немного... И, толкнув дверь, шагнула через порог. Луна, похожая на круглый сыр, разрезанный понполам, освещала внутренность чулана. Через окно открывался вид на ночной город. Чулан был завален всякой рухлядью. В углу раснположился полуразвалившийся сундук с медными углами. Разбитая глиняная утварь была свалена в кунчу. В окно выглядывало чучело высокого белого журавля. Лунный свет заставил его стеклянные глаза блестеть так, словно журавль был живой. Люба присела на старый сундук. Щелкунчик ленжал у нее на коленях. Неизвестно почему Люба вдруг заплакала... Она достала из кармашка платок, чтоб утереть слезы. Крупная слеза, будто тяжелая капля с карниза, упала на лицо деревянного солдата; Люба вытерла глаза и высморкалась. Внезапно в тишине послышался слабый голос: -- Было бы хорошо, если б ты вытерла и мое лицо! Люба в изумлении оглянулась: -- Кто бы это мог быть? -- Я здесь... Я у тебя на коленях! -- произнес тот же голос. Люба вскочила и испуганно попятилась к двери. Кукла упала. -- Не уходи,-- жалобно попросил ее тихий гонлос.-- Погоди, Люба... Пожалуйста, не уходи. Не бросай меня одного! Девочка остановилась. Да, несомненно, это был голос деревянного солдата. -- Ты боишься меня? Ты думаешь, я причиню тенбе зло? Люба молчала. Она никогда не видела кукол, произносящих слова вот так, по-настоящему. -- Подойди... и поговори со мной,-- попросил Щелкунчик.-- Очень странно, что ты не отвечаешь! Выходит, я умею говорить, а ты... не умеешь? -- Кто ты? -- осторожно поинтересовалась Люнба. -- Я? Щелкунчик... Щелкаю грецкие орехи, когнда их кладут мне в рот. Но я не всегда был Щелкунчиком. Когда-то, очень давно, я был молодым ченловеком... солдатом. А потом офицером! Меня звали Мило. Это было очень... очень давно. Вечность тому назад! Не бойся меня. Люба поняла, что ей ничего не грозит, и подошла поближе. Щелкунчик все еще лежал на полу. Она подняла его и усадила на скамеечку. -- Я тебя... уже не боюсь. Но я никогда не виденла говорящих Щелкунчиков! -- Понимаю,-- отозвался деревянный солдат. -- Но поверь: я могу беседовать только с тобой... Понэтому не оставляй меня! -- Ты говоришь, что был когда-то солдатом и тенбя звали Мило... А потом даже был офицером?.. Но как же ты стал Щелкунчиком? -- Это печальная история,-- не сразу отозвалась кукла. -- Расскажи мне ее! Я люблю грустные истории... -- Их легко слушать. Но трудно быть их участнником. -- Да, конечно... Но расскажи мне. -- Хорошо! -- согласился Щелкунчик.-- Слуншай... Когда-то я жил в счастливой стране, которая называлась Джокондой. Этой страны нет ни на однной карте, но она находится сразу же за Снежным королевством и королевством Сластей. -- Разве есть такие государства? -- удивилась Люба. -- Я никогда не вру! -- обиделся Щелкунчик,-- Все это чистая правда. Как и то, что я сейчас с тобой разговариваю... Так вот, если хочешь слушать, не перебивай меня! -- Я слушаю... -- Нашей Джокондой управлял простой, веселый человек, которого все звали просто по имени -- Нинколас. Он был обручен с королевой Сладкоежкой Второй из королевства Сластей, потому что сам с малолетства был страшным сластеной. -- Вроде меня! -- Ты вновь перебила...-- рассердился Щелкуннчик.-- Я же просил не перебивать! А то запутаюсь, все забуду. Ведь это было давно!.. -- Прости, Мило! -- извинилась Люба.-- Я буду молчать. Собравшись с мыслями, он продолжал: -- Так вот, однажды на Джоконду напало полчинще Мышиного короля. Мы храбро сражались, но их было больше -- и они победили. Потерпев то ужаснное поражение, Николас сдался на милость мышам и стал служить их Мышиному королю. Обладая злой колдовской силой, Мышиный король превратил и слабовольного Николаса в колдуна. Но при этом... лишил его памяти. Николас забыл про свою невесту Сладкоежку Вторую и решил вдруг жениться на монлодой танцовщице, которая его совсем не любила. Та девушка, которую звали Парлипа, как в это ни трудно поверить... любила меня. -- Любила Щелкунчика? -- воскликнула Люба, не понимая, что удивлением своим обижает рассказнчика. Щелкунчик прервал свою историю и сердито взглянул на Любу: -- Да... Она любила меня! Но при чем тут Щелнкунчик? Я же в то время был уже капитаном войск Джоконды, молодым... и весьма симпатичным челонвеком. -- Извини,-- попросила Люба.-- Я не хотела тебя обидеть. -- Я и не обижаюсь,-- ответил Щелкунчик. -- А что же случилось дальше? -- Николас захотел от меня отделаться. Чтобы я не помешал ему жениться на Парлипа!.. Он преврантил офицера в уродливого деревянного солдата. В куклу! Куклу вывезли за город и выбросили в кананву. Там меня и подобрал бродячий комедиант. Долнгое время блуждали мы с ним по свету... -- И ты все время молчал? -- Я никогда не молчал. Я всегда разговаринвал! -- с чувством собственного достоинства произннес Щелкунчик. -- Но никто не мог услышать меня. Это было частью коварного колдовства. Никто не мог услышать, кроме ребенка, который бы пожалел мення... Заметил и пожалел! На меня должна была упасть тяжелая, горючая слеза... Но дети не плаканли надо мной. Они смеялись! И вот сегодня впервые такая слеза упала... -- Ты думаешь, что я тот самый ребенок? -- спросила Люба. -- Очевидно,-- ответил Щелкунчик.-- Ведь ты же услышала меня! Да? Услышала?.. А я уже потерял надежду. Какое счастье, что из всех кукол ты выбрала именно меня. И унесла с собой... Спасибо тебе! Люба погладила Щелкунчика по голове. -- Мне показалось, что тебе очень одиноко стонять день и ночь в окне этой лавки игрушек. Ты был весь в пыли. И в самом дальнем углу, как будто тенбя наказали... -- Толстая Матильда не вытирала меня. Она вонобще меня не любила,-- грустно сказал Щелкуннчик.-- Я ее раздражал... Ей казалось, что я отпугинваю детей. Когда ты подошла к витрине, у меня закололо в том месте, где было когда-то сердце. Я сразу понял, что и ты одинока... -- Да, одинока,-- призналась Люба.-- Никто не понимает меня. -- Ты хочешь до конца помочь мне? -- спросил Щелкунчик. -- Конечно! -- недолго думая, согласилась Люнба.-- Но что надо сделать? -- Видишь белого журавля? Того, что стоит вознле окна и глазеет в него? -- Чучело? Вижу... -- Это такое же чучело, как я деревянная кукла! Белые журавли -- особые птицы. Подними меня и посади ему на спину. Люба подняла Щелкунчика, усадила на белого журавля. И тот... переступил с ноги на ногу. Попынтался расправить крылья... От неожиданности Люба зажмурилась. Когда она открыла глаза... на журавле сидел не деревянный солдат, а бравый молодой офицер. И не сидел вонвсе, а восседал, будто в седле. -- Спасибо тебе! -- произнес офицер и протянул Любе руку.-- Надеюсь, мы еще встретимся! Пока же знай только, что имеешь друга, который умеет быть благодарным... -- Нет, Мило! -- вскрикнула Люба.-- Я хочу лентеть с тобой! -- Нельзя,-- тихо возразил офицер.-- Твое место дома, в семье... К тому же завтра утром ты должна идти в школу! -- Дома никто не понимает меня. Я полечу с тонбой! -- настаивала девочка. -- Это опасно. -- Я не боюсь мышей! -- Но мне придется сражаться! -- Я буду рядом с тобой... -- Меня могут убить! -- Пусть тогда убьют и меня... -- Просто не знаю, что делать...-- растерялся бравый офицер.-- Ты же еще ребенок! -- Я попытаюсь поскорей вырасти! И потом... Стыдно напоминать, но ты должен меня отблагоданрить. Или нет? Ведь ты сам сказал, что умеешь быть благодарным... -- Умею... И должен! -- сдался Мило.-- Пусть будет по-твоему. Но дай слово ни на шаг не отхондить от меня. И делать все, что я прикажу! -- Обещаю... Обещаю!-- торопливо проговорила Люба и вскарабкалась на спину журавлю, которому уже явно не стоялось на месте. Он рвался за окно в ночное звездное небо... -- Держись покрепче! -- скомандовал Мило. Люба обхватила его обеими руками и прижалась к спине. Мило махнул рукой, словно дал старт,-- и в распахнутое окно вырвался, как из плена, белый журавль с двумя всадниками на спине... Затрезвонил старый будильник, обрывая, как он это привык делать, Любин сон в самом волнующем месте. Люба проснулась, но долго не могла сообразить, что происходит: только что она летела над спящим городом, над его парками и садами, покраншенными в светло-желтый лунный цвет, обгоняя обнлака, набухшие от будущего дождя,-- и вдруг очунтилась в своей постели. Ей пора вставать, потому что если она сейчас же не поднимется, не оденется, не умоется, не почистит зубы и не позавтракает, то опоздает в школу. Люба любила спать -- и всегда радовалась вечернней поре. Ну, а в тот день она просто не могла дождаться, когда наконец стемнеет, И можно будет опять провалиться в сон!.. Сон продолжается Над лесами и озерами, полями и реками, над сненговыми вершинами несла на себе птица, белая, словнно тоже вылепленная из снега, двух седоков. Оба сошли с журавля посреди снежного поля. Люба крепко зажмурилась: кругом все было белым-бело. Журавль произнес свое "курлы-курлы!", что значило "до свидания", и взмыл в небо, исчез. -- Где мы? -- спросила Люба. -- В Снежном королевстве! -- ответил Мило.-- Разве не видишь? Ты не замерзла? Люба не успела ответить, как снег, осыпавшийся с ели, набросил на плечи ей и Мило пуховые воротнники. Откуда ни возьмись явились прозрачные ледянные сани, запряженные ледяными, прозрачными лоншадьми. Мило усадил Любу рядом с собой -- и они помчались в белую завьюженную даль. -- Снежный король позаботился о нас,-- сказал Мило, правя лошадьми.-- Никак не скажешь, что у него холодное сердце! Так они мчались некоторое время, сливаясь с бенлоснежным простором, пока Люба не вскрикнула: -- Смотри, Мило! Что это там... впереди? -- Ледяной дворец,-- ответил Мило.-- Мы у ценли... Интересно, как там встретят меня? Помнят ли еще? А может, забыли?.. -- Ты бывал тут раньше? -- спросила Люба. -- И не раз! -- ответил Мило.-- Я приезжал... или, точней сказать, прибывал сюда с военной делегацией из Джоконды. В ледяном тронном зале, примерзая платьем к лендяному трону и потому время от времени приподнинмаясь, сидела рядом с мужем-королем Снежная конролева. Она куталась в белые меха и поминутно чинхала. Король элегантно протягивал ей белоснежный носовой платок. На ледяном полу, как на катке стадиона, кружинлись под музыку маленькие снежинки, демонстринруя свое "фигурное" мастерство. -- Кто там? -- обратился король к жене, заметив приближавшихся Мило и Любу.-- Постой, постой... Да ведь это, кажется, офицер Мило из ДжокондыПомнишь, дорогая? Это он... -- Не может быть! -- ответила королева, поднонся к глазам ледяной бинокль.-- Впрочем, ты прав, дорогой. Вроде бы это он... И ничуть не изменился за долгие годы! Так же красив и молод! Ну, конечнно же, это Мило! А с ним какая-то де-девочкаАпчхи! Король элегантно протянул ей платок. Мило и Люба подошли к ледяному трону. -- Здравствуйте, ваша снежность! -- Мило с донстоинством поклонился. -- Здравствуй, пропащая душа! -- Король дотяннулся и хлопнул его по плечу.-- Сколько же мы не виделись? Целую вечность! Это твоя дочь? -- Нет, это просто Люба. Мой друг! -- ответил Мило. Люба тоже поклонилась, но с меньшим достоиннством, поскольку находилась в растерянности: она никогда не встречалась с королями. -- Не подходи, девочка! У меня ужаснейшая простуда...-- предупредила королева, прикрывая линцо платком. -- Мы рады видеть твоего друга, Мило. Или верннее подругу! -- воскликнул король.-- Хотя, по правнде говоря, не умею ладить с детьми: я их не понинмаюРасскажи мне, где ты пропадал столько временни. Куда держишь путь? -- Я направляюсь в Джоконду! -- В Джоконду? -- изумился король. -- В Джоконду? -- вздрогнула королева. -- Да! -- подтвердил Мило.-- Я должен освобондить мою страну. Там у меня невеста... -- Дерзкое решение! -- король покачал головой, и корона съехала набок.-- А знаешь, что ждет тебя там? -- Я готов на все! Разве я не солдат? -- Оставайся у нас -- нам так скучно последнее время,-- предложила королева, а точней сказать, понпросила. -- У вас тут ужасно холодно! -- забыв о вежлинвости, заметила Люба. -- Я сама замерзаю,-- призналась королева.-- Кто-то сказал, что холод -- это единственное, к чему привыкнуть нельзя.-- Королева наклонилась к Любе и шепотом пояснила: -- До того, как выйти за Снежнного короля, я была Солнечной принцессой. Нас понзнакомили... Сперва он растаял от любви, а потом я замерзла. Теперь из меня никак не выйдет простуда. Просто не знаю, что де-делать. Апчхи! Король элегантно протянул ей чистый платок. -- Не имеете ли вы возможность хоть чем-нибудь помочь мне, ваша снежность? -- доверительно обрантился Мило к королю, словно беседовал со старым знакомым. Король почесал голову -- и корона снова съехала набок. -- Не можете помочь? -- повторил Мило. -- Хотел бы иметь такую возможность... Но вряд ли имею ее! -- ответил король.-- С тех пор, как Мышиный король, это ужаснейшее ничтожество, завладел Джокондой, мы порвали с его страной всянкие отношения! Мы даже перестали поставлять ей лед... Представляешь, до чего дошло? -- Представляю,-- ответил Мило. -- Но кое-что я все-таки постараюсь сделать! Король решительно приподнялся, чтобы оторвать примерзшие королевские панталоны от ледяного трона. -- Вы знаете, ваша снежность, мне в моем положении может помочь... даже какая-нибудь мелочь! -- признался Мило. -- Я могу оградить тебя от опасностей... и непринятностей! Но лишь на некоторое время... Совсем неннадолго! Подарю тебе один из своих высококачестнвенных талисманов. У меня их осталось совсем немного. Но один, что побольше, я тебе все-таки дам! Король жестом подозвал к себе слугу, похожего на сосульку, что-то сказал ему -- и тот укатил на коньках выполнять поручение. -- Что вы знаете про Николаса? -- поинтересонвался Мило. Король загрустил. И чтобы скрыть это, приподннялся, снова оторвал от ледяного трона свои принмерзшие королевские панталоны. -- С первых дней своего краха, своего ужасного поражения Николас заколдован Мышиным королем. Тот сидит на плече у бывшего правителя Джоконды и, страшно подумать, управляет всеми его поступканми. Куда повернется мышиный хвост, туда и устнремляется бедный Николас. Его руками Мышиный король... Одним словом, страшно подумать! -- Я постараюсь расколдовать его и уничтожить Мышиного короля! -- гневно воскликнул Мило. -- И в столь опасный путь ты берешь с собой девочку?! -- ужаснулся король. Он указал на Любу, которая шепталась о чем-то с королевой. -- Она не покинет меня! -- уверенно ответил Мило. -- В таком случае мне придется дать тебе не один, а два талисмана! Король принял из рук слуги, похожего на сосульнку, прозрачный ларец. В нем, словно отколовшись от радуги, переливались разными красками перстни из цветного льда. Король достал два из них. Сперва он выбрал санмый крупный перстень из синего льда, а потом, подумав немного, достал другой -- чуть поменьше, зенленого цвета. Оба перстня он протянул Мило со словами: -- Вот мои талисманы! Они обладают чудесной силой: уберегают от бед и несчастий. Разумеется, пока они на пальцах... тех, кто ими владеет. Но перстни ледяные, и хотя волшебный лед тает медленнее обычного, но он, к сожалению, все-таки тает! Поэтому надо успеть воспользоваться его волншебством... -- Надо сейчас же надеть их? -- поинтересовалнся Мило. -- Ни в коем случае! -- вскрикнул король.-- Я дам тебе две коробочки. В них до поры до времени храни эти перстни. Маленькие холодильнички, в конторых перстни не тают... Вы будете доставать их по мере надобности. И лишь тогда надевать! В самом крайнем случае! -- А потом снова запрятывать в холодильнички? -- Именно так. Понятливый ты! -- Король дотяннулся и хлопнул Мило по плечу. Корона съехала набок. -- Упакуйте талисманы! -- приказал он слуге, понхожему на сосульку. Тот умчался с талисманами и ларцом. -- Как ты уже, вероятно, понял,-- продолжал конроль,-- перстень, что побольше,-- для тебя, а понменьше -- для твоего друга. Верней для подруги... Теперь ты видишь, как я к тебе отношусь -- ничего не жалею! Это потому, что ты настоящий солдат, а я уважаю воинов. Если б я не был Снежным коронлем, то обязательно бы стал генералом! А может, даже фельдмаршалом! Или чем-нибудь в этом роде. Слуга вернулся с двумя коробочками на ледяном подносе. Король протянул их Мило. -- Никогда не забуду ваше великодушие! -- понблагодарил Мило. Королева тоже обратилась к супругу: -- А неплохо было бы, если б тебя, дорогой, все называли так: ваше великодушие! Это лучше, чем "ваша снежность". Благозвучнее! И по смыслу больнше подходит... -- Ты права! -- согласился король. Протянул ей платок, хоть она на этот раз не чихала. И вновь повернулся к Мило: -- Как же ты держишь путь в Джоконду? -- Насколько я помню, кратчайшая дорога лежит через королевство Сластей? Король нахмурился: -- Это тоже опасно! Вам надо поскорей миновать эту приторную страну сладких соблазнов. Я был там с официальным визитом -- и потом две недели маялся страшной изжогой: объелся соевыми батончиками! -- Мы там не задержимся! -- пообещал Мило.-- Кстати, как добраться туда? На чем? Сюда-то мы прилетели на журавле. Но он уже далеко... -- Мы отправим вас! -- успокоил король. -- Полонжись на меня. Вы уплывете из нашего королевства на перламутровой раковине. Я предоставлю вам лучшую из тех, что у меня есть! -- Спасибо, ваше великодушие! По ледяной глади, напоминавшей русло замерзншей реки, скользила перламутровая раковина. А потом гладь незаметно кончилась, и корабль-раковина соскользнул в голубую воду. В руках у Мило вменсто трезубца, которым он отталкивался от ледяной дороги, появилось весло. Люба опустила руку за край раковины, как за борт: -- Вода... И какая теплая... Смотри, Мило! Что это с ней? Вода стала густеть и из голубой постепенно пренвращаться в желтоватую, вязкую. -- Попробуй на язык! -- загадочно улыбаясь, предложил Мило, не прекращая работать веслом. Люба облизнула мокрый палец. -- Мед... И какой душистый! Попробуй, Мило! -- Некогда лакомиться: мы приближаемся к ценли! -- ответил Мило.-- Это уже королевство Сланстей. Посмотри на деревья... Они шоколадные! Люба оживилась. Она обломила на ходу ветку шоколадного дерева и откусила от нее кусочек. -- Шоколад с орехами! -- сообщила она. И вновь потянулась за веткой. -- Будь осторожней! -- предупредил Мило.-- Еснли от всего будешь отламывать по кусочку и класть себе в рот, ты заболеешь! Что я тогда буду делать с тобой? -- Я бы хотела пожить в этой стране,-- мечтантельно прошептала Люба. -- Тебе бы тут надоело! Сладкая жизнь вредна для здоровья... и приедается! За крутым поворотом медовой реки показался дворец. Издали он был похож на огромный сюрпризный торт. -- Смотри, Мило! -- закричала Люба.-- И его тонже... можно съесть? -- Это опасно! -- засмеялся Мило.-- Он сделан из крема, варенья и леденцов. Но дворцу уже больнше пятисот лет: крем, я думаю, не вполне свежий, а варенье и леденцы, вероятно, засахарились. Раковина пристала к берегу. Ступив на него, Люнба не удержалась и нагнулась за цветком с желтынми лепестками. Стебель хрустнул и обломился. Люнба лизнула его... Она ощутила кисло-сладкий вкус карамели. А лепестки цветка оказались лимонным! дольками. Мило погрозил ей пальцем: -- Ты попадешь в больницу с диагнозом "сахарнная болезнь"! Мило и Люба зашагали к дворцу. Под ногами у них хрустели засахаренные орешки, которыми, вместо гравия, была посыпана дорога. Все вокруг нанпоминало огромную кондитерскую: по обеим стороннам росли деревья, ветви которых сгибались под тяжестью глазированных фруктов. Вскоре они воншли во дворец, который не охранялся. Полы во дворце были выложены вафлями, а стенны облицованы бело-розовым зефиром. У Любы кружилась голова от приторных аромантов ванили, корицы и фруктовых начинок. Но она взяла себя в руки и не отставала от Мило ни на шаг. Королева Сладкоежка Вторая полулежала на куншетке из яблочной пастилы и тянула прямо из баннки сгущенное молоко, когда ей доложили о двух ненизвестных, которые просят принять их. -- Пригласите!-- молвила королева. Мило и Люба вошли. Пока Мило беседовал с королевой, Люба потинхоньку отламывала кусочек за кусочком от ручки пряничного кресла, на котором она сидела. -- Да, ваше сладостное величество, мое решение окончательное: я направляюсь в Джоконду! -- так, завершая беседу, сказал Мило. -- А ваша спутница? -- Отправится со мной! -- Она могла бы погостить у меня,-- предложила королева Сладкоежка Вторая.-- Какой же ребенок не любит сладкого? А она, конечно, ребенок... И ей здесь не может не нравиться. Кстати, у меня есть кое-что повкуснее, чем ручка старого кресла! -- Я нечаянно... От волнения,-- стала оправдынваться Люба. -- Знаешь, почему королеву зовут Сладкоежкой Второй? -- шепотом спросил у Любы Мило. -- Почему? -- Потому что Сладкоежка Первая -- это ты! -- Все естественно и нормально! -- успокоила Любу королева, будто уловила слова Мило.-- А тебе,-- обратилась она к бывшему Щелкунчику,-- незачем подвергать ребенка опасностям! В моей стране извели всех мышей. Они перебрались в Джонконду. Там для мышей раздолье: они пожирают все, что только можно сожрать. -- Я не боюсь мышей! -- сказала вдруг Люба. И решительно покинула пряничное кресло с облонманной ручкой.-- Я пойду с Мило! -- Она пойдет! -- подтвердил он. -- Я бы лично не рисковала...-- с сожалением произнесла Сладкоежка Вторая. Мило решил переменить тему: -- Ваше сладостнее величество! А есть какие-нибудь новости из Джоконды? Я имею в виду Никонласа. Лицо королевы перестало быть сладким. -- Не упоминайте при мне его имени! Не преднставляю себе, как я могла согласиться стать его женой. Это было страшное заблуждение... Я не знала, что он столь безволен! Мышиный король сел ему не только на плечо, но и на шею. И в полном смысле слова лишил разума. Увы, Николас перестал быть Николасом! -- Вот поэтому я и спешу в Джоконду! -- воснкликнул Мило. -- Представьте себе, он тоже стал колдуном! -- продолжала королева.-- Решив жениться на чужой невесте, он превратил ее жениха в деревянную кукнлу. И лишил его голоса. В буквальном, так сказать, смысле! -- Посмотрим... посмотрим...-- пробормотал Минло. -- Надеюсь, вы заночуете у меня во дворце? Венчером у нас конфетный бал. Мои лучшие кондитеры продемонстрируют свое мастерство. -- Не хотелось бы задерживаться,-- вежливо отказался Мило. Королева не стала настаивать и только спросила: -- Могу ли я чем-нибудь помочь вам? -- Добраться до границы с Джокондой,-- отвентил Мило. -- Охотно помогу! -- согласилась Сладкоежка Вторая.-- Моя карета к вашим услугам. Она только вчера выпечена из лучшего пряничного теста. -- Не развалится в дороге? -- спросил Мило. -- Что вы говорите! -- Королева вновь перестала быть сладкой, она рассердилась.-- Ее выпекал санмый опытный пекарь-каретник! -- Извините! Я неудачно пошутил...-- Мило понклонился. Сладкоежка Вторая сменила гнев на сладость: -- Но как же вы перейдете границу без пропунсков? Она охраняется летучими мышами! -- Мы выедем, с вашего разрешения, этой ночью, чтобы к утру быть на границе,-- сказал Минло,-- Днем летучие мыши спят! -- И она тоже спит...-- тихо произнесла королева, указав на Любу, которая вновь опустилась в кресло с полусъеденной ручкой и сладко в нем прикорнула. Вообще-то Люба любила спать... Но в данном случае ее сразила усталость. Мило и Люба вглядывались в темноту. -- Ты будешь делать все, что я скажу тебе,-- прошептал Мило. -- Как договорились...-- чуть слышно ответила Люба. -- Сейчас летучие мыши облетают границу. Мы услышим, когда они будут над нами. Надо хорошо притаиться... Если они не заметят, дождемся рассвента и быстро пересечем границу. А там уж я знаю дорогу, которая безопасна. Тише! Летят... Шорох крыльев, зловещее поскрипывание в возндухе заставили Любу похолодеть. Она съежилась и плотно прижалась к земле. Летучие мыши держались сомкнутым строем, понтом разлетались в стороны и вновь собирались вменсте. Их было много... Они заслонили собою звездное небо. Мило и Люба почти не дышали. Но вот зловещее поскрипывание стихло вдали. -- Убрались...-- прошептал Мило.-- Значит, начннет светать. Летучих мышей заменят наземные стражники, но мы уже будем далеко. Вставай, Люнба! Пошли... И они двинулись вперед, продираясь сквозь занросли, спотыкаясь, падая и вновь поднимаясь. Люба проснулась, но глаз долго не открывала. Ночное видение не покидало ее... И за завтраком мысли ее были так далеко, что мама спросила с тревогой: -- О чем ты задумалась? Ты здорова? Люба молча допила свое молоко. И лишь тогда воскликнула, заставив маму вздрогнуть и схватиться за сердце: -- А ты могла бы ночью без пропуска перейти границу? -- Надо тебе измерить температуру! -- убежденнно сказала мама.-- И проверить, что за книжки ты перед сном читаешь... -- Никто здесь не понимает меня.-- Люба тяжко вздохнула.-- Тут я никому не нужна... А вечером она опять постаралась пораньше лечь спать: надеялась, что опять встретится с Минло... Не могла же она оставить его без помощи, одного! Сон продолжает продолжаться... Дворцовые часы пробили полдень, когда на гонродской площади появилась никому не знакомая девочка в сопровождении молодого офицера. Казалось, ничто не нарушило обычную жизнь Джоконды: лавки в торговых рядах, как и раньше, одна за другой закрывались на обеденный перерыв. Редкие в этот час прохожие торопились кто куда по своим делам. Не было слышно ни смеха, ни песен, ни даже обычных человеческих разговоров... Слуги и стражники Мышиного короля стали хонзяевами города. Их нелегко было обнаружить: они скрывались среди серых сучьев голых деревьев, как бы сливаясь с ними, на выступах здания ратуши, на черепичных крышах домов. Однако, приглядевшись, можно было заметить их хищные глазки, словно просверливавшие все кругом. -- Ты видишь, сколько их? Повсюду... Ты виндишь, Мило? -- Вижу... Но мы не должны выдать себя! -- Куда мы идем? -- Мне надо встретить хоть одного знакомого ченловека! -- ответил Мило, вглядываясь в лица редких прохожих. Из переулка на площадь въехала повозка с корнзинами овощей и фруктов. Старая торговка подгоняла унылого, задумчивого мула. При каждом ударе он презрительно косил глазом на торговку, словно она была назойливой мухой. Внезапно послышался недобрый шум крыльев и зловещее поскрипывание: со всех сторон, как на приманку, стали слетаться мыши. Они набросились на повозку, в одно мгновение очистили ее и столь же внезапно исчезли... Мило и Люба, притаившись за утлом, наблюдали все это. Послышалась сухая барабанная дробь... К центру площади направлялся взвод солдат. Они маршированли молча, с безразличными, окаменевшими лицами. Только барабанщик старался вовсю. Странное зрелинще представлял собой этот взвод: ни у одного солданта не было оружия. -- Это мои друзья! -- воскликнул Мило.-- Я конмандовал ими. Подожди меня здесь... С этими словами он пристроился к солдатам и, прошагав немного, тихо обратился к своему соседу: -- Поль! А Поль! Это я... Твой капитан Мило! Я вернулся... Солдат Поль не ответил: быть может, барабанная дробь заглушила голос Мило. Тогда он погромче обратился к другому солдату: -- Жан! А Жан! Как поживаешь? Как твоя жена, дети? Они выросли? Неужели ты не помнишь меня? Я Мило... Ваш капитан Мило! Солдат Жан не ответил. Тогда Мило попытался заговорить с солдатом, который замыкал строй: -- Жак! А Жак! Что стало со всеми вами? Поченму не узнаете меня? -- Я сразу узнал тебя, капитан! -- ответил солдат Жак, не поворачивая головы. -- Правда? Узнал? Это прекрасно! Я вернулся к вам, Жак... А где ваше оружие? -- Теперь мы безоружны,-- ответил солдат, безнразлично глядя в спину идущего впереди.-- У нас отняли наши ружья и клинки. Они сданы в арсенал, как в архив... Их стерегут стражники Мышиного конроля. -- Как вы могли позволить... разоружить себя? Вы же солдаты! -- гневно закипая, изумился Мило. -- Какие мы солдаты? Нам оставили только форнму и этого барабанщика! -- грустно процедил солдат Жак.-- Сам Николас приказал нам сложить оружие. Он ведь был нашим командующим! -- Куда вы держите путь? -- поинтересовался Мило. -- Никуда! -- ответил солдат.-- С утра до вечера нас гоняют по городу... для того, чтобы мы были на виду. Мыши хотят видеть, что мы против них ниченго не замышляем. Они наблюдают за нами. Так что лучше отстань от нас, пока тебя не заметили! -- Слушай, Жак! -- сказал Мило, ни на шаг не отставая от строя.-- Скажи всем своим друзьям, что капитан Мило вернулся и опять будет с вами. Вы получите обратно свои клинки и ружья. И вновь станенте благородными воинами! Запомни, что я сказал... Мило отстал от строя и некоторое время постоял в раздумье, провожая взглядом солдат. Потом поверннул назад и торопливо зашагал туда, где его ждала Люба. -- Я боялась, что ты не вернешься! -- сказала она. И облегченно вздохнула. -- Как ты могла так подумать! -- ответил Мило. Он достал одну коробочку с волшебным кольнцом: -- Твое кольцо должно быть с тобой! Возьми его... На всякий случай. А теперь пойдем... Вскоре они очутились возле лавки сапожника. Тот сидел на пороге и тачал сапоги. -- Гастон! -- окликнул его Мило.-- Подними гонлову и взгляни на меня! -- Проходи... проходи, голубчик,-- не поднимая головы, ответил сапожник. -- Гастон! Это я, Мило... Капитан Мило! Ты занбыл меня? Не я ли заказывал у тебя пару офицерских сапог? -- Ничего не хочу помнить... Не мешай мне! -- послышалось в ответ. -- Гастон! Ответь мне только на один вопрос: где найти мою Парлипа? Танцовщицу Парлипа! Ты смастерил... нет, верней сказать, сотворил для нее не одну пару балетных туфелек! Где мне ее искать? Сапожник склонил голову еще ниже. И еле слыншно произнес: -- Она заточена в замке. У нее теперь деревяннные ноги. Больше я ничего не знаю... Иди! -- Деревянные ноги? -- в ужасе повторил Мило. -- Я сказал тебе: иди! И ни о чем меня больше не спрашивай... За нами могут следить! -- Деревянные ноги?! -- прошептал Мило в отнчаянии.-- У моей Парлипа деревянные ноги... Что это значит? -- Если он превратил тебя в Щелкунчика, он мог заколдовать и твою невесту. Сделать ей деревянные ноги, чтобы она уж никогда больше не танцеванла...-- робко предположила Люба. Мило мигом преобразился: от растерянности и следа не осталось, жаждой мщения озарилось лицо. -- О!.. Они мне заплатят за это! Правда на моей стороне! А раз так... -- Куда ты собрался идти? -- прошептала Люба испуганно. -- Мы должны пробраться в замок! Немедленно! И он устремился вперед, увлекая за собой свою верную спутницу... Под самой крышей одинокой башни старинного замка томилась Парлида. Горестно откинувшись на гнутую спинку кресла, она сидела в тяжелом парчовом платье, подол котонрого доставал до самого пола. А перед нею был стол, заставленный такими яствами, будто все происходило в королевстве Сластей. Во взгляде пленнницы не было надежды ожидания... И даже отчаянния не было: взгляд ее остановился, остекленел. До ее слуха донеслись тяжелые шаги -- кто-то приближался к темнице. Щелкнул затвор с наружнной стороны кованой двери. Парлипа вздрогнула. Тени под глазами сгустинлись, по телу пробежала нервная дрожь. Дверь отворилась -- и в комнату, грузно ступая, вошел Николас. Рыжие дремучие брови нависли над его глазками. Взгляд блуждал... Пальцы теребили яннтарные четки. На плече у него уверенно, как на троне, примостилась жирная летучая мышь. На ее узкой вытянутой головке сверкала драгоценными камешками микрокорона. -- Мы решили навестить тебя, очаровательная Парлипа! Мы хотели узнать, не отказалась ли ты от своего неразумного решения? -- прохрипел Николас. Пленница не смотрела на него. Мышиный король на плече Николаса заерзал, сверкнул острыми глазками и издал пронзительный писк. Ему не понравилось молчание Парлипа. -- Я на тебя не обижаюсь! -- вкрадчиво продолнжал Николас.-- Но, поверь, я сделал все возможное для того, чтобы ты могла полюбить меня... -- Вы лишили меня всего, что я имела,-- глухо ответила Парлипа. -- Ты говоришь о Мило? -- усмехнулся колдун.-- Но я должен был убрать его со своей дороги! Он хотел на тебе жениться... А я полюбил тебя -- и мы с его величеством Мышиным королем прев