Вильям Шекспир. Юлий Цезарь (Пер.И.Б.Мандельштама)
----------------------------------------------------------------------------
Перевод И. Б. Мандельштама
Вильям Шекспир. Избранные произведения
ГИХЛ, М.-Л., 1950
OCR Бычков М.Н.
----------------------------------------------------------------------------
Юлий Цезарь.
Октавий Цезарь |
Марк Антоний } триумвиры после смерти Цезаря.
Марк Эмилий Лепид |
Цицерон |
Публий } сенаторы.
Попилий Лена |
Марк Брут |
Кассий |
Каска |
Требоний } участники заговора против Юлия Цезаря.
Лигарий |
Деций Брут |
Метелл Цимбр |
Цинна |
Флавий |
} трибуны.
Марулл |
Артемидор Книдский, учитель красноречия.
Прорицатель.
Цинна-поэт.
Другой поэт.
Люцилий |
Титиний |
Мессала } сторонники Брута и Кассия.
Молодой Катон {1} |
Волумний |
Варрон |
Клит |
Клавдий } слуги Брута.
Стратон |
Люций |
Дарданий |
Пиндар, слуга Кассия.
Кальпурния, жена Цезаря.
Порция, жена Брута.
Сенаторы, горожане, воины, слуги и прочие.
Место действия: Рим; окрестности Сард; окрестности Филипп
Входят Флавий и Марулл, навстречу им несколько горожан.
Флавий
Эй, по домам, лентяи, по домам!
Какой сегодня праздник? Вы забыли,
Что ни один ремесленник не смеет
Разгуливать без знаков ремесла
В рабочий день? - Эй ты, кто ты такой?
1-й Горожанин
Я, господин мой, плотник.
Марулл
Так где ж твой фартук кожаный? Угольник?
Что делаешь ты тут в нарядном платье? -
А ты? Кто ты такой?
2-й Горожанин
Сказать по правде, господин, если меня с хорошим мастером сравнить, то
я - починщик.
Марулл
Но чем ты занят? Прямо отвечай.
2-й Горожанин
Занят я ремеслом, господин, которым, надеюсь, можно с чистой совестью
заниматься, - чиню то, в чем душа еле держится.
Марулл
Но ремеслом каким? Бездельник, плут!
2-й Горожанин
Ну, господин, ты со мной терпенья не теряй, а если оно лопнет, то я
могу тебя заштопать.
Марулл
Что ты хочешь этим сказать? Меня заштопать, дерзкий малый?
2-й Горожанин
Да, господин, залатать.
Флавий
Ты починщик обуви, что ли?
2-й Горожанин
Угадал. Только шилом и кормлюсь, только за шило и держусь. Я, господин,
лекарь старых башмаков, спасаю их от больших опасностей. Самые порядочные
люди, обутые в воловью кожу, подкованы мною.
Флавий
Так что ж ты не сидишь в своей лавчонке?
Зачем толпу по улице повел?
2-й Горожанин
А чтобы они скорей свои башмаки износили и чтобы у меня прибавилось
работы. Мы, господин, устроили себе праздник, чтобы поглядеть на Цезаря и
порадоваться его триумфу.
Марулл
А в чем триумф? Что Риму он добыл?
Идут ли пленники за ним в цепях,
Победную украсив колесницу?
Колоды, камни! Нет, вы хуже скал
Бесчувственных, народ жестокий Рима!
Не знали вы Помпея? Сколько раз
На стены, кровли, окна, башни, даже
На трубы вы влезали, на руках
Держа детей, готовые весь день
Ждать шествия великого Помпея
По римским улицам. И, колесницу
Его завидев, подымали рев
Такой, что содрогался Тибр, когда
Раскаты ликованья отражали
Его крутые берега,
И вы теперь - в торжественных нарядах!
И вы теперь справлять решили праздник,
Цветами триумфальный путь устлав
Шагающему по крови Помпея!
Прочь, по домам!
И дома на коленях умоляйте
Богов от вас возмездье отвести,
Которое разит неблагодарных!
Флавий
Ступайте, земляки. За этот грех,
Всех бедняков собрав, таких, как вы,
И к Тибру их погнав, роняйте слезы
В его поток, пока он не зальет
И самого высокого прибрежья.
Уходят горожане.
Так самый твердый плавится металл.
Они, вину сознав, ушли безмолвно.
Пойди дорогой этой в Капитолий,
А я - другой пойду. Снимай со статуй
Венки повсюду, где увидишь их.
Марулл
Да можно ли?
Ты знаешь - нынче праздник Луперкалий. {2}
Флавий
Так что ж? На статуях мы не потерпим
Трофеев Цезаря. Вот я в обход
Пойду, скопляться черни не давая,
И так же с улиц ты гони толпу.
Повыщипав разросшиеся перья
Из крыльев Цезаря, его полет
Мы снизим. А не то, на недоступной
Людскому зренью высоте паря,
Всех нас держать он будет в рабьем страхе.
Уходят.
Трубы.
Входят Цезарь, Антоний, одетый для бега, Кальпурния, Порция, Деций, Цицерон,
Брут, Кассий и Каска; за ними большая толпа, в толпе - Прорицатель.
Цезарь
Кальпурния!
Каска
Тсс!.. Цезарь говорит.
Трубы замолкают.
Цезарь
Кальпурния!
Кальпурния
Я здесь, мой господин.
Цезарь
Стой прямо на пути Антония,
Когда он побежит. - Антоний, слушай...
Антоний
Мой господин?..
Цезарь
Когда, Антоний, будешь ты бежать,
Не позабудь Кальпурнии коснуться.
По мненью старцев, с женщины бесплодной
Прикосновение в священном беге
Способно снять заклятье.
Антоний
Будь спокоен;
Мне слово Цезаря - закон.
Цезарь
Пойдем.
Ни одного не пропускать обряда.
Трубы.
Прорицатель
Цезарь!
Цезарь
Что? Кто зовет?
Каска
Пусть водворится полное молчанье!
Музыка смолкает.
Цезарь
Кто тут в толпе меня зовет? Я слышал,
Как, заглушая музыку, раздался
Крик "Цезарь". - Цезарь слушает тебя.
Прорицатель
Ид марта {3} берегись.
Цезарь
Кто он такой?
Брут
Ид марта опасаться прорицатель
Тебе советует.
Цезарь
Пусть подойдет,
Я на него взгляну.
Кассий
Эй, выходи!
Смотри на Цезаря!
Цезарь
Теперь что скажешь?
Прорицатель
Ид марта берегись.
Цезарь
Он полоумный. Так пройдем же мимо.
Трубы.
Уходят все, кроме Брута и Кассия.
Кассий
Ты не пойдешь смотреть на состязанье?
Брут
Я? Нет.
Кассий
Пожалуйста, пойдем.
Брут
Я не любитель игр. Недостает
Мне живости, Антонию присущей.
Но я тебя стеснять не стану, Кассий.
Прощай же.
Кассий
Брут, за тобой следя, с недавних пор
Не вижу я в твоих глазах обычной
Приветливости, ласки. Слишком замкнут
И холоден ты в обращенье с другом,
Которому ты, право, дорог.
Брут
Кассий,
Ошибся ты. Свой взгляд я занавесил,
Но относи расстроенный мой вид
Ко мне лишь одному. Я раздражен
Противоборством собственных стремлений
И лишь меня касающихся дум.
Быть может, этим вид мой омрачен;
Но это не должно смущать друзей,
А я тебя одним из них считаю.
Ты холодность мою толкуй лишь так,
Что бедный Брут, враждуя сам с собою,
Небрежен в дружелюбии к другим.
Кассий
Так я твое унынье плохо понял,
А между тем из-за него таил
В душе весьма значительные думы.
Скажи, свое лицо ты видишь, Брут?
Брут
Нет, Кассий. Ведь себя глаза не видят,
А только отражение свое.
Кассий
Ты прав;
И люди горько сетуют на то,
Что нет зеркал, в которых ты бы мог
Увидеть все достоинства свои
Сокрытые. Как много лучших римлян
(За исключеньем Цезаря), вздыхая
Под игом этих дней и говоря
О Бруте, сожалеют, что событий
Не видит ясным взором честный Брут.
Брут
Во что меня вовлечь ты хочешь, Кассий,
Советуя мне то в своей душе
Искать, чего там нет?
Кассий
Так приготовься слушать, добрый Брут,
И раз ты знаешь, что себя увидеть
Лишь в отраженье можешь, то тебе
Я - зеркало твое - открою скромно,
Чего ты о себе не знаешь сам.
Мой милый Брут, не будь со мной опаслив.
Конечно, если площадным шутом
Меня считаешь ты, всегда готовым
Кому попало пошло клясться в дружбе,
И знаешь, что, в доверье к людям втершись,
Я их потом позорю; или знаешь,
Что я со всяким сбродом откровенен,
Когда пирую, - берегись меня.
За сценой радостные клики.
Брут
Что значат эти клики? Я боюсь -
Народ венчает Цезаря.
Кассий
Боишься?
Так, значит, этого не хочешь ты?
Брут
Да, не хочу, хотя люблю его.
Но для чего меня ты держишь тут?
Что ты желаешь мне доверить? Если
О благе общем речь идет, поставь
Честь пред одним, смерть пред другим зрачком, -
Мой взгляд равно к обеим отнесется.
И пусть настолько боги мне помогут,
Насколько честь люблю я больше жизни.
Кассий
Как твоего лица черты, известна
В тебе мне эта добродетель, Брут.
Как раз о чести речь я и веду.
Какого мненья ты и остальные
Об этой жизни - знать я не могу;
Но для меня жить в страхе пред созданьем,
Мне равным, - это то же, что не жить.
Мы родились свободными, как Цезарь,
И вскормлены мы так же, как и он,
И так же выносить способны стужу.
Когда однажды в берегах своих
Ярился Тибр, в холодный, бурный день, -
Мне Цезарь крикнул: "Ты дерзнешь ли, Кассий,
Со мною в гневный броситься поток
И переплыть его?" - Я в тот же миг,
Как был, не раздеваясь, прыгнул в воду
И предложил ему поплыть за мной.
Он так и сделал. Бушевали волны.
Наотмашь мы их били, разгоняли
И против их напора грудью шли.
Но, не доплыв до берега, вдруг Цезарь
Вскричал: "На помощь, Кассий, я тону!"
И, как Эней, великий предок наш,
Из стен горящей Трои на плечах
Анхиза вынес, я из тибрских волн
Спас Цезаря. И этот человек
Стал богом ныне, между тем как Кассий,
Ничтожное созданье, спину гнет,
Чуть лишь ему кивнет небрежно Цезарь!
В Испании болел он лихорадкой;
В часы припадков, помню, видел я,
Как он дрожал: да, этот бог дрожал!
От губ его бежала кровь трусливо;
Тот взор, который мир ввергает в трепет,
Затмился; и я слышал, как он стонет, -
Тем голосом, которому внимает
Весь Рим, записывая каждый звук, -
Увы, он восклицал: "Дай пить, Титиний!" -
Как девочка недужная. О боги,
Как мог столь слабый духом человек
Опередить величественный мир,
Взять пальму первенства?
За сценой трубы и радостные клики.
Брут
Опять ликуют!
Не новыми ли почестями там
Осыпан Цезарь? Кажется, что так.
Кассий
Да, друг, по миру тесному шагает
Колосс, а мы, ничтожные людишки,
У исполинских ног его снуем
И для себя могил бесславных ищем.
Подчас наш рок от нас самих зависит;
Не жребий наш - мы сами виноваты
В своем порабощенье. Брут - и Цезарь!
Чем имя "Цезарь" лучше? Как случилось,
Что это имя громче твоего?
Напишешь их - они равно красивы,
Произнесешь - равно приятен звук,
А взвесишь - равен вес. При заклинаньях
Откликнется на оба звука дух.
Во имя всех богов, прошу, скажи:
Какою пищею питался Цезарь,
Что вырос так? Век, опозорен ты!
Рим, оскудел ты благородной кровью!
Бывал ли со времен потопа {4} век,
Прославленный одним лишь человеком?
Кто мог доныне, говоря о Риме,
Сказать, что одного лишь человека
В своих стенах широких он вместил?
Пространства в Риме и теперь довольно,
Когда в нем есть один лишь человек.
О, ты и я - мы от отцов слыхали,
Что жил когда-то Брут: он предпочел бы,
Чтоб вечный дьявол в Риме воцарился,
Лишь бы не новый царь.
Брут
Что любишь ты меня - не сомневаюсь,
И догадался я, к чему ты клонишь.
Как я смотрю на это и другие
Дела - узнаешь позже. А покамест
Позволь мне дружески тебя просить -
Не торопи меня. Что ты сказал -
Я взвешу; что ты скажешь - со вниманьем
Прослушаю. Мы час найдем для встречи
И обсуждения столь важных дел.
Но помни, благородный друг, одно:
Брут предпочел бы селянином стать,
Чем сыном Рима быть, когда такие
Грозят нам злые времена.
Кассий
Я рад,
Что слабый голос мой из Брута высек
Хоть столько искр.
Брут
Окончен бег. Идет обратно Цезарь.
Кассий
При их приходе тронь за тогу Каску:
Он желчно, как всегда, расскажет нам,
Чем этот день особенным отмечен.
Возвращается Цезарь со свитой.
Брут
Я так и сделаю. Но погляди:
Пылает гневом Цезаря чело,
Другие на побитых слуг похожи,
Кальпурния бледна, у Цицерона
В глазах тот огонек, каким они
Горели в Капитолии, когда
С ним в спор вступал какой-нибудь сенатор.
Кассий
Нам скажет Каска, что случилось там.
Цезарь
Антоний!
Антоний
Что скажешь, Цезарь?
Цезарь
Вокруг себя людей хочу я видеть
Упитанных, холеных, с крепким сном.
А этот Кассий кажется голодным:
Он слишком много думает. Такие
Опасны люди.
Антоний
Цезарь, он не страшен:
Он римлянин честнейший, благородный.
Цезарь
Будь он полней! Но он не страшен мне.
А все ж, будь страх и Цезарь совместимы,
Не знаю, кто мне был бы неприятней,
Чем этот тощий Кассий. Он начитан;
Всегда он наблюдает и насквозь
Дела людские видит; игр не любит,
Как ты, Антоний; музыке он чужд
И редко улыбается, при этом
Как будто над собой труня, в себе
Способность улыбаться презирая.
Таких людей бежит покой, коль скоро
Есть в мире кто-нибудь повыше их, -
И потому они весьма опасны.
Я говорю - опасны вообще.
Но кто же мне опасен? Я ведь Цезарь.
Стань справа - я на это ухо глух -
И откровенно выскажись о нем.
Трубы.
Уходят Цезарь и все, кто был с ним, кроме Каски.
Каска
За плащ меня ты дернул, Брут? Что скажешь?
Брут
Ну, Каска, расскажи, что было там.
Чем Цезарь раздражен?
Каска
Да разве не был ты при нем?
Брут
Тогда бы мне рассказ твой не был нужен.
Каска
Ну, ему там поднесли царский венец. И когда поднесли, он от него
отмахнулся, вот так. И тогда народ завопил от восторга.
Брут
А во второй раз отчего кричали?
Каска
Из-за того же.
Кассий
Кричали трижды; ну, а в третий раз?
Каска
Из-за того же.
Брут
Трижды ему венец подносили?
Каска
Ну да, подносили, и он его трижды отстранял, но каждый раз более мягким
движением руки. И каждый раз мои честные соседи вопили от восторга.
Кассий
А кто подносил ему венец?
Каска
Кто же, как не Антоний.
Брут
Да расскажи нам, как все это было.
Каска
Пусть меня повесят, если я могу рассказать, как это было. Это было
сущее шутовство, прямо смотреть не хотелось. Я видел, что Марк Антоний ему
подносит венец, даже не венец, собственно говоря, а скорее головную повязку,
и, как я вам сказал, он ее в первый раз отстранил. А при всем том он бы ее,
как мне кажется, охотно взял. Потом ее Антоний опять ему поднес, и он ее
опять отстранил. Но, мне кажется, ему трудно было отвести от нее пальцы. И в
третий раз Антоний ее поднес ему, и в третий раз он ее отстранил, и при
каждом отказе народ ликовал и бил в свои загрубелые ладони и швырял вверх
свои потные колпаки, испуская такое облако смрадного дыхания по тому поводу,
что Цезарь от венца отказывается, что Цезарь чуть было не задохся. Ему стало
дурно, он свалился, а что до меня, то я не посмел рассмеяться, боясь
вдохнуть в раскрытый рот отравленный воздух.
Кассий
Постой! Как? Цезарь потерял сознанье?
Каска
Он свалился на рыночной площади с пеной у рта и замолк. {5}
Брут
Возможно, да... Ведь болен он падучей.
Кассий
Нет, он не болен. Но вот ты, и я,
И честный Каска - мы больны падучей.
Каска
Не знаю, что ты хочешь этим сказать, но знаю наверно, что Цезарь упал.
И если чернь ему не рукоплескала и не свистала в знак одобрения или
порицания, как в театре свищут комедиантам, то я лгун.
Брут
Что ж он сказал, когда пришел в себя?
Каска
Да вот, прежде чем свалиться, - когда он заметил, что радует чернь
своим отказом от венца, - он разодрал на себе тунику и выставил горло
вперед - нате, мол, режьте! Отправьте меня в ад с негодяями, если бы я не
поймал его на слове, будь я ремесленником! Тут он грохнулся. Очнувшись, он
сказал, что если сделал или произнес что-нибудь неподходящее, то пусть
почтенные сограждане отнесут это на счет его нездоровья. Три или четыре
бабенки, подле меня стоявшие, воскликнули: "Ах, добрая душа!" - и простили
его от всего сердца. Но это, право, немного значит. Перережь он их матерей,
они бы и тогда его простили.
Брут
И после этого ушел он мрачный?
Каска
Да.
Кассий
А Цицерон сказал ли что-нибудь?
Каска
Да, он сказал речь по-гречески.
Кассий
О чем же?
Каска
Ну, если я вам на это отвечу, то пусть не доведется мне больше ваши
лица увидеть. Но кто его понял, те улыбнулись друг другу и покачали
головами. А что меня касается, то для меня это была греческая грамота. Могу
вам еще одну новость сообщить: Маруллу и Флавию заткнули рты за то, что они
срывали украшения со статуй Цезаря. Будьте здоровы. Были еще и другие
дурачества, но я не старался их запомнить.
Кассий
Не хочешь ли ты, Каска, поужинать со мною сегодня?
Каска
Нет, я уже приглашен в другое место.
Кассий
Может быть, завтра пообедаем вместе?
Каска
Да, если буду жив, а ты останешься при своем намерении и твой обед
будет того стоить.
Кассий
Хорошо. Я жду тебя.
Каска
Ладно. Будьте оба здоровы.
Уходит Каска.
Брут
Каким он неуклюжим малым стал!
А в школе, помню, был он очень бойким.
Кассий
Он и теперь таков, чуть речь зайдет
О благородном, смелом начинанье,
Хотя и вял на вид. Такая грубость,
Служа приправой к тонкому уму,
Лишь повышает в людях аппетит
К его остротам.
Брут
Да, это так. Расстанемся теперь.
А завтра, если говорить со мною
Желаешь, я к тебе приду; иль ты
Ко мне приди, - я буду ждать тебя.
Кассий
Приду. А ты о родине подумай.
Уходит Брут.
Да, Брут, ты благороден. Все же, вижу,
Твой дух высокий можно отклонить
От свойственных ему путей. Да, надо
Всегда быть вместе людям благородным.
Кто против всех соблазнов устоит?
Ко мне враждебный, Цезарь любит Брута.
Будь Брут мой Кассием, а Кассий - Брутом,
Ему бы в руки я не дался. Ночью
Ему в окно подброшу груду писем,
Как бы от многих граждан, и различных
По почерку. Из них понять он сможет,
Как Рим высоко имя Брута чтит
И честолюбья Цезаря страшится.
Тогда ты, Цезарь, берегись его,
Иль близок час паденья твоего.
(Уходит.)
Гром и молния.
Входят с разных сторон Каска с обнаженным мечом и Цицерон.
Цицерон
От Цезаря ты, Каска? Добрый вечер!
Ты еле дышишь! И глядишь ты дико!
Каска
А ты невозмутим, когда утратил
Устойчивость весь мир? О Цицерон,
Видал я, как упрямые дубы
Раскалывала буря, их бичуя;
Как океан кипел честолюбиво,
Бушуя, пенясь, силясь доплеснуть
До черных туч; но никогда доныне
Я огненного вихря не видал.
Иль небеса охвачены войной,
Иль нечестивый мир внушил богам
Желание совсем его разрушить.
Цицерон
Чего-либо чудесней ты не видел?
Каска
Раб городской {6} - его ты с виду знаешь -
Взмахнул своею левою рукой:
Как двадцать факелов, она зажглась,
Но от огня ничуть не опалилась.
Затем - и обнажен с тех пор мой меч -
Близ Капитолия я встретил льва:
Сверкнув глазами, он прошел угрюмо,
Меня не тронув. Там же сотня женщин
Стояла; сбившись в кучу, превратясь
От страха в призраки, они клялись,
Что видели мужчин, огнем объятых,
Метавшихся по улицам. Вчера
На рынке среди бела дня сидел
И ухал филин. Если сразу столько
Чудесных наблюдается явлений,
То нет для них естественных причин.
Они зловещи - я уверен в том -
Для той страны, в которой происходят.
Цицерон
Да, странные мы дни переживаем.
Но мы по-своему толкуем вещи,
Событий искажая верный смысл.
Придет ли Цезарь завтра в Капитолий?
Каска
Придет. Ведь он Антония просил
Тебя туда письмом на завтра вызвать.
Цицерон
Так доброй ночи, Каска. Непогода
Нас гонит.
Каска
Доброй ночи, Цицерон.
Уходит Цицерон.
Входит Кассий.
Кассий
Кто тут?
Каска
Сын Рима.
Кассий
Это голос Каски.
Каска
Твой слух хорош. О Кассий, что за ночь?
Кассий
Прекраснейшая ночь для честных граждан.
Каска
Видал ли раньше кто столь грозным небо?
Кассий
Да, тот, кто мир в грехе погрязшим видел.
Что до меня, - по улицам бродя,
Я предался на волю страшной ночи
И, распахнув одежду, как ты видишь,
Ударам грома грудь свою открыл.
Когда косая молния, синея,
Взрезала грудь небес, мишенью я
Слепящим стрелам сам служил, казалось.
Каска
Но для чего бросал ты вызов небу?
Приличествуют людям страх и трепет,
Когда таких глашатаев им шлют,
Чтоб ужаснуть, разгневанные боги.
Кассий
Ты, Каска, вял. В тебе те искры жизни,
Что в римлянах гореть должны, погасли
Или под спудом тлеют. Ты напуган,
Ты побледнел, оцепенел от страха
При виде странной ярости небес.
Но если бы ты взвесил, отчего
Блуждают духи, вспыхнули огни,
Зверей и птиц извращена природа,
От старцев мудрость к детям перешла
И все они свое предназначенье,
Извечные способности свои
Сменили на уродства, - ты бы понял,
Что дух такой богами в них вселен,
Чтоб этим устрашить и остеречь
Один уродливый правопорядок.
Тебе назвать я мог бы человека,
Который, так же как и эта ночь,
Гремит, сверкает, разверзает гробы
И, как капитолийский лев, {7} рычит;
Который не сильней, чем я и ты,
Сам по себе, но вырос непомерно
И страшен, как чудесный взрыв стихий.
Каска
Ты говоришь о Цезаре, не так ли?
Кассий
Как хочешь понимай. У римлян ныне
Такие ж мышцы, как у предков их,
Но в нас, к несчастью, умер дух отцов;
Мы духом матерей руководимы -
По-женски терпим наше иго мы.
Каска
Да, говорят, сенат намерен завтра
Венчать на царство Цезаря. Он будет
Носить венец на суше и на море,
Повсюду, кроме италийских стран.
Кассии
Тогда кинжалу я найду работу.
От рабства Кассий Кассия спасет.
Вы, боги, дали слабым эту силу, -
Там посрамили вы тиранов, боги.
Ни бронзовые стены, ни темницы,
Ни каменные башни, ни оковы
Не могут силу духа обуздать.
Усталая от плена мира, жизнь
Всегда вольна себе самой дать волю.
И пусть весь мир со мною это знает:
С себя могу я добровольно сбросить
Лежащую на мне тиранства часть.
Снова раскаты грома.
Каска
И я могу. И всякому рабу
Дана такая власть покончить с рабством.
Кассий
Но как же Цезарь может быть тираном?
Бедняга! Он бы и не метил в волки,
Когда б не видел в римлянах овец.
Не будь мы ланями, он львом бы не был.
Кто хочет быстро развести огонь -
С соломы начинает. Значит, Рим -
Не более чем хлам, труха, отбросы,
Разжегшие огонь, чтоб озарить
Такую тварь презренную, как Цезарь!
О горе! Что же я? Быть может, это
Сказал я добровольному рабу,
И мне тогда ответ держать придется? -
Но я вооружен и равнодушен
К опасностям.
Каска
Сказал ты это Каске;
Он не болтун. И вот моя рука.
Посей мятеж, встань на борьбу с неправдой -
И от того, кто дальше всех пойдет,
Я не отстану.
Кассий
По рукам! Так знай же,
Что нескольких честнейших римлян я
Уже склонил участвовать со мною
В одном опасном, но достойном деле,
И ждут они меня теперь как раз
У портика Помпея. В эту ночь
Никто на улицу не смеет выйти.
Своим кроваво-пламенным лицом
И ужасом стихии ныне сходны
С тем умыслом, который мы таим.
Каска
Постой! Сюда идет поспешно кто-то.
Входит Цинна.
Кассий
Нет, это Цинна. Узнаю походку.
Он наш. - Куда торопишься ты, Цинна?
Цинна
Тебя ищу. Но кто с тобой? Метелл?
Кассий
Нет, Каска; он участник в нашем деле.
Меня там ждут?
Цинна
Я рад, что Каска с нами.
Какая ночь! Там кое-кто из нас
Был очевидцем знамений чудесных.
Кассий
Ответь же, Цинна: ждут меня?
Цинна
Да, ждут.
О Кассий, если б ты
К нам Брута благородного привлек!
Кассий
Спокоен будь. На преторское {8} кресло
Записку эту, Цинна, положи,
Чтобы она попала в руки Бруту,
Другую брось в окно ему, а третью
Ты к изваянью пращура его {9}
Прилепишь воском. И затем вернись.
Мы ждем тебя у портика Помпея.
Требоний там ли? Там ли Деций Брут?
Цинна
Все, кроме Цимбра, собрались. В твой дом
Искать тебя пошел он. - Хорошо же,
Все письма я пристроить поспешу.
Кассий
Затем вернись к Помпеевой арене.
Уходит Цинна.
Я до рассвета Брута навещу
С тобою. На три четверти уже
Он наш, а после этого свиданья
И весь он будет нам принадлежать.
Каска
О, весь народ его высоко ставит,
И то, что в нас казалось бы преступным,
Брут, как великий маг, своим участьем
В достоинство и ценность превратит.
Кассий
Ты верно понял ценность Марка Брута.
Мы без него не можем обойтись.
Пойдем. Уж полночь било. До рассвета
Его участьем заручимся мы.
Уходят.
Входит Брут.
Брут
Эй, Люций, встань! -
Я не могу по ходу звезд узнать,
Насколько близок день. - Ты слышишь, Люций? -
Завидная вина - столь крепкий сон! -
Ну, Люций, ну же! Встань! Протри глаза!
Входит Люций.
Люций
Мой господин, ты звал?
Брут
Поставь мне в комнату свечу. Когда
Зажжешь ее, приди сюда за мною.
Люций
Иду, мой господин.
(Уходит.)
Брут
Он должен умереть. Его низвергнуть
Велит мне не мой личный интерес,
Но благо общее. Венца он жаждет.
Венец его изменит? Вот вопрос.
Выманивает яркий свет змею, -
Будь осторожен, путник!.. Если мы
Дадим ему венчаться, - сами вложим
В него мы жало, чтоб он жалил нас.
Величье тот во зло употребляет,
Кто с властью совесть разлучил. Признаться,
Не видел я, чтоб Цезарь покорялся
Страстям скорей, чем разуму. Но скромность
Для молодого честолюбья - то же,
Что лестница, как это знают все.
К ней обращен лицом по ней всходящий;
Взобравшись же на верхнюю ступень,
Он к лестнице становится спиною
И смотрит в облака, презрев ступени,
Его возведшие. Возможность эту
Нельзя дать Цезарю. Каков он ныне -
Не думай: этим спор не разъяснен;
А думай лишь, что он, поднявшись, может
До тех иль этих крайностей дойти.
Считай его яйцом змеи, в котором
Змеиная порода созревает, -
И в скорлупе убей!
Возвращается Люций.
Люций
Свечу я приготовил, господин.
Ища кремень, я на окне увидел
Вот этот запечатанный пергамент.
Он не был там, когда я спать ложился.
(Передает ему письмо.)
Брут
Ложись опять в постель. Еще темно.
Скажи мне, мальчик: завтра иды марта?
Люций
Не знаю, господин.
Брут
Взгляни на календарь; вернись с ответом.
Люций
Сейчас.
(Уходит.)
Брут
С такою силой молнии сверкают,
Что я могу при свете их читать.
(Читает письмо)
"Ты дремлешь, Брут. Проснись, узнай себя.
Ужели Рим... Заговори, ударь,
Исправь!" - "Ты дремлешь, Брут"? -
Такие часто сыпались призывы,
И я их подбирал.
"Ужели Рим..." Конец таков, должно быть:
"Ужели Рим потерпит самовластье?"
Как? Рим? Прогнал мой предок с улиц Рима
Тарквиния, когда тот был царем.
"Заговори, ударь, исправь!" - Призыв
К словам и действиям? О Рим! Клянусь,
Когда спасен ты будешь, то получишь
От Брута все, к чему стремишься ты.
Возвращается Люций.
Люций
Пятнадцатый день марта настает,
Мой господин.
В ворота стучат.
Брут
Так. Отопри - стучат.
Уходит Люций.
Со дня, когда меня встревожил Кассий,
Не знал я сна.
Меж исполненьем страшного деянья
И первым помыслом о нем вся жизнь
Подобна отвратительному бреду.
У человека дух со смертным телом
Советуется, - и природа наша
При этом, словно маленькое царство,
Восстание в себе претерпевает.
Возвращается Люций.
Люций
Тебя желает видеть брат твой Кассий, {10}
Он у ворот.
Брут
Один ли он пришел?
Люций
Нет, много с ним других.
Брут
А ты их знаешь?
Люций
Нет, господин. На лбы надвинув шапки,
Они плащами лица прикрывают,
И я ни по одной черте не мог
Их опознать.
Брут
Сюда их приведи.
Уходит Люций.
Сообщники пришли. О заговор!
Свой грозный лоб ты даже ночью прячешь,
Когда всего свободней зло! Так где же
Найдешь пещеру днем, во мгле которой
Свой страшный скроешь лик? - Не нужно мглы;
Прикрой его любезностью и смехом.
Когда б он принял свой природный вид,
То, даже погрузившись в мрак Эреба,
Не мог бы подозренья избежать.
Входят Кассий, Каска, Деций, Цинна, Метелл, Цимбр и Требоний.
Кассий
Боюсь, что мы спугнули твой покой.
Брут, с добрым утром. Мы не помешали?
Брут
Я с час уж на ногах. Не спал всю ночь.
Знакомы ли мне спутники твои?
Кассий
Знакомы все. И каждый среди них,
К тебе с почтеньем относясь, желает,
Чтоб о себе самом, о Бруте, мненье
Всех благородных римлян ты делил.
Вот здесь - Требоний.
Брут
Рад ему сердечно.
Кассий
Вот - Деций Брут.
Брут
Ему я также рад.
Кассий
Вот - Каска. Это - Цинна. Вот Метелл.
Брут
Привет им всем!
Какая тяжкая забота гонит
От ваших глаз покой?
Кассий
Позволь тебе сказать...
(Шепчется с ним.)
Деций
С той стороны - восток. Уже светает?
Каска
Нет.
Цинна
Прости, он прав. Те серые оттенки
На облаках - предвестники рассвета.
Каска
Ошиблись оба вы. Вон там, куда
Я направляю меч, восходит солнце,
Гораздо дальше к югу. Надо помнить,
Что нынче - молодое время года.
Спустя два месяца огни зари
Переместятся к северу. Восток же -
Как раз за Капитолием, вон там.
Брут
Все, друг за другом, дайте руку мне.
Кассий
И поклянемся замысел исполнить.
Брут
Нет, клятв не надо! Если римлян лица,
Боль наших душ, бесчестье этих дней,
Все эти побужденья - слишком слабы,
То, во-время расставшись, возвратимся
В ленивые постели. Предоставим
Тиранству властвовать, пока мы все
Поодиночке не падем. Но если,
Как я уверен, в вас огня довольно,
Чтобы разжечь и трусов, закалить
И дряблые сердца у жен отвагой, -
То есть ли надобность в каких-то шпорах,
Чтоб на спасенье Рима нас поднять?
Что может быть надежней слова римлян?
К чему нам клятвы, если с честью честь
Покончили на том, что это будет
Или за это дружно мы умрем?
Жрецы, лукавцы, трусы пусть клянутся,
Расслабленные старцы и тихони,
Привыкшие к обидам, негодяи,
Которым веры нет. Но не позорьте
Возвышенного нашего решенья,
Безудержного пыла наших душ
Предположеньем, будто их упрочить
Должны мы клятвой. Каждой капле крови,
Хранимой каждым римлянином, - гордо
Хранимой, - осквернение грозит
При нарушенье хоть частицы слова,
Раз это слово римлянин дает.
Кассий
Не постараться ль нам и Цицерона
Привлечь? Он всей душою был бы наш.
Каска
Нельзя нам упускать его.
Цинна
Конечно.
Метелл
О, пусть он к нам примкнет. Его седины
Стяжают нам расположенье граждан
И похвалу. Все будут говорить,
Что ум его направил наши руки.
Его степенность совершенно скроет
И нашу молодость и буйный пыл.
Брут
О нет, не будем откровенны с ним:
К чужому начинанью никогда
Он не примкнет.
Кассий
Так обойдем его.
Каска
Да, не пригоден он.
Деций
Один ли Цезарь должен пасть?
Кассий
Вопрос
Уместен, Деций. Цезаря не должен,
По-моему, Антоний пережить,
Его любимец. Нам он стал бы злостным
Врагом. Пусти он в ход свое влиянье,
Мы все не обобрались бы забот.
Предотвратить необходимо их:
Пусть вместе с Цезарем падет Антоний.
Брут
Кровавая не в меру мысль, Кай Кассий, -
Отсечь и члены вслед за головой,
К убийству гнев и злобу примешав.
Антоний - лишь один из членов тела.
Жрецами будем, Кай, не мясниками;
Мы против духа Цезаря восстали,
А в духе человека крови нет.
О, если б можно было дух убить,
Не разрушая тела! Но, увы,
За дух свой Цезарь кровь прольет. Друзья,
Убьем его отважно, но безгневно,
И не разрубим, как на корм собакам,
А обрядим, как пищу для богов.
Пусть наше сердце, как хозяин ловкий,
На дикий шаг рабов своих толкнет
И притворится, что на них сердит.
Не злостный это шаг - необходимый,
И очистительную жертву в нем
Тогда народ увидит - не убийство.
А про Антония забудьте: он
Бессилен будет так же, как рука
У Цезаря, когда погибнет Цезарь.
Кассий
И все же я Антония боюсь:
Он слишком предан Цезарю...
Брут
Не думай
О нем, мой добрый Кассий. Если любит
Он Цезаря, то лишь себе опасен:
Он от печали может умереть.
Едва ли, впрочем: слишком расположен
Он к играм, обществу и кутежам.
Требоний
Не страшен он и пусть живет. Он будет
Про скорбь свою со смехом вспоминать.
Бьют часы.
Брут
Чу!.. Бьют часы.
Кассий
Они пробили три.
Требоний
Пора итти.
Кассий
Сомнительно еще,
Придет ли завтра Цезарь в Капитолий.
С недавних пор он суеверен стал
И резко отношенье изменил
К приметам, сновиденьям, предсказаньям.
Возможно, что чудесные явленья,
Необычайный ужас этой ночи,
Увещевания его авгуров {11}
Удержат дома Цезаря.
Деций
Не бойтесь:
Его уговорить сумею я.
Он любит поговорку, что ловить
Деревьями единорогов {12} надо,
Медведей - зеркалами, сетью - львов,
Слонов - посредством ям, людей - льстецами.
Сказав же, что льстецов он не выносит,
Ему особенно польщу я этим.
Доверьтесь мне:
Я на него влиять всегда умею
И в Капитолий приведу его.
Кассий
Нет, лучше уж мы все за ним пойдем.
Брут
В восьмом часу, не правда ли? Не позже!
Кассий
Да, это крайний срок. Не опоздайте.
Метелл
Лигарий Цезаря не любит: Цезарь
Бранил его за похвалы Помпею.
Как странно, что о нем мы позабыли.
Брут
Зайди к нему, мой друг Метелл: ко мне
Он расположен, и не без причины;
Пришли его сюда - он будет наш.
Кассий
Светает. - До свиданья, Брут. - Друзья,
Нам разойтись пора; но не забудьте
Того, что решено. Явить себя
Должны мы истыми сынами Рима.
Брут
Друзья, имейте свежий вид, веселый.
Пусть не сквозит наш умысел во взглядах:
Носить его, как римские актеры,
Должны мы твердо, с бодростью в душе.
Примите же привет мой, все и каждый.
Уходят все, кроме Брута.
Эй, Люций! Крепко спишь? Ну что ж, опейся
Медвяной, тяжкою росою сна.
Ни странных образов, ни сновидений
В твой мозг еще заботы не вселили, -
Вот почему твой сон глубок.
Входит Порция.
Порция
Мой Брут!
Брут
Что, Порция, с тобой? Зачем ты встала?
Ведь ты слаба здоровьем, и тебе
Холодное, сырое утро вредно.
Порция
Как и тебе. Украдкой ты покинул
Свою постель. Нехорошо! Вчера
Вдруг из-за ужина ты встал. Ходил
В раздумье, со скрещенными руками,
Вздыхая. Я окликнула тебя, -
В меня ты взор вперил недружелюбно.
Вопрос я повторила, - почесал
Ты лоб, ногой нетерпеливо топнув.
Настаивала я, - ты не ответил
И сделал мне сердито знак рукой,
Чтоб я ушла. И я повиновалась,
Боясь твое усилить раздраженье,
И то уж бурное, и объясняя
Его одним из тех приливов желчи,
Каким в свой час подвержены мы все.
Он не дает тебе ни спать, ни есть,
Ни говорить, и если бы тебе
Он так же изменил лицо, как нрав,
Тебя бы не узнала я. Мой Брут,
Мой милый муж, скажи мне, что с тобою?
Брут
Мне просто нездоровится, поверь.
Порция
Мой Брут разумен. Против нездоровья
Он меры принял бы.
Брут
Я их приму.
Ложись, мой друг.
Порция
Брут болен? А здорово ль, распахнувшись,
Прогуливаться, утреннюю сырость
Вдыхать? Брут болен? А презрев постель,
Бросает вредоносной ночи вызов,
Дает ее миазмам и простуде
Усугубить болезнь! О нет, мой друг,
В душе какую-то болезнь ты носишь,
И знать ее я вправе, я должна.
Тебя я на коленях заклинаю
Моею красотой, когда-то славной,
И всеми клятвами твоей любви,
И сочетавшей нас великой клятвой -
Мне, половине самого тебя,
Сказать, в чем боль твоя. Какие шесть
Иль семь людей к тебе являлись нынче,
Скрыв лица даже от ночного мрака?
Брут
Встань, милая.
Порция
Колен бы я не гнула,
Когда б и ты со мной был милым, Брут.
Условлено ли в брачном договоре,
Чтоб я не знала тайн твоих? Делю
Я только в очень редкие часы
С тобою жизнь - за трапезой, на ложе,
Порой в беседах, и живу в предместье
Твоей души! {13} О, Порция тогда -
Наложница, а не супруга Брута.
Брут
Нет, ты его достойная жена
И дорога ему, как капли крови
В его тревожном сердце.
Порция
А если так, я тайну знать должна.
Я женщина, - согласна, - но такая,
Которую избрал женою Брут.
Я женщина, - согласна, - но такая,
В которой дочь Катона чтит народ.
Ужели при таком отце и муже
Я не сильнее пола своего?
Доверься мне: тебя не выдам я.
В себе я силу духа испытала:
Я добровольно ранила себя
Сюда, в бедро. Я скрыла боль свою, -
Ужель не скрою тайны мужа?
Брут
Боги,
Пусть буду я такой жены достоин!
Стук в ворота.
Чу! Слышишь? Порция, уйди на время.
Я скоро в сердце перелью твое
Все тайны моего;
Во всех моих делах, во всех чертах
Угрюмого лица отчет представлю.
Уйди скорей.
Уходит Порция.
Кто, Люций, там стучит?
Возвращается Люций, за ним Кай Лигарий.
Люций
Один больной тебя желает видеть.
Брут
Метеллом приглашенный Кай Лигарий! -
Ты, мальчик, отойди. - Что скажешь, Кай?
Лигарий
Мой слабый голос шлет тебе привет.
Брут
О, как некстати ты, мой славный Кай,
В платок укутался. Будь ты здоров...
Лигарий
Здоров я, если Брут меня зовет
На дело чести.
Брут
На такое дело
Тебя позвал бы я, когда бы мог
Ты внять здоровыми ушами зову.
Лигарий
Тогда пред всеми римскими богами
Недуг свой сбрасываю я. Дух Рима!
Сын доблестный, от славных чресл рожденный!
Как заклинатель, ты с души моей
Снял гнет болезни. Прикажи мне мчаться -
И я на невозможное решусь,
Осилю все. Скажи - что надо делать?
Брут
Здоровье надо возвратить больным.
Лигарий
Но заболеет кто-нибудь здоровый?
Брут
Да, это тоже. По пути к тому,
На ком свершится это, ты узнаешь,
О чем я речь веду.
Лигарий
Иди вперед.
Я следую, воспрянув, за тобою -
Мне все равно, куда. С меня довольно,
Что Брут меня ведет.
Брут
Идем же, Кай.
Уходят.
Гроза.
Входит Цезарь в ночной одежде.
Цезарь
На небо, ни земля не спали ночью.
Кальпурния во сне кричала трижды;
"А! Убивают Цезаря!" - Эй, люди!
Входит Слуга.
Слуга
Что, господин?
Цезарь
Пойди к жрецам - пусть жертву принесут;
И передай мне, что они предскажут.
Слуга
Иду, мой господин.
Уходит Слуга.
Входит Кальпурния.
Кальпурния
Ужели выйти ты собрался, Цезарь?
Свой дом ты покидать не должен нынче.
Цезарь
Да, Цезарь выйдет. Все, что мне грозило,
Всегда глядело в спину мне. Узрев
Лик Цезаря, угрозы исчезали.
Кальпурния
К приметам я всегда была беспечна,
Но нынче я напугана. Помимо
Того, что мы видали и слыхали,
О страшных знаменьях толкует стража:
О львице, окотившейся средь улиц,
О мертвецах, восставших из могил;
Построившись в порядок боевой,
На тучах воины в огне сражались, -
Забрызган Капитолий кровью их;
Стонали раненые, ржали кони,
И в воздухе носился бранный шум,
И призраки на улицах вопили.
Все это сверхъестественно! О Цезарь,
Мне страшно!
Цезарь
Можно ли предотвратить
То, что великие решили боги?
Нет, Цезарь все же выйдет. Те приметы
Относятся не к Цезарю - ко всем.
Кальпурния
Комет не видно перед смертью нищих;
Вещает небо о конце владык.
Цезарь
Трус много раз до смерти умирает;
Храбрец вкушает лишь однажды смерть.
Из всех чудес, известных мне, считаю
Я самым странным смертный страх людей;
Ведь знают же: конец необходимый
Придет в свой час.
Возвращается Слуга.
Что говорят авгуры?
Слуга
Советуют тебе не выходить:
Они, во внутренностях жертвы роясь,
У зверя сердце не могли найти.
Цезарь
Вот этим боги пристыдили трусость:
Останься дома Цезарь страха ради,
Он был бы то же, что без сердца зверь.
Но Цезарь не таков. Отлично знает
Опасность, что ее опасней Цезарь.
Мы с ней - два льва, в один и тот же день
Рожденные; но я страшней и старше.
Сегодня Цезарь выйдет.
Кальпурния
О супруг мой!
Доверчивостью помрачен твой разум.
Не выходи сегодня. Пусть не твой,
А мой испуг тебя удержит дома.
Пошлем в сенат Антония; пускай
Он скажет там, что Цезарь нездоров.
Молю тебя об этом на коленях.
Цезарь
Пусть Марк Антоний так в сенате скажет.
Тебе в угоду дома остаюсь.
Входит Деций.
Вот Деций Брут. Он это скажет им.
Деций
Привет тебе, великий Цезарь! Здравствуй.
Явился я просить тебя в сенат.
Цезарь
Ко мне пришел ты, Деций, очень кстати:
Сенату передай с моим приветом,
Что я прийти сегодня не хочу.
Что не могу - неправда. Что не смею -
Неправда б_о_льшая. Я не хочу
Прийти сегодня. Так и скажешь, Деций.
Кальпурния
Скажи - он болен.
Цезарь
Цезарь станет лгать?
Простер я длань так далеко в победах -
И старцам правду не дерзну сказать?
Ступай, скажи - прийти не хочет Цезарь.
Деций
Могучий Цезарь, чтобы надо мной
Там не смеялись, укажи причину.
Цезарь
Причина - та, что не желаю я, -
И этого сенаторам довольно.
Тебя же лично удовлетворить
Согласен я, как друга моего.
Кальпурния меня не отпускает.
Ей снилось, будто, как фонтан стоустый,
Забила кровью статуя моя,
И много славных римлян подходило,
Чтобы со смехом руки в той крови
Омыть. И это грозною приметой,
Зловещим знаменьем она сочла
И на коленях вымолила, чтобы
Сегодня дома я не покидал.
Деций
Тот сон совсем неверно истолкован.
Сулит он счастье: статуя твоя,
Как будто истекающая кровью,
В которой римляне, смеясь, купались, -
Предвестие того, что напоишь
Ты Рим своей животворящей кровью
И что к тебе стремиться будут люди,
Ища отличий, почестей и славы.
Так надо сон Кальпурнии понять.
Цезарь
Он хорошо тобою разъяснен.
Деций
Ты это скажешь, выслушав меня.
Узнай же, Цезарь, что сенат решил
Тебе венец преподнести сегодня;
Но может передумать, услыхав,
Что ты прийти не хочешь. И предметом
Глумленья это станет, если скажут:
"Отложим заседание, пока
Жене его сон лучший не приснится".
Скрываться будешь - разнесется шопот:
"Эге, боится Цезарь!"
Прости меня, я из любви к тебе
Решаюсь прямо высказаться, Цезарь:
Мой разум подчиняется любви.
Цезарь
Как мне смешон теперь твой глупый страх,
Кальпурния! Мне стыдно, что тебе
Я уступил. - Дать тогу мне! - Иду.
Входят Публий, Брут, Лигарий, Метелл, Цимбр, Каска, Требоний и Цинна.
Смотрите, вот за мной зашел и Публий. -
Публий
Привет тебе, мой Цезарь!
Цезарь
Здравствуй, Публий. -
Как, Брут? И ты так рано на ногах? -
Здорово, Каска! - Кай Лигарий, Цезарь
Так никогда с тобой не враждовал,
Как изнуряющая лихорадка.
Который час?
Брут
Пробило восемь, Цезарь.
Цезарь
Спасибо за любезный ваш приход.
Входит Антоний.
Так рано поднялся! - Антоний, здравствуй.
Антоний
Привет тебе!
Цезарь
Пусть приготовят все.
Неловко мне: опаздываю я. -
А, Цинна! - И Метелл! - И ты, Требоний!
С тобой часок мне надо поболтать.
Не позабудь ко мне зайти сегодня;
И стой вблизи, чтоб я не позабыл.
Требоний
Да, Цезарь.
(В сторону)
И твоим друзьям придется
Жалеть о том, что я стоял вблизи.
Цезарь
Друзья, войдемте; выпьем на дорогу -
И дружески направимся в сенат.
Брут (в сторону)
Но дружба дружбе рознь. От этой мысли,
О Цезарь, сердцу Брута тяжело.
Уходят.
Входит Артемидор, читая.
Артемидор
"Цезарь, остерегайся Брута, берегись Кассия, держись подальше от Каски,
присматривай за Цинной, не доверяй Требонию, следи за Метеллом Цимбром;
Деций Брут тебе не друг; ты обидел Кая Лигария. Одна мысль одушевляет их
всех, и эта мысль направлена против Цезаря. Если ты не бессмертен, будь на
страже: беспечность благоприятствует заговору. Да хранят тебя великие боги.
Твой доброжелатель Артемидор".
Здесь Цезаря дождусь я и подам
Ему записку эту как прошенье.
Скорблю я, что не может добродетель
От зуба зависти сберечь себя.
Прочтешь ты это, Цезарь, - будешь жив,
А не прочтешь - дружат с изменой Парки.
(Уходит.)
ДРУГАЯ ЧАСТЬ ТОЙ ЖЕ УЛИЦЫ, ПЕРЕД ДОМОМ БРУТА.
Входят Порция и Люций.
Порция
Пожалуйста, ступай бегом в сенат.
Не отвечай мне ничего, ступай.
Чего ж ты ждешь?
Люций
Я порученья жду.
Порция
Хотела б я, чтоб ты вернулся прежде,
Чем я скажу тебе, что делать там.
(В сторону)
Не покидай меня, о твердость! Встань
Горою между сердцем и устами!
Я при мужском уме слаба по-женски:
Как трудно тайну женщине хранить! -
Ты здесь еще?
Люций
Но как же, госпожа?
В сенат помчаться мне - и это все?
Потом стремглав домой - и это все?
Порция
Да, и сказать мне, вид какой у Брута, -
Он нынче нездоров, - и Цезарь как...
Просителями окружен какими?
Чу, мальчик! Слышишь шум?
Люций
Не слышу.
Порция
Да прислушайся же, Люций!
Я слышу гул переполоха, схватки:
Его доносит ветер от сената.
Люций
Я ничего не слышу, госпожа.
Входит Прорицатель.
Порция
Прохожий, подойди! Какой дорогой
Ты шел?
Прорицатель
Иду из дома своего.
Порция
Который час?
Прорицатель
Должно быть, скоро девять.
Порция
Скажи, прошел ли Цезарь в Капитолий?
Прорицатель
Нет, госпожа; я для того и вышел,
Чтоб стать на том пути, где он пойдет.
Порция
Есть к Цезарю прошенье у тебя?
Прорицатель
Да, госпожа. И если он захочет
К себе быть добрым, выслушав меня,
Я попрошу, чтоб он себе был другом.
Порция
Как? Что ж ему грозит? Что знаешь ты?
Прорицатель
Я? Ничего. Но многого боюсь.
Прощай. Тесна здесь улица. Всегда
Сенаторами, преторами, роем
Просителей он окружен. Толпа
Меня, тщедушного, еще задавит.
Я стану в месте более просторном,
Чтобы великий Цезарь мог мне внять.
(Уходит.)
Порция
Мне надо в дом вернуться.
(В сторону)
Ах, как слабо
Ты, сердце женское! О Брут! Пусть небо
Тебе поможет в замысле твоем. -
Ах, мальчик слышит... - Цезарь Бруту в просьбе
Одной отказывает. {14} - Я слабею. -
Беги же, Люций! Бруту передай
Привет мой и скажи - я весела.
С его ответом возвратись скорее.
Уходят в равные стороны.
РИМ. ПЕРЕД КАПИТОЛИЕМ. НАВЕРХУ ЗАСЕДАЕТ СЕНАТ.
У входа в Капитолий толпа, среди нее - Артемидор и Прорицатель.
Трубы.
Входят Цезарь, Брут, Кассий, Каска, Деций, Метелл Цимбр, Требоний, Цинна,
Антоний, Лепид, Попилий, Публий и другие.
Цезарь
Настали иды марта.
Прорицатель
Да, Цезарь, но еще не миновали.
Артемидор
Привет, о Цезарь! Прочитай вот это.
Деций
Тебя Требоний просит на досуге
Прочесть его смиренное прошенье.
Артемидор
Сперва мое прочти, великий Цезарь!
Оно тебя касается всех ближе.
Цезарь
Тогда его последним я прочту.
Артемидор
Прочти его без промедленья, Цезарь!
Цезарь
Он сумасшедший, что ли?
Публий
Прочь с дороги!
Кассий
На улицах с прошеньями полезли!
(Цезарю и его спутникам)
Войдем в сенат.
Цезарь входит в Капитолий, за ним - остальные.
Все сенаторы встают.
Попилий (Кассию)
Желаю вам удачи в предприятье.
Кассий
В каком, Попилий?
Попилий
До свиданья.
(Направляется к Цезарю.)
Брут (Кассию)
Что
Сказал Попилий Лена?
Кассий
Он пожелал удачи нам. Боюсь,
Что заговор раскрыт.
Брут
Смотри, подходит
Он к Цезарю. Следи за ними.
Кассий
Каска,
Будь скор. Боюсь, что помешают нам. -
Брут, что нам делать? Если это так,
То Кассию иль Цезарю конец.
Я заколю себя.
Брут
Будь стойким, Кассий!
С ним говорит Попилий не про нас:
Смеется он, я безмятежен Цезарь.
Кассий
Требоний помнит роль свою. Ты видишь,
Вот он Антония уводит, Брут.
Уходят Требоний и Антоний.
Цезарь и сенаторы занимают свои места.
Деций
А где Метелл? Пусть он подаст сейчас же
Прошенье Цезарю.
Брут
Уже пошел;
Вокруг него теснитесь. Помогайте.
Цинна
Ты, Каска, первый нанесешь удар.
Цезарь
Готовы ль все? Какие упущенья
Исправят Цезарь и его сенат?
Метелл
Великий, славный и могучий Цезарь,
Услышь мольбу смиренную Метелла...
(Опускается на колени.)
Цезарь
Тебя, Метелл, предупредить я должен:
Таким низкопоклонничаньем можно
Разжечь в обыкновенных людях кровь
И превратить решенья и декреты
В игрушку для детей. Считать нелепо
Кровь Цезаря столь пылкой, что ее
Способно стойкости лишить природной
Все то, что может размягчить глупцов:
Умильные слова, подобострастье
И раболепно-низменная лесть.
Твой брат по приговору изгнан. Если
Ты гнешься, льстишь и молишь за него, -
Я отшвырну тебя, как пса с дороги.
Знай - Цезарь справедлив и без причин
Не милует людей.
Метелл
Быть может, более достойный голос,
Который будет Цезарю приятней,
Раздастся в пользу брата моего?
Брут
Целуя руку, но не льстя тебе,
Прошу я, Цезарь, чтобы Публий Цимбр
Теперь же был из ссылки возвращен.
Цезарь
Как! Брут?
Кассий
Прости его, прости, о Цезарь!
К ногам твоим и Кассий припадает
И просит о помилованье Цимбра.
Цезарь
Будь я - как вы, я уступил бы вам;
Будь я просить способен - внял бы просьбам;
Но сходен я с Полярною звездой,
Спокойною и непоколебимой,
Как ни одно другое из светил.
Сверкает небо искрами без счета,
И все они - огни, и каждый светит,
Но неподвижна лишь одна из всех.
И то же - в мире: он кишит людьми,
А люди - это плоть, и кровь, и разум;
Но лишь один известен в мире мне,
На высоте своей несокрушимый,
Незыблемый. И то, что это - я,
Хочу я показать вам на примере:
Был твердым я - и Цимбра я изгнал;
Останусь твердым - в Рим он не вернется.
Цинна
О Цезарь!..
Цезарь
Прочь! Олимп ты сдвинуть хочешь?
Деций
Великий!..
Цезарь
Брут напрасно гнул колени.
Каска
Так говорите, руки, за меня!
(Поражает Цезаря кинжалом.)
Вслед за ним наносят удары все остальные заговорщики, последним - Марк Брут.
Цезарь
Et tu, Brute? {15} Так пади же, Цезарь!
(Умирает.)
Сенаторы и народ в ужасе разбегаются.
Цинна
Свобода! Воля! Тирания пала!
По улицам бегите с этим кличем.
Кассий
С общественных трибун провозглашайте:
"Свобода, воля, сбросил рабство Рим!"
Брут
Народ! Сенаторы! Откиньте страх.
Бежать не надо. Честолюбья долг
Уплачен.
Каска
На трибуну, Брут!
Деций
И Кассий!
Брут
А Публий где?
Цинна
Вот он, ошеломленный мятежом.
Метелл
Все будем вместе, чтоб какой-нибудь
Друг Цезаря...
Брут
Зачем же вместе? - Публий, успокойся
И римлян успокой. Мы никого
Не тронем.
Кассий
И расстанься лучше с нами,
Чтобы народ, накинувшись на нас,
Твою не мог обидеть старость, Публий.
Брут
Да, за вину в ответе только мы,
Свершившие все это.
Возвращается Требоний.
Кассий
Антоний где?
Требоний
Бежал домой в смятенье.
Мужчины, дети, женщины вопят
И мечутся, как будто гибнет мир.
Брут
Явите, Парки, вашу волю нам.
Мы знаем, что умрем. Но в смертный час
Мысль об отсрочке нас, людей, заботит.
Кассий
Что ж, кто у жизни срезал двадцать лет,
Отрезал столько ж лет у страха смерти.
Брут
А если так, то смерть - благодеянье.
Мы Цезарю услугу оказали,
Страх смерти сократив ему. Нагнемся -
Омочим руки до локтей себе
В его крови, мечи окрасим ею,
Потом пойдем на рыночную площадь
И, потрясая рдеющим оружьем,
Воскликнем все: "Свобода, воля, мир!"
Кассий
Омоем кровью руки. - Сквозь века
К неведомым народам и наречьям
Театры эту сцену донесут!
Брут
И сколько раз умрет на сцене Цезарь,
Который, вот, лежит у ног Помпея,
Став не дороже праха!
Кассий
Столько ж раз
Потомки назовут нас братством граждан,
Освободивших родину свою.
Деций
Ну что ж, идем?
Кассий
Да, все пойдем к народу.
Брут - впереди. Мы шествие его
Украсим лучшими сердцами Рима.
Брут
Стой, кто идет?
Входит Слуга Антония.
Слуга (падает на колени перед Брутом)
Так велено мне, Брут, склонить колени,
Так Марк Антоний мне велел пасть ниц
И так сказать, простершись пред тобою:
"Брут благороден, мудр, отважен, честен;
Велик был Цезарь, царственен и добр.
Скажи, что Брута я люблю и чту,
Что Цезаря я чтил, любил, боялся.
И если Брут Антонию позволит
Прийти без опасенья и узнать,
Чем заслужил великий Цезарь смерть,
То будет меньше мертвый Цезарь дорог
Антонию, чем Брут живой. И будет
Антоний всюду с благородным Брутом
Среди волнений этих смутных дней,
Как верный друг". - Так говорит Антоний.
Брут
Я римлянином доблестным и мудрым
Всегда его считал.
Пусть он придет, и я ручаюсь честью,
Что невредимый, удовлетворенный
Отсюда он уйдет.
Слуга
Иду за ним.
(Уходит.)
Брут
Уверен я, что нам он другом станет.
Кассий
Я этого желал бы, но в душе
Боюсь его я очень. Тайный голос
Мне никогда не лгал.
Брут
Но вот и он.
Входит Антоний.
Привет тебе, Антоний!
Антоний
О мощный Цезарь, как ты низко лег!
Ужели все твои завоеванья,
Триумфы, почести, трофеи к этой
Ничтожной мере сведены? Прощай! -
Не знаю я, что здесь решили вы, -
Кому еще хотите кровь пустить?
Но если мне, то лучше нет ни часа,
Чем час его кончины, ни орудья,
Чем эти благороднейшею кровью
Земли обогащенные мечи.
И если вы враги мне, то молю вас -
Пока еще у вас дымятся руки,
Исполните ваш замысел сейчас.
Пускай бы прожил я тысячелетье,
Охотнее не встретил бы я смерть,
Чем здесь, близ Цезаря, от тех же рук,
От вас, умы отборнейшие Рима.
Брут
О, не проси у нас, Антоний, смерти!
Хотя бы ты, глядя на наши руки,
На нашу жертву, видел в нас зверей, -
Ведь только руки наши видишь ты
И дело их кровавое; не видишь
Ты наших, полных жалости, сердец.
И эта жалость к страждущему Риму
(Как изгоняется огонь-огнем,
Так жалость изгоняет в сердце жалость)
Сразила Цезаря. Но для тебя
Снабжен свинцовым острием {16} наш меч,
Бессильна ярость наших рук. Сердца
Благожелательно и с уваженьем,
По-братски открываем мы тебе.
Кассий
Ты примешь равное участье с нами
В распределенье высших должностей.
Брут
Лишь потерпи, пока мы успокоим
От страха обезумевший народ, -
И ты тогда узнаешь, почему
Я, Цезаря любивший в ту минуту,
Когда его пронзал своим кинжалом,
Так поступил.
Антоний
Я в вашу мудрость верю.
Пусть каждый окровавленную руку
Свою мне даст. Я жму твою, Марк Брут,
Затем твою, Кай Кассий. Дай мне руку
Ты, Деций Брут; ты, Цинна; ты, Метелл;
Ты, храбрый Каска мой, и ты, Требоний,
В ряду последний - не в любви моей.
Увы, что мне сказать вам всем, друзья?
Ко мне доверье ваше шатким стало,
И вы должны считать, что мне открыты
Лишь два дурных пути, - я льстец иль трус. -
Да, признаюсь, тебя любил я, Цезарь;
И если дух твой ныне видит нас, -
Не горше ль смерти для тебя, что я,
Что твой Антоний жмет врагам твоим,
В знак дружбы, кровью залитые руки, -
И пред тобою, мертвым, о великий!
О, если б столько ж глаз имел я, сколько
Тебе нанесено смертельных ран,
И так же бурно слезы лил из них,
Как кровь из ран твоих струится! Это
Пристало бы мне больше, чем дружить
С твоими недругами. Юлий Цезарь!
Прости! Здесь был ты загнан, мой олень,
Здесь пал, и здесь охотники стоят,
Еще залитые твоею кровью.
Ты, мир, был лесом этого оленя,
И был он гордостью твоей, о мир!
Как, лежа здесь, ты сходен с красным зверем,
Затравленным царями!
Кассий
Антоний!
Антоний
Ты простишь меня, Кай Кассий:
Такую речь сказал бы даже враг;
Как друг, еще я холоден, умерен.
Кассий
За восхваленье Цезаря тебя
Я не корю. Но как ты будешь с нами?
Считать ли нам тебя в числе друзей
Иль без тебя пойти своей дорогой?
Антоний
В знак дружбы я пожал вам руки. Правда,
Взглянув на Цезаря, забылся я,
Но я вам друг, и я вас всех люблю,
Надеясь, что от вас еще услышу,
Как Цезарь мог опасен быть и чем.
Брут
Иначе наш поступок был бы зверством!
Так вески наши доводы, Антоний,
Что если бы ты Цезарю был сыном,
То все же их отвергнуть бы не мог.
Антоний
И это все, что надо мне. Затем
Прошу я разрешенья с этим прахом
На площадь выйти и, как друг, с трибуны
Надгробным словом Цезаря почтить.
Брут
Да, Марк Антоний.
Кассий
На два слова, Брут.
(Говорит ему тихо)
Не знаешь ты, что делаешь: нельзя
Дать говорить Антонию с трибуны.
Пойми, он может сильно возбудить
Народ своею речью.
Брут (тихо)
Нет, прости,
Я на трибуну первый поднимусь.
Я объясню, чем наш поступок вызван,
И заявлю, что с нашего согласья
Антоний речь свою произнесет;
Что мы решили Цезарю отдать
Последний долг, исполнить все обряды.
Не повредит нам это, лишь поможет.
Кассий (тихо)
Не знаю, но не п_о_ сердцу мне это.
Брут
Возьми же тело Цезаря, Антоний,
Но в речи нас не вздумай осуждать,
А Цезаря ты славословить волен.
И заяви, что мы согласье дали
На эту речь, а иначе ты будешь
От погребенья отстранен. И должен
Трибуну ты занять вослед за мною,
Когда я кончу речь.
Антоний
Да будет так.
Мне большего не надо.
Брут
Иди ж за нами, тело обрядив.
Уходят все, кроме Антония.
Антоний
Прости меня, окровавленный прах,
Что кроток я с твоими палачами!
Останки благороднейшего мужа,
Какого только видели века!
О, горе кровь бесценную пролившим!
Пророчу я над ранами твоими -
Над красными губами ртов, отверстых
В немой мольбе о помощи моей, -
Что поразит тела людей проклятье:
На всю Италию нагрянет ярость -
Гражданская свирепая война.
Так в обиход войдут разгром и кровь,
Чудовищное станет столь обычным,
Что матери взирать с улыбкой будут
На четвертованных своих детей.
Всю жалость истребит привычка к зверствам,
И с гневной Атой, вышедшей из ада,
Дух Цезаря подымется на мщенье
И голосом державным прокричит:
"Всем смерть!" - собак войны с цепи спуская;
И смрадом трупов, ждущих похорон,
Наполнит землю это злодеянье.
Входит Слуга.
Твой господин - Октавий Цезарь, так ли?
Слуга
Да, Марк Антоний, так.
Антоний
Его ведь вызвал Юлий Цезарь в Рим?
Слуга
И он уже находится в пути,
А на словах велел мне передать...
(Замечает труп Цезаря.)
О Цезарь!..
Антоний
Душа болит? Так отойди и плачь.
Скорбь заразительна. Мои глаза,
В твоих увидя грустный жемчуг слез,
Туманятся. - Так господин твой едет?
Слуга
В десятке миль заночевал от Рима.
Антоний
Спеши к нему я расскажи, что видел.
Рим в трауре теперь, опасен Рим,
И здесь Октавию еще не место.
Так и скажи ему. - Нет, погоди!
Сначала труп на Рыночную площадь
Я отнесу. Там, речь сказав над ним,
Узнаю, как относится народ
К жестокости кровавых палачей, -
И юному Октавию тогда
Ты лучше обрисуешь положенье.
Ну, помоги!
Уходят, унося тело Цезаря.
ФОРУМ. {17}
Входят Брут, Кассий и толпа горожан.
Горожане
Хотим отчета! Дайте нам отчет!
Брут
Тогда - за мной. Внемлите мне, друзья. -
Отправься, Кассий, на другую площадь,
И мы толпу разделим. -
Меня кто хочет слушать - стойте здесь;
Кто - Кассия, за Кассием ступайте.
Отчет в убийстве Цезаря народу
Мы отдадим.
1-й Горожанин
Хочу я слушать Брута.
2-й Горожанин
Я - Кассия; их выслушав обоих,
Мы сможем доводы потом сравнить.
Кассий уводит за собою части толпы. Брут всходит на трибуну.
3-й Горожанин
Брут благородный на трибуне. Тише!
Брут
Спокойными останьтесь до конца.
Римляне, сограждане и друзья! Выслушайте мою защиту. Соблюдайте тишину,
чтобы меня услышать. Верьте мне ради моей чести и уважайте мою честь, чтобы
верить мне. Судите меня по своему разумению и напрягите свой разум, чтобы
быть лучшими судьями. - Если есть в этом собрании кто-нибудь, нежно любивший
Цезаря, то я скажу ему, что Брут любил Цезаря не меньше его. И если он затем
спросит меня, как же Брут восстал на Цезаря, то вот мой ответ: не потому я
восстал, что меньше любил Цезаря, а потому, что больше любил Рим. Что
предпочли бы вы - чтобы Цезарь жил, а вы все умерли рабами, или чтобы Цезарь
умер, а вы все жили свободными людьми? Цезарь любил меня - и я оплакиваю
его; он был счастлив - и я радуюсь за него; он был доблестен - и я почитаю
его; но он был властолюбив - и я убил его. Итак, слезы - его любви, радость
- его счастью, честь - его доблести и смерть - его властолюбию. Кто здесь
так низок душой, что желал бы быть рабом? Если есть такой, - пусть
назовется, потому что я обидел его. Кто здесь так туп, что не желал бы быть
римлянином? Если есть такой, - пусть назовется, потому что я обидел его. Кто
здесь так презренен, что не любит своего отечества? Если есть, - пусть
назовется: я обидел его. - Жду ответа.
Толпа
Нет такого, Брут, нет такого!
Брут
Так, значит, я никого не обидел. С Цезарем я поступил только так, как
вы поступили бы с Брутом. История гибели его записана в Капитолии: слава его
заслуг не преуменьшена; преступления, за которые он принял смерть, не
преувеличены.
Входят Антоний и другие, неся тело Цезаря.
Вот несут его тело. Ему отдаст последний долг Марк Антоний, который,
хоть и не причастен его смерти, испытает на себе ее блага, заняв место в
управлении республикой. Да и кто из нас не получит от этого благ? Вот мое
последнее слово к вам: как для блага Рима я убил своего лучшего друга, так
я себя убью тем же кинжалом, если отечеству будет угодно признать
необходимой мою смерть.
Горожане
Живи, наш Брут! Живи!
1-й Горожанин
Домой его с триумфом отведем.
2-й Горожанин
Ему меж предков статую поставим.
3-й Горожанин
И пусть он будет цезарем.
4-й Горожанин
Чем Цезарь
Хорош был, то мы увенчаем в Бруте.
1-й Горожанин
Домой его проводим с ликованьем.
Брут
Сограждане!
2-й Горожанин
Тсс!.. Брут заговорил.
1-й Горожанин
Вниманье!
Брут
Позвольте мне, друзья, уйти спокойно.
Я вас прошу остаться и почтить
Прах Цезаря, прослушав речь, в которой
Здесь, с разрешенья нашего, Антоний
Заслугам Цезаря хвалу воздаст.
Прошу вас без меня здесь оставаться,
Пока Антоний будет говорить.
(Уходит.)
1-й Горожанин
Останемся Антония послушать.
3-й Горожанин
Пусть на трибуну он взойдет. Мы слушать
Готовы. - Марк Антоний, выходи!
Антоний
Во имя Брута вас благодарю.
(Поднимается на трибуну.)
4-й Горожанин
Что он сказал про Брута?
3-й Горожанин
Только то,
Что нас благодарит во имя Брута.
4-й Горожанин
Посмей сказать дурное он о Бруте!
1-й Горожанин
Тираном этот Цезарь был.
3-й Горожанин
Конечно,
Рим счастлив, что избавлен от него.
2-й Горожанин
Что может нам сказать Антоний? Тише!
Антоний
Друзья!
Горожане
Вниманье! Слушайте!
Антоний
Внемлите,
Друзья, собратья, римляне! Не славить
Пришел я Цезаря, а хоронить.
Людей переживают их грехи;
Заслуги часто мы хороним с ними.
Пусть будет так и с Цезарем. Представил
Вам властолюбцем честный Брут его;
А если так, то это тяжкий грех,
И тяжко за него наказан Цезарь.
Я, с разрешенья Брута и других, -
Ведь Брут - достопочтенный человек,
И все они, о, все достопочтенны, -
Надгробным словом Цезаря почту.
Он был мне другом верным, справедливым,
Но Брут его считает властолюбцем,
А Брут - достопочтенный человек.
С собой привел немало пленных Цезарь,
Их выкупом обогатил казну, -
Не в этом ли сказался властолюбец?
Когда бедняк стонал, то Цезарь плакал, -
Столь мягким не бывает властолюбье.
Но Брут его считает властолюбцем,
А Брут - достопочтенный человек.
Все видели, как в праздник Луперкалий
Я трижды подносил ему венец;
Он трижды отвергал - из властолюбья?
Но властолюбцем Брут его считает,
А Брут, нет слов, почтенный человек.
Я говорю, не чтобы спорить с Брутом;
Я только то, что знаю, говорю.
Вам всем он дорог был не без причины:
Так где ж причина, чтоб о нем не плакать?
О разум! Видно, ты к зверям бежал,
А люди обезумели. - Простите.
Душа моя - у Цезаря в гробу;
Я помолчу, чтобы прийти в себя.
1-й Горожанин
Мне кажется, он дело говорит.
2-й Горожанин
Да, если поразмыслить, то убили
Несправедливо Цезаря.
3-й Горожанин
Ну да;
Боюсь - ему придет на смену худший.
4-й Горожанин
Вы слышали, что он сказал? Венца
Не принял Цезарь. Вот так властолюбец!
1-й Горожанин
Раз это так, то горе им!
2-й Горожанин
Бедняга!
От слез глаза пылают, как огонь.
3-й Горожанин
Нет в Риме благородней человека.
4-й Горожанин
Вниманье! Он опять заговорил.
Антоний
Еще вчера одним лишь словом Цезарь
Мог мир остановить, и вот - лежит,
И не почтит его последний нищий.
О граждане, будь склонен я разжечь
У вас в умах и душах ярость бунта,
Я повредил бы Кассию и Бруту,
Достопочтенным людям, как известно.
Я повредить им не хочу. Скорее
Усопшему, себе и вам ущерб
Я причиню, чем столь почтенным людям.
Но за печатью Цезаря пергамент
С его последней волей я нашел.
Когда б народ услышал эту волю, -
Простите, я ее не оглашу, -
Он целовал бы раны мертвеца,
Платки бы смачивал в крови священной,
И люди бы просили волосок
Себе на память, чтобы, умирая,
Его как драгоценность завещать
Наследникам.
4-й Горожанин
Прочти нам волю Цезаря, Антоний!
Горожане
Прочти! Прочти! Мы знать ее желаем.
Антоний
Нет, я, друзья, читать ее не стану.
Зачем вам знать, как Цезарь вас любил?
Ведь вы не камни, вы не пни, вы - люди,
А завещанье Цезаря способно
Людей воспламенить, свести с ума.
Что было бы, когда бы вы узнали,
Что он избрал наследниками вас!
4-й Горожанин
Прочти завещанье! Мы желаем его слышать, Антоний! Ты нам должен
прочесть его волю - волю Цезаря.
Антоний
Да погодите же, сдержитесь! Я
Проговорился, вам о том сказав.
Боюсь я повредить почтенным людям,
От чьих кинжалов Цезарь пал, - боюсь.
4-й Горожанин
Они изменники, а не почтенные люди.
Горожане
Волю Цезаря! Завещанье!
2-й Горожанин
Они злодеи, убийцы! Завещанье! Читай завещанье!
Антоний
Вы принуждаете меня читать?
Так обступите тело, станьте в круг
И завещателя позвольте мне
Вам показать. Могу ли я сойти?
Горожане
Сходи!
2-й Горожанин
Спускайся!
3-й Горожанин
Просим!
Антоний сходит с трибуны.
4-й Горожанин
В круг! Станьте в круг!
1-й Горожанин
Отодвиньтесь от гроба! Не напирайте!
2-й Горожанин
Дайте место Антонию, благородному Антонию!
Антоний
Нет, не теснитесь так. Пошире круг!
Горожане
Назад! Отступите! Дайте место!
Антоний
Кто не утратил слез, готовьтесь плакать.
Вот этот плащ - всем вам знаком он. Помню,
Как Цезарь в первый раз надел его
В своем шатре: то было в летний вечер;
Он в этот день нервийцев {18} одолел.
Нож Кассия прошел вот здесь, глядите.
Какую щель проделал злобный Каска!
Тут нож вонзил любимый нежно Брут.
Когда ж он вырвал свой клинок проклятый,
Кровь Цезаря, глядите, за клинком
Вслед бросилась, как бы к дверям - проверить,
Ужели Брут так грубо постучал.
Ведь Брут для Цезаря был ангел; боги,
Как он его любил - известно вам!
То был из всех ударов самый грубый.
Когда великий Цезарь увидал,
Что Брут кинжал занес, неблагодарность
Сильнее рук предателей сразила
Его совсем, и разорвалось сердце
Великое; лицо плащом закутал
И у подножья статуи Помпея,
С которой кровь его стекала, пал
Могучий Цезарь. Страшное паденье,
Сограждане! Я, вы, все пали с ним,
Кровавой дав измене власть над нами.
Вы плачете? Вас жалость охватила?
Благие слезы сердобольных душ!
Их вызвал плащ изрезанный! Но вот
Наш Цезарь сам: смотрите, как его
Кинжалами измена искромсала!
1-й Горожанин
О страшный вид!
2-й Горожанин
О благородный Цезарь!
3-й Горожанин
Злосчастный день!
4-й Горожанин
Изменники, злодеи!
5-й Горожанин
О кровавое зрелище!
2-й Горожанин
Месть! Месть!
Горожане
Месть! Вперед! Ищите их! Громите! Жгите! Убивайте! Режьте! Ни одного
изменника не оставим в живых!
Антоний
Сограждане, постойте!
1-й Горожанин
Тише! Тише! Слушайте благородного Антония.
2-й Горожанин
Мы вы слушаем его, мы последуем за ним, мы умрем вместе с ним!
Антоний
Друзья мои, я не хочу внезапно
В водоворот восстанья вас увлечь.
Все сделано почтенными людьми.
Обид их личных я, увы, не знаю.
Но все они почтенны и умны
И, несомненно, вам отчет представят.
Пришел я к вам не завладеть сердцами,
И не оратор я такой, как Брут,
А человек прямой, как всем известно,
И верный друг. Они мне потому
И разрешили речь, что нет ни веса
В моих словах, ни страстности, ни силы,
Чтобы разжечь народ. Я только прям,
Я говорю, что вам самим известно,
Я вам показываю раны друга -
Несчастные, немые рты. Я слово
Им уступаю. Но будь Брутом я,
А он Антонием, - такой Антоний
Разжег бы вам сердца, во все бы раны
Вложил по языку и камни Рима
Призвал к восстанью языками ран.
Горожане
Мы восстанем!
1-й Горожанин
Сожжем дом Брута!
3-й Горожанин
Вперед! Искать заговорщиков!
Антоний
Сограждане! Послушайте меня!
Горожане
Тише! Слушайте Антония! Благороднейшего Антония!
Антоний
Не знаете вы, что хотите сделать.
Чем Цезарь вашу заслужил любовь?
Нет, от меня узнать вам это надо:
Про завещание забыли вы.
Горожане
Верно! Завещанье! Стойте! Слушайте завещанье!
Антоний
В нем сказано и скреплено печатью,
Что каждому из римских граждан Цезарь
Отказывает семьдесят пять драхм.
2-й Горожанин
Ты будешь отомщен, великий Цезарь!
3-й Горожанин
Державный Цезарь!
Антоний
Дослушайте меня.
Горожане
Тише!
Антоний
Всем вам он, сверх того, свои луга,
Беседки, новые сады на Тибре
В наследственное передал владенье,
Чтоб развлекались вы, гуляли там.
Таков был Цезарь! Кто его заменит?
1-й Горожанин
Никто, никто! Идем! Идем! Живее!
В священном месте прах его сожжем,
А головнями подпалим дома
Изменников. - Эй, поднимайте тело!
2-й Горожанин
Бегите за огнем!
3-й Горожанин
Ломайте скамьи!
4-й Горожанин
Сиденья, рамы, двери, все ломайте!
Толпа уносит тело Цезаря.
Антоний
Теперь пойдет! Ты на ногах, мятеж.
Несись, куда захочешь!
Входит Слуга.
Ну, что скажешь?
Слуга
Уже Октавий прибыл, господин.
Антоний
Где он?
Слуга
Сейчас он в доме Цезаря, с Лепидом.
Антоний
Иду туда. Он прибыл в добрый час.
Фортуна улыбнулась нам. Мы можем
Все получить, чего мы захотим.
Слуга
Он видел, как через ворота Рима
Промчались, обезумев, Брут и Кассий.
Антоний
Узнали, верно, как народ я поднял.
К Октавию веди меня теперь.
Уходят.
Входит Цинна-поэт.
Цинна-поэт
Мне снилось, что я с Цезарем пирую;
Зловещие меня тревожат мысли.
Не вышел бы я из дому, но что-то
Меня влечет.
Входят горожане.
1-й Горожанин
Как твое имя?
2-й Горожанин
Куда идешь?
3-й Горожанин
Где живешь?
4-й Горожанин
Женат или холост?
2-й Горожанин
Каждому отвечай прямо.
1-й Горожанин
Да коротко.
4-й Горожанин
Да разумно.
3-й Горожанин
Да честно, не то худо будет.
Цинна-поэт
Как мое имя? Куда иду? Где живу? Женат я или холост? - Так вот, чтобы
каждому ответить прямо и коротко, разумно и честно, я заявляю разумно, что
холост.
2-й Горожанин
Это все равно, что сказать: кто женат, тот дурак. Боюсь, как бы не
получить тебе от меня за это тумака. Дальше, прямо.
Цинна-поэт
Прямо: иду на похороны Цезаря.
1-й Горожанин
Как друг или как враг?
Цинна-поэт
Как друг.
2-й Горожанин
На это он ответил прямо.
4-й Горожанин
Где ты живешь? Коротко.
Цинна-поэт
Коротко: живу близ Капитолия.
3-й Горожанин
Как звать тебя? Честно.
Цинна-поэт
Честно: зовут меня Цинна.
1-й Горожанин
Разорвать его на части! Он заговорщик.
Цинна-поэт
Я - поэт Цинна, я - поэт Цинна.
4-й Горожанин
Разорвать его за плохие стихи, разорвать его!
Цинна-поэт
Я не заговорщик Цинна.
4-й Горожанин
Все равно, его зовут Цинна. Вырвем у него из сердца это имя, и пусть
убирается.
3-й Горожанин
Рви его на части, рви его!
Горожане бросаются на Цинну-поэта и убивают его.
Головней сюда! Пылающих головней! Для Брута! Для Кассия! Жгите все!
Одни идите к дому Деция, другие - к дому Каски, третьи - к дому Лигария.
Пошли!
Уходят.
РИМ. КОМНАТА В ДОМЕ АНТОНИЯ.
Антоний, Октавий и Лепид сидят за столом.
Антоний
Итак, отмеченные здесь умрут.
Октавий
Твой брат, Лепид, погибнуть должен. Ты
Согласен?
Лепид
Да.
Октавий
Отметь его, Антоний.
Лепид
С условьем, Марк Антоний, что погибнуть
И Публий должен, сын твоей сестры.
Антоний
Согласен. Вот он предан мною смерти.
Сходи-ка ты в дом Цезаря, Лепид,
За завещаньем. Мы должны решить,
Как в нем урезать кое-что.
Лепид
А я
Вас тут застану?
Октавий
Если мы уйдем,
То в Капитолий.
Уходит Лепид.
Антоний
Тупой и неспособный человек,
Пригодный на посылках быть! Ему ли
Владеть одной из трех частей вселенной?
Октавий
Так рассудил ты сам, и голос он
Имел в совете тайном: вместе с нами
Проскрипционный {19} список составлял.
Антоний
Я видел больше дней, чем ты, Октавий.
Его мы почестями нагрузили,
Чтоб нес он вместо нас и груз клевет:
Пусть тащит их, как золото - осел,
Кряхтя, потея, хочет иль не хочет,
По нами же намеченной дороге.
Он донесет наш клад, куда нам надо,
А там его мы разгрузим и пустим,
Как праздного осла, трясти ушами
И на лугу пастись.
Октавий
Пусть будет так.
Все ж он испытанный и храбрый воин.
Антоний
Как и мой конь, Октавий: потому-то
Забочусь я о корме для него;
Я обучил его сражаться, прыгать
И останавливаться наскаку,
Во всех движеньях подчиняясь мне.
В известном смысле и Лепид таков -
Его и погонять и школить надо.
Бездарный малый! Корм его - объедки.
Он только подражатель; что старо,
Изжевано, то ново для него.
Он служит нам орудием - и только.
Теперь, Октавий, мы о важном деле
Поговорим. Сбирают Брут и Кассий
Войска. Нам надо быстро их сломить.
Так подберем союзников и пустим
Все средства в ход и, всех друзей созвав,
Начнем держать немедленно совет,
Как лучше обнаружить то, что скрыто,
И явные угрозы отвести.
Октавий
Мы - как медведь, привязанный к столбу,
И множество врагов нас окружает.
Под их улыбками, боюсь, таится
Пучина злобы.
Уходят.
ЛАГЕРЬ БЛИЗ САРД {20} ПЕРЕД ПАЛАТКОЙ БРУТА.
Барабаны.
Входят с одной стороны Брут, Люцилий, Люций и воины, с другой стороны -
Титиний и Пиндар.
Брут
Эй, стой!
Люцилий
Давай команду. Стой!
Брут
Люцилий, приближается ли Кассий?
Люцилий
Он - в двух шагах, а вот с приветом Пиндар
Пришел от господина своего.
Брут
Что ж, это кстати. - Господин твой, Пиндар, -
Не знаю, сам ли изменился он,
Или его приказы искажались, -
Дал повод мне о многом пожалеть.
Что сделал он. Но раз он недалеко,
Все скоро объяснится.
Пиндар
Я уверен,
Что славный Кассий вновь таким предстанет,
Каков он есть, - усердным, благородным.
Брут
Не сомневаюсь. - Подойди, Люцилий.
(Тихо)
Какой он оказал тебе прием?
Люцилий
Достаточно внимательный, приличный;
Но не было той теплоты душевной,
Свободы, откровенности в словах,
Как раньше.
Брут
Пылкий друг тобой описан,
Который охладел. Заметь, Люцилий:
Любовь, хворать и чахнуть начиная,
Становится натянуто учтивой.
Чужда уловок искренняя верность;
А лживый человек - что конь задорный:
Сперва он гордой поступью пленяет,
Но если до крови его пришпорить,
Он, спесь утратив, сразу жалкой клячей
Окажется. - Идет сюда он с войском?
Люцилий
Оно сегодня к ночи будет в Сардах;
Но сам он вместе с конницей своей
Сюда направился.
За сценой марш.
Брут
Чу! Вот и он.
Пойди ему навстречу не спеша.
Входит Кассий с войском.
Кассий
Эй, стой!
Брут
Стой! Передай команду.
Голоса.
1-й Воин
Стой!
2-й Воин
Стой!
3-й Воин
Стой!
Кассий
Ты, благородный брат, меня обидел.
Брут
Вы, боги, судьи мне! - Не обижаю
Врагов я - и обидел брата?
Кассий
Брут!
Под сдержанностью злобу ты скрываешь,
И если ты меня...
Брут
Потише, Кассий.
Тебя я знаю. Говори спокойно.
Мы пред лицом обеих наших армий
Должны не спорить, а являть пример
Согласья. Так вели ж им отойти.
В моем шатре ты душу облегчишь;
Я выслушать тебя готов.
Кассий
Эй, Пиндар!
Начальники пусть отведут отряды
Немного в сторону.
Брут
Люцилий, сделай то же. Никого,
Люцилий и Титиний, не впускайте
Во время совещанья в мой шатер.
Уходят.
Входят Брут и Кассий.
Кассий
Вот в чем я вижу для себя обиду:
Тобой наказан строго Люций Пелла
За взятки в Сардах. Он - знакомец мой;
Я за него просил тебя в письме,
Но ты письмо оставил без вниманья.
Брут
Таким письмом ты сам себя обидел.
Кассий
В такое время не годится быть
Придирчивым по пустякам.
Брут
Позволь
И мне сказать, что сильно осуждают
Тебя за то, что любишь греть ты руки -
Что должности ты недостойным людям
За деньги продаешь.
Кассий
Я - руки грею?
Клянусь богами я, не будь ты Брут,
Была бы эта речь твоя - последней.
Брут
Пороку имя Кассия - защита:
Оно тебя от кары ограждает.
Кассий
От кары!
Брут
Припомни март, припомни иды марта.
Не ради ль справедливости убит был
Великий Цезарь? Был ли кто так низок,
Что свой кинжал в него вонзил тогда
Не ради справедливости? Мы все
Сразили величайшего из смертных
За то, что он потворствовал ворам, -
Ужель теперь марать мы станем пальцы,
Польстясь на весь тот хлам, который можно,
Отличьями торгуя, загребать?
Псом лучше стать и лаять на луну,
Чем быть подобным римлянином!
Кассий
Брут!
Не забывайся, на меня не лай.
Не потерплю я травли. Старше я
Тебя как воин; мне пристало больше
Условья ставить.
Брут
Брось, ты не таков.
Кассий
Таков!
Брут
Нет, не таков!
Кассий
Не раздражай меня, иль я забудусь.
Побереги себя и замолчи.
Брут
Прочь, жалкий человек!
Кассий
Что? Что я слышу?
Брут
Ты выслушаешь все, что я скажу.
Не отступлю пред яростью безумца.
Твой дикий взгляд меня не устрашит.
Кассий
О боги, боги! Это все стерпеть!
Брут
Да, и не только это.
Бесись, пока в тебе не лопнет сердце
Надменное. Рабов своих пугай
Запальчивостью. Что ж мне - унижаться?
Вести себя угодливо, смиренно
При виде этой дури? Яд ее,
Клянусь богами, ты проглотишь сам,
Хотя б ты подавился; и отныне
Ты для меня посмешище - и только,
Когда кипишь.
Кассий
Вот до чего дошло!
Брут
Себя ты лучшим воином назвал, -
Так оправдай же похвальбу на деле:
Обрадуешь меня. Я поучиться
У более достойного готов.
Кассий
Как ты во всем ко мне несправедлив!
Назвал себя я старшим, а не лучшим.
Сказал я разве "лучший"?
Брут
Все равно.
Сказал иль не сказал.
Кассий
Меня б и Цезарь
Не смел обидеть так.
Брут
Молчи, молчи!
С ним так себя вести ты не посмел бы.
Кассий
Я не посмел бы?
Брут
Нет.
Кассий
Я не посмел бы так себя вести?
Брут
Клянусь твоею жизнью, не посмел бы.
Кассий
Не злоупотребляй моей приязнью,
Чтоб я того не сделал, в чем раскаюсь.
Брут
Раскайся в том, что сделал ты! Угрозы
Мне не страшны твоя. Они, как воздух,
Проносятся. Я их не ощущаю -
Так чувством чести я вооружен.
Я посылал за золотом к тебе -
Ты отказал мне в нем. До грязных средств
Его собрать я не унижусь. Лучше
Я в драхмы {21} перелью по каплям кровь,
Перечеканю сердце на монету,
Чем стану вымогать из грубых рук
Крестьянские гроши. Ты отказал
Мне в деньгах для уплаты легионам.
Такой поступок Кассия достоин?
Так с Кассием я мог бы поступить?
Когда так жаден станет Брут, что сможет
В презренных деньгах другу отказать, -
Пусть сокрушат его все ваши громы,
О боги!
Кассий
Я тебе не отказал.
Брут
Неправда!
Кассий
Да нет же! Извратил мои слова
Дурак гонец. Брут разорвал мне сердце!
Должны мы слабости друзьям прощать,
А ты теперь мои преувеличил.
Брут
Когда они меня задели больно.
Кассий
Не любишь ты меня.
Брут
Твоих пороков.
Кассий
Таких пороков друг не замечает.
Брут
Не замечает льстец, хотя б они
Огромны были, как Олимп.
Кассий
Сюда, сюда, Антоний и Октавий,
И отомстите только мне! Устал
От жизни Кассий. Другу ненавистен,
До исступленья братом доведен,
Как раб изруган. Каждый грех записан,
Разобран, крепко затвержен и может
Быть брошен мне в лицо. Готов
Я душу выплакать. Вот мой кинжал,
Я обнажаю грудь. В ней сердце скрыто,
Что золота дороже, что ценнее,
Чем Плутоса подземные богатства.
Им возмещу я золото, в котором
Я отказал тебе. Возьми его,
Иль ты не римлянин. Клинок вонзи,
Как в Цезаря. Я знаю - и в тот миг
Ты больше, чем когда-либо меня,
Любил его.
Брут
Вложи кинжал в ножны.
Беснуйся сколько хочешь, - этим ты
Позоришь только сам себя. О Кассий,
С ягненком ты имеешь дело: в нем
Огня не больше, чем в кремне, который,
Заискрившись от множества ударов,
Мгновенно остывает.
Кассий
Для того ли
Жил Кассий, чтобы Брута потешать,
Когда в крови сдержать не может бури?
Брут
В словах я тоже невоздержным был.
Кассий
Хоть это ты признал. Так дай мне руку.
Брут
И сердце дам.
Кассий
О Брут!..
Брут
Ну, что с тобою?
Кассий
От матери наследовал я пылкость.
Люби меня настолько, чтобы вспышки
Мои сносить.
Брут
Да, Кассий, и отныне
Твой Брут прощать их будет так, как будто
Не ты меня бранишь, а мать твоя.
Поэт (за сценой)
В шатер меня впустите к полководцам!
Меж ними жаркий спор. Нельзя им быть
Наедине.
Люцилий (за сценой)
Я не пущу тебя.
Поэт (за сценой)
Лишь смерть меня удержит!
Вбегает Поэт, за ним - Люцилий, Титиний и Люций.
Кассий
Ты что? Зачем ты здесь?
Поэт
Стыдитесь, полководцы! Что случилось?
Я к дружбе и согласью вас зову.
Внемлите мне: я дольше вас живу.
Кассий
Ха-ха! Как плохо циник {22} срифмовал!
Брут
Ступай отсюда, дерзкий малый! Прочь!
Кассий
Не гневайся: таков его обычай.
Брут
Но места своего не помнит он.
Что на войне нам делать с дураками?
Пошел, приятель, вон!
Кассий
Ступай, ступай!
Уходит Поэт.
Брут
Люцилий и Титиний! На ночлег
Пусть разместят начальники людей.
Кассий
И, взяв с собой Мессалу, к нам вернитесь
Немедленно.
Люцилий и Титиний уходят.
Брут
Подай вина мне, Люций.
Уходит Люций.
Кассий
Не знал я, что ты можешь так вспылить.
Брут
От многих горестей я болен, Кассий.
Кассий
Ты философию свою забыл,
Давая волю над собой невзгодам.
Брут
Кто тверже в горе? Порция скончалась.
Кассий
Что? Порция?
Брут
Скончалась.
Кассий
И, на тебя набросившись, избег
Я смерти? О, какой удар жестокий!
Она хворала?
Брут
Да, тоской по мне
И тем, что так усилились Антоний
С Октавием. Один гонец доставил
Мне обе вести. Тронувшись в уме,
Она горящий уголь проглотила.
Кассий
Так и погибла?
Брут
Да.
Кассий
О боги, боги!
Входит Люций с вином и свечой.
Брут
Не будем говорить о ней. - Вина! -
Я в кубке погребаю нашу ссору.
(Пьет.)
Кассий
Наполни кубок, Люций, через край:
Я жажду благородного залога -
Любовью Брута вдосталь не напьюсь.
(Пьет.)
Брут
Войди, Титиний!
Уходит Люций.
Входят Титиний и Мессала.
Здравствуй, друг Мессала!
Теперь подсядем потесней к свече
И обсужденьем наших дел займемся.
Кассий
О Порция!
Брут
Прошу тебя, довольно. -
Мессала, пишут мне, что Марк Антоний
И молодой Октавий с сильным войском
Идут на нас и держат путь к Филиппам.
Мессала
И я такие вести получил.
Брут
Еще какие?
Мессала
Октавий, Марк Антоний и Лепид
Уж сто сенаторов казнить успели,
В проскрипционный список их включив.
Брут
Тут наши сведенья не совпадают.
Мне пишут о семидесяти жертвах
Проскрипций. Среди них и Цицерон.
Кассий
И Цицерон?
Мессала
Да, Цицерон погиб.
Он тоже был объявлен вне закона. -
Мой господин, тебе жена писала?
Брут
Нет.
Мессала
И ты о ней не получал известий?
Брут
Нет.
Мессала
Странно.
Брут
Что бы значил твой вопрос?
Тебе о ней писали что-нибудь?
Мессала
Нет, господин.
Брут
Как римлянин, скажи всю правду мне.
Мессала
Как римлянин, перенеси ее:
Твоя жена покончила с собою.
Брут
Прощай, о Порция! Мы все умрем.
Была ты смертной тоже. Эта мысль
Дает мне силу вынести удар.
Мессала
Вот так должны великие сердца
Переносить великие утраты.
Кассий
Хотя в душе такой же я философ,
Но так владеть собой я не могу.
Брут
Так перейдем к живым делам. Должны ли
Мы двинуться немедленно к Филиппам?
Кассий
Нет, не должны.
Брут
Скажи нам, почему?
Кассий
Пусть лучше неприятель ищет нас,
В ущерб себе растрачивая силы
И средства. В неподвижности вернее
Мы бодрость, силы, свежесть сохраним.
Брут
Хороший довод лучшим уступает.
Повсюду здесь и до Филипп народ
Покорен нам, но не по доброй воле:
Он контрибуциями раздражен.
Когда бы враг чрез этот край прошел,
К нему бы недовольные пристали,
Он духом бы окреп и стал сильней.
От этих преимуществ у Филипп
Его отрежем мы, в тылу оставив
Такой народ.
Кассий
Послушай, милый брат...
Брут
Позволь договорить. - Заметьте также,
Что всех друзей уже собрали мы,
Полны с избытком легионы наши,
В зените мы, едва ли не на склоне,
А неприятель с каждым днем растет.
В делах людей бывает миг прилива;
Он мчит их к счастью, если не упущен,
А иначе все плаванье их жизни
Проходит среди мелей и невзгод.
Так мы теперь - на гребне у волны
И плыть должны с услужливым потоком
Иль счастье упустить.
Кассий
Тогда - вперед!
Я тоже войско поведу к Филиппам. {23}
Брут
Подкралась ночь, пока мы совещались.
Необходимости должна природа
Покорствовать. Расплатимся же с нею
Коротким сном. Все решено?
Кассий
Да, все.
Покойной ночи! И с утра - в поход.
Брут
Эй, Люций!
Входит Люций.
Дай одежду мне ночную.
Уходит Люций.
Мессала и Титиний, доброй ночи. -
Покойной ночи, благородный Кассий.
Кассий
Мы дурно начали ее, о брат мой!
Пусть никогда нас впредь не разлучает
Такая ссора, Брут.
Брут
Забыто все.
Кассий
Прощай же.
Брут
Доброй ночи, милый брат.
Титиний и Мессала
Покойной ночи, Брут.
Брут
Прощайте все.
Уходят все, кроме Брута.
Входит Люций, неся ночную одежду.
Дай мне одежду. Лютня где твоя?
Люций
Она в шатре.
Брут
Ты дремлешь, бедный мальчик?
Я не корю тебя: ты так устал!
Пусть Клавдий с кем-нибудь еще придет
И на подушках спит в моем шатре.
Люций (зовет)
Варрон и Клавдий!
Входят Варрон и Клавдий.
Варрон
Ты звал нас, господин?
Брут
Пожалуйста, ночуйте у меня.
Я вас, быть может, скоро разбужу
И к Кассию отправлю с порученьем.
Варрон
Так мы дождемся приказанья стоя.
Брут
Нет, нет, друзья, ложитесь. Может быть,
Я передумаю. - Вот, Люций, книга,
Которую я так искал: в карман
Ночной одежды я ее засунул.
Варрон и Клавдий ложатся.
Люций
Я помню, господин мой, что не брал.
Брут
Прости, мой милый мальчик; я рассеян.
Способен ли ты, сон с себя немного
Стряхнув, сыграть и спеть мне что-нибудь?
Люций
Когда тебе угодно, - я готов.
Брут
Да, мне угодно, милый.
Тебя я утруждаю, но ты добр.
Люций
Таков мой долг.
Брут
Я злоупотреблять им не хотел бы:
Я знаю - молодости нужен сон.
Люций
Но, господин, я уж поспал немного.
Брут
Вот это так; и будешь спать еще.
Я не надолго задержу тебя.
Жив буду - отплачу тебе добром.
Люций играет и поет, к концу песни он засыпает.
Напев сонлив. Убийственной дремотой,
Как палицей свинцовой, поражен
Мой музыкант. - Покойной ночи, Люций!
Я не жесток - не разбужу тебя.
Чтоб лютню не сломал ты, покачнувшись,
Ее возьму я. Спи, мой добрый мальчик...
Посмотрим, сохранилась ли закладка
Там, где читал я книгу. Вот она.
Свеча горит так тускло...
Появляется Дух Цезаря.
А! Кто здесь?
Усталость глаз, должно быть, создала
Чудовищное это привиденье.
Оно приблизилось. Ты существуешь?
Не небожитель? Добрый дух? Иль злой -
Коль скоро стынет кровь моя от страха?
Скажи: кто ты такой?
Дух
Злой дух твой, Брут.
Брут
Зачем явился ты?
Дух
Сказать, что ты меня в Филиппах встретишь.
Брут
Мы, значит, свидимся еще?
Дух
В Филиппах.
Брут
Ну хорошо, в Филиппах жду тебя.
Дух исчезает.
Когда мой страх улегся, ты исчез.
Злой дух, беседу я продлить хотел бы. -
Эй, Люций! Клавдий и Варрон, проснитесь!
Варрон!
Люций
Разладилась струна.
Брут
Он думает, что все еще играет. -
Проснись же!
Люций
Что, господин?
Брут
Ты, Люций, закричал со сна, должно быть?
Люций
Я и не знал, что крикнул, господин.
Брут
Да, крикнул. Или что-нибудь увидел?
Люций
Нет, ничего.
Брут
Засни опять! - Проснись, приятель Клавдий! -
И ты, Варрон!
Клавдий
Мой господин!..
Варрон
Мой господин!..
Брут
Вы почему со сна кричали оба?
Варрон и Клавдий
Кричали? Мы?
Брут
Да. Что вы увидали?
Варрон
Я - ничего, мой господин.
Клавдий
Ни я.
Брут
Снесите брату Кассию привет:
Пусть утром выступит в поход пораньше;
Мы двинемся за ним.
Варрон и Клавдий
Идем, мой вождь.
Уходят.
Входят Октавий, Антоний и их войско.
Октавий
Сбылась надежда наша, Марк Антоний.
Ты говорил, что враг займет высоты,
А к нам не спустится; но вот случилось
Обратное: его войска - вблизи.
Не дожидаясь нашего вопроса,
В Филиппах он решил держать ответ.
Антоний
Читаю я у них в сердцах и знаю,
Чем это вызвано. Они могли бы
В других местах плутать, но с напускной
Отвагой к нам спустились в том расчете,
Что тем докажут мужество свое.
Напрасно!
Входит Гонец.
Гонец
Приготовьтесь, полководцы!
Враг чинным строем к нам уже подходит,
Подняв сражения кровавый знак,
И нужно действовать без промедленья.
Антоний
Октавий, поведи свои войска
Спокойным маршем слева по равнине.
Октавий
Я двинусь справа, слева двинься ты.
Антоний
Но почему ты мне перечишь в этом?
Октавий
Я не перечу. Просто так хочу.
Барабаны.
Входят Брут, Кассий и их войско; Люцилий,
Титиний, Мессала и прочие.
Брут
Они стоят и ждут переговоров.
Кассий
Титиний, стой! Поговорим сперва.
Октавий
Антоний, дать ли нам сигнал к сраженью?
Антоний
Нет, Цезарь, нападенья подождем. -
Сюда! Вожди хотят поговорить.
Октавий
Ни с места до сигнала!
Брут
Слова ударам предпочтем, не так ли?
Октавий
Вы больше любите слова, не мы.
Брут
Хорошие слова, Октавий, лучше
Плохих ударов.
Антоний
При плохих ударах
Ты любишь, Брут, хорошие слова.
Недаром, сердце Цезарю пронзая,
Ты крикнул: "Здравствуй много лет!"
Брут
Антоний,
Твоих ударов мы еще не знаем,
Но пчел ограбил в Гибле {24} твой язык,
Забрав у них весь мед.
Антоний
И жала тоже?
Брут
Да, и жужжанье. Прежде чем ужалить,
Весьма умно, Антоний, ты грозишь.
Антоний
Иначе вы себя вели, злодеи,
Когда в груди у Цезаря столкнулись
Друг с другом ваши подлые клинки.
Осклабясь, как мартышки, вы виляли,
Как псы, хвостами, гнулись, как рабы,
А между тем проклятый Каска сзади
Его ударил в спину. - О льстецы!
Кассий
Льстецы! - Ну, Брут, благодари себя:
Имел бы Кассий власть - теперь бы этот
Язык нас не язвил.
Октавий
За дело же! Вас в пот слова вогнали, -
Дела зальют вас влагой покрасней.
Глядите!
На заговорщиков я поднял меч.
Когда, скажите, он в ножны вернется? -
Не раньше, чем воздаст за тридцать три
Удара в Цезаря иль чем сразит
Второго Цезаря рука измены.
Брут
Для этого ты должен был бы, Цезарь,
Своей рукой себя сразить.
Октавий
Надеюсь,
Я пасть не от твоей руки рожден.
Брут
О юноша, будь ты в роду славнейшим,
Почетней смерть избрать бы ты не мог.
Кассий
Мальчишка, этой чести недостойный,
С плутом распутным заключил союз!
Антоний
Все тот же ты!
Октавий
Пойдем, Антоний! - Вызов
Мы вам в лицо, изменники, бросаем.
Не трусы вы - так нынче же сразимся,
А трусы - обождем.
Уходят Октавий, Антоний и их войско.
Кассий
Дуй, ветер! Бей, волна! Плыви, ладья!
Все вверено теперь возникшей буре.
Брут
Послушай-ка, Люцилий.
Люцилий (подходит к нему)
Господин...
Они тихо беседуют.
Кассий
Мессала...
Мессала
Что ты мне прикажешь, вождь?
Кассий
Сегодня день рожденья моего.
Мессала, руку дай. Будь мне свидетель,
Что принужден я, как Помпеи когда-то,
Все наши вольности поставить ныне
В зависимость от одного сраженья.
Я взглядам Эпикура {25} верен был, -
Ты это знаешь. Но теперь, отчасти
Им изменив, приметам доверяю.
Когда мы шли из Сард, на стяг передний
Спустились два больших орла и жадно
Хватали корм из рук легионеров.
Они нас проводили до Филипп,
Но этим утром оба улетели.
На смену им слетелось воронье,
И коршуны, кружась над головами,
Добычу видят в нас. Их тени ткут
Над нами полог роковой, как будто
Навстречу смерти наша рать идет.
Мессала
Не верь тому.
Кассий
Я лишь отчасти верю;
Но я ведь духом тверд и твердым шагом
Решил сквозь все опасности пройти.
Брут (продолжая в стороне разговор с Люцилием)
Так, так, Люцилий...
Кассий
Благородный Брут,
Да будут боги благосклонны к нам,
Чтоб мирно мы состарились друзьями.
Но так как шатки все дела людские,
То надо худший обсудить исход.
Ведь если мы сраженье проиграем,
То мы беседуем в последний раз.
Что в этом случае предпримешь ты?
Брут
В согласье с тем же философским взглядом,
Которому я следовал, когда
Хулил Катона {26} за самоубийство
(Какую-то я трусость, низость вижу
В том, чтоб из страха пред бедой возможной
Срок жизни сокращать), вооружась
Терпеньем, покорюсь я высшей воле,
Которой мы подвластны.
Кассий
Согласишься
Итти за триумфальной колесницей
По римским улицам?
Брут
Нет, Кассий, нет! Знай, римлянин достойный,
Что Брут в оковах не вернется в Рим.
В нем слишком дух высок. Что в иды марта
Мы начали - сегодня завершится.
Придется ли нам свидеться - не знаю.
Прими мое последнее прости.
Прощай навеки, да, навеки, Кассий.
Пошлет нам рок свиданье - улыбнемся,
А нет - так хорошо простились мы.
Кассий
Прощай навеки, да, навеки, Брут!
Увидимся опять - так улыбнемся,
А нет - так хорошо простились мы.
Брут
Идем! О, если б кто-нибудь из смертных
Мог предузнать исход такого дня!
Довольно с нас того, что он наступит, -
Тогда его узнаем мы. - Идем!
Уходят.
Шум битвы.
Входят Брут и Мессала.
Брут
К тем легионам поспеши, Мессала, -
Скачи во весь опор с моим приказом
В сраженье ринуться. Заметил я:
Войска Октавия дерутся вяло, -
Внезапный натиск опрокинет их.
Скачи, Мессала; к бою всех зови.
Уходят.
ДРУГАЯ ЧАСТЬ ПОЛЯ СРАЖЕНИЯ.
Шум битвы.
Входят Кассий и Титиний.
Кассий
Смотри, Титиний: подлецы бегут!
Теперь я враг своим же легионам.
Наш знаменосец в бегство обратился, -
Убив его, я отнял стяг.
Титиний
О Кассий,
Брут слишком рано двинул в бой войска
И, над Октавием возобладав,
Увлекся. Грабить бросились они,
А нас в то время окружил Антоний.
Входит Пиндар.
Пиндар
Мой господин, беги, беги скорее!
В руках Антония твои шатры.
Беги подальше, благородный Кассий!
Кассий
Далек и этот холм. Взгляни, Титиний,
Чьи там шатры подожжены - мои?
Титиний
Да, Кассий.
Кассий
Если друг ты мне, Титиний,
То на моем коне стремглав помчись
К тому вот войску и стремглав - обратно
И верные мне сведенья доставь,
Друзья ли это наши иль враги.
Титиний
Я с быстротою мысли возвращусь.
(Уходит.)
Кассий
Следи за ним, мой Пиндар; поднимись
На этот холм, - я близорук, ты знаешь, -
И говори, что в поле видишь ты.
Пиндар всходит на холм.
Я в этот день рожден. И срок истек.
Где начал я - там кончу. Жизнь моя
Прошла свой круг. - Скажи, что видишь,
Пиндар?
Пиндар
О господин!..
Кассий
Ну что?
Пиндар
Несутся всадники со всех сторон
К Титинию. Он продолжает мчаться.
Теперь они его почти настигли...
Но вот... Титиний...
Вот спешились. Он тоже. Схвачен! Слышишь?
За сценой радостные клики.
Взрыв ликованья!
Кассий
Больше не смотри. -
С развязкой, трус, я медлил, чтоб увидеть,
Как будет схвачен мой вернейший друг.
Пиндар сходит с холма.
Приблизься, Пиндар!
Когда ты в плен ко мне попал, парфянин,
То поклялся мне за спасенье жизни
Исполнить все, чего бы от тебя
Я ни потребовал. Сдержи же клятву.
Ты впредь свободен. Этот славный меч,
Пронзивший Цезаря, вонзи мне в грудь.
Не отвечай. Бери эфес. Когда
Лицо закрою, - вот уже закрыл, -
Вонзи клинок.
Пиндар закалывает его.
Ты отомщен, о Цезарь,
И отомщен мечом, тебя убившим!
(Умирает.)
Пиндар
Свободен я. Хотел бы я иначе
Свободу возвратить себе! - О Кассий!
В края далекие бежит твой Пиндар,
Где римлянин вовек его не сыщет.
(Уходит.)
Входят Титиний и Мессала.
Мессала
Потери мы сравняли. Одолел
Войска Октавия наш славный Брут,
Как легионы Кассия - Антоний.
Титиний
Обрадуется Кассий этой вести.
Мессала
Ты где его оставил?
Титиний
Безутешным
У этого холма с рабом его.
Мессала
Не он ли там лежит?
Титиний
Не как живой
Лежит он. - Боги!
Мессала
Это он, Титиний?
Титиний
О нет! То, чем он был, Мессала. Больше
Нет Кассия. - О солнце на закате!
Как ты в лучах багровых сходишь в ночь,
Так день его угас в крови багровой.
Погасло солнце Рима: грозовые
Его затмили тучи. Нам конец!
Неверье в мой успех его сгубило.
Мессала
Его сгубило недоверье к счастью.
О заблуждение, дитя унынья,
Зачем несуществующие вещи
Ты представляешь легковерным людям?
Твое зачатье - быстро, но, рождаясь,
Свою ты сразу убиваешь мать.
Титиний
Эй, Пиндар! Где ты?
Мессала
Поищи его,
А я отправлюсь к Бруту, чтобы в уши
Ему вонзить такую весть. И точно -
Вонзить! Его ушам принять ее
Не легче, чем отравленные стрелы
Или пронзающую сталь.
Титиний
Иди же;
Тем временем я Пиндара найду.
Уходит Мессала.
Зачем меня услал ты, храбрый Кассий?
То были ведь твои друзья. Они
Венок победный мне на лоб надели,
Чтоб отдал я его тебе. Ведь слышал
Ты крики! Но ты ложно понял их.
Носи же на челе венок. Твой Брут
Велел мне увенчать тебя - и я
Приказ исполнил. - Брут, взгляни скорей,
Как увенчал я Кассия. - О боги,
Простите, - римлянам так долг велит:
Титиния меч Кассия пронзит!
(Закалывает себя.)
Шум битвы.
Входят Мессала, Брут, Молодой Катон, Стратон,
Волумний и Люцилий.
Брут
Где, где, Мессала, он лежит?
Мессала
Вот здесь;
А рядом - плачущий над ним Титиний.
Брут
Титиний смотрит в небо.
Молодой Катон
Он убит.
Брут
О Юлий Цезарь, ты еще силен!
Твой дух тут бродит, обращая наши
Мечи на нас же.
Вдали шум битвы.
Молодой Катон
Доблестный Титиний! -
Смотри, как увенчал он мертвеца.
Брут
Таких двух римлян больше нет, как эти.
О ты, последний римлянин, прощай!
Подобного тебе вовеки Рим
Создать не сможет. - Больше слез, друзья.
Ему я должен, чем пролью пред вами.
Для них найду, найду я время, Кассий.
Пойдем же, в Фазос {27} прах его отправим.
Когда бы здесь он предан был земле,
Мы духом пали бы. - Идем, Люцилий
И юный мой Катон, вернемся в бой. -
Ведите войско, Лабион и Флавий.
Еще светло. До сумрака ночного
Мы в битве испытаем счастье снова.
Уходят.
ДРУГАЯ ЧАСТЬ ПОЛЯ СРАЖЕНИЯ.
Шум битвы.
Входят, сражаясь, воины обеих армий, затем Брут,
Молодой Катон, Люцилий и другие.
Брут
Держитесь, земляки! Не уступайте!
Молодой Катон
Уступят только трусы! Кто за мной?
Свое я имя в поле прокричу:
Я - сын Катона, слышите ли вы?
Я - враг тиранов, друг своей отчизны!
Я - сын Катона, слышите ли вы?
(Бросается в битву.)
Брут
А я - Марк Брут! Я - друг отчизны Брут!
Пусть все во мне узнают Марка Брута!
(Уходит, сражаясь.)
Молодой Катон падает под натиском врагов.
Люцилий
О благородный юноша, ты пал.
Ты так же храбро умер, как Титиний,
И славу сын Катона заслужил!
1-й Воин
Сдавайся, или смерть!
Люцилий
Сдаюсь для смерти.
Возьми
(предлагает ему деньги)
и умертви меня скорей.
Стяжай себе почет убийством Брута.
1-й Воин
Нельзя нам. Знатный пленник!
2-й Воин
Эй, дорогу!
Скажи Антонию, что схвачен Брут.
1-й Воин
Бегу к нему. Но вот и сам наш вождь.
Входит Антоний.
Мой вождь, захвачен Брут, захвачен Брут!
Антоний
Где он?
Люцилий
Он цел и невредим, Антоний.
И знай, что благородный Брут живым
Не сдастся никогда и никому:
Он огражден богами от бесчестья.
Живой ли вам предстанет он иль мертвый,
Себе вовеки не изменит Брут.
Антоний
Нет, то не Брут, приятель, хоть добыча,
Поверь, не меньшая. Держать при нем
Почетный караул! В таких мужах
Друзей иметь мне лучше, чем врагов.
Узнайте, жив ли Брут или убит,
И донесенье тотчас мне пошлите
К Октавию в шатер.
Уходят.
ДРУГАЯ ЧАСТЬ ПОЛЯ СРАЖЕНИЯ.
Входят Брут, Дарданий, Клит, Стратон и Волумний.
Брут
Ну, бедные осколки нашей рати,
Здесь на скале передохнем.
Клит
Статилий
Махал нам факелом, но не вернулся, -
Взят в плен или убит.
Брут
Мой Клит, садись!
"Убит" - мы только это слово слышим.
Послушай, Клит...
(Что-то шепчет ему.)
Клит
Я? Ни за что на свете!
Брут
Тогда молчи.
Клит
Скорей себя убью.
Брут
Дарданий...
(Шепчет ему.)
Дарданий
Как! Чтоб это сделал я?
Клит
Дарданий!
Дарданий
Клит!
Клит
О чем ужасном Брут тебя просил?
Дарданий
Убить его. - Смотри, он размышляет.
Клит
Так переполнен скорбью благородный
Сосуд, что увлажнился ею взор.
Брут
Мой друг Волумний, выслушай меня.
Волумний
Я слушаю, мой вождь.
Брут
Вот что, Волумний.
Дух Цезаря являлся дважды мне.
Он в Сардах ночью в первый раз явился,
А этой ночью - здесь, в Филиппах. Знаю -
Мой час настал.
Волумний
Да нет же, полно, Брут!
Брут
Да, в этом я уверен, друг Волумний.
Ты видишь, что творится в этом мире.
Глухой шум за сценой.
Нас враг загнал на край обрыва. Лучше
Самим нам в бездну броситься, чем ждать,
Пока он нас туда столкнет. Мой друг,
С тобою вместе мы учились в школе;
Прошу тебя во имя старой дружбы:
Держи мой меч - я брошусь на него.
Волумний
Мой Брут, на это дружба не способна.
Снова шум.
Клит
Бежим, бежим! Здесь медлить нам нельзя.
Брут
Прощай же, Клит! - И ты! - И ты, Волумний!
Стратон, все это время ты дремал;
Прощай и ты, Стратон! - Друзья мои,
Отрадно сердцу моему, что все же
В друзьях не ошибался я всю жизнь.
День пораженья даст мне больше славы,
Чем Марк Антоний и Октавий могут
Презренною победою снискать.
Итак, вы все прощайте! Повесть жизни
Своей уже досказывает Брут.
Ночь гасит взор, покоя просит тело,
Трудившееся только для него.
Шум. За сценой крики: "Бегите! Бегите! Бегите!"
Клит
Бежим, мой вождь, бежим!
Брут
Прочь! - Я за вами.
Уходят все, кроме Брута и Стратона.
Ты со своим останься господином.
Ты - преданный соратник мой, Стратон.
Вся жизнь твоя носила отблеск чести.
Держи мой меч и отврати лицо,
Когда я брошусь на него. Согласен?
Стратон
Сперва дай руку. Господин, прощай!
Брут
Прощай, мой друг! - Доволен, Цезарь, будь:
Свою пронзить мне вдвое легче грудь.
(Бросается на меч и умирает.)
Трубят отбой.
Входят Октавий, Антоний, Мессала, Люцилий и воины.
Октавий
Кто этот человек?
Мессала
Раб Брута. - Где твой господин, Стратон?
Стратон
Он не отдался в плен, как ты, Мессала,
И победителям оставил только
Прах для костра. Лишь Брут осилил Брута,
И смерть его ни для кого не честь.
Люцилий
Таким вам Брут предстал. - Спасибо, Брут:
Ты доказал, как прав был твой Люцилий.
Октавий
Всех слуг его прошу я мне служить. -
Приятель, у меня ты жить согласен?
Стратон
Да, если получу я одобренье
Мессалы.
Октавий
Что о нем, Мессала, скажешь?
Мессала
Стратон, как вождь мой умер?
Стратон
Я меч держал - он бросился на меч.
Мессала
Тогда возьми его. Он господину
Последнюю услугу оказал.
Антоний
Был благороднейшим из римлян Брут.
Всех заговорщиков подвигла зависть
На Цезаря - всех, только не его.
Один лишь он радел о благе общем
И был высокой мыслью вдохновлен.
Прекрасна жизнь его была. Сложились
В нем так черты, что может встать природа
И всем сказать: "Он человеком был!"
Октавий
В знак уваженья к Бруту, пусть с почетом
Обряд над ним свершится погребальный,
Пусть ночью он, в убранстве надлежащем,
Лежит, как воин, у меня в шатре. -
Трубите же отбой! Делить пойдем,
Чт_о_ нам дано счастливым этим днем.
Уходят.
Трагедия "Юлий Цезарь" была впервые напечатана в посмертном издании
сочинений Шекспира 1623 г. Написана она была в 1599 г.
История Юлия Цезаря до появления шекспировской трагедии была
драматургически обработана в Англии уже несколько раз. Однако Шекспир,
вероятно, не знал ни одной из этих обработок, а если и знал, то не
использовал их как материал для своей трагедии. Основным, а может быть, даже
единственным источником послужили ему "Жизнеописания" Плутарха в английском
переводе Норта 1579).
В том, что касается внешнего хода действия и общего осмысления событий,
Шекспир очень близко следует Плутарху. Он допустил, в целях оживления
действия, лишь очень немного отступлений от истории; так, например, убийство
Цезаря, речи на форуме и прибытие Октавия им изображены как события,
происшедшие в один и тот же день, что не соответствует действительности; две
битвы при Филиппах, между которыми был промежуток в двадцать дней, слиты
Шекспиром в одну. Существеннее то, что Шекспир тонко разработал несколько
сцен, лишь бегло намеченных у Плутарха. Таковы, например, две замечательные
речи, произнесенные Брутом и Антонием после убийства Цезаря перед народом
(акт III, сцена 2), а также сцены в палатке Брута (акт IV, сцена 3), где с
огромной силой и полнотой раскрыты душевные переживания Брута, все его
нравственные принципы и черты характера. Но главное своеобразие
шекспировской пьесы заключается в ее политической проблематике. Здесь
Шекспир, развивая имеющиеся уже в рассказе Плутарха свободолюбивые и
тираноборческие тенденции, дает гораздо более глубокое и яркое, чем у
Плутарха, изображение политических и идейных конфликтов той эпохи. В связи с
этим стоит и углубленная разработка Шекспиром трех главных характеров
трагедии - Юлия Цезаря, которого Шекспир, в разрез с традицией,
господствовавшей в литературе XVI в., резко развенчивает; Брута, еще более
поднятого Шекспиром, чем это имеет место у Плутарха, и показанного во всем
трагизме его одиночества, и Марка Антония, изображенного ловким демагогом и
блестящим политическим авантюристом, - образ, перекликавшийся в со- знании
Шекспира с фигурами многих его современников.
Действие пьесы охватывает два года - с 44 г. до н. э., когда Юлий
Цезарь был убит заговорщиками, до 42 г. до н. э., когда вынужденные оставить
Рим и укрепившиеся в восточных провинциях римской державы Кассий и Брут были
последовательно разбиты в двух битвах при Филиппах, в Македонии.
1 Молодой Катон был сыном Катона Младшего или Утического, видного
политического деятеля, сторонника Помпея. Порция, жена Марка Брута, была
сестрой Молодого Катона.
2 Праздник Луперкалий (от имени Луперка - бога плодородия) справлялся
15 февраля. Во время этого праздника происходил "священный бег" знатных
юношей, хлеставших на бегу ремнем всех встречных. Считалось, что такой удар,
полученный женщиной, делал ее плодовитой. В следующей сцене упоминается бег
Антония во время Луперкалий.
3 Иды марта, или мартовские иды - в древнеримском календаре день,
соответствующий нашему 15 марта.
4 У древних греков, как и у евреев, существовало сказание о всемирном
потопе. Согласно греческому сказанию, весь человеческий род погиб во время
потопа, кроме одного лишь мужчины - Девкалиона и его жены - Пирры.
5 По некоторым сведениям, Юлий Цезарь действительно страдал эпилепсией.
6 В древнем Риме, кроме частных лиц, разные учреждения, в том числе и
городское управление, тоже имели своих рабов.
7 В Капитолии (древней цитадели города Рима) в качестве "священного
животного" содержался лев.
8 Претор - верховный судья в древнем Риме.
9 Пращуром (отдаленным предком) Брута Кассий называет Люция Юлия Брута,
сыгравшего видную роль в свержении последнего римского царя Тарквиния
Гордого (в 509 г. до н. э.), после чего в Риме установилась республика.
10 Кассий был женат на Юнии, сестре Брута.
11 Авгуры - жрецы, предсказывавшие будущее по крику и полету птиц или
по внутренностям приносимых в жертву животных.
12 Единорог - сказочное животное, имеющее вид коня с длинным рогом во
лбу. Считалось, что поймать единорога можно следующим образом: охотник,
разъярив единорога, прячется в дерево, в которое единорог вонзает свой рог с
такой силой, что потом уже не может вытащить его обратно.
13 Жители предместий не обладали всеми теми правами, какие имели жители
Рима. Порция хочет сказать, что не чувствует себя полноправной.
14 Эту последнюю фразу Порция говорит специально для Люция, чтобы
рассеять подозрения, которые могли у того явиться.
15 "И ты, Брут?" (лат.).
16 Свинец - слишком мягкий металл для того, чтобы можно было им резать.
17 Форум - главная площадь в Риме, где происходили народные собрания.
18 Нервийцы - одно из галльских племен.
19 Проскрипции, или проскрипционные списки - особые списки,
составлявшиеся главарями победившей партии. Лица, которые вносились в эти
списки, объявлялись вне закона, и их имущество конфисковывалось в пользу
главарей победившей партии.
20 Сарды - столица Лидии, в Малой Азии.
21 Драхма - древнегреческая монета.
22 Циниками назывались последователи философской школы, проповедывавшие
первобытную простоту нравов и отношений между людьми.
23 Филиппы - город в Македонии возле Фракии, неподалеку от побережья
Эгейского моря.
24 См. прим. 5 к "Генриху IV", ч. I.
26 Эпикур, греческий философ IV-III вв. до н. э., учивший, что цель
жизни есть наслаждение, физическое или умственное; был врагом суеверий и
сторонником научного объяснения всех явлений.
26 Имеется в виду Катон Младший (см. выше, прим. 1).
27 Фазос - остров в северной части Эгейского моря, у берегов Фракии.
Составил А. А. Смирнов
Last-modified: Tue, 12 Dec 2006 11:29:52 GMT