Оцените этот текст:





---------------------------------------------------------------
     © Copyright Лариса Матрос
     Email: LarisaMatros@aol.com
     WWW: http://www.geocities.com/matrosl/
     Date: 21 Nov 2001
---------------------------------------------------------------

     рассказ

     Вчера  в вечерних новостях  предупредили о том,  что сегодня, возможно,
будет  дождь  и  гроза  .  И  потому,   мое  недоверие  к  прогнозам  погоды
торжествовало:  ярко  светило  солнце,  а  голубое  безоблачное небо  сулило
прекрасную погоду весь этот, один из дней конца лета.
     Я  выглянула  из окна и УЛЫБНУЛАСЬ солнцу в знак благодарности ТАК КАК,
оно  помогло мне одержать победу в "борьбе" с Русланом за то, чтоб  провести
выходной на природе. Из всех развлечений я более всего люблю прогулки в лесу
и  парках,  когда  могу быть целый  день  с  моим любимым  вдвоем,  и мы  не
разбавлены  его  друзьями  и  коллегами,  которые, как и  он,  больше  любят
спортивные игры и вечеринки у нас ( и у них ) дома, либо в кафе, ресторанах.
Когда  мы вдвоем,  Руслан  весь принадлежит мне,  все его  внимание обращено
только ко мне, а это именно то, что составляет мое счастье.
     Я  знаю,  что  разница  в  возрасте  -  объективное,  непреходящее  мое
превосходство - всегда  будет  щитом и мечом  в наших отношениях . Мы  будем
меняться и стариться, но 16 (!) лет различия обеспечат мне  вечную молодость
в сравнении  с  мужем, а значит-  моя роль в наших отношениях, роль девочки,
ребьенка, будет неизменной. Мне нравится эта роль и я не хочу никакой иной.
     Уже прошло немало лет со дня нашей свадьбы , но я еще не решилась стать
матерью, так как  не хочу себя делить  между Русланом  и  кем-то еще. Я хочу
принадлежать только ему и  быть для него  только женщиной. Где-то  я читала,
что мужчины больше любят тех женщин, которые не имеют от  них детей. Есть  в
этом  есть  сермяжная  правда...Мужчины очень однобоки.  Они  не  могут себя
делить. Значит,  я должна  с этим  считаться, если  хочу,  чтоб  его  сердце
принадлежало только мне.
     Вот,  все рассуждают, что  в  результате  эмансипации женщины  обретают
мужественность, а мужчины женственность. Мне не нужна никаКАя эмансипация. Я
хочу быть  только  любовницей  своему  мужу,  только  женщиной  ,  по  праву
принадлежности все  же  к  слабому  полу  ,что  бы  там ни  говорили  всякие
социологи и данные статистики.. Всей своей жизнью я докажу подругам, что они
обкрадывают  себя,  желая стать  "сильными", гоняясь  за карьерой, и  мнимой
свободой. Мне не нужна свобода, я хочу быть в плену у своего любимого.
     Конечно,  в отличие от многих  из женщин,  я могу себе  это  позволить,
потому что мой муж - настоящий мужчина, и он создает мне  для этого условия,
как моральные,  так и материальные. Мелкие  противоречия,  возникающее порой
между нами и все большая загруженность его ( .вплоть до засиживания часто на
работе вечерами и в  выходные)- есть лишь  проявление  им  заботы  обо мне и
желания  сделать мою жизнь все лучше и обеспеченней. А сегодня мы целый день
будем вдвоем в нашем парке Муж будет катать меня на  атракционах, мы.  будем
смеяться и радоваться всему , что нас окружает.
     *
     Мы  вышли, наконец,  на улицу. Солнце показалось более ярким  ,  чем из
окон дома. Это добавило  радости к моему, и без того, прекрасному настроению
и предвкушению праздника.
     Поправив,  висящий  на спине  у  Руслана  рюкзачок  с  мелкой  походной
атрибутикой и  бутылкой прохладительного напитка, я переполненная восторгом,
зашагала рядом с мужем, крепко ухватив его сильную руку.
     До входа в парк мы шли, как обычно, минут 20- 25 и, как только достигли
главную аллею, откуда ни  возьмись,  нам  дорогу преградила собачка, которая
неистово виляя хвостом,  стала облизывать джинсы и кроссовки Руслана. Еще  с
ТЕХ САМЫХ ПОР я ненавижу собак и не люблю посещать дома,  где  они есть, как
бы тепло и дружелюбно я ни относилась к их хозяевам.
     Нервно  и неприязненно я принялась отгонять навязчивое животное, ожидая
подобной  же реакции от  Руслана. Но  он  повел себя как-то  странно: словно
стесняясь   собачьих   ласк,  муж  осторожно  притоптывал   ногами  и  тихо,
проникновенно просил:
     "Ну пошла! Ну пошла вон! Ну вон! Ну пошла, пошла!".
     Злоба к животному нарастала во мне и я прильнула к спине  Руслана, чтоб
извлечь из рюкзака  бутылку  с водой,  которую решила выплеснуть на собаку ,
дабы она  оставила нас в покое.  Но тут  я почти  физически ощутила какую-то
ауру, существовующую  между Русланом и собакой. Охваченные дрожью  руки мои,
отказались подчиняются.
     " Что за мистика, -вопрошала я молча,- откуда эта проклятая собака?...А
ведь, как она похожа на  ту....Так может она и  есть та самая? Тогда  почему
она  не  признает  меня,  а льнет  только  к  Руслану,!?  Да  и  сколько лет
прошло!....!..Нет, нет, эта тварь не похожа на старую  клячу...да и память у
собак отменная, она бы узнала и меня..".
     Мешая  расстегнуть  элементарные застежки  рюкзака,  меня  парализовали
нежданные воспоминания, почти десятилетней давности...

     *
     -Как странно, удивительно! - Говорил Руслан, облокотившись одной  рукой
о  подушку, а другой, поглаживая мои  ,  распластавшиеся вдоль голой спины и
потерявшие упругость от влажности волосы.- Странное совпадение:  тебя  зовут
Людмила, а меня Руслан. Значит это- сама судьба  нас свела. И где? В обычном
магазине.  Когда  я  тебя  увидел  первый раз,  что-то  екнуло  внутри,  как
предсказание судьбы.Я хотел к тебе сразу подойти,  но счел это нелепым, хотя
видел, что и ты обратила  внимание на глазеющего на тебя чудака. И с  первых
мгновений у меня  не  было сомнений  в  том, что эта  встреча неслучайна. Ты
куда-то сразу  исчезла, но я заходил  в  этот магазин почти  ежедневно,  -он
замолчал на мгновенье,  а затем после паузы весело и игриво  продолжал,  - а
ведь в тот  вечер,  когда я, наконец, тебя "поймал", пришедшую за покупками,
ты тоже отреагировала на меня,  как  на  старого  знакомого...Так ведь!?  Не
отрицай - он потрепал меня по затылку-.Я это сразу уловил и потому так смело
подошел. Да, да, это сама судьба!
     Я  млела  от  его речей,  от  его  прикосновений,  от  ощущения чего-то
совершенно нового, случившегося с  моим телом и моей душой в этот  вечер  на
супружеской постели Руслана.
     -Я  тебя люблю! Люблю так, как никогда  никого не  любил! Знаешь,  кому
-то, (кажется Гете), принадлежат такие слова:  "Когда я влюбился первый раз,
казалось, что это- последницй, а когда влюбился последний раз, казалось, что
это-  первый". Действительно, когда в десятом  классе я влюбился в соседскую
девчонку, мне казалось,  что это-  на всю  жизнь. Потом ее семья  исчезла из
нашего города и я  о  ней вовсе  забыл.  Когда встретил  другую  девушку, на
первом курсе университета, снова, казалось, влюбился навсегда. Но она  вышла
за другого. И я назло  сразу  женился на другой сокурснице. Но, очень  скоро
наша жизнь превратилась  в скуку, а  моя любовь к  жене, так и не расцвела .
Смешно  все это- правда? А  может- наоборот  грустно, что  настоящая  любовь
пришла только сейчас.!  Нет,  не грустно!Не грустно!,- как  бы  перекрикивая
самого себя,  воскликнул  Руслан.- Наоборот- радостно! Радостоно потому, что
раньше я бы  не встретил тебя....Ты родилась  через  шестнадцать лет  после,
того, как  родился я,  и специально  для меня.  Только  для меня! Только для
меня! Я есть -первый и останусь единственным мужчиной в твоей жизни, потому,
что тебя бог создал только для меня. И теперь я точно знаю, что такое любовь
навсегда, что  такое  первая и последняя любовь, слившиеся  воедино. Знаешь,
есть  легенда о  двух половинках,  которые ищут  друг друга.  И я точно могу
сказать  сейчас,  что нашел свою половинку! Я нашел! Я один из счастливцев и
хочу чтоб мы были вместе всегда!!!
     Он говорил, говорил  без остановок, скорее самому себе, нежели мне, ибо
я лежала лицом уткнувшись в подушку, что  б  ощущать  растворение себя в его
горячих  руках и  губах, скользящих по моей спине,-  Но как  отнесутся  твои
родители: такая юная, красивая связалась с  женатым  стариком, -вдруг сказал
он тихо, и замолк .
     Я  резко развернулась и, уткнувшись логктями  в  подушку, почти  криком
запротестовала:
     -Ты самый , самый лучший на  свете.Ты-мой идеал.Я грезила о тебе во сне
еще до того как узнала.Я ничего и  никого не хочу  иного,  как быть только с
тобой.Я  уже  самостоятельная. Мне  девятнадцать  лет и  я сама распоряжаюсь
своей судьбой  !-  Произнося  это,  я  вдруг расплакалась  каким-то  особым,
сладостным  плачем,  слезы которого,  казалось, вытекали изнутри, из  каждой
частицы моей души и моего тела, как всеобъемлющее излияние любви.
     Руслан, порывисто изменив позу, сел, скинув ноги на пол, и посадил меня
на свои колени, как это делают родители, беря на руки маленьких детей. Нежно
поглаживия мою голову, он целовал глаза, нос, щеки , губы, приговаривая:
     -Ну поплачь, поплачь,  моя девочка, моя Царевна  - Несмеяна. Ты  сейчас
еще прекрасней, поплачь, это иногда полезно.
     Он снова уложил меня и  прильнул, стремясь  всего  себя слить  со мной,
превратить в одно целое, как бы назло  всему, что может стать на пути нашего
союза навеки.
     Вдруг, за  закрытой плотно дверью  спальни  послышался шорох и  собачье
взвизгивание.
     Мы старались не  обращать внимание, но  собака  начала  неистовствовать
своим порывистым лаем  и карабканьем о дверь. Это, как острое лезвие, помимо
нашей воли, разъединило нас, и Руслан громко выкрикнул:
     -А ну-ка, Дик, на место! На место!
     Собака умолкла, хотя судя по  всему, не ушла, а продолжала находиться у
двери. Руслан, растянулся на спине, взял мою руку,  и расположив ее на своей
груди, игриво - назидательно, как с нашалившим ребенком выговаривал:
     -.  Вот, не надо было с ним долго играть, когда  ты пришла.  Нужно было
его  отогнать, он бы обиделся  и замкнулся..А ты играла  ,  вот  он  в  тебя
влюбился. Он  вообще любитель  женщин. Например,  со мной он официален,  его
сердце принадлежит моим женщинам- жене и дочке. Сейчас, пока они в  отъезде,
он очень соскучился, ну и обрушил всю свою любовь на тебя. Иначе, он бы спал
себе мертвым сном, как обычно в это время. А ты ему не даешь покоя...
     Я  слушала  Руслана с  беспечностью,  не  задумываясь над  тем, что  по
сущесву в его словах упоминается полноценная семья, на которую грядет драма,
когда он оставит ради меня и жену, и дочь, и собаку.
     Мы  встречались в разных местах почти  каждый каждый вечер  пока жена с
дочерью были в отъезде, и когда они вернулись.И постоянно он выражал желание
немедленно  оформить  официально наш союз.Я  ему верила  больше, чем себе, и
меня совершенно не волновало, когда именно это прозойдет. Мне даже нравилось
такое  состояние наших  отношений  и  я  упивалась  тайными свиданиями.  Мне
нравилось ощущась себя удачливой соперницей- победительницей, нравилось, что
он  убегает ко  мне  от  другой  женщины,  с  которой  его  много связывает,
нравилось думать о том, что он сравнивает нас и все результаты в мою пользу,
несмотря на то, что она, судя по отдельным репликам  Руслана,  очень умная и
образованная.
     Но однажды он сказал:
     -Кажется наступило время расставить  точки  над i, так как  жена (пока,
правда, деликатно), но уже дает мне понять,  что догадываться о том,  что  у
меня  появилась  другая  женщина  .  Она -  человек  гордый, уравновешенный.
Выслеживать,  скандалы устраивать не  будет, но  рано  или поздно  потребует
выяснения отношлений. Я не хочу вывертываться, оправдываться. . Каждый имеет
право на  любовь  и реализацию себя в любви. Я должен  ей все  рассказать, а
потом мы объявим твоим родителям.  Готовься к сложному периоду, но, уверен -
он будет недолгим и стоит того....
     Я была готову ко всему,  за чем  последует наша  совместная  (навсегда)
жизнь  с Русланом , и мне было море по- колено.  Так судьбе угодно,  -решила
я.-  Наш "треугольник"  -неравнобедренный. Мой угол  более высогорадусный и,
потому  в нем есть пространство для двоих. А потом мы  этот угол превратим в
гнездо для совместного бесконечного счасться.
     На другой день после разговора я, счастливая приближающимися событиями,
по  поручению  мамы  отправилась в тот  самый магазин,  который  свел нас  с
Русланом  , за  покупками.  Из магазина  я  выходила, когда  уже  спускались
сумерки, которые означали скорую встречу с любимым, и восторг наполнил меня.
     Только я оказалась на улице, как  на  меня  с визгом бросилась  собака,
обнюхивая  и  облизывая  мой  новый  светлый  костюм  .Я  чуть  не упала  от
неожиданности и стала с  брезгливостью отгонять ее.  Животное, виляя хвостом
подобострастно  искало моего взгляда и, я догадалась (  скорее чем узнала ),
что это собака Руслана. А  она, ухватившись зубами  за брюки  начала  тащить
меня туда, где стояли машины. Проникшись  к собаке уважением за  то, что она
такая  смекалистая и тащит  меня  к  находящемуся  где-то  здесь Руслану,  я
поплелась покорно за ней. Но через несколько мгновений до моих ушей долетели
звуки густого женского голоса, который раздраженно приказывал: "Дик, ко мне!
Немедленно сюда!".
     Собака, с оглядкой, поплелась к  оказавшейся рядом хозяйке, возбужденно
лая, словно о чем-то ей рассказывая.
     На женщине были  тапочки, джинсы, легкая курточка, которую  я видела на
вешалке  в квартире  Руслана.У меня уже  не было  сомнений  в том, что,  что
собака  свела меня с женой Руслана. Худая, высокая  (подстать мужу), коротко
подстриженная, она не только одеждой, но всем  обликом, являла будничность и
тот  тип  женщин,   которые   не   пекутся   о   моде,   своей   сексуальной
привлекательности и,  в сравнении со щеголеватым и ярким Русланом, выглядела
старше . "А может у нее пропал стимул и ее состарили страдания, если она обо
всем догадывается...",- промелькнуло у меня  жалостливое  по отношению к ней
чувство"  .  В  растерянности,  я  смотрела  на жену  своего  возлюбленного,
обреченно ожидая какой-то реакции с ее стороны.
     ..Она между  тем, злобно  присмирив  собаку, затолкала ее  в машину  и,
прежде,  чем самой  туда погрузиться ,  демонстративно остановилась, обливая
меня долгим уничтожающиим взглядом ненависти и презрения..
     Мне  захотелось  расплакаться  от  обиды.Я  впервые  в   жизни  увидела
обращенную  к  себе ненависть. Ожесточенность  и желание  отомстить охватили
меня.  Я вызывающе выпрямила свою стройную фигуру, облаченную  в супермодный
брючный   костюм,  и   ответила  ей  взглядом  преисполненным  абсолютным  и
недосягаемым  превосходством перед ней - превосходством молодости и ощущения
себя любимой.
     *
     . ..Справившись,  наконец,  с застежками рюкзака,  я достала бутылку  с
водой и только начала  отвертывать  пробку, как раздался высокий,  сочный  и
дружелюбный женский возглас: :"Джеки, Джеки, ну шалунья, ты куда это?".
     Собачка,  с недовольным видом побежала куда-то  в кусты. Я снова  взяла
мужа под руку, готовясь к продолжению прогулки. Но тут рука моя, помимо моей
воли,  как  бы  сама  отпала  от руки Руслана, излучающий  высокой силы  ток
отчуждения. Нас сковало молчание.
     Как  спасение,   нахлынул  дождь,  вынуждающий  к  каким-то  совместным
действиям. Руслан, снял со спины рюкзачок, водрузил  его мне на голову, чтоб
хоть как-то прикрыть  от дождя и, обхватив меня за плечи, повлек за собой  в
обратном  направлении.  Когда  аллея  уже  почти  вся  была   позади   и  мы
приближались к выходу из парка, дождь значительно умерил  свою напористость,
но  промозглость  и  сырость  стали  ощущаться  еще  сильнее.  Рука  Руслана
согревала мою шею и плечи. Я уже  забыла о нежданной собаке и, приближаясь к
скорости ходьбы мужа, мечтала о том, чтоб мы скорее оказались дома одни, где
тепло и уютно.
     Внезапно,  ненавистнвая собака  снова появилась перед нами. На сей  раз
она  оказалась скованной длинным  ремнем от ошейника. Ремень вытащил из-  за
высоких кустов миниатюрную красивую женщину, выразившую радостное удивление,
когда мы  с Русланом  предстали перед ней. В серости непогоды она  выглядела
ярко и празднично. Водооталкивающий  легкий, блестящий, как шелк, спортивный
состюм, абсолютно подогнанный под фигуру, подчеркивал  все ее  достоинсва, а
яркий зонтик , как элемент гармонии всей ее экипировки, даже шел ей  к лицу.
Видно  было, что похолодание не  внесли дискомфорт в ее пребывание в  парке.
Сердце мое упало в какую-то пропасть, когда Руслан, неуклюже скрывая радость
встречи, поздоровался с ней и растерянно что-то лепетал о погоде.
     - А это моя жена, словно спохватившись, сказал он.
     -Здравствуйте,  рада  Вас  видеть,   -  отреагировала  она  немедленно,
протянув  мне руку,  - мы  с Русланом знакомы очень давно, с  ранней юности,
когда вас еще и на свете, кажется, не было.. А сейчас судьба , через столько
лет, нежданно пересекла нас на деловых дорожках ....- Незнакомка  говорила с
неестественным жеманством, сквозь которое проглядывал подсознательный  порыв
оправдаться в чем-то, мне неведомом.
     Не зная как себя вести, я перевела внимание  на  собаку, приглашая ее к
своей ноге, традиционным похлопыванием по ней. Собака  совсем  не желала  со
мной общаться  ,  а  ее  хозяйка,  между  тем,  продолжала, уже  обращаясь к
Руслану:
     -.Самолет  опоздал намного,  прилетела  глубокой  ночью,  но  результом
командировки  я довольна. Правда, устала  до- чертиков и  решила отдохнуть в
этом парке. И вдруг  -  этот дождик...Но,  пожалуй,  я не сдамся непогоде  и
останусь.  Вон,  где-то  там  тучки  уже  рассеиваются...  -  она  кокетливо
пальчиком  указала  на небо.- Здесь так романтично! А запахи  омытой  зелени
чего стоят! Я уже почти пьяна от всего этого...
     Мое состояние приближалось к обморочному, потому  что  собачка, снующая
попеременно  между  ногами  мужа   и  этой  женщины,  вызывала   ассоциации,
изнуряющие  меня ревностью  и тревогой. Сжавшись, я  подтолкнула Руслана под
логоть,  дав ему  понять, что хочу скорее уйти  из-за  холода, так  как наши
одеянья  не  выражали  столь  тщательную  предусмотрительность,  как  туалет
собеседницы.
     Мой жест не остался незамеченным прозорливой дамой.
     -Да,  да,  я понимаю. Погода не располагает к длинным беседам.  Уверена
-мы еще  нераз  встретимся с  Вами,- говорила она , нахально  демонстрируя ,
вопреки  очевидной  реальности,  что восприняла мою реакцию  на  нашу  с ней
встречу, как очень благожелательную .
     Я  избегала смотреть  ей  в  лицо. Но  когда, приличия ради, я  сказала
что-то  невнятное на  прощанье,  она зацепила  мой  взгляд  и  меня охватило
отчаянье. Молниеносный сигнал, изданный  ее искушенными глазами, сообщил мне
что-то крайне угрожающее. Эта был взгляд,  преисполненный  ее превосходством
передо мной ,- превосходством опыта, мудрости и ощущения себя любимой...

     Copyright @ Larisa Matros .Сант.Луис.2001 г.






---------------------------------------------------------------
     © Copyright Лариса Матрос
     Email: LarisaMatros@aol.com
     WWW: http://www.geocities.com/matrosl/
     Журнал "Побережье" No5 1995 г. (Филадельфия);
     Газета "Моя Америка" No40 1995 ( г. Чикакго)
     Газета "Новости Филадельфии" No 7 1996 г. (Филадельфия)
     Date: 21 Sep 2001
---------------------------------------------------------------

                                         рассказ

     Такси  остановилось  у  одного  из  многоэтажных  домов жилого  массива
Бруклина.  У  подъезда   Марту  уже  ждала  кузина  Нелли  и  ее  муж  Сеня.
Восторженные объятия,  приветствия,  поцелуи,  перемешанные с вопросами,  не
прерывались до второго этажа, где располагалась квартира Нелли. С порога был
виден стол, накрытый на большое количесво гостей.
     -- Я тут обзвонила всех родственников, но не знаю, кто точно придет, --
Нелли  указала  на стол. -- Это просто чудо какое-то! Я не предполагала, что
когда-нибудь  тебя еще увижу. Когда уезжала, мы ведь даже не попрощались  по
телелфону. Ты-то у нас всегда идейная была!. Как рада тебя видеть! Все такая
же красавица и годы тебя не берут. Поделишья, наконец,  секретом!.. -- Нелли
засмеялась, обнимая кузину, и глянув на часы, добавила:
     -- Уже вот-вот будет собираться публика.
     --  Сеня предложил выпивку и мягкое кожанное кресло  у окна, но Нелли с
гостьей пошли на кухню.
     -- Ну как вы  тут при капитализме  -- то живете? -- Марта спросила чуть
иронически,  между  тем  разглядывая  располневшую, но выглядевшую  свежо  и
жизнерадостно кузину.
     -- Вначале было трудно: и депрессии, и разочарования, -- Нелли отвечала
серьезно,  не заметив  иронии.  -- Я почти год вообще не могла найти работу,
хоть   как-то  приближенную  к  специальности.  Потом...   Алла!  Я  ей  так
благодарна!
     -- Какая Алла? Это не моего ли подопечного Мишки жена?
     -- Ну,  конечно! Мы с ними здесь общаемся. Аллочка мне здорово помогла.
Впрочем  они скоро придут, и ты их  увидишь. Они  по-настоящему  процветают.
Алка- молодец! Но  успех, как  и  убольшинства, пришел  несразу. Она вначале
ночами  ухаживала за  умирающими больными,  а днем работала в  госпитале....
словом,  досталось... В  госпитале  завоевала такой авторитете,  что  по  ее
рекоменндации и меня туда  приняли. Правда, с испытательным сроком,  но  это
уже нетак важно... Я говорю об Алле.
     -- В Одессе, по-моему, вы не очень-то были близки?
     --  В  том-то и  дело!  --  горячилась  Нелии,  --  тут иногда  близкие
родственники  отворачиваются.  А  Мишка с  Алкой всем помогают...  Но мы еще
поговорим. Тебе, наверное, надо привести себя в порядок.
     Марта взяла дорожную сумку и вошла в  ванную комнату. Вдруг ее охватило
волнение  перед предстоящей встречей с родственниками, особенно -- с Мишей и
Аллой. Всякий  раз воспоминания о них, с момента  их  отъезда, сопровожались
угрызениями совести....
     Поправляя прическу, она  глядела в зеркало, а оно словно воспроизводило
эпизоды ранней юности. Тогда после окончания школы, не поступив первый год в
институт, она не  знала куда  себя девать. Планы были  неопределнные. Где-то
поздней осенью дальние родственники, с которыми она с детства встречалась на
всяких  семейных событиях,  попросили ее  позаниматься с  их  сыном  русским
языком,  который   ему  трудно  дввался.  В  свои  одиннадцать  лет  мальчик
зарекомендовал   себя  "  неуправляемым  ребенком",  который  дворовые  игры
предпочитал сидению над уроками и книжками.
     Два  раза в  неделю  той зимой  Марта  ездила учить Мишу на Пироговскую
улицу,  где жила  его семья.  Неожиданно  "  ученик" оказался  эмоциональным
ребенком,  чем она  решила воспользоваться  в своих уроках. В одно из первых
занятий,   в  пасмурную  унылую   погоду,  не   зная  как   настроить  этого
черноглазого, худющего непоседу  на  что-то  серьезное, юная  "учительница",
ездившая к своему подопечному еще в школьном "форменном" платьи, вдруг нашла
способ подобрать ключик к его душе.
     Она  поманила его  к окну и призвала  играть в отгадки- разгадки о том,
что каждый  их них  видит, глядя  на тучи,  переполнявшие небо  в тот  день.
Почувствовав эмоциональный настрой Миши, она  проникновенно прочитала "Тучи"
Лермонтова,  а после чтения  рассказала мальчику о судьбе поэта, о  тоске  и
одиночестве, переживаемом им в период написания этого стихотворения. Мальчик
попросил перечитать стих снова и вдруг, неожиданно, расплакался.
     С  тех пор он увлекся чтением литературы,  особенно  поэзии, а  позднее
даже стал сочинять сам.
     После  окончания  школы Миша  был  призван  в  армию,  где он продолжал
сочинять  стихи, которые  даже были опубликованы в  какой-то  газете.  После
демобилизации,  из  выбранных  вузов,   ему  удалось  поступить  на  заочное
отделение  педагогического института. Он мечтал стать  учителем литературы и
при встречах с Мартой пересказывал содержание придуманных им пьес, в которых
его будущие ученики  ( по его замыслам), будут  играть на школьной сцене. Но
после  окончания института парню удалось устроиться только в вечернюю  школу
рабочей   молодежи,   где  уставшим  после  работы  "учащимся"  было  не  до
литературы, не до поэзии. Потом он женился, обзавелся семьей, заботами, а их
встречи происходили все реже и реже, даже до переезда Марты в Москву.
     Она  была в  Одессе в то лето, когда  узнала, что  у Михаила готовы все
документы  "  на выезд".  Это ее крайне расстроило, она не  пожелала  с  ним
встречаться,  а  переданное  через родственников  приглашение на  прощальный
ужин, было отвергнуто.
     Но за день  до отъезда Мишиной семьи,  она случайно оказалась  в  одном
автобусе  с  его  женой --  Аллой. Обе заметили друг друга, но  не  решались
подойти. И,  как бывает летом в  Одессе, автобусная давка, свела  их друг  с
другом нос к носу и усадила на одно сиденье.
     Марте не могло не бросаться в глаза то, что Алла подавлена, растеряна и
смотрит на  пробегающие за окном улицы Одессы, с тоской. Видно было, что она
настолько подавлена самодовольным  и  высокомерным видом родственницы  мужа,
что ей даже трудно о чем-либо  говорить  с ней. Марта же  каждой репликой  и
жестом  пыталась продемонмтрировать, как  ей хорошо  живется в  этой стране,
которую они покидают,  и  тем  еще  более  жестоко ранила Аллау,  обжигаемую
страхом  расставания со всем близким, знакомым  и  понятным... ...  Сейчас к
угрызениям совести добалось чувство стыда и Марта стала ощущать, что дрожь в
теле все более охватывает ее.
     -- Марта!  Тут  уже все пришли!, --  услышала она жизнерадостный  голос
кузины, слегка постуивающей в дверь ванной.
     -- Сейчас, сейчас, -- извиняясь, произнесла она.
     Через несколько минут гостья была уже в окружении родственников. Михаил
восторженно заключил ее в  свои  объятия.  Он, казалось,  стал  выше ростом,
подтянулся  и в черном костюме выглядел типичным американским джентельменом,
какие  проглядывают  с обложек  рекламных  журналов. Вместе  с  ним  подошла
элегантная,  изящная,  ухоженная  женщина.  В  ней  трудно  было  узнать  ту
растерянную,  подавленную  и  неухоженную  Аллу, с  которой  она встретилась
случайно в автобусе в Одессе накануне их отъезда. Красивые вечернее платье и
туфли,   уложенные  волосы,  пофессионально   выполненный  макияж,   дорогие
ювелирные   украшения   --  все   придавало   ее   облику   праздничность  и
торжественность.  Несмотря  на  прошедшие  годы,  Аллла  выглядела  моложе и
интересней.
     -- Рады тебя видеть!, хотели пообщаться, но... мы уже давно  приглашены
на день  рождения наших  друзей в ресторан  на  Манхетене,  потому  забежали
буквально на несколько  минут, сказала  Алла весело, дружелюбно и поцеловала
Марту в щеку.
     -- Так! Пока все всборе, давайте сядем  за  стол, выпьем  за  гостью  с
Родины! -- засуетилась Нелли, приглашая всех к столу.
     -- Конечно, я выпью за свою наставницу, -- сказал Михаил, увлекая Марту
к столу, чтоб она оказалась рядом с ним.
     -- Гостья -- это  одно, а Родина  -- это  другое,  -- громко засмеялась
молодая блондинка, племянница Нелли, Света. -- Родина -- там где тебе хорошо
или очень хорошо!
     -- Ну, даете!  -- серьезно заметил седовласый, худой мужчина,  сидевший
напротив Светы. -- Родина -- это там, где могилы твоих предков... И, вообще,
друзья мои, к этим понятиям нельзя относиться легкомысленно....
     -- Тихо, тихо! -- Сеня  постучал ножом по бутылке с водкой "Столичная".
-- Предлагаю просто выпить за Марту. Вот видите-  все же встретились! Марта,
-- протянул он к ней свой бокал, -- велком ту Америка! "
     -- Какое там, "велком", -- перебила Нелли мужа, --  она завтра улетает.
Я предлагаю выпить за ее скорейшее возвращение в Америку и надолго!
     --  Навсегда!  Навсегда!  --  Дружно раздались голоса с  разных  концов
стола.
     У  Марты навернулись  слезы.  Она поймада на себе  теплый, внимательный
взгляд  тети Поли. Теперь та была  старейшиной когда-то большой семьи. Марта
впервые вдруг осознала, что в суете, никогда не задумываась над тем, что вся
их  огромная семья оказалась разбросанной по  всему  свету и уже не  все все
знают  друг  о  друге.  А  когда-то на семейные события (  свадьбы,  юбилеи,
похороны)  только  одесситов  собиралось  человек до  семидесяти.  В  памяти
промелькнули  семейные  праздники раннего  детства с  бедными застольями, но
полные  шуток, смеха,  веселья, несущего  в себе  еще свежие  ощущения конца
кошмарной войны, начала мирной жизни и воссоединения семьи в родном городе.
     Тетя Поля, считавшаяся  в семье  первой красавицей, приходила всегда со
своими двумя детьми. Ее ее муж погиб в первые дни войны, все родственники ее
жалели,  а на  семейных праздниках одаряли особым  вниманием.  Она прекрасно
пела и по  просьбе  всех исполняла сначала "Гуцулку Ксеню", а  затем  другие
песни. Одну  из  них  на  простые  трогательные слова,  она  всегда пела  со
слезами:

     Помню тот вечер и обрыв к реке,
     И наша песня льется вдалеке,
     Мы эту песню с тобою пронесли,
     Нашу любовь с годами берегли.

     "Когда  это все  случилось? Почему?  Пережили войну, эвакуацию,  потери
близких -- но воссоединились в Одессе, помогая друг другу окрепнуть и встать
на ноги...  и  все  для  того, что  бы  сейчас, разбросаться?  Как  все  это
случилось? -- Тяжкие мысли, вопреки веселью, неожиданно одолели Марту.. Сама
она, уехав из Одессы в Москву, как бы потеряла связь с прошлым  и об отъезде
многих  из родственников даже  и не  знала,  и  ни с кем не прощалась при их
отъезде.
     Михаил, словно уловивший ее настроение, сказал громко и решительно:
     -- Марта, а почему  тебе не задержаться еще  хотя  бы  на один-два дня!
Хочешь, я сам  тебе билет поменяю, прямо сейчас, тут же, не  вставая с этого
стола? Ну как это так -- проездом и на один день.?!.
     --  Мы  такой шашлык  приготовим! --  вставила  Алла, подключившись  ко
всеобщему проявлению внимания к гостье.
     --  Да, да,  я вам очень советую  -- подхватила оживленно Света, -- они
такие пикниги у себя на бэк ярде устраивают-закачаешься!
     -- Так  ведь,  я  в  командировке  и времени  в  обрез, -- оправдываясь
говорила Марта, расстроганная отношением  родственников -- сейчас я никак не
могу....
     --  Марта, -- если не  возражаешь, выйдем на балкон на несколько минут:
страшно закурить хочется, -- сказал Миша, поднимаясь со  стула и подхватьвая
Марту за логоть.
     Она  вышли  на воздух.  Застольный шум  остался за  стеклянной  дверью,
которую  они прикрыли  за собой.  Поздневечерний  Бруклин проявлял  признаки
сонливости. Михаил предложил стать в той части  балкона, которая не попадала
в обзор со стеклянной части двери, словно желая уединиться с Мартой.
     -- Ты ведь, наверное, даже не догадываешься, Марта, -- заговорил Михаил
проникновенно,  поднося зажженную  зажишалку к сигарете -- что  я благодарен
тебе всю жизнь. Ты открыла мне когда-то духовный мир, и это открытие озаряет
меня по сей день. А знаешь ( много лет прошло, и можно признаться)  -- я так
расстроился  тогда, когда  ты  не  пришла на прощальный  ужин.  Я  так хотел
услышать именно от тебя слова  напутствия, я просто  страдал.....  -- Михаил
затянулся и после небольшой паузы, отбросив сентиментальные нотки, продолжил
: -- ну  ладно, что  прошлое вспоминать. Я понимаю, ты не могла тогда  через
что-то переступить... Я понимаю.... Но похоже, что ты  по сей день нисколько
не измеилась на сей счет, и тебя никакими пряниками сюда не заманишь...
     В  это  время  за   стеклом  двери   показался   худой  мужчина,  ранее
размышлявший о понятии "Родина".
     -- А  кто  он? Чем  он  занимается?  -- спросила  Марта,  обрадовавшись
возможности сменить тему разговора.
     -- Ты разве его не помнишь? Ах, да, ты ведь мало общалась с этой ветвью
семьи. Это дядя Аркадий- муж тети Клары! Жаль его- он весь в прошлом. Бывший
адвокат.  Образованный,   остроумный,  общительный,  ну  и  что?  Ему  около
шестидесяти -- и  весь в прошлом.  Вот  если б он  приехал  лет  пятнадцать-
двадцать назад- другое дело. Простому человеку  легче, любая работа- и можно
жить нормально, А вот этой интеллигенции... Знаешь, что я  тебе скажу: те из
них,  которые  приезжают сейчас  в  его возрасте,  напоминают  мне  ситуации
одесского   летнего  переполненного   автобуса,   который  в   общем  потоке
выталкивает многих пассажиров не на  той остановке, что им нужна.. Ведь этот
дядя  Аркадий  был  идейным еще  более, чем ты.  Он  нас презирал,  когда мы
уезжали. А какие письма писал в первые годы перестройки:  "  Я счастлив, что
дожил до этих времен... "
     Марта облокотилась о борт балкона и Михаил последовал за ней.
     -- Но ты-то счастлив? Стихи  пишешь?, --  Спросила она после  небольшой
паузы, заглядывая ему  в глаза, словно пытаясь прочитать в  них большее, чем
он мог сказать.
     --  Вначале надо было выжить. Не до стихов было...  Когда слишком много
прозы... -- он остановился,  мечтательно улыбнулся  и,  положив  руку  ей на
плечо, тихо произнес:
     --  Знаешь, иногда закрою глаза и вижу  нашу  Пироговскую всю в сирени,
спуск к пляжу....
     Михаил прижал свое лицо к ее уху и стал шептать:

     Тучки небесные, вечные странники!
     Степью лазурною, цепью жемчужною
     Мчитесь вы, будто, как я же, изгнанники,
     С милого севера в сторону южную.
     Кто же вас гонит: судьбы ли решение?.......

     Его рука, лежавшая на ее плечах, вдавливалась в них все сильней, словно
он боялся, что Марта уйдет, не дослушав его до конца.


     Сант-Луис 1995. Copyright@ Larisa Matros



     Рассказ
     (перевод с  английского. "Behind The Staircase" Writers Under The Arch.
St. Louis 1995 )



     Анна прислонилась к приоткрытому  окну заднего сиденья машины и, закрыв
глаза, пыталась представить себе предстоящую встречу с Рудиком...
     С  океана  подул, характерный  только  для  морского климата  в  летнюю
вечернюю пору, этот собенный ласковый ветерок, словно рассеивающий в воздухе
перемашанные им частицы дневного солнечного тепла и соленой морской воды.
     Точно  такой  же, как сейчас, ветерок более  двадцати лет назад,  играя
шелком  клешевой юбки, то  и  дело обнажал  ее  стройные загорелые ноги, без
устали несущие ее вокруг пьедестала памятника А.Э.Ришелье, возвышающегося на
вершине Потемкинской лестницы. В противовес возбуждающему и стимулирую- щему
ветерку,  неудержимый  хохот  мешал  точно   рассчитывать   стратегию   бега
и,наконец,  совсем  подвел  ее,  когда  она,обессилев споткнулась  и  тут же
оказалась  в  объятьях подстерегающего  ее  Рудика.Всей силой своего  юного,
закаленного спортом  тела, он обхватил  ее, не дав возможности шевельнуться.
Вздымаемый ветром клеш  юбки, то и дело взмывал вверх,  словно крылья птицы,
стремясь помочь ей вырваться из неволи его объятий.
     -Анка,  Аннушка,  Анюта,-я  люлю  тебя.Я люблю  тебя.Прошу, умоляю,  не
убегай,-  шептал Рудик, все  крепче  прижамая  ее к  себе. Удары его сердца,
области которого было прижато ее  лицо,  были так сильны,  что заглушали его
голос и отзывались во всем ее теле  ощущуением, которое она никогда ранее не
испытвала и от которого хотелось плакать.
     -Пусти! Слышишь! Пусти,- сопротивлялась она,и  тут же, воспользовавшись
мгновенной его неуклюжестью, определяемой волнением, вырвалась  из объятий и
помчалась вниз по летстнице. Пробежав ее первых два марша,  она остановилась
и  присела  на  ступеньку, обхватив  колени руками и склонив на  них голову.
Рудик, словно оповнившись, виновато поплелся за ней и сел рядом.
     Они  жили  в  одном  дворе,  учились в  одном классе  дружили с  самого
детства,  как  две  подружки,  и  с  тех  пор,  как  родители  разрешили  им
отправлятья  без  взрослых  в  центр  города,  Потемкинская  лестница   была
излюбленым  местом  их  гуляний.  Они  без  конца  соревновались в  скорости
хождения  по лестнице  вверх  и вниз,  тысячи раз пересчитывая  ступении,  и
всякий раз недосчитавшись  одной из 192 либо, обнаружив лишнюю, начинали все
сначала.
     -  Какое  все-таки чудо-это лестца!- воскликнул Рудик, прервав неловкое
молчание.Посмотришь наверх, за  лестницей-там  наш любимый город" Посмотришь
вниз, за лестницей - там море! Если б было можно, я б соорудил себе избушку,
рядом с графом Ришелье  и жил бы здесь.А  ведь, правда, было б чудесно!Я  бы
жил  у  этой лестницы и  всегда ошущал, что  с  ее  помощью я связан со всем
миром! Если б в Одессе не было ничего другого, я бы ее любил уже из-за одной
этой  лестцы! А знаешь что, Анка! ,-  воскликнул он, резко встав со  ступени
лестницы и, опустившись вдруг у  ее  ног на  колени,- давай  поклянемся, что
всегда,( чтобы ни случилось) хоть  через десять, двадцать...пятьдесят лет мы
будем приходить в день моего рождения к нашей Лестнице!
     Анна, словно  забыв про  все  громко расхохоталась и, встав со ступени,
иронично  приняла  позу  повелительницы,  уткнула  руки в бедра,и  горделиво
приподняла голову.
     -  Анна!-  произнес  Рудик,  в  натренированной в  литературном  кружке
театральной манере,-  сего- дня,  в день моего шестна-над-ца-ти-ле-тия перед
волшебным сверканием этой,  отраженной в море  луны и перед лицом известного
градоночальника Одессы  дюка де  Ришелье, заслужившего  столь высокую любовь
граждан  моего  родного  города,  что  они  соорудили  ему  этот  прекрасный
памятник, торжественно клянусь всегда...
     -Ну,  Рудька! Не зря мама тебя Дон-Кихотом называет.Ты вечно со  своими
фантазиями.Пора бы повзрослеть уже.Ведь ты уже паспорт получаешь...
     Спустя шесть лет точно такой же ветерок,играя шелком  клеша который она
пыталась  укротить,обхватив руками юбку  вместе с коленьями, сидя на ступени
Потемкинской лестницы, сдувал слезы, предательски размазывающие по лицу тушь
с ресниц.
     -Анна, Анюта,пойми, но я не смогу жить без тебя! - твердил Рудик,  сидя
на ступеньку  ниже на корточках и  уперев голову в ее колени,-Я тебя умоляю,
поехали, поехали с нами. Будешь  членом всей  нашей  большой семьи  . Я тебе
обещаю, я  клянусь перед  этой  сверкающей  в воде  луной,перед  лицом  дюка
Ришелье, что я сделаю  все для того,чтоб ты была  счастлива. Еще есть время,
мы еще успеем сыграть свадьбу здесь,а там у  нас будут дети, которые родятся
уже  гражданами Америки. Представляешь- может наш сын может стать Президетом
США!...
     -Я тебе уже все сказала,  я не  могу и  не хочу никуда  ехать.Я не имею
права.Что будет с моим отцом.Он занимает  такое положение. Мои  родители мне
этого не простят.
     -Но, а чтобы было,если  б  мы поженились в восемнадцавть  лет,  когда я
первый раз  сделал  тебе предложение? Как бы ты поступила- не поехлала  бы с
мужем?! Но...я знаю, что мы бы не поженились,  потому что, если б даже ты  и
захотела так рано  замуж,  твоя мама бы не позволила ни за что ,она считала,
что я сопляк и вообще не  для тебя...Она ведь не верила,что мы сохраним нашу
любовь! Сейчас,мы самостоятельные люди и сами вправе решать свою судьбу!
     -А  многие   говорят,  -  пыталась   Анна  остановить  рыдания  игривым
тоном,-что первая любовь редко завершается браком.  Так  что, как показывает
статистика, с тобой ничего страшного не произойдет. Желаю счастья!
     Она резко рванула к бульвару,спустилась к Лунному парку  и спряталась в
кусты. Она видела, как страдая, Рудольф искал ее, так и не найдя.
     Со дня  тех событий они никоим образом,никогда более не общались друг с
другом. Почему она решила сразу  позвонить Рудольфу сейчас, когда приехала в
США в  свою  первую в  эту  страну  командировку, она и сама  не  могла себе
объяснить.  Может быть именно потому, что напряженный труд принесший успрехи
в  науке,  звание  профессора,  которое  она  недавно  получила,  вместе   с
усталостью и удовлетворенностью вызвали острое желание испытать по отношению
к себе что-то, такое, чтобы позволило  ощущить себя просто женщиной: мужское
покровительство,  рыцарское   поклонение,   восторг,  бесконечные  сюрпризы,
преданность,  которые всегда, с самого момента, когда она стала ощущать себя
представителем женского пола, исходили от Рудика.
     После его отъезда в ее жизни  были мужчины, был брак, который не принес
ей ни  детей,  ни счастья, была  влюбленность, но  никогда она не  встретила
того, что излучал по отношению к ней Рудольф, и что она, как теперь ей стало
ясно, искала все эти годы в мужчинах.
     Как только зашла в номер гостинницы,  Анна  позвонила  общим  знакомым,
чтоб узнать телефон Рудольфа. Однако, подняв  первый раз трубку,она  тут  же
опустила ее, ощутив неготовность к разговору. И только лишь с третьего  раза
уже за полночь,она набрала номер, дожидаясь ответа абонента.
     Рудольф,  услышав ее в телефонной  трубке, отреагировал так, как буд-то
его  нисколько не удивил  ее звонок."Очевидно, общие знакомые,  которые дали
мне его телефон, сообщили ему о моем приезде",- заключила Анна.
     Рудольф ее поприветствовал  ее как старую подругу,  с  котрой расстался
вчера  и, не задав ни одного вопроса, пригласил на завтрашний вечер к себе в
дом .  Он  пояснил, что поскольку это будет  большая "party", он будет занят
подготовкой, а привезет ее из гостинницы к нему домой,его племянник.
     Племянник  вел  машину  всю  дорогу  молча  и  уверенно,   несмотря  на
напряженное движение. Спустя какое-то  время,  которое показалось Анне очень
долгим, машина остановилась  у небольшой лестницы, упирающейя  в  украшенный
газонами холм, на котором возвышался красивый двухэтажный дом.
     -Вот  мы  и приехали,- радостно  произнес  племянник и выстро выйдя  из
машины, открыл дверцу для гостьи.
     Тут же из двери  дома выбежал и  направился  вниз  по лестнице огромный
полный седой мужчина. И только  тогда, когда он вплотную приблизился к Анне,
она  с трудом  узнала в нем  Рудольфа. Он  с  нескрываемым  волнением обнял,
поцеловал ее, не сказав ни слова,  и, взяв под руку, повел по лестнице вверх
к дому.
     На холме, в  который  упиралась лестница,  стояла улыбающаяся красивая,
нарядная высокая полная женщина.
     -Это Маша- моя жена,- сказал скороговоркой Рудик.
     Маша,как близкую подругу , обняла и поцеловала Анну и сословами: "Добро
пожаловать",- повела в дом.
     - Ты сегодня увидишь одесситов, живущих здесь.- сказал Рудик,
     указывающий на проглядывающей из соседней комнаты накрытый стол.
     -Да, у нас одесская огромная компания. Мы часто собираемся и по-одесски
весь  вечер  рассказываем анектоды. Мы  и здесь не  забываем,  что выросли в
горде, который считется центром мира по части юмора. Ой.уже восеь часов! Они
вот-вот  появятся!-  воскликнула  Маша,  глянув на настенные  часы.-  Мы бы,
конечно,  могли  устроить  банкет  и  через  два дня в субботу,  но у Рудьки
сегодня день рождения, а я никогда не откладываю...
     -Ру-ди-ик!!! А ведь правда!- Воскликнула Анна смущенно подойдя к Рудику
и обняв его.- Какое совпадение! Как же я забыла, извини пожалуйста .
     -Мне Рудик о Вас много рассказывал,- сказала  Маша, заполнив паузу,- но
если вы сокашники по школе и ровестники, то я представляла Вас увидеть более
солидной.А вы, как девушка-тоненькая,  маленькая.  Как Вам  удалось...? Я же
совсем  располнела,- заключила  Маша, оправдываясь и ладонями придавив  свой
живот,слоно желая вогнать его вглубь тела.
     -Это не она виновата,- вставил весело Рудольф - это наша  кондитерская-
"бейкери", как здесь говорят. Мы тебе ее покажем.Там такие вкусные вещи, что
устоять невозможно!  Вот мы оба и "расползлись".Наша бейкери- это  не просто
сладкий рай, это-художесмтвенная и архитектурная  мастерская.Я же как- никах
на строителя  учился!-  Рудольф  рассмеялся,  но  Анна не могла  не заметить
появдение затяенной грусти в его глазах.
     В  это  время,  заметив  в  окне  подъезжающие  машины,  Рудоль  быстро
направился открывать двери.Тут же повалила толпа, веселых, нарядных гостей -
все примерно одного с Рудольфом и Машей возраста, кроме одной очень красивой
девушки   лет   семнадцати,   которая   пришла   с   родителями.   Пришедшие
свидетелтьствовали  всеми  повадками о том, что,  для  , них встречи в  доме
Рудика  - дело обычное и они привычно занимали места на диванах, креслах, на
полу в  гостинной.  Некоторые лица смутно напоминали  мальчишек и девчонок с
одесской улицы  их детства и юности,  но в  основном они  все  казались Анне
незнакомыми.
     Гости приветливо поздоровавшись с Анной, которую Рудоль им торжественно
представлял,  тут же  начали громко вслух с хохотом, шутками и подковырками,
обсуждать  свои  житейские  дела  .связанные с  машинами,  домами, бизнесом,
ситуацией  в семье  и на  работе, которые составляля общие характеристики их
здешего  образа жизни,  мало о чем говорили  далекой от всего этого Анне.Она
сидела,  поворачивая с приветливой  улыбкой свою голову  в  разные  стороны,
чувствуя  свою  излишнесть  здесь,  которую  некоторые из деликатных  гостей
пытались опровергнуть подарив ей  улыбку, сопровожавшую обращенные  не к ней
слова.
     Рудольф  и  Маша вышли  из  кухни  и  начали  разносить  на серебрянных
подносах  напитки  и  угощения  в  виде  жаренных  орешков, соленных  мучных
палочек,  маслин, оливков. Не зная  чем завлечь  Анну  в общий гомон, Рудоль
громко игриво сказал, поднося ей поднос:
     -Это здесь называется "апперитив".Вначале я не мог этого understand. То
ли дело было у нас там - сразу  все за стол с выпивкой, закуской, тостами! А
сейчас...сейчас мне даже нравится этот ритуал: вначале посидеть в гостинной,
подзарядиться крепкими напитками,  полялякать,  познакомиться, а  потом  уже
садиться за стол.И ты уже заранее можешь прикинуть с кем тебе рядом сесть...
     - Да,да,- перебила его жеманно расхохотавшись, сидевшая в кресле яркая,
очень худенькая  крашенная блондинка, -это  очень важно заранее прикинуть  с
кем сесть. А то иногда  хозяева рассаживают сами а я, например,  с  Рудиком-
хоть убей,- никогда в жизни не сяду рядом. Меня тошнит от его perfume

     .Вообще   здесь  в   Америке  все  любят  чем-то  "громко"пахнуть.  Эти
дезодоранты, эти perfume
     -А что,  вы  предпочитаете пот, особенно, как это было летом в одесских
автобусах,  когда все  в синтетике?!-  засмеялся круглолицый лысый  мужчина,
сидящий в кресле,рядом с Анной.
     -Не знаю, мне бы лучше, что от тебя несло потом, чем этим perfume.
     . Как уходит от нас, так я весь вечер  проветриваю квартиру... И вообще
я  где-то  читала,  что  мужской  пот  даже  возбуждает женщин-  оспаривала,
кокетливо смеясь блондинка
     -Да,  я  лично  предпочитаю  все  естественное,-  вмешалась упитаннная,
брюнетка, очевидно, мать девушки,- тело должно быть свежо и  оно пахнет само
по себе, а эти запахи могут только завуалировать...
     Ну,  дрогие  дамы!- воскликнул захлебнувшись  хохотом, развалившийся на
диване,  толстяк,- я  теперь знаю, что нужно  делать,  чтоб обратить на себя
ваше внимание дам...
     Вдруг, высокий мужчина с большой копной черно-белых  волос, сидевший на
полу у кофейного столика, перебив хохот, спросил серьезно:
     -Анна, а  почему  бы  Вам не  переехать  в Америку.Видите как нам здесь
живется-весело дружно.Здесь уже почти все соученики нашего класса!
     -Ну, наверное,  Анне очень трудно сейчас уехать,- сказала  Маша с видом
человека  посвященного  во  все  Анины  дела,- вот  если  б она  уехала  лет
семнадцать-двадцать назад, как  большинство из нас! (при  этих словах  Маши,
Анна  уловила  на  себе  мимолетный  взгляд  Рудольфа).  А  сейчас  она  там
профессор, у нее положение.А здесь:  все начинать сначала. Сколько ученых не
могут найти работу, особенно в гуманитарной области.
     -Подумаешь,  профессор, - перебил тот же мужчина,- здесь не обязательно
быть  профессором,  здесь самое главное  -  деньги. Если ты сможешь "делать"
деньги...Ну,например, откроешь ресторан...
     -Ой. Вы их не  слушайте!- перебила эмоционально  сидевшая напротив Анны
пришедшая  с родителями девушка.-  У  меня тут подруга есть -американка, она
студентка  и  мы с  ней подрабытывали  на  кухне  в  ресторане. У  нее  отец
профессор в университете. Так знаете, как она кичилась этим? И какие почести
ей оказывали,  .если  она говорила,  что  у нее отец профессор.  И Вы  их не
слушайте.Я  могу Вас заверить, что  здесь образование и интеллект очень даже
престижны. Так, что если Вы сюда приедете...
     -Так что ж ты  не  учишься, если  образование здесь  в почете?-перебила
девушку ее мать.
     -А я здесь вообще ничего не хочу.Я хочу ТУДА 'ТАМ мой дом.
     -Ну,    Любочка,    Вы    уже   здесь   более,   чем   полгода,    пора
успокоиться,-сказала сидевшая рядом с девушкой  строго  одетая  и похожая на
учительницу, женщина.
     -А я не хочу успокаиваться.Я хочу ДОМОЙ.Меня увезли насильно.
     -У нее там,  видите  ли, бой-френд,-  вставила с  иронией мать девочки,
демонстрируя абсолютную глупость в общении с дочкой.
     Анна посмотрела на девушку с щемящим чувством сострадания.
     -Знаете,  что-  сказал, энергично и весело  встав с дивана  с  бокалом,
сидевший по  другую сторону от  девушки,  стройный  немолодой мужчина,  явно
желающий  перевести  разговор в  шутливый  тон,- раз  уж  разговор  зашел  о
деньгах,  я  предлагаю  тост.Помните  был  такой  анекдот:  Армянское  радио
спрашивают: может ли  жена сделать своего  мужа миллионером?.Армянское радио
подумало и на следующий день выдало ответ: "Да, может, если муж миллиардер!"
Так вот я предлагаю выпить,- продолжал оратор под взрыв хохота,- за то,что б
наши жены всегда могли  нас делать миллионерами. Пусть деньги не  престижны,
но лучше когда их все-таки побольше.
     Все дружно,с соответствующими  репликами, стали чокоться  и в это время
Рудольф с Машей пригласили  гостей  к ужину. Гости  зашли в ту комнату,  где
были  накрыты столы,  и  уже  с порога  все, как  один, словно  сговорившись
изрекли:
     -Вот это - да-а-а!!•
     Перед  ними  в  центре большого,  красиво  сервированного стола, стояла
миниатюрная Потемкинская лестница. Сама лестница и обрамляющие ее  парапеты,
словно из гранита, были покрыты глазурью серого цвета, а на верхней площадке
лестницы стояла  шоколадная фигурка, в силуете  абсолютно  точно,  напоминая
памятник А.-Э. Ришелье.
     Рудольф весь взволнованный подошел к Анне и сказал негромко:
     -Это- мастера нашей бейкери сделали  в честь твоего  приезда. Посмотри,
Анна:  здесь  192 ступеньки,  десять площадок  и  десять  маршей.  Полностью
соблюден масштаб.
     Анна  от  растерянности не нашла что сказать и молча села за  стол. Все
гости с  шумом  и гамом расселились и  громко, предавшись  воспоминаниям  об
эпизодах их жизни, связанных с лестницей, быстро приступили к  закускам,  не
скрывая нетерпения поскорее попробовать торт.
     Видя это,  хозяева  по завершении ужина,  не  объявили  обычного  перед
дессертом   перерыва   и,   разлив   шампанское   приступили   к  разрезанию
"Потемкинской  лестницы", части  которой,  после  прикосновения  к ним ножа,
превращались в бисквитно -шоколадные  пирожные. По мере  уменьшения  размера
лестницы, и наполнения ее кусочками дессертных тарелок,  Анна  стала ощущать
щемящую  тоску.  Она  посмотрела, как  гости  ложечками  отщипывают  кусочки
"лестницы" и ей захотелось плакать.
     В  этот  миг она  почувствовала на  себе  пристальные- тревожный взгляд
Рудольфа и, не желя  встретиться  с ним глазами, опустила  голову,делая вид,
что поправляет салфетку на платьи. И вдруг она услышала его негромкий голос,
интонации  которого  дессонировали   с  атмосферой   веселья,  царящего   за
столом.Она подняла голову и увидела, что Рудоль стоит с бокалом шампанского,
которое выплескивалось из-за трясущейся руки, которую он не мог укротить.
     -Друзья  мои!-говорил  Рудольф,  серьезно,  устремив задумчивый  взгляд
куда-то  вдаль,-Когда-то  давно  я  поклялся, что буду  каждый  день  своего
рождения  приходить  к  Потемкинской  лестнице,  с  которой   связаны  самые
прекрасные     сраницы    моей    юности...    Но    судьба    распорядилась
по-иному...Известно,что понятие "лестница" обычно употредляется и как символ
стремления   людей   к  движению  и  взаимосвязи...Так  давайте  выпьем   за
"лестницу".которая связывает нас с нашими корнями'
     После этих слов,  он запрокинул голову  и быстро  стал вливать  в  себя
игристый напиток.
     Анна,  вся  сжавшись,  не спускала  с  Рудольфа  глаз, в которых тонкая
пелена застывших слез, "заретушировала"  возрастные изменения, появившиеся в
его облике, всилу чего перед ней стоял тот самый Рудик, с которым она бегала
на перегонки по лестнице более двадцати лет назад....



           рассказ

     (Альманах Клуба  русских[ писателей Нью-Йорка  Ст. Петербург-  Нью-Йорк
2004)

     Он был всем в ее жизни, ее сын.
     Она ждала его долго. Больше года с момента  замужества лечилась, ходила
на процедуры. Лечащий врач ничего не гарантировал, но все же внушал оптимизм
насчет перспектив. Она  не  просто хотела  ребенка, она хотела  сына,  чтобы
назвать его именем безвременно ушедшего, горячо любимого отца.
     Но столкнувшись  с шокирующей  непорядочностью по отношению к  себе  со
стороны мужа, решила  немедля разойтись. Теперь она была даже рада тому, что
с рождением ребенка пока ничего не  вышло, и  начала готовиться к исполнению
своего решения.
     Кому-то  из  литераторов  принадлежат  слова:   "Каждый  месяц  природа
напоминает женщине  о  том, что она может стать  матерью". Около двух лет  с
трепетом ждала "удостоверения"  природы  о  том, что  она  не  из  числа тех
исключений, которым не дано  счастье  стать  матерью, А ныне...шла  к врачу,
готовая  с полным равнодушием услышать то,  что  еще  педавно  доставляло ей
неописуемые   страдания,   --  отрицательный   ответ  на  очередной  тест  о
беременности.  Но  врач,  который  усердно помогал  ей, радостно  сообщил об
успехе их стараний.
     Домой  она возвращалась  в  растерянности, раздираемая  противоречиями.
Однако,  все же осознав свершившееся во  всей его значительности, дала  себе
обет приложить  все  усилия к тому,  чтобы ребенок появился на свет и рос  в
полноценной, благополучной семье.
     По  всем  внешним  признакам  ей  предсказывали  дочь,  но  она  упорно
твердила, что у нее родится сын. И он родился! Крепким, здоровым и красивым!
С  самого первого прикосновенья его  влажных,  теплых  губ  к  ее  груди она
восприняла сына как чудо, явившееся, чтобы стать ей опорой всегда и во всем.
Данное ему имя  -- Виктор -- стало не только  символом памяти об  отце, но и
знаком  ее  побед  за  счастье  сына.  С  первых  лет  она растила  его  как
"маленького  принца" -- с изысканными  манерами, почтительным  отношением  к
старшим и представителям прекрасного пола.
     Ради сына она изощрялась, как могла, чтобы совладать  с тираническими и
плейбойскими замашками мужа  и  сохранить семью, дабы не обрекать ребенка на
зависть  к тем детям, которые  живут  в полних  семьях,  что  ей приходилось
наблюдать среди  учащихся в  школе, особенно среди  мальчиков,  живущих  без
отцов.  Компромиссы,  уступки  помогали внешне создавать  в  доме  атмосферу
покоя, что позволяло отнести их  семью к  категории  вполне благополучных. У
мужа  научная  карьера  складывалась   успешно,   и  достигнутый  им  статус
профессора для  нее был значим прежде всего тем, что создавал благополучные,
престижные условия для сына. ]
     Она  знала,  что  привлекает  внимание  мужчин,  однако,  при  гнетущей
неудовлетворенности к ней мужа, никто не мог вызвать у нее интереса, так как
все ее помыслы и  лучшие  чувства принадлежали сыну. По единодушном.у мнению
коллег-учителей  и  учащихся, она была признана  одной из  самых  почитаемых
учительниц в известной своими успехами специализированной  (с  биологическим
уклоном)  школе,  где работала все годы  после  окончания университета.  Сын
учился   в   этой  же   школе,   однако,  никто  не   мог   упрекнуть  ее  в
"семейственности",  поскольку  Виктор рос  настолько  ярким,  талантливым  и
усердным,  что никому в голову не пришло  бы  заподозрить ее в использовании
для успехов сына своего статуса учительницы. Единственная корысть состояла в
том, что мальчик всегда  был  у нее на глазах, и  она знала  о  нем все. Это
позволяло ей высвечивать, обозначать особым смыслом его победы и подставлять
плечо при трудностях и неудачах.
     Виктор почти не  знал  иных  оценок, кроме  отличных, совмещая учебу  в
общеобразовательной  школе  с  посещением  музыкальной  и  спортивной  школ.
Закончив  школу,  он поступил  на биофак  университета, после которого,  как
лучший из студентов, был оставлен в аспирантуре. Страстно увлекшись  наукой,
он досрочно  защитил диссертацию и был на взлете блестящей научной карьеры в
избранной им области биологии.
     Дружба и привязанность между сыном и  матерью вызывали удивление и даже
зависть  у многих. Они все  обсуждали вместе, часто гуляли вдвоем,  делились
впечатлениями об увиденном и прочитанном, о головокружительных возможностях,
связанных с развитием биологии, о его друзьях и отношениях  с  ними и даже о
его  влюбленностях.  Мать  была  его  лучшим  другом,  и  потому  он  всегда
чувствовал  себя   защищенным,  уверенным  в  себе,  преисполненным  чувства
собственного достоинства и дружелюбия к окружающим.
     "Может, и  правильно,  что не пошла в науку, отказалась  от аспирантуры
после   университета  --  иногда  рассуждала  она  молча,   --  я   чувствую
неисчерпаемые возможности свои именно в качестве педагога. У меня  -- именно
педагогический талант, данный мне от бога, и мои ученики, и прежде всего мой
сын -- тому подтверждение!"
     * * * * *
     День  рождения сына  для  матери  всегда был  самым большим праздником,
который она устраивала так, что все приглашенные долго передавали рассказы о
нем из уст к  уста. Это  были не только фантастической выдумки  яства, но  и
игры, капустники, спектакли, викторины, конкурсы, песни, танцы.
     Но этот (!) день рождения был особенным потому, что знаменовал четверть
века жизни  сына на Земле. Мать  готовилась к нему почти целый год. Заказала
новую модную мебель для комнаты Виктора,заказала себе модное бальное платье.
Купила  новые вечерние  одежды  мужу и  сыну,  перебрала  семейные архивы  и
фотографии  для стенгазет  и фотомонтажей, составила  список гостей,  список
самых лучших мест, где можно провести торжество.
     Однако  вдруг,  накануне приближающейся  даты, когда она уже  собралась
внести аванс  за  аренду зала в ресторане,  сын  впервые не посчитался с  ее
желанием  и категорически  отказался от  пышных праз  днеств.  Он  предложил
провести день рождения в  узком  семейном кругу, с приглашением только одной
из  своих подруг. "Наверное, он просто устал от недавней защиты диссертации,
банкета  и пр.", -- ре шила мать и пыталась предугадать, кого же  из девушек
своего окру жения  он предпочтет в этот день.  Она  знала всех его подружек,
потому  что  (по  заведенному  ею с самого детства сына порядку) их  дом был
открыт для всех его друзей всегда.
     "Наверное, красавицу Алису", -- рассуждала мать. Достойных претенденток
на столь завидного парня было немало, но мать была убеждена, что Алиса лучше
всех.   Девушка  ей   нравилась   и   внешностью,   и  интеллигентностью,  и
устремленностью   к  знаниям,  и   неугасаемым   интересом  к  культурной  и
литературной жизни. Убедив себя  и том, что Виктор пригласил именно ее, мать
радовалась в душе тому. что выбор сына совпадает с ее  критериями  жены  для
него,  и  уже грезила  об  Алисе  как о  своей невестке и  матери ее внуков.
Конечно, ей  было грустно оттого, что  мечты о пышном празднике провалились,
но  это  не  послужило  причиной  к  тому,  чтоб  готовить  торжество  менее
вдохновенно.
     Это  была  пятница, и  Виктор,  с  утра одевшись  подобающе  торжеству,
сказал, что  сразу после  университета  заедет за девушкой,  и  они прибудут
прямо к столу. Мать фактически сама подтолкнула его к такому распорядку, так
как  ей  нужен  был  целый день  для  подготовки всех  сюрпризов  до  начала
торжества:  оформить красиво  его ком  нату в  соответствии с доставленной в
этот день новой мебелью,  квартиру украсить цветами,  шарами,  накрыть стол,
развесить  стенггазеты и фотомонтажи,  иллюстрирующие  счастливый,  успешный
двадцатипятилетний  жизненный  путь  сына.  Она  даже  подобрала  кассеты  с
любимыми  мелодиями  и  решила,  что  обязательно  будут  танцы.  Они  будут
танцевать: она с мужем, Виктор с Алисой, а порой обмениваться парами: она --
с  сыном, а муж --  с  будущей невесткой. Сейчас она даже порадовалась тому,
что они проведут  вечер только вчетвером:  интимная семейная атмосфера сразу
сблизит их  с будущей женой  сына,  и этот  праздник будет знаменовать новый
этап в жизни семьи, где воцарится полная  гармония. Она  колебалась в выборе
своего туалета и остановилась все же на том платье, которое загодя заказала,
когда  планировала  пышные  торжества.  "Это  -- мой  праздник,  и  праздник
особенный,  и  я  должна  быть  по-настоящему нарядной", --  рассуждала она,
натягивая шоколадного цвета атласное длинное платье  на еще мало поддавшуюся
возрасту,  стройную фигу ру.  К  тому  же ей  очень  хотелось,  чтоб  Алиса,
отличавшаяся  изысканным   вкусом,  видела  в  своей  свекрови  женщину,  не
утратившую интереса к моде.
     Стрелка  приближалась к семи часам,  и  мать почувствовала необъяснимое
волнение.  Раздался  звонок  и,  согласно  разработанному ею сценарию, они с
мужем, взяв по  воздушному шару и букету цветов, состоящих каждый из 25  роз
(один  - белых, другой -- красных) направились к двери  встречать Виктора  с
подругой.
     Дверь отворилась  и  пред  родителями вместе с сыном предстала  молодая
женщина, которую  они ранее никогда не  видели  и ничего о ней  не  слышали.
Рядом  с высоким,  стройным, ухоженным и  элегантным брюнетом  Виктором  она
казалась полным контрастом: маленькой,  небрежной, вульгарной  и старше его.
Взлохмаченные  рыжеватые  волосы  обрамляли уже имеющее  некоторые  признаки
"помятости" маленькое лицо с несоответственно ему крупными чертами: большими
серыми глазами,  большим носом  и  огромными  чувственными губами,  которые,
реагируя на малейшее движение мускулов лица, раскрывались, обнажая  большие,
ровные и  белоснежные зубы.  Очень  худое тело прикрывала прозрачная блузка,
сквозь которую был виден кружевной, контрастирующий с бежевым цветом блузки,
темнокоричневый бюстгалтер.  До  предела  короткая  кожаная  юбка  полностью
обнажала длинные  (относительно  ее роста) ноги, слабая кривизна которых как
бы усиливалась далекими от изящества туфлями на высоченной "платформе".
     --Здравствуйте! -- произнесла она жеманно с порога, демонстри
     руя себя главным подарком праздника. -- Меня зовут Алика. Рада
     познакомиться. Мне Виктор много рассказывал о вас. -- Она обра
     тила откровенно чувственный взгляд на Виктора и тут же чмокнула
     его в щеку как бы в знак благодарности за представление ей его ро
     дителей.
     Мать стояла в оцепенении и  очнулась, когда услышала из уст сына слова,
с трудом проникающие в сознание:
     --Дорогие родители, прошу любить и жаловать: Алика -- моя
     избранница! Мы сегодня подали документы для регистрации нашего
     союза на веки веков -- Виктор, нервно улыбаясь, обхватил Алику за
     талию, стараясь говорить игривым тоном, который, однако, не помо
     гал ему скрывать волнение.
     Мать абсолютно  не  справлялась  с онемением и молча последовала совету
мужа,  пригласившего  всех  в  гостинную.  Пока   Виктор   с  Аликой,  бурно
восторгаясь,  разглядывали сюрпризы, она удалилась в ванную, чтобы с помощью
холодного компресса на лицо немного успокоиться.
     Несмотря на безудержную  веселость Алики, которая вела себя  так, будто
она в этой семье  живет  всю жизнь, ужин прошел неуклюже, натянуто и  длился
недолго.  Сын  поблагодарил  родителей  за  праздник  и  с  плохо скрываемым
нетерпением увлек Алику в свою комнату.
     Родители  остались  один  на  один,  и мать, подавленная,  растерянная,
предприняла попытку обсудить с мужем  происшедшее.  Но  он,  как всегда,  не
снизошел до понимания  ее настроения,  продемонстрировав, что принял все как
должное.  Житейские заботы всегда  вызывали у него раздражение, и в ответ на
тревогу жены он нервно, хотя и резонно, возразил:
     Только, пожалуйста, не проявляй себя как мамаша, которая ко
     всем ревнует своего сына. Он выбрал ее, значит, она ему нужна, мы
     должны ее принять. И не надо вмешиваться. Привыкни к тому, что
     ты не есть все (!) для сына и что тебе придется поделиться им с дру
     гой женщиной.
     О чем ты говоришь! Какая ревность! Что значит "поделиться"
     сыном? -- Разве не очевидно, что она ему не пара? Чего стоит толь
     ко ее вид, ее манеры, речь!
     А ты бы хотела, чтоб она была застегнута на все пуговицы, как
     ты? Ты даже в постели застегнута доверху! А она -- свободна! сво
     бодна! И ты ей завидуешь! Да, завидуешь ее внутренней свободе...
     Матери казалось, что  то, что изрекает ее муж -- отец ее сына, человек,
с  которым  она прожила  почти  тридцать  лет,--  за  пределами  реального и
сознательного. Признать это реальностью, осмысленностью  -- значит броситься
с балкона либо  сойти с ума.  Поэтому она, пропуская его  "бред"  мимо ушей,
пыталась  все  же  достучаться  до  его  сердца, дабы  вызвать  к серьезному
обсуждению нахлынувшую на них драму. Собрав  весь  свой педагогический  опыт
самообладания, она ровно изрекала:
     Пожалуйста, я тебя прошу, ну сбрось эту браваду, эту игру в
     демократизм. Давай все же поговорим серьезно, обсудим. Может,
     можно еще что-то хотя бы оттянуть, чтобы узнать ее поближе. Ведь
     мы столько вложили в нашего сына...
     Я не считаю, что мы имеем право вмешиваться, -- отвечал муж,
     с трудом сдерживая раздражение. -- Сейчас вся молодежь такая...
     Это вы в своей специализированной школе еще держите "учащихся"
     в узде, руководствуясь постулатом о том, что биологи должны быть
     особенно ответственны, нравственны, аккуратны во всем... Я знаю твои
     идеи насчет "века Биологии", новых критериев ответственности за
     судьбы человека и человечества... Никто не спорит: все это, может,
     правильно, но не нужно вдалбливать, нужно, чтобы человек сам это
     осознал, понял! Вот посмотрим, что преподнесут миру выпестованные
     вами "высоконравственные, аккуратные" ученики, когда научатся кло
     нировать человека... А пока вам легко, вы имеете дело со школьника
     ми. И притом -- очень специфической, привилегированной школы. А
     я каждый день общаюсь с обычными студентами и аспирантами. Они
     все раскрепощенные и ведут себя так, как хотят. У них нет наших
     комплексов. Они горды  тем,  что завоевали свои собственные  молодежные
права на самостоятельную  организацию  своей жизни  по их критериям, а не по
нашим,  понимаещь  ты  это? В той  же  самой Америке  (на успехи  в биологии
которой ты часто  ссылаешься),  если хочешь знать, ребенок может осуществить
развод  со своими  родителями,  если  его  не  устраивает то, как  они с ним
обращаются. А  твой сын -- взрослый, самостоятельный, независимый человек! И
вообще,  о чем мы говорим: он уже подал заявление в ЗАГС и  этим дал понять,
что ничего изменить  нельзя.  Да и зачем менять?  Может быть, это именно то,
что ему нужно ...
     Но это не может быть то, что ему нужно, -- сдерживая истери
     ку говорила мать. -- Она же человек совсем другой породы, другого
     класса. Что она может ему дать как жена, друг, партнер по жизни?
     О чем он будет с ней говорить, чему она сможет научить наших вну
     ков?.. И вообще, у нее вид и манеры настоящей....
     Послушай, -- с прорвавшимся снова раздражением воскликнул
     муж, -- мне эти твои лекции уже давно надоели. Ты должна знать
     прописную истину, что человек всегда стремится получить то, что ему
     нужно. Значит, твоему сыну именно это и нужно!
     Не может быть! Он просто ослеплен, он не понимает, что его
     ждет с этой...
     Так ведь он же гений, как ты всю жизнь твердишь! Значит, он
     все должен понимать. Но теперь тебе в это не хочется поверить. Ты
     хотела его сотворить по своему образу и подобию и уже радовалась,
     что он такой "правильный", как ты. А ему, может, наскучила эта пра
     вильность, вот тут стоит. -- Муж всеми пальцами зажал себе горло.
     Но именно на "правильности" этот мир еще держится, -- пари
     ровала она, чеканя каждое слово, как на уроке. -- Если бы не было
     нас, правильных, этот безумный, безумный мир совсем свихнулся бы.
     А держится он на вечных ценностях добра и морали...
     Вот-вот-вот!!! Эти твои лекции на "морально-этические" темы и
     привели к тому, что столь любящий тебя сын не согласовал с тобой
     заранее свою женитьбу! Он хорошо представлял, как ты отреагиру
     ешь... Он боялся твоих "лекций", потому и решил просто поставить
     тебя перед фактом. Так что, пеняй на себя...
     В мгновенье в  памяти пронеслись вечные ссоры  с  мужем  по  поводу его
нежелания посещать школьные собрания, сидеть с сыном дома, когда он болел (а
ей  нельзя было  пропускать, уроки), водить его  в музыкальную  и спортивную
школу и  вникать в его духовную жизнь... Она  чувствовала, что вся холодеет,
сил осталось лишь на шепот.
     -- Так ты  хочешь сказать, что я  во всем  виновата?!  Когда я получала
грамоты и вечные похвалы за воспитамис сына, ты восприни
     мал это как должное. Ты не задумывался над тем, что в отличие от
     многих семей, мы не знали никогда проблем с сыном, не знали ника
     ких  переходных  возрастов... А не задумывался  и не ценил,  потому что
твоих усилий в этом был ноль. Тебе все с неба падало...  Ты никогда не бывал
на родительских собраниях и не знаешь, как другие папаши выслушивали горькие
упреки учителей  за  невнимание  к  нуждам  детей и  плохое их воспитание  в
семьях,  за плохую учебу  и поведение их отпрысков. У нас все тянула на себе
я!  Именно я затратила  огромные силы  на  то, чтобы  нам такого  не слышать
никогда!  Зато  на защите  диссертации  сына  ты сидел королем  и принимал с
гордостью поздравления и  похвалы в  свой адрес... А сейчас, когда случилась
беда, ты снова умываешь руки.
     Выдержка  отказала ей  совсем, она безудержно  разрыдалась.  Он никогда
раньше не видел ее рыданий, и это его испугало. С давно не проявляемой к ней
нежностью  он  подошел  к  жене, обхватил за  плечи и,  прижав к  себе, тихо
сказал:
     --  Не  отчаивайся. Все  знают, сколько  ты сделала для сына.  И уверяю
тебя,  он не подведет.  Он тебя очень любит, ты  это  знаешь.  Он -- умный и
порядочный  парень,  все  будет  у   него  хорошо.  Успокойся.  Утро  вечера
мудренее... Уже поздно, пора отдохнуть...
     На  следующий день, выйдя из  комнаты Виктора лишь  во  второй половине
дня,  молодые быстро отправились  за пожитками  Алики в ту квартиру, которую
она снимала.
     Бракосочетание отметили опять вчетвером, так как Алика сказала, что она
сирота,  а  родственники  --  все дальние и  разбросаны  по разным деревням.
Виктор  не  хотел  никакой свадьбы,  и  рано  утром  молодые  отправились  в
путешествие.
     Оскорбительное и несправедливое предостережение мужа  о том, чтоб ей не
уподобиться "ревнивой мамаше", так прочно запало в душу, что она  заставляла
себя  нарочито  проявлять всяческую  благосклонность к нежеланной  невестке,
несмотря на то, что  все,  что  та  делала, говорила,  надевала, было  самим
отрицанием  той  интеллигентности,  той  изысканности,  которым  был  обучен
Виктор.  Пытаясь понять истоки страстной влюбленности сына в свою жену, мать
старалась в раскованности, бесшабашности  и даже нагловатости невестки найти
какую-то позитивную новизну,  внесенную ею в жизнь их  семьи,  в их дом, где
они жили  вместе  с  того дня,  когда эта "девица"  впервые переступила  его
порог. Подавляя собственные сомнения и тревоги, мать поддерживала инициативы
чрезмерно активной Алики, не знающей понятия "неудобно", и порой матери даже
казалось, что между ними возникла обоюдная устремленность к  взимопониманию.
Временами она  с  радостью  отмечала  в  себе  даже  признаки  зарождающейся
привязанности  к жене сына, и это внушало оптимизм, за который она хваталась
как .за соломинку.
     Конечно,  мать не могло не угнетать то, что сын с  момента женитьбы все
реже делится с ней своими настроениями,  творческими планами, но она ни разу
не позволила себе упрекнуть его в этом.
     Однако, когда  спустя  примерно полгода Виктор  сообщил родителям,  что
получил приглашение  на  работу в  США и  собирается с  Аликой туда  уехать,
неожиданность чуть не раздавила своей  тяжестью ее  пошаливающее с некоторых
пор сердце. Сын  однозначно дал  понять,  что  если хорошо там устроится, то
вряд ли  вернется, так как не видит перспектив ни в науке, ни в материальном
обустройстве  их  самостятельной   жизни  в  России.  Единственное,  что  он
предложил  родителям в  утешение,  это -- поехать с ними  в  расчете на  его
помощь в новой стране.
     Поздно вечером того дня, уже  в спальне перед сном, мать,  зная позицию
мужа в отношении отъезда  и потому  не надеясь особенно на его солидарность,
все же решила осторожно начать "работу" по воздействию на него...
     Мы не молодеем, увы, -- сказала она, тщательно подбирая слова,
     которыми могла бы расположить мужа к судьбоносному для нее раз
     говору. -- Нам тяжело будет одним здесь, а ему без нас -- там. Да и
     что может быть важнее того, чтобы видеть сына, соучаствовать в его
     устремлениях, общаться с будущими внуками?
     Так, -- прервал муж гневно, -- я лично никуда не уеду. Я не
     для того столько корпел в жизни, чтобы сейчас с профессора скатиться
     на таксиста. Я бывал там и видел, что происходит с нашими учены
     ми-гуманитариями, особенно с теми, кто приезжает после 50-ти, тем
     более без хорошего английского языка. И вообще та жизнь не по мне!
     Здесь у меня все: моя работа, мои коллеги, мои семинары, мои аспи
     ранты и студенты, моя культура, мой язык -- все, чем я живу! Мое
     благополучие в этом, и этого мне ничто не заменит,д аже золотые горы,
     которых к тому же мне там и во сне не видать! Так что прошу тебя
     больше не поднимать эту тему! -- Он нервно вышел из спальни, вы
     пил воды и вскоре вернувшись, успокоенным, деловым, дружелюбным
     тоном сказал:
     Знаешь, что, -- поезжай-ка ты с ними пока сама. А там... по
     смотрим. Не понравится -- вернешься. А может, твой опыт будет
     позитивным, и я изменю свое отношение к этой проблеме. Я, честно
     говоря, сам не знаю, что меня ждет дальше. Каждый день все меня
     ется. Ученым сейчас и здесь золотые горы никто не обещает. Я бы
     тебе посоветовал поехать. Ты не сможешь без сына, и твоя жизнь ста
     нет сплошным адом, когда он уедет. Хоть ты и утверждала, что бу
     дешь ходить на работу до тех пор, пока ноги носят, но кто знает!
     Может, и сама через пару-тройку годочков на заслуженный отдых
     захочешь... Труд учителя все же один из тяжелейших. Так что, думаю,
     сама жизнь расставит все по своим местам...
     Она  слушала слова  человека,  которому отдала  самые  прекрасные  годы
жизни,  и,  может быть  теперь,  как никогда  ранее,  осознала, что  их союз
держался только на  ее неимоверных  усилиях не  разрушать  семью ради  сына.
Каждое слово  мужа молотком по сердцу вдалбливало в ее  сознание истину, что
она "не нужна ему", и что ее отъезд был бы ему даже желателен.
     * * * * *
     В эту пятницу, как всегда, с самого начала обустройства в Америке, мать
сидела за рулем, счастливая в предвкушении свидания с сыном. Они жили втроем
в  прекрасном доме с бассейном, в живописном месте,  где  все настраивало на
отдохновение.  Виктор  сразу  обучил  мать вождению,  купил  ей  машину, чем
обеспечил ей относительную независимость и избавил от одинокого просиживания
дома целые дни, когда он на работе, а Алика в колледже.
     Мать жила их счастьем и покоем,  который сама она  все более  обретала,
видя блестящие перспективы сына, его удовлетворенность жизнью  и работой.  С
утра Виктор с Аликой разъезжались.  К их  приезду она готовила  обед, всегда
содержащий что-то новое, праздничное.
     Она  совсем  смирилась с  Аликой,  старалась  не  копаться в  себе,  не
теребить  ностальгию, отбрасывать мысли о муже. Порой она  удивлялась  тому,
что почти  не скучает  по нему, поскольку избавилась от  тревог  и унижений,
связанных с его постоянными поздними возвращениями домой, нелепыми и лживыми
оправданиями.
     Истинной причиной ее  ностальгии была  школа, учителя -- ее коллеги, их
споры,  посиделки,  победы  в  борьбе  за любовь  и  уважение  учеников,  за
пробуждение  у   них  тяги   к  знаниям,  творчеству.  Ее  школа,  где   она
сформировалась как  специалист, и где  прошли детство и  ранняя юность сына,
была тем убежищем,  той нишей, где  она ощущала себя всегда самодостаточной,
уверенной в себе  и гордой собой.  Но  почему-то  здесь,  за  океаном, школа
доставляла страдание ...во сне. Ей часто снился один и тот же сон, в котором
Виктора, еще подростка, за  что-то выгнали  из школы, а ее держат взаперти в
учительской и  не  выпускают к  нему. Проснувшись, она ощущала себя воистину
счастливой тем, что живет под одной крышей с  сыном,  с  которым ее ничто не
может разлучить.
     Виктор понимал, что матери недостает дела, ее любимого "учительства", и
старался, как мог,  это компенсировать тем, что постоянно что-то придумывал,
дабы подчеркнуть ее  необходимость ему и правильность  ее выбора. И одной из
его "выдумок" были  эти  пятницы,  когда  он неукоснительно приглашал  ее на
"ланч"  вдвоем.  Он подыскал для этого  красивый дорогой ресторанчик, чтоб в
дневное время вытащить маму из домашней обыденности.
     Алика  активно  поощряла эти их  свидания, за что мать была глубоко  ей
благодарна и старались отплатить поистине материнской заботой.
     Все  оказалась в этой  жизни  с  сыном  приятным,  затушевывающим  боль
утраченного в  ее  личной жизни.  Но эти  пятнипы(!) давали ощущение особого
счастья.
     В машине  звучали  любимые  мелодии, и  мать в  радостном  ожидании  не
заметила, как подъехала к их "кафушке".Она припарковалась и, направившись ко
входу, заволновалась, ие унидев там обычно поджидавшего ее сына.
     "Возможно, "трафик" тому виной"', -- успокоила она себя и зашла в кафе,
заняв столик. В это время в ее сумочке зазвонил телефон.
     --Мамуля,    извини,    непредвиденный   бизнес-ланч    с    боссом   и
командированными,  --  говорил  Виктор, окутывая  теплом  и  успокоением  ее
сердце.  -- Ты поешь  без  меня, пожалуйста, а  вечером  пойдем  все  вместе
куда-нибудь поужинаем. Тем более, что  есть повод: мне дали  весьма неплохой
"бонус". О'кей?!
     Мать, счастливая, вернулась  к машине. Ликование и восторг  переполняли
ее  настолько, что не хотелось ни в чем их  растворять. Поэтому, отказавшись
от ланча в кафе, она тут же поехала домой.
     При приближении к дому  она  заметила, что  путь  к  гаражу преграждает
незнакомая машина. Она  решила,  что кто-то из гостей соседского дома что-то
перепутал  (как  уже  бывало   однажды),  остановившись  у  их  гаража.  Она
припарковалась у фасадного входа, откуда и направилась в дом.
     Переступив порог, мать услышала какие-то звуки, доносившиеся со второго
этажа.  Прежде чем она успела о  чем-то подумать, на  внутреннем балкончике,
соединяющем  кабинет  сына  с  его супружеской  спальней, появился окутавший
нижнюю    часть    тела    простыней   огромный,    атлетического   сложения
длинно-светдлловолосый детина.
     --Вот ду ю  нид  (что  тебе  нужно)?! --  крикнула мать, используя свой
мизерный английский.
     Она  еще  не  успела отойти  от двери  и принялась  отворять  ее,  дабы
выбежать на улицу с криком о помощи. Но тут,  так же прикрывшись  простыней,
на балкончике появилась испуганная Алика...
     Внезапно все закружилось, поехало, сместилось со  своих мест... Сколько
это  продолжалось мать  не  помнила,  но,  когда очнулась, обнаружила себя в
своей комнате, па постели, у которой па полу сидела заплаканная невестка.
     --Я ничего не скажу Виктору!- чеканили мать. -- Но не ради
     тебя, сволочь ты этакая, а ради сына. Он с этим не справится. А
     дальше посмотрим. Но я сделаю все, чтоб твоего духа в этом доме не
     было! И где такие берутся, как ты? И почему на вас клюют такие
     порядочные парни, как мой сын. Я сразу в тебе что-то учуяла. Инту
     иция  мне подсказывала правильную  оценку тебя,  но я закрывала  глаза,
наступала  себе  на  горло. Я такое себе  навнушала,  что  уже  готова  была
полюбить тебя, как дочь, и грызла себя порой за свои подозрения...
     Мать говорила, говорила, словно сама себе, выплескивая горе, страдание,
растерянность  и отчаянье от незнания, как жить  дальше после  случившегося,
как  спасать сына от  неизбежного краха  его  радужных  надежд,  связанных с
женой. Потом, как бы вспомнив, что Алика еще сидит на полу возле ее постели,
выкрикнула истерически:
     -- Выйди отсюда, не марай собой мою комнату, дрянь, мразь, гадина!
     Виктор   пришел  веселый,  с  цветами  для  обеих  женщин  и  предложил
немедленно собраться в самый известный в городе ресторан  с шоу, где  он уже
зарезервировал  места.  Мать  старалась  ничем не  выдать  случившегося,  но
искусственность ситуации неудержимо выплескивалась наружу.
     --Что ты какая-то невеселая сегодня? -- говорил Виктор снисхо
     дительно-игривым тоном, как старший с напроказничавшим младшим.
     -- Ну что? Что могло испортить тебе настроение? Мамуля, может,
     ты обиделась, что я не приехал на ланч? Нет? Так что -- мясо снова
     подгорело? Ну и черт с ним, мы ужинаем в самом шикарном ресто
     ране. Я получил бонус, и мы сегодня шикуем! Мы приехали сюда, чтоб
     быть счастливыми. И мы ими стали. Нам ничто не должно мешать в
     этом! Ничто! Вот Алика закончит учебу, у нас появятся дети.
     Она не сдержалась и вдруг заплакала.
     -- Мамуля,  ну право же, что с тобой сегодня? --  Сын нежно обнял мать.
-- Ты просто загрустила! Хочешь, я сейчас позвоню отцу и
     потребую, чтобы он приехал к нам немедленно?
     Мать вся встрепенулась  от этих слов,  так  как  скрывала от сына,  что
получила  письмо от подруги, в котором та сообщала, что отца  все  постоянно
видят с другой женщиной.
     Нет, нет, сынок, что ты, что ты... Он сам приедет, когда завер
     шит свой проект. Осталось недолго, он мне написал об этом. А запла
     кала я от радости, когда ты заговорил о детях... Я очень хочу внуков.
     Держать твоих детей в своих объятиях! Что может быть счастливее
     для меня?!..
     Ну, так в чем же дело?! Будут у тебя внуки, очень скоро. И
     тут, смею заметить, твой педагогический талант нам очень понадобится,
     потому что у нас будет много детей! Мы тебе целый класс народим.
     Будешь их учить всему, чему учила меня. Вот здорово! Появится на
     свете столько замечательных и воспитанных людей, как я! Да, Али
     ка?! -- Виктор засмеялся и, подойдя к жене, с особой нежностью об
     нял ее и поцеловал крепко в губы.
     Мать всю трясло. Невестка вела себя с Виктором  как ни в чем не бывало,
и как  должное, принимала  его ласки. "Может,  она  постоянно ему  изменяет,
принимает в этом  доме любовников и в душе смеется над нами. Ведь и сегодня,
если  бы ланч состоялся, я ничего  не  узнала  бы.  Так  вот  почему она так
поощряет эти ланчи! А я-то дура, восхищалась ее  благородством. Господи, как
жить дальше?"
     Еще недавно райская  жизнь матери  теперь  превратилась в ад. Она стала
панически бояться оставлять Алику одну  дома. Ради этого, к недоумению сына,
она отказалась  от столь любимых  ею пятничных встреч с ним в "кафушке". Она
изредка позволяла себе  выезжать  из дома, а если выезжала, то только тогда,
когда  сын  с невесткой могли быть  дома  вдвоем до ее возвращения.К каждому
выезду  Алики  без  Виктора  (даже в колледж) она относилась с  недоверием и
страхом.  Без  боли  и  отчаянья  не  могла смотреть  даже на невинные  в ее
присутствии ласки  между сыном  и невесткой  и потому подавленно выходила из
гостиной, когда они в обнимку усаживались на диван смотреть телевизор.
     Это  не  прошло  мимо  внимания  сына,  и  решив, что матери  так будет
удобнее,  он купил новый  телевизор, который установил  в ее комнате. Но это
еще   больше  угнетало  мать,  так  как  даже   вечером  она  оказывалась  в
одиночестве.
     Ненависть и  раздражение к невестке все более нарастали, в той или иной
степени выплескиваясь наружу  и в присутствии Виктора, и тем более, во время
его отсутствия.
     --Мама, послушай! -- сказал однажды сын, зайдя к ней в спаль
     ню вечером, когда она уже была в постели. -- Я тебя не пониманию:
     что ты хочешь от Алики! Чем она тебе не угодила? Что изменилось?
     Ведь ты, вроде бы, неплохо к ней относилась раньше! Признаюсь: я
     не  обольщался насчет  искренности твоих  чувств.Но я  верил, что  твоя
любовь ко мне заставит  тебя полюбить женщину, которую люблю я. Я думал, что
оказавшись в другой стране втроем, мы объединимся еще более! Что вам делить?
Ведь все так прекрасно! Я не  могу видеть,  как она  перед тобой заискивает,
унижается, а  ты все больше наступаешь на нее! Она каждый день  плачет. Я не
могу с этим смириться, потому  что она моя жена, и  я обязан ее  защищать. В
конце  концов, мы здесь вдвоем, а она --  одна! Это жестоко с твоей стороны,
мама! Но главное: я люблю ее, очень люблю! Понимаешь, мама?!
     --Сынок!--взмолилась мать,-ты преувеличиваешь.Я не при
     дираюсь к ней, я не жестока... Видит бог, я хотела ее полюбить, как
     дочь... но не получается... -- Мать напряглась на мгновенье, силясь
     придумать что-нибудь, чтобы не назвать подлинной причины. -- Понимаешь,
сынок, мне  трудно  с ней, она  какая-то другая, в ней все не  то, к  чему я
привыкла...
     Мама, прошу тебя, остановись! -- резко оборвал сын. -- Не смей
     так говорить! Это мне решать: такая она или другая. Она мне имен
     но этим и нравится, что -- "какая-то другая". Понимаешь?! Именно
     этим?! -- Виктор впервые в жизни поднял голос на мать.
     Сын, я тебя не узнаю, -- лицо матери обрело знакомое ему с
     детства строгое "учительское выражение" -- Ты никогда так со мной
     не разговаривал...
     Да, да, не разговаривал, -- сказал Виктор, отводя взгляд. Он
     кашлянул, пытаясь этим протолкнуть "нервный ком" в горле. -- Я с
     тобой так никогда не разговаривал, потому что я тебя не только лю
     бил, но и уважал! Не у всех детей бывают такие чувства к родите
     лям. Уважение я бы даже поставил выше, чем любовь. Любовь --
     это на уровне крови, биологии. А уважение -- это надо заслужить. И
     я тебя по-настоящему уважал. У нас все было общее с тобой -- вку
     сы, пристрастия, отношение к людям... Даже отношение к отцу. Ты
     тщательно от меня скрывала те обиды, которые он тебе наносил. Я
     это понял, когда стал взрослым и в душе не прощал их ему. Я ценил
     все, что ты делала для меня. И я хотел сделать тебя счастливой. Я
     страдал оттого, что ты не была счастлива как женщина. Но это было
     не в моей власти. Поэтому я хотел, чтоб ты была счастлива как лич
     ность, как мать... И я был уверен, что мне это удается. Я никому не
     давал и не дам тебя в обиду. Но чего ты хочешь сейчас? Я люблю
     Алику больше жизни. Я очень люблю тебя и не хочу, не могу делить
     себя между вами!... -- Виктор вдруг отчаянно зарыдал, громко, по-
     детски всхлипывая.
     Мать  вскочила  с  постели  и  прижавшись  к  груди  сына, тоже  громко
зарыдала, приговаривая:
     -- Ну  прости меня, прости, сынок! Я виновата.  Мне нет  прощения из-за
твоих слез. Я распустилась,  это ужасно,  ужасно!  Я виновата... Я.сейчас же
извинюсь за все перед Аликой, за те огорчения,что доставила
     вила ей.
     Почти воя  от рыданий, мать  опустилась на колени  у  ног сына, но  он,
стремительно схватив ее за руки,  тут же вынудил встать. Когда она, внезапно
состарившись, выпрямила ослабевшее от страданий тело, то с ужасом увидела за
спиной Виктора невестку, с иронической гримасой наблюдавшую происходящее...
     Наброшенная   поверх  совершенно   прозрачной  сорочки   простыня,  как
увеличительное  стекло, воспроизвела  в  подробностях  картину,  которую она
увидела в  ту страшную пятницу...  Мать почувствовала,  что захлебывается от
отчаяния. Она посмотрела  невестке в  глаза, дабы увидеть в них спасительное
раскаяние и мольбу о пощаде. Но вместо этого, как тяжелее пощечины,  до  нее
донеслось:
     --Мне  не  нужно ваших  извинений  и вашей любви,  я лишь, хочу,чтоб вы
перестали издеваться надо мной...
     Мать   стремительно  направилась  к  невестке  и,  указывая  на  дверь,
закричала, уже не думая о последствиях:
     -- Я прошу тебя немедленно выйти! Я не желаю тебя ни нндеть,ни слышать,
грязная тварь, шлюха!
     Тут сын стремительно вплотную подошел к матери, как пьяный, готовящийся
к драке, заплетающимся языком произнес:
     -- Т-ты  ч-что  т-такое с-сейчас  ск-казала, мама? Т-ты  с-соображаешь,
ч-ч-что ты с-сказала, мама?
     Мать ничего не ответила, обречено опустив голову.
     Да она же тебя просто ревнует ко мне, -- заорала Алика мер
     зким тоном торговки. -- Я тут ни при чем. Что бы и как бы я ни
     делала, я ей не угожу никогда. Она ревнует! Ревнует!
     Алика, я тебя прошу, остановись, -- с мольбой обратился сын к
     жене.
     Да что там "остановись" -- хватит молчать! Мне тоже надоело
     терпеть это. Ясно, что ее муженек не торопится к ней... Ей бы мужи
     ка крепкого, тогда она бы, может, и успокоилась! Она тебя ревнует,
     а мне завидует, что я не одна в постель ложусь. Ей бы самой на ку
     сок хлеба зарабатывать, вынося горшки за стариками, как многие
     эмигранты здесь делают! Вот тогда бы и времени не было для приди
     рок. А ты ее на всем готовом тут в масле катаешь, машины даришь...
     Мать  почувствовала  себя  внезапно  разжатой  пружиной, которая  после
предельного сжатия отскакивает, отвергая какое-либо воздействие на себя.
     И как земля таких держит?! Прочь из этого дома, проститутка
     мерзкая!! -- выкрикнула она и, отпрянув от стоявшего рядом сына,
     уперлась двумя руками о спинку кровати, чтоб устоять на ногах.
     Мама, -- отойдя к окну и повернувшись к матери спиной, про
     изнес сын леденяще спокойно, -- мы не сможем больше находиться
     под одной крышей. Я тебя любил, любил искренне и самозабвенно.
     Но я, очевидно, любил другого человека. Ты -- не тот человек, кото
     рого я любил. Я начинаю немного понимать отца и даже чувствую
     угрызения совести перед ним в эти минуты...
     Сын  еще  что-то  подобное долго и чеканно  изрекал... Мать стояла и не
понимала,  почему ее сердце  так громко стучит, когда ему положено замолчать
навсегда.






     Натка вышла из дома и направилась вдоль улицы. Вопреки ясной, солнечной
погоде на душе  было мрачно и  тягостно. Сегодня мама  ей купит платье, даже
мысль  о  котором  отравляет предпраздничное настроение. Мама  бы купила это
платье еще вчера вечером, когда они завершали "последний", как она сказала ,
тяжкий поход по  магазинам. Но их отказались обслужить, так как время работы
торгового центра истекло и все кассы были закрыты. Это было простое шелковое
белое  платье,  совершенно  не  соответствующее  мечте  Натки  о наряде на
выпускном балу, который состоится через два дня. Она  сама  точно не  знала
какое именно  хочет. Но знала точно, что не  хочет такое  платье, на котором
настояла мама..
     Натка вообще уже потеряла надежду на то, чтоб найти общий язык с мамой,
которая с каждым днем становилась все более агрессивной по отношению  к ней.
Казалось, что мама только и  ждет  чего-то  плохого от нее, опасается плохих
новостей  о  внедомашней  и  внешкольной  жизни дочери,  которая  все  более
замыкалась.  Но Натка знала себя. Она знала, что заложененное именно  мамой,
сидит в  ней  так  прочно,  что она никогда не сможет переступить черту,  за
которой то, на что падки некоторые ее ровестники... Натка знала, что никогда
не позволит  себе  опустить  планку  требований к  себе , не  предаст своего
идеала самой  себя, стремление к которому  ей внушала мама с  самого раннего
детства. Но, как  бы назло самой себе, Натка свою  внутреннюю "правильность"
тщательно  прятала  внешней  бровадой,  выраженной  в  манере  разговаривать
(неподобающей "приличной девушке",  -со  слов  мамы), в одежде.  "Словечки",
мини-  юбки  ,  бикини  и тому  подобное..  пугали  маму,  приводили  в шок,
заставляли  вырабатывать методы борьбы с  помощью все  увеличивающейся шкалы
запретов.Это влекло  противоположный  эффект и  дочь придумывала  все  более
изощренные  (нередко  успешные)  способы  противостояния.  Но  подготовка  к
выпускному  завершилась  полным  поражением  Натки,  олицетворенным  в  этом
отвратительном  платьи, на  котором  настаивала мама  тоном,  не допускающим
возражеий.
     Натка брела,  сама  не  зная куда, по городу без какой-либо цели. .  На
одной из улиц,  где, как ей показалось,  она вообще не бывала,  ее  внимание
привлекла  витрина маленького ( судя по всему,  совсем  нового) магазинчика.
Девушка  из  праздного  любопытства  отворила дверь  и ее  глазам  предстало
платье,   которое   приворожило  ее.   Оно  было  светло-пепелного  цвета  ,
составленное из нескольких  слоев мягкого шифона..Платье было без рукавов, и
даже  лямочек. От драпировки  у груди шифон  спадал  каскадом воланов разной
ширины , которые как воздушная спираль обволакивли фигуру манекена. Натка не
могла не примерить это чудо, и, глянув в зеркало, не узнала себя . Ее фигура
стала какой-то отточенной с более удлиненной шеей и более округлыми плечами.
Платье было словно специально  подогнано  к натуральным цветам ее внешности-
пепелным волосам , персиковой коже, и светлокарим глазам.. Она стояла долго,
не  в силах оторвать глаз от той, которая смотрела на  нее с зеркала. " Цена
платья  превышет  вдвое  стоимость того, что выбрала и  уже наверняка купила
мама в  обеденный перерыв.-  Размышляла молча  девушка,  с грустью возвращая
платье на место. -Но здесь дело  не только  в цене.. Попадись это платье  на
глаза маме ранее даже при сходной цене , она бы все равно не купила его, так
как оно  выходит  за  рамки ее  представлния  о  платьи,  кот  рое  подобает
"скромной девушке".
     Уже  поздним  вечером  Натка  зашла  к  старшей  подруге (первокурснице
университета ) Оле и за чаепитием поделилась с ней своим настроением.  Семья
подруги относилась  к  числу весьма зажиточных. Оля  предложила Натке взаймы
деньги на неопределнный срок на  полюбившееся  платье.  Девушка возвращалась
домой с  мечтой о том, как завтра  побежит  прямо  к открытию магазинчика за
платьем-мечтой.
     Натка осторожно  повертнула ключ входной  двери,  поскольку,  мама  уже
должна спать, как обычно в это время . Девушка была рада тому, что так оно и
оказалось и ей не нужно объясняться с мам ой по поводу купленного ею платья.
Она  тихо  прошмыгнула в  свою  комнату и нашла выключатель. Когда  вспыхнул
свет, ее глазам  предстало  разложенное  посреди  кровати  то самое  платье,
которое она мерила в новом магазинчике несколько часов назад.

     Copyright й Larisa Matros

Last-modified: Wed, 14 Apr 2004 19:08:37 GMT

Оцените этот текст: