ознании у него осталось воспоминание о временах, когда он еще не женился, не спрашивал разрешения остаться подольше и вечеринка могла беспрепятственно длиться сколько душе угодно. Так что есть легкий привкус - не знаю как назвать - агрессии, обиды, в ответ на что ты тоже обижаешься, потому что в конце концов никто не запрещал ему остаться подольше и ты, честное слово, не возражала бы если бы он и задержался, даже до глубокой ночи, потому что иногда приятно провести вечер одной с детьми. Все это создает немного натянутую атмосферу. - Пап, где ты был? - Были в пабе, Соф. - Ты напился? Оливер сделал круг по комнате, изображая пьяного, подышал на Софи, которая замахала руками и притворилась, что сейчас упадет в обморок. - А с кем ты ходил напиваться? - С одним старым приятелем. Со старым лицемером. С американским плутократом. - А что такое плутократ? - Это тот, кто зарабатывает больше, чем я. Как большинство людей, - подумала я. - А он тоже напился? - Напился? Да он так напился, что у него контактные линзы выпали. Софи засмеялась. Я немного успокоилась. На мгновение. И зря. Вам не кажется, что у детей есть чутье на такие вещи? - Ну так кто он? Оливер посмотрел на меня. - Просто Стюарт. - Смешное имя - Просто Стюарт. - Ну хорошо, он юрист. Юрист во всех отношениях, кроме того, что он не работает юристом. - Пап, ты и правда напился! Оливер снова подышал на нее, Софи снова затихла и вроде бы вернулась к своей домашней работе. - Так откуда ты его знаешь? - Кого его? - Просто Стюарта Плутократа? Оливер снова посмотрел на меня. Не знаю, заметила ли это Софи. - Откуда мы знаем Стюарта? - спросил меня он. "Да уж, премного благодарна", - подумала я, - "не хочешь запачкать руки". Еще я подумала: "Пока не время". - Мы были с ним знакомы, - довольно расплывчато сказала я. - Это очевидно, - ответила она совсем по-взрослому. - Бутерброды на кухне, - сказала я Оливеру. - Пора спать, - сказала я Софи. Они знают, когда я так говорю. Я тоже знаю и не люблю поступать так слишком часто. Но что еще было делать? Оливер покопался на кухне какое-то время и вернулся с большим бутербродом с маслом и чипсами. У него есть глубокая сковородка, которой он страшно гордится, с каким-то фильтром, который должен поглощать запахи. Конечно, ничего он не поглощает. - Секрет хорошего горячего бутерброда с маслом и чипсами - сообщил он, уже не в первый раз, - в том, что горячие чипсы растапливают масло на хлебе. - Так что? - Так что масло течет по рукам. - Нет. Так что со Стюартом? - Ах, Стюарт. Он в добром здравии. Весь седой. Купается в деньгах. Не дал мне угостить его выпивкой - ты же знаешь каково это, когда превращаешься в плутократа. - Мне кажется, ни ты, ни я этого не знаем. Послушать Оливера, Стюарт тот же что и раньше, только стал плутократом и пивным занудой, который много болтает о свиньях. - Вы собираетесь снова встретиться? - Не говорили об этом. - Ты взял его номер телефона? Оливер взглянул на меня и подобрал немного масла с тарелки. - Он мне не сказал. - Ты хочешь сказать - он отказался? Оливер прожевал свой кусок, потом театрально вздохнул: - Нет. Я хочу сказать, что я его не спрашивал, а он сам не предложил. Я почувствовала облегчение, когда услышала это. Это стоило раздражения Оливера. Может он здесь просто проездом. Хочу ли я встретиться со Стюартом снова? Я задала себе этот вопрос позже. И ответа не нашла. Вообще я неплохо разрешаю затруднения - что ж, кто-то должен этим заниматься - но я сознаю, что в некоторых вещах я хочу чтобы кто-то другой принял решение за меня. В любом случае, не думаю, что до этого дойдет. Терри: У меня есть друзья, которые живут у моря. Они рассказали мне, как работают ловцы крабов. Они начинают глубокой ночью, где-то в два традцать и работают до утра. Они раскладывают сеть длиною до пятисот ярдов, к которой через каждый ярд подвешивают грузило и наживку. В качестве наживки обычно используют угря. Потом, после того как они разложили сеть, они начинают ее натягивать и тут требуется острый глаз и большая сноровка. Крабы хватаются за наживку, но крабы ведь не дураки, они не дадут просто так поднять себя в воздух, отцепить от сетки и бросить в корзину. Поэтому за секунду до того, как краб опустится вниз, за секунду до того, как он удерет, ловец крабов должен бесшумно спуститься в воду и подловить его. Как говорит моя подруга Марсель: это вам ничего не напоминает? Стюарт: Что вы думаете о том, как повел себя Оливер? Только честно. Не знаю, чего я ждал. Возможно я ждал чего-то, в чем сам не могу себе признаться. Но вот что я вам скажу. Я не ждал, что ничего не будет. Я не ждал "Привет, Стюарт, старина! Ах ты, старый пройдоха, столько лет тебя не видел, да, можешь купить мне выпить и потом еще, дай я стряхну с тебя пылинку, и еще одну, пока я и дальше буду относиться к тебе покровительственно, продолжим с того места, где мы остановились". Это то, что я называю "ничего". Возможно, это было немного наивно с моей стороны. Но в жизни ведь есть много запутанных вещей, разве не так? Например, можно не любить своих друзей. Или, скорее, любить их и не любить одновременно. Не то чтобы я продолжал считать Оливера своим другом, конечно нет. Хотя он очевидно все еще считает меня другом. Видите, еще одна проблема: А считает, что Б его друг, тогда как Б не считает А своим другом. Если хотите знать мое мнение, дружба может оказаться более запутанной штукой, чем брак. Я хочу сказать, что для большинства людей брак означает - поставить все на карту, так ведь? В тот миг, когда ты ставишь на кон всю свою жизнь, когда говоришь - вот он я, вот все, что у меня есть, я отдам тебе все, что имею. Я не имею ввиду мирские ценности, я имею ввиду сердце и душу. Другими словами, мы думаем сорвать банк, так ведь? Может нам и не удастся сорвать банк, скорее всего нет, или мы можем заполучить весь выигрыш на какое-то время, а потом довольствоваться и меньшим, но мы знаем, что эта сумма где-то существует, вся, целиком. Раньше это называли идеалом. Думаю теперь мы называем это целевой установкой. Так что потом, когда дела идут хуже, когда цифра упадет ниже установленных, скажем пятидесяти процентов, вы заключаете то, что называется развод. Но с дружбой все не так то просто, да? Вы повстречали кого-то, кто вам нравится, вы проводите время вместе - и вот вы друзья. Но нет церемонии, на которой вы объявляете себя друзьями и нет целевой установки. А иногда вы дружите только потому, что у вас общие друзья. Есть друзья, которых вы долгое время не видели, а потом вновь пересекаетесь и все продолжается с того места, на котором прервалось. Есть друзья, с которыми приходится начинать все заново. Вы не можете заключить развод. Я хочу сказать, что можно поссориться, но это другое дело. Так вот, Оливер просто думал, что мы можем продолжить с того же места, на котором все прервалось - даже не так - с того момента, который предшествовал разрыву. Тогда как я хотел прийти и посмотреть. Увидел же я, в общих чертах, вот что. Я спрашиваю, что он будет пить, он говорит - Скаллсплиттер. Я спрашиваю как насчет Белхавен Уи Хэви. Он насмехается надо мной, потому что считает педантом, у которого полностью отсутствует чувство юмора. "Шутка, Стюарт. Штука". Отсюда вывод: Оливер не знает, что действительно существует пиво, которое называется Скаллсплиттер. Его производят на Оркнейских островах и оно обладает удивительно нежным вкусом. Кто-то сказал, что оно чем-то напоминает фруктовое пирожное. Виноградный привкус. Вот почему вместо него я предложил Бэлхавен. Но Оливер ничего этого не знает, и ему и в голову не пришло, что я могу знать. За десять лет я мог узнать кое-что еще, кроме того, что знал раньше. Оливер: Так чего, по вашему мнению, стоит мой приятель-толстосум? Отвечая на этот вопрос, как и на многие другие, можно воспарить, а можно отнестись к нему приземленно, и пожалуй впервые вы поймаете Оливера на том, что, застегнув липучки на креплениях, он скатится вниз, подобно демократическому большинству. La rue basse, s`il vous plait. Мы не обсуждаем здесь нравственное величие упомянутого индивидуума, а желаем получить грубые факты. Набит ли Стюарт зелеными? Пока мы вместе осушали бокал за бокалом и утоляли жажду, я, из чистого такта, не лез с въедливыми расспросами о его пребывании в Земле Свободных, но мне пришло в голову, что если денежное море плескалось у ног его подобно венецианскому приливу, он мог бы, словно какой-нибудь Медичи - переключаясь с одного полиса на другой - облагодетельствовать меня золотыми. Случается, что художнику не стыдно сыграть свою извечную роль получателя подаяний. Связь между искусством и страданием - это позолоченный шнур, который может стеснять довольно сильно. Новый день - новая скорбь. Да, я сознаю, что в мире дотошных постовых с их квитанциями, Пугинескных" лож для дачи свидетельских показаний, узловатых рук, возложенных на Библию, в мире Поборников Правды, Стюарта нельзя назвать в строгом смысле этого слова толстосумом. Уж скорее очертания его тела наводят на мысль о выжиманиях в спертом воздухе спортзала или духовной тщете домашнего велотренажера. Возможно он посещает парочку индийских клубов, подвывая записям Фрэнка Айфилда. Не берусь судить. Все, что из меня можно выжать, это иронию. К тому же, как вы могли заметить, я питаю большое уважение к субъективным истинам - более ощутимым, более надежным истинам, чем истины объективные - и согласно этому критерию Стюарт был, остается и навсегда останется толстосумом. У него душа толстосума, у него принципы толстосума, и думаю его банковский счет тоже счет толстосума. Пусть вас не обманет его подтянутая оболочка, выставленная ныне на всеобщее обозрение. Он правда сообщил мне один любопытный факт, который возможно имеет, а возможно и не имеет отношения к вышеизложенному. Он сказал мне, что свиньи могут страдать от анорексии". Вы знали об этом? Джиллиан: Я спросила Оливера, - Стюарт расспрашивал обо мне? Он выглядел немного рассеянным. Он только собрался ответить, потом передумал, у него снова был рассеянный вид, и сказал: - Уверен, что да. - И что ты ему сказал? - Что ты имеешь ввиду? - Оливер, я имею ввиду, что когда Стюарт спросил тебя обо мне ты должно быть что-то ответил. Так что ты сказал? - Ну то, что обычно. Я подождала, что обычно срабатывает с Оливером. Но у него снова был рассеянный вид. Что означает либо что Стюарт ничего про меня не спрашивал, либо что Оливер не может вспомнить, что он сказал, либо что он помнит, но не хочет говорить. Как вы думаете - что значит рассказать обо мне "то, что обычно"? Ужин Джиллиан: Когда я сказала, что мы падаем в кровать и не занимаемся сексом, вы ведь поняли, что это шутка? Думаю, мы занимаемся сексом почти так же часто, как и среднестатистическое большинство, что бы под этим ни понималось. Может так же часто, как и вы. А иногда не чаще чем среднестатистическое большинство. Уверена, вы понимаете о чем я. Уверена, вы и сами знаете, что это такое. Возможно, вы займетесь этим как только закончите читать эту страницу. Это происходит так. Не так часто как раньше (и совсем не было пока Оливер болел). Более-менее в одни и те же дни недели - в пятницу, субботу, воскресенье. Нет, это похоже на хвастовство. Раз в неделю. Обычно в субботу - в пятницу я слишком устаю, в воскресенье я думаю о понедельнике. Так что в субботу. Немного чаще когда тепло, немного чаще, когда у меня отпуск. Нельзя исключать и воздействие порнофильма, хотя, по правде говоря, сейчас они вызывают обратный эффект. Когда я была моложе, порнофильмы меня возбуждали. Теперь я ловлю себя на том, что сижу и думаю - "так не бывает" - я не хочу сказать, что со мной так не бывает, я хочу сказать, что ни у кого так не бывает. Так что это не срабатывает как возбуждающее средство. Хотя все еще срабатывает для Оливера, что может создавать трудности. Ты ловишь себя на мысли, что мы всегда можем отложить это до следующего раза - и дело не в том, что мы куда-то собираемся. Я думаю, желание становится все более ... неустойчивым. Ты смотришь телевизор, думаешь о том, не пора ли в постель, потом переключаешь канал, смотришь какой-то мусор и спустя двадцать минут вы оба зеваете и момент упущен. Или один из вас хочет почитать, а другой не хочет и он или она лежит рядом в полутьме и ждет когда же выключится свет, а потом все это ожидание, надежда превращаются в легкое разочарование и момент снова упущен, вот так. Или, проходит несколько дней - больше чем обычно, - и ты понимаешь, что время одновременно работает в обе стороны. С одной стороны тебе не хватает секса, с другой стороны ты постепенно перестаешь о нем думать. Когда мы были детьми, мы считали, что монахи и монашки все время испытывают тайное искушение. Теперь я думаю так - готова поспорить, они не думают об этом вообще, большинство не думают, готова поспорить, оно просто исчезает. Не поймите меня превратно. Мне нравится секс, Оливеру тоже. И мне все еще нравится заниматься сексом с Оливером. Он знает, что мне нравится и чего я хочу. С оргазмом нет проблем. Мы оба знаем, как можно его достичь. Вы можете возразить, что это часть проблемы. Как будто вообще есть проблема. Я имею ввиду - мы всегда занимаемся любовью одинаково - одно и то же время, одни и те же предварительные ( ужасное слово) ласки, в одной и той же позе или позах. И мы делаем это так, потому что так лучше, потому что мы по опыту знаем, что так нам лучше. Так что это превращается в тиранию или обязаловку, или что-то подобное. В любом случае из этого никак не вырваться. Правило семейного секса, если хотите знать - а возможно вы не хотите знать - заключается в том, что спустя несколько лет вы не можете делать что-то, чего не делали раньше. Да, я знаю, я читала все эти статьи и советы о том, как придать остроты семейной жизни, о том, что надо подтолкнуть его к тому, чтобы он купил вам особенное белье, а иногда просто устраивать романтический ужин на двоих при свечах и выделять время, чтобы провести его вместе, но я просто смеюсь, потому что в жизни все не так. По крайней мере в моей жизни. Выделить время? Всегда найдется что-то, что надо постирать. Мы занимаемся сексом по-дружески. Вы понимаете, что я имею ввиду? Да, я вижу вы понимаете. Возможно даже слишком хорошо. Мы участвуем в этом как партнеры. Нам нравится общество друг друга. Мы стараемся доставить друг другу удовольствие, мы внимательны друг к другу. Так что мы занимаемся сексом по-дружески. Уверена бывает хуже. Гораздо хуже. Я вас обескуражила? Он или она рядом с вами только что погасил свет со своей стороны. Ровно дышит, чтобы было похоже на то, что спит, но на самом деле не спит. Может вы сказали: "Я только дочитаю страницу" и в ответ услышали дружеское рычание, но потом вы прочли немного больше, чем собирались. Но теперь уже не важно, ведь так? Потому что я вас обескуражила. Вам уже не хочется заниматься сексом. Так? Мэри: Просто Стюарт и Плут-о-Кот придут к ужину. Софи: Плутократ. Мэри: Плут-о-Кот. Софи: Нет - плутократ! Это значит тот, у кого много денег. Мэри: Просто Стюарт и Плут-о-Кот придут к ужину. Стюарт: Я хотел пригласить их в ресторан, но они сказали, что им не с кем оставить детей. Я почувствовал огромное облегчение, когда добрался до них, так как пришлось поблуждать по незнакомым страницам путеводителя. Район, где они сейчас живут, вряд ли можно назвать районом фешенебельных ресторанов. В былые времена Оливер называл это районом ботулистических закусочных. Было темно, шел дождь, я несколько раз сбивался с дороги и уже начал жалеть, что город построен не на координатной сетке. Так или иначе, я все-таки добрался до их закутка в северо-восточной части Лондона. Можно назвать этот район "смешанным". Агенты по торговле недвижимостью может назвали бы его "перспективным" в надежде, что их не привлекут за это к суду. Сейчас еще используют выражение "облагораживать"? Когда-то это называлось именно так. Но я немного отстал от действительности. Разглядывая улицу, на которой живут Оливер и Джиллиан, я никак не мог понять - то ли дома вырастали из под земли, то ли люди врастали в землю, то ли наоборот. Дом с пожарной сиреной, следующий - заколочен, у входа в третий - громоздкий фонарь, дальше живет несколько семей, хозяин не удосужился перекрасить стены со времен второй мировой. Была пара пустующих домов, но они производили какое-то угнетающее впечатление. Что говорят в тех случаях, когда "облагороженный" не подходит? Они живут на первом этаже маленького одноквартирного домика - занимают подвал и часть этажа. Металлические перила задрожали, когда я спустился по ступенькам, у дверей стояла лужица воды. На кирпичной стене был выведен от руки номер дома - 37А, почерк не был почерком Джиллиан. Дверь открыл Оливер, я передал ему бутылку, он взглянул на нее и сказал - "Оригинально". Потом зачитал вслух надпись на этикетке. "Содержит сульфиты", - процитировал он. "Так-так, Стюарт, а как же твои вверительные грамоты зеленщика"? Это непростой вопрос. Я едва открыл рот, чтобы сказать, что хотя теоретически я сторонник органических вин, на практике все куда сложнее - я даже начал говорить что-то подобное, но тут из кухни вышла Джиллиан. На самом деле это не совсем кухня, скорее отгороженная часть комнаты, вроде как камбуз. Она вытирала руки о полотенце. Оливер тут же начал прыгать вокруг нас как слабоумный, повторяя - "Джиллиан, это Стюарт, Стюарт, позволь представить тебе..." и так далее, но я не стал обращать на это внимания, думаю она тоже не обратила. Она выглядела - она выглядела как и должна выглядеть настоящая женщина - если вы понимаете о чем я. Я не хочу сказать зрелой, хотя и это тоже, я не хочу сказать - старше - хотя и это. Нет, она выглядела так, как и должна выглядеть настоящая женщина. Я мог бы попытаться описать ее, сказать в чем разница, но это все равно не передаст то, что я хочу сказать, потому что я не стоял там, раскладывая ее на составляющие. Я просто воспринимал ее целиком, говоря образно - я вновь видел ее, если вы понимаете о чем я. - Ты похудел, - сказала она, что было мило с ее стороны, потому что большинство людей чтобы растопить лед сказали бы - "ты поседел". - А ты нет, - ответил я, что прозвучало довольно жалко, но это единственное, что мне тогда пришло на ум. "О да, о нет, о да, о нет", - стал передразнивать Оливер. К ужину Джиллиан приготовила восхитительную лазанью с овощами. Оливер откупорил мою бутылку и провозгласил, что вино "вполне глотабельно", затем покровительственно одобрил качество вин Нового Света так, будто я был заезжим американцем, или кем-то, с кем у него дела. Хотя не думаю, что у Оливера так уж много дел. Мы поговорили о том о сем, стараясь не касаться скользких тем. - Так на сколько ты приехал? - спросила она в конце ужина. Спрашивая, она отвела взгляд. - Ну полагаю на какое-то время. - Надолго? - в этот раз она улыбнулась, но все еще не смотрела на меня. - Сколько веревочке виться, - сказал Оливер. - Нет, - сказал я, - вы не понимаете. Дело в том, что я вернулся. Я думаю, они оба этого не ожидали. Я начал было объяснять, как тут дверь, тихонько щелкнув, приоткрылась и передо мной появилось детское личико. Девочка какое-то время смотрела на меня, а потом спросила: "Где твой кот?" Джиллиан: Я думала это будет ужасно. Я думала, что Стюарт смутится - раньше его так легко было смутить. Я думала, что не смогу посмотреть ему в глаза. Я знала, что мне придется. Я думала - что за безумная затея, зачем Оливеру было приглашать его к нам домой? Почему Оливер предупредил меня об этом всего за три часа до назначенного времени? Все прошло нормально. Единственное, что было ужасно, так это болтовня Оливера, который пытался создать непринужденную обстановку. Что было совсем ни к чему. Стюарт очень повзрослел. Он похудел и кажется ему идет седина, но главное - он чувствует себя уверенней, спокойней. Что было удивительно, учитывая обстоятельства. А может нет. В конце концов он уехал, бросился в шумный мир, построил собственную жизнь, сколотил капитал, а вот мы - все те же, что и раньше, если не считать детей, и даже немного обеднели. Он мог бы позволить себе обращаться с нами свысока, но не стал. Мне показалось ему немного досаждал Оливер, нет, даже не так - скорее он относился к Оливеру как к клоуну, ожидая конца представления, чтобы перейти к делу. Такое отношение к Оливеру должно было бы меня задеть, но почему-то не задело. Хотя Оливер был задет. Когда я поймала себя на том, что опять говорю Стюарту, что он сильно похудел (совершенно излишне, так как это было первое, что я ему сказала), Оливер заявил - "Оказывается, свиньи страдают от анорексии". Я неодобрительно посмотрела на него, тогда он добавил - "это Стюарт мне сказал", словно это что-то меняло. Но Стюарт исправил положение, продолжив разговор как ни в чем ни бывало. Действительно, у свиней могут развиваться симптомы анорексии. Особенно у свиноматок. Они становятся гиперактивны, отказываются от еды и теряют в весе. "Отчего так происходит?" - спросила я. Стюарт сказал, что хотя никто не знает этого наверняка, но должно быть это следствие интенсивной кормежки. Мы предпочитаем постную свинину, но постные свиньи более подвержены стрессу. Есть теория, которая объясняет это тем, что стресс задействует какой-то редкий ген, в результате чего животное и начинает так себя вести. Разве это не ужасно? "Запахло человечиной", - сказал Оливер, словно это и было кульминацией всего сказанного. Я и забыла, что Стюарт очень вдумчивый человек. Я не знала, как будут вести себя дети, потому что..., ну да ладно. Я решила отправить их спать в обычное время. Так что когда Стюарт придет, если он придет вовремя, а он конечно пришел во время, Мэри будет уже спать - теоретически, а Софи полчаса побудет со взрослыми. У Софи есть эта довольно ужасная привычка задавать неприятные вопросы. Еще у нее манера разговаривать с людьми очень прямо, она ничуть не стесняется. Так что, поздоровавшись как положено, она посмотрела Стюарту прямо в глаза и сказала: "Насколько мы понимаем вы очень богаты и поможете папе с его проектами". Вы можете себе представить - я не знала куда глаза девать, кроме как посмотреть на Оливера, который упорно избегал моего взгляда. Внутри я вся вспыхнула, и возможно снаружи тоже, от этих ее слов "мы", но тут Стюарт, ничуть не растерявшись, и совершенно нормальным тоном сказал: "Боюсь, все куда сложнее. Дело в том, что все предложения обсуждаются в совете директоров. У меня там только один голос". Я подумала: "спасибо тебе, Стюарт, это великодушно с твоей стороны, огромное спасибо", но тут Софи сказала: "Вы просто увиливаете от ответа". Со свойственным ей суровым выражением лица. Стюарт рассмеялся. "Нет, я не увиливаю от ответа. Видишь ли, во всем необходим порядок. Нет ничего плохого в филантропии, но требуется взвесить все за и против. Но взвесить все за и против невозможно, если нет порядка. Так?" Софи выглядела наполовину убежденной. "Ну если Вы так считаете". Когда она ушла спать, я сказала: "Спасибо". "Ах, это? Я умею вести корпоративные разговоры. Даже слишком хорошо, если требуется". И он оставил все как есть. Просто сделал вид, что вопрос Софи - лишь игра детского воображения, хотя конечно это не так. Чуть позже дверь приоткрылась на пару дюймов и Мэри просунула головку. Она что-то театрально прошептала. Стюарт как раз участвовал в разговоре, но он отвлекся и подмигнул ей. Это было не с целью произвести впечатление, не думаю, что он видел, что я заметила. Несомненно его жизнь изменилась к лучшему. Не то чтобы он говорил об этом. Просто что-то в его поведении. И он стал лучше одеваться. Думаю, к этому причастна его жена. Я не спрашивала о ней. Мы старались не касаться этого, так же как не касаться других скользких тем. Я передержала лазанью. Я была так зла на себя из-за этого. Оливер: Еще один триумф на манеже. Один взмах моего хлыста - и чесоточные львы, и осыпанные блесками ягодицы танцуют в стробоскопическом свете. Музыка за сценой: "Парад" Сати". В котором, насколько я помню, есть и партия хлыста, и партия печатной машинки. Вот символика, которую следовало бы разместить на будущем гербе Оливера. Все прошло гладко. Мне не потребовалось ясновидение Нострадамуса, чтобы догадаться, что Стюарт застынет в клиническом столбняке, чувствуя себя так же непринужденно как и статуя с острова Пасхи. Но я разрядил атмосферу, похвалив вино, которым он как настоящий плутократ запасся по такому случаю. Тасманское pinot noir, подумать только! Джиллиан так переволновалась, что кремировала лазанью. Дети были великолепны, обе вели себя как настоящие леди. Стюарта похоже волновало лишь то, насколько "облагорожен" район по соседству. Это слово он произносил так, словно держал раскаленные шипцы. Как вы думаете, что на него нашло? Может волновался как бы какой-нибудь местный Че Гевара не освободил его БМВ от колес, пока он тут пьет и ест? Немного поразительно сочетание - Стюарт и БМВ. Я был чертовски поражен, когда вышел помахать ему на прощание ночью столь же темной как и та, что видела возвращение тела святого Марка" в Венецию. Если верить нашему Тинторетто. Фонари патетично мерцали, гудрон блестел как влажный бок эфиопа. Когда машина мягко тронулась с места, я пробормотал: "Auf wiedersehen, O Regenmeister"". Король Ринга звучит как Регенмейстер - жаль, что я сразу не обратил внимание. Хоть мне это и неприятно, но должен признать, что стоило Стюарту преодолеть первую социальную травму, как он вроде бы почувствовал себя в своей тарелке. Иногда это производило отталкивающее впечатление, если и правда хотите знать. Перебил меня пару раз, чего бы никогда не случилось dans le bon vieux temps du roy Louys". Как вы считаете - что вызвало эти генетические изменения в моем органическом приятеле? Да, все прошло как по нотам, что звучит довольно забавно применительно к социальному мероприятию, учитывая, как поет большинство людей. Стюарт: Ах, да, еще я спросил их как давно они стали вегетерианцами. - Мы не вегетерианцы, - ответила Джиллиан, - и никогда не были. Я имею виду мы предпочитаем питаться нормально. Она поколебалась немного, а потом добавила - Мы думали, что ты вегетерианец. - Я? Вегетерианец? - я потряс головой. - Оливер, ты всегда все напутаешь. Она это сказала не стервозно и не саркастично. С другой стороны она сказала это и без особой симпатии. Она сказала это смирившимся тоном, как будто констатировала факт, что так есть, было и будет и от нее просто требуется разбираться с последствиями. А ведь она немного прибавила в весе. Но почему бы и нет? Ей это идет. Мне не нравится какие стрижки сейчас делают женщины - слишком коротко на затылке. И я никогда не считал, что желтый ей к лицу. Хотя это ведь не мое дело? Оливер: А Стюарт, хоть и неумышленно, но воспел хвалу господу за свой ужин. Если можно так сказать, он озвучил цитату из Перголези" среди прочих цитат из Фрэнка Айфилда. Он трепался об Угрозе Тому Миру, который мы знаем, другими словами о том, что многообразие биологических видов вскоре всплывет вверх брюхом, что видоизмененные гены в черных водолазках проберутся в святая святых Цитадели Природы, что скромную певчую птичку поразит молчание, а глянцевый баклажан лишится своего лоска, что у всех у нас прорастет горб и мы превратимся в гротескных деревенских персонажей Брегеля - не то чтобы это было такой уж страшной перспективой, учитывая альтернативу расы Стюартов, и что генетические изменения - это монстр Франкенштейна, на этих словах я хотел взвыть так, чтобы задрожал хрусталь в доме, потому что суть истории в том, что Франкенштейн был настоящей душкой и никому не угрожал, но к собственному несчастью лишь оказался воплощением разных ужастиков, придуманных людьми, - но Стюарт говорил и говорил, да так занудно, словно целых цех электродрелей, как выразился один остряк о GM" - вы не находите, что акронимы отвратительны? - и я уже хотел спросить 1.) какое отношение к делу имеет Дженерал Моторс и 2.) не обязан ли Стюарт успехом своей индустрии здоровья именно нашему страху перед злым геном, так что не будь этого страха, не развернется ли вся вышеупомянутая морковная империя на все 180 градусов, как он сказал фразу, которая прозвучала как щелчок пальцев фокусника. "Что ты сказал?" Естественно он повторил мне все, о чем рассказывал и что меня абсолютно не интересовало, подобно тому как одержимо отмывают груды золотоносной породы. Наконец его дрожащие пальцы нащупали драгоценную крупинку. "Закон случайности". Он объяснил, что этот принцип может действовать если, к примеру, урожай-Франкенштейн окажется несъедобным для травоядных, тогда... И тому подобное. Но я уже блуждал в своих мыслях, я уже был далеко. Закон случайности. А ведь это похоже не на робкое, пусть и радостное, чириканье невинной лесной завирушки, но скорее на мощный хор, в котором дружно звучат голоса всего Человечества, Природы и самого Всевышнего. (Когда я говорю о Всевышнем, то вы понимаете, я использую это как метафору. Можете подставить сюда по своему усмотрению Тора, Зевса или маленького Джонни Кварка). А может это просто слова, увековеченные в неоне? Поставьте их в один ряд с "в начале было слово и слово было все", que sera, sera", si monumentum requires, circumspice", "всадник, проезжай мимо"", "мы не сделали то, что должны были сделать" и "дрожащими пальцами он расстегнул ее лифчик". Закон случайности. Разве это не объясняет вашу жизнь, так же как и мою? Разве могут метафизики и моралисты предложить что-то лучше? Поймите меня правильно. Если вы жалуете Оливера меньше, чем могли бы - а я думаю, это не так - вы можете решить, что я принимаю этот блестящий принцип с тем, чтобы как-то оправдаться. Как будто я использую его, чтобы пожаловаться на судьбу - это не моя вина, ваша честь. Напротив, и речь не идет о присутствующих, я полагаю, что в нем по-настоящему выражается трагичность жизни. Старые боги умерли, есть маленький Джонни Кварк - который, как мне кажется, и есть серый Стюарт мироздания, но Закон Случайности - вот это великая вещь, это ценность, он показывает нам, насколько велика пропасть между намерением и поступком, между целью и следствием, как тщетно мы пытаемся выбраться, как по-Люциферски стремительно мы низвергаемся в бездну. Все мы блуждаем во мраке, не так ли? Те, кто не ведают об этом, блуждают в еще большем мраке. Те, кто знают об этом - не блуждают, потому что они понимают, что нет ничего, кроме мрака. Так Рек Оливер в Год Нашего Кварка. Джиллиан: Конечно можно заниматься супружеским сексом и не будучи в браке. Думаю это худшее, что можно вообразить. Извините, не хотела вас расстроить. Возможно это то, чем вы сейчас собирались заняться. Никаких горьких чувств Стюарт: Как ты узнал мой номер? Да просто посмотрел в телефонной книге. Почему мне кажется, что последнее время мне часто задают этот вопрос? Сначала Оливер, теперь Элли. Я хочу сказать - да, я знаю, справочные службы в некоторых частях Великобритании оставляют желать лучшего, но я ведь даже не прибегал к каким-то сверхестественным методам обнаружения информации. Может я слишком долго отсутствовал? Может быть. Возможно. Или когда я зашел в этот антикварный магазин на Лэндброук Гроув и сказал, что мне нужна небольшая картина, но непременно грязная. Женщина так странно на меня посмотрела, что конечно было вполне понятно. Послушайте, - стал пояснять я - мне нужна небольшая картина, которая нуждается в реставрации, - на что она ответила еще более непонимающим взглядом. Может она решила, что я рассчитывал, что тогда картина обойдется мне дешевле. Так или иначе она показала мне три или четыре и сказала: "Боюсь вот эта еще и немного повреждена". "Замечательно", - ответил я и выбрал ту, про которую она говорила. Очевидно она ждала, что я объясню. Но это кое-что из того, что я открыл для себя с возрастом. Что ты не обязан никому ничего объяснять, если ты этого не хочешь. Тоже самое когда Элли зашла за картиной. Она вошла в совершенно пустую комнату, но я не стал ничего объяснять. Я сказал ей, что меня зовут Хендерсон, но не стал ничего объяснять. Я показал ей картину и опять не стал ничего объяснять. Или, точнее, я объяснил, что ничего объяснять не собираюсь. "Подозреваю, это ужасная мазня", - сказал я, - "Я ничего не смыслю в живописи, но у меня есть причина, по которой я хотел бы чтобы вы ее почистили". Она спросила, можно ли снять раму с картины. Только тогда я действительно обратил на нее внимание. Когда она вошла, она выглядела как одна из миллиона девчонок, одетых в черное с ног до головы, которыми похоже наводнилась Англия за то время, пока я отсутствовал. Черный свитер, черные брюки, туфли с квадратным носком на платформе, маленький черный рюкзак, волосы выкрашены в такой оттенок черного, какого в природе не существует. По крайней мере не в Англии. Потом она достала из рюкзака свои инструменты и хотя то, что она делала, было довольно просто, - это и я мог бы сделать, - разрезала сзади полоску, вытащила несколько кнопок, и так далее - она делала это очень сосредоточенно и очень ловко. Я всегда считал, что если хочешь узнать кого-то получше, не надо устраивать ужин со свечами, а надо посмотреть, как они работают. Когда люди сосредоточены на работе, а не на вас. Понимаете о чем я? Спустя какое-то время я стал задавать ей вопросы, которые собирался задать. Совершенно ясно, она восхищается Джиллиан. Я поймал себя на мысли - хорошо, что она не пользуется черным лаком. Ногти у нее покрыты плотным, блестящим, прозрачным слоем. Как лак на картине. Оливер: Снова вечер в пабе. Размышления о метаморфозах таверны. В те времена, когда прошлогодний снег еще не растаял, когда закованные в латы рыцари бороздили моря под белыми знаменами, когда монеты были полновесными, а королевский адюльтер пленял воображение, когда Вестминстер полновластно распоряжался всем и вся, а в добром английском яблоке была добрая английская червоточина, в те времена паб был действительно паб. Вот крепкий извозщик доставляет эль местного изготовления разукрашенному бакенбардами владельцу паба, который еще больше разбавляет его водой прежде чем спаивать этим зельем юнцов, прозрачно бледных лицом, брызгающих слюной идиотов, расточительных мужей, скрывающихся в кабаке от домашних забот, mutile de guerre", у которого вся грудь в наградных ленточках, некрепко сидящего на своем любимом табурете, и старикашку с ввалившимся ртом, щелкающего в дальнем углу костяшками домино. Постоянные посетители вешают свои оловянные кружки на гвоздики, прибитые над баром, вонючий лабрадор нежится у шипящего огня и на краткий миг, если только ловкий новобранец не запустит королевским шиллингом в вашу пинту горького, все тихо и предсказуемо в этом мужском анклаве. Не то чтобы я часто украшал своим присутствием подобные заведения, как вы понимаете. Откровенная доза тестостерона и слезливое пивное общество - это не то, что предпочитает Олли. Но затем, в некий опознаваемый миг там появляется уважаемая леди, любительница выпить, приличная еда и смехотворное вино, маленькие турниры, комедианты, стриптизеры, трансляции спортивных мероприятий, приличное вино и своя кухня, плюс к тому изгнание вызывающих геморрой дубовых табуретов, все в купе, называйте это облагораживанием или генетическими изменениями, в зависимости от того, какой из критериев Стюарта вам ближе, все это не вызывает недовольства Оливера. Пригревшиеся у бара семиотики вполне могут заявить, что паб является картиной более глобальных социальных тенденций. Как Вестминстерский Дож недавно напомнил нам - все мы представители среднего класса. Так что, добро пожаловать, дорогие туристы, в Новую Бельгию, Новую Голландию. Соберись, Оливер, соберись. Пожалуйста, про паб. Место действия, цель, действующие персонажи. Ах, до чего голос совести напоминает своей каденцией и фразеологией голос Джиллиан. Не это ли происходит с мужчинами? Существует множество теорий, объясняющих то, почему мужчины женятся - они женятся на своей второй половинке, на своей матери, на своем doppelganger", на деньгах своей жены - но как насчет того, что на самом деле они ищут собственную совесть? Одному богу известно, что большинство мужчин не способно найти ее в традиционном месте - где-то около сердца или селезенки, так что почему бы не обзавестись ею как аксессуаром, вроде крашеной сдвигающейся панели на крыше автомобиля или руля, снабженного металлическими спицами? Или может быть, наоборот, дело не в том, что на самом деле ищут мужчины, но в том, во что брак неизбежно превращает женщин? Однако, это звучит куда банальнее. Не говоря уже о том, что куда трагичнее. Соберись, Оливер. Очень хорошо. Мы сидели в какой-то дорогой таверне, настоящий пивной Ритц, куда любить ходить Стюарт. Предложите какое-нибудь остроумное и желательно аллитерирующее название на ваш выбор. Мы заказали - хотя, выбирайте на свое усмотрение, что мы заказали. Стюарт, - это я помню хорошо - делал вид, что он мой друг. Или даже так - Друг. Сначала, так как это же Стюарт, мы долго трепались о том о сем, он хвастался передо мной, потом он добрался до заключительной части. Его послание, насколько я понимаю, отличалось простотой янки: я преуспел, значит и ты можешь преуспеть. Как так, о младший повелитель мира? - спрашиваю я, лениво уронив голову на передние лапы, как тот лабрадор. Я так понял, что он замыслил какой-то бизнес план или стратегию. Я острожно намекаю на то, что мне не повредила бы денежная инъекция - я чуть не сравнил себя с наркоманом, но не решился в присутствии человека, который начисто лишен воображения, и вместо этого предложил более здоровое сравнение - что мне необходима денежная инъекция, как диабетику необходима доза инсулина. Стюарт поклялся держать все в секрете от Джиллиан. Действительно, мы разве что не достали швейцарские ножи и порезав большие пальцы не поклялись в том, что теперь мы кровные братья. "Итак", - сказал я, когда мы наконец опустили кружки на вопросы викторины, - "никаких горьких чувств? Кровь под мостом?" "Я не понимаю, о чем ты", - ответил он. Что ж, тогда все в порядке. Мадам Уатт: Стюарт спрашивает меня, что значит - сладкие чувства. Я говорю, что не понимаю о чем он. Он объясняет: "Все только и делают, что твердят о горьких чувствах, мадам Уатт, вот я и подумал - а что значит сладкие чувства". Я отвечаю ему, что живу здесь уже тридцать лет или того больше - похоже что больше - но я точно не понимаю этого дикого языка. Или дикого английского, как в данном случае. "Нет, я думаю вы понимаете, мадам Уатт, думаю вы понимаете нас даже слишком хорошо". И он подмигнул мне. Сначала я подумала это был нервный тик, который у него появился, но это явно не тик. Раньше Стюат никогда так не делал. Но с тех пор Стюарт сильно изменился. Если вы понимаете о чем я, он выглядит как человек, который оставил все свои беды за плечами, чтобы с энтузиазмом броситься навстречу новым. Он похудел и ему уже не так важна чужая оценка. Нет, не совсем так. Просто люди по-разному понимают удовольствие, по крайней