едние животные, растения и разумные существа исчезли с лица Земли. Их экология рухнула, единственным спасением было укрыться глубоко под землей или под водой, наложить на себя последнее заклинание и погрузиться в Долгий Сон до лучших времен или до Судного дня. На экране возник гном, который упаковал кузнечные инструменты и заполз в пещеру под горой. Он мог бы выжить в этом мире, но что бы он ел? Торговле с божествами и фэери пришел конец. Сколько люди заплатят за работу, тем более что волшебству и чарам уже нет места на Земле? Железо, пар и электричество начало триумфальное шествие по миру... Дальше. Упомянув Планка, Эйнштейна, Моусли, Масклина и дальнейшие открытия, сделанные на работах этих титанов, передача пустилась рассказывать о том, как Спящие, один за другим, раса за расой, дикие драконы за горными троллями, начали Пробуждаться и вступили в новый магический век. Тут уже пошли документальные кадры. Показали несколько великолепных сцен, типа нимф, которые плясали в росистой траве, а закат золотил их распущенные косы. Кое-что и помрачнее -- охоту на русалку, которая убивала купающихся в озере Ильмень. Были и такие эзотерические кадры, как заседание глав разнообразных церквей, которые совещались -- можно ли считать фэери божьими созданиями. Показали и современные обсуждения, типа стоит ли включить в минимальную заработную плату стоимость чашки молока, которую выставляют скандинавским ниссе за работу по дому... И так далее. Разволновавшись, я смотрел остальное уже не так внимательно. Когда пришло время ложиться спать, дети -- в зависимости от возраста -- кто раньше, кто позже отправились в спальню. Последним лег я. Долго лежал без сна, но Джинни так и не подошла. А потом я заснул. ГЛАВА14 В воскресенье мы встали позже обычного. Нет, мы не пали духом, но понимание, что дел невпроворот и начинать надо немедленно, сидело занозой в мозгу. Вошла Валерия, Свартальф -- за ней по пятам. Когда дочь увидела нас, клюющих носами над чашками кофе, то остановилась. Кот не упустил возможности пошипеть на Эдгара, который тут же развернулся к нему хвостом. -- Доброе утро, -- хором сказали мы с Джинни. Голубые глаза с минуту пристально изучали нас, потом девочка спохватилась и поздоровалась в стиле прежнего счастливого детства: -- Салют, патриарх и матриарх! Чем угощают на шабаше? -- Боюсь, что ничем особенным, -- ответила Джинни. -- Каша, ТОСТы... Мы были заняты. -- Кашка-малашка? -- Валерия воздела руки и издала восхищенный стон. -- Неужели с настоящими тостами и мармеладом? Да здравствует гурманизм! Никакого сарказма, заметьте. Просто жизнерадостное настроение. -- Может, -- быстро добавила она, -- я поработаю поваром? В прошлый раз мои макароны и салат были ведь не так плохи, а? Если, конечно, вы перенесете повторную демонстрацию. Джинни смогла ответить достойно -- спокойно и любезно: -- Спасибо, дорогая. Это было бы очень кстати. Я только кивнул и смахнул слезу. Наша дочь прекрасно знала, что нас невозможно подкупить или умаслить настолько, чтобы ей скосили срок отсидки дома. Так что предложение помочь было совершенно чистосердечным. Вошел более-менее проснувшийся Бен. -- Эй, -- сказал он,-- если вы на сегодня ничего не планируете, могу я пойти к Дэнни Голдштейну? После завтрака. Могу просидеть там весь день. Улыбка Джинни несколько привяла. --А ты им еще не надоел? -- медленно промолвила она. Я понимал свою жену. Голдштейны не были узколобыми ортодоксами, но твердо придерживались консервативных позиций. Другими словами, они принимали обычную магию, но не выносили присутствия нелюдей. У нас жили двое помощников Джинни, плюс в запасе имелись заклятия, которые при необходимости открывали доступ немалой силе. У Голдштейнов этого не было. Однажды мы уже вступали в схватку с Врагом, когда демон похитил маленькую Вэл... -- Не, мам, все в порядке, -- сказал мальчик. -- Вчера-то я был дома, а они ходили в храм и ужинали всей семьей. Дэнни попросил принести Налоговую Страшилу. А еще он нашел наконечник от настоящей индейской стрелы, разве я не рассказывал? Мы с Джинни перевели дух. Если нагонять на детей страх в таком раннем возрасте, ничего хорошего не выйдет. Кроме того, после освобождения Вэл из лап Зла -- а с ней ничего страшного не случилось -- подобную тактику наверняка занесли в разряд классических ошибок. По крайней мере, мне кажется, что бойкие и отважные дети быстрее учатся на ошибках, чем многие генералы и вся свора политиков. И пока мы не узнаем наверняка, что наши настоящие враги явились именно из Нижнего Континуума, лучше не поднимать панику. Мы не сомневались, что Враг знает о нашем деле, хотя до сих пор держится в тени. Джинни чуть кивнула мне. -- Ладно, -- сказал я, -- можешь идти, но вернись к ужину. Нельзя так долго торчать в гостях. Пусть даже Марта Голдштейн и приготовит на ужин знаменитого лосося в кисло-сладком соусе и сырные колобки. Бен изобразил разочарование, но смирился, как и положено хорошему и внимательному сыну. -- Я пока посмотрю на мелочь, -- вызвалась Вэл, -- а то она может надеть платье шиворот-навыворот и причесать волосы как я не знаю кто. Это был камешек в огород брата. Тот только пожал плечами и бросил на меня взгляд, в котором явственно читалось: "Эти девчонки!" Выпив кофе, Джинни завела меня в мастерскую и поставила защиту. Обычно в этой комнате царил сумрак из-за зарослей плюща за окном, но сегодня она была ярко освещена. Мерцали все колбы, кристаллы и талисманы. Панели на стенах сияли от разноцветных иероглифов и архаичных символов. Горели все светильники. Зеленые ветки дуба, терновника и ясеня, которые стояли в вазе, были воплощением жизни. Перламутровые глазки маленького деревянного тики блестели. И даже кожаные корешки старинных книг, казалось, мягко светились. Джинни тоже сияла изнутри. Я не удержался, сгреб жену в охапку и поцеловал. Ее волосы пахли летом. -- Эй, восьминогий Слейпнир, -- усмехнулась жена. -- У нас важное дело! -- Увы! -- Я отпустил ее и огляделся. -- Ну, где наш волшебный камень? Она показала на сейф в углу. Я знал, что со среды его заклинали сорок раз. Понадобится очень сильное заклинание, чтобы хотя бы понять, что внутри находится что-то необычное. От днища сейфа, через дыру в полу, тянулась цепь до ножки кровати. Любой непрофессионал, который попытается взломать замок, прежде повесится. Сегодня тут же красовалась и печать Соломона. -- Ого! А мы сможем с этим управиться? -- спросил я. Джинни выдвинула ящик стола. -- Я скопировала содержание через заклятие-перевод с арабского на английский, и вот что получилось. Она достала пачку листов и положила на стол. -- Сто раз "ого"! Вот почему ты не спала половину ночи. -- Ну, если бы аль-Банни пользовался только арабским, вкрапляя английские слова или определения, -- все было бы замечательно. Но, к сожалению, он ударился в немецкий. Хуже того, пытался даже изобретать свои термины. Наверное, доказывал себе, что овладел этим языком. Настоящий кошмар. Меня просто убили слова типа "Besenstockstrohbindenbeschleunigungskraftwiderstehenzauberstoff". -- Бедняжка! Лучше опустим, а то Германия может запросто объявить нам войну, -- пробормотал я, не отрывая глаз от бумаг. Она рассмеялась. -- Прекрати подглядывать. Сядь и спокойно прочитай. Не бойся, на них заклятие. Если кто-то, кроме нас с тобой, тронет бумаги, они рассыплются пеплом. Я упал в кресло, сгреб пачку и с головой ушел в чтение. Джинни тоже присела, переплетя пальцы и прикрыв глаза. Я знал, что она не задремала, а просто крепко призадумалась. Когда я наконец вынырнул обратно, во мне все бурлило от радости. -- Все верно, так и должно быть! Конечно, нужно изучить все подробно и обмозговать. Но невооруженным глазом видно, что он проделал работу, которую операция "Луна" жевала бы еще долго. Он настоящий гений, на своем поприще ему нет равных. -- Это полный чертеж? -- жадно спросила она. -- Гм, не совсем. Здесь система заклинаний и эскиз метлы, которая спокойно облетит всю Солнечную систему из конца в конец. Но, по его расчетам, нам необходимы материалы, особенно для двигателя, которые еще не открыты, даже непонятно, откуда их взять. К тому же магическую силу, которая должна защищать от радиации и помогать в управлении метлой, нужно втиснуть в такой малый резервуар, что он не выдержит давления. Я слышал мнение, вернее байку, о металле зачарованных мечей. -- Это может быть выдумкой чистой воды. -- Ага, оно стало никому не нужным, когда появилось огнестрельное оружие. Я вспомнил меч, который однажды держал в руках, и слышал о других, ему подобных. Но их необычная сила напрямую зависела от владельцев, а сталь была самой обыкновенной. -- Барни мог бы привлечь своих магов, -- чуть дрогнувшим голосом произнесла Джинни. Реальность поднимала свою отвратительную голову. -- Постой. Послушай, любовь моя. Нельзя лететь вперед сломя голову. Первым пунктом программы будет договор с аль-Банни. Он держал эти записи в тайне, потому что после публикации его политические противники растащат по кускам и его, и проект "Селена". На самом деле он отказался от разработок еще до того, как закончили монтировать систему жизнеобеспечения, потому что знал -- нововведения не пройдут. Все, на что он осмелился, это поддержать нашу группу, например, подарив кусочек лунного камня. А потом НАСА объяснит республиканцам в Конгрессе, что "Селена" вовсе не подавляет частные космические исследования. Но все равно никто не поверит. -- И сейчас дела у аль-Банни обстоят так плохо, что он передал свои разработки под строжайшим секретом, -- кивнула Джинни. -- Какая отвага! И с нашей стороны будет не только нечестно, но и глупо разглашать эти сведения. Нашего высокопоставленного друга сметут, а враги воспрянут. И все-таки он ведь не ждет, что мы оставим это как есть? -- Нет. Конечно, нет. Наверное, передадим это Барни. Тайно и ни словом не упомянув, откуда мы это взяли -- хотя он обязательно догадается, -- и все вместе решим, что с этим делать. Если понадобится, он прокрутит наши деньги по банкам и выпишет чек, чтобы операция "Луна" могла действовать. -- Если мы действительно за это возьмемся, то деньги достанем. Да, это разумно, -- заключила Джинни. -- Не стоит связываться с почтовыми переводами или наличным расчетом. Утром наше рвение резко поубавилось. Договорившись между собой о том, что именно говорить Барни, мы набрали номер его телефона. Поймали его дома, когда он собирался уходить играть в гольф. Барни жил в одном часовом поясе к востоку от нас. После его удивленного приветствия Джинни ровно и спокойно произнесла: -- У нас есть кое-что для тебя и только для тебя. Можешь прислать сюда доверенного человека в качестве курьера? Как я и думал, он быстро сообразил, в чем дело. -- Насколько доверенного? -- Довереннее не бывает. Предпочтительно кто-либо вне подозрений. Но главное, чтобы он мог отследить, избежать и защититься от попыток сбить его с пути. А такие попытки будут обязательно, если ты улавливаешь мою мысль. -- Думаю, да. Сейчас прикину... Лучшего кандидата сегодня я уже не застану. Попробую завтра и надеюсь, что во вторник он будет у вас. Нормально? -- Вполне. Лучше перестраховаться, чем потом кусать локти. Он может заехать к нам домой? -- Барни кивнул. -- Хорошо. Когда он согласится, пусть позвонит мне. Я назначу время, как обычному клиенту. Это ведь мужчина? По телефону он представится как мистер... как джентльмен, о котором ты так любишь рассказывать разные истории. Барни не сдержался и хихикнул. Его двоюродный дедушка был дровосеком в северных лесах -- фигура эпическая уже при жизни. О большинстве его приключений нельзя было упоминать в приличном обществе. Например, о нем самом, поварихе Лене, галлоне самогона и медведе, который... А, неважно. -- Думаете, вам грозит опасность? -- нахмурился Барни. -- Неизвестно, и кто знает, не будет ли грозить в ближайшем будущем, -- ответила Джинни. -- Но на всякий случай нужно держать ухо востро. -- Точно, навострюсь и я. Господи, если бы мы могли спокойно сесть и потолковать, как в старые добрые времена! -- Еще потолкуем, -- заметил я. -- На самом деле у нас для тебя хорошие новости. Но пока говорить не будем -- боимся сглазить. Немного посплетничав о знакомых, мы отсоединились. -- Так, а как насчет Уилла? -- поинтересовался я. Джинни заметно смутилась. Потом пришла в себя и поджала губы. -- Зачем? Если ты обещал аль-Банни хранить секрет? -- Я обещал не упоминать его имя и вообще его причастность. Но он сам сказал, что передает эти материалы операции "Луна" и делайте что хотите. А "Луна" -- это не только ты и я. Мы должны посвятить и остальных. -- Но зачем привлекать Уилла сейчас? -- Он больше остальных знает, что творится на Луне. -- Не так уж и больше. Я опешил. -- Если мы всерьез займемся этим делом, нам понадобится астроном. Да, я знаю, что астрономы -- достаточно узкие специалисты, но Уилл разбирается в основах теории и знает, где найти сведения, которые могут нам пригодиться... Черт возьми, Джинни, он же твой брат! Разве ты ему не доверяешь? -- Доверяю, конечно. Но я... честно говоря, я боюсь за него больше, чем стараюсь показать. Эти его кошмары, депрессия и... -- Она помолчала, принимая решение. -- Все равно я хотела его повидать -- чтобы узнать, все ли в порядке. Звонила сегодня несколько раз, в перерывах между клиентами, но он не отвечал. Давай позвоним еще раз, но позже. Она встала, прильнула ко мне и быстро чмокнула в щеку: -- А теперь иди. Мне нужно кое-что укрепить здесь до завтрака. Я пошлепал на кухню, где возилась Вэл. От аромата у меня забурчало в животе. -- Помощь не нужна, киска? -- спросил я. -- Нет, спасибо. Почти готово. Я погнала Бена накрыть на стол. Ее тоненькую фигурку облегали голубые джинсы и футболка с надписью: "Ярмарка гоблинов -- скидки на Хэллоуин". Вэл повернулась ко мне. Я едва расслышал ее слова из-за шкворчания и шипения на плите. -- Па, что происходит? Что творится, только честно? -- Ну, гм, понимаешь, мы не можем, э-э, пока обсуждать этот вопрос, -- промямлил я, отведя глаза от маленького напряженного лица. -- Мы с мамой помогаем, как можем, расследованию катастрофы во время запуска. Но... ничего страшного. Все под контролем. -- Да ну? -- прищурилась она. -- И дело ведь не в том скукоженном инквизиторе. Я знаю и тебя и маму. И дядю Уилла. Происходит что-то серьезное. Что-то непонятное. Разве нет? -- Да, мы очень заняты, проблем навалилась куча... -- Ты ведь наврал тем журналистам, да? Ну, наплел, что полет провалился из-за саботажа или недочетов. Но дело-то в другом, а? Вы с мамой постоянно улетаете. Куда? И зачем? Спустя несколько лет мы рассказали дочери -- о, очень осторожно -- о ее похищении и спасении из Ада. Для нее прошло совсем мало времени, несколько секунд, и Вэл почти ничего не поняла. И не запомнила. Но наш рассказ все-таки что-то пробудил в ней. Кроме того, она всегда отличалась редкой наблюдательностью и способностью сопоставлять факты. -- Ладно, солдат, -- сдался я. -- Дело темное. Будь настороже и, если почувствуешь что-то неладное, зови на помощь. Я надеюсь, что до такого не дойдет. Пока ничего добавить не могу. Твоя задача -- держаться в стороне. Приказ понятен? -- Так точно, сэр! -- отрапортовала дочь и вернулась к плите. Какие длинные тени отбрасывали ее ресницы на щеки, какими тонкими и хрупкими были руки, державшие крышку сковороды и ложку! А ведь она прекрасно играла в волейбол и могла подчинить себе любую лошадь. -- Отлично. -- Я позволил себе потрепать дочь по плечу. -- И мы ничего не скажем Бену и Криссе, идет? -- Обвершенно и соболютно, не скажем. -- Потом она привычно защебетала, словно это воскресенье ничем не отличалось от предыдущих: -- Готово! Еще не воешь от голода? К счастью, завтрак прошел вполне счастливо. Мы с Джинни даже выдали пару шуточек. Когда поели, Бен засел за книжки и игры, чтобы скоротать время до похода в гости. Вэл подмигнула мне и обратилась к Криссе: -- Хэй, крошка, не хочешь надеть шляпку и погулять по садику, а? Я установил там качели, горку, песочницу и небольшую карусель. Поскольку Крисса еще не видела этих новшеств в нашем саду, то, наткнувшись на них, завизжала от восторга. -- Славная девочка наша старшенькая, -- пробормотал я, когда они ушли. -- Зарабатывает карму, -- откликнулась Джинни. -- Интересно, долго ли она будет выдерживать приличия? -- А я думаю, что она просто играет роль. -- Так, у нас есть пара часов. Потом долг призовет, так что давай использовать отпущенное время на полную катушку. ГЛАВА 15 Обсуждая, что и как мы будем рассказывать и кому именно, включая Барни, мы постарались снова дозвониться до Уилла. И дозвонились. Он был бледным, под глазами -- круги, а сам высохший, как щепка. Я заметил, что у него нервно дергается правая щека. Джинни не позволила своим чувствам прорваться наружу. -- Привет, -- сказала она. -- Где тебя вчера носило весь день? -- Были дела в Альбукерке. Голос тусклый, уставший. Больше он ничего не добавил, и мне показалось неразумным расспрашивать. Потому я сразу начал: -- Ты сегодня свободен? Может, заскочишь на обед или ужин? А то и на оба сразу, а? -- Спасибо. Извините, но не могу. -- Дела? -- Да. Я... кажется, обнаружил кое-что новое в моих исследованиях. Но говорить об этом еще рано, пока я не проверю. -- Ладно. Слушай, появился шанс для операции "Луна". Большего пока сказать не можем. Мы бы хотели привлечь тебя. Ты уверен, что не сможешь прилететь? Если не сегодня, то, может, завтра? -- Мне очень жаль, -- покачал он седой головой. -- Позже подъеду обязательно, но не знаю, когда именно. Перспектива, которую я развернул перед ним, не особо его обрадовала. -- Ты снова заболел? -- спросила Джинни. -- А, прихватило. Все пройдет, не волнуйся. -- Не волнуйся?! Все эти доктора и маги, на которых ты выложил кучу денег, не сделали ничего хорошего! Если тут вмешались паранормальные силы, лучше тобой займусь я. Проверю и верну тебя в человеческий вид. Мы с тобой родня, наши ДНК... -- Нет! -- резко и неприятно вскрикнул он. -- Никакого сканирования! Ты ничего не понимаешь! Чего же он так стыдится, если не желает, чтобы об этом узнала родная сестра? В голову ничего не приходило. Он заговорил тише и выдавил кривую улыбку: -- Вас не должны видеть со мной рядом, пока все не прояснится. Я главный подозреваемый, вы же знаете. -- Ничего мы не знаем, -- обозлилась Джинни. -- С чего ты это взял? Да, несколько дней назад тебя допрашивали, так всех нас допрашивали. Ты все рассказал им, даже больше, чем отважилась бы я, не имея за спиной адвоката. Чего еще им надо? -- Когда я вчера вернулся домой, меня ждали двое, -- сказал Уилл. -- Они хотели войти и поговорить. Я устал и был не в настроении, да и вспомнил, что ты мне говорила. Мы постояли на крыльце. Я отказался отвечать на вопрос, что делал за городом. Сказал только, что работал. Они начали допытываться о моих связях с Китаем... можно подумать, они не спрашивали об этом раньше... и намекнули, что, когда я решу покинуть Галап в следующий раз, нужно их предупредить заранее. Из меня никудышный следопыт, но даже я заметил, что за мной следят и прослушивают все разговоры. Этот тоже. -- Может, они... они хотят узнать, не забыл ли ты чего... ищут ниточку, -- неуверенно проблеял я. Джинни сжала губы. -- Мы сами проведем расследование, -- пообещала она и мягко добавила: -- Крепись, старина! И подумай над моим предложением. Попрощавшись, мы отключились и уставились друг на друга. Ее лицо со светлой кожей, что характерно для шатенок, стало белее мела. -- Быть не может, -- выдохнула она. -- Уилл никогда бы не сделал... ничего подобного. Скорее бы я тебя бросила! - А ведь были возможности, -- попытался пошутить я. - Просто какое-то кошмарное совпадение, -- продолжала жена, не слушая меня. -- Может, я смогу что-либо выяснить с помощью чар, -- не слишком обнадеживающе добавила она. -- Терпеть не могу подглядывать, но... -- Лучше предоставим подглядывать профессионалу, -- осенило меня. -- То есть? -- Бобу Сверкающий Нож, кому же еще? -- Ее лицо радостно вспыхнуло. -- Стой, я сам ему позвоню. Твой звонок может слишком встревожить его. Я же -- простой глупый волколак. Джинни улыбнулась, сверкнув полоской зубов: -- Да-а. Глупый, как Карел Чапек, и бессильный пред властями, как Ян Гус[1]? Мне больше понравилось бы сравнение с Томасом Мазариком, который освободил наш народ в Австро-Венгрии после кайзеровской войны, но саму идею я воспринял и был тронут. -- К тому же вы друзья. Тогда, на Среднем Западе, вы вместе охотились, рыбачили, играли в покер и вместе пили. Настоящая мужская дружба. Давай, проверь ее на прочность. Когда я позвонил в грантский метлотель, оказалось, что Боб только что вернулся с десятимильной пробежки. -- Не поздновато ли для зарядки, а? -- спросил я. -- Я поздно лег. Работал почти до полуночи. Да и погода позволяла. Сегодня не особенно жарко. -- Он стянул промокшую от пота рубашку, открыв пеструю татуировку на теле. -- Чем могу помочь, Стив? -- Мне нужно поговорить с тобой. С глазу на глаз. -- Ты же знаешь, я не могу рассказывать о деле, которое еще не закончено. -- Он осекся. -- Если только ты не хочешь сообщить что-то новое. -- Может, да, а может, и нет. Тебе решать. Но тут замешаны личные мотивы. Он заколебался. -- Если это о... Ты же знаешь, в делах чувства роли не играют. Я тут собирался заскочить в лабораторию и посмотреть, что там выжали из... наших находок. -- Ой, Боб, это подождет. Давай встретимся. Я закажу обед, если, конечно, твои начальники не посчитают это за взятку. "Дон Педро". Чили, чтобы Люциферу стало жарко. И чуточку "Два креста", чтоб подбавить святости. -- Э-э, спасибо. Я не сторонник плотного обеда, но... Ну, ладно, прилетай. Будем тут одни. Мой сосед по комнате уже отправился по делам. -- Он заметил мою жену. -- Привет, Джинни. В голосе прозвучала нотка симпатии. А может, опасения? Пока я летел, то приводил в порядок мысли и чувства, особенно совесть. Однажды мы уже обошли Боба, его агентство и все правительство Соединенных Штатов, когда отправились на поиски нашей Валерии-Виктрикс. И лишь счастливое возвращение спасло нас от репрессий: победителей, как известно, не судят. Но как мы рисковали! Ни я, ни Джинни не верили до конца, что неподготовленные, неорганизованные самоучки могут победить в битве со злом, словно дурацкие герои комиксов, разряженные в клоунские костюмы. Наши самовольные действия граничили с судом Линча. И все-таки я не собирался рассказывать Бобу о Балавадиве и аль-Банни, хотя эти сведения могли и пригодиться следствию. Бывают времена, когда человеку приходится самому принимать решения, верные или ошибочные, или свалить все на других и перестать называться свободным существом. Таким, как Джордж Вашингтон или Махатма Ганди. Комната, где остановился Сверкающий Нож, была самой обычной и невыразительной. А сам он, сгрузивший одежду в шкаф, смотрелся здесь так же непривычно, как трубка мира на туалетном столике. -- Присаживайся, -- сказал он, как только мы пожали друг другу руки. Я сел на стул. А Боб растянулся на одной из узких коек. Он пожирал меня черными глазищами, но не так, как Ромео Джульетту. -- Ты хотел что-то рассказать? -- В основном спросить, -- ответил я. -- Ты уже поморочил мне голову по телефону. Дело серьезное, и чем больше мы этим занимаемся, тем неприглядней оно становится. Так что не трать попусту свое и мое время, Стив. -- Хорошо, -- холодно, в тон ему, согласился я. -- Что вы имеете против Уилла Грейлока? -- Я уже сказал, -- безо всякого выражения ответил Боб, -- что не могу распространяться на эту тему. По разным причинам, одна из которых -- говорить об этом еще рано. Необязательно все, кого расспрашивали, находятся под подозрением. Он может быть, например, свидетелем, сам того не осознавая. Раз пришел, то что ты хотел мне сказать? -- Что мы с женой знаем Уилла! Он брат Джинни и заботился о ней с самого детства, когда они осиротели. Боб, ты же нас знаешь. Неужели мы стали бы прикрывать преступника, который едва не погубил нас и угробил два года работы? Я не хочу, чтобы между нами было какое-то непонимание. Я говорю тебе, и дело не в родственных чувствах: Уилл Грейлок не мог совершить это преступление! Поскольку Сверкающий Нож молчал, я добавил: -- Для начала; он никакой не колдун. Здесь живет недавно и даже не особо интересовался индейцами и их культурой. Когда же он успел бы познакомиться с Койотом? -- А никто этого не утверждает, -- ответил Сверкающий Нож. -- Раз уж на то пошло, так никто не обвиняет Койота и других местных Созданий, что за провалом стояли именно они. Может, стояли, а может, и нет. Мы знаем -- "мы" включает и вас с Джинни, -- что здесь замешаны азиатские Создания. Им помогал человек, бывавший в Твердыне. Уилл Грейлок ведет себя странновато, не находишь? Мы насторожились и начали проверять, насколько далеко заходит эта странность. Боб помолчал, потом начал веско ронять слова: -- Не буду особо трепаться, потому что ты знаешь об этом больше моего, и я был бы рад, если бы ты поделился со мной. Но ведь Уилл довольно долго поддерживал связь с китайскими друзьями, коллегами и корреспондентами. Он несколько раз бывал в Китае и провел там немало времени. Он говорит по-китайски и хорошо подкован по истории, литературе и антропологии. А может, и демонологии? Сверкающий Нож закончил разгромную речь более спокойным тоном: -- Я пересказываю тебе очевидные факты. Что ты можешь мне ответить? -- Да, он немного не в себе, и никто не может понять, что с ним такое. Но ведь он соглашается на всевозможные тесты, проверки и консультации. Ты считаешь, что больной человек попрется ночью в пустыню? Или что тихий, респектабельный ученый возьмется за какое-то кошмарное преступление? Для чего бы он понадобился преступникам, а? Великий боже, да в Твердыне полным-полно людей со связями с Китаем! Какие-то китайские журналисты, дипломаты и разные шишки сидели там целыми днями. Почему вы не следите за ними и их гидами? -- А кто сказал, что не следим? -- парировал он. Но я не собирался сдаваться. -- А что слышно о таинственном Фу Чинге? Твой паразит Моу давал ему весьма нелицеприятную характеристику. Почему бы вам не заняться им? С минуту Боб молчал. -- Легко сказать, трудно сделать. -- Но вы считали, что он сейчас в Англии. У вас что, нет связей со Скотланд-Ярдом? Сверкающий Нож криво усмехнулся и заговорил. Мне показалось, что он был рад сменить болезненную для меня тему. Хотя бы на несколько минут. -- Конечно, есть. На них работает несколько первоклассных магов, не говоря уже об оперативниках. Они узнали по своим каналам, что Фу засел в Англии, явно намереваясь попортить кровь европейцам. Вскоре они получили подтверждение его приезда. На том дело и закончилось. Как они ни старались, но так и не узнали, где он остановился. Я поскреб подбородок, постепенно успокаиваясь. -- Забавно! Если он и вправду знаменитый колдун, как утверждает Моу, то, по-моему, довольно легко отследить силу такого уровня. Он наверняка должен был оставить следы. -- Правда. Только он опутал всю страну ложными следами. И Скотланд-Ярд, и разведка сбились с ног, отслеживая его передвижения, и в результате остались с носом. Последнее его местопребывание, о котором я слышал, был Букингемский дворец, -- усмехнулся Боб. -- Вполне возможно, что у Фу есть двойные агенты и в военной разведке Британии, и в сыске. Шустрый, черт, и хитрый. Никто не знает, сколько ему лет. -- Значит, вам, ребята, надо держать нос по ветру, -- пробормотал я. -- Насколько ты можешь быть уверен в ФБР? -- Мы осторожны. Кто бы ни стоял за катастрофой в Твердыне, им помогал человек, который был в курсе всего. Мы ищем его. -- Но я же говорю, что Уилл Грейлок... -- Есть такая штука, как одержимость дьяволом, -- тихо произнес Сверкающий Нож. Я покачнулся, словно мне заехали в челюсть. -- Я много думал над этим, Стив, -- продолжал Боб. -- Хорошо, что ты сегодня приехал, пусть даже ничего особенного не рассказал. Как считаешь, он согласится на психосканирование? Ты можешь его уговорить? В обход правилам я вот что могу сказать: если он окажется чист, снимется куча вопросов, которые сейчас повисли в воздухе. Пока все говорит о том, что доктор Грейлок виновен. -- Он не может быть одержимым, -- пробулькал я. -- Где бы он умудрился это подцепить, ради всего святого? -- Если окажется, что одержим, -- неумолимо гнул свое Боб, -- тогда, учитывая, что он не призывал демона, по закону он невиновен. И простого экзорцизма будет достаточно. -- Но... но это невозможно! -- Что именно? То, что он обуян бесом, или то, что он согласится на проверку? "И то, и другое", -- подумал я. В горле встал ком. Уилл был таким застенчивым... Отслеживание демона займет несколько дней. И дело не в заклинаниях, хотя некоторые из них не особо приятны, и не в медицинских процедурах, хотя они могут быть весьма унизительны. Дело в том, что ему придется выложить психоаналитику всю подноготную -- всю свою жизнь, переживания и чувства. -- Пятая поправка, -- намекнул я. Никто еще не нарушал этого закона. -- Да. Она работает на него, Стив. А ты не знал? Верховный суд постановил, что все открывшееся под психосканированием не подлежит судебному разбирательству. Был случай, когда один мужик изо всех сил пытался убедить полицию, что ему необходимо сканирование. Не получилось. Оказалось, что он был убийцей. Что касается одержимости, то я уже сказал: если Уилл не призывал демона, то ему ничего не грозит. Что бы там демон ни заставил его совершить. "Но интимные подробности, -- думал я, -- его жена, женщины до нее и после, волшебная красота, которая переменила его жизнь... Настолько прекрасная и чарующая, что он никому не решился рассказать, кроме родной сестры. А когда ему понадобилась помощь и поддержка, то и мне... Да у любого человека есть столько за душой, чего бы он не стал открывать никому!" -- Я бы отказался, -- признался я. -- Но с ним ничего не случится, Стив! Отпустят домой, чем бы ни закончилось исследование. Если он околдован, его освободят. Разве ты не можешь хотя бы предложить ему? Лучше ты или Джинни, чем какой-то незнакомец. Я вспомнил о высохшем лице Уилла и его дрожащем голосе: -- Только не сегодня. Нам нужно все обсудить. Ни о чем особенном мы больше не говорили. На обед так и не пошли. Летя обратно, я сообразил, что улики против Уилла наверняка весомее, чем говорил Сверкающий Нож. Куда как весомее. Но что это могло быть? В пыли и песке обнаружились его следы? Да, только гениальный злодей мог бы подставить невиновного... А разве Фу Чинга не называют Чингисханом среди преступников?.. Джинни встречала меня у входа. Подбежала и сразу же схватила меня за руки. Напряжение читалось во всем -- в ее позе, глазах, голосе. -- Нужно передохнуть, милый. Я получила записку от Балавадивы. Ее принес их сын и сразу улетел. Там было два предложения: "Будьте после захода. Мы отправляемся в горы". Когда я прочла, записка рассыпалась пеплом. ГЛАВА 16 Валерия, наша неизменная нянька, благородно подавила готовые вырваться расспросы. После обеда она заявила, что желает позвонить подруге. В голосе звучала обида. Вэл сбежала в свою комнату. Болтала она бесконечно долго. Но, насколько я понял, держалась молодцом. -- Метла Арни? Эта старая кочерыжка? Вот у Ларри "Фиат-люкс", это да-а! Когда ему разрешают ее поводить, это что-то! Суббота? Да, меня уже выпустят из-под ареста. В бассейн к Густавсонам? Здорово! И так далее. Я не шпион, просто я проходил мимо ее комнаты, а дверь была распахнута. Вэл чирикала, лежа на кровати и задрав ноги на спинку, а на ее животе умостился Свартальф. Мы с Джинни занялись приготовлениями. Под обычную деревенскую одежду я нацепил мою эластичную "волчью шкуру" и прихватил фонарик. Джинни взяла плащ, который был не только теплой одеждой, но и слабеньким талисманом. Фритц Лейбер когда-то играл в нем Просперо. Брошка с совой на ее блузке была куда как сильнее -- ее профессиональный значок, который побывал вместе с нами в Аду. Джинни выбрала самую лучшую волшебную палочку. Эдгар примостился у нее на плече. Наша метла устремилась к югу. Хотя ночь стояла безветренная, я порадовался, что надел куртку. Когда мы вылетели за городскую черту, над нами раскинулись яркие звезды. Их было так много, что я не мог определить, по которому же из созвездий мы держим путь -- Стрельцу или Орлу. А над головой сияли Лира и Лебедь. Мы почти не разговаривали, чувствуя себя песчинками, затерянными в бесконечности. Пуэбло мы отыскали быстро. Пролетели пустынными улочками. Из окон дома Балавадивы лился желтый свет, но сам он стоял на пороге. "Должно быть, выглядывал нас", -- подумал я. Балавадива не прихватил с собой шляпы, его седые волосы серебрились в звездном свете. Но одежда особо не отличалась от нашей, разве что килтом и широким поясом. Из-под килта выглядывали брюки, но в целом его облачение не смотрелось по-дурацки. Мы знали, что эти вещи освящены. -- Приветствую вас, -- начал он. -- Простите, что не приглашаю зайти, но нам нужно отправляться сейчас же. -- Далеко лететь? -- поинтересовался я. -- Далеко, но не в пространстве, а в душе. -- Полетите с нами? -- предложила Джинни. Потому она и оседлала "Форд". Наш "Ягуар" не вынес бы троих седоков. Балавадива кивнул. Мы вернулись на посадочную площадку. Когда мы приземлялись, то выдвинули подпорку для метлы, учитывая, что долго здесь не пробудем. -- Я попытался вызвать Небаятума, -- начал рассказывать маг. -- Он тоже прошел через смерть и вернулся. От него пошли Блаженные. Но... не знаю, как так вышло, и вряд ли когда узнаю, но на мой зов откликнулся другой игрок на флейте, горбатый странник Овиви. Вы знаете его под хопским именем Кокопелли. -- Он поможет нам? -- прошептала Джинни. -- Сперва он хочет встретиться с вами и поговорить. "Резонно, -- мысленно согласился я, -- если для божеств и духов есть какие-то резоны". Мы расселись. Джинни -- за кристаллом управления, Балавадива -- рядом с ней, а я за ними. Взлетели. Наш проводник показал в сторону востока: -- Курс на горы Зуни. Там я покажу, куда лететь. Ветер свистел в ушах. Становилось холоднее. Джинни не захотела накладывать заклятие тепла, и почему-то я знал, что так надо. Она поплотнее запахнула плащ. -- Я не могу много вам рассказать, -- ровным голосом продолжил Балавадива. -- Это священные знания, вы же понимаете. -- Мы кивнули. -- Я очистился и ушел спать в пустыню. Во сне я узнал, что должен отправляться в горы. Я провел обряд и начал ждать. -- У меня пересохло во роту. -- Он явился, когда встала луна. Мы поговорили. Сегодня луна поднимается позже, но вам нужно время, чтобы подготовиться. - Кар, -- выдал Эдгар и слегка нахохлился. - Хорошо, что с вами существо, которое равно принадлежит земле и ветру, -- улыбнулся Балавадива. Если он имел в виду, что наш помощник -- чистое дитя природы, то здесь я позволил себе усомниться. Эдгар ворует все денежки и пуговицы, которые ему подворачиваются. При случае он опустошает миску Свартальфа, а дважды в неделю, когда коту дают рыбные консервы, ворона приходится запирать. Как-то раз я видел, как Эдгар клевал даже сигарный окурок. А когда мы устроили вечеринку, он умудрился спереть оливки из трех коктейлей, прежде чем Джинни поймала его и заперла в клетку. И слава богу, что Вэл довольно редко извлекала из пианино кошмарные звуки, которые называла музыкой, ибо Эдгар любил их всем сердцем. Он танцевал под эту какофонию и покаркивал в такт. -- Я знаю, что вам двоим мужества не занимать, -- сказал Балавадива. -- Но вам понадобятся вся сила духа и вера в правое дело. Кокопелли обычно доброжелательно относится к людям. Но он древний дух, и у него свои недостатки. "Да, -- вспомнил я, -- его знало племя анасази, а может, и другие народы до них. Они обрисовали его портретами все скалы на Южном Западе. А что до недостатков, вспомним хотя бы Аполлона с его стрелами, Одина и его Дикую охоту, Хицлапуцли, который поедал сердца... и Иегову с египетскими казнями". Мы летели уже несколько миль. Там и сям дрожали одинокие огоньки домов. Вскоре и они остались позади. -- Анасази были не просто мирными фермерами, -- едва слышно добавил Балавадива. -- Среди них встречались и каннибалы. Впереди воздвиглись горы. Днем они не впечатляли, если не считать прекрасных, причудливой формы утесов. Хотя кое-где они достигали высоты девяти тысяч футов. И паря над острыми пиками, выступающими из темноты, я до конца осознал идею конечности бытия. Балавадива показывал Джинни путь. Теперь его палец ткнулся вниз. Она виртуозно спикировала на скалистый склон. Серебристо-серая при свете звезд трава защекотала мне ступни, когда я спрыгнул на землю. Я уловил слабый аромат вечнозеленых деревьев, которые росли где-то неподалеку, но мои спутники, скорее всего, ничего не ощутили. -- Отсюда пойдем пешком, -- объяснил наш проводник. С его губ слетело облачко пара. -- В знак уважения и для подготовки. Он уверенно повел нас вперед. Мы с Джинни шли по его следам, частенько оступаясь и оскальзываясь. Магического зрения не использовали -- любое заклинание может обнаружить нас. Ночью мы видели неплохо, да и небо было светлее, чем может показаться городскому жителю, но повсюду залегали густые тени. Тем не менее мы кое-как прошагали пару часов. Я не смотрел на часы. Здесь время нельзя было перевести в числа. Мы поднимались вверх, время от времени обходя валуны или пробираясь по каменистой осыпи, где из-под ног щебень с шелестом катился вниз. Под деревьями таился непроглядный мрак. Но в основном мы шли по голому склону, поросшему чахлой травой и испещренному впадинами и выступами. Я успел вспотеть, и теперь спина отчаянно чесалась. Воздух стал более разреженным, так что мои ноздри быстро пересохли. Наконец Балавадива поднял руку. -- Остановимся здесь, -- произнес он. У меня в ушах громко стучала кровь, потому его голос казался далеким и каким-то потусторонним. -- Мы будем ждать, молчать и укреплять душу. Мы добрались по ровной площадки на узкой вершине склона, над головой раскинулось необъятное небо, увенчанное сверкающей аркой величественного Млечного Пути. Слабый ветерок постепенно крепчал. Мы присели, скрестив ноги, в круг и принялись ждать. Я с трудом различал моих товарищей. Балавадива сидел неподвижно, на его лице не дрогнул ни единый мускул. Джинни устремила взгляд в бескрайние небеса. Я постарался замереть и подумать о возвышенном, или чего там было нужно. Через некоторое время земля, на которой я сидел, стала холодить мне задницу, а ноги свело от непривычной позы. Эдгар, который стоял рядом с Джинни, переступал с ноги на ногу, а потом засунул голову под крыло и банально уснул. А мы ведь тоже устали. Серпик стареющей луны поднялся из-за горизонта. Тени сразу стали гуще, а темнота светлее. Ветер усилился. Я слышал, как он шелестел между деревьями и камнями... Нет, это не ветер! Это нездешняя, напевная музыка. И я не взялся бы определить, в каком ключе она звучала... Бог вышел из мрака, пританцовывая под напев своей кедровой флейт