Оцените этот текст:


---------------------------------------------------------------
     © Copyright Дмитрий Соловьев
     WWW: http://www.artofwar.spb.ru/solovyov/index_tale_solovyov.html
     Редактор: Владимир Григорьев (vova@dux.ru)
     Оригиналы этих рассказов расположены на сайте
     "ArtOfWar.Ru" - Творчество ветеранов последних войн
     Мнения о рассказах можно оставить в гостевой книге "ArtOfWar"
---------------------------------------------------------------




     Часа три ночи... Что писать? Не хочу хронику... Хочу чтоб поняли, что у
нас  внутри   было.  А  потом  пусть  и  судят.  Поднимаю  трубку,   набираю
международный. Трубка  тяжелеет...  Я звоню матери Сергея, и знаю, что  надо
спросить сейчас...  Спросонья, но узнает... Я сразу к делу  -- мол, что надо
написать,  и  хочу о Сереже... В трубке  тишина. Ответ грубый  и короткий --
пиши. Объясняю, о чем писать хочу. Она требует -- не указывай ни фамилий, ни
дат, напиши так,  чтоб каждый  своего брата, сына, мужа видел  -- чтоб кожей
ощущал себя. Я недоумеваю,  я ж не писатель -- если как исповедь написать --
кто ж это читать будет... В  трубке  слезы: "Димочка,  ну ты же все помнишь,
просто  пиши  то,  что  знаешь,  -- пиши то,  что важно,  что  рвет внутри".
Гудки... Я напишу, выверну себя наизнанку но напишу... Сережи не стало через
месяц после того эпизода, о котором я напишу.

     ------------------------

     Пот --  сплошной ручей,  едкий,  как  керосин  -- глаза жжет  углями...
Бежать, бежать, бежать... Саднит бедро, рассеченное бедро, но надо бежать...
Рядом   бежит  Серега,  он   в  норме,  да  и  пловец   --   и   бегает  как
электричка...Там,  наверху,  двое  духов приковали семерых  наших  ребят  на
пологой стороне, и  мы должны бежать быстро. Духи пытались достать, но склон
крутой и  с  перепадами,  слева зеленка, да и зигзагом в разброс идем --  по
двоим, движущимся противоположно, трудно попасть. Ритм надо  менять. Но куда
его ритм, когда легкие  уже как полиэтиленовый пакет, и вдруг  простреливать
прекратили...  Это плохо, не так  что-то... У  меня остался один рожок -- на
бегу зашвыриваю  Сереге -- он  целый, он -- дойдет. Интуиция подсказала еще,
как увидел шевеление в зеленке --  вот почему не  стреляют.  Если они сейчас
чуть спустятся и зайдут  сзади -- писец.  Что делать... Легкие выворачивает,
бедро саднит сильнее...
     Серега матом орет:
     -- Ты, что сукой меня считаешь, ты же пустой!
     -- Что ж ты орешь!..
     Показываю ему по склону,  потом на зеленку... Сквозь зубы цежу -- "Беги
дурак, беги-и-и-и! Там ребята ждут..."
     Придется  импровизировать... Горло горит  как  печь, все  в  пузырях...
Вижу,  Серега уже пошел -- быстро и грамотно.  Дойдет! Чувствую  прилив. Ну,
спаси и сохрани...  Рву  к  зеленке, бросаю под ноги  автомат -- ну и хер  с
приказом не бросать -- там семеро,  а  это  сейчас железяка, если не брошу у
духов  -- их потом  будет девять... Сейчас  выход только купить их на игру в
труса-десантника, для них я желанный "трофей"... Это для них экзотика -- они
десантуру  боятся и  знают -- просто так не поверят... Ну, надо  убеждать...
Ору как сумасшедший: "Заебали суки! Хочу  домой! На хер почки рвать, заебало
мясом быть... Всех  ненавижу!"  Пусть  решат,  что  уехала  крыша  -- в  это
поверят. Впрыгиваю в зеленку. Рассеченное бедро -- сука, на сломанную ветку,
чувствую, как слезла повязка, и что  теплое  течет по колену.  Бежать!  Надо
бежать... Бежать  в сторону, чтобы у Сереги был шанс...Серега парень молоток
-- он крепкий...
     Слышу треск в метрах тридцати сзади, потом еще... Как будто  трое -- не
справлюсь  никак  --  ослаб, да и нога  не  слушает. Двух  еще можно, но  не
трех... Главное бежать,  чтобы их  растянуть  -- если схватят втроем, то мне
крышка, боекомплект по  нулям  --  уже вторые  сутки...  Страшно...  Но  там
Серега,  хер его  знает, что он обо мне подумал если слышал,  что я  орал...
Ведь  суки  сзади не стреляют  -- хотят  взять...  Пидоры... Вот  пропаду  и
прослыву трусливой сукой...  Но  ведь  там семь и Серега,  и если они  будут
жить, то я  хоть петухом согласен...  Теперь главное рассчитать -- как  двух
порешить -- а потом нож в брюхо,  потому как  третий может повязать, сил уже
нет... Слышу  шаги сзади... И русское  -- "Ну  что,  пидор,  --  отбегался?"
Прыжок на спину, в  сторону  и в сторону... нож легко оказывается в руке  --
разворот через плечо, и всем телом в удар... Нож пробил ему голень насквозь-
он орет, а  я  рычу...  Как пес... все  руки в  крови --  бью ногой  по  его
здоровому  колену... Он падает на меня, и  я вижу лицо -- молодое, грязное и
искореженное болью... Сука!  Сжимаю  локоть  на его шее  -- и в этот  момент
прорывается ненависть, заглушающая желание жить. "Сука!" --  ору я и  слышу,
как  хрустят его позвонки... Это  все длилось  от  силы  пять секунд -- но я
наслаждался...  Стоп --  там  второй, бросаю тело  в сторону  и вскакиваю на
ноги,  опершись  о ствол... Вот он второй  -- в пяти  метрах приостановился,
глянул  на труп своего и закружил... Где третий?  Холодок пробегает по спине
-- разгадали...
     ...Сережа... Сереженька, если бы я мог сейчас заорать громом,  чтобы ты
знал -- он у тебя сзади... Ору изо  всех сил -- "Сережа, сза-а-а-ди-и-и-и...
спина смотри!.."
     Там,  наверху, стреляют по нашим... Раздаются две  характерных коротких
очереди -- почти одна  в одну Серега, -- так  стреляет десант, и  тишина  на
пригорке -- только слышно, как наши иногда простреливают -- очень глухо -- с
другой  стороны -- потом опять длинная... Это значит, он дошел, и подает мне
знак, что идет  вниз... Серега,  сиди, пацаны поднимутся... А парень,  сукин
сын, все танцует вокруг  меня -- заметил ногу, и улыбается... Калаш отбросил
назад метра на  четыре... Дурак... Но моя радость быстро прошла --  по тому,
как он перехватил  нож,  я  понял,  что он с ним обращаться  умеет... Если я
сейчас двинусь и потянусь  к  своему -- кинет -- между  нами метра три и  со
своей ногой мне  не уклониться... Ору опять изо всех сил "Серега -- не иди!"
-- ведь если Серега  пойдет вниз  к  нашим  -- он  его  снимет  с  верхушки,
забравшись вслед за ним, если пойдет ко мне -- он его срежет снизу...
     Чеченец отбросил нож и с акцентом сказал -- "Ну чо, на понт взять тебя,
Ваня?..." Он допрыгнул  ко  мне и попытался ударить  в живот, я ушел  к нему
ближе и получился только пинок -- хватаю его шею и  пытаюсь достать его рыло
лбом  -- попадаю...  Но он, сука, крепкий  попался -- рванулся  вниз  и меня
повалил --  орет  и  рычит  --  уперся коленом, а у  меня уже  сил нет... Он
вскочил на ноги, а я на четвереньках --  ни хера  не вижу, и пытаюсь встать.
Он приложился всем ботинком -- зубная крошка и кровь забили горло  -- ну все
-- кранты...  Он  бьет по  крестцу,  и я  уже  не могу  встать...  Он, сука,
смеется... Сегодня его взяла -- но наши ребята уйдут -- пусть мое тело будет
сегодня для них забавой... "Ну что ж ты не бьешь, сука" -- рычу ему -- а  он
--  "тебе жить хуже будет, пидор"... Ну уж нет  --  грызть буду, но живой не
дамся --  рука  лезет в складки:  там фотография жены --  я  ушел  через два
месяца после свадьбы... "Добей, сука" -- прошу его... Он видно решил, что  я
лезу за камнем или ножом -- хуй его знает, и перевернул меня ногой -- ударил
по руке  носком, и ее фото  легло в  метре от меня...  Подобрал и смеется --
"Что ж ты ее с собой не взял?"...
     И тут у меня просто уехала крыша -- я схватил его за колено, подобрался
и распрямился ногами в пах... его согнуло, он откатился... пополз к автомату
--  встал  на  четвереньки... "Убьет" -- радовался  я... но тут  его  голова
треснула, как арбуз, после  автоматной очереди... Я ничего не вижу -- муть в
глазах -- но голос Сережки... Родной,  не оставил, не забыл... Чувствую, как
он щупает меня --  "Димка, ты как,  потерпи, сейчас ребята будут"... А я ему
все про третьего -- третий был --  где третий... Он -- "Да  слышал я, как ты
орал --  на ремни я его  пустил -- ты так орал, что он по-моему уссался...."
-- различаю через муть, что его  рука как плеть висит... "Серега, ты чо?" --
"Норма --  а ты, дурень, молчи -- у тебя  башка с  дыню размером..." У  меня
слезы  по  щетине,  держусь   за  Сергея  и  душа  орет  истерикой  "Живы!!!
ЖИВЫ!!!..."...
     "Сережа", -- опомнился я --  "Фото  -- Наташино фото". Серега аккуратно
опустил меня на землю и быстро нашел его, и бережно вложил мне в руку... "Ты
не переживай, я ей слово дал, лично -- вернуть тебя домой"... Я провалился в
пустоту...

     Сережи не стало в том самом бою,  когда мне порвало ноги. Сергей всегда
лез вперед  всех. Из всех  нас -- Васьки, Игоря, Сереги и  меня --  вернулся
только я...
     Васька подорвал себя вместе с духами, лежа с оторванными ступнями -- мы
пытались его вытащить, но не смогли...
     Игоря  мертвое  тело   разрезали   на  куски,   а   голову  вставили  в
баскетбольный мяч и проткнули штырем -- у него была наколка "Космонавт"...
     Сережу  прошило в спину, когда  уходили от сгоревшей колонны,  он так и
лежал на склоне, и только орал, отстреливаясь  -- "Тяните Димку, тяните...."
Он так  лежал,  обескровленный,  на  склоне, когда духи шили  его  от  злобы
очередями...
     Смерти Сережи я не видел -- я был без сознания -- мне долго не решались
сказать.  Сказал потом "батя", и про тело сказал... Я как сейчас помню,  как
комок  подкатил к горлу и его разрывало на части, помню,  как слезы заливали
подушку, как ушла  боль в разшмотанных ногах... Меня гнуло на койке дугой, я
хотел жрать железную спинку, кулаки сжимались  так, что ногти превратились в
сплошной  кровоподтек....  "Как  же  так,  Серега..."  --  ребята  в  палате
отвернулись -- все понимали..
     Я  хотел стать атомной бомбой, человеком снарядом,  чтобы меня сбросили
на центр Грозного,  и чтобы я жег своей ненавистью --  сжигал их кожу, палил
мясо и  слышал как  они кричат...  Но я  был  калекой...  На  третьи сутки я
замолчал...  Я  не  разговаривал  две  недели...  Ни с  кем...  Потом прошла
ненависть, и осталась злость на самого себя... У меня отрезали половину моей
души --  ноги это ерунда -- я стал инвалидом  другого рода... С Сережей ушел
тот  Димон -- готовый всегда и везде и как надо, -- я  думаю, он и  сейчас с
Серегой вместе -- по ту сторону бытия...
     А  я  здесь -- вставший  на  ноги  кусок плоти...  Но пустоту заполнила
Наташа  -- заполнила  любовью,  а не  жалостью, --  прощала  битые стаканы и
непонятную злобу... Однажды я смотрел в зеркало в ванной и начал крушить все
-- там  я видел  себя -- а Сереги там не было... Она  не сказала ни слова, а
через  неделю утром в воскресенье в нашем зале  висел  фотопортрет  Сереги и
меня и подпись -- "Друг, мы вместе..."
     Я так и опустился --  а она мне сказала -- "Ты перед ним в ответе -- за
каждый вздох и  слабость, за  каждую жестокость..." И  я пошел в тренажерный
зал, я выл, но грузил ноги... Сейчас  я  даже не  хромаю... Моего сына будут
звать Сережей...
     И когда кто-то говорит об этой войне  -- пусть не поднимает голоса -- а
говорит нормальным тоном, потому как услышать могут Серега, Вася и Игорь.




     Выходной...   Не   люблю  балкон   в  солнечную  погоду...  Голым  себя
чувствую...  Вот  стоишь и  смотришь  на  распахнутые окна... Проемы...  Вот
что-то  где-то  блеснуло.  Глаза  не  помнят,  но память  пишет,  заставляет
присогнуться колени, "прочесать" краем глаза  пол перед броском, вот  только
привычное  движение  вместо  автомата ловит  пустоту. Иногда,  если пролетит
птица, все  тело напрягается... Память... Захожу в  комнату... облегчение...
достали  нас  снайпера  тогда...  В  попытках  забыть   пытаюсь  все   явные
определения  заменять  ассоциациями. Чешется голень -- взгляд вниз  -- левая
голень "обозначена" громадной  лиловой кляксой -- "шлифованная". Шлифовал --
потому что гоню память, и надоело всем объяснять. Теперь проще -- ожог и все
--  и  никаких  тебе  трудных  диалогов.  Выпить  бы  воды.  Люблю  воду  --
обыкновенную и  без  осадка, охлажденную -- это из-за памяти. Жена все время
пытается  кормить  по часам  -- а я ужинаю чуть  ли не в десять. Это память:
наполненный  желудок -- твой враг  --  теплящая полность убьет исподтишка --
усыпит...  Память крючьями извлекает  ощущение голодного,  пустого желудка с
высохшими  и  трущимися стенками...  Нет, есть  строго порциями...  оставить
другим  и растянуть...  Устал после  вчерашнего выходного,  проведенного  на
работе -- спать... спать на животе нельзя, совать  руки под туловище нельзя,
глаза можно закрыть -- а под голову что-то твердое -- чтоб не глубоко  в сон
провалиться... Подавляю все эти мысли, и голова тонет в подушке  -- сон... И
вот  теперь Память,  видимо,  воюя  как  хорошо  обученный  десантник, берет
врасплох,  сразу  пользуясь   тем,   что  сознание  заснуло,  как   уставший
постовой...


     ------------------


     Пахнет дымом...  Тяжелый весь -- магазины это  жизнь, это важнее воды и
пищи...   Дым...  Колонну   довели   вчера...   повезло...  Полудрема  после
"обогрева"... Бронежилет это важно... правда, кто-то уже пытался подсчитать,
сколько рожков можно вместо него... Зря... он спасает  от разных пакостей --
от  "шрапы" бетонной разлетающейся -- если повезет... Вон слева Серега сидит
и гутарит с кем-то...
     Чей-то незнакомый голос... Рассказывает, как один парень увидел нашего,
висящего на ветке... голого... Руки переброшены за голову и связаны, ноги --
плетями болтаются, внутренностей нет, ушей тоже, носа -- нет, вместо глаз --
камни, члена нет...
     У меня сводит скулы,  усталость  начинает проходить...  У меня есть две
мечты  -- одна, небольшая,  попасть с таким вот духом,  что  ребят кромсает,
один  на один в комнату без окон и дверей,  без оружия...  Дуэль длиной в 24
часа... Сначала ломать колени, ударами... Потом...
     Рассказчик повысил голос... Узел за веткой был неестественно большим...
Но "зеленый" побежал снимать -- не успели  остановить... Орали -- но поздно,
да и близко... В куски, и осколками еще двое... Ненависть...
     Серега подтягивает ноги с силой, как будто хочет поцарапать  эту землю,
разодрать  ее...  Усталости  нет,  ненависть  на  задний   план   --   какое
устройство?..  Если от ствола леской, и чтоб от движения -- дурь -- ветер...
Что?  Что-то  простое...  Потом  дойдет,  когда  увидит  парень как-то  духа
копающегося -- снимет... дух там долбил углубление в ветке толстенной, когда
посмотрели --  сначала ржали -- яйца от страха прятал... Нет, не яйца... Все
стало  на  свои места... готовил  "виселицу"...  Потом, говорит  рассказчик,
больше такого уже не видели -- экспериментатор попался... Сука...
     Но   урок  учить   всегда  надо   было  --  побеждать  надо  мозгами...
Нестандартностью... А  у  нашего  командования...  М-да-а-а...  Жопа  вместо
головы -- она им чтоб каску носить... Да, разогнался -- они ее и оденут тебе
же и,  дав  полмагазина,  вручат  пакет...  Очень секретный.  Открыть только
ночью...  И  выполнять. А там напишут нам три строчки -- если б  не знали --
подумали,  что анекдот... Положим  человек  двадцать...  В  мозгу  всплывает
вторая мечта -- чтоб  приказ  был,  после  каждой  срани менять генералов  и
всяких столичных на пленных. Я  знаю, очередь будет стоять: десант, махра --
чтоб  поучаствовать... Все,  кроме очень-очень элитных... Они не для простых
раненых... Вот если  штабного  шишку  возьмут --  их,  может,  пошлют. Убьют
тоже...  Ведь   такие  же  штабные  будут  отдавать  приказ...  И  с  духами
заговорят...  Да и ребята,  в общем-то,  не  виноваты,  они крепкие и смелые
парни -- у нас страна такая...
     А  я  спрашиваю -- как сняли духа то? В шею... Наповал...  Одиночкой...
Десант... Вот  так и стреляем... если есть патроны... рука  машинально  идет
туда, где магазины... Успокаиваюсь...
     -- Долбоеб... Надо чтобы жил -- а потом, чтобы после наших опять жил --
потом  полуживого  отдать махре  -- потом опять  к нам... И так  неделю... И
чтобы жил...Вот-вот ему в башку  стрелять, ан нет --  живи  сука -- теперь к
махорам...
     Сергей смотрит на меня:
     -- Ты это, тише, брат, эмоции в нашем деле -- это сам знаешь...
     -- Серж, я этими эмоциями только и живу...
     -- Да и я -- просто, знаешь, Димыч, ты последнее время шальной...
     -- Я думать перестал, как  наши генералы, только у них водка и балык, а
у меня кровь во рту, и до сих пор Игоря голова перед глазами...
     --  Прости,  Димка,  не  мне тебе  про  самообладание -- если  бы я это
нашел...
     -- За что, Серж?
     Обнимаемся...
     Память  властвовала, но тут она  сдала позиции, просыпался  воспаленный
разум... Серега...  На  сонных  слабых ногах  из комнаты...  Впереди  что-то
мягкое -- диван... Где я... Почему раздет?! Да -- С е р е г а... проясняется
в глазах  -- со стены на меня смотрит Сережа... СЕРЕГА... Я медленно сползаю
на пол...
     Скоро вернется домой  жена...  Будет  ужин.  Телевизор  будем смотреть,
только без  новостей... А  ночью  на меня нападет память, и будет  душить...
Будет  сниться Васька  --  они прорвались,  но нас отрезали  -- у них больше
нечем отстреливаться, магазины пустые, а мы не успеваем, комбат  бросит всех
кого сможет  --  но мы не успеем. Я буду слышать, как потом  будут  добивать
наших раненых... Как Васька рванет себя... И я буду  потом жрать землю, тупо
смотря в небо... У меня  ехала крыша -- от ненависти и  слез... Как всегда в
два часа ночи  я выйду на балкон, на  котором не выстоял днем... У меня есть
теперь только одна  мечта --  убить свою память... Убить  с собой?  Прочь от
перил...  Там -- спит жена -- она полетит вслед за тобой, и ты это знаешь...
Завтра на работу, но я не буду спать -- я буду стеречь свою память...







     Я прощу врагу раны и боль,
     На рассвете молитвой очищусь,
     Я приму последний свой бой,
     Только жаль,мне ее не окликнуть!
     Ту что в сердце осталась со мной,
     К черту мне, или в ад или в рай,
     Быть без нее мне не привыкнуть!

     Расписавшись кровавой струей
     И увидев последнее небо
     Я забуду про раны и боль,
     И войду в мир иной прямо в зево
     Может там попаду тоже в бой
     Только бог заберет это тело
     Только жаль, мне ее не окликнуть!
     Ту что в сердце осталась со мной,
     К черту в ад или рай,
     Быть без нее мне не привыкнуть!

     Несведущий народ,веселись!
     Ты не видел агонии друга
     Там у Вас продолжается жизнь,
     А у нас батальону так туго!
     И уходят ребята на взничь
     Прикрывая собою друг друга
     Чтобы Вы могли так же жить
     В теплоте укрываться от вьюги
     Отдохнули с семьей на досуге
     Я не против - на то она жизнь
     Только вы уж извольте,
     Прежде тоста прислушайтесь к вьюге,
     Помолчите, и вспомните люди -
     Там сейчас батальон,
     И ему сейчас очень туго!

     Я прощу равнодушия боль,
     На рассвете молитвой очищусь,
     Прости меня грешного Бог,
     Я готов, я приму этот бой
     Только дай ты мне силы окликнуть...




     Не верю я в прекрасные знаменья
     Пророчащие счастье всем и навсегда
     Я верю в только знаки вдохновенья
     Иные время опровергнет, - как всегда
     Я верю только в наше единенье
     Надежда, как победа - лишь одна
     Безверие оступит и уйдет в забвенье,
     Не выдержав давленья Истины добра,
     Расправив спину и наполнив кровью вены,
     С волненьем, вспомнив про Христа,
     Поднимется с колен Россия памяти Петра.




     Вечер опустился на столицу,
     Все что было - все похоронил,
     Город утонул в усталых лицах,
     И в метрополитене люд спешил,
     Серая толпа, большинству под тридцать...

     Жизнь идет как шла она всегда,
     Кто на коне, а кто-то- лишний,
     Кто-то провожает те же поезда,
     Кто у развилки, у сознания границы,
     То что было канет завтра навсегда...

     Но меня не отпускает злая память,
     Душу выкрутит и бросит от себя,
     Не жалею ни о чем, что сталось,
     Пусть и походил у самого огня,
     И душа горела, да живой осталась!

     Тело быстро забывает свои раны,
     Только память не оставит боли,
     И сознанье строит баррикады,
     Чтобы не давать безумной воли,
     И она живет оставшись без свободы..

     Я и память словно два сознанья,
     Потеряв друзей, я все оставил в ней,
     И она нарушив принцип мирозданья,
     Призывает к жизни дорогих людей,
     И тоске моей не видно окончанья...

     Только остается уповать на время,
     У меня оно теперь в избытке есть,
     И распределяет равномерно бремя,
     Сколько раз оно меня спасало,- и несчесть,
     Видно для того Господь и создал время...

     Но даже время годы не убавят память,
     Она как я, - пришедшая с войны,
     И у меня она живой осталась,
     Мои сознанья баррикадыей то поплечу,
     Я и к ней привыкаю, с ней сростаюсь..

     Пройдут года, уйдет усталость,
     Но не забыть ни дня, ни мига,
     Что ж память,- нам с тобой досталось,
     Одна, жестокая, короткая - на вылет лига,
     В финале все же мы стобой остались...

     Все проще и сложнее оказалось,
     И пусть потом не подаду и вида,
     Внутри бурлит, но нет - не слабость!
     И не на мир пустая и дешевая обида, -
     Покоя не дает что в памяти осталось...

     Вечер опустился на столицу,
     Все что было - все похоронил,
     Город утонул в усталых лицах,
     И в метрополитене люд спешил,
     Серая толпа, большинству под тридцать...

     Жизнь идет как шла она всегда,
     Кто на коне, а кто-то - лишний,
     Кто-то провожает те же поезда,
     Кто у развилки, у сознания границы,
     То что было канет завтра навсегда...






     
Посвящается памяти десантников
     выполнявших свой долг в самые трудные дни
     Первой Чеченской. 


     Мы тысячи трудных метров прошли
     С тобою вдвоем, - да плечо в плечо
     Они труднее километров любого пути
     Мне быть с тобою, - мойбрат - повезло
     Такого братишку труднее богатства найти
     Вдвоем мы подБогом ходили пулям назло
     Вместе делили все лучшие мирные дни
     И нас не разбила проклятая стерва война
     Законы десанта мы чли с тобой не одни
     С братишками нашимишли мы гурьбой
     Считая прошедшие, злые итрудные дни
     И если за кем то являлась старуха с косой
     Друг друга всегда мы, как один, берегли
     И вместе, с тобою, братишка, ходили в бой
     Да видит Бог не искали себе покороче пути
     Мы знали что нету в десанте дроги простой
     Дышали синхронно и перли вперед хоть умри

     Но пуля - дура, и ты решил, что она не со мной
     Рожки расстреляв в конец, ты ликовал в огне
     Братишек ты спас, заплатив костлявой собой
     Старуха с косой, видно, была и не рада тебе
     Десант, он - стальной - мертвый или живой
     Десант не сгорает и в самом адском огне
     Были б братишки родные рядом с тобой
     Ты брат мой, и тыосталсяживым во мне
     Мы тысячи трудных метров прошли
     С тобою вдвоем, - да плечо в плечо
     Они труднее километров любого пути
     Мне быть с тобою, - мойбрат - повезло
     Братишка прости уж, присядь отдохни
     В долгу у тебя братишки и я, и семья
     Брат, дал ты мне фору на целую жизнь
     И как ни бежать, ни рвать - догнать нету сил
     Ты просто, присядь, отдохни, подожди....





Last-modified: Fri, 26 Apr 2002 13:41:12 GMT

Оцените этот текст: