е знал тогда, что жить им день, всего лишь день дано. Утром шел я той аллей, был я огорчен, клянусь. Стал асфальт ковром из мертвых черно-красных мотыльков. В мудрецы тогда природой был я посвящен, клянусь. И, хотя понять природу человеку не дано, Упоенье каждым мигом я возвел в закон, клянусь. Для Вселенной, очевидно, люди вроде мотыльков: Мы считаем век наш длинным - но ничтожен он, клянусь. Так давайте наслаждаться жизнью, словно мотыльки, Прожил ты не зря на свете, если был влюблен, клянусь. Будь с веселою подругой нежен и живи легко, Каждый миг цени, неважно, что ты обречен, клянусь. Каждым летом в той аллее мотыльки кружатся вновь. И, что странно, так и будет до конца времен, клянусь. Мотыльки не знают горя, зла на бога не таят - Полагают, день огромный кем-то им вручен, клянусь. И танцуют в упоеньи танец искренней любви, И собой они являют счастья эталон, клянусь. Я, Григорьев, долго думал, и решил, что человек Не для горя, а для счастья небом сотворен, клянусь! ГАЗЕЛЬ НАДЕЖДЫ Я всегда поэтом буду, ярко буду жить, хе-хе. А по вечерам привычно водку буду пить, хе-хе. Что бы ни происходило, где бы ни работал я, Но с друзьями не порву я старой дружбы нить, хе-хе. Деньги будут неизбежно, будет много их порой, Главное - всегда быть честным и всегда творить, хе-хе. Даже если трудно будет мне в Москве существовать, Не смогу о славном прошлом я своем забыть, хе-хе. Сколько позади концертов, сколько выпущенных книг! Сколько музыки и песен смог я сочинить, хе-хе! Сколько замыслов и сколько разных планов у меня! Сколько предстоит красавиц нежных полюбить, хе-хе! Да, я небогат, но весел, я ж Григорьев Константэн! С ног меня невзгодам глупым точно не свалить, хе-хе! МОи БОЛЬШОЕ СЕРДЦЕ Маша, Марина, Кончита, Пепита Плюс баба Зина, чей стон басовит, Бритни с Кристиною, Зита и Гита - Всех вас Григорьев вот тут вот хранит! (показать на сердце). Тут вот, поскольку оно вот такое (развести руками), Много любовей вместилось туда, - Стелла, Беата, Омацу и Хлоя, Тсунгхи, Тянь-Хоу, Хатор, Далида. Помню я груди, обычно такие (показать), Помню и то, до чего я так слаб (попа), Где вы, Фатьма и Цзиньлянь озорные, Где вы, Парвати, Чхунхян и Рабаб? Разве мы больше друг друга не встретим? Вис и Урсула, я помню ваш пыл! Я ведь любил вас и этим, и этим (сердце, голова), Всех вас вот этим я пылко любил! (пах). Мне Квак-Ма-Лунг справедливо сказала, Что до сих пор я влюблен в Нго-Енг-Ти. Да, я влюблен в нее, только мне мало Прошлых побед вспоминать ассорти. Мо из дворца, крошка Ньядьы из чума, Вас никогда не спишу я в утиль, Где вы, Пупелла, Элжбета и Ума, Голди, Матильда, Жасмин, Изергиль? Хельга, Гортензия и Хуанита, И Каллироя из океанид, Кэрол, Камари и Чита - ах, Чита! - Всех вас поэт тут и тут вот хранит! (сердце, голова). Всех вас увлек бы я в райские кущи, Всех бы собрал вас в гарем вот такущий - (показать), Всех вас вот этим бы снова любил! (пах). Но Квак-Ма-Лунг не одобрит мой пыл. И, от нее ускользнув, я тихонько Вас навещаю, Люсинда и Тонька, Светик. А что? Награжден я большим (пауза) Сердцем таким (показ). Даже нет, вот та-а-аким! (показ). И неспроста был я вами любим! РАЗГУЛЬНЫЕ ВИРЕЛЭ (Примечание: вирелэ - это шестистрочная строфа старофранцузской поэзии). Вот опять мы втроем Выступаем, даем Шоу. Скоро шоу конец, И в гримерку мы - лет'с Гоу! Как я рад, что опять Нынче пить и гулять Будем! Надо же иногда Отдохнуть от труда Людям. Ох, как трудимся мы! Напрягаем умы, Пишем. Крики: "Браво! Ништяк! С вами - хоть за барак!" - Слышим. Да уж, мы не лохи, И читаем стихи Четко. Так вперед, пацаны! Льется пусть в стаканы Водка. Кто-то льстиво сказал, Что гримерка - как зал VIP'a. Скромничать мы могли б, Но ведь мы - и есть VIP Типа. Пусть опухли чутка Наши от коньяка Рожи, Но талант - он при нас, И пропасть нам не даст Боже. Состоявшись вполне, Мы даем по стране Жару. Пусть же не уязвит Нас скорбей и обид Жало. Кто тут спонсор? Ах, вы? Ну, по клубам Москвы Едем? Будем пить и гулять, Будем там приставать К ледям. Раз по клубам есть гид, Голос мой прозвучит, Хрипл: "Жизнь - как сказочный сон, Гоу ту пати! Комон, Пипл!". Пусть начнется угар, Развеселый кошмар Пати, Где мы выпустим пар, За концерт гонорар Тратя. Есть ловэ для лафы, Все мы любим кайфы... Кстати, Кто узнать хотел тут, Как поэты живут? Нате! Нам ли двигаться вспять, В жизни что-то менять? Ноу! И опять мы втроем Ломовое даем Шоу. ИНТЕРВЬЮ Журналистка Женевьева с небольшою головой Летним днем в моей квартире диктофон включила свой. Журналистка из Европы очень миленькой была, А такой округлой... впрочем, я отвлекся, ла-ла-ла. Девушка пришла о группе разузнать, прослушав нас. Был акцент ее забавен, мы курили "Голуаз". Вот она спросила, плюхнув в сок томатный кубик льда: ""Идолами молодежи" вы ведь называться, да?" "Ну, - ответил я с улыбкой, - выбор наш сейчас таков. Ну а как нам называться? Идолами стариков? Мы фигачим с диким драйвом модный гедонистик-попс, Мы - гиганты, перед нами бэнд любой - как мелкий мопс. Саня, я, Андрей и Денька - кто мы? Идолы и есть. Выступаем словно боги и привыкли слышать лесть. Мы - экс-лидеры известных групп, и неспроста мы - экс. Мы же супергруппа! Кстати, как вам песенка про секс?" Женевьева покраснела и, потупивши глаза, Начала вдруг раздеваться, прошептав: "О, секс! Я - за! Я любить это занятье, песня возбуждать меня. Ну, кам он, мой рюсски мишка, мне на поезд сегодня..." Через пять часов примерно Женевьева поднялась Голенькой с моей постели и воскликнула, смеясь: "Рюсска есть лубов как надо! А в Европа нет мужчин. Ти мой Распутин, секс-айдол, рашен крэйзи лав машин! Ах, большая дубинушка - это очень карашо! Приезжать в Париж ти с группа, на гастроль, а я пошель!". Проводил я журналистку, ну а сгруппой мы в Париж Вылетели через месяц поддержать страны престиж. Всю объездили Европу мы с гастролями тогда, Женевьевы грудь и... ножки полюбил я, господа. Говорил я ей спасибо за себя, за пацанов - И, конечно, мы с ней часто рюсска делали любов. Все могло бы быть иначе, а не так вот - крэкс-фэкс-пэкс, Если бы в репертуаре песни не было про секс. СТИХИ О МОЕЙ СОВРЕМЕННИЦЕ В модном клубе, поздней ночью, где-то посреди Москвы Можете, друзья, воочью крошку Би увидеть вы. Крошка Би бисексуальна и всегда возбуждена, И порочна, и нахальна, и беспечна, и пьяна. Жить на полную катушку Би желает - и живет: На виду у всех подружку Би целует в сочный рот, И мурлычет, словно кошка, извиваясь, как змея - Вот какая эта крошка - современница моя. Оторвавшись от подружки, к бару крошка Би спешит, Жадно пиво пьет из кружки, наслаждаясь от души. А потом она подходит к парню, просит закурить, И беседу с ним заводит, продолжая пиво пить. Вот они уже танцуют, друг от друга обалдев, И, как голубки, воркуют, к раздраженью прочих дев. Ну еще бы - Би одета круче всех, как понял я, Вот какая крошка эта - современница моя. Все при ней - лицо, фигура; Би стройна, смела, юна, И совсем она не дура - эта девочка умна. Би цитирует Платона, и Бердяева - порой, Ницше, Канта, Цицерона, Библию и Домострой. Но при этом голос тела - тела нежного, как шелк - Говорит ей, что ей делать, чтоб ей стало хорошо. Я ее не осуждаю, просто наблюдаю я - Вот какая, вот какая современница моя! Обожает материться, трахаться и хохотать. Как в такую не влюбиться? Как ее не уважать? И пускай она цинична для своих для юных лет - Все, что скучно и прилично, ей неинтересно, нет. Би легко в себя влюбляет всех желанных ей мужчин, Без конца употребляет травку или кокаин. Бездна страсти в этом теле - кстати, знаю даже я, Как кричит она в постели - современница моя. Как целует прямо в ухо, как меняет сотни поз. Нет, она совсем не шлюха - любит каждый раз всеръез. Где б она не появилась - начинается дебош. Так и нынче получилось: крошка разошлась, ну что ж. Я смотрю - разделась, дабы голой прыгать на столе... Дать бы ей метлу - она бы полетела на метле. Мне все кажется, не скрою, вот он - рай, здесь, наяву! Как я счастлив, что с такою современницей живу! Эта крошка мне милее дам затюканных иных, Что при встрече жалко блеют о проблемах о своих. Нет чтобы вот так вот, голой, на виду у всех сплясать... Эх, я с крошкой Би веселой жизнь желаю прожигать! Жизнь дана, чтоб наслаждаться - учат лучшие умы. Эх, начну-ка раздеваться - вместе с крошкой спляшем мы! МАНЬЕРИСТЫ В КАЛМЫКИИ Маньеристы сели в самолет, быстро прилетели в Элисту, Где калмыцкий встретил их народ на машинах в аэропорту. Сразу же последовал обед с водкою в каком-то кабаке, Где мы все общались на предмет слов на их, калмыцком, языке. И, хоть нас никто не торопил, мы решили осмотреть хурул - Дивный храм в заснеженной степи, где стоял молитв буддистских гул. А потом отправились в музей, а оттуда - прямо в Сити-чесс, Городок для дорогих гостей.Там в коттедж наш Орден дружно влез. Были мы в Калмыкии три дня, ели там наваристый дутур, Жгли в коттедже благовония, показали всем культур-мультур. В дискотеке выступили -там был мороз и в шапках все толклись, Чтоб согреться, пили мы за дам - и в конце-концов перепились. Алексей-батыр, Кирсана друг, Боинча, и Гена, и Казбек - Что за люди, чудо! Помню, вдруг кто-то меня выманил на снег, На калмычку Свету показал, говорит: "Бери, она твоя"... Я не помню, взял ее - не взял, помню, что была смешливая. А потом - автобус в Краснодар, ну а там, как спел уже Вадим, "Правильный базар, бухло, угар", музыка, стриптиз, табачный дым. Не забыть мне город Элисту, не забыть мне водку "Улугбек", Светочки раскосой красоту, как на ее шубку падал снег. Жизнь моя - ты, кажется, в цвету, Вся ты - словно сон и царство нег. ПОДАРОК Был, помню, день рожденья у меня, Мы выступали с Орденом как раз. Я пил с друзьями в честь такого дня И пили мы - естественно, не квас. Ко мне после концерта подошла Девчонка обалденной красоты, Автограф у меня она взяла И даже подарила мне цветы. Я не хотел такую отпускать. Притиснул неожиданно к стене И горячо стал на ухо шептать: "Поехали, поехали ко мне!". В такси мы целовались с ней взасос. Мы таяли от ласк, нас била дрожь... Водитель старый, что домой нас вез, Бурчал: "Ох уж мне эта молодежь!". В квартире я, не зажигая свет, Чулки и блузку с девушки сорвал И повалил в прихожей на паркет - И вмиг от наслажденья застонал. Потом мы перебрались на кровать, Где вновь пошла любовная игра, Красотке надо должное отдать - Она меня терзала до утра. Я лишь тогда вниманье обратил На кожу юной дивы, господа. И я от изумленья рот открыл - Такого я не видел никогда: В татуировках вся она была... Я присмотрелся - ба! Мои стихи! Вот - "Богомол", вот - хокку... Ну, дела! Вот - тексты песен, с нотами, хи-хи. А где пупок - там надпись покрупней: "Здорово! С днем рождения, Костян! Ну как тебе подарок от друзей?" - И подписи: "Вадим, Андрей, Вован". Красотка объяснила мне, смеясь, Что скинулись на днях мои друзья, Ей заплатили - и она сдалась, Как давняя поклонница моя. Добавила: "На мне ведь - не тату, Похоже, но все это можно смыть. Не стала бы я портить красоту, Ее за штуку баксов не купить". Я вспомнил, что рассказывал друзьям Про то, как зэки раньше в лагерях Вдобавок к черепам и куполам Себе наколки делали в стихах, Есенина, к примеру - это факт. Я ведь об этом много раз читал. Тут зазвонили в дверь. Я вздрогнул: "Фак!", Халат накинул, к двери подбежал. Пришли ко мне Вован, Андрей, Вадим С девчонками, шампанским и галдят: "Эй, открывай! Нормально погудим! К тому ж у нас тут - фотоаппарат". Я им открыл и сразу сфоткан был С красавицей мою расписной. Я прыгал, хохотал и много пил, Все чокались фужерами со мной. ...Теперь все - в прошлом. Я порой смотрю на фото, где мы с девушкой стоим, той самою. Взволнованно курю и кольцами пускаю синий дым. Она давно смоталась за бугор, Но никогда ее мне забыть. Я, кстати, часто думаю с тех пор: Что за подарки мне друзьям дарить? КАК ТЕЛАМИ ПОМЕНЯЛИСЬ Проснувшись в теле Абрамовича, Лежал я долго и зевал. О перемене тел случившейся Я даже не подозревал. Пошел умыться - тут и выяснил, С трудом сдержав ужасный крик, Что стал Романом Абрамовичем, Неясно, на год иль на миг. Потом хихикнул - что плохого-то? Ведь я проснулся не бомжом, А олигархом, проживающим Уже давно за рубежом. Я принял душ, я успокоился, Все планы на день просмотрел И, с наслаждением позавтракав, Себе сказал я "Вери велл!". Увидел "Хеннесси" на полочке - Безумно дорогой коньяк, Плеснул его в бокал украдкою, Понюхал, хмыкнул: "Так-так-так...". Подумал, вызвал управляющих, Спросил, хлебнувши коньячка: "Что там с российскою поэзией? Как там поэт Григорьев К.? Не слышали? Как так не слышали? Немедля премию ему! Пять миллионов евро, думаю, Вот это будет по уму. В Москве он, в офисе работает, Найти и премию вручить. Еще поэт Добрынин А. Такую должен получить. Увлекся что-то я покупками Футбольных клубов, яхт и вилл, А как-то поддержать поэзию, Признаюсь честно, позабыл. Имею вертолет я с "Боингом", Имею замок Де Ла Кро, Все в жизни у меня налажено, Пора мне проявить добро. Сейчас пойдем с женой Ириною По Файнинг-Хиллу погулять... На вечеринку, кстати, русскую Поэтов надо бы позвать. Так, все свободны. Нет, минуточку, Прошу мне срочно принести Стихи Григорьева с Добрыниным. Купите, сможете найти...". ...Примерно в то же время самое Известный олигарх Роман Проснулся в теле К. Григорьева И промычал: "Зачем я пьян?". Поэт бухал три дня по-черному, Не зная ничего о том, Что скоро жизнь его изменится, Мощнейшим образом притом. С постели встав с трудом огромнейшим, Роман издал тяжелый стон. И тут же непонятным образом Был в тело прежнее вселен. И стало снова все по-старому: Григорьев квасит каждый день, Но утром в офис обязательно Бежит в бейсболке набекрень. Не знает он, что вскоре премию Получит как бы от себя, Что Абрамович не пожадничал, Поэзию вдруг полюбя. Прочел Григорьева с Добрыниным, Местами дико хохотал, На Файнинг-Хилл поэтов выписал, Им приглашения прислал. Я, автор, вижу - это сбудется, В магический гляжу кристалл. Лишь надо, чтобы к Абрамовичу Вот этот опус мой попал. Еще о том я часто думаю, Вслух не решаясь произнесть, Что ведь, помимо Абрамовича, Людей немало в мире есть. Придумать бы машину некую, Чтоб можно было точно знать, В чье тело временно ты вселишься И что при этом предпринять. ПОЕЗДКА В ПОЛИНЕЗИЮ Мы - звезды иронической поэзии И звездный образ жизни мы ведем. На днях вернулись мы из Полинезии, Ну, то есть, мы с Добрыниным вдвоем. Туда нас пригласили, чтобы лекцию Прочли бы мы туземцам о стихах. Побед любовных личную коллекцию Пополнить рвался я на островах. На "Боинге" летели в дупель пьяными - Ох, сколько ж было выпито тогда! Летели над морями-океанами И пели песню "Снежная пизда". Полинезийцы встретили нас криками И повезли в плавучий ресторан. Мы с бодуна, с немыслимыми ликами, Ужрались там буквально вдребадан. Что пили? Да напитки только местные, Ну, что-то вроде терпкого винца. Нам лили, лили... Мы, как люди честные, Все чашки осушали до конца. Потом плясать мы ринулись с Андрюшею В гирляндах из тропических цветов. С какою-то туриткой, жирной хрюшею, Скакал я и орал: "Хочу мэйк лов!!!". Она куда-то делась. Снова в пьяночку Я окунулся, будто в океан. Потом одну приметил таитяночку И к ней пошел, пошел как на таран. Затем - провал. Очнулся я на лекции, Которую я сам же и читал. Туземец тучно-складчатой комплекции Сидел передо мной и мирно спал. Туземца разбудил я. К сожалению, По-русски он совсем не понимал, Зато мне по Андрееву велению Записку от Андрея передал. А тот мне сообщал, что нынче женится, Что таитянку крепко полюбил, Что лекцию читать сегодня ленится, Что я вчера кому-то морду бил. Вот так вот мы слетали в Полинезию. Нисколько по деньгам не поднялись, Раз лекцию сорвали про поэзию, И с кем-то даже спьяну подрались. Но свадьба-то была. И ночь с цикадами, Кокосы, черный жемчуг и песок, Атоллы, песни, скалы с водопадами, Короче, счастья редкого кусок. Плюс дайвинг, скаты - манты океанские, Прозрачная зеленая вода... Реалии родные таитянские... О них мы не забудем никогда. Да-да, сдружился очень я со скатами, Купался с ними пять часов подряд. Ты искупнись-ка с этими ребятами - Они твои движенья повторят. А деньги что? В рулетку в час везения Сыграй - они посыпятся дождем. И гастролируй вновь до опупения - Так звездный образ жизни мы ведем. АЛИЯ Я воскликнул, обращаясь к Алие: - Ты прекрасна в бриллиантовом колье! И особенно когда обнажена, Изумительно ты просто сложена. Но скажи мне, мой цветочек Алия, Али муж тебе дороже, али я? Отвечала мне со смехом Алия: - Он богатый человек, мой муж Илья, Он убьет тебя, узнав про нашу связь, Но тебе я как поэту отдалась. Ты открыл мне тонкий свой духовный мир, Он мой спонсор типа, ты же - мой кумир. И тебе я, безусловно, помогу, Чем могу, а я ведь многое могу, Скоро выпустим сильнейший твой альбом И рванешься ты с ним в чарты напролом. ОРТ, и Рен-ТВ, и РТР - Будешь всюду ты, мой рыжий кавалер. Ну а мужу я, конечно же, скажу, Что талантливым тебя я нахожу, Что в тебя вложиться срочно мы должны, Он послушается умненькой жены. Ты подпишешь очень выгодный контракт, Наши деньги отобьются, это факт. Так что, Костик, ты не парься и не бзди, Лучше ласкою подругу услади. Будем пить вино, покурим анашу, И запомни, очень я тебя прошу: Некорректно говорить мне - "Алия, Али муж тебе дороже, али я?". И воскликнул я: - Ты чудо, Алия! Буду жить отныне, слезок не лия. А чуть позже я воскликнул: - Ой-ой-ой!, - Обладаючи крикучей Алией. Не боюсь я больше грозного Илью, Ублажаючи красотку Алию. Я не буду больше рявкать: "Алия, Али муж тебе дороже, али я?". ИНСТРУКЦИЯ ВЛЮБЛиННОЙ В МЕНЯ ДЕВУШКЕ В Константэна влюбившись Григорьева, Уважай ты его, не позорь его, Чистых мечт его, светлых зорь его, Относись к нему санаторьево. Он от бед и проблем все прячется, Ты готова ль с поэтом нянчиться? Ты способна ль деньгами помочь ему, Не треща все дни по-сорочьему? Ты готова ль жизнь посвятить ему? Ведь не только хочется тить ему, Сладких губок и секса лютого, Нет, приветствуй его салютово, Если он заявляется в ночь домой, Рапортуй: "Все сделано, котик мой, Провела весь день я в лихом труде: Все стихи твои набрала в "Ворде", Все постирано и поглажено, Все с квартплатою мной улажено. Что ж как дура я, извини, стою? На-ка, стопочку водки испей свою, Да садись за стол, да отужинай, На уют, тобою заслуженный". Если ест поэт, ты сиди-молчи, Лишь влюбленности излучай лучи, Иногда слезу от любви роняй Да стакан поэтовый наполняй. И, возможно, скажет тебе поэт: "Я сегодня, слышь, сочинил сонет, Набери ж его под диктовку, плиз. А потом получишь обновку - приз". И, сонет набирая стремительно, Восклицай: "О, как восхитительно! Гениально! Милый мой Костенька! А другие пишут так простенько...". А потом поэту себя дари, Он могуч пока, крепок до зари, Восхваляй его инструмент любви, "Великанским" чаще его зови. Поутру поэту в постель неси Чашку с кофием, ласки вновь проси, Ненасытней будь и бесстыжее, Что оценит чудище рыжее, Без которого жизнь твоя пресна, Но с которым вместе в душе - весна. В общем, так - влюбилась в Григорьева, Приближенье славы ускорь его, Относись к нему евпаторьево И корми лишь многокалорьево. Становясь свидетелем зорь его, Обеспечь его территорьево. С ним не спорь и не раздражай его, Береги, цени, обожай его. МИЛЛИАРДЫ ЖИВУЩИХ Я собой иногда недоволен, Даже если и сыт, и здоров. А ведь кто-то сейчас страшно болен И надеется на докторов. Кто-то умер сегодня от рака, Кто-то вдруг под машину попал, Закусала кого-то собака, Кто-то с крыши высотки упал. Кто-то просто слепой от рожденья, А ведь как-то на свете живет, У кого-то бывают виденья - Этот кто-то со страхом их ждет. Кто-то в муках сегодня рожает, Кто-то заперт в психушке навек, И никто к нему не приезжает... Тоже как-то живет человек. А недавно цунами убило Много тысяч людей, это факт. А теракты? О, сколько их было, Каждый месяц почти что - теракт. Миллионы бомжуют уныло Да водяру дешевую пьют, Но кому-то весьма подфартило, Сотни тысяч - шикарно живут. Миллиарды живущих на свете Постепенно должны умереть, И на смену им новые дети Подрастут, чтоб расцвесть и созреть. Я вот выбрал дорогу поэта И стихами своими горжусь, Каждый день, начиная с рассвета, Вновь над рифмой упрямой тружусь. Но порой вспоминаю невольно, Что сейчас я в порядке вполне, А кому-то сейчас очень больно, Очень плохо - и хуже, чем мне. В общем, ладно, себе говорю я, В этой жизни цени каждый миг, Постигай, что еще не постиг. Жизнь вокруг - это райский цветник. Улыбнись и живи, не горюя, Мы еще повоюем, старик. КУРЗАЛ (примечание: курзал - это помещение для лекций и выступлений на курортах). На курорт морской приехав, Я двум девушкам сказал: "Я сегодня выступаю, Приглашаю вас в курзал. Прозвучат стихи и песни, Я вином вас угощу, Не придете - так и знайте, Никогда вам не прощу". Засмущалися красотки, Но в курзал затем пришли. Ах, малышки Аня с Викой! Как вы рано расцвели! Потрясенные концертом, Разогретые вином, Предложили мне купаться В тайном месте всем втроем. Море было очень теплым, Ночка лунною была. Мы купались и смеялись, Обнажившись догола. А потом втроем любились На безлюдном берегу, Ах, малышки Аня с Викой! Ваши фото берегу. Больше черненькой Викусей Был я страстно увлечен, Но и рыженькая Аня Издавала счастья стон, Подо мной биясь, как рыбка, И ругательства крича. Мне наставила засосов, Так сладка и горяча. Никогда я не забуду Море, ласки, звездопад. Утром я, увы, уехал, Не вернуть ту ночь назад. Навевает мне отныне Слово странное "курзал" Сладкие воспоминанья Про восторгов дикий шквал. Груди девушек ласкал я, Прикасался к трусикам, Их срывал и наслаждался Аней и Викусиком. В чем мораль стихотворенья? Смысл ее совсем простой - Я любви вам всем желаю. Неприличной - и святой. Друг мой, если ты мужчина, Лезь почаще к трусикам Той, кого зовешь своим ты Сладким муси-пусиком. С ЧЕМ И С КЕМ МОЖНО СРАВНИТЬ ПОЭТА (МИНИ-ЦИКЛ) Сравнить поэта можно с зеркалом. Все честно отразит оно: Порою - бриллианты с розами, Порою - падаль и говно. Сравнить поэта можно с золотом. Века проходят и года, Но золото все так же ценится, Являясь ценностью всегда. Сравнить поэта можно с глобусом. У них есть общие черты: Обоих крутят обстоятельства, Но оба дарят вам мечты. Сравнить поэта можно с космосом. Ведь там галактик дофига, И каждая почти галактика Бесценно людям дорога. Сравнить поэта можно с розою. У той недаром есть шипы. Так и поэт обороняется От критиков и от толпы. Сравнить поэта можно с роботом. Хотя поэт все время пьян, Но, как и робот, появился он На радость людям разных стран. Сравнить поэта можно с озером. Пусть и замерзшее, оно Для рыболовов привлекательно, Спешат за рыбкой все равно. Сравнить поэта можно с глобусом. Ну как без глобуса прожить? А как прикупишь, успокоишься, Им станешь вечно дорожить. Сравнить поэта можно с глобусом. Пусть оба как бы и пусты, Их изучай - узнаешь многое, И где живешь, узнаешь ты. Сравнить поэта можно с бедствием. Поэт, как ураган, грядет. Внезапно в гости к вам заявится, Всю водку выпьет и уйдет. Сравнить поэта можно с жопою, Что от рожденья нам дана. Она, как Родина, единственна, Неповторима и родна. Сравнить поэта можно с белкою, Ну, с той, что скачет в колесе. Он зарабатывать пытается - Всем весело, смеются все. Сравнить поэта можно с желудем. Ведь знает каждый стихолюб, Что желудь часто превращается В огромный и могучий дуб. Сравнить поэта можно с видео. Полно телеканалов, но Увидишь только лишь на видео Неподцензурное кино. Сравнить поэта можно с крепостью. Внутри - уют, камин, тепло, И эту крепость обломается Взять штурмом мировое зло. Сравнить поэта можно с лампочкой. Пока она не включена, И черти что кругом мерещится, И ночь уныла и страшна. Сравнить поэта можно с птицею. Вот есть же птица альбатрос. Бодлер сравнил. Я призадумался, И, помню, тронут был до слез. Сравнить поэта можно с Путиным. Хотя в сравненьи смысла нет: Ведь президенты все сменяются, Поэт же - навсегда поэт. Сравнить поэта можно с бабочкой. Сперва он гусеницей был, Затем окуклился задумчиво - И вот в лазури воспарил! ЗИМНИМ ВЕЧЕРОМ УГОЩАЮСЬ ВОДКОЙ В ОДИНОЧЕСТВЕ, А ВОРОХ ДЕЛ НЕПРЕРЫВНО РАСТиТ (подражание древним китайским поэтам) Надо сказать, что я внимательно изучил книги поэтов Ли Бо, Ду Фу, Цао Чжи и других, и я был немало удивлен названиями их произведений. Вот несколько навскидку: "Под луной одиноко пью", "В одиночестве угощаюсь вином", "С отшельником пью в горах", "С вином в руке вопрошаю луну". То есть, выпить поэты любили всегда. А если вам показалось чересчур длинным название моего стихотворения, напомню вам название одного из стихотворений Ду Фу. Звучит оно так: "В свободный день прогуливаюсь для здоровья в своем саду и, собираясь сажать осенние овощи, наблюдаю за работой волов. А также описываю то, что мне бросается в глаза"... Ну ладно, а вот и мое подражание. День суетливый позади, Забот моих не счесть. Но вот один я водку пью, А вскоре буду есть. На кухне жарится еда. Я новости смотрю. По телефону с другом я При этом говорю. Стихи я нынче написал, А друг мой - целых два Стихотворенья. Как и встарь, Поэзия жива. Стихи наперекор всему Мы пишем много лет. О, нас бы понял Тао Цянь. Искуснейший поэт. Все с другом обсудив дела И планы наперед, С ним чокаюсь - ведь он сейчас Винишко дома пьет. По телефонным трубкам с ним, Сказавши "Будь здоров", Стаканами мы вдарили - Обычай наш таков. Теперь я ужинать начну, Ах, курочка вкусна, Ужарилась под соевым Под соусом она. Сейчас я захмелелел слегка, На все заботы - тьфу. Я чувства выразил в стихах, Как выражал Ду Фу. Нет воплей старых обезьян В саду стихов моих, Есть размышленья, нет тоски И возгласов пустых. Возможно, я в горах Лушань Жил в прошлой жизни, и Цинлэнцюань переходил, Прошел сто тысяч ли. А вдруг я был самим Ду Фу, Дружил Ли Бо со мной? Я с этой мыслью спать ложусь Один во тьме ночной. Девица яшмовой красы Из Аньхуэя мне Возможно, этой ночью вдруг Привидится во сне. Привидится игра ее На флейте - и коралл, Что отражается в воде Зеленой между скал. По снегу нужно завтра мне Вновь по делам бежать. Но чувства все свои в стихах, Как прежде, выражать. Еще бы белый заяц дал Мне лунный эликсир, Да я бы превратил в Пэнлай Безумный этот мир! ПРИВЕТСТВУЮ ВЕЛИКОГО ПОЭТА АНДРЕЯ ДОБРЫНИНА СЕДЬМОГО И, НАДЕЯСЬ С НИМ СЕГОДНЯ СИЛЬНО НАПИТЬСЯ, ВЫРАЖАЮ В ЭТОМ ШУТОЧНОМ СТИХОТВОРЕНИИ СВОИ ДРУЖЕСКИЕ ЧУВСТВА К НЕМУ (подражание древним китайцам) Перешел я ручей И Андрея Седьмого заметил. Он меж сосен зеленых Гулял под высокой горой. Я сказал: "Что, Седьмой, Может, выпьем?", и он мне ответил: "Почему ж не напиться? Но я не седьмой, а второй". ПОДРАЖАНИЕ КАТУЛЛУ Много порнокассет/ и дивидюшек Можно видеть в ларьках, что у вокзала Ленинградского. Я/ был там намедни. И за двести рублей/ купить решил я На четыре часа/ порнухи жесткой. А сидела в ларьке, мила собою, Дева. Именно к ней/ я обратился. "Мне бы фильм... тут у вас... Ну, как сказать-то? Стопроцентный орал... Ну, "Брызги спермы". Вышла дева ко мне - мол, покажите. Я купил DVD, затем подумал: "Что подумала ты, о продавщица? Сколько раз в день тебе/ ведь слышать нужно Про орал да анал, не возбуждаясь. Или возбуждена/ ты постоянно И мечтаешь о том, чтоб парень смелый Предложил бы тебе/ заняться сексом?". Много думал о той/ я продавщице И когда я смотрел/ кино крутое. А она-то сама/ ведь тоже смотрит, Полагаю, порой/ такие фильмы... Вот был случай какой. Строфой старинной Я, конечно, воспел/ его забавность. Сколько ж девушек-то/ теперь в России Продают DVD/ из ларьков с порнухой! ХМЕЛЬНАЯ КРАСОТКА МЕНЯ ОБНИМАЕТ, ВЫРАЖАЯ КО МНЕ СВОИ ЧУВСТВА И ОБИЖАЯСЬ НА ТО, ЧТО ОНА ВСи РЕЖЕ КУВЫРКАЕТСЯ СО МНОЙ В МОЕЙ ПОСТЕЛИ (подражание древним китайцам) Водки выпив слегка, Обнимает красотка меня. Тихо мне говорит: "Константэн, что опять за фигня? Мы поедем к тебе Или нет? Отвечай!". Отвечаю: "Ладно, тачку поймаем, Тебя ублажу, малышня". Стали веселы мы. В сотый раз я уже замечаю, Как девчонкам желанна В постельках с парнями возня. ПРИЯТНОЕ УТРО Естественно, это прекрасно, Когда просыпаешься рядом С веселой и нежной девчонкой, Зовущей к приятным усладам. Естественно, глупо делами Большими тогда заниматься, Смеемся и рвемся взаимно Любовью сполна наслаждаться. Возможно, остыну с годами, Из секса уйду я большого, Но в это волшебное утро Мы любимся снова и снова. Мудрец нас навряд ли осудит, Природа ведь нам повелела Ласкаться с веселой подружкой, Ласкаться умело и смело. Во славу искусной в постели Хорошей и доброй девчонки Я эти стихи сочиняю, А вечером выпью водчонки! СТИХИ О БРУНЕЙСКОМ СУЛТАНЕ Если б я султаном был Брунея, Ел бы каждый день рахат-лукум, А по вечерам, в гареме млея, Я бы отдыхал от всяких дум. В сейфе я б имел свинью-копилку И в нее монетки бы кидал, Прям с утра бы доставал бутылку И вдвоем с визирем выпивал. Кто мне запретит с утра напиться? Я брунейский все-таки султан, И любой малаец мной гордится Здесь, на островке Калимантан. Может разворчаться разве только, Нас застукав, старшая жена. Впрочем, мы простим ее, поскольку Самой трезвой быть она должна. Выпью я, поем рахат-лукуму, И, визиря хлопнув по плечу, Тайную ему озвучу думу: "Новую жену опять хочу". Звякнет он кому-то по мобилке, Кажется, опять в пединститут. Мы, шатаясь, приберем бутылки, А потом к нам девушки придут. Выбирать могу я очень долго, Но порой, когда я подопью, С жаждою супружеского долга Сразу всех беру к себе в семью. Но устал я и от китаянок, И от индианок. Мне б сейчас Ласковых и нежных россиянок, Россиянки - это высший класс. Девушки Москвы и Салехарда, Я вас щедро отблагодарю! Дымчатого гладя леопарда, Вам цветы и бусы подарю. Мой поэт придворный прочитает Вам стихи, которых нет нежней. Наш Бруней, как прежде, процветает. Приезжайте, девушки, в Бруней! ...Впрочем, я отвлекся слишком сильно. Я ж - поэт Григорьев, не султан. Но живу и я любвеобильно И порой с утра бываю пьян. Далеко Бруней. Другое дело - Вы в Москву, на Площадь Ильича Можете ко мне приехать смело, Тяпнем самогона-первача. А потом в постельке мы умело - То есть как бы даже угорело - Спляшем как бы танец "ча-ча-ча". ХВОСТАТЫЙ СОНЕТ О ЗАКРЫТОМ УНИТАЗЕ Опять я закрываю унитаз, Поскольку на концерт я собираюсь, А там я заработать собираюсь, Вот и колдую малость я сейчас. Как понял из подружкиных я фраз, Огромному я риску подвергаюсь, И денег заработать зря стараюсь, Покуда не закрою унитаз. Ну, как-то это связано с фэн-шуем, Фэн-шуй я рифмовать не стану с хуем, Хотя другой поэт бы срифмовал. Короче. Закрывайте унитазы! И денежки посыпятся к вам сразу. Я честно вам, что знаю, рассказал. Не раз себя подобный метод оправдал. И вот поэт на унитаз молиться стал. ЗАРАЖиННЫЕ БАБОСОМ Чем богаче твой знакомый, тем ведет себя страннее - На звонки не отвечает, свысока себя ведет. Сохранять бы мог приличья этот малый, по идее, Но как будто заразился этот малый чем-то. Вот. Созвониться с ним порою абсолютно нереально, Ну а если созвонишься, он бурчит: "Давай быстрей", Он себя причислил будто к высшей расе вдруг нахально, А тебя считает как бы кем-то низшим из людей. Я тут фильмов насмотрелся фантастических кошмарных, Там обычно мерзкий вирус нападает на людей, Зараженная прослойка может жить в домах шикарных, Но инопланетный вирус управляет зорко ей. О добре и зле меняет он привычные понятья, Заставляет зараженных думать только про бабос, Зараженные считают, что они отныне братья, И уныло повторяют все они: "Говно-вопрос". Неспроста они стремятся кучковаться на Рублевке. Я их видел на Рублевке - очень странные они. И общаться невозможно с ними без спецподготовки, И в коттеджах специальных все они проводят дни. Я стихи читал им, помню, но они не понимали Тонкой лирики, однако оживлялись, если я Про бабос читал - глазенки зараженных всех сверкали, И опять же понимал я: все они - одна семья. А бабос, ужасный вирус, заставляет жертв с Рублевки Вывозить себя на Запад, в банк швейцарский класть бабос. Размножается там вирус вообще без остановки, Сколько ж он людей испортил, сколько жизней он унес! У меня тут есть знакомый - он все чаще повторяет, Да с ухмылочкою странной: "есть бабос, говно-вопрос". Мой знакомый изменился - человека ведь меняет Злобный вирус непонятный, кто ж его сюда принес? Заразиться опасаясь, стал я нервным, напряженным. Вдруг мою изменит душу этот вирус? Ну уж нет. Я стараюсь не общаться с человеком зараженным, Опознать такого чтобы, нужно помнить ряд примет: Он стремится на Рублевку, возомнив себя элитой, Никогда не помогает тем, кто победней его, Книги лишь тогда читает, если автор - знаменитый, И в масс-медиа толкуют все про автора того, На Канарах и в Европах зараженный отдыхает, Оставляя там бабосы: наш, российский, капитал. Он Россию мало знает и сограждан презирает, Почему? Да потому что вирус мозг его пожрал. Зараженные бабосом глазками сверкают злобно, Думая, кого бы кинуть, как бабоса подкопить. Но один нюанс могу я разъяснить для вас подробно: Зря решили вы, что просто душу за бабос купить. РАиШНИК О ДВОЙНИКАХ Ой, тирли-бом, ту-ру-ту-ту. О двойниках вам раешник прочту. Спор об иных идет до сих пор. Так, например, древний грек Стесихор Заявил, что Елены не было в Трое, Что за призрак ее сражались герои. Сама же она в Египте была, Где с мудрым Протеем покой обрела. Да, у Трои кипели такие страсти, А Елены там не было, приехали, здрасьте. Говорят, что у Гитлера был двойник, Он застрелился, а Гитлер в тот миг В Южной Америке сам находился, Где прожил долго и снова женился. На папку похожие, Гитлера дети, Возможно, живут на нашей планете. Говорят, что умер Маккартни Пол, Двойник его выступает, мол. Именно он приезжал в Москву, Я - Пол, говорил, до сих пор я живу. Тут я подумал - вот так облом, Если одни двойники кругом. Гляжу на подружкин веселый лик И думаю - а вдруг это тоже двойник? Гляжу на Добрынина и размышляю - А не с двойником ли его выступаю? Да нет, это точно Владимирыч наш. Но мысли такие пугают аж. Недавно в тусовке слушок возник, Что и у Григорьева есть двойник. Судите сами - был толстяком Тот Константэн и ходил с брюшком, Теперь же как будто его подменили - Нету брюшка, бом-бом, тили-тили. Говорят, что уехал в родной Балхаш Настоящий Григорьев - ну, толстенький наш. В Москве же остался его двойник - Внешне похожий рыжий мужик. Сам ничего он не сочиняет, С гоготом только девиц соблазняет. Это неправда, не верьте, нет! Перед вами - все тот же Григорьев-поэт. Подобные слухи мне слышать лестно, Но они навредить могут мне, если честно, Как и слухи о том, что не мы с Андреем Чешем по клубам сейчас и музеям, Что двойников мы берем на подмогу. Но мы ж не "Ласковый май", ей-богу. У тех пареньков был подобный чес, Но мы - неподдельные принцы грез. Зачем же нам копии наши зеркальные? Мы - это мы, как есть, изначальные, Пускай и циничные мы, и нахальные, Но неповторимые и уникальные. ОДА ПОЦЕЛУЮ Вот целует мать младенца, наклонившись над кроваткой, Так и хочется воскликнуть: "Дивный миг, остановись!". Вот влюбленные весною на скамеечке украдкой В первом сладком поцелуе, потрясенные, слились. Школьница целует в шейку недовольного котенка, А друзья целуют в щеку недовольного меня. Поцелуй есть знак приязни, но все сложно с ним и тонко - Вон, усопшего целует в знак прощания родня. С поцелуя все начнется и закончится им тоже, Поцелуй, он даже мертвых в сказках может оживить. Существо, что ты целуешь, для тебя других дороже, Целоваку вряд ли можно чем-нибудь остановить. Настоящий целовака поцелуев массу знает, Целоваке в этой жизни завсегда везде ништяк. Поцелуй он, скажем, "сари" от "инато" отличает, И "кувшинчик" с "самаяном" он не спутает никак. И французск