ется матросу, который убирает концы. -- Почему ты вместо рассуждений о принципах не хочешь откровенно признаться, что просто-напросто ревнуешь к тем десяти солдатикам из Лагунаса. Думаешь, их стало меньше? Ничего подобного, Тигр, они разрастаются, как лесной пожар. -- Генерал Скавино переодевается в штатское, генерал Скавино снует в толпе, слышит запах лука и ладана, видит сыплющие искрами лампады, вдыхает тяжелый воздух подношений. -- Ты не представляешь, что было в годовщину младенца-мученика. Я такой процессии никогда в Икитосе не видел. Все берега Моронакочи были усыпаны людьми, лагуна битком набита лодками, барками -- яблоку негде упасть. Я никогда не пренебрегал своим долгом, будь я проклят. -- Панталеон Пантоха говорит "привет" Печуге и Рите, которые на солнышке играют в карты, Панталеон Пантоха устраивается на спасательном круге, смотрит на заходящее солнце. -- Я всегда был прямым, справедливым человеком. Пока тебя не было, даже этот разлагающий климат не мог разрушить моих принципов. Если ты оскорбляешь меня из-за несчастных десяти солдатиков, я готова терпеть. -- Бразильянка смотрит на часы, Бразильянка строит гримаску, говорит: -- Ну вот, завелся, опять за свое. Но если ты будешь разглагольствовать о своих принципах, катись к такой-то матери, а я пойду в каюту отдохну. Ты и эта работа меня погубили. -- Панталеон Пантоха меняется в лице, Панталеон Пантоха не отвечает на приветствие матроса, беседующего с Пичусой, косится на реку, заводит глаза к темнеющему небу. -- Если бы не вы, я не потерял бы своей жены, своей дочурки. Какой ты зануда, Панта. -- Бразильянка берет его под руку, Бразильянка ведет его в каюту, дает ему бутерброды, наливает кока-колу, чистит апельсин, выбрасывает шкурки в реку, зажигает свет. -- Теперь начнешь лить слезы по своей жене и дочурке? Всякий раз, как ты со мной, потом тебя мучит совесть, не знаю, кто бы это вынес. Ладно, не будь дураком. Мне их не хватает, я страшно по ним скучаю. -- Панта ест, пьет, надевает пижаму, ложится, у Панты дрожит голос. -- Без Почи и малышки Гладис дом опустел. Никак не могу привыкнуть. Ну ладно, ладно, глупенький, кончай кукситься. -- Бразильянка остается в нижней юбке, Бразильянка ложится рядом с Пантой, гасит свет, обнимает его. -- Просто ты ревнуешь к солдатикам. Иди сюда, ложись поудобней, давай почешу головку. Прошел слух, будто сам брат Франсиско предстанет перед нами собственной персоной. -- Генерал Скавино разглядывает толпящихся вокруг креста апостолов в белом, генерал Скавино разглядывает коленопреклоненных верующих, с простертыми кверху руками, калек, слепцов, прокаженных, карликов, умирающих. -- Хорошо, что он не сделал этого. Поставил бы нас в затруднительное положение. Невозможно было арестовывать его на глазах у двадцати тысяч человек, готовых отдать за него жизнь. Где его теперь черт носит. Никаких следов этого сумасшедшего. Спи, бай-бай в своей постельке, я -- Почита, ты -- малышка. -- Бразильянка напевает, Бразильянка покачивается, смотрит на луну, ползущую за стеклом иллю- минатора и серебрящую край койки. -- Моя детка, моя мышка. Я малышку покачаю, я малышку приласкаю. Баю-бай. Вот она, у вас на голове, вот, а-а-а, улетела. -- Лейтенант Бакакорсо толкает дверь Зоологического музея и аквариума Амазонки, лейтенант Бакакорсо пропускает вперед капитана Пантоху. -- Не укусила? Похоже на осу. Пониже, потише. -- У Пантосика меняется настроение, Пантосик чувствует себя маленьким, отходит, смягчается, свертывается в клубочек. -- Спинку, спинку, шейку, ушко. Вот здесь, здесь. Хоп, убил. -- Лейтенант Бакакорсо машет руками, стоя перед рвом с морской коровой. -- Нет, не оса, черная муха. Они вредные, люди говорят, переносят проказу. У меня, наверное, кислая кровь, меня насекомые никогда не кусают. -- Капитан Пантоха идет мимо Сумасшедшего Дельфина, капитан Пантоха минует Пепельного Дельфина, Рыжего Дельфина, останавливается около Куруиского Муравья, читает: "Ночное насекомое, вредоносное, за одну ночь может разрушить целую ферму, способно совершать переходы в сотни километров, достигнув взрослого состояния, выбрасывает крылья и раздувается". -- А вот мою мать, наоборот, ужасно жрут, -- только она выйдет на улицу, сразу набрасываются. Знаете, этих муравьев здесь жарят и едят с сольцой и жареными бананами. -- Лейтенант Бакакорсо проводит пальцем по хребту сушеной игуаны, по разноцветным перышкам тукана. -- Обратите на себя внимание, вы очень похудели. За последние месяцы килограммов десять потеряли. Что с вами, мой капитан? Работа или переживания? И то и другое понемногу. -- Капитан Пантоха наклоняется и тщетно ищет восемь глаз у огромного ядовитого скачущего Паука-вдовца. -- Раз все в один голос твердят, значит, правда. Перейду на усиленное питание, чтобы набрать вес. Мне очень жаль, Тигр, но пришлось отдать распоряжение войскам помочь жандармерии в преследовании фанатиков. -- Генерал Скавино принимает петиции, ге- нерал Скавино выслушивает жалобы, доносы, расследует, колеблется, советуется, принимает решение, информирует. -- Четыре распятия за шесть месяцев более чем достаточно, эти сумасшедшие обращают Амазонию в язычество, пора принять жесткие меры. Не умеете вы снимать пенки со своей холостяцкой жизни. -- Лейтенант Бакакорсо сжимает в руке увеличительное стекло и разглядывает под ним Осу Уайранга, Осу-колокол, Осу широ-широ. -- Не радуетесь вы свободе, не веселитесь, ходите скучный, как летучая мышь. Я в холостяцкой жизни не вижу особой радости. -- Капитан Пантоха идет вперед, в угол, где собрано семейство кошачьих, капитан Пантоха дотрагивается до Черного ягуара, до Оторонго, Князя сельвы, до Оцелота, до Пумы, до Пятнистого ягуаренка. -- Я знаю, что большинству мужчин через некоторое время надоедает однообразная семейная жизнь, и они на все готовы, лишь бы отделаться от жен. Со мной такого не было. Я действительно страдаю оттого, что Поча ушла. А главное оттого, что она забрала с собой дочку. Что и говорить, по лицу видно, страдаете. -- Лейтенант Бакакорсо слышит: "Детенышами хамелеоны живут на деревьях, а взрослыми уходят в воду". -- В конце концов, жизнь есть жизнь, мой капитан. Вести от супруги имеете? Да, она пишет мне каждую неделю. Живет у сестры Чичи, в Чиклайо. -- Капитан Пантоха пересчитывает змей -- Йакумама, или Мать вод, Черный удав, Мантона, Сачамама, или Мать сельвы. -- Я на Почу не обижаюсь, я ее понимаю. Моя миссия оказалась для нее слишком тяжелой. Ни одна честная женщина такого не вынесла бы. Что вы смеетесь? Я не шучу, Бакакорсо. Простите, но все равно это звучит смешно. -- Лейтенант Бакакорсо закуривает сигарету, лейтенант Бакакорсо выдыхает дым меж прутьев, в клетку птицы Паукар, читает: "Подражает пению всех птиц, смеется и плачет, как ребенок". -- Вы такой щепетильный в вопросах морали, просто помешаны на нравственности, а слава у вас самая худая, какую только можно представить. В Икитосе все, как один, считают вас закоренелым преступником. Как же ей было не уйти, сеньора, не будьте слепой. -- Алисия отдает моток шерсти сеньоре Леонор, Алисия сматывает шерсть в клубок, вяжет. -- Матери запирают своих дочерей на ключ, стоит вашему Пантосику показаться на улице, крестятся и заклинают, как нечистую силу. Знайте же и посочувствуйте Поче. Думаете, я этого не знаю? -- Капитан Пантоха развлекается, бросая корм живописным рыбкам, капитан Пантоха смотрит, как отсвечивает и переливается красками неоновая Тетра. -- Армия этим заданием сослужила мне дурную службу. Видя, с каким пылом вы трудитесь, никому и в голову не придет, что вы переживаете. -- Лейтенант Бакакорсо разглядывает прозрачную синюю Тетру, лейте- нант Бакакорсо смотрит на чешуйчатого Мойщика стекол, на прожорливую Пиранью. -- Да, знаю, у вас высоко развито чувство долга. Первые два патруля возвратились, мой генерал. -- Полковник Петер Касауанки встречает группы у ворот казармы, полковник Петер Касауанки поздравляет их, угощает пивом, утихомиривает кричащих пленников, велит запереть их в караульном помещении. -- Захватили полдюжины фанатиков, один из них -- с приступом лихорадки. Все они присутствовали на распятии старухи в селении Второе мая. Оставить их здесь, передать полиции или отправить в Икитос? Послушайте, Бакакорсо, вы до сих пор не сказали, зачем вы назначили мне встречу в этом музее. -- Капитан Пантоха измеряет взглядом Пайче, Самую Большую Пресно-водную Рыбу из Всех Известных в Мире Рыб. Чтобы здесь, среди рептилий и членистоногих, сообщить вам плохую новость. -- Лейтенант Бакакорсо окидывает равнодушным взглядом Угря, Ската, Чарапу, или Водяную черепаху. -- Скавино желает срочно видеть вас. Ждет в штабе к десяти. Будьте осторожны, предупреждаю, он мечет громы и молнии. Только импотенты, евнухи и сексуально апатичные лица могут желать, -- Синчи завывает и смолкает, прерываемый арпеджио, Синчи декламирует, негодует, -- чтобы бесстрашные защитники Родины, которые, жертвуя собой, служат на дальних границах, жили бы в целомудрии, как вдовцы. Для меня у него всегда одни громы и молнии. -- Капитан Пантоха выходит на набережную, капитан Пантоха смотрит на реку, сверкающую под убийственным солнцем, на моторные лодки и плоты, входящие в Вифлеем.-- А из-за чего он сейчас разошелся, не знаете? Из-за проклятой вчерашней передачи "Говорит Синчи". -- Генерал Скавино не отвечает на приветствие, генерал Скавино не предлагает садиться, ставит пленку, включает магнитофон. -- Этот прощелыга говорил только о вас, одному вам посвятил получасовую программу. Вы считаете, это пустяки, Пантоха? Неужели наши мужественные солдаты должны предаваться пагубному для организма пороку? -- Синчи сомневается, Синчи пританцовывает в ритме вальса "Контаманина", ждет ответа, вопрошает снова: -- Вернуться к детскому греху самоудовлетворения? Передача "Говорит Синчи"? -- Капитан Пантоха слушает, как трещит, заикается, спотыкается пленка, капитан Пантоха смотрит, как генерал Скавино вытаскивает бобину, щелкает по ней, нажимает на все подряд кнопки. -- Неужели, мой генерал? Он снова напал на меня? Он защищал вас, он снова защищал вас. -- Генерал Скавино обнаруживает, что выскочила вилка, генерал Скавино бормочет: "Чушь какая", наклоняется, снова включает магнитофон. -- А это в тысячу раз хуже, чем если бы он на вас нападал. Не понимаете? Он выставляет на посмешище и пятнает Сухопутные войска. Я выполнил все в точности, мой генерал. -- Полковник Максимо Давила разговаривает с интендантом, полковник Максимо Давила делает ревизию продуктового склада, вместе с сержантом-поваром составляет меню. -- Однако возникла серьезная продовольственная проблема. Если я буду кормить всех пятьдесят арестованных фанатиков, то придется урезать рацион солдатам. Не знаю, что и делать, мой генерал. Я ему строго-настрого запретил даже называть мое имя. -- Капитан Пантоха видит, как загорелась желтая лампочка, как закрутились бобины, капитан Пантоха слышит металлический щелчок, отзвук, приходит в ярость. -- Я не понимаю, уверяю вас, что... Молчите и слушайте. -- Генерал Скавино приказывает, генерал Скавино скрещивает руки на груди, закидывает ногу на ногу, смотрит на магнитофон с ненави-стью. -- Мерзость, да и только. Правительству следовало бы наградить сеньора Пантоху орденом Солнца. -- Синчи разражается, Синчи рассыпает блестки между Мылом "Люкс" с Замечательной Отдушкой, Кока-колой, дарящей Свежесть и Отдых, и Помадой "Чарующая улыбка", нагнетает напряжение, требует. -- За достойный восхищения труд на поприще удовлетворения интимных потребностей Часовых Перу. Моя супруга слушала передачу, и дочерям пришлось потом приводить ее в чувство нюхательными солями. -- Генерал Скавино выключает магнитофон, генерал Скавино, заложив руки за спину, мерит шагами кабинет. -- Своими проповедями он делает из нас шутов гороховых в глазах всего Икитоса. Разве я не приказывал принять меры к тому, чтобы не трогали Роту добрых услуг? Заткнуть рот этому типу могут только деньги или пуля. -- Панталеон Пантоха слушает радио, Панталеон Пантоха видит, как рабочие единицы собирают чемоданчики, как Чучупе поднимается на "Далилу". -- Прибить его -- хлопот не оберешься, придется дать на лапу. Сходи, Чупито, скажи ему. Пусть чешет сюда, чем скорей, тем лучше. Вы хотите сказать, что часть бюджета Роты добрых услуг тратите на подкуп журналистов? -- Генерал Скавино оглядывает его с головы до ног, генерал Скавино раздувает ноздри, морщит лоб, обнажает зубы. -- Очень интересно, капитан. Они все у меня, все, кто распинал унтер-офицера Миранду. -- Полковник Аугусто Вальдес шлет во все стороны патрульные группы, полковник Аугусто Вальдес удваивает часы караульной службы, отменяет отпуска и увольнительные, изматывает, озлобляет своих людей. -- Да, он опознал большинство. Беда в том, что мы все силы бросили на "братьев" и совсем обнажили границу. Я знаю, опасности нет, но, если бы враг задумал вдруг напасть, он добрался бы до Икитоса за один переход, мой генерал. Нет, не из бюджета, бюджет -- дело святое. -- Капитан Пантоха видит, как в нескольких сантиметрах от генеральской головы по подоконнику пробегает мышонок. -- У вас есть копии всех наших счетов, можете проверить. Из собственного жалованья. Приходится ежемесячно жертвовать пятью процентами своих доходов, чтобы заставить этого шантажиста молчать. Не понимаю, почему он так поступил. Из профессиональной щепетильности, нравственного негодования, человеческой солидарности, друг Пантоха. -- Синчи входит в интендантский центр, хлопнув дверью, Синчи, как шквал, взлетает по лестнице на командный пункт, пытается обнять сеньора Пантоху, сбрасывает пиджак, садится на стол, смеется, грохочет, разглагольствует. -- Ибо не могу выносить, что есть еще у нас в этом городе, где мать произвела меня на свет, люди, которые недооценивают ваш труд и вешают на вас всех собак. Наш уговор был прост и ясен, и вы его нарушили. -- Панталеон Пантоха швыряет линейку о стену, у Панталеона Пантохи на губах выступает пена, глаза мечут искры, зубы лязгают. -- Какого черта я плачу вам пятьсот солей ежемесячно? Чтобы вы навеки забыли о моем существовании. Чтобы вы забыли, что на свете есть я и Рота добрых услуг. Я ведь тоже человек, сеньор Пантоха, я знаю свои обязанности. -- Синчи соглашается, Синчи успокаивает его, машет руками, слушает, как рокочет гидроплан, смотрит, как "Далила" бежит по реке меж двух водяных стен, как она поднимается и пропадает в небе. -- Я тоже не чужд переживаний, и мне знакомы порывы и эмоции. Куда ни приду, всюду слышу, как вас поносят, и выхожу из себя. Я не могу позволить, чтобы клеветали на такого благородного человека, тем более что мы Друзья. Я хочу сделать вам серьезное предупреждение, уважаемый подонок. -- Панталеон Пантоха берет его за ворот рубахи, Панталеон Пантоха встряхивает его как следует и, видя, как тот пугается, краснеет, дрожит, отпускает Синчи. -- Помните, что было в прошлый раз, когда вы попробовали напасть на Роту? Я еле удержал сотрудниц, они собирались выколоть вам глаза, а вас распять на Пласа-де-Армас. Помню, очень хорошо помню, друг Пантоха. -- Синчи поправляет рубашку, Синчи пытается улыбнуться, восстановить апломб, застегивает пуговицы. -- Думаете, я не знаю, что на воротах Пантиляндии они повесили мою фотографию и каждый раз, входя и выходя, плевали на нее? Ты прав, Тигр, это, действительно, проблема. -- Генералу Скавино рисуются народные волнения, генерал Скавино представляет расстрелы, убитых и раненых, окровавленных вожаков, отставки, суды, приговоры и слезы. -- За три недели нам в руки попало около пятисот фанатиков, которые прятались в сельве. Но теперь я не знаю, что с ними делать. Отправить в Икитос -- начнется скандал, пойдут демонстрации, на свободе остались тысячи "братьев". Что на этот счет думает Генеральный штаб? А теперь они в восторге от комплиментов, которые я расточаю им по радио, сеньор Пантоха. -- Синчи надевает пиджак, Синчи идет к перилам, прощально машет рукой Китайцу Порфирио, возвращается к письменному столу, трогает за плечо сеньора Пантоху, складывает пальцы крестом, клянется. -- Теперь, встретив меня на улице, они посылают мне воздушные поцелуи. Ладно, дружище Пан-Пан, не делайте из этого трагедии, я думал вам услужить. Но если вы так желаете, Синчи о вас больше словом не обмолвится. Потому что, если вы еще раз упомянете меня или Роту, я спущу на вас всех пятьдесят сотрудниц и предупреждаю, у каждой длинные ногти. -- Панталеон Пантоха открывает ящик письменного стола, Панталеон Пантоха вынимает револьвер, заряжает его и разряжает, вращает барабан, целится в грифельную доску, в телефон, в балки. -- А если они вас не прикончат, я добью сам, пущу вам пулю в лоб. Ясно? Яснее ясного, друг Пантоха, не будем тратить слова. -- Синчи отвешивает поклон за поклоном, Синчи расточает улыбки, прощается, задом пятится вниз по лестнице, пускается наутек, исчезает на тропинке к Икитосу. -- Ясно как божий день. Кто такой сеньор Пан-Пан? Знать не знаю, нет такого, слыхом не слыхал. Что такое Рота добрых услуг? Понятия не имею, что это такое, с чем ее едят. Правильно? Ну вот, мы прекрасно друг друга понимаем. Пятьсот кругленьких за этот месяц, как всегда, через Чупито? Нет, нет, только не это. -- Сеньора Леонор секретничает с Алисией, сеньора Леонор бежит к августинцам, выслушивает доверительное признание настоятеля, за- дыхаясь, возвращается домой, встречает Панту, разражается протестами. -- Явиться в церковь с одной из этих. И куда -- в церковь Святого Августина! Отец Хосе Мариа рассказал мне. -- Выслушай и постарайся понять меня, мама. -- Панта швыряет шапочку на вешалку, Панта идет на кухню, пьет сок папайи со льдом, вытирает рот. -- Я этого никогда не делаю, ни с кем из них в городе не показываюсь. Но тут особые обстоятельства. Отец Хосе Мариа видел, как вы вошли под руку, будто так и надо. -- Сеньора Леонор наполняет ванну холодной водой, сеньора Леонор срывает обертку с мыла, вешает чистые полотенца. -- В одиннадцать утра, когда в церкви все порядочные женщины Икитоса. Потому что именно в одиннадцать утра крестят младенцев, я не виноват, дай мне объяснить. -- Пантосик снимает гуайаберу, Пантосик сбрасывает брюки, рубашку, трусы, надевает халат, тапочки, входит в ванную комнату, раздевается, лезет в ванну, прикрывает глаза, бормочет: "Как прохладно". -- Печуга -- одна из самых старых и добросовестных сотрудниц, я не мог отказать ей. Мы не можем фабриковать мучеников, довольно с нас и тех, кого они сделали. -- Тигр Кольасос просматривает папки с газетными вырезками, помеченными красным карандашом, Тигр Кольасос совещается с офицерами из Службы безопасности, из сыскной полиции, предлагает план Генеральному штабу, проводит его в жизнь. -- Подержи их в казармах пару недель на хлебе и воде. Потом припугни и отпусти, кроме десяти-двенадцати заводил, их пришли нам в Лиму. Печуга! -- Сеньора Леонор мечется по спальне, сеньора Леонор мечется по гостиной, заглядывает в ванную, видит, как Панта бьет ногой по воде и брызги летят на пол. -- Посмотри, с кем ты работаешь, с кем водишься. Печуга! Это же значит -- оторва! Как могло получиться, что ты явился в церковь с падшей женщиной, у которой вдобавок такое имя. Я не знаю, какого святого молить, я уж и к младенцу-мученику ходила, на ко- ленях просила, чтобы он вытащил тебя из этого вертепа. Она попросила меня быть крестным отцом ее сынишки, и я не мог отказать ей, мама. -- Пантосик намыливает голову, лицо, тело, Пантосик плещется под душем, заворачивается в полотенце, выскакивает из ванны, вытирается, опрыскивается дезодорантом, причесывается. -- Печуга и Стомордый поступили очень мило -- дали ма- лышу мое имя. Его зовут Панталеон, я крестил его. Какая честь для нашей семьи. -- Сеньора Леонор идет на кухню, сеньора Леонор приносит щетку с тряпкой, вытирает пол в ванной, идет в спальню, подает Панте рубашку, отутюженные брюки. -- Уж если тебе приходится выполнять эту ужасную работу, выполняй по крайней мере и то, что ты мне обещал. Не ходи с ними, чтобы люди вас вместе не видели. Знаю, мамуля, не томи мне душу, оп! До потолка, оп! -- Пантосик одевается, Пантосик бросает грязное белье в корзину, улыбается, подходит к сеньоре Леонор, обнимает ее, приподымает. -- Ах, чуть не забыл показать. Смотри, письмо от Почиты. И фотографии малышки Гладис. Ну-ка, подай мне очки. -- Сеньора Леонор оправляет юбку, сеньора Леонор поправляет кофточку, отнимает у него конверт, идет к свету, к окну. -- Ой, ну что за прелесть, до чего хороша моя внучка и как поправилась. Когда же ты пошлешь мне то, что я у тебя прошу, святой Иисус Багасанский. Целыми днями простаиваю в церкви, молюсь, чтобы нас перевели отсюда, -- и никакого толку. Какой набожной ты стала в Икитосе, моя старушка, а в Чиклайо, бывало, и в церковь не заглядывала, все в карты играла. -- Панта садится в плетеную качалку, Панта листает газету, решает кроссворд, смеется. -- Молитвы, наверное, не помогают потому, что ты путаешь веру с предрассудками: младенца-мученика со святым Иисусом Багасанским, господа-чудотворца со святой Игнасией. Не забывайте, что придется бросить людей и деньги на охоту за сумасшедшими "братьями". -- Полковник Лопес Лопес садится на самолет, в джипы, на катера, полковник Лопес Лопес разъезжает по Амазонии, возвращается в Лиму, заставляет работать сверхурочно офицеров из Счетно-финансового отдела, диктует докладную, является в кабинет к Тигру Кольасосу. -- Довольно значительные расходы для Сухопутных войск. Да еще Рота добрых услуг -- чистое кровопускание, работает в убыток. Не говоря уж о других проблемах. Вот письмо от Почи, всего четыре строчки, я тебе прочитаю. -- Панта слушает музыку, Панта гуляет по Пласа-де-Армас с сеньорой Леонор, работает до полуночи у себя в кабинете, спит шесть часов, поднимается с зарей. -- На лето они поехали с Чичи в Пиментель, там пляж. И ни слова о возвращении, мама. Словно никакой Роты и не было. -- Тигр Кольасос нахлобучивает фуражку, Тигр Кольасос пропускает вперед генерала Викториа и полковника Лопес Лопеса, вслед за ними выходит из кабинета, в машине садится на переднее сиденье, велит шоферу гнать в "Росита Риос". -- Да, разумеется, это один из выходов, именно его выбрал бы Скавино. Но не слишком ли мы спешим? Не вижу причин и необходимости объявлять опыт с Ротой добрых услуг неудавшимся. Отрицательные стороны, имеющиеся в ее работе, не так уж значительны. Меня не беспокоят отрицательные стороны в ее работе, меня беспокоят положи-тельные, Тигр. -- Генерал Викториа выбирает столик на открытом воздухе, генерал Викториа садится во главе, отпускает узел галстука, внимательно изучает меню. -- И особенно ее фантастические успехи. По-моему, дело в том, что мы, сами не зная того и не ведая, запустили адский механизм. Лопес только что объехал все гарнизоны в сельве, его доклад вызывает тревогу. Считаю необходимым как можно скорее набрать еще десять рабочих единиц, -- телеграфирует капитан Пантоха. -- Не ради расширения масштабов, но во имя сохранения достигнутого уровня. Дело в том, что услуги, предоставляемые Ротой капитана Пантохи, стали главной заботой всех гарнизонов, лагерей и постов Амазонии. -- Полковник Лопес Лопес заказывает для начала жаренное на вертеле мясо с кукурузой, потом утку в маринаде с перцем. -- Я ничуть не преувеличиваю, мой генерал. И офицеры, и унтер-офицеры, и солдаты только об этом и говорят, поверьте. Даже о преступлениях "братьев" забывают, едва дело касается услуг. Причиной тому -- многочисленные патрули и поисковые группы, снаряженные в погоню за убийцами на религиозной почве, -- вскрывает суть капитан Пантоха. -- Как известно Командованию, эти отряды находятся в горах, выполняя задание первостепенной важности полицейско-гражданского характера. Этот чемодан, Тигр, полон доказательств. -- Генерал Викториа останавливается на маринованной рыбе с луком и перцем и на почках по-креольски с рисом. -- Угадай, что в нем за бумаги. Докладные о боевой готовности воздушных, наземных и речных оборонных сооружений на эквадорской, колумбийской, бразильской и боливийской границах? Холодно. Предложения и проекты улучшения наших средств обороны и нападения в районе Амазонии? Холодно. Исследования в области коммуникаций, интендантского дела, этнографии? Холодно, холодно. Рота добрых услуг полагала своей обязанностью послать оперативные группы туда, где находятся эти отряды, -- радирует капитан Пантоха. -- И мы выполнили эту задачу благодаря усилиям и энтузиазму всего без исключения персонала. Сплошные заявки на ЖРДУГЧА, мой генерал. -- Полковник Лопес Лопес на десерт берет медовую халву из арахиса и охлажденное как следует пльзеньское пиво, полковник Лопес Лопес заключает: -- Все унтер-офицеры Амазонии подписали прошение о предоставлении им возможности пользоваться услугами Роты. Вот они тут: сто семьдесят две страницы. Для них мы специально создали летучие бригады из двух-трех рабочих единиц, но такое дробление персонала лишает меня возможности полностью обеспечивать потребительские центры, -- телефонирует капитан Пантоха. -- Надеюсь, я не слишком превышаю свои полномочия, мой генерал. Опрос, проведенный Лопес Лопесом среди офицеров, дал невероятные результаты. -- Генерал Викториа управляется с едой, помогая себе корочкой хлеба, генерал Викториа запивает каждый кусок пивом, отирает лоб салфеткой. -- От капитана и ниже -- девяносто пять процентов офицеров -- тоже требуют услуг. А от капитана и выше -- пятьдесят пять. Что ты скажешь на это, Тигр? В соответствии с цифрами, которые сообщил мне полковник Лопес после проведения неофициального опроса, я должен полностью пересмотреть наш план-ми- нимум и расширить деятельность ЖРДУГЧА, мой генерал. -- Капитан Пантоха оживляется, капитан Пантоха исписывает тетрадь за тетрадью, принимает таблетки, засиживаясь до рассвета на командном посту, отправляет объемистые заказные пакеты. -- Убедительно прошу не принимать во внимание проект, который я вам направил. Сейчас день и ночь я работаю над новым графиком. Надеюсь скоро выслать его вам. Мне очень жаль, Тигр, но я должен сказать, что Пантоха хоть и псих, но при этом воплощение здравого смысла. -- Генерал Викториа набрасывается на почки, генерал Викториа шутит, что французы правы, главное -- попасть в ритм, а там можно съесть сколько угодно -- восемнадцать, двадцать блюд. -- Его аргументы неопровержимы. Ввиду возможного удвоения числа потребителей в случае включения в их число унтер-офицеров, -- капитан Пантоха совещается с Чучупе, Чупито и Китайцем Пор-фирио, капитан Пантоха производит осмотр кандидаток, отсеивает "прачек", беседует с сутенерами, подкупает сводней, -- должен сообщить вам, что, согласно минимальному плану, обеспечивающему уровень потребления ниже жизненно необходимого сексуального минимума, понадобится четыре судна того же водоизмещения, что и "Ева", три летательных аппарата типа "Далилы" и оперативный штаб в двести семьдесят две рабочие единицы. Почему сержантам и солдатам эти услуги предоставляются, а унтер-офицерам -- нет? -- Полковник Лопес Лопес отодвигает на край тарелки лук и косточки и в два приема приканчивает утку под маринадом, полковник Лопес Лопес улыбается, оглядывает проходящую мимо женщину, подмигивает, восклицает: -- Какая лепка! А если предоставить унтер-офицерам, то чем офицеры хуже? И так далее. Возразить нечего. Разумеется, если в сферу деятельности Роты включить офицеров, то и цифры будут другими, мой генерал. -- Капитан Пантоха идет к знахарям, капитан Пантоха принимает айауаску, и в его галлюцинациях армии женщин, распевая распу, проходят парадом по Марсову полю, капитана Пантоху рвет, он работает, ликует. -- Я провел небольшое исследование, так, на всякий случай. Придется, по-видимому, создать специальный отряд для чрезвычайных заданий. Разумеется. -- Генерал Викториа отказывается от десерта, генерал Викториа просит кофе, вынимает пузырек с сахарином, бросает две таблетки, залпом выпивает чашку, закуривает сигарету. -- И если допустить, что для биологического и психологического здоровья войск необходима Рота, то, наверное, из месяца в месяц надо увеличивать и число услуг. Потому что, ты сам прекрасно знаешь, Тигр, инструмент совершенствуется в процессе труда. И в данном случае спрос всегда будет превышать предложение. Вот именно, мой генерал. -- Полковник Лопес Лопес просит счет, полковник Лопес Лопес делает попытку вынуть бумажник, слышит: "Вы что, с ума сошли, сегодня угощает Тигр". -- Хотели заткнуть дыру, а разворотили такую брешь, что сквозь нее, как сквозь решето, уйдет весь бюджет Интендантской службы. И вся энергия наших солдат. -- Генерал Скавино отправляется с особой миссией в Лиму, генерал Скавино наносит визиты политическим деятелям, просит аудиенции, советует, интригует, хитрит, возвращается в Икитос. Эту жажду услуг, пробудившуюся в сельве, Тигр, не может остановить даже Христос. -- Генерал Викториа открывает дверцу машины, генерал Викториа выходит первым, говорит: жаль, нельзя вздремнуть после такого обеда, велит ехать обратно в министерство. -- Даже -- не будем отставать от моды -- младенец-мученик. Кстати, вы знаете, что его почитают уже и в Лиме? Вчера я у своей невестки обнаружил маленький алтарь с изображением младенца-мученика. Для начала -- отборный отряд из десяти рабочих единиц специально для офицеров, мой генерал. -- Капитан Пантоха разговаривает сам с собой на улице, капитан Пантоха засыпает за письменным столом, грезит, пугает сеньору Леонор своей худобой. -- Для гарантии качества мы, разумеется, набрали бы их в Лиме. Как, по-вашему, звучит: "Особый отряд Женской роты добрых услуг для офицеров -- ОО ЖРДУГЧА"? Высылаю вам подробный проект. Да, черт возьми, они, пожалуй, правы. -- Тигр Кольасос входит в кабинет, Тигр Кольасос думает, ломает голову, вскрывает почту, грызет ногти. -- Эта свистопляска принимает мрачный оборот. 9 ЭКСТРЕННЫЙ ВЫПУСК ГАЗЕТЫ "ЭЛЬ ОРИЕНТЕ" (Икитос, 5 января 1959 года), ПОСВЯЩЕННЫЙ ПЕЧАЛЬНЫМ СОБЫТИЯМ В НАУТЕ Специальный репортаж подготовлен всей ре- дакцией газеты "Эль Ориенте" по инициативе и под идейным руководством ее директора Хоакина Андоа с целью дать читателям де- партамента Лорето самое живое и точное опи- сание трагедии, приключившейся с Бразиль- янкой, начиная с налета в Науте и кончая погребением, состоявшимся в Икитосе, с под- робным изложением обстоятельств, приковав- ших к себе внимание общественности. Плач и сюрпризы сопровождали останки прелестной жертвы Вчера утром, ровно в одиннадцать часов, бренные останки той, что была Ольгой Арельано Росаурой, в дурном обществе известной как Бразильянка, поскольку некоторое время она прожила в городе Манаосе (см. ее биографию на с. 2--4 и 6 столбцы), были захоронены на историческом кладбище города среди скорби и печали, проявленных ее товарищами по работе и друзьями, что тронуло сердца многочисленных собравшихся на похороны жителей. Перед погребением покойной были возданы воинские почести пехотным подразделением из военного лагеря Варгас Герра, и этот жест вызвал немалое удивление даже среди тех, кто был крайне удручен трагическими обстоятельствами гибели юной и заблудшей лоретанской красавицы, которую капитан (sic!) Панталеон Пантоха в своей надгробной речи назвал "несчастной жертвой долга и людской низости и вероломства" (полный текст речи читайте на с. 3, 1 столбец). Те, кому было известно, когда состоятся похороны юной несчастливицы, спозаранку собрались около кладбища (улицы Альфонсо Угарте и Рамона Кастильи), и очень скоро толпа любопытных блокировала главный вход и подступы к монументу Павшим за Родину. Приблизительно в десять тридцать присутствующие могли видеть, как прибыл грузовик из военного лагеря Варгас Герра и из него вышло подразделение из 12 солдат в касках, в полном боевом снаряжении и с винтовками, под командой пехотного лейтенанта Луиса Бакакорсо, расставившего своих людей по обе стороны от главных кладбищенских ворот. Это вызвало жгучий интерес среди присутствующих, которые не в силах были догадаться, что привело воинское подразделение в этот час в это место и в данных обстоятельствах. Загадка разрешилась чуть позже. Видя, что скопление зевак и публики почти полностью закрыло доступ к кладбищу, лейтенант Бакакорсо приказал солдатам расчистить путь, что те и исполнили без промедления и не колеблясь. Без пятнадцати одиннадцать известный всем нам роскошный катафалк лучшего похоронного агентства Икитоса "Модус вивенди", весь в цветах, показался на улице Альфонсо Угарте, а следом за ним -- эскорт такси и частных автомобилей. Процессия медленно следовала из местечка на реке Итайа, где находится так называемая Рота добрых услуг, в просторечье более известная как Пантиляндия, -- там накануне ночью свершался обряд бдения над телом безвременно погибшей Ольги Арельано Росауры. Толпа застыла в молчании, а потом сама расступилась, пропуская процессию на кладбище. В последний путь злополучную Ольгу провожало много народу -- по мнению наблюдателей, около ста человек, большинство были в трауре, а ее подруги по работе и "прачки" Икитоса -- с выражением скорби на лицах. Эта группа женщин из печально известного заведения на реке Итайа скорбела больше всех -- что вполне объяснимо, -- заливаясь слезами под темными густыми вуалями и черными мантильями. Особую взвол- нованность и драматизм событиям придавало то обстоятельство, что среди этих женщин в первых рядах находились шестеро, вместе с усопшей Бразильянкой пережившие печальную историю в Науте, которая последней стоила жизни, а Луиса Канепа (она же Печуга), как известно нашим читателям, во время прискорбного происшествия получила довольно серьезные ранения от руки налетчиков (см. с. 4, где рассказывается в подроб- ностях о засаде, устроенной в Науте, и ее кровавом завершении). Но главный сюрприз поджидал общественность позже -- когда из похоронного экипажа в военной форме и темных очках вышел капитан Сухопутных войск, создатель и руководитель так называемой Роты добрых услуг, широкоизвестный и малоуважаемый сеньор Панталеон Пантоха, о котором до тех пор никто, во всяком случае у нас в газете, не знал, что он является офицером Перуанских вооруженных сил, что, само собой, вызвало в публике разнообразные толки. Когда гроб сняли с катафалка, то заметили, что он имеет форму креста, принятую для покойников, при жизни принадлежавших к Братству по кресту, и это чрезвычайно удивило многих, поскольку подозревали, что смерть Бразильянки была делом рук этой религиозной секты, хотя, с другой стороны, это предположение энергично отвергалось главным пророком Братства (см. "Послание добрым людям о людях злых" брата Фран- сиско, которое мы помещаем на с. 3--3 и 4 столбцы). Гроб был снят с катафалка и перенесен на кладбище самим капитаном Пантохой и его сотрудниками из пресловутой Роты добрых услуг, каковые все до одного были в глубоком трауре, а именно: Порфирио Вонгом, в Вифлеемском квартале известным под кличкой Китаец, первым унтер-фицером ПМФ Карлосом Родригесом Саравиа (который вел судно "Ева" во время нападения в Науте), унтер-офицером ПВВС Алонсо Пантинайа (он же -- Псих), в прошлом мастером высшего пилотажа, нижними чинами Синфоросо Кайгуасом и Паломино Риоальто, а также санитаром Вирхилио Пакайа. Ленты от гроба, на крышке которого красовалась одна-единственная элегантная орхидея, несли знаменитая Леонор Куринчила (она же Чучупе), девушки из злополучного заведения на реке Итайа: Сандра, Вирука, Пичуса, Лохмушка и другие, -- а также широко популярный Хуан Ривера (он же -- Чупито), весь забинтованный, со следами многочисленных ран, полученных во время нападения в Науте, когда он отбивался со свойственным лоретанину мужеством. Ленты несли еще две подавленные горем сеньоры в возрасте, скромного происхождения, которые отказались назвать свои имена и сказать, какое отношение они имеют к усопшей; по слухам, они являются близкими родственницами Ольги Арельано Росауры, но предпочли остаться неизвестными ввиду малопочтенности занятий, которым посвятила свою жизнь юная девица, варварски распятая на кресте. Когда гроб подняли и процессия двинулась, по знаку капитана Пантохи лейтенант Луис Бакакорсо по-военному отдал команду сопровождавшим его солдатам: "Клинки наголо!", которую они мгновенно выполнили, обнаружив ладную выправку и изящество. Итак, на плечах своих коллег и друзей, меж двух рядов солдат, воздавших ей воинские почести, на городское кладбище Икитоса всту- пила Бразильянка, расставшаяся с жизнью неподалеку от того места, где рождается наша широкая, как море, река. Гроб поднесли к невысокой стене у монумента Павшим за Родину, где всякого входящего встречает печальное обращение, высеченное на плите: ВОЙДИ, ПОМОЛИСЬ, С ЛЮБОВЬЮ ВЗГЛЯНИ НА ЭТОТ ПРИЮТ, МОЖЕТ, ОН БУДЕТ ТВОИМ ПОСЛЕДНИМ ПРИСТАНИЩЕМ. Там в явно дурном настроении и не- объяснимом нерасположении духа (чего не могли не заметить собравшиеся) находился бывший капеллан Сухопутных войск, а ныне священник Икитского городского кладбища, отец Годофредо Бельтран Калила. Священнослужитель с преувеличенной поспешностью выполнил погребальный обряд, не произнеся при этом проповеди, которую от него хотели услышать, и, не дождавшись окончания церемонии, удалился. По завершении церковного обряда капитан Пантоха, встав у гроба безвременно почившей Ольги Арельано Росауры, произнес речь, которую мы помещаем на другой полосе газеты (см. с. 3, 1 столбец), ставшую патетической кульминацией погребальной церемонии, тем более что она то и дело прерывалась сдерживаемыми рыданиями самого капитана Пантохи, которым скорбным эхом вторили упомянутые выше его сотрудницы и многочисленные собрав-шиеся на кладбище женщины легкого поведения. Сразу же после этого гроб снова подняли на плечи те, что внесли его на кладбище, а остальные, главным образом сотрудницы уже упоминавшегося заведения и "прачки", поочередно несли ленты: Процессия прошла через кладбище, в его южный конец, и там, в Павильоне Святого Фомы, в верхней нише No 17, были захоронены останки усопшей. Захоронение гроба и установка плиты (на которой скромно, золотыми буквами написано: Ольге Арельано Росауре, по имени Бразильянка, (1936--1959) от неутешных друзей) вызвали новые взрывы чувств и скорби по поводу ее кровавой кончины, и многие женщины разразились безудержным плачем. Затем, после того как по инициативе Леонор Куринчилы (она же Чучупе) были хором прочитаны молитвы за упокой души почившей лоретанки, собравшиеся стали расходиться. И тут, когда все уже направились к своим очагам, хлынул ливень, словно и небеса решили присоединиться к скорбевшим. Было двенадцать часов дня. ПРОЩАЛЬНОЕ СЛОВО КАПИТАНА ПАНТАЛЕОНА ПАНТОХИ ПРИ ПОГРЕБЕНИИ ПРЕКРАСНОЙ ОЛЬГИ АРЕЛЬАНО, РАБОЧЕЙ ЕДИНИЦЫ, РАСПЯ- ТОЙ В НАУТЕ Ниже мы приводим, полагая, что это пред- ставляет интерес для наших читателей, а так- же потрясает своей щемящей искренностью и удивительными откровениями, надгробную речь, которую произнес на похоронах распя- той Ольги Арельано Росауры (она же Брази- льянка) тот, кто был ее другом и начальни- ком, а именно