ки записал. - Без тестера, как мы с тобой проверим наличие цепей? - Ну, придумай что-нибудь! - настаивает хозяин. "и-пэ-рэ-сэ-тэ!" - думает Вова, вдыхая ароматы, накатывающиеся из кухни. Там уже водочка остыла до вкусной температуры. На стене бра висит. Красивое. Вилка неразборная. - Слушай, - говорит Вова, - если снять, вилку отрезать, провода расщепить, будет контрольная лампочка. И проверим: горит - есть цепь, не горит - обрыв на линии. - Снимай, - разрешил хозяин. Отрезал Вова, расщепил, зачистил, а сам думает: "Че я делаю?" Хозяйка выглянула в нетерпении: - Ну что, ремонтеры? Ужин готов, и весь организм чешется к стирке. Гора белья накопилась. Надоело руками о стиральную доску елозить. Вова вывернул блок управления наизнанку, концы контрольной лампочки потолкал для проформы. - Нет, - выпрямился во весь ста восьмидесяти пяти сантиметровый рост, - без тестера не получится. - Ладно, - неожиданно реагирует Фил, - сиди. И приносит от соседа тестер. - Короче так, - с юморком говорит Вова, - сейчас сюда торкнем, и если стрелка не отклонится, надо в мастерскую везти, в домашних условиях бесполезно голову ломать. - Ну, торкай быстрее! Фил тоже проголодался, охота водочку рулетиком закусить. Вова по своему небольшому электрическому разумению собрал схему, то бишь - подключил стиралку к сети, а потом сунул концы тестера. Как блыснуло! Голубое свечение перед глазами вспыхнуло, потом свет погас, и снова загорелся. Вова на Фила смотрит и хохочет, у того физиономия чернее негра. Фил тоже смеется - Вова не белее сажи. И стиралка под стать закопченным цветом. Вова оплавленные концы тестера удивленно держит. Жена из кухни перепуганная выскочила: - Что это было? Дочь из комнаты радостная выбегает: - Дядя Вова, дядя Вова у нас телевизор сгорел! Среди многочисленных потерь - единственное приобретение. Тестеру - хана, стиралке - хана, невинность бра тоже порушили. Да и с телевизором бабушка по разному сказала: может, всего-то - предохранители полетели. Фил вздохнул тяжело: - Тестер завтра соседу куплю, а мы пошли хоть поужинаем. Молча, как на похоронах, по первой опрокинули. Жена встала: - Ладно, ремонтеры, пойду врукопашную постираюсь. Выпили мужики по второй. И чисто по-русски от души отлегло. Фил говорит: - У меня к тебе огромная просьба. "и-пэ-рэ-сэ-тэ, - подумал Вова, - сейчас денег попросит". - Володя, никому об этом ремонте ни слова! Засмеют ведь. - Могила, - сделал зверское лицо Вова. Что он сам себе и карьере враг? Только через пятнадцать лет, уже в 21 веке, рассказал, столкнувшись на Кипре с Филом. Тот давно жил в Тюмени. Как и Вова, занимался бизнесом. Как и Вова, прилетел на остров на семинар, устроенный оффшорной компанией. Вечером Фил, Вова и руководитель компании, тоже сибиряк - из Красноярска, пошли в ночной клуб со стриптизом. Под коньяк Вова вспомнил ремонтную историю. Ух, смеялись мужички. И не только они. Компанию украшали две девахи из стриптизной программы. За сценическое мастерство Фил с Вовой подозвали угостить актрис, и оказалось, что обе родных кровей - из Днепропетровска, где Фил когда-то окончил школу. - Телевизор в фуфайке! - давилась смехом слегка одетая землячка. - Ну, классно! У меня отец самогон на продажу гонит, а бражку в стиралке заводит. Время от времени включает, от вращения градус шибче зреет. Однажды перестарался, врубает, а оттуда как даст фонтан вонючий! Только обои поклеили!.. - А если "Панасоник" фуфайкой накрыть? - спросила вторая деваха. - Кердыкнет японец? ...Замечательная ночь стояла в углу Африки, Азии и Европы. Средиземное море лениво било в Кипр, гоняя волны от Египта к Турции, от Сирии к Италии... Европейцы, азиаты и африканцы праздно дышали йодом вдоль прибоя. Но и в ночном клубе сиделось неплохо. Играла из колонок английская музыка, пела за жизнь шведская группа, а за столиком стоял здоровый русский хохот... КАШЕЙ ПО МЕНТАЛИТЕТУ "Березовой кашей надо воспитывать наш менталитет, - рубит правду-матку Вова Чуднов, - экономические отношения новые, остальное тяп-ляпнутое! Почему живем ни два ни полтора? А потому, что работаем не пришей кобыле хвост! Серьезная фирма, "Гражданпроект", вызвалась перестроить мне квартиру. Камин сделали, как разожгу, соседи бегут с огнетушителем. Дым у них из розетки клубами валит. "Сгорим к едрене-матрене!" - в морду огнетушителем тычут, не дают расслабиться у огня с бокалом вина. После них только на водку тянет. А как вспомню всю перестройку квартирную, вообще, в драбадан напиться кидает!.." Вова Чуднов - предприниматель. Он и в советские времена метался в поисках счастья, чтобы много и сразу. Молодым специалистом за три года в КБ четыре отдела поменял ради роста зарплаты, потом еще два КБ. "Пригрей место - теплым станет!" - не для него совет. И скажем правду: не зря скакал - обставил в карьере однокурсников. Но всего на полкорпуса. По большому счету, вся суета на плоскости происходила, пусть и с легким уклоном вверх, но темпы не скачкообразные, а ползком. Поэтому, когда наступила свобода предпринимательства, не раздумывая, бросился в стихию, пахнущую долларами. Поначалу по компьютерам предпринимал, потом металлом занялся, наконец, на запчасти перекинулся. Не сказать, что денег куры не клюют, поросятам не дают, но хватает не только на поросят с хреном в день рожденья. Квартиру купил в районе, который в советские времена именовался в народе "Дворянским гнездом". То бишь не для простых смертных. Жили там не дворяне, а скорее те (вместе с потомками), кто дворян к ногтю, к стенке, на лесозаготовки определял. "Гнезда" в "Дворянском" под одну гребенку строились. Чуднов общей колонной жить не хотел. Допредпринимавшись до уровня благосостояния в центральном районе, купленную квартиру в корне взялся перестраивать на европейский манер: камин, джакузи, биде, а вместо клетушек - бальный простор. "Чем мы хуже дворян по эстетизму!" Для образования европейского пространства следовало убрать главную преграду - бетонную стену пять на два с половиной метра минус дверной проем. "Гражданпроект" сказал: стена хоть и не слабая, но слабонесущая, без последствий уберем, оставшееся швеллером усилим, и пойдет за милую душу, только деньги вперед плати. Сверх этого запросили натурой расходные материалы - пару алмазных дисков. Остальное, дескать, не вашего ума проблемы, а наших рук дело. Чуднов, как человек предприимчивый, не бросился в магазине покупать диски, нашел у оптовиков в три раза дешевле и купил не два, а четыре, запас карман не тянет. "Сейчас бегом эту стеночку аннулируем, - заверили специалисты "Гражданпроекта", - не впервой ломать не строить". Через пару часов позвонили в офис заказчику с рапортом отнюдь не победным и с вызовом на место происшествия для анализа ситуации. Чуднов застал фронт работ колом стоящий на месте, лишь стена в чуть подпиленном состоянии. Форма четырех алмазных дисков потеряла геометрическую правильность, была кускообразной. - Оказывается, хозяин, - чесали затылки мастера, - дом твой - первая двенадцатиэтажка в городе, панели на совесть делали! Можно мосты подпирать! Гранитная скала, а не бетон. "и-пэ-рэ-сэ-тэ", - загрустил Вова. Впору квартиру в обратную сторону продавать. Снаружи чудно - Иртыш под окном, пуп города под боком, а внутри стандартность отжившего образца, тогда как душа просит камин, биде и джакузи. И все же, что значит предприниматель с массой знакомых, не долго Чуднов пребывал в пессимизме. - Сходи на любую стройку, - посоветовал один дружок, - как пить дать мужики головастые найдутся, которые посредством зубила и какой-то матери любую скалу своротят. И ведь прав оказался. Нашлись умельцы. - На кой ляд алмазные круги! Мы тебе шлямбуром по периметру пройдемся и готово. Загвоздка возникла по поводу расчета. Мужики на бригаду из трех человек требовали пять бутылок водки до начала операции удаления лишней стены и три - после. Хозяин, беспокоясь за исход дела, настаивал на обратной арифметике. - Восемьсот тридцать три грамма на нос! Вы после этой дозы кувалду не поднимите! - На сухую этот гранит подавно не возьмешь! Сам говоришь, алмазные круги не выдерживают! Ударили по рукам на компромиссном варианте: четыре поллитровки до, столько же - после. - Надеюсь, резину тянуть не будете, к вечеру сделаете. - Обижаешь, хозяин. - Нормально сделаете - не обижу! Через пять часов мужики докладывали по телефону: - Хозяин, вези расчет, осталось только завалить! - Молодцы-кутузовцы! - у Чуднова развеялись последние сомнения по поводу проживания в "Дворянском гнезде". - Сверх расчета премия в два пузыря! Вова - человек слова, тут же прыгнул в машину в сторону магазина. Доехать до прилавка не успел. Тревожно запел сотовый телефон, номер которого сам Чуднов смутно помнил, знали его с десяток сверхнужных людей, остальные довольствовались пейджером нашего героя. И вдруг звонит старший по дому, которого даже близко не было в списке сверхнужных. Старший относился к тончайшей прослойке не жирного слоя российской интеллигенции - не матерился. С окружающими был исключительно на "вы" и деликатно. Когда-то черчение в школе преподавал. "Точно дворянского происхождения, не наш лапоть", - предполагал Чуднов. - Ты, - раздалось из сотового, - ... Дальше в речи старшего интеллигентных слов не было. "Неужто дворяне тоже заворачивают по матушке?" - подумал краем сознания Вова. Но лишь последним краешком, остальным разумом метнулся в перестраиваемую квартиру... Когда вихрем машина влетела во двор, там царил переполох. И не понять, то ли карнавал, то ли хуже. Один в семейных трусах, брюхо наружу, другая в шубе, но босиком. Третий сломя голову куда глаза глядят улепетывал в домашних тапочках и зачем-то с раскрытым зонтиком. Все-таки происходящее больше смахивало на стихийное бедствие. Дедок тащил из подъезда телевизор, простоволосая бабушка-соседка с одиннадцатого этажа носилась по двору с трагическим воплем: - Мы этот хрусталь из Германии привезли! Трофейный! Ему цены нет! И всем совала под нос горсть стеклянной пыли. Вова влетел на свой этаж. Стена лежала на полу, мужички переминались с ноги на ногу. - Коряво получилось, хозяин. Старались порадовать тебя - быстрее закончить! Работали мужички добросовестно. Долбили так, что в их адрес столько из разных углов дома натолкали "добрых слов" - не утащишь. Но это были цветочки. Семечки посыпались позже. Закончив долбежку, заваливать плиту решили не по частям. "Че тут мудохаться!" Жахнули кувалдой раз да другой, и стена ахнула во весь свой рост и вес. Соломки в месте падения или других демпфирующих многотонный удар материалов - досок, бревен - подкладывать не стали. "Че тут мудохаться!" Дом аж присел от такой оплеухи и зашатался как пьяный. Грохот на всю округу раздался. И все бы рассосалось, да накануне в Москве дом рухнул от взрыва. Телевидение с утра до вечера с этой темы не соскакивало. Все двери подъездов были заклеены инструкциями по самовыживанию. И вдруг шум, гром, сотрясения... Забегаешь тут в трусах и с зонтиком от предполагаемых камней. Жители начали хвататься за детей, деньги и другие личные вещи. У соседей Чуднова, что под полом, в посудном шкафу от удара сорвало полки: богемский хрусталь, саксонский фарфор - весь трофейный антиквариат вмиг обратился в сор. С люстр градом посыпались подвески. Моль роем вылетела из ковров. Хозяйка упала на четвереньки. Хозяин, в прошлом фронтовой полковник, последовал трусливому примеру. Выскочили они по-собачьи на лестничную площадку, где оказались не одни в столь перепуганной позе. Вова не смог найти замену богемским и саксонским раритетам, откупился деньгами. С полковником выпили мировую, полковничихе вручил цветы. После чего продолжил строить свое гнездо силами "Гражданпроекта", как-никак договор с ним, а не с мужичками со стройки. Подрядчик, согласно собственным расчетам, должен был швеллером укрепить проем. Чем и занялся при помощи электросварки. "Ну, варить не ломать", - подумал Вова, оставляя специалистов на объекте. Не прошло получаса, секретный сотовый завибрировал, как ужаленный. В нем опять непечатно кричал старший по дому. В переводе шумел так: "Ты, хвать тебя наперекосяк, 200 телевизоров и 200 холодильников хочешь покупать?! А лифт?!" С чего бы Вова хотел? Когда с одного края швеллер начали приваривать к стене, телевизоры в доме, хором настроенные на популярный сериал, разом покрылись болотной рябью, а потом, будто спохватившись, стали прокручивать предыдущие серии в бешеном темпе. Жильцы высыпали на площадки, что за конец света? Пока бегали, сварка на первом этапе завершилась, сериал двинулся в нужном ритме. Приваривание второго конца швеллера не повлияло на фильм, зато вспыхнули кабели лифта, в котором угораздило спешить к злополучному сериалу боевому полковнику с супругой. Оба выжили, но мировую соседка отказалась пить, хотя полковник был "за". Чуднов не расстроился - детей с ветеранами не крестить. Закончил перестройку. И теперь долгими зимними вечерами расслабляется от предпринимательства с бокалом вина у камина, кайфует с тем же бокалом в джакузи и мечтает... В это время у соседей тошнотворно сосет под ложечкой, екает сердце, они тревожно поворачивают головы в сторону Вовиного "гнезда", будто чувствуют, что мечтает новосел ни больше ни меньше, как расширить европейский простор вверх - прорубить окно на крышу и пристроить себе еще один этаж. К примеру, для зимнего сада... ГУЛАГ Александра Шатохина встретила давнюю знакомую Инессу Аркадьевну, та после "здраствуй" огорошила: - Почему за иностранца не выйдешь? - Не зовут под забугорный венец, - хихикнула Александра. - Сидючи на печи, не дождешься. У меня соседка по интернету схлестнулась с американцем японского происхождения. - Мне только иероглифов узкоглазых не хватало. - При чем здесь это? Нормальный мужчина. Широкоглазым сто очков форы даст. Сорок восемь лет, а тридцати пяти не дашь. - Соседке сколько? - Тридцать. - Во-во! Свеженинки захотелось! А эта и обрадовалась! - Зато у него серьезные намерения. Уже обвенчались в Лос-Анжелесе. - В церкви японской матери? - Не ехидничай, а хорошо подумай. Можно через интернет, можно через агентство. Александре от роду было сорок два. В прошлом имелось трехгодичное супружество. Длилось бы дальше, но язык у Александры откуси да выброси. Нашептали, что мужа пару раз видели с одной некрепкой на целомудренность бабенкой. Александра, не долго раздумывая, возьми и вылепи супругу, что имеются верные сведения - бывает у этой шалапутни с дневной ночевкой. Хотела на испуг взять. Потом не раз себя корила на чем свет стоит... Пусть бы даже и попутал бес... Мужики сплошняком кобелистые... Известно, задним умом все мы горазды блистать. А тогда Александра вместо мудрого поведения в истерику кинулась: "Я тебе что - заземление, когда у любовницы месячные?" Электричество зачем-то приплела. По правде говоря, муж не заслуживал обвинений в отношении супружеских обязанностей. Александру где-то можно понять, как обухом по идеальному браку. Три года ни облачка... Детей, правда, не было. И тут вдруг с кем-то по улицам гуляет после работы. Локти после развода кусала не раз. Да только пройдясь по ним зубами, самокритику всякий раз заканчивала: "Ну уж, фигушки заземление из меня делать!" В яркости языка сказывался диплом технического вуза. Были в дальнейшем у Александры серьезные романы. Женщина симпатичная, с квартирой. Но одному объекту через два года дала от ворот поворот, второй сам в них убежал. Тем не менее на судьбу не сетовала. "Нужно мне это замужество?! Сама себе хозяйкой живу!" В театр ходила, на вечеринки к подругам, летом на дачу к Инессе Аркадьевне заглядывала позагорать. На жизнь зарабатывала оператором в пейджинговой компании. Инесса Аркадьевна была деятельной закваски, старше Александры на 10 лет. В советские времена вместе в вычислительном центре работали. Месяца не прошло после разговора о забугорном замужестве, звонит: - Через пять дней приезжает американец, приведу к тебе знакомиться. - Японец сан? - Нет, Смит. - Вессон? - Ага, винчестер, - недовольно парировала подруга неуместный юмор. - Да я в английском ни в зуб ногой уже. - Раиска Миронова вообще немецкий учила, а два года в Нью-Йорке пожила и тарахтит на бытовом уровне, что в магазине, что с американцами. Тем паче, никто не говорит тебе, что раз - и завтра пакуй сундук ту-тукать через океан. Придет в гости, приглядишься. - Какие гости в моем сарае? В последний раз квартиру семь лет назад ремонтировала. - Ты же говорила, материалы давно запасла. - Да. Обои, потолочная плитка, краска... Но тут на месяц работы. - Завтра жди! Инесса Аркадьевна обзвонила подруг, объявила общий сбор. Примчалась Раиска Миронова, которая знала о США своими глазами. Два года была там на заработках. - Что замуж там не осталась? - поинтересовалась Александра. - Во-первых, сын здесь... Но один раз знакомили. Обеспеченный мужик, врач, упакованный - дом, машина. Но думаю, идешь ты лесом. Американку не берет че? На той не поездишь, а мне терпи, пока гражданство дадут. Они тоже хитрожопые. Но ты не робей - съездишь, посмотришь. Терять нам, не девочкам, нечего. А жить там можно. Раиска в Нью-Йорке зарабатывала нянечкой, гувернанткой, мытьем квартир, в строительной бригаде один сезон вкалывала. Руки всю жизнь универсально из нужного места растут. Поэтому взяла командование ремонтом на себя. Расставила подруг на покраску, оклейку, себе отвела самую ответственную функцию - потолок на кухне плиткой облагораживать. Заодно рассказывала об американской жизни. - Жратва у них без вкуса и запаха. Не понимают в продуктах. На витрине колбаса, рыба копченая, а пахнет в магазине моющими средствами с ароматизаторами, которыми драют пол и стены. Когда собирались нашей компашкой гульнуть, только в русских магазинах отоваривались. Пусть за тридевять земель ехать. Зато с порога слюнки от ароматов текут! Копченая рыбка, ветчина, сыр!.. Но с другой стороны - на улице нет вонизма: ни от мешков мусорных, ни от машин. Поначалу испугалась: обоняние заглохло от перемены климата. Как это у дороги стоять и не чувствовать бензина? Или на воде уже ездят? А у нас! На второй день, как вернулась в Омск, повезла сына в поликлинику и на остановке задыхаюсь. Подурнело. Это мне-то! Которая после института шесть лет отпахала в химпроизводстве. Задыхаюсь, будто из деревни приехала. Зато нашим черным хлебом нанюхаться не могу. Уткну в булку нос и балдею, как токсикоманка. Раиска два месяца назад вернулась из штатов, и все не выходило собрать подруг на лекцию о тамошней жизни. И вот, споро работая руками, делилась зарубежными впечатлениями. - Помните Димку Сахарова? Года четыре у нас на заводе в отделе главного технолога работал, капитаном команды КВН был. Ох, чудило... Как-то в ресторане 8 Марта отмечали, танцевал-танцевал, вдруг прыг... и сальто сделал! Цирк! На ноги встал и как ни в чем не бывало дальше танцевать. Такой же и остался... В США хорошо устроился. В молодости Димка, будучи под банкой, любил весело покуролесить. С возрастом открылась новая особенность, которую называл "загиб памяти за голенище". Раньше алкоголь сразу начинал бурлить в крови и рваться на приключения, теперь для начала в сон кидал Димку. - Подремлет чуток, - рассказывала Раиска, - проснется как огурчик, но в голове провал, не может вспомнить, что полчаса назад было-происходило. Димка в США полгода поработал грузчиком по перевозке мебели и сказал: таскай назад - я что вам ишак, дорогие американцы? Дело темное, но ухитрился открыть массажный салон. Массирование клиентов было как в том анекдоте: пойдем в баню, заодно и помоемся. В салоне если и массировали, то заодно. Не за этим оздоровлением спешили к услугам Димкиных специалисток мужики. Поэтому Димка обходил острые углы столкновения с властью. Держался ниже травы. Если вылезет наружу, что к чему - мало не покажется. А дело было прибыльным. Димка на жизнь не жаловался. Машина, мобильный телефон, верная американская подружка, которая и по бизнесу компаньон и верная любовница. Порядочный человек, Димка жене и детям регулярно в Омск деньги переводил. Раиска, наклеивая плитку, рассказала, как Димка с дружком рванули на машине во Флориду покупаться-поплавать. Приехали в Майами, крутнулись по городу и давай быстрее отдыхать. Известно, что в традициях русского пикника первая рюмка опрокидывается, как только город скрывается за спиной. Наша парочка решила пойти на опережение. Прямо в Майами опрокинули по первой. Как говорится, первая идет колом, вторая - соколом, остальные мелкими пташками. Еще в городе дошли до "пташек". Что подтверждает тот факт, что Димка, собираясь на побережье, купил вместо плавок целый пакет трусов. "Набрал трусеров, будто жениться ехал", - хохотал потом. Бросил трусера на заднее сиденье и, горланя "я еду к морю!", - порулил за город. Не успели выскочить за околицу в песенном направлении, дружок, как дите малое, по нужде запросился. Димка остановил машину и задремал, пока компаньон в туалет бегал. Вдруг просыпается, а с ним вышеназванный загиб памяти за голенище. Мотор машины работает, а зачем - Димка понять не может. Потом вспомнил: купаться ведь собрался. В таком разе почему время теряет в городской жаре? Нажал на педаль и, нагоняя упущенное, развил за городом бешеную скорость. Какой русский любит тягомотную езду? Американцы тоже не уважают. Но слишком быструю полиция приставлена пресекать на машинах с мигалками и кричалками. Одна пристроилась за Димкой и по громкой связи объявила: дескать, номер такой-то остановитесь. А Димка не слышит, что к его авто по имени обращаются. В распрекрасном настроении давит на газ, громко исполняя родное: "Я еду к морю, еду к ласковой волне! Счастливей места нету на всей земле!" И, как широкая русская натура захотел, поделиться счастьем с американской подружкой. - Еду к ласковой волне! - пропел той в мобильник. В ответ любовница говорит, мол, оглянись, дорогой, позади тебя полицейская машина. - Ты че - ведьма? - посмотрел в зеркало заднего обзора Димка. Как она за полторы с лишком тысячи километров, из Нью-Йорка, узрела, что у него за спиной блюстители дорожного закона? - Копы номер твоей машины называют, - прояснила феномен ясновидения любовница. - Требуют остановиться. - Накося, - сказал по-русски Димка, - выкуси! И пошел в отрыв. А за ним уже две полицейские машины гонятся. Одна Димку обошла, резко, как в кино, поперек дороги встала. Димка еле сдержался от тарана. Но русские не сдаются. Давай расшвыривать налетевших полицейских. Неизвестно, чем бы поединок закончился, кабы копы числом не сломили умение. Скрутили буяна, надавали под микитки и в участок. Где устроили допрос. Кто? Что? Откуда? - Димка трезветь начал, - нанесла Раиска клей на очередную плитку. - Просек: если назвать себя, полиция может выйти на массажный бизнес. И тогда гуд бай, Америка. И волчий билет в компьютере. Накануне по телеку показывали, как в Нью-Йорке накрыли такой салон, полгода оперативники проводили операцию и застукали с поличным постельный массаж. Димка дурочку включил, на пальцах маячит, что он в английском ни бум-бум. Моя ваша не понимай. Потом узнал: санкции из-за интимного салона были бы цветочком по сравнению с тем фруктом, что корячился в одно место за кулачный бой со стражами американского порядка. До восьми лет тюрьмы. Полицейским стоило захотеть, и сел бы Димка за штатовскую решетку на долгие годы. Но копы лояльные попались, просят назвать телефон или адрес знакомых. Димка и здесь плечами жмет "моя твоя не разумей". Думает, вам дай, а вы по этой ниточке на подпольный бизнес выйдете. Вот как дело свое любил! Два дня партизаном просидел в каталажке. Ни слова лишнего не проронил. А потом полицейские, тоже мне сыщики, наконец-то пробили свою меднолобость - догадались о возможностях современной связи. Один на Димкином мобильнике высветил номер, по которому в последний раз звонил задержанный. Ворковал, как вы помните, с любовницей. Полицейский ее спрашивает, знает или нет водителя такой-то машины? В оконцовке дорожной истории примчалась Димкина подружка и за 500 долларов выкупила сибиряка на поруки. Такой детективно-любовной американской историей развлекла Раиска подруг. ...Три дня работали женщины в поте лица от темна до темна. Отремонтировали квартиру до неузнаваемости. - Ой, девочки, спасибо! - восхищалась Александра. - Какие там США? На улицу выходить из такой сказки не хочется! - Ничего, - сказал Инесса Аркадьевна, - главная задача - американцу баки забить! Он сразу увидит, что ты не белоручка, а хозяйка на все сто. Пельменями как накормишь, вообще растает! - Нет у меня пельменей! - Принесу! Американец был из себя ничего. С черными усами, в отглаженных брюках, но в комнату проследовал не разуваясь. Топча снятый со стены по случаю гостя ковер. - Часа два пообщайся, - шепнула Инесса Аркадьевна, - а потом привезу вам билеты в Музыкальный театр. Покорми, на гитаре сыграй, спой. И исчезла. От английского у Александры в памяти осталось one, too, tree и yesterday. Но Смит и не был склонен к светской беседе, безапелляционно осмотрел комнату и сказал: - ГУЛАГ! "Ничего себе! - подумала Александра. - Обои - новье! Потолок без единой полоски побелен, Инесса постаралась. Шторы выстираны..." Гость тем временем выглянул в окно: - ГУЛАГ! - покачал головой. "Не без этого", - согласилась про себя Александра. Двор был перекопан, у подъезда стояли переполненные мусорные баки. Затем заглянул в ванную с тем же выводом: - ГУЛАГ! "Ну, старая ванна, старая! - с вызовом подумала Александра. - Тебе никто и не предлагал мыться! Зато смеситель новенький, вчера только поставила. Да и кафель еще терпимый..." - ГУЛАГ, - зашел в кухню Смит. Вот это совсем наглость! Игрушечка, а не кухня. Моющиеся обои небесной расцветки. "Будто не за столом, а на облаке сидишь!" - оценила Раиска. На потолке плитка белее снега. Пол новеньким домотканым ковриком застелен, бабушкин подарок. На окне шторы, позавчера купила, утром повесила. Над дверью из цветастого поплина мешочки висят (ночь не спала - шила), в них шиповник, кедровые орешки, фасоль... Оригинальная деталь интерьера, у Инессы "списала". На холодильнике из ивняка корзинка с сухим букетом... А он "ГУЛАГ". Плита, конечно, не без этого и мойка под стать. Зато стол новенькой клеенкой застелен... Да сроду такой уютной кухня не была. - ГУЛАГ, - снова дятлом повторил американец. - ГУЛАГа ты не видел! - не выдержала Александра, - девчонки так старались! - Девочонки! - повторил, улыбаясь, Смит. - Сами элементарный хлеб испечь не можете, а туда же - ГУЛАГ! Александра схватила телефонный аппарат, набрала номер свахи. - Короче, Инесса, накормлю его пельменями и забирай это американское добро откуда взяла! Сеанс окончен! - Что случилось? - выдохнула в трубку подруга. - Приставал? - Что-что, - сказала Александра, - ГУЛАГ! И пошла варить пельмени, твердо решив подавать русский деликатес без водки. "Перебьешься! - подумала. - Не хватало водку нашу обозвать по-лагерному!" ОЧИЩЕНИЕ ПОД иЛКОЙ Утром 31 декабря Инна Игоревна Сухорукова обнаружила под входной дверью разлитую воду, черные с зловещим зеленым отливом петушиные перья. В косяк двери были натыканы иголки общим количеством в тринадцать штук. Сердце екнуло - колдовство. С некоторых пор Инна стала суеверной. Раньше расхохоталась бы на магические атрибуты - рассказки дикостарой бабки, - теперь ухо топориком держит против темных сил. Живем на рубеже столетий, того хлеще - тысячелетий, в такой период бесовщине самое раздолье. Поддверная находка напугала в первую очередь потому, что сын в армии, вдруг в Чечню пошлют. Чьих рук дело, Инна догадывалась. Этажом выше жила Криводубова... Не старуха с клюкой, злобой пополам скрюченная, нос клювом, глаз дурной, на обе ноги хромая. Нет, в спине прямая, в ногах ровная, нос не хуже, чем у других. Инженер. Но глаз тяжелый... Инна, можно сказать, сама беду накликала. Две недели назад занесло в магазин второсортных рук - секонд хэнд. Поглазеть. И раз - туфли! Цвета бирюзы. Каблучок в меру высокий, как Инна любит, носочек закруглен. Абсолютно новые. Подошва ни грамма не потертая. Одна единственная царапина с внутренней стороны на каблуке. Кто ее увидит? На ноге сидят - не жмет, не трет, не давит. И цена смешная - сорок пять рублей - бутылка водки, которую Инна не пьет, а туфли отличные. В Париже, может, такую модель не носят, в Омске никто пальцем не ткнет. Купила и вприпрыжку - вот повезло! - принесла домой, где по женскому принципу - сначала сделай, потом подумай, лоб наморщила: с чем носить? Цвет специфичный, что придется к нему не напялишь. На десять рядов перемерила все штук пять юбок и столько же платьев. Ничегошеньки не гармонировало. И вкус, будь он неладен, не позволял клоунских комбинаций. Расстроилась, а потом думает: что сердце рвать из-за ерунды? Сорок пять рублей - не жили богато, нечего из пустого в порожнее переливать - каких-то пару пачек сигарет. Раз платье под секонхэндовские туфли покупать денег нет, значит, зная свою дурную натуру - туфли будут сидеть в голове занозой, решительно надо выдернуть ее, пока не загноилась. Взяла обутку и вынесла к мусорным бакам, на бетонную стеночку поставила. Кто-нибудь возьмет. Глядишь, Инне доброта зачтется... Через час соседка Криводубова прибегает. - Я такие шузы отхватила! И выставляет ногу, на которой туфель с помойки. - Смотри, как с этой юбкой прелестно! И вправду. Юбка белая, туфли бирюзовые - идеальное сочетание. Как Инна забыла про белое платье, что засунула на антресоли после летнего сезона... Его чуть перешить... И так остро захотелось вернуть туфли. Но требовать: "Мое! верни!" - это детский сад на лужайке. А если купить? - Сколько отдала? - Восемьсот. В "Монархе" брала. Дорого, конечно, да не все же на себе экономить. Ну, наглость! Восемьсот - это Инне три недели работать. - Че ты бороздишь? Я их на помойке оставила, а ты подобрала! И несешь про "Монарх"! А теперь я передумала! Даю сто рублей, уступи... Соседка крутанулась на бирюзовых каблуках и, аж глазок треснул, так дверью саданула. Инне молчать бы про казус с туфлями, она дворничихе проболталась. И вот результат: перья черные, колдовская вода в канун новогодней ночи, когда, может, судьба решится... Олега Максимовича пригласила "на елку" с дальним прицелом. ...Замуж Инна немало лет назад выскочила с такой космической скоростью, будто гнались за ней с топором и обручальными кольцами. В институте на первом курсе как пошла в поход, так потом все пять студенческих лет рюкзак не снимала, да еще столько же после диплома таскалась с добровольным горбом. Визжала от радости, как в горы куда-нибудь залезть или сопли в лыжном походе поморозить. Чуть появилась возможность, сразу платье, туфли в угол, ботинки, свитер на себя и айда пошел на север, юг или восток. Чтобы по дороге первобытно надрываться от зари до зари с заплечной ношей. Зато каждый вечер костер, песни, гитара задушевная... Друзей среди турья, этих самых туристов, полгорода насчитывалось. Весело было, потом Инна глядь - самые-пресамые тихони из своих домоседных углов замуж повыскакивали, а ее даже никто не сватал. Не кривая, не косая, спереди и сзади нормальная, а получается - даром никому не нужна. Тут-то Степа и подвернулся. И будто кто Инне глаза запорошил, нюх занавесил, анестезию на здравомыслие навел. Степа оказался такой муж, что две извилины и те с трещинами. С порога семейной жизни против турья стал гайки закручивать. Не сомневался ничуть: в походы только за-ради позажиматься на свежем воздухе вдосталь идут. Считал, раз в палатках без разбора на половую разницу спят, значит, все друг с другом повально. Как же так, думал, мужику с бабой бок о бок ночевать и без того самого. Это дуракам скажи - и те засмеют. Посему с первого дня пыль до небес поднималась, если Инна задерживалась в турклубе. "Ты под каждым мостом кувыркаешься!" - кричал. Хотя мостов в городе было раз-два и обчелся, на ту пору - всего четыре, не считая вооруженно охраняемого железнодорожного. При чем здесь мостовые переходы, спросите? А при том, полагаю, что Степа своими ревностными извилинами думал: если в палатках привыкли, им только в оригинальных условиях в кайф. В городе для этого лучше места, чем под мостом, не сыскать. Степа выслеживал после работы, рылся в дамской сумочке, рюкзаке. Компромата не находил и злился: "Как конспирировать научилась!" Инна по понятиям была строгих правил, ни под мост, ни под куст ни с кем не тянуло. Родив сына и услышав в который раз про подмостный секс, послала Степу в матершинное место. Больше скорей-быстрей, как на пожар, замуж не выходила. Медленно, с раздумьями да рассуждениями, тоже не получалось. Знакомых мужчин среди турья было о-го-го. Холостых - тоже достаточно. Однако никто с семейными предложениями не выходил. Интимно пообщаться - это пожалуйста, а вместе лямку тянуть - увы. Когда подрос сын, махнула рукой на замужество. Не хотите и не надо, я и одна не соскучаюсь. Но проводила сына в армию и вернулась к много лет открытому вопросу. А почему бы и нет? Сорок пять лет. По-прежнему ни спереди не кривая, ни сзади не косая. Если на то пошло - зубы все до одного свои. Белые да ровные. Кто-то скажет, не в этом дело. Не надо. Это не дареный конь, который и беззубый пойдет. Олег Максимович был мужчина самостоятельный. И с работой, и с заработками. Опыт семейной жизни у него имелся тоже в единственном числе. Не сошлись характерами. Слишком генеральский у жены, тогда как Олег Максимович рядовым целый день честь отдавать не хотел. Потому и не получилось у них - два сапога пара на долгие годы. А человек положительный. Инне нравился. Женатики далеко не все так ходят. И поглажен, и побрит, и в голове есть, с чем поговорить. Его Инна пригласила встретить новое тысячелетие, а у двери перья валяются. Инна позвонила знакомому экстрасенсу, как в их кругах говорили - сенсику, Саньке Шулепову, коего в туристские времена звали не иначе как Шульберт. Не оттого, что Санька лихо играл на гитаре, песенки сочинял про горы и реки. Не от композитора Шуберта, а от шулера. Пройдошистый был Санька. В походе мог приболевшим прикинуться, чтобы рюкзак разгрузили. Постоянно на маршруте насчет работы норовил увильнуть. Но пел приятно. Когда нагрянули времена сенсиков, заделался Шульберт белым магом. Говорили, какой-то университет колдовской закончил... По телевизору Саньку часто показывают, гороскопы составляет, лечит... Ему Инна позвонила, обнаружив следы ворожбы. - Колдовство, - определил Санька. - Без всякого сомнения. Надо очищаться. Сделай так. Налей литр воды из-под крана. Прочитай над ней "Отче наш". Читай прямо в банку, как в микрофон, вибрация молитвы должна передаться воде. Затем в пригоршню плесни и умойся, после чего набери в рот, тайком на порог ворожейке прысни. Оставшуюся воду до капли выпей. - Сегодня пить-прыскать. - Чем скорее, тем быстрее очистишься! Днем Инне было не до борьбы с колдовством - стол надо готовить, - отложила на вечер. Вариант с встречей Нового года один на один Инна сразу отмела. Слишком прозрачно. Еще подумает Олег Максимович - его заарканить хотят. Пригласила двоюродную сестру Светку с мужем. Светка это ведро с гвоздями. С ней не загрустит. Минуты не помолчит. Но не пустозвонное ведро, которое лишь бы тарахтеть. Эта рассказывать мастерица. На любую тему, только тронь, и анекдот, и случай из жизни... - Придем обязательно, - сказала Светка. - И не боись, - подмигнула, - часа в два отчалим. А ты давай, действуй-злодействуй. Надо и для себя пожить! Гостей Инна пригласила на десять вечера. В девять наполнила литровую банку водой, впритык к сырой поверхности, как велел Шульберт, кося глаз в молитвенник прочитала "Отче наш". Омыла лицо. Затем набрала в рот воды, выглянула на площадку - есть кто, нет? Подкралась к квартире Криводубовой, прыснула, как плюнула, под дверь и домой. Где выпила да дна оставшуюся воду. От себя добавила: Господи, пронеси. Одним словом, поставила защиту по Шульберту. После чего начала наряжаться. Эх, сейчас бы те бирюзовые туфельки... Олег Максимович пришел с шампанским, коньяком и цветами. "В США, - вспомнила Инна когда-то прочитанное в газете, - если мужчина дарит цветы, значит, делает предложение. Вот бы у нас так..." Сожаления, что не у нас иначе, тут же отлетели в сторону. В желудке ураганом открылся приступ расстройства. Просто терпежу нет. У мужчины в руках букет роскошный, а у женщины на лице одно желание - скорей в туалет. Хорошо, полумрак прихожей прикрыл выражение острого состояния. - Проходите-проходите, - бросила Инна, - извините, у меня кипит на плите. И бросилась, будто на кухню. Когда все "вскипело", пришла Светка с мужем. - Приветствую вас с трибуны мавзолея! - торжественно произнесла, вручая сумки. - Развлекай гостя, - шепнула Инна и снова нырнула в туалет. "За что такое наказание?" - думала в тоскливом одиночестве. - Перец-горошек пожуй! - интимно посоветовала Светка. Инна полную горсть запихала в рот. Казалось, внутри все расстройство должно выгореть до основания. - Пусть плохое останется в двадцатом веке, - поднял бокал Олег Максимович, когда сели проводить старый год, и как-то особенно посмотрел на Инну, - а впереди пусть все будет хорошо. "Дай-то Бог", - подумала Инна. Но опять стало нехорошо. Светка вовсю отвлекала гостя от убегов хозяйки. За пять минут до Нового года раздала всем узенькие полоски бумаги и авторучки: - Каждому надо написать желание, - объявила, - затем сжечь бумажку, а пепел бросить в фужер с шампанским. Как ударит двенадцать - выпить. Желание обязательно исполнится. Гарантия полная. Инна написала на своем клочке: "Олег". - Испортим напиток, - жег над своим бокалом "желание" Олег Максимович. - Ни в коем разе! - заверила Светка. - Пьем обязательно до дна. На экране телевизора президента сменили часы с секундами уходящего тысячелетия, минутная стрелка прыгнула на "12". УРА!!! Бокалы с шампанским и пеплом сошлись. - И обязательно поцеловаться с тем, кто рядом! - опорожнив свою емкость, сказала Светка и впилась в губы мужа, подавая пример остальным. Олег Максимович поддержал призыв. Не так рьяно, как инициатор лобзаний, нежно прикоснулся к чуть дрогнувшим губам Инны, шепнул: - Поздравляю. Дама не успела ответить. Нестерпимая резь пронзила живот. "Надо было написать на бумажке "запор", - подумала Инна и сорвалась из поцелуя в туалет. - Ох, хозяйка у нас вся в заботах, - прикрывала сестру Светка, - Олег Максимович, закусывайте. Инна редкая мастерица готовить. Я тоже вроде что-то умею. Муж не обижается. Правда, муж? - Сущая. - Но куда мне до Инны! И рецепты ее беру, а все равно не так выходит. Она даже в походах, как ее очередь дежурить, умудрялась вкуснятину заварганить. Не зря лучшим завхозом в турклубе слыла. Инна насыпала полстакана плодов черемухи, за