ись совершенно нереальными. Пока не уснули, стоял непрерывный кашель. "Как в чахоточном санатории",-- шутили мы. Это, конечно, связано с сухостью холодного воздуха, которым приходится интенсивно дышать. Установка лагеря III В ночь с 9 на 10 апреля наша четверка (Мысловский, Балыбердин, Шопин и я) ночевала в лагере II. Выше лагеря II было уже навешено группой Валиева 17 веревок, но подходящего места для лагеря III все еще не было. Группа Онищенко из-за его болезни груз, необходимый для организации лагеря III, подняла к 17-й веревке лишь частично, значительная часть его была раскидана по маршруту. Поэтому было решено, что двойка Мысловский-- Балыбердин выходит вперед с веревками, крючьями и навешивает перила выше 17-й веревки до подходящего для лагеря места. Я с Шопиным должен был подобрать раскиданный по маршруту груз и поднять его наверх. Мы вышли в 10.00. Первый груз взяли на конце 3-й веревки. Маршрут сложный, скалы 4--5-й категории, но погода с утра хорошая. Около 13 часов остановились отдохнуть на площадке у 12-й веревки. Отсюда начинается очень трудный и неприятный участок с пересечением ледовых кулуаров. Кошек и ледорубов у нас нет, поэтому буквально зависаешь на веревке, ноги скользят по льду, и выход из этого положения дается с трудом. К 15 часам подходим к концу 17-й веревки. Погода к этому моменту испортилась, идет снег, ветер, очень холодно, у В. Шопина сильно мерзнут ноги (потом выяснилось, что он их приморозил). Мысловского с Балыбердиным нет. Они все еще наверху, куда уходит по скальной, заснеженной щели (почти камину) веревка. Решаем, что надо ждать ребят. Вова замерзает. Чтобы не поморозиться, он решил спуститься на 1 веревку вниз и забрать там спальный мешок и каримат, оставленные Голодовым. Пока он ходил, я начал готовить на всякий случай площадку под палатку на скальной полке. В 16.00 спускаются Мысловский и Балыбердин. Они навесили 4 веревки до вполне приличного места для лагеря III. Решаем идти туда: вниз, до лагеря II мы засветло все равно не успеем. Решили вытащить к лагерю III весь имеющийся груз: в этом случае завтра с утра можно обрабатывать маршрут дальше. Рюкзаки получились килограммов по 25--30. Я ухожу наверх первым. 18-я и 19-я веревки очень сложные, особенно из-за снега и тяжелого рюкзака. Следующий вынужден ждать, пока я пройду эти веревки, так как много живых камней. Дышишь открытым ртом, со свистом. Воздуха не хватает, высота около 7800. Через 1 час 20 минут поднимаюсь к концу веревок. Место хорошее, безопасное, но нужно срубить много снега и льда, чтобы сделать площадку. Снимаю рюкзак. На веревке висят 2 ледоруба, которые оставили здесь ребята. Выбираю место для палатки и начинаю рубить площадку. Фирн рубится плохо, ледоруб часто застревает, и нужны большие усилия, чтобы освободить его. После 2--3 ударов начинаешь задыхаться, но если рубить не торопясь, делая 2 полных с открытым ртом вдоха после каждого удара, можно сделать подряд 10--12 ударов. После этого нужен отдых. Между тем дело шло к вечеру, и я торопился. Когда через 25 минут поднялся В. Шопин, площадка вчерне была готова. Вдвоем с Володей мы доделали ее, и когда еще минут через 20 поднялся Балыбердин, втроем поставили палатку. Эдик поднялся минут через 40. Мы уже в это время в палатке развели примус и начали устраиваться на ночь. На ужин развели одну банку молока--больше нет сил что-либо готовить. Ночью спали плохо. Вчетвером в палатке очень тесно. К тому же площадку вырубили минимальную. Поэтому уже часов в 7 начали готовить завтрак. Выяснилось, что у меня пропал голос, хотя горло и не 287 болит. Сказалась вчерашняя интенсивная работа на морозе, когда рубил площадку. Решили, что в лагерь II будем спускаться после обеда. До обеда Балыбердин и Мысловский будут обрабатывать маршрут дальше, а мы с Володей за это время поставим вторую палатку. Собираться в палатке вчетвером сложно, поэтому делаем это поочередно. Я вылезаю первым. Затем Эдик с Володей. Они берут веревки, крючья и уходят влево за скалу. Начинаю рубить площадку под вторую палатку. Мы находимся на западном склоне, и солнце здесь появляется только в 11 часов, а до его появления очень холодно. Очень жалею, что не взял пуховые брюки. Володя Шопин выясняет, что по ошибке Эдик надел один ботинок свой, один его, а оставшийся ботинок Эдика ему мал. Володя без ботинок сидит в палатке, наводит там порядок, варит обед, а я рублю площадку. Место плохое. За 3 часа вырубил узкую полку, на которой с комфортом могут лежать только двое, но времени нет, и я поставил вторую палатку на этой узкой площадке. Конек палатки закрепил прямо на скале крючьями. Пообедав, с пустыми рюкзаками уходим вниз в лагерь II. Спуск занял 3,5 часа. Спустившийся первым Бэл приготовил приличный ужин. Ложимся спать рано. Голоса у меня нет. Утром у меня голоса нет по-прежнему; решаю, что, если рассчитывать в дальнейшем на восхождение, надо спускаться вниз. Эдик согласен с таким решением. А ребятам еще 2 дня работы: подъем в лагерь III с грузом и обработка дальнейшего пути. В 10 часов ребята уходят вверх, а я не спеша часов в 11 начинаю спуск в лагерь I. Спустился к обеду. К вечеру в лагерь I спустился Шопин. Начав подъем в лагерь III, он почувствовал, что вчера сильно переутомился, подмороженные ноги сильно болят, и, пройдя где-то около 6 веревок, он решил спускаться вниз. Вчерашний день сильно утомил и Мысловского; он сумел подняться в лагерь III только к 7 часам вечера, вызвав большой переполох своим отсутствием. В лагере I группа Валиева. Доктор на общественных началах Валера Хрищатый весь вечер отпаивал меня теплым молоком с маслом и содой. На другой день мы с Шопиным спустились в базовый лагерь, а через 2 дня спустились Балыбердин и Мысловский. Все вместе мы уходим отдыхать в Тхъянгбоче. И хотя там было холодно, временами шел снег, за 2 дня, проведенные в лесу на более низкой высоте, мы неплохо отдохнули. Валентин Иванов Лицом к лицу с Эверестом Очень хотелось бы оставить вступление: "Это мое личное восприятие. Другие могут видеть все по-другому. И это будет справедливо". У меня даны документальные записи переговоров со всеми литературными недостатками. Не совсем уверен, что их надо причесывать... Из записки к составителю альманаха "Ветер странствий", в котором опубликован фрагмент рукописи Ледопад Кхумбу 24.03.82 наша группа выходит на знаменитый ледопад. Нам помогают шерпы, забрасывая лестницы к самому сложному участку--крутой 80-метровой ледовой стене. Ледопад--это 600-метровый сброс ледника. Беспорядочное нагромождение ледовых глыб и сераков различной величины и формы движется со скоростью около метра в сутки, обрушиваясь, образуя трещины в одних местах, закрывая в других. Сколько о нем прочитано и наслышано, а нам он кажется вполне проходимым. Большой перепад, сильно разрушен, в остальном же--ничего нового. В наших горах есть похожие, только покороче. То здесь, то там видны натянутые веревки, искалеченные лестницы, обрывки брошенных палаток. Остатки самых давних экспедиций уже вынесены на ровную часть ледника. Низ ледопада простой. Вдоль маркировочных флажков набираем высоту, устанавливая, где это необходимо, лестницы через трещины. Хорошо, что передовая группа, излазившая все закоулки ледопада, идет впереди, а то можно долго гулять в его лабиринтах. Вот и ледовая стена. Под нею котел, над которым нависают огромные ледовые глыбы, готовые в любой момент рухнуть,--настоящая ловушка. Из котла по крутой стене надо выбираться на склон. Миша Туркевич недовольно бурчит,--дескать, надо искать выход правее, там безопаснее, но перед нами идут две группы, и здесь уже висят веревки. Не подходя к стене, шерпы бросают лестницы и быстро возвращаются в базовый лагерь. Пока мы развешиваем на стене цепочку из металлических и веревочных лестниц да вытаскиваем наверх еще одну 3-маршевую лестницу, сверху спускается группа Онищенко. Ребята забросили грузы в Западный цирк на высоту 6100, где устанавливается промежуточный лагерь. Там ночует группа Мысловского. Погода портится. Подул сильный пронизывающий ветер, крупа стучит по ветрозащитным курткам. На ледопаде стало неуютно. Складываем занесенный груз и спешим вниз. На следующий день в Западный цирк выходит группа 3. Место не пришедшего еще в базовый лагерь Ильинского занял шерпа Наванг. За этой группой выходим мы. 288 Такая очередность групп на маршруте существовала до самого последнего выхода. Мы, согласно этой очередности, должны были идти на штурм третьими. Первый выход на стену В экспедиционном плане намечено, что с 26 по 29 марта наша группа выходит на обработку маршрута между лагерями I и II. От лагеря I начинается никем не хоженый до нас путь--почти 2,5-километровая стена. Уточняя с Евгением Игоревичем задачу, обнаруживаю расхождение; в определении высоты места установки лагеря "II-- достаточно большое, около 300 м по высоте. По предварительным расчетам между лагерями I и II должно быть около 15 веревок (длина одной веревки 45 м). Две группы уже работают в Западном цирке, а шерпы еще почему-то не дошли даже до промежуточного лагеря. То ли не нравится им ледовая стенка, то ли просто:не торопятся, то ли еще нет достаточной акклиматизации. Наше 5-дневное пребывание в базовом лагере и один выход на высоту порядка 5800 также недостаточны для работы: на 7-тысячной высоте. Ведь это равносильно восхождению на пик Ленина (7134) за неделю без предварительной акклима тизации. Но времени на более длительную акклиматизацию нет. ! '•. Дойти до лагеря I за день, как планировалось, не удалось. Поднимаясь по ледопаду, по возможности улучша ем дорогу в Западный цирк, а это отнимает время. По пути собираем необходимое для работы снаряжение, оставлен ное шерпами в разных местах ледопада. Идем не: так быстро, как хотелось бы. С нами--шерпы. У них рваный темп движения. Они то сидят, то быстро идут вверх. Так мы и продвигаемся, обгоняя друг друга. На небольшом плато перед ледовой стеной шерпы садятся и пропускают• нас вперед. Только после прохождения ее нашей группой шерпы возобновляют движение. Наконец-то они преодоле ли этот барьер. Дальше путь проще, и, пока мы устанавли ваем очередную 3-секционную лестницу через большой провал, шерпы совершают рывок, уходя к промежуточному лагерю. i К 14.00 достигаем Западного цирка--обширного плато, зажатого между склонами Эвереста, Лхоцзе и Нулцзе. Погода испортилась. Шерпы спешат вернуться в базовый лагерь. Из лагеря I возвращается группа Мысловского. Нелегко им дались первый выход на 6500 и бессонная ночь в лагере I. Овчинников не советует нам подниматься выше. Сильный ветер гонит поземку. Да мы и сами понимаем, что сегодня засветло до палаток лагеря I не дойти. Требуется отдых, а светлого времени осталось 4--5 часов. Всех мучает кашель. У Бершова в горле нарыв. К сожалению, промежуточный лагерь не подготовлен для ночевки: нет спальных мешков, карематов (теплозащитных ковриков из пенополиуретана), примуса. Овчинников предлагает спуститься в базовый лагерь. По радиосвязи Тамм советует решать этот вопрос самим, а Валиев сообщает, что пурга заметает следы в глубоком снегу, затрудняет передвижение по Западному цирку. Срыв этого выхода потянет за собой неприятную цепочку сбоев графика с самого начала. Нам обязательно надо начать подъем по Юго-западной стене, а там будет видно. От прохождения первых веревок на сложной стене зависят настроение и уверенность в прохождении всего маршрута. Принимаю решение ночевать здесь. Ребята молча соглашаются с моим решением. Затаскиваем в палатку все, что может пригодиться для утепления. На полу раскладываем веревки и рюкзаки, застилаем их высотной палаткой, а накрываем тентом от "Кемпинга". Все это только что принесли шерпы. Очень долго добываем воду из снега на газовых горелках. В тепле они работают хорошо, а на высоте при таком холоде еле тлеют. Ночь проводим в полудреме. Только с приходом солнца согреваемся, покидаем палатку и начинаем медленно продвигаться по Западному цирку. Вскоре встречаемся с алмаатинцами. Несмотря на огромное желание повесить первую веревку на стене, сделать это им не удалось: очень устали при подъеме в лагерь I. Обсуждаем возможные варианты выхода на стену, желаем друг другу удачи и расходимся. Чем выше мы поднимаемся, тем медленнее темп движения. Кончаются редкие маркировочные флажки, а палатки все не видно. Кругом мусорные кучи предыдущих экспедиций. Где-то здесь лагерь I, но где? Сеанс связи. Пытаюсь уточнить у Валиева местонахождение лагеря, и продолжаем движение. Уже пятый час, как мы бредем по Западному цирку. Последние метры проходим, останавливаясь через каждые 5--10 шагов. Наконец лагерь I. Сбрасываем надоевшие за день рюкзаки и осматриваемся. Стена совсем рядом. Где же начинать? Пока Бершов и Туркевич устанавливают принесенную высотную палатку, а Пучков поправляет "Зиму", я залезаю в палатку, разжигаю примус и оттираю замерзшие ноги. В одинарном вибраме без бахил на этой высоте не походишь. Затем обсуждаем, где же начинать маршрут. 28.03.82 в 10.30 Бершов забивает первый крюк в стене. На него вешается карабин с пропущенной через него веревкой. Страховка готова. Несколько метров вверх--и снова крюк. Работа началась. Найден простой выход с ледника на скалы. Первые полторы веревки проходят по довольно крутым скалам. Впереди связка Бершов-- Туркевич. Ребята квалифицированно выбирают маршрут и навешивают одну веревку за другой, а мы с Пучковым несем снаряжение. Стараемся прокладывать путь по гребешкам или под стенками, где меньше вероятность попадания камней. Постепенно маршрут становится положе и проще. Через 6 веревок Бершов меняет Туркевича и проходит еще 4 веревки. Ребята сделали свое дело и уходят вниз. Мы навешиваем оставшиеся 5 веревок, тщательно экономя кончающиеся крючья. К 17 часам забиваю последний крюк. Все веревки закреплены--15 на стене и еще одна от начала стены по ледовому склону через бергшрунд. Но до намеченного места постановки лагеря II еще очень далеко. Ошибка? Да. Просчитались в определении высоты и расстояния между лагерями. Оцениваем достигнутую высоту в 7000 м. Немного ниже хорошая площадка для палатки, но ставить здесь лагерь слишком низко и опасно. Над нами широкий кулуар--сборник камней, падающих со стены. Отсюда надо выбираться влево или вправо на более безопасные контрфорсы, окаймляющие кулуар. Начало положено, и, как нам кажется, неплохое. С чувством исполненного долга спускаемся в лагерь I, выполнив работу, на которую отводилось 2 дня. На вечерней связи Тамм настоятельно рекомендует (именно рекомендует, а не приказывает) совершить еще один дополнительный выход, чтобы продвинуться (если уж не достичь) к месту установки лагеря II. Пытаюсь объяснить, что дальнейшая обработка из лагеря I будет малоэффективной, так как после прохождения навешенных веревок сил и времени для движения вверх останется мало. Надо устанавливать промежуточный лагерь и из него добивать переход к месту установки лагеря II. Для этого нужны силы, время, снаряжение. У нас же все это кончилось. Еще раз взвешиваю все "за" и "против". 3-дневная работа на пределе, впереди не менее полутора месяцев такой же напряженной работы, ребята не совсем здоровы. Неизвестно, какие испытания нас ждут впереди. Советуюсь с ребятами и решаю завтра возвращаться в базовый лагерь. 289 Второй выход -- грузовой На этот раз выходим пятеркой: пришел Сергей Ефимов и подключился к работе. Третий раз поднимаемся по ледопаду, и он снова озадачивает нас: на перегибе ледовой стены образовалась новая глубокая трещина, которая бы стро расходится. Верхний склон просто повис над открыв шейся бездной. И без того опасный участок стал просто уже аварийным. Надо искать обходной путь. , Пока Туркевич и Ефимов ищут его, подходит группа Мысловского. Наше предложение совместными усилиями проложить новый путь через ледовый сброс не вызывает энтузиазма. Володя Балыбердин считает, что мы "или спасем лестницы, или потеряем человека". Похоже, ребята сильно устали, если так реагируют на наше предложение. Однако сообща решаем, что изменить маршрут все-таки нужно сегодня. Более 2 часов ушло на обход ледового котла и аварийной ледовой стены. Новый путь стал круче и технически сложней, но менее опасен. Отпала необходимость заходить в ледовый мешок и с замиранием сердца ждать, захлопнется он или нет. В промежуточном лагере устраиваем продолжительный отдых, ждем, когда тень от гребня Нупцзе ляжет на следы, и тогда снег начнет смерзаться и меньше проваливаться. В 15.00 покидаем промежуточный лагерь и через 2,5 часа без особого напряжения добираемся до лагеря I. Что же мы здесь делали около 5 часов в предыдущий выход? Просто теперь организм хорошо адаптировался на этой высоте. Перед нами снежно-ледовые склоны Лхоцзе (по ним идет классический путь на Эверест), а слева--нехоженая Юго-западная стена. В бинокль пытаюсь рассмотреть палатки лагеря II, но они спрятаны в складках контрфорсов. Зато выше места, где должен быть лагерь II, замечаю две красные точки: Валиев и Хрищатый решают, как обойти отвесную стену выше лагеря N и добраться до снежных склонов, где должен располагаться лагерь III. Рельеф запутанный, и разобраться в нем трудно, но ребята обработали уже половину пути. При недостаточной акклиматизации это очень хорошо. Ясное, безоблачное утро. Ветра нет. Вот так бы весь день! Поднявшийся с нами высотный кинооператор Хута Хергиани снимает наш выход из лагеря. Начальный вес рюкзаков около 12 кг взят с таким расчетом, чтобы можно было по пути собрать грузы, не донесенные до лагеря. У Ефимова это первый подъем на высоту, и он вместе с Хутой Хергиани остается переоборудовать лагерь I. 30 веревок преодолеваем долго и с большим трудом. В лагере II никого нет. Стоит только одна палатка. Вторую алмаатинцы унесли наверх. Дальше будут работать из промежуточного лагеря, для которого нашли площадку на 11-й веревке. Смеркается. Оставляем принесенные грузы и сразу уходим вниз. Иду последним и на ледник спускаюсь уже в полной темноте. Сегодня я совершил ошибку, не взяв с собой еды и питья, а работать пришлось очень долго. Израсходованы все ресурсы. Долго прихожу в себя, находясь уже в лагере. Язык заплетается, на вопросы отвечать нет сил и желания. Как же мы пойдем завтра? Ефимов и Хергиани переставили "Зиму" на новое, более ровное и удобное место. Подошедшая группа Они-щенко помогла благоустроить лагерь. Теперь он стал очень уютным и удобным. Сладкий чай восстанавливает силы, а с ними и оптимизм в отношении завтрашнего выхода. На следующий день выходим значительно раньше, до солнца. Нас 10 человек. Живописной гирляндой развешиваемся на перильных веревках. Группа Онищенко идет менять алмаатинцев. К 14.00--значительно раньше, чем вчера,-- Туркевич достиг лагеря II, остальные на подходе. В 5 веревках от лагеря, занятый радиосвязью, я прозевал падение камня, угодившего мне в плечо. Удар не сильный, но жумаром после этого стало пользоваться тяжело. Сверху возвращается Сергей Чепчев. Найден ключ к очередному непростому участку. Пройдено .17 веревок. Снежные склоны, на которых должен расположиться лагерь III, где-то рядом. Четверка Онищенко остается в лагере II, а мы спускаемся за очередной порцией груза. Лагерь I забит. Здесь собралось 14 человек, а он рассчитан на 8. В вопросах питания, размещения и порядке переносимых грузов у нас еще нет необходимой четкости. Третью ходку ребята совершают без меня: ноет плечо, и я решил не рисковать. Погода портится. Вместе с нашей четверкой впервые на заброску в лагерь II выходят шерпы. Как-то они поведут себя на скалах? С Ервандом Ильинским провожаем одних вверх, других вниз, а сами начинаем ставить вторую палатку "Зима" под склад. Снаряжения и . продуктов питания так много, что в одной палатке становится тесно. Освобождаем жилое помещение и устанавливаем в нем стационарную газовую плиту. Третья ходка, как мне показалось, была самой быстрой. Не успели мы привести лагерь в '. порядок, как вернулись ребята. Непогода не позволила группе Онищенко выйти из лагеря II, и они весь день провели в палатках. . Утром спешим в базовый лагерь, куда прибыл караван со свежим мясом и овощами, .где тепло и уютно, где можно попариться, полечиться, хорошо покушать, послушать музыку... Ключевой участок стены Проснулись на час позже намеченного срока. Подвел будильник, который много лет возит с собой в горы Сережа Ефимов. На улице уже светло. Выскакиваем из "Кемпинга". Бершов и Туркевич уже готовы к выходу и бродят около столовой. Отправляем их вместе с шерпами вперед, а сами лихорадочно одеваемся и собираем рюкзаки. Очередная задача нашей группы с 13 по 19 апреля -- подняться в лагерь III, в течение 2 дней завершить обработку маршрута до лагеря IV и установить его. Кажется, все просто, но ведь работа предстоит на высоте за 8000... С первых же шагов по ледопаду поняли, что 5-дневного отдыха в базовом лагере не хватило для полного восстановления сил. Две высотные палатки лагеря II прилепились на небольших площадках, вырубленных в скальных гребешках под отвесной 500-метровой стеной в 10--15м друг от друга. Для установки одной из них пришлось натянуть сетку и набросать на нее камни и снег, расширив таким образом площадку. Палатки заполнены различными грузами, и нам с трудом удается разместиться в них по двое. Вот уже третью ночь плохо сплю: дергает палец на правой руке, под ногтем гнойное воспаление, которое осложняет передвижение по перилам, а впереди еще основная работа. Впервые нам предстоит преодолеть 20,5 веревки между лагерями II и III. Перильная веревка петляет по стене и выводит на снежное поле. Новая для нас высота 7800 дается огромным напряжением. Сначала груз за спиной казался не очень тяжелым, но после нескольких часов движения по перилам стал непомерным. Трудно снимать и надевать рюкзак, и при остановках приходится искать место, где можно поставить его на выступ или сесть вместе с ним на полочку. Последние из нас к лагерю III подходят уже в полной темноте. Место для лагеря удобное, но палатки поставлены плохо. Вырублены слишком маленькие площадки, да и растянуты палатки недостаточно хорошо. В одной палатке 290 располагаемся втроем, другую занимает один, и всем неудобно. Миша Туркевич, первым поднявшийся в лагерь, растапливает снег. Завтра у нас ответственный выход. Обсуждаем варианты обработки пути к лагерю IV. Мое основное предложение сводится к постановке промежуточного лагеря и дальнейшей работе из него. Контрпредложение-- выходить пораньше с кислородом. Расстояние между лагерями должно быть небольшим, а постановка промежуточного лагеря отнимет много сил и времени. Взвесив все "за" и "против", принимаем второй вариант. Снова не могу заснуть: ноет больной палец, мучают заботы завтрашнего дня. Свежа в памяти ошибка в определении расстояния между лагерями I и II. Над нами самый сложный участок стены, еще в Москве настораживавший нас. Мне всегда казалось, что этот участок должна пройти двойка Бершов -- Туркевич.--сильнейших мастеров скалолазания. Утром Бершов и Туркевич в кислородных масках уходят на маршрут. Мы с Ефимовым забираем максимум груза и начинаем подъем без кислорода, надеясь догнать ребят, когда они начнут обрабатывать стену. Идти можно, но с тяжелыми рюкзаками на таком рельефе движение очень медленное и с большими затратами сил. С трудом поднимаюсь первые 3 веревки и выхожу на гребень. Веревкой выше Ефимов, а Бершов и Туркевич уже скрываются за очередным гребнем. Чувствую, что, если и дальше буду двигаться с такой же скоростью, вряд ли смогу догнать передовую двойку. Мы с Сергеем, не сговариваясь, останавливаемся и настраиваем кислородные аппараты на расход 1 литр в минуту. Сразу же по телу растекается тепло, отогреваются закоченевшие ноги, заметно возрастает темп подъема. Пройдя несколько веревок, слышу шипение утекающего кислорода. Резко снижается работоспособность. Безуспешно пытаюсь найти место утечки. Увеличение подачи до 3 литров в минуту не помогает. Повторяется прошлогодняя история, когда при испытаниях кислородного оборудования на склонах пика Коммунизма у меня тоже возникли неполадки. Около 400 м по высоте я тогда мучался, пока не сообразил снять маску, после чего перестал тормозить группу. Сейчас же, на 8-тысячной высоте, о таком варианте не стоит и думать. Сколько говорили о необходимости испытывать маски заранее, а времени так и не нашли. Проходя 10-ю веревку, поднимаю вверх голову и вижу на отвесной стене две фигуры в красных анораках. Если бы это было в Крыму или на скалах Пти-Дрю, я бы не удивился. Но здесь, на Эвересте, на 9-м километре по высоте это выглядело не совсем правдоподобно. Над ребятами желанный гребень, но отсюда трудно оценить расстояние и сложность пути до него. Бершов, увидев мое замешательство, снимает маску и кричит, что пора возвращаться. Складываем грузы на конце 10-й веревки, отключаем кислород и на лепестках уходим вниз. На таких крутых стенах достаточно закрепить на веревке спусковое устройство и повиснуть на нем, как начинаешь плавно ехать вниз, лишь перестегиваясь у мест крепления или соединения перил. И снова неудобная ночевка в лагере III. Бершов и Туркевич возвращаются в полной темноте. Ефимов сразу дает им по кружке горячего чая. Бершов рассказывает, что они перевесили 8-ю веревку Балыбердина и Мысловского и закрепили еще 5 веревок. Туркевич утверждает, что до гребня -- около веревки и там угадывается площадка для лагеря IV. Зная, как обманчивы бывают такие наблюдения, опять предлагаю поставить промежуточный лагерь и из него добивать ключевой участок стены. Однако ребята, единодушные в своем мнении, убеждают меня повторить сегодняшний вариант. При свете фонаря ищем неполадки в моем кислородном аппарате. Оказывается, недостаточно хорошо прикреплена соединительная трубка к одному из штуцеров, отчего и происходит утечка кислорода. Тщательно отбираем снаряжение для установки лагеря IV и расходимся по палаткам. Каждое утро мы встаем в 6.00. Приготовление завтрака и одевание на большой высоте занимает около 3 часов. Здесь можно получить воду только растопив снег и лед. Из целой кастрюли снега получается совсем немного воды. Порой запасти чистый снег, фирн или лед для приготовления пищи -- проблема. Вода на высоте 8000 кипит при температуре 75░, а этого мало, чтобы сварить еду. Изготовленные Ефимовым автоклавы из бидонов и чайников помогают нам поднять температуру кипения и сэкономить топливо. После завтрака медлим с выходом, откладывая неприятный момент, когда надо вылезать из теплых спальных мешков. Надеваем пуховые и ветрозащитные костюмы. Самая сложная задача -- надеть двойные ботинки. В согнутом положении не хватает дыхания, и приходится несколько раз отдыхать, прежде чем завяжешь шнурки, а если наружный ботинок к тому же за ночь смерзся, то приходится его тщательно разогревать, иначе в него не всунешь ногу. Надеваем страховочную систему и выбираемся из палатки на мороз. Кислородные аппараты прилаживаем уже на улице. Солнца еще нет, и холод проникает под теплую одежду. Выходим в той же последовательности: впереди Бершов--Туркевич со снаряжением для обработки пути, сзади мы с бивачной поклажей для лагеря IV. Наконец-то полностью ощущаю все достоинства движения с кислородом. 13-я веревка. Раскачиваюсь на неправдоподобно тонкой ниточке. Подо мной более 1,5 км Юго-западной стены Эвереста. Разноцветными пятнами выделяются лагеря I, II и III. Из-за эластичности веревки никак-не могу преодолеть небольшой отрицательный участок стены. Напряжение возрастает еще и от мысли, хорошо ли закреплена та единственная веревка, которой доверяешь свою жизнь. Стена изобилует острыми выступами, да и упавший камень может перебить веревку. Нужно повесить на этом участке для страховки еще одну. Достигаю желанного гребня, а места для установки лагеря нет. На расстоянии веревки надо мной Туркевич оседлал острый снежный гребень и передвигается по нему. Бершов с юмором комментирует такой способ передвижения. До удобного места на гребне оказалось целых 3 веревки. При прохождении последней из них ломается молоток, и последние крючья приходится забивать камнем. На ровном, абсолютно безопасном снежном гребне можно сделать хорошую площадку. Для этого нужны лопата, ледорубы и часа 2 свободного времени. 18.00. Определяем высоту в 8250 м. Складываем в нишу палатку, 2 спальных мешка, 3 каремата, 3 веревки, 15 крючьев, ледоруб, примус, бензин, автоклав, аптечку. Еще 2 веревки оставлены на конце 10-й веревки. Пытаемся оценить дальнейший путь. От нас идет снежный гребень с жандармами, упирающийся в западное ребро. До него веревок 10. Маршрут относительно простой, за исключением первых 3--4 веревок. Не совсем ясно, как проходить жандармы. Под нами кулуар Бонингтона. Хорошо видны остатки одного из лагерей английской экспедиции, эффектные фотографии которого можно увидеть в книгах об этом восхождении -- на крутом склоне прилепились одна над другой несколько разноцветных каркасных палаток. Спускаемся в полной темноте. Иду замыкающим и опасаюсь сбросить камень. Движения очень медленные, осторожные. Стараюсь вспомнить рельеф, где я не буду над ребятами и где можно расслабиться. Кругом сверкают сполохи. Неожиданно около меня все вспыхивает. Очень 291 неуютно чувствуешь себя ночью на отвесных скалах Эвереста. В лагерь III прихожу в 22.00 и сразу выхожу на дополнительную связь с базой. База, как и в первый наш выход, предлагает совершить еще один, чтобы установить лагерь IV или обработать путь выше. Передаю базе, что ответ дадим в сеанс утренней связи, и выключаю рацию. День получился тяжелым. Завтра рано утром, как и сегодня, выйти не удастся, да и унести много уже не сможем. Перестроиться с намеченного графика трудно. Что же мы сможем сделать наверху? Поставить палатку? Но для этого нужен инструмент. Да и с лопатой подниматься только для постановки палатки нерезонно. Обрабатывать дальше маршрут? Нет молотка. Да и после прохождения тяжелых 15 веревок вряд ли завтра продвинемся выше. Надо выходить минимум на 2 дня--подняться и поставить палатку, а на следующий день двигаться дальше. Приходим к выводу: эффект от такого выхода не соответствует затратам. Решаем предложить встречный план-- благоустроить лагерь III, так как он должен стать опорным при восхождении. Ведь ни одна группа еще не имела достаточно времени для его "оборудования, и он в плохом состоянии. В 8.30 приводим свои доводы, но наше предложение не вызывает одобрения у базы. Евгений Игоревич говорит: -- Смотрите сами, вам виднее... но мы советуем сде лать еще одну ходку в лагерь IV... "Смотрим сами" и решаем остановиться на своем плане. С трудом вылезаю из мешка. Ребята тут же ставят диагноз: гной из-под ногтя пошел в лимфатические узлы, а посему Бершов заставляет выпить какой-то мощный антибиотик. Ефимов на правах заместителя руководителя группы отправляет меня вниз: -- Пока сам можешь идти... Этот довод мне понятен. Хромая, начинаю спуск. Ребята снимают одну из палаток и расширяют площадку под ней. Палатка держалась только на растяжках, и сильный ветер мог сбросить ее в кулуар. Вторую палатку подвинули ближе к скалам, увеличив жизненное пространство. Кислородные баллоны, бензин, крючья сложили в нишу под скалами между палатками. Закрепив обе палатки при помощи веревки к стене и организовав надежные перила, Ефимов, Бершов и Туркевич покинули лагерь III. За неделю ледопад сильно изменился. Просели поля, на их месте образовалась паутина трещин. Леня Трощинен-ко проложил часть трассы по новым участкам. Очень вовремя. Без его работы найти путь в этом хаосе было бы трудно. В базовый лагерь приходим вслед за алмаатинцами. Потеря высоты не приносит нам облегчения. Возвращаемся вконец измотанные. Накопилась усталость. Пора отдыхать в зеленой зоне. Не успели мы перевести дух после очередного выхода, как меня пригласили для обсуждения сложившейся ситуации. А ситуация действительно серьезная. 3 группы закончили запланированные предварительные выходы. Группа Мысловского отдыхает в Тхъянгбоче, 2 другие собираются вслед за ней. 4-я группа на выходе должна поставить лагерь IV и продвинуться вперед. Но штурм Эвереста начинать рано: еще не стоит палатка в лагере IV, не пройден путь к лагерю V, да и остальные лагеря недоукомплектованы штатным снаряжением. Основная масса кислорода в лагере I. Есть над чем задуматься. Совершенно неожиданно для меня нашей группе предлагают через 5 дней выйти для установки лагеря V, после чего спуститься в базовый лагерь и встать в хвост очереди на восхождение. Такой оборот событий выводит меня из равновесия. Почему нарушается сложившийся график выхо- дов? Е. И. Тамм объясняет, что группа Мысловского считается распавшейся, а для двойки задача слишком тяжелая. Группа алмаатинцев работала на маршруте больше нас, поэтому и отдыхать должна больше. Но когда и где они работали больше нас--мне до сих пор непонятно. Это предложение, а точнее, аргументация вызвали бурю недовольства в группе, а меня настолько обидело, что я перестал что-либо понимать. Такое- предложение фактически лишает нашу группу возможности восхождения. По предыдущему выходу мы поняли, что 5-днсзного отдыха .недостаточно. Уже накопилась усталость, и 7--8-дневный отдых ниже базового лагеря просто необходим. Кроме того, мы чувствуем, что если даже после установки лагеря V у нас и останутся силы еще на один выход (в чем мы сомневаемся), то все равно после первых успешных восхождений .будет наложен запрет на штурм. Ох, как прав был Овчинников, когда еще в Москве говорил: "Нужно настраиваться на самый тяжелый вариант. Иначе трудно будет перестраиваться". Сейчас я бы сказал: "Почти невозможно". Нервы напряжены до предела, а после разбора выхода, на котором акцентировалось внимание на том, что "группа отказалась поработать еще день", я просто "сломался". Конечно же, можно найти приемлемые решения. Но то ли от неимоверной усталости, то ли от обиды за такую оценку работы группы, искать и предлагать варианты выхода из тренерского тупика я не в состоянии. Разговоры о том, что наша "компания слабая и ненадежная", еще больше выбивают меня из колеи. Единственно, к чему я настойчиво стремлюсь,--это спуститься в зеленую зону, а там будет видно. Утро вечера мудренее. На выходе еще группа 4. Если им удастся продвинуться вверх на 3--4 веревки, то путь к лагерю V и вершине будет открыт. Свет Петрович Орловский мастерски вскрывает нарыв на моем пальце, и сразу же наступает облегчение. Замечательный человек и хирург этот Свет! И в своей "кхумбула-тории" занимается "светотерапией", помогая преодолевать наши невзгоды не только скальпелем и таблетками, но и удачными шутками. Возвращается с отдыха группа Мысловского, и Эдик предлагает свой вариант дальнейшей работы. 22.04.82. Не дождавшись окончательного решения вопроса, настаиваю на уходе группы на отдых. Стараюсь не думать о неурядицах, обидах, дальнейших планах, погоде... На штурм Эвереста Сегодня среда, 28 апреля. Вчера ушли Мысловский и Балыбердин, взвалив на себя тяжелую работу--поставить лагерь V и, если останутся силы, из него штурмовать вершину. Наш выход завтра, и мы изучаем составленный график движения групп на заключительном этапе работы экспедиции. Наша группа должна подняться в лагерь III, вынести для передовой двойки необходимое снаряжение и кислород в IV лагерь, провести дневку в лагере III, завершить оборудование лагеря V и взойти на Эверест (если будет возможность). Двойка алмаатинцев, следующая за нами, должна вынести для нас кислород в лагерь IV. К этому графику у нас два замечания. Первое-зависимость нашего выхода от алмаатинцев. Второе-- запланированная отсидка на высоте 7800. Тщательно подсчитываем необходимый для штурма кислород. Получается, если нас освободить от заброски 3 спальных мешков из лагеря II, то мы сможем обойтись без помощи группы Ильинского. Считаем, что это облегчит работу обеим группам. С этим предложением руководство соглашается, нужно только согласие алмаатинцев. 292 Отсидка на больших высотах здоровья не прибавляет. Даже наоборот. Известно немало случаев, когда такие отсидки кончались заболеваниями. С этим вопросом к руководству выходить не стали. Посмотрим, как пойдут дела. Для себя же решили, что в этот день можно будет поднять в лагерь III с 10-й веревки 6 кислородных баллонов или забросить часть груза, необходимого для штурма, к IV лагерю. Ранним утром 29 апреля Тамм и Овчинников тепло провожают нас, давая последние напутствия. Для них наступает самый ответственный этап экспедиции. Воскобой-, ников готовит великолепный завтрак. На секунду задерживаемся у ритуального огня, зажженного шерпами перед нашим выходом. Мы готовы не упустить свой шанс. Ледопад проходим легко, отвлекаясь на мелочи: вырубаем лестницу предыдущей экспедиции, достаем из трещины оставленный кем-то карабин. Не останавливаясь в промежуточном лагере, поднимаемся в лагерь I. Ефимов и Туркевич подтягивают палатку и разводят примус, Бершов и я идем подальше от палатки на ледник и рубим чистый лед для приготовления еды. Затем в просторной палатке готовим ужин. Англичане после восхождения на Аннапурну по Южной стене вспоминали: "Как и следовало ожидать, мы толкуем о фантастической пище, которую попробуем после окончания экспедиции. Во время восхождения еда составляет 90% всех разговоров, экспедиционные планы и политика еще 9,5%, а женщины--всего 0,5% или даже меньше". Довольно точное распределение, но у нас, вероятно, неплохое питание, и разговоры о нем занимают лишь около 50%. Зато доля разговоров об экспедиционных планах, планах на будущее и воспоминаний у нас возрастает до 49,5%. Особенно красочно Миша рассказывает, как осенью он поедет на ЮБК (Южный берег Крыма) на международные соревнования по скалолазанию и, прогуливаясь по ялтинской набережной, будет есть самую большую и самую сочную грушу Бере. При этом все сглатывают слюну, а закрыв глаза, даже видят эту картину. После вечерней связи затаив дыхание вслушиваемся в родные и такие далекие голоса близких людей, записанные на магнитофонную пленку. В базовый лагерь пришла телегруппа. С хорошим настроением на следующий день поднимаемся в лагерь II. На дневной связи с удивлением узнаем, что Балыбердин к этому времени ушел от лагеря III только на 5 веревок, а Мысловский с шерпой Навангом, пробующим свои силы на Юго-западной стене Эвереста,--двумя веревками ниже решают какую-то проблему. До темноты у нас много времени, и мы отбираем 16 наиболее наполненных баллонов с кислородом. Все готово к очередному рабочему дню. На этом переходе у нас должны быть самые тяжелые рюкзаки за весь выход. В 18.00 Балыбердин говорит, что очень тяжелы рюкзаки, до палатки лагеря IV еще далеко. Наванг отказался от дальнейшего подъема. Прикидываем: при таком темпе набора высоты им предстоит ночная работа--в лагерь IV ребята поднимутся не раньше 22 часов. Уже засыпая, слышим шум падающих камней и звяканье какого-то металлич