Оцените этот текст:



----------------------------------------------------------------------------
     Перевод Ю. Кагарлицкого
     Генри Фильдинг. Избранные произведения в двух томах. Т. 1. М., ГИХЛ, 1954
     OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------

                                  Комедия

                                                               - facile guts
                               Sperel idem, sudet multum, frustraque laboret
                               Ausus idem... -*

                                                                        Hor.


                        ГРАФУ ФИЛИППУ ЧЕСТЕРФИЛЬДУ*,

                                пэру Англии,
                          кавалеру высокопочетного
                              ордена Подвязки

     Быть  может,  милорд,  эти  сцены  не  достойны  покровительства  Вашей
светлости, и все же замысел, легший в основу некоторых  из  них,  непременно
должен послужить им рекомендацией в глазах того, чья известность зиждется на
борьбе за славное дело свободы, ибо коррупция, изобличаемая здесь,  способна
однажды оказаться для нее неодолимым противником.
     Свобода сцены, мне думается, не  менее  достойна  защиты,  чем  свобода
печати *. По мнению автора, не  составляющему  для  Вашей  светлости  тайны,
пример оказывает  на  человеческий  ум  действие  более  непосредственное  и
сильное, нежели наставление.
     По-моему, милорд, в отношении политики это еще вернее, чем в  отношении
этики. Самое жестокое осмеяние роскоши или жадности производит подчас весьма
малое впечатление на любителя плотских  наслаждений  или  скупца,  но  живое
воспроизведение бедствий, навлекаемых на страну всеобщей коррупцией,  может,
как мне кажется, иметь весьма ощутимое  и  полезное  действие  на  зрителей.
Сократ,  который  своей  гибелью  в  немалой   степени   обязан   презрению,
навлеченному на него комедиями Аристофана *,  навсегда  останется  примером,
свидетельствующим о силе театральной  насмешки.  Правда,  здесь  это  оружие
употреблено  было  во  зло,  но  то,  что  способно  лишить  уважения   даже
добродетель и мудрость, куда легче сумеет вызвать всеобщее  презрение  к  их
противникам. Есть  среди  нас  люди,  кои  так  хорошо  осознали  опасности,
таящиеся в юморе и остроумии, что решили навсегда  избавиться  от  них.  Они
правы, нет сомнения. Ведь остроумие подобно голоду: его  никак  не  удержишь
при виде обильной и разнообразной пищи. -
     Но если могущественные сыны Глупости употребляют все свое  влияние  для
защиты своих более слабых собратьев, Вы, милорд, любимый отпрыск  английских
Муз, будьте покровителем младших потомков этих  богинь.  У  Вас  столько  же
оснований любить их, сколько у других страшиться, ибо, как Вы,  наверное,  и
сами  не  преминули  заметить,  заслужить  у  Муз  славу,   а   у   наиболее
проницательных и достойных из людей  -  рукоплескания,  -  вот  единственные
награды,  на  каковые  может  рассчитывать  истинный   патриотизм,   ставший
предметом насмешек для иных злопыхателей. Я прошу не за себя, а  за  других,
ибо быть причисленным к тем, для кого я стараюсь снискать Ваше расположение,
дает мне право лишь величайшее восхищение и уважение, которое  испытывает  к
Вам милорд,
     покорнейший слуга Вашей светлости

                                                             Генри Фильдинг.




     Эта комедия была  начата  в  Лейдене  в  1728  году.  Однако,  набросав
несколько разрозненных сцен, автор оставил ее и долго о  ней  не  вспоминал.
Сперва я писал ее для собственного развлечения; и, разумеется, не  чем  иным
как донкихотством было бы  ждать  других  плодов  от  попытки  воспроизвести
характеры,   столь   блестяще   обрисованные   неподражаемым    Сервантесом.
Невозможность превзойти его и крайняя трудность идти с ним в  ногу  -  всего
этого оказалось  достаточно,  чтобы  повергнуть  в  отчаянье  самонадеянного
автора.
     К тому же я скоро обнаружил, что совершил ошибку,  которой  был  обязан
недостатком житейского опыта и слабым знанием света. Я понял, что  перенести
действие в новую обстановку и дать моему рыцарю возможность проявиться в ней
иначе, чем в романе,  гораздо  труднее,  нежели  я  воображал.  Человеческая
природа всюду одинакова, а привычки  и  обычаи  разных  наций  не  настолько
изменяют ее, чтобы Дон Кихот в Англии заметно  отличался  от  Дон  Кихота  в
Испании.
     Соображения мистера Бута и мистера Сиббера * совпали с моими; проглядев
упомянутый набросок, они отговорили меня от опрометчивой мысли поставить его
на сцене. Пьеса снова была водворена ко мне на полку и, наверно, погибла  бы
там в забвении, если б мольбы попавших  в  беду  актеров  Дрюри-Лейна  *  не
заставили меня взяться за ее исправление; в то же время мне пришла в  голову
мысль добавить сцены, относящиеся к нашим выборам.
     В переделанном виде пьеса многократно репетировалась в этом  театре,  и
был уже назначен день ее первого  представления,  но  великан  Каджанус,  из
рода, который всегда был враждебен нашему бедному дону, так долго задерживал
ее появление перед зрителями, что актерские бенефисы заставили бы  перенести
спектакль на следующий  сезон,  не  передай  я  пьесу  туда,  где  она  ныне
поставлена *.
     Я задержал внимание читателя для того, чтобы объяснить, почему  комедия
публикуется в ее теперешнем виде, и предоставить  ему  возможность  отличить
части, возникшие в этом сезоне, от других, написанных в более  ранние  годы,
когда еще не  существовало  большинства  произведений,  которыми  я  пытался
доставить развлечение публике.




            Дон-Кихот.                                  Джезабел.
            Санчо.                                      Джон.
            Сэр Томас Лавленд.                          Бpиф - адвокат.
            Доротея.                                    Доктор Дренч - врач.
            Фейрлав.                                    Mистер Сник.
            Сквайр Баджеp;                              Миссис Сник.
            Мэр.                                        Мисс Сник.
            Избиратель.                                 Кучер дилижансa.
            Газл.                                       Толпа.
            Миссис Газл.

           Место действия: гостиница в провинциальном городишке.



                          Директор театра. Автор.

     Директор. Как можно без пролога,  сэр?!  Публика  никогда  не  потерпит
этого. Она не поступится ничем из того, что ей причитается.
     Автор. Я покорный слуга публики, но даже она не заставит меня  написать
пролог, если это мне не под силу.
     Директор. О, ничего нет проще, сэр. Я  знавал  одного  автора,  который
вместе с пьесой приносил в театр три или четыре пролога, а мы  уж  выбирали,
какой читать.
     Автор. Бывает, сэр. У меня самого в кармане три  пролога.  Их  сочинили
мои друзья, но ни одного из этих прологов я не решусь предложить вам.
     Директор. Почему же?
     Автор. Да потому, что они уже двадцать раз были прочитаны со сцены.
     Директор. Разрешите-ка мне самому на них взглянуть.
     Автор. Они написаны дьявольски  трудным  почерком,  вам  все  равно  не
разобрать. Я  расскажу,  о  чем  там  идет  речь.  Один  из  них  начинается
поношением всего, что сочинили мои современники. Автор сокрушается по поводу
упадка театра и под конец заверяет публику, что данная пьеса была написана с
целью возродить подлинный вкус. Если публика ее одобрит,  заявляет  он,  это
будет лучшим доказательством того, что она таковым обладает.
     Директор. Что ж, хороший план.
     Автор. Возможно. Но вот уже десять лет, как об этом твердят чуть не все
прологи. Следующий пролог в ином  духе:  первые  двенадцать  строк  обличают
непристойность на сцене, а последние двенадцать наглядно знакомят вас с нею.
     Директор. Это больше подходит для эпилога. Ну, а третий каков?
     Автор. Что ж, третий написан не без остроумия и очень бы  нас  устроил,
не случись одна ошибка.
     Директор. Какая же это?
     Автор. Да, видите ли, автору не довелось прочесть моей пьесы, и, решив,
что это, должно  быть,  комедия  в  пяти  актах,  написанная  согласно  всем
правилам, он яростно обрушился на фарс. Что и  говорить,  пролог  недурен  и
вполне подойдет  для  первой  же  комедии  из  светской  жизни,  которую  вы
поставите.
     Директор. Однако  не  думаете  ли  вы,  что  пьеса  с  таким  необычным
названием, как ваша,  нуждается  в  кое-каких  разъяснениях?  Все  ли  будет
понятно публике?
     Автор. Безусловно. Ей; надо думать, знакомы образы Дон Кихота и  Санчо?
Я перенес их в Англию и поселил в деревенской гостинице; и кого удивит,  что
рыцарь повстречал здесь людей, столь же безумных, как он  сам?  При  желании
это можно сказать в сорока скучных строках, но лучше обойтись  без  них.  По
правде говоря, все прологи, которые я когда-либо слышал, наводят  на  мысль,
что авторы, сознавая недостатки своих пьес, желают усыпить  публику  еще  до
представления. Большой ли прок в меню, если гостям не дают выбрать блюдо,  а
заставляют проглатывать все подряд?

                               Входит актер.

     Актер. Сэр, публика так стучит тростями,  что  если  мы  тотчас  же  не
начнем, она разнесет театр,  прежде  чем  откроется  занавес.  Лучше  ее  не
сердить! На галерее сидит несколько таких оголтелых свистунов, каких  никому
еще слышать не приводилось.
     Автор. Не бойтесь! Это  мои  хорошие  друзья.  Сначала  они  прикинутся
недоброжелателями, но уже к концу первого акта перейдут на нашу сторону.
     Директор. В таком  случае  вели  сейчас  же  играть  увертюру.  Где  вы
устроитесь, сэр?
     Автор. В таком месте, откуда я все увижу, а сам останусь  незамеченным.
И уверяю вас, сэр, если публика будет хоть вполовину так занята пьесой,  как
я, представление окончится под общие аплодисменты.






                              Двор гостиницы.
                               Газл и Санчо.

     Газл. И слышать я не хочу про этого Дон Кихота,  черт  бы  его  подрал!
Явился ко мне в дом, объедает меня, а потом, не угодно ли, оказывается -  он
странствующий  рыцарь!  Странствующий  жулик,  вот  он  кто!  Пусть   только
попробует не заплатить мне по счету, я достану на него приказ об аресте.
     Санчо, Моему хозяину ваши  бумажки  нипочем,  приятель.  Побывали  б  в
Испании, так знали бы, что люди его положения стоят выше закона.
     Газл. И слышать я не хочу про вашу Испанию, сэр! Я англичанин, а у  нас
законы для всех писаны. И если ваш хозяин не  заплатит  мне,  я  прямехонько
отправлю его испанское сиятельство в такое местечко,  откуда  ему  выбраться
будет не легче, чем вашим землякам забраться в Гибралтар.
     Санчо. Это уж, как в пословице говорится, ни к селу ни к  городу.  Одни
вешают замок, чтоб  не  впустить,  а  другие  -  чтобы  не  выпустить.  Дома
запирают, чтобы жулики туда не вошли, а тюрьмы - чтоб они оттуда  не  вышли.
Коли повесят сегодня конокрада, не пойдет он завтра овес покупать.
     Газл. Ах, вот как! Ну, тогда ни лошади вашей, ни ослу  не  есть  больше
овса за мой счет! Ведь до чего похожи хозяева и скотина! Ваш  дон  такая  же
тощая кляча, как этот... ну как его... Росинант, а ты просто мешок  требухи,
вроде твоего Дапла. Вон  из  моего  дома  и  моей  конюшни!  И  если  я  еще
когда-нибудь испанца на порог пущу, пусть  ко  мне  роту  солдат  на  постой
ставят! Раз уж должны меня  объедать,  так  лучше  я  от  своих  проходимцев
пострадаю, чем от заграничных.

                               Санчо (поет).

                      Везде есть плуты, без сомненья,
                      И только ангелы невинны.
                      Ведь в уксус с первых дней творенья
                      Перерождаются все вина.

                      Один судья своим коварством
                      Прикончить может государство.
                      Один-единственный священник
                      Оставит весь приход без денег.

                      И одного б врача хватило,
                      Чтобы наполнить все могилы {*}.
                      {* Перевод Д. Файнберг.}




                             Дон Кихот, Санчо.

     Дон Кихот. Санчо!
     Санчо. Что угодно вашей милости?
     Дон Кихот. Приблизься, Санчо! Я предчувствую приключение.
     Санчо. И я тоже, с позволения вашей милости. Хозяин дома  божится,  что
достанет приказ о нашем аресте.
     Дон Кихот. Какой хозяин? Какой дом? Когда  ты,  наконец,  образумишься?
Разве мы не в замке?!
     Санчо. Пока, слава богу, нет, но уже на верном пути туда.
     Дон Кихот. Что ты хочешь сказать, болван?
     Санчо. Я хочу сказать, что через  денек-другой  увижу  вашу  милость  в
тюрьме.
     Дон Кихот. Меня в тюрьме? Ха! Презренный!
     Санчо. Да, сэр, мы попали в ужасную  страну!  И  дворянское  звание  не
защитит здесь человека, коли он преступит закон.
     Дон Кихот. Тогда не было б нужды в странствующих рыцарях. Говорю  тебе,
презренный, во всех странах тюрьмы - обиталища бедняков, а  не  знати.  Коли
бедняк украдет у  дворянина  пять  шилингов  -  в  тюрьму  его!  Знатный  же
безнаказанно ограбит тысячу бедняков и  останется  в  собственном  доме.  Но
знай, недостойный оруженосец великого Дон  Кихота  Ламанчского,  сейчас  мне
предстоит совершить подвиг, который прославит  не  только  меня,  но  и  все
странствующее рыцарство!
     Санчо. Бедный  Санчо!  Конец  твой  пришел!  Рукой  или  ногой  тут  не
отделаешься.
     Дон Кихот. Только что в замок прибыл великан,  немало  зла  причинивший
людям. Он ведет за собой войско, которое воет, как турки в бою.
     Санчо. Вот смех-то, вот смех! Да это  ж  деревенский  сквайр  со  своей
сворой!
     Дон Кихот. Что ты бормочешь, мошенник?
     Санчо. Да - великан-то, о котором говорит ваша  милость,  всего  только
помещик, собравшийся к своей даме, а  войско  его  -  просто-напросто  свора
гончих.
     Дон Кихот. Сколь велика сила чародейства! Я тебе  говорю,  это  великан
Тоглогмоглогог, владыка острова Гогмогог, в чьем брюхе нашли  могилу  тысячи
крепких мужей.
     Санчо. Тысячи бочек крепкого пива, сдается мне.
     Дон Кихот. А может, это  волшебник  Мерлин?!  Я  узнаю  его  собак!  Не
воображаешь ли ты, недоумок, что за женщинами охотятся, как за зайцами?  Или
берут собак на свиданье с возлюбленной?
     Санчо.  Сэр,  чистокровный  английский  сквайр  и  его  собаки  так  же
неразлучны, как испанец и его толедский клинок. Он жрет со своими  собаками,
пьет со своими собаками и спит с ними. Настоящий, отъявленный  сквайр  -  не
более как первый псарь в своем доме.
     Дон Кихот. Как жаль, что богатство мирское  и  богатство  духовное  так
часто достаются разным людям! Платон * мудро установил, что детей надо учить
согласно их способностям, а не рождению.  Эти  сквайры  должны  бы  засевать
поля, а не вытаптывать их копытами своих коней. Когда я вижу  джентльмена  *
на козлах коляски, я сожалею, Санчо, что кто-то потерял в его  лице  кучера.
Человек, который день-деньской бродит в поисках куропатки или фазана, мог бы
служить стране, идя за плугом. А когда я вижу низкого, подлого, жуликоватого
лорда, я с грустью думаю: ну что за адвокат пропадает без толку.

                              Пение за сценой

Но чу! Прекрасная обитательница замка решила усладить мой слух.

                              Доротея (поет).

                        Нет, сударь, не груда монет
                        Презренной девчонке цена.
                        Родись я принцессой на свет,
                        Была бы я Билли верна.

                        Приносит нам золото боль.
                        Отдай свои деньги другим,
                        А мне быть счастливой позволь
                        С возлюбленным Билли моим.

                        К чему за богатство, почет
                        Платить дорогою ценой?
                        Любовь мне сторицей вернет
                        Все то, что отвергнуто мной.

                        Пусть золота яркая ложь
                        Богатого радует глаз.
                        Вражда - во дворцах у вельмож,
                        Любовь без обмана - у нас {*}.
                        {* Перевод Д. Файнберг.}




                          Дон Кихот, Газл, Санчо.

     Дон Кихот. Славный и могущественный властитель, чем отплачу  я  вам  за
эти пленительные звуки?
     Газл. Ничего мне не надо, сэр, оплатите  только  этот  счетец.  Скотина
вашей милости оседлана, и погода сегодня самая подходящая для путешествия.
     Дон Кихот. Никакие соблазны на свете не  заставят  меня  покинуть  вас,
милорд, пока я не уничтожу обнаруженного сегодня в вашем замке...
     Газл (в сторону). Так! Он, верно, заметил говяжий филей на кухне...  Но
если ваша милость намерена побыть здесь еще немного, я надеюсь,  вы  уладите
это дельце. Я в очень стесненных обстоятельствах, уверяю вас.
     Дон Кихот.  К  каким  низменным  поступкам  побуждает  человека  нужда!
Могущественный лорд просит денег!
     Газл.  Мне  совестно  столько  беспокоить  вашу  милость  из-за   такой
безделицы, но...
     Дон Кихот. Понимаю вас, милорд. Я вижу благородное  смущение  на  вашем
лице.
     Газл. Я так беден, с позволения  вашей  милости,  что  вы  меня  просто
облагодетельствуете. За подарок почту.
     Дон Кихот. Милорд, я смущен не меньше вашего. И коль скоро  вам  трудно
принять их как дар, я не буду на этом настаивать. Отныне  все,  что  у  меня
есть, кроме очаровательной Дульсинеи Тобосской и ее неизменных прав на меня,
будет вашим. Позвольте  назвать  это  долгом,  милорд.  Санчо,  заплати  его
милости тысячу английских гиней.
     Санчо. Только извольте сперва сказать мне, где их взять.  Пустой  рукой
не заплатишь! Из ничего ничто и получится. Из дюжины адвокатов не  выйдет  и
одного честного человека.
     Дон Кихот. Попридержи язык и сейчас же уплати деньги.
     Санчо. Не видать мне больше Терезы Панса, если за эти две недели я хоть
краешком глаза видел золото.
     Дон Кихот. Милорд, мой  оруженосец,  оказывается,  очень  расточителен.
Ведь он обобрал стольких поверженных мною великанов и, вот видите, не  сумел
сберечь такого пустяка, чтоб выручить вашу милость. Но если кто-нибудь может
предоставить вам необходимую сумму, я вышлю  ему  возмещение  с  первого  же
завоеванного мною острова.
     Газл. Вы смеетесь надо мной, сэр?
     Дон Кихот. Не гневайтесь. Я глубоко сожалею, что не могу помочь вам.
     Газл. Сожалею! Ишь ты! Нечего сказать, славный  способ  платить  долги!
Хорош я был бы, если  б  заявил  акцизному  и  пивовару,  что  рассчитаться,
правда, с ними не могу, но очень об этом сожалею.  Они  мигом  отправили  бы
меня в тюрьму вместе с моим сожалением. Мне, сэр, эти деньги причитаются,  и
я от своего не отступлюсь.
     Санчо. Без философского камня вам денег из нас не вытянуть.
     Газл. Кончено! Пока не заплатите, не есть вам и не пить  в  моем  доме!
(Уходит.)
     Санчо.  Не  пора  ли  подумать  вашей  милости,  как  выбраться  отсюда
потихоньку? Коли на то пошло, я и на одеяле полетать согласен *. У  меня  уж
двенадцать часов маковой росинки во рту  не  было,  да  похоже  и  следующие
двенадцать будет не лучшее пропитание. К тому времени  я  стану  легок,  как
перышко, - пускай подкидывают.
     Дон Кихот. Приблизься, Санчо! Я хочу назначить тебя своим послом.
     Санчо. Что ж, сэр, по правде говоря - это  бы  меня  здорово  устроило.
Посыльным, сказывают, сладко  живется.  И,  уверяю  вашу  милость,  из  меня
отменный посыльный выйдет.
     Дон Кихот. Ты отправишься моим послом  ко  двору  Дульсинеи  Тобосской.
Санчо. Вашей милости, верно, все едино, к какому двору меня послать, а я, по
совести, лучше поехал бы к какому-нибудь другому. Миледи Дульсинея,  правда,
женщина хорошая, да вот беда -  заколдованная.  А  посыльные,  надо  думать,
скверно кормятся при ваших заколдованных дворах.
     Дон Кихот.  Тварь  ползучая!  Замолчи,  если  хочешь  жив  остаться,  и
собирайся в путь! Тебе придется отправиться сегодня же вечером;  не  премини
зайти за дальнейшими распоряжениями. Но чу! Снова звучит дивный голос.

                         Доротея (поет за сценой).

                       Нельзя словами описать
                       Мою тоску и боль.
                       Кто мог бы имя чувствам дать,
                       Неведомым дотоль?
                       Сердцам разбитым нет числа,
                       Любви неведом путь.
                       Но жесточайшая стрела
                       В мою вонзилась грудь.

     Дон Кихот. Бедная принцесса!

                                  Доротея.

                       О Тантал! * Ты хоть видеть мог
                       Желанную струю.
                       Ах, если б видеть дал мне бог
                       Опять любовь мою.

                       Всесильно страсти волшебство.
                       Как от него уйти?
                       И где, чтобы разбить его,
                       Заклятие найти? {*}
                       {* Перевод Д. Файнберг.}

     Дон Кихот. Я сумею разрушить  эти  чары!  Взгляни,  обожаемая,  хоть  и
несчастная  принцесса,  взгляни  и  узри  прославленного  Рыцаря  Печального
Образа, непобедимого Дон Кихота Ламанчского, которого небо послало  тебе  на
выручку. Только его  победоносной  длани  суждено  свершить  сей  подвиг.  О
проклятый волшебник, ты скрыл от моих  очей  эту  очаровательную  принцессу!
Караульные, кто бы вы ни были, откройте ворота замка, откройте  их  немедля!
Не то  вы  изведаете  силу  моего  натиска!  Увидите,  трусы,  что  и  перед
одним-единственным рыцарем  вам  не  устоять!  (Кидается  на  стену  и  бьет
стекла.)




                          Дон Кихот, Газл, толпа.

     Газл. Что случилось? Что вы делаете, черт возьми?! Или уж и дом  решили
сокрушить?
     Дон Кихот. Бесчестный лорд, освободи принцессу, которую  ты  беззаконно
скрываешь здесь. Знай, что всем чародеям на свете не  спасти  тебя  от  моей
мести.
     Газл. И слышать я не хочу про ваших принцесс и лордов.  Я  не  лорд,  я
честный человек. А вам скажу, что, может, вы и джентльмен, но  ведете  себя,
не как джентльмену положено. Бить у бедняка окна этаким манером!
     Дон Кихот. Освободи принцессу, негодяй!
     Газл. Платите по счету, сэр, и уходите из моего дома, а не то я достану
приказ о вашем аресте. И посмотрим, можно ли съесть  в  доме  всю  говядину,
выпить все пиво, попортить стены, перебить стекла, напугать гостей -  и  все
бесплатно!
     Дон Кихот.  Недостойный  рыцарь!  Так  часто  попрекать  меня  скромным
гостеприимством, которое  ты  обязан  оказывать  членам  моего  героического
ордена!
     Газл. Тоже геройство - людей обирать!
     Дон Кихот. Я отлично понимаю, негодяй, почему ты стремишься  избавиться
от меня. Ты знаешь, что мне одному суждено освободить знатную леди,  которую
ты заточил в своем замке. Сию же минуту отпусти ее со всей свитой и верни ей
похищенное серебро и драгоценности!
     Газл. Вы слышите,  соседи?  Меня  обвиняют,  будто  я  ложки  ворую!  И
повернется же язык сказать такое, когда всякий знает, что  у  меня  ложек-то
всего пять дюжин и есть, да и за те я честно при покупке расплатился. А  что
до драгоценностей, то черта с два сыщешь какую драгоценность  в  этом  доме,
кроме сережек, которые  подарил  моей  жене  сэр  Томас  Лавленд,  когда  мы
последний раз его выбирали.
     Дон Кихот. Прекрати словоизвержение  и  отдай  их  немедленно,  или  ты
увидишь, что напрасно полагаешься на сопровождающих тебя великанов.

                               Толпа хохочет.

Вы смеетесь надо мной, негодяи? Несравненная Дульсинея Тобосская, сопутствуй
своему доблестному рыцарю! (Прогоняет их и уходит.)




                                  Комната.
                             Доротея, Джезабел.

     Доротея. Ха, ха, ха! Трудно мне сейчас приходится, но как не посмеяться
над таким забавным подвигом Рыцаря Печального Образа.
     Джезабел. Вы думаете, сударыня, что это и есть тот самый  дон,  как  вы
его называете, которого ваш отец встречал в Испании * и потом рассказывал  о
нем всякие смешные истории?
     Доротея. Он самый, другого такого нет на свете. Ах, Джезабел, хотела бы
я, чтоб мое приключение  кончилось  так  же  счастливо,  как  у  моей  тезки
Доротеи*. Мне кажется, судьбы наши одинаково необычны.  Разве  не  вправе  я
винить Фейрлава за  то,  что  мне  приходится  его  дожидаться?  Расторопный
влюбленный опережает желания возлюбленной.
     Джезабел. И позвольте заметить, сударыня,  большое  для  этого  надобно
проворство.

                               Доротея (поет)

                        Верни, Купидон легкокрылый,
                        Мне юного друга опять.
                        Дает мне мой олух постылый
                        Досуг, чтобы милого ждать.

                        Пусть леди, что чопорно строги,
                        Томятся себе на беду.
                        А я, не в пример недотроге,
                        Сама на свиданье иду {*}.
                        {* Перевод Д. Файнберг.}

Какая же я взбалмошная девчонка! Не кажется ли тебе, что моему будущему мужу
предстоит восхитительная задача укротить меня?
     Джезабел. Насколько я могу судить, не много  вам  понадобится  времени,
чтоб его самого укротить.




                         Санчо, Доротея, Джезабел.

     Санчо. Простите, леди, которая из вас заколдованная принцесса?  Или  вы
обе заколдованные принцессы?
     Джезабел. Не твое дело, нахал, кто мы такие.
     Доротея. Помолчи, дорогая Джезабел, это, верно, славный Санчо Панса. (К
нему.) Я принцесса Индокаламбрия.
     Санчо. Мой хозяин,  Рыцарь  Печального  Образа,  -  уж  и  впрямь:  как
взглянешь на него сейчас, так и опечалишься! - шлет вашему  высочеству  свой
нижайший поклон и просит не обижаться, что он не всем в доме дал  по  башке.
Зато он с лихвой выместил это на стеклах. У  вашей  милости  будет  вдосталь
свежего воздуха и прохлады, потому что черта с два сыщется  теперь  во  всем
доме хоть одна цельная  рама.  Заплати  ему  стекольщик,  и  то  б  чище  не
сработал.
     Доротея. Могучий оруженосец могущественнейшего рыцаря на свете! Передай
своему хозяину мою глубокую признательность за все, что он  предпринял  ради
меня. Но пусть он побережет свои драгоценные кости. Освободить меня  суждено
другому рыцарю.
     Санчо. Вот, вот, и я так думаю. Всех дел ведь не  переделаешь.  За  что
один поместье получит, другой - петлю на шею. Не все рыба, что плавает. Один
жену себе ищет, другой - как от нее избавиться не знает. Видит простак рога,
да на чужой голове. Деньги - плод зла  и  корень  его.  Милосердие  редко  к
чужому заглянет, а зло по белу свету рыщет. Всякая женщина красавица,  когда
в зеркало глядится; и мало красивых найдется, как соседей послушаешь.
     Доротея. Ха, ха, ха! Не откажите в любезности, мистер  Санчо,  помогите
мне повидать вашего прославленного хозяина.
     Санчо. Ничто так не порадует его сердце, сударыня, разве только встреча
с самой миледи Дульсинеей. Ах, сударыня,  могу  ли  я  надеяться,  что  ваша
милость замолвит за меня словечко?
     Доротея. Скажи только, честный Санчо, и поверь - я сделаю  все,  что  в
моих силах.
     Санчо. Ах, если б ваша светлость могла уговорить моего хозяина, чтоб он
не посылал меня домой  за  миледи  Дульсинеей!  Ведь  коли  правду  сказать,
сударыня, я так влюблен в английский ростбиф и крепкое пиво, что, будь на то
моя воля, я б в Испанию ни ногой. Для меня кусок ростбифа лучше всех яств на
свадьбе Камачо *.
     Доротея. Вот уж сказал так сказал, благородный оруженосец! (Поет.)

                  Когда ростбиф английский был нашей едой,
                  Зажигал он отвагу в крови молодой.
                  Каждый лорд был умен, каждый воин - герой.
                  О старый английский ростбиф!
                  Могучий английский ростбиф!
                  Наши предки не знали французской стряпни,
                  Итальянской едой не прельщались они.
                  Пусть же ростбиф царит и в грядущие дни.
                  О старый английский ростбиф!

                                   Санчо.

                  Могучий английский ростбиф! {*}
                  {* Перевод Д. Файнберг.}

     Доротея. Слышала  я,  благородный  оруженосец,  что  вы  однажды  ловко
провели, своего хозяина и выдали ему за Дульсинею другую женщину. Что,  если
б эта молодая леди разыграла роль несравненной принцессы?
     Джезабел. Кто, я?
     Санчо. Вот, вот! В  самую  точку  ваша  светлость  попали,  потому  что
никогда он и не видел своей Дульсинеи. И никто, говорят, ее не видел; и  что
это за госпожа Дульсинея, я не знаю, если это не одна из вас,  заколдованных
леди. Наш приходский  священник  и  мистер  Николас,  цирюльник,  часто  мне
говорили, что нету такой леди и что хозяин у меня помешанный. Иной раз и сам
задумаешься: может, он и впрямь помешанный? Да что тут толковать! Если б  не
островок, которым я буду править, неужто стал бы я бродить с  ним  по  свету
столько времени?!
     Доротея. Фи, разве можно такое даже помыслить о прославленном рыцаре!
     Санчо. Ваша правда, сударыня. Сердце мне не позволяет признать  его  за
помешанного. Иной раз он так заговорит, что просто  заслушаешься.  Три  часа
говорить вам будет -  ни  слова  не  поймешь.  Наш  священник  -  дурень  по
сравнению с ним, а тоже ведь, когда говорил - ничегошеньки  я  уразуметь  не
мог. Но это так, к слову пришлось. Бедность душу питает. Старуха  -  невеста
плохая, да жена хорошая. Совесть  когда  о  кочку  запнется,  когда  и  гору
перемахнет. Закон от всех зол спасает, да от себя не  уберегает.  Что  нынче
грех, то завтра заслуга. Не из одного изюма пудинг пекут. Горько  лекарство,
да на пользу идет; сладко вино, да с него тошнит.
     Джезабел. А от ваших пословиц самому черту тошно станет!
     Доротея. Не теряй попусту времени,  добрый  Санчо.  Скажи  непобедимому
рыцарю, что госпожа Дульсинея находится в замке. Мы так хитро  все  устроим,
что ты можешь не опасаться разоблачения.
     Санчо. Да я и не боюсь с  тех  пор,  как  последнюю  Дульсинею  к  нему
привел. Кто с  гусыней  управится  -  и  от  гусака  не  откажется.  Медведь
танцевать будет, хоть осел ему на скрипке играй. (Уходит.)




                             Доротея, Джезабел.

     Доротея. Ха, ха, ха! Ну, теперь уж, что путешественник ни скажет, всему
поверю. Рыцарь со своим оруженосцем  и  впрямь  потешные  -  совсем  как  их
описали. Мы посмеемся всласть!
     Джезабел. Бедный Фейрлав! Ты совсем забыт!
     Доротея. Ну, уж если кто забыт, так Доротея. Это не просто моя выдумка.
Если мужчина заставляет свою возлюбленную дожидаться на месте  свидания,  не
ему корить ее за невинное  развлечение,  которым  она  скоротает  время.  И,
признаться, я все еще не знаю, удастся ли  отделаться  от  жениха,  которого
прочит мне отец. Как видишь, у меня немало причин искать утешения! (Поет.)

                         Когда почует зверь лесной
                         Волнение в крови,
                         Послушен власти он одной,
                         И это - власть любви.

                         А нами властвуют отцы.
                         Закон их прост и строг:
                         Любви покорны лишь глупцы,
                         Для умных - деньги бог {*}.
                         {* Перевод Д. Файнберг.}




                                   Улица.
                             Мэр и избиратель.

     Мэр. Ну, сосед, что вы  думаете  об  этом  странном  человеке,  который
приехал в город, о Дон Кихоте, как он себя величает?
     Избиратель. Что думаю? Да он помешанный! Что же еще можно о нем думать?
     Мэр. А мне сдается, он приехал выставить свою кандидатуру в парламент.
     Избиратель. Что вы, сосед! Ведь он, говорят, испанец.
     Мэр. А нам-то что? Пускай  сам  о  своих  правах  заботится,  если  его
выберут. Не дадут ему заседать в парламенте, пусть на себя пеняет.
     Избиратель. Куда там! Если он даже выставит свою кандидатуру,  его  все
равно нельзя избирать. Я точно знаю, что корпорация * договорилась  с  сэром
Томасом Лавлендом и мистером Баунсером.
     Мэр. Вздор! Все обещания  условны.  И  позвольте  вам  сказать,  мистер
Ритейл *, здесь пахнет подвохом. Я предчувствую, что не будет  оппозиции,  и
тогда мы проданы, сосед.
     Избиратель. Нет, сосед. Мы не будем проданы, а это куда хуже. Но прежде
чем дойдет до этого, я все королевство обшарю, чтоб найти кандидата. И  если
сэр Томас собирается украсть нас, вместо того чтобы купить, моего голоса  он
не получит, уверяю вас. Я не буду  голосовать  за  человека,  который  ценит
корпорацию так дешево.
     Мэр. Тогда мы должны обратиться к Дон Кихоту с просьбой выставить  свою
кандидатуру. А что он сумасшедший, неважно, раз он не в Бедламе *.
     Избиратель. Но  есть  еще  одно  препятствие,  сосед,  которое,  боюсь,
остановит корпорацию.
     Мэр. Что ж это за препятствие, скажи, пожалуйста?
     Избиратель. Говорят, он денег с собой не привез.
     Мэр. Да, это хуже. Но хоть он  сейчас  и  не  при  деньгах,  его  слуга
рассказывает, что поместье у него большое. Если другая партия  честь  честью
выложит наличные, ему можно и в долг поверить. Выбрать мы его все  равно  не
выберем, а денежки свои получим.
     Избиратель. Не хочется быть проданным, сосед...
     Мэр. И мне не больше вашего, сосед. Если уж повелось,  такое,  я  лучше
сам себя продам. По-моему, это право всякого свободного британца.



                           Газл, мэр, избиратель.

     Газл. Господин мэр, доброе утро вам, сэр. Не хотите ли стаканчик с утра
пропустить?
     Mэр. С превеликим удовольствием. А где тот джентльмен, путешественник?
     Газл. Верно, спать лег. Не иначе, как от работы устал. Ума не  приложу,
как с ним быть, черт его подери!
     Мэр. Нам с соседом пришла в голову замечательная мысль. Похоже,  мистер
Газл, что в городе не будет оппозиции, а вы, я думаю, нуждаетесь  в  ней  не
меньше других. Вот  мы  пораскинули  умом  и  решили  пойти  к  Дон  Кихоту,
попросить его быть нашим депутатом.
     Газл. От всего сердца рад буду, если кто из вас повесит на свой дом мою
вывеску и станет его кормить. У меня за ним уже изрядный должок.
     Мэр. Вы излишне осторожны, мистер  Газл.  По-моему,  и  сомневаться  не
приходится, что он очень богат. Только притворяется бедным, чтобы ему выборы
подешевле обошлись. С какой  еще  стати  ему  среди  нас  оставаться?  И  он
наверняка собирается выступить от придворной партии.
     Газл. Ну, понятное дело, уж если он выступит, так от придворной партии.
Он только и знай что говорит о королях, об императорах  да  императрицах,  о
принцах да принцессах.
     Мэр. Ручаюсь, он и в армии служит, если толком разобраться,
     Газл. И правда, он чертовски любит стоять на постое.
     Избиратель.  Но  если,  как  вы  говорите,  он  сам  хочет  быть  нашим
кандидатом, пусть себе. А станет скупиться - мы его выбирать не обещались. v
     Мэр. Друг мой олдермен *, я уже укорял вас за подобные рассуждения. Это
попахивает взяткой. Я люблю оппозицию, потому что, не будь ее, человек, чего
доброго, оказался бы вынужденным голосовать против своей партии. Между  тем,
приглашая  джентльмена  выставить  свою  кандидатуру,  мы   доставляем   ему
возможность тратить деньги во славу его партии. А когда обе  партии  выложат
сколько могут, каждый честный человек будет голосовать, как ему подсказывает
совесть.
     Газл. Господин мэр говорит, как человек умный и  честный,  слушать  его
приятно.
     Мэр. Да, да, мистер Газл, я никогда еще не отдавал голоса иначе как  по
убеждению. Я искренне рекомендую  всем  моим  братьям  думать  об  интересах
сельской партии, но советую каждому из них печься прежде о городе, то  бишь,
о корпорации, и, конечно, первым делом о самом себе. И я  не  ошибусь,  если
скажу, что кто мне хорошо служит - и городу  будет  хорошо  служить,  а  кто
хорошо служит городу - хорошо послужит стране.
     Газл. Вот оно что  значит  в  Оксфорде  побывать!  Сам  наш  приходский
священник лучше не скажет.
     Мэр. Пойдем, хозяин, разопьем бутылочку за корпорацию.  Не  каждый  год
такой случай выпадает, так и воспользоваться им надо умеючи. Пошли!






                            Комната в гостинице.
                             Дон Кихот и Санчо.

     Дон Кихот. Теперь ты вполне осознал, Санчо, сколь трудна и опасна жизнь
странствующего рыцаря.
     Санчо.  Да  и  жизнь  странствующего  оруженосца,  с  позволения  вашей
милости.
     Дон Кихот. Но доблесть - сама себе награда,
     Санчо. Вашей милости, может, и по нраву такие  награды,  но  я  человек
бедный, простой и, говоря по правде, ничего не смыслю в подобных  тонкостях.
Без наград, которые я до сих пор получал, мне было бы куда  легче.  Конечно,
островок недурно бы получить, да ведь, пока тебе кафтан шьют, и простудиться
недолго. Вот ежели вы в силах пособить мне без больших хлопот,  то  осмелюсь
попросить...
     Дон Кихот. Ты знаешь, Санчо, я  не  откажу  тебе  ни  в  чем,  что  мне
пристало пожаловать, а тебе принять.
     Санчо. Если б ваша милость по доброте своей устроила мне гостиницу,  из
меня вышел бы редкостный хозяин. Уж очень это бойкое дело среди англичан!
     Дон Кихот. Как мог ты пасть так низко, презренный?
     Санчо. Любой промысел, как я  посмотрю,  честней  нашего,  потому  что,
осмелюсь сказать...
     Дон Кихот. Говори без страха. Я припишу это лишь твоему невежеству.
     Санчо. Тогда скажу вам, сэр, что  нас  принимают  здесь  ни  больше  ни
меньше как за двух помешанных.
     Дон Кихот. Санчо, меня не трогает дурное  мнение  людей.  Стоит  только
подумать, кто их любимцы, и  у  нас  не  будет  причин  искать  их  похвалы.
Доблесть, Санчо, слепит им глаза, и они не смеют взирать на нее. Лицемерие -
вот их божество. Не называют ли порою адвоката честным человеком? А ведь  он
за грязные  деньги  защищает  злодея  или  собирает  улики,  чтобы  погубить
невинного! Разве дурно живется врачу  среди  тех,  кто  себе  же  на  гибель
оплачивает его невежество? Но к чему говорить о людях, самое ремесло которых
- наживаться на чужой беде. Погляди на  светских  господ.  Что  олицетворяет
собой знатный человек, если не пороки, нищету, страдания прочих  людей?  Они
сами знают это, Санчо, но не стремятся стать  лучше,  каждый  лишь  пытается
опорочить соседа. К славе поднимаются, топча и попирая других.  Богатство  и
власть приходят к одному ценою гибели тысяч. Таковы те, о ком люди  хорошего
мнения. И когда они отдают притворную дань  добродетели,  двигает  ими  лишь
надменное презрение к ближнему своему. Что такое человек доброй души? Не тот
ли, кто, видя друга в  нужде,  кричит  о  своем  сострадании?..  В  этом  ли
истинная  доброта?  Нет!  Будь  он  добр,  он  помог  бы  ему.  Его  жалость
оскорбительна,  в  ней  скрыто  унижение.  Она  порождена  гордостью,  а  не
сочувствием. Пусть называют меня безумным, Санчо,  -  я  не  столь  безумен,
чтобы искать их похвалы.
     Санчо. Эх, и славно у вашей милости выходит! Я готов лишний час без еды
обойтись, только бы ваших речей послушать.




                            Комната в гостинице.
                          Газл, Дон Кихот, Санчо.

     Газл. Мэр города пришел навестить вас, если вашей милости будет угодно.
     Дон Кихот. Проси. (К Санчо.) Это правитель города; наверно,  он  явился
поздравить  меня  с  прибытием.  Мог  бы   и   пораньше   прийти.   Впрочем,
пренебрежение долгом все  же  лучше  полного  его  забвения.  А  ты,  Санчо,
отправляйся скорей в Тобосо, и да сопутствует тебе удача.
     Санчо (в сторону).  Со  мною  ей  не  придется  утруждать  себя  долгим
путешествием.




                              Мэр, Дон Кихот.

     Мэр. Покорнейший слуга вашей милости.
     Дон Кихот. Рад вас видеть, сэр. Вы, очевидно, правитель города?
     Мэр. Да, с позволения вашей милости. Я мэр этого города.  Я  бы  раньше
доставил себе удовольствие посетить вас, если б знал, с какой целью вы  сюда
прибыли.
     Дон Кихот. Прошу садиться, сэр. Вы достойный человек и, к  чести  вашей
должен сказать, первый, кто исполнил свой долг со дня моего прибытия.
     Мэр. За весь город я не ответчик, но корпорация наша  исполнена  такого
же воодушевления, как любая корпорация в Англии, и, разумеется, высоко ценит
честь, которую вы ей оказали. Человек не знает своих сил,  пока  не  испытал
их, и, что бы там ни толковали о Рыцаре Большой Мошны, если вы перед ним  не
спасуете, ручаюсь за успех.
     Дон Кихот. Есть ли на свете рыцарь, который устрашил бы  меня?  Будь  у
него не меньше рук, чем у Бриарея *, и глаз, чем у Аргуса *, я не  испугаюсь
его.
     Мэр. Ну, тут не о том речь. (В сторону.) Что он такое плетет?
     Дон Кихот. Я понимаю причину ваших опасений: вы прослышали  о  недавней
моей неудаче. (Вздыхает.) Моей вины тут нет.
     Mэp (в сторону). Видно, он где-то уж провалился... Я ни в коей мере  не
виню вас, сэр. В подобных делах ничего не сделаешь без обильной утечки.
     Дон Кихот. Как! Вы думаете, я боюсь пролить свою кровь?
     Мэр. Не горячитесь, сэр! Уверяю вас, это  обойдется  вам  Дешевле,  чем
всякому другому. Я полагаю, сэр, вы в  состоянии  оказать  кое-какие  услуги
нашему городу.
     Дон Кихот. Можете в этом не сомневаться.  Ради  вас  я  защищу  его  от
любого бесчестья. Ни одна армия не причинит вам ни малейшего вреда.
     Мэр. Поверьте, сэр, это будет вам лучшей рекомендацией. Если вы сумеете
избавить нас от постоев, у нас дело сладится.  Но,  я  надеюсь,  ваша  честь
примет во внимание, что город очень беден. Некоторая циркуляция денег  среди
нас была бы...
     Дон Кихот. Я огорчен, сэр, что сейчас не в  моей  власти  удовлетворить
любое ваше желание. Но пусть это вас не тревожит. Года  не  пройдет,  как  я
сделаю губернатором острова любого, кого вы пожелаете.
     Мэр (в сторону). Это придворный. Ясно по посулам.
     Дон Кихот. Но кто же тот рыцарь,  с  которым  я  должен  сразиться?  Он
сейчас в замке?
     Мэр. Да, сэр, он в замке Лавлендов, в своем поместье, не  более  как  в
десяти милях отсюда. Здесь он был всего за день до вашего прибытия в  город:
ехал к одному знакомому рыцарю, и сотен шесть фригольдеров * за ним следом.
     Дон Кихот. Хм! В Испании о таких солдатах  мне  что-то  не  приходилось
слышать. Какое у них вооружение?
     Мэр. Как это "вооружение", сэр?
     Дон Кихот. Ну - карабины, мушкеты, копья, пистолеты, шпаги или что еще?
Я ведь должен выбрать подходящее оружие, чтобы биться с ними.
     Мэр. Ха, ха, ха! Вашей милости угодно шутить! Что ж, по правде  говоря,
сэр, они были здорово на взводе, когда уходили из города. У каждого в голове
шумела целая батарея.
     Дон Кихот. Подлые трусы! Поддерживать свой дух вином!  Будьте  покойны,
сэр, через два дня ни одного из них не останется в живых.
     Мэр. Боже упаси, сэр! Среди  них  есть  честные  джентльмены,  не  хуже
других в нашем графстве.
     Дон Кихот. Как? Честные? И в свите  Рыцаря  Большой  Мошны?  Не  он  ли
обольститель дев, притеснитель сирот, обиратель вдов, совратитель жен...
     Мэр. Кто? Сэр Томас Лавленд, сэр? Да вы его не знаете! Это на  редкость
добрый и обходительный джентльмен.
     Дон Кихот. Так зачем же вы побуждаете меня стать его соперником?
     Мэр. Ну, это дело совсем особого рода. Пусть себе будет  обходительным,
сколько ему угодно, а деньги у одного не хуже, чем у другого. Вы  ведь  тоже
как будто джентльмен обходительный,  и,  если  выступите  против  него,  еще
неизвестно,  кто  выиграет.  Но  вы,  конечно,  понимаете,  что  кто  больше
потратит, тот и на успех может рассчитывать.
     Дон Кихот. Как, негодяй! Неужто ты думаешь, что я удостою своей  защиты
сборище торгашей? Если службой своею я не добьюсь  у  этих  людей  избрания,
разве деньги сделают  меня  их  рыцарем?  Что,  кроме  невзгод,  опасностей,
неустанных забот и козней злых волшебников, доставила бы  мне  защита  этого
города и замка? Прочь с  глаз  моих!  Иначе  -  клянусь  бесподобным  взором
Дульсинеи! - ты кровью  своей  заплатишь  за  оскорбление,  нанесенное  моей
чести. Того ли ради сенат единодушно избрал  меня  покровителем  Ламанчи?  О
боги! До чего же пал род человеческий! Ныне не только хлеб  насущный,  но  и
почести, каковые должно воздавать  одной  лишь  добродетели,  покупаются  за
деньги!



                              Другая комната.
                  Сквайр Баджер, Скат (его егерь) и Газл.

     Баджер. Ату, мои милашки, ату! Найдется у тебя  в  доме,  с  кем  время
провести, хозяин? Какой-нибудь славный парень, чтоб выпить был не дурак?
     Газл. Эх, благородный сквайр, жаль,  что  немного  раньше  не  сказали.
Мистер Пермат, офицер, сейчас только с квартиры съехал. Вашей милости он  бы
очень по нраву пришелся - на редкость компанейский малый.
     Баджер. Значит, нет никого, черт подери?
     Газл. Ни одного постояльца в доме, сэр, кроме молодой леди со служанкой
да одного сумасшедшего с оруженосцем, как он себя величает*.
     Баджер. Оруженосцем? Как его зовут?
     Газл. Оруженосец... чертовски трудное имя, никак не  могу  запомнить...
Оруженосец Панчо-Санчо... Так, кажется.
     Баджер. А кто он - виг или тори?
     Газл. Не знаю, сэр, кто он такой. Они с хозяином пробыли  в  моем  доме
целый месяц, и я просто ума не приложу, что с ними делать. Жалею только, что
не отправились они ко всем чертям еще до того, как я их увидел, - и хозяин и
оруженосец!
     Баджер. А что у него за хозяин?
     Газл. Да я и не знаю, который из них хозяин.  Иногда  думаешь  один,  а
иногда - другой. Сам-то я лучше стал бы оруженосцем: этот и  спит  дольше  и
ест больше. Он все равно что борзая в доме:  только  оставь  съестное  -  не
успеешь спохватиться - уже слопал. А  с  этого  рыцаря  за  разбитые  стекла
больше причитается, чем за еду. Эх,  кабы  мне  от  него  избавиться!  А  то
посадит вас ни с того ни с сего во дворе - "замок охранять",  говорит;  а  я
все боюсь, как бы он дом не ограбил, если удобный случай  выпадет.  Говорить
начнет - добрую половину не разберешь: все о великанах,  замках,  королевах,
принцессах, волшебниках, колдунах  да  разных  дульсинеях.  Попутешествовал,
видать, на своем веку!
     Баджер. Чудной, собака!  Пойди  засвидетельствуй  ему  мое  почтение  и
скажи, что я рад буду завести с ним знакомство. Ступай!
     Газл. Боюсь, он не в слишком хорошем настроении; ему только что  крепко
досталось!
     Баджер. Ну, ступай, ступай, зови его. Здесь найдется для него  отличное
лекарство. А ты, Скат, усаживайся да спой эту песню еще разок.

                                Скат (поет).

                     Мы платим врачам за опасные смеси,
                     Что вылечат двух, а погубят десятки;
                     На дюжину хватит у доктора спеси,
                     Спасти одного - не хватает ухватки.

                          Но есть с давних пор
                          Целебный раствор,
                     Он вылечит сразу любые болезни,
                          И душу и тело, -
                          Лишь выпей умело:
                     Чем больше ты выпьешь, тем будет полезней.

                     Когда ты обманщиком денег лишен,
                     Бутылка кларета восполнит потерю.
                     Коль сам ты смошенничал, - тоже лишь он
                     Поможет тебе в свою честность поверить.

                          Красотки нету -
                          Хлебни кларету,
                     Излечит души и кармана болезни!
                          Вверх, вниз бюджет,
                          Хоть лги, хоть нет,
                     Чем больше ты выпьешь, тем будет полезней.




                      Дон Кихот, Газл, Скат и Баджер.

     Дон Кихот. Доблестный и могучий рыцарь, считаю за  честь  целовать  вам
руки.
     Баджер. Ваш слуга, сэр, ваш  слуга.  (В  сторону.)  Чертовски  странная
личность!
     Дон Кихот. Встретить подобную персону -  для  меня  нежданное  счастье.
Если я не ошибаюсь, вы Рыцарь Солнца либо Рыцарь Черного Шлема.
     Баджер. Либо Черной Шапки, сэр, если вам угодно.
     Дон Кихот. Сэр Рыцарь Черной Шапки, я рад встретить вас в этом замке  и
желаю вам успеха в  славном  приключении,  которое  из-за  козней  проклятых
волшебников закончилось для меня неудачей.
     Баджер (в сторону). Вот шут гороховый! Какую чушь несусветную порет!
     Дон Кихот. Знаете ли вы, сэр  Рыцарь  Черной  Шапки  о  том,  что  этот
бесчестный владелец замка заточил у себя принцессу,  прекраснейшую  во  всей
вселенной?
     Баджер. Попал пальцем в небо!
     Дон Кихот. Зачарованную... если я не  ошибаюсь,  волшебником  Мерлином.
Осмелюсь  предположить,  что  целью  вашего  приезда  было  освободить   эту
принцессу?
     Баджер. Да, да, сэр, уж я-то ее освобожу, будьте  покойны!  Прошу  вас,
сэр! Простите, сэр, смею ли осведомиться о вашем имени?
     Дон Кихот. Среди моих странствующих собратьев  я  известен  как  Рыцарь
Печального Образа.
     Баджер. Сэр Рыцарь  Печального  Образа,  не  угодно  ли  вам  присесть?
(Наливает вина.) Прошу вас, сэр. Хозяин, придвинь стул. Давно ли  в  здешних
краях, сэр Рыцарь Печального Образа?
     Дон Кихот. Сэр Рыцарь Черной Шапки! Странствующему рыцарю  не  подобает
следовать обычаю простых  смертных,  измеряющих  время  днями,  которые  они
прожили, а не делами, которые  свершили.  Возможно,  вы  странствуете  здесь
дольше меня. Много ли рыцарей в этом королевстве?
     Баджер. Им и числа нет! Тут вам и просто рыцари,  и  бароны,  и  рыцари
лживой присяги, и рыцари большой дороги, и рыцари карточного стола.
     Дон Кихот. О, это  королевство  может  считать  себя  счастливым,  если
столько рыцарей стоит на страже его благополучия.
     Баджер. А теперь давайте веселиться! Послушаем  охотничью  песню!  Сэр,
рад буду видеть вас в своем поместье. Ну-ка, Скат, затягивай!..

                                Скат (поет).

                          Едва зажегся неба край,
                               И светом мрак разбит,
                          Как своры гончих слышен лай,
                               Охотник в рог трубит.
                                    На зверя мы пойдем.

                          Жена не хочет со двора
                               Так рано отпустить:
                          "Сегодня дождь и снег с утра -
                               Куда тебе идти?"
                                    На зверя мы пойдем.

                          Пусть лес и глух и нелюдим,
                               Настигнем мы лису.
                          Тебе я, цел и невредим,
                               Добычу принесу.
                                    На зверя мы пойдем.

                          Лишь конь оседлан - шпоры в бок,
                               И по полю летим.
                          Кто скачки выдержать не мог,
                               Свалился по пути.
                                   На зверя мы идем.

                          Затравлен зверь, и мы домой
                               Спешим к закату дня;
                          Свой день закончим трудовой,
                               Стаканами звеня.
                                    Мы пировать пойдем.

     Баджер. Ха, ха, ха!  Сэр  Рыцарь  Печального  Образа,  вот  она,  жизнь
большинства наших английских рыцарей.
     Дон Кихот. Охота - занятие достойное мужчины и неплохое развлечение. Но
обязанность странствующего рыцаря избавлять  человечество  от  зверей  иного
рода - не от лисиц.
     Баджер. За Доротею, самую прекрасную женщину в мире! (Пьет.)
     Дон Кихот. Как, негодяй! И ты смеешь говорить это в  моем  присутствии,
запамятовав, что на свете  есть  бесподобная  Дульсинея?!  Немедленно  проси
прощения! Признайся, что Дульсинея прекраснее твоей дамы,  или  судьба  твоя
станет  страшным  уроком  всем  рыцарям,  которые   посмеют   усомниться   в
несравненности сей божественной леди.
     Баджер. Плевать мне на вас, сэр! Плевать! Не боюсь я вас, черт  подери!
Зубы твои в глотку тебе вобью, мерзавец! (Замахивается на Дон Кихота.)
     Газл. Чтоб он сдох! А ну его, дорогой сквайр!
     Дон Кихот. Ага, вывел я тебя  на  чистую  воду,  самозванец!  Благодарю
тебя, несравненная леди, что не позволила мне осквернить руки  своей  низкой
кровью этого лжерыцаря!




                      Дон Кихот, Санчо, сквайр Баджер.

     Санчо. О сэр, я как  раз  искал  вашу  честь.  У  меня  для  вас  такие
новости...
     Дон Кихот. Приготовься к бою, Санчо, и сию же минуту  задай  хорошенько
этому оруженосцу!
     Санчо. Миледи Дульсинея, сэр...
     Дон Кихот. Была оскорблена, была унижена  клеветническим  языком  этого
оруженосца, объявившего себя рыцарем.
     Санчо. Сэр, но...
     Дон Кихот. Если ты хочешь  пробыть  в  живых  еще  хоть  мгновение,  не
произноси ни слова, прежде чем этот негодяй не отведал твоего кулака.
     Санчо. Что ж, сэр, если вся и речь только об оплеухе-другой -  я  готов
от чистого сердца. Терпеть вас не могу, проходимцев-сквайров!
     Баджер. Я тебя сначала одной рукой двину, а потом обеими.  Да  я  таких
могу дюжину отколотить! Я не я, если не отделаю тебя как следует!

                            Сбрасывают кафтаны.

     Санчо. А может, и нет, дружочек сквайр, может и нет!  Ругают  -  только
жизни прибавляют. Брань на вороту не виснет, пар костей не ломит. Иные  сами
в бой идут, а домой их волокут. Сердца золотник пудов жира стоит. Костоправу
с мертвеца взятки, гладки. Под скрипку-то оно  спокойней  плясать,  чем  под
барабан, хоть и славы меньше. Человек с головой в  мирное  время  в  солдаты
пойдет, а война грянет - в проповедники.




                     Миссис Газл, сквайр Баджер, Санчо.

     Миссис Газл. Ах вы, чертово отродье, что это еще  затеяли?!  Убирайтесь
со своим хозяином из моего дома, карманники вы эдакие... Надеюсь, сэр,  ваша
милость не будет на нас в обиде?
     Баджер. - Отойди, отойди, хозяйка! Уж и отделаю я его!
     Санчо. Пошли во двор!  Так  я  вас  и  испугался!..  Дайте  мне  только
разойтись!!!
     Миссис Газл. Убирайся отсюда, мерзавец, убирайся, а то я тебя  живо  на
тот свет отправлю! Я научу тебя, как с порядочными людьми драться,  негодяй!
Я тебе задам, я тебе покажу!



                          Фейpлав, сквайр Баджер.

     Фейpлав.  Сожалею,  что  джентльмен  подвергся  оскорблению,  сэр.  Что
послужило причиной драки?
     Баджер. Надеюсь, вы не странствующий рыцарь, сэр?
     Фейpлав. Сэр!?
     Баджер. Я говорю, сэр: надеюсь, вы не странствующий рыцарь?
     Фейрлав. Вы шутите, сэр?
     Баджер. Э, сэр, вы бы тоже от души посмеялись, когда бы видели, что мне
увидать довелось. Остановился здесь один полоумный,  чудней  я  в  жизни  не
встречал! Он собирался вышибить мне мозги за  то,  что  я  хотел  выпить  за
здоровье своей возлюбленной.
     Фейpлав. Быть может, это ваш соперник, сэр?
     Баджер. Погодите! А может, и правда? Как мне сразу в голову не  пришло!
Верно, это тот самый сукин сын Фейрлав, о котором мне говорили!
     Фейрлав. Что?
     Баджер. Провалиться мне на месте! Это он! Как пить дать он! Странный же
у вас вкус, мисс Доротея, скажу я вам!
     Фейрлав. Вы не в Лондон, сэр? Я буду рад вашему обществу.
     Баджер. Нет, сэр, мне езды всего пятнадцать миль и в другую сторону.
     Фейрлав. Очевидно, вы направляетесь к сэру Томасу Лавленду?
     Баджер. Так вы знаете сэра Томаса, сэр?
     Фейрлав. Мы с ним накоротке.
     Баджер. Вашу руку, сэр! Вы честный малый,  могу  поручиться.  Так  вот,
сэр, я собираюсь влюбиться в дочь сэра Томаса.
     Фейрлав. Вам не избежать этого, сэр, когда вы  ее  увидите.  Это  самая
привлекательная женщина в мире.
     Баджер. И притом поет, как соловей! Это очень приятное качество в жене.
Знаете, чем больше она будет петь, тем меньше  разговаривать.  А  есть  ведь
такие, которым в женщинах ум нравится, черт подери!  Впрочем,  лишь  потому,
что у них своего не хватает. Для рассудительного мужчины ничего нет страшней
слишком умной жены. (Поет.)

                  Как злато для скряги - так в девушках ум:
                  Немало хлопот он супругу задаст.

                                  Фейрлав.

                  Не в золоте дело! Дурак толстосум
                  Из золота пользу извлечь не горазд.

                                  Баджер.

                  Уж ум-то наставит
                  Рога вам наставить -
                  За прелести эти цена дорога.

                                  Фейрлав.

                  Но ум их и скроет.
                  А коль вы в покое,
                  На вас будет трудно заметить рога.




                       Фейрлав, сквайр Баджер, Джон.

     Джон. Сэр, сэр!
     Фейрлав. Ну, что еще?
     Джон что-то шепчет ему.
     Как! Уже здесь?
     Джон. Я видел ее, сэр, честное слово!
     Фейрлав (в сторону). Я счастливейший из смертных! Прощайте, дружище!
     Баджер. А разве мы не выпьем?
     Фейрлав. В другой раз, сэр; сейчас  мне  некогда.  (Джону.)  Держи  ухо
востро, Джон, я тебя оставляю со  своим  соперником.  Прочее  тебе  ясно.  О
Доротея, какое очарование в этом имени!




                   Джон, сквайр Баджер, потом Дон Кихот.

     Баджер. Послушайте, сударь, как зовут вашего хозяина?
     Джон. Хозяина, сэр?
     Баджер. Ну да, как зовут вашего хозяина?
     Джон. Откуда вы взяли, что у меня есть хозяин? Думаю, вам не  очень  бы
по нраву пришлось, спроси я имя вашего хозяина. Или  я  так  мало  похож  на
джентльмена, что нуждаюсь в господине?
     Баджер. О, прошу прощенья, сэр. Ваше платье ввело меня  в  заблуждение,
сэр.
     Джон. Это бывает. У вас в деревне, а по правде сказать  -  и  у  нас  в
городе, джентльмен и лакей одеваются до того похоже, что иной раз  их  и  не
различишь.
     Баджер. Значит, сэр, вы только знакомый этого джентльмена?
     Джон. Мы с ним попутчики.
     Баджер. Могу я узнать, как его зовут, сэр?
     Джон. О сэр, его зовут...  его  зовут  сэр  Грегори  Навуходоносор.  Он
богатый еврей, а родился он в Италии, в городе Корке  *,  и  теперь  едет  в
Корнвол, чтобы вступить во владение маленьким поместьем - тысяч на  двадцать
годового  дохода.  Это  имение  оставила  ему  на  днях   любовница   одного
голландского купца, с которой у него  была  интрижка.  Он,  сэр,  пользуется
всеобщим уважением в бомонде.
     Баджер. В бомонде! Скажите на милость, что это такое?
     Джон. Бомонд, сэр, - это все равно что все самые  важные  люди  вместе.
Когда говорят: "Он принадлежит к бомонду", то имеют в  виду  человека  вроде
меня.
     Баджер. Надеюсь, вы простите невежество деревенского сквайра?
     Джон. О сэр, мы, люди бомонда, охотно извиняем невежество!
     Дон Кихот (за сценой). Прочь, негодяй! Не думай, проклятый великан, что
тебе еще удастся когда-нибудь привести сюда хоть одну пленную принцессу.
     Баджер. Эй! Что там случилось?!
     Кучер (за сценой). Да откройте же, наконец, ворота! С ума, что ли,  все
посходили?!
     Дон Кихот. Если вы  допустите  их  в  замок,  милорд,  это  дорого  вам
обойдется!
     Джон. Такой шум, будто стоишь возле Оперы во время ридотто *.




                     Миссис Газл, Джон, сквайр Баджер.

     Миссис Газл. Бога ради, джентльмены, помогите нам! Этот помешанный  Дон
Кихот разорит мое заведение: он ни одному дилижансу не дает въехать во двор.
Милые, дорогие джентльмены, усовестите вы его!.. О, чтоб глаза  мои  никогда
его не видели!
     Джон. Я слишком джентльмен, чтоб оставить даму в беде. Пойдемте, сэр.
     Баджер. Сперва вы, сэр. Не такой уж я неотесанный.
     Джон. О дорогой сэр!




       Дон Кихот, вооруженный до зубов, с копьем в руке, Санчо, Газл,
                     сквайр Баджер, Джон, миссис Газл.

     Кучер (за сценой). Если вы сию же минуту не откроете ворота,  я  еду  в
другую гостиницу.
     Бpиф (за сценой). Я на вас акт составлю! Вывеску у вас сниму!
     Газл. Джентльмены, у меня сумасшедший во дворе! Дадите вы  мне  открыть
ворота иди нет?
     Дон Кихот. Отвори, и я покажу тебе, что не нуждаюсь в укрытии!  Отвори,
говорю тебе! Вы увидите, на что способен один-единственный рыцарь!
     Миссис Газл. Дорогие джентльмены, неужто никто мозги ему не вышибет?
     Джон. Вот смешной, собака! В жизни другого такого не видывал.
     Баджер.  Пока  у  него  в  руках  эта  штука,  нам  не  о  чем  с   ним
разговаривать. А то, чего доброго, она у меня в кишках очутится.
     Газл. (кучеру). Эй, ворота открыты!
     Дон Кихот. О несравненная принцесса Дульсинея!.. (Выбегает.)
     Кучер (за сценой). Но, но, удалые! Тронули!

                       Санчо и другие покидают сцену.




         Миссис Газл, Бриф, доктор Дренч, мистер Сник, миссис Сник,
                     мисс Сник, служанка с канделябром.

     Миссис Сник. Не бойся, дорогой, опасность миновала!
     Мистер Сник. Все благодаря мне, дорогая. В хорошеньком бы мы  очутились
положении, если б не вышли из кареты, как я посоветовал.
     Бриф. Скажи мне, милая, что это за  человек,  который  учинил  подобный
беспорядок?
     Миссис Газл. Ах, дорогой господин, советник, я до смерти  перепугалась.
Это, верно, сам дьявол. И никак мне его из дому не выжить!
     Бриф. Как, разве поблизости нет мирового суда? Вам надлежит  обратиться
к  мировому  судье.  Правосудие  располагает  надежными  средствами   против
подобного рода людей. Я сам займусь вашим делом. Доктор Дренч, вы не знаете,
где находится ближайший суд?
     Дренч. При чем тут суд? Этот человек помешан; медицина здесь  больше  к
месту, чем закон. После ужина я сам за него примусь.
     Миссис Сник. Я полагаю, мистер Сник, вам бы следовало сходить на  кухню
посмотреть, что мы можем получить на ужин.
     Мистер Сник? Слушаюсь, моя дорогая. (Уходит.)
     Бриф. Что ж, отлично! Воздух этих дюн возбудил и мой  аппетит.  Вы  уже
оправились от испуга, сударыни? Мне кажется, доктор, нашим дамам не повредил
бы глоток сердечной настойки, что всегда у вас в кармане.
     Миссис Сник. Вы шутник, господин советник. Пойдем, дочка.
     Миссис Газл. Пожалуйте, сударыни!

                              Женщины уходят.




     Мэp, Бpиф, доктор Дренч, Дон Кихот, сквайр Баджер.Джон.
     Баджер. Шерш, шерш, ату его! Провалиться мне на этом месте, здорово  он
карету гонит! Куда там хозяину с кучером за ним поспеть!
     Дон Кихот (входит). Славные и знатные лорды, я счастлив поздравить  вас
с освобождением, которым вы обязаны лишь несравненной Дульсинее. Для себя  я
не жду никакой награды и желаю лишь, чтоб вы оба  немедленно  отправились  в
Тобосо и пали к ее ногам.
     Дрен ч. Бедняга! Бедняга! Его надо уложить в  постель.  Я  применю  все
нужные средства. Тяжелый случай помешательства. Надеюсь, впрочем, мы  сумеем
его излечить.
     Бpиф. Помешательство?! Жульничество! Этот молодец  -  прохвост;  он  не
более помешан, чем я. Кучер с хозяином могут возбудить против  него  в  суде
очень серьезное дело.
     Дон Кихот. Санчо, проводи этих принцев в  самые  богатые  и  прекрасные
покои. Славные принцы, владетель сего замка - волшебник. Но пусть это вас не
тревожит. Все силы ада не причинят вам вреда. Я сам буду  стоять  на  страже
всю ночь, оберегая вас, а утром, надеюсь, вы отбудете в Тобосо.
     Дpенч. Гален * называет этот вид помешательства френабракум.
     Бpиф. Милорд  Коук  *  относит  подобных  людей  к  числу  обыкновенных
мошенников.
     Дpенч. Я пропишу ему кровопускание, промывание, рвотное,  слабительное,
вытяжной пластырь и банки.
     Бpиф. Против него можно возбудить уголовное дело,  а  также  предъявить
ему иски за оскорбление действием, причиненные убытки и  за  нарушение  прав
владения. Короче говоря, будь у него даже пять тысяч фунтов, после  суда  не
останется ни пенса. Но не кажется ли вам,  доктор,  что  нам  пора  к  нашим
дамам?

                                  Уходят.

     Баджер. Знаете, мистер Кихот, кого вы называли принцами?
     Дон Кихот. Я полагаю, что один из них -  принц  Сарматии,  а  другой  -
принц Пятигорья.
     Баджер. Один - адвокат, а другой - врач.
     Дон Кихот. Чудовищное чародейство!? какие нелепые существа  преображает
этот Мерлин величайших из людей. Но странствующее рыцарство ему все-таки  не
одолеть! (Уходит.)
     Джон. Ха, ха, ха! Ну и смешной, собака!
     Баджер. Если вы не возражаете против бутылочки крепкого, приятель,  она
к вашим услугам.
     Джон. От всей души,  сэр.  Боюсь  только,  что  в  этом  доме  хорошего
шампанского не достанешь.

                                  Уходят.

     Санчо. Ну как, путь свободен? Где это, черт возьми,  запропастился  мой
помешанный хозяин? Да, он  помешан,  это  ясно.  Последнее  приключение  все
сомнения рассеяло. Ах, бедный Санчо, что с тобой станется?  Не  разумнее  ли
будет присмотреть себе нового  хозяина,  пока  у  тебя  еще  кости  целы?  А
все-таки не позволяет мне сердце старого покинуть, ну хоть  пока  не  получу
того маленького острова. Только вдруг получу  его,  да  опять  потеряю,  как
прежнее губернаторство? Нет уж, коли я дорвусь когда-нибудь до острова,  так
поступать стану, как другие мудрые губернаторы: без удержу буду  грабить;  а
сколочу состояние - пускай себе выгоняют, если угодно. (Поет.)

                      К проделкам склонен род людской,
                      У всех обычай воровской
                      В Испании, повсюду.
                      И, чтоб обмана избежать,
                      Пришлось бы в горы убежать
                      Или устроить чудо.
                      Крадут хозяин со слугой,
                      И лгут кухарка с госпожой,
                      Бедняк, лакей
                      И богатей.
                      И, может быть, из ста людей
                      Один найдется не злодей {*}.
                      {* Перевод Д. Самойлова.}






            Комната в гостинице. Фейрлав, Доротея, миссис Газл.

     Фейpлав. Поверьте, вы получите возмещение за  все  убытки,  причиненные
вам героическим рыцарем и его оруженосцем.
     Миссис Газл. Сразу видно, что вы достойный джентльмен, сэр. Ваше  слово
для меня стоит больше, чем все, что он мне должен.
     Доротея. Но скажите,  пожалуйста,  миссис  Газл,  где  вы  достали  это
чудесное платье, в котором должна появиться миледи Дульсинея?
     Миссис Газл. С месяц назад, сударыня, приезжали сюда комедианты. Больше
двух недель пробыли, все свои представления показывали.  Не  знаю,  как  это
получилось, только господа не больно-то их ласково  приняли,  -  вот  они  в
конце концов и сбежали все, кроме королевы. Ну уж  с  нее-то  я  все  наряды
сняла! Больше мне  нечем  похвастаться.  По  всем  их  счетам  ни  гроша  не
получила.
     Доротея. Ха, ха, ха! Бедная королева! Бедная странствующая принцесса!
     Миссис Газл. Пусть себе странствует хоть к чертям на кулички,  сюда  бы
не ездила! По мне, хоть кого принимать, лишь бы не актеров  и  странствующих
рыцарей! Уверяю вас, сударыня, Пятидесяти фунтов не хватит, чтоб  возместить
мои убытки. И представляете себе, ваша милость, ведь помимо  всего  прочего,
она еще в долг у меня взяла двадцать шилингов - на гром и молнию *.




              Джезабел, Санчо. Фейрлав, Доротея, миссис Газл.

     Доротея. Взгляните на несравненную принцессу! Ха, ха, ха! Да я со смеху
помру! Ха, ха, ха!
     Санчо. Батюшки, да она  настоящую  Дульсинею  в  краску  вгонит!  Такой
важной и разодетой дамы во всем Тобосо не сыщешь.
     Фейрлав. Уведомили вы рыцаря о скором прибытии его возлюбленной, мистер
Санчо?
     Санчо. Да, сэр. И, скажу вам, дорого это могло мне стать! Только сказал
я ему, он как обхватит меня, да так крепко, что, я думал, из меня и дух вон.
Не иначе, как принял меня за саму миледи Дульсинею.
     Доротея. Но почему на вас сапоги со шпорами, мистер Санчо? Вы собрались
в путешествие?
     Санчо. Да, сударыня. Как вашей милости  известно,  мне  было  приказано
съездить за миледи Дульсинеей. Что ж, пришлось  мне  поскакать  на  кухню  и
битых полчаса гарцевать с хлыстом и в сапогах со шпорами  вокруг  филея  для
ростбифа. Потом вернулся я к хозяину,  который  стоял,  опираясь  на  копье,
глядел на звезды и взывал к своей тобосской леди, словно  одержимый.  Только
он увидел меня: "Санчо, - говорит, да таким голосом, будто из большой  пушки
выстрелил, - когда же ты соберешь, наконец, свою котомку? Когда  отправишься
в Тобосо?" - "Да ниспошлет небо благословение на вашу милость и да  сохранит
оно вас в здравом рассудке, отвечаю. Ведь я только сейчас оттуда. И,  право,
будь у вас в костях хоть вполовину такая ломота, верно  не  сомневались  бы,
что  порядком  поездили".  -  "Ну,  Санчо,  значит  ты  путешествовал  силой
волшебства". - "Не знаю, какой там силой я путешествовал, знаю  только,  что
милях в пяти отсюда повстречал миледи Дульсинею". -  "Неужели!"  -  вскричал
он, да как подпрыгнет; я уж думал, он сейчас через  стену  перескочит.  "Да,
отвечаю, мне ли не знать ее милость.  Кто  у  позорного  столба  стоял,  тот
знает, из какого он дерева. Женщине, что по улицам ходит, положено  знать  -
мощеные они или немощеные".
     Джезабел. Надеюсь, он не позволит себе никаких вольностей?
     Санчо. Этого вашей милости нечего бояться!  Присягнуть  готов:  он  так
обожает вашу милость, что и за сотню фунтов не подойдет к вам ближе  чем  на
ярд. Он ведь из самых благовоспитанных господ и знает свое место.
     Джезабел. Стоит ему только прикоснуться ко мне, я упаду в обморок.
     Санчо. Коли вашей милости угодно, я провожу вас в такое  место,  откуда
вы хорошо рассмотрите моего хозяина, а сам пойду подготовлю его еще немножко
к вашему прибытию.
     Миссис Газл. Так и быть, погляжу на  это  представление.  И,  право,  я
начинаю сомневаться, кто из моих гостей самый помешанный.




                             Фейрлав, Доротея.

     Доротея. Подойдем к окну посмотрим, что будет.
     Фейрлав. Как может моя Доротея думать сейчас о таких глупостях?
     Доротея. Если б я застала вас здесь по приезде, я вряд ли  бы  все  это
затеяла. Да и чем повредит нам эта шутка?
     Фейрлав. Не лучше ли нам немедленно бежать? Кто знает, может  быть  вас
преследуют? Я вздохну с облегчением, лишь когда вы станете моей и  никто  не
сможет вас отнять у меня.
     Доротея. Еще успеем утром. Я приняла  меры,  и  меня  до  той  поры  не
хватятся. Да и то, что, не  получив  моего  письма,  вы  все-таки  очутились
здесь, это, по-моему, такая удача, что я не сомневаюсь в  счастливом  исходе
нашего предприятия. Вы способны сделать меня счастливой, Фейрлав, но могу ли
я верить, что это всегда будет вашим желанием? Когда  я  размышляю  о  вашем
былом легкомыслии, разве нечего мне опасаться?
     Фейрлав. Злая! (Поет.)

                     Коль с правды ты сбросишь завесу,
                     Во мне ты найдешь не повесу.
                     Пусть мне предлагают принцессу,
                     Я слышать о ней не хочу!

                                  Доротея.
                     Пусть принц волочится за мною,
                     Прельщая несметной казною,
                     Его я не стану женою,
                     К тебе я в объятья лечу!

                                  Фейpлав.

                     Ласкать без конца мою Долли
                     Нет в мире завидней доли.
                     Тобой любоваться вволю -
                     Прекраснее нету наград!

                                  Доротея.

                     Я так тебе, милый мой, рада,
                     Что мне и богатства не надо!
                     Не надо бесценного клада -
                     Ты сам мой бесценный клад! {*}
                     {* Перевод Д. Файнберг.}




                Слуги со свечами, за ними сэр Томас и Газл.

     Сэр Томас. Как дела, хозяин? Торговля, видно, бойко идет?
     Газл. Не плохо по нынешним временам, с позволенья вашей милости.
     Сэр Томас. Лучшие времена не за горами: скоро выборы.
     Газл. Да, кабы нам каждый год выборы, можно было бы  как-нибудь  свести
концы с концами.
     Сэр Томас. Раз в год!  Ах  ты  бессовестный,  да  ведь  тогда  в  целом
королевстве недостало бы нам солода. Лучше скажи, кто у тебя  в  доме?  Есть
кто порядочный? А?
     Газл. Остановились сейчас у меня адвокат Бриф и  доктор  Дренч,  мистер
Сник с женой и еще какой-то сквайр Баджер из Сомерсетшира.
     Сэр Томас. Да ну! Немедленно передай ему мое почтение и  скажи,  что  я
буду очень рад его видеть.
     Газл. Слушаюсь, сэр, как прикажет ваша милость. (Уходит.)
     Сэр Томас (вслед Газлу). Этот малый не так  прост,  как  кажется.  Одно
слово - жулик! Но до выборов нужно с ним ладить... А на своего будущего зятя
я давненько мечтаю взглянуть. С таким поместьем он завидная партия для  моей
дочери! Надобно только, чтоб он хоть немного ей приглянулся.  Впрочем,  если
мне правильно его описали, мыслимое ли дело, чтоб он ей не понравился?




                   Сэр Томас, сквайр Баджер, Газл, Джон.

     Газл. Вот и сквайр, ваша честь.
     Сэр Томас. Ваш покорнейший слуга, мистер  Баджер,  добро  пожаловать  в
нашу деревню! Я позволил себе,  сэр,  выехать  вам  навстречу,  чтобы  лично
проводить вас к своей дочери.
     Баджер. Вы, должно быть, сэр Томас Лавленд?
     Сэр Томас. К вашим услугам, сэр.
     Баджер. Тогда жаль, если уж к тому дело шло, что вы и дочку с собой  не
прихватили.
     Сэр Томас. Ха, ха! Вы, оказывается, весельчак, сэр!
     Баджер. А как же, сэр! Вы бы и сами немало потешились, если б попали  к
нам в компанию. Милорд! Черт побери,  где  же  милорд?  Черт  побери!..  Сэр
Томас, милорд Слэнг - один из самых развеселых людей, какие только бывают на
свете. Он мне кучу таких историй порассказал!..
     Джон. О сэр... вы такой обходительный джентльмен - прямо  смутили  меня
совсем... Ваш покорнейший слуга, сэр Томас.
     Сэр Томас. Этому лорду, верно, не по средствам держать  слугу,  вот  он
сам и носит свою ливрею.
     Баджер. Жаль, милорд,  вы  не  рассказали  сэру  Томасу,  какая  у  вас
приключилась история с этой герцогиней,  как  ее  там...  Ах,  черт  возьми!
Презабавная история!.. Про то, как на маскараде они повстречались в  темноте
и она сунула ему в руку письмо, и как он потащил ее в ба...
     Джон. В баню, в баню.
     Баджер. Ну да, в баню! Провалиться мне, сэр, но,  если  б  я  некоторым
образом не имел чести быть женихом вашей дочери, я бы отправился с  милордом
в Лондон, где женщин, говорят, - что кроликов в садке! Знай  я  прежде,  как
люди живут, стал бы я думать о женитьбе! Да и кто  захочет  жениться,  если,
как милорд рассказывает, мужчина может заполучить ваших важных  леди  потому
лишь, что носит расшитый кафтан, врет напропалую да отвешивает поклоны!
     Сэр Томас. Я полагаю, сэр, моя дочь не будет принуждать вас к женитьбе.
     Баджер. Принуждать меня! Надеюсь, что нет, черт побери! Посмотрел бы я,
как это женщина сможет меня к чему принудить! И коли на то  пошло,  сэр,  не
боюсь я ни вас, ни вашей дочери.
     Сэр Томас (в сторону). Парень, видать, большой дурак, да  жалко  терять
поместье... Вы не так поняли меня, сэр. Я хотел сказать, что вам не придется
жаловаться на недостаток любезности ни с моей стороны, ни  со  стороны  моей
дочери.
     Баджер. Если со мной любезны, сэр, я тоже умею быть  любезным.  Что  ж,
названый, тестюшка, как вы насчет стаканчика веселящего? Послушаете  кстати,
какие милорд истории рассказывает.
     Сэр Томас. Одну бутылочку, сквайр, но не более того.
     Баджер. Ладно, ладно, можете уйти когда вздумается.  Мы  с  милордом  и
вдвоем хорошая компания. Прошу вас, милорд, вы сперва! Не подумайте,  что  я
тонкого обращения не знаю. (Уходит.)
     Сэр Томас. Щеголь, подающий надежды! Но поместье у него изрядное, а  от
земли я не собираюсь отказываться. Пусть себе остается, каким хочет.




                                   Двор.
                             Дон Кихот, Санчо.

     Дон Кихот. Как ты думаешь, далеко еще от замка передовые отряды?
     Санчо. Сэр?
     Дон Кихот. Но, возможно, она предпочла путешествовать инкогнито и  ради
скорости оставила это проклятое, бесполезное, неповоротливое войско -  своих
конных телохранителей - на расстоянии месяца или двух пути. Сколько экипажей
ты насчитал?
     Санчо. Право, сэр, их было столько, что не перечесть. Могу  побожиться,
с чертову дюжину по меньшей мере!
     Дон Кихот. Санчо, перестанешь ли ты когда-нибудь унижать великое своими
грубыми  сравнениями?  До  коих  пор  будешь  ты  испытывать  мое  терпение?
Воздержись от своего низкого сквернословия,  недостойный  оруженосец,  когда
говоришь о несравненной и бесподобной принцессе! А если  будешь  продолжать,
клянусь мощью этой непобедимой длани.
     Санчо. Пощады! Пощады! Пусть только я когда еще обижу вашу милость  или
отпущу шуточку насчет миледи Дульсинеи...
     Дон Кихот. Продолжай свой рассказ! Какие рыцари сопровождали ее?
     Санчо. От них исходил такой блеск, сэр, что  невозможно  было  отличить
одного от другого. Издали они были ну совсем как стадо овец.
     Дон Кихот. Ах, ты опять за свое!..
     Санчо. Нет уж, сэр, если ваша милость не позволяет  человеку  говорить,
как он привык, ему остается только язык прикусить. Не каждый в университетах
воспитывался. Кому на ум взбредет  требовать,  чтобы  мужик  как  придворный
разговаривал? Грубые слова могут от доброго сердца  идти.  Сколько  людей  -
столько голов, сколько голов - столько ртов, сколько ртов - столько  языков,
а сколько языков - столько и слов.
     Дон Кихот. Прекрати свой поток дерзостей и скажи  мне,  там  ли  Рыцарь
Черного Орла?
     Санчо. Известное дело, там, сэр! И этот... Рыцарь Черного Барана  тоже.
Скачут себе рядышком, сэр, ни дать ни взять две молочницы  на  рынок.  А  за
ними торжественно движется в своей карете миледи Дульсинея с пятью  дюжинами
фрейлин. Сердце радуется, на них глядя! А она совсем как...
     Дон Кихот. Как молочно-белая голубка среди стаи ворон.
     Санчо. Точь-в-точь новая полукрона в куче старых медных фартингов!




                Буфетчик со свечой, Бриф, Дон Кихот, Санчо.

     Буфетчик. Вот сюда, сэр! Только ступайте осторожней!
     Дон Кихот. Она приближается! Уж факелы  появились  в  воротах!  Великий
Фалгоран спешился. О желаннейший из рыцарей, позволь мне обнять тебя!
     Бpиф. Руки прочь, приятель, а то я живо тебя  упеку  куда  следует.  Ты
что, грабить меня собрался?
     Дон Кихот. Возможно ли, чтоб могучий Фалгоран не узнал меня?!
     Бpиф. Тебя-то? Думаю, не в твоих интересах, чтоб тебя опознали. Имей  в
виду, приятель: за такие переодевания тебя ничего не стоит под Черный акт  *
подвести. Уж будь покоен, я тебя хорошенько  обработаю!  Все  что  можно  из
этого акта извлеку! Славное обвиненьице состряпаю!
     Санчо. Смотрите, сэр, вон сама миледи Дульсинея.
     Бpиф. Посвети, парень! Надо бы возбудить дело против местного судьи  за
то, что он не карает таких молодцов согласно закону.




                        Дон Кихот, Санчо, Джезабел.

     Дон Кихот. О  блистательнейшая  и  могущественнейшая  принцесса,  каким
взором мне смотреть на вас? Какими словами благодарить  вас  за  бесконечную
доброту к вашему недостойному рыцарю?
     Джезабел. Встаньте, сэр!
     Дон Кихот. Не подавляйте меня чрезмерной добротой!  Видеть  вас  -  уже
неизреченное счастье. Но ваше присутствие здесь тревожит  меня.  Этот  замок
зачарован, обожаемая принцесса, в  нем  обитают  лишь  великаны  да  знатные
пленницы.
     Джезабел. Будь я уверена  в  вашем  постоянстве,  я  не  испытывала  бы
страха. Но, увы, на свете столько вероломных мужчин! (Поет.)

                       В июле девица гуляла одна,
                       Бродила по рощам беспечно.
                       Была молода и прекрасна она
                       И встретила парня, конечно.

                       Он крепко руками ее обвил
                       И клялся любить ее вечно.
                       Она не забыла, а он позабыл
                       Июльский день быстротечный {*}.
                       {* Перевод Д. Файнберг.}

     Дон  Кихот.  Да  падет  вечное  проклятие  на  головы  этих  вероломных
негодяев!
     Джезабел. Может, и вы сначала будете постоянны, но, когда  мы  проживем
вместе много лет и у нас будут  дети,  пожалуй  вы  также  покинете  меня  и
разобьете мне сердце.
     Дон Кихот.  Скорее  нарушится  порядок  вещей  во  вселенной,  исчезнут
бесследно  честность,  честь,  добродетель...  нет  -   само   странствующее
рыцарство, эта квинтэссенция всего сущего!
     Джезабел. Если б я всегда оставалась  юной!  Но,  увы,  когда-нибудь  я
состарюсь, и вы покинете меня ради молодой  девушки.  Я  знаю,  все  мужчины
таковы, все любят молоденьких. Недаром вы поете:

                             Девушка мила,
                             Пока не знает зла,
                        Противны ей корысть и ложь.
                             Прочтешь в ее глазах
                             Желание и страх
                        И счастье с ней вдвоем найдешь.
                             Пусть дама похитрей
                             Пленит тебя скорей,
                        Но ей цена, поверь мне, грош.
                             Девушка мила,
                             Пока не знает зла,
                        Противны ей корысть и ложь {*}.
                        {* То же.}

     Дон  Кихот.  О  божественная  принцесса,  чей  голос  неизмеримо  слаще
соловьиного! Не чаруй более слух мой  столь  дивной  мелодией,  или  восторг
окажется для меня чрезмерным!




               Дон Кихот, Санчо, Фейрлав, Доротея, Джезабел.

     Доротея. Заступитесь, блистательный рыцарь, заступитесь  за  несчастную
принцессу, которой вы один способны оказать покровительство. Меня преследует
могучий великан!
     Дон Кихот. О моя обожаемая Дульсинея! Если вам самой  нечего  приказать
вашему рыцарю, позвольте ему совершить этот подвиг!
     Джезабел. Вы ничем не обяжете меня больше!
     Санчо. А  меня  -  меньше.  О,  черт  бы  побрал  все  эти  великанские
приключения! Теперь-то уж все мои кости будут переломаны. Я  отдал  бы  руку
или даже обе, чтоб спасти остальное, от чистого сердца бы отдал! А  впрочем,
может удастся улизнуть и все сохранить?
     Дон Кихот. Пойди сюда, Санчо! Встань впереди и  прими  на  себя  первый
натиск неприятеля! А пока великан будет целиться  тебе  в  голову,  я  улучу
момент и отсеку его собственную.
     Санчо. Эх, сэр! Зря я, видать, был странствующим оруженосцем,  коли  не
научился ничему лучшему, как  соваться  вперед  хозяина!  К  тому  же,  сэр,
всякому свое: я последний человек в начале боя, зато сущий дьявол в конце.




                Джон, Фейрлав, Дон Кихот, Доротея, Джезабел.

     Джон. О сэр, мы пропали, погибли! Сэр Томас в гостинице! Вы обнаружены,
и он спешит сюда с полутора сотней людей - отнять у нас госпожу Доротею.
     Фейрлав. Знаем, знаем!
     Дон Кихот. Пусть он приведет сюда столько же тысяч, я докажу, что им не
осилить одного-единственного рыцаря!
     Фейрлав. Десять тысяч раз спасибо, славный  рыцарь!  Клянусь  небом,  я
умру рядом с вами, прежде чем отдам ее!
     Дон Кихот. Ныне, обожаемая Дульсинея Тобосская, придай мне  силы  своим
лучезарным сиянием!
     Сэр Томас (за сценой). Где моя дочь, злодеи?! Где моя дочь?!
     Дон Кихот. А, это ты, проклятый великан Тергиликомбо! Я слишком  хорошо
знаю твой голос! Трепещи, негодяй!
     Доротея. Дорогая Джезабел, я сама  не  своя  от  страха!  Или  погибнет
Фейрлав, или отец! Знаю, как мне поступить: брошусь между ними и, пусть  это
грозит мне гибелью, положу конец их схватке!
     Джезабел. Поступайте, как решили. А я тем временем отправлюсь в спальню
и прикончу бутылочку, которая у меня там припасена. Поверьте, я  и  сама  до
смерти напугана!




                               Санчо (один).

     Санчо. Ну и неразбериха! Кому там башку расшибут, не  знаю,  только  уж
теперь не Санчо. Ловко я вывернулся!.. А все же не  выбраться  мне  из  этой
драчливой страны таким целым, как я сюда попал.  Останется  здесь  несколько
фунтов бедного Санчо! Вот, выходит, всего и проку от английской  говядины  и
пудинга! Эх, уж лучше мне снова очутиться в Испании! Я начинаю  думать,  что
этот дом, или замок, в самом деле заколдован. Еще, чего доброго, в  нем  сам
дьявол поселился! С тех пор как мы сюда въехали,  потасовкам  конца  нет.  У
меня уже не те кости, что две недели назад, и не на тех они местах. А что до
моей шкуры, то по расцветке ей радуга в подметки не годится.  Она  похожа...
На что она похожа? Ни на что не похожа, разве только на кожу моего  хозяина.
А вам, хозяин мой милый, ежели достается, то, прямо скажу, поделом.  И  коли
вас хорошенько вздуют - что ж, не за зря! Что нам до этой принцессы, пропади
она пропадом?! К тому же я уверен: она такая же принцесса, как я. И кой толк
в чужие дела соваться? На хлеб не заработаешь, за других отдуваясь.  А  чтоб
удобного случая не упускать, отправлюсь-ка я в  кладовую  и,  пока  они  там
колотят друг друга по башкам, набью себе брюхо и котомку до отказа.




                            Сэр Томас, Доротея.

     Сэр Томас. Смотри, бесстыжая девчонка!  Смотри,  к  чему  привело  твое
проклятое увлечение!
     Доротея. Вот причина моего несчастья. Если Фейрлав погибнет, моя  жизнь
кончена.
     Сэр Томас. Да ему и впрямь лучше погибнуть. Я его так отделаю, что весь
остаток своей жизни он уж никому не приглянется.
     Доротея. На коленях молю вас, сэр!.. Заклинаю всей нежностью, какую  вы
когда-либо питали ко мне,  всей  радостью,  что,  по  вашим  словам,  я  вам
доставляла, всей болью, которую я сейчас терплю, - не  старайтесь  повредить
Фейрлаву! Какую бы кару вы на него ни обрушили, тяжесть ее  падет  на  меня.
Разве мало вам, что сердце мое обливается кровью? Разве мало  вам  отнять  у
меня того, кто мне дороже зеницы ока? Лишить меня блаженства,  о  котором  я
так мечтала? Внемлите моей мольбе, сэр, или убейте меня, но не превращайте в
проклятье жизнь, дарованную мне вами!
     Сэр Томас. Оставь меня, ты мне не дочь!..
     Доротея. Что ж, разлучите нас, только  пусть  он  будет  счастлив!  Это
утешит меня, когда я останусь одна. Я могу отказаться от счастья с  ним,  но
не в силах  быть  равнодушной  к  его  страданиям.  Живи  он  во  дворце,  я
примирилась бы со своим  тягостным  одиночеством,  но  если  он  окажется  в
тюрьме, ничто на свете не удержит меня вдали от него.




            Газл, миссис Газл, сэр Томас, констебль, Дон Кихот,
                               Фейрлав, Джон.

     Газл. Наконец-то, с позволенья вашей милости, удалось нам забрать этого
помешанного. Но он причинил нам такие  убытки,  что  никогда  не  сможет  их
возместить.
     Миссис Газл. Наше заведение разорено дотла. Ни  одного  целого  окна  в
доме!  Кучер  дилижанса  клянется,  что  никогда  больше  не  завезет   сюда
постояльцев. Мисс Сник  лежит  наверху  в  обмороке,  мистер  Сник,  бедный,
плачет, а миссис Сник ругается и топает ногами, как драгун.
     Сэр Томас. Вы за это ответите, мистер Фейрлав! А что до  этого  бедного
малого, так, надо думать, вы его  наняли.  Послушай,  любезный,  сколько  ты
получил с джентльмена за этот содом?
     Дон Кихот. Что ж, пользуйтесь властью, пока ваше  время  не  прошло!  Я
вижу, этот подвиг предуготован не мне, и я вынужден подчиниться волшебству.
     Сэр Томас. Ты что, издеваешься надо мной, негодяй?..
     Дон Кихот. Ничтожный! Я не унижу себя ответом на твои оскорбления.
     Сэр Томас. Я тебе покажу, кто я такой!
     Дон  Кихот.  Неужели  ты  полагаешь,  что  я  не  узнал  тебя,  великан
Тергиликомбо? Но, хоть я и покорился своей участи,  не  думай,  что  я  тебя
боюсь. Придет твой час, и я увижу, как ты падешь жертвой другого  рыцаря,  к
которому судьба будет более благосклонна.
     Сэр Томас. Я тебе покажу рыцаря, собака! Я тебе покажу!
     Миссис  Газл.  Слыхал,  муженек?  Надеюсь,   ты   не   станешь   больше
сомневаться, что  это  помешанный?  Он  даже  его  милость  ставит  не  выше
какого-нибудь скрипача.
     Газл. Как бы мне хотелось, чтоб ваша милость отправили его в замок. Вид
у него чертовски подозрительный. Я только и вздохну с облегчением, когда он.
очутится под замком.
     Фейрлав. Сэр Томас, я не заслужил от вас подобного  обращения.  И  хотя
любовь к вашей дочери до сих пор связывала мне  руки,  не  заходите  слишком
далеко. Поверьте, вы за это ответите.
     Сэр Томас. Ничего, сэр, мы не из пугливых!




           Сквайр Баджер, сэр Томас, Доротея, Фейрлав, Дон Кихот,
                                миссис Газл.

     Баджер. Ого-го! Что это стряслось с вами со всеми? Или в этой гостинице
сам черт поселился? Вы человеку и поспать  не  дадите!  Я  так  было  сладко
заснул на столе, словно на перине. В  чем  дело?  Черт  побери,  где  милорд
Слэнг?
     Сэр Томас. Дорогой  сквайр,  не  лучше  ли  вам  сейчас  отправиться  в
постель? Вы немного разгорячились от вина.
     Баджер. Эвона что, сэр! Не хотите ли вы сказать, что я  пьян?  Заявляю,
сэр, я трезв, как судья, и если кто говорит, что я пьян, сэр, то он  лжец  и
сукин сын! Попробуй-ка теперь, дружище, сказать, что я не трезв!
     Доротея. О мерзкий, грязный негодяй!
     Баджер. Святой Георгий! Славная девчонка! Дай-ка я ее  поцелую...  Могу
поручиться, что она вдвое красивее моей будущей жены.
     Сэр Томас. Постойте, дорогой сэр, ведь это моя дочь!
     Баджер. Плевать мне, чья она дочь, сэр!
     Доротея. Бога ради, защитите меня от него!
     Фейрлав. Пустите, негодяи! Ах ты мерзавец! Лучше тебе  проглотить  свои
собственные пальцы, чем дать волю рукам!
     Сэр  Томас.  Дорогой  мистер  Баджер,  это  моя  дочь,  молодая   леди,
относительно которой у вас определенные намерения.
     Баджер. Ну так что ж, сэр? А разве сейчас у меня нет никаких намерений?
     Сэр Томас. Позвольте просить вас, сэр, проявлять их не столь грубо.
     Баджер. Слушай, ты знаешь, кто я такой? Если б знал, не стал бы так  со
мной разговаривать! Поговори еще, дождешься у  меня!..  Пойдемте,  сударыня!
Раз уж я обещал на вас жениться и раз уж нельзя, как говорят, уйти с честью,
так чем быстрей - тем лучше. Пошлем за священником, да и дело  с  концом.  У
меня подходящее настроение, черт возьми! Вижу, нехитрая это штука  -  любовь
крутить, ежели приняться хорошенько. Мне еще ни разу в жизни не случалось  в
любви объясняться, а как гладко выходит! Словно специально обучался.
     Дон Кихот. Сэр, одно слово, с вашего позволения! Я полагаю, вы считаете
себя человеком разумным...
     Сэр Томас. Что?
     Дон Кихот. Считаете, что  сами  способны  устраивать  свои  дела  и  не
нуждаетесь в наставнике...
     Сэр Томас. А?..
     Дон Кихот. Но если это верно, как могло  случиться,  что  вы  предпочли
последнего негодяя - джентльмену, чьи способности и  наружность  сделали  бы
честь лучшему из лучших?
     Сэр  Томас.  Он  нанял  вас  адвокатом?  Передайте  ему,  что  я   умею
разобраться, что больше - одна тысяча дохода или три.
     Дон Кихот. Обычное безумство рода человеческого! Ради себя или ради нее
выдаете вы дочь замуж? Если ради нее, то  поистине  остается  загадкой,  как
можно осчастливить ее,  сделав  несчастной?  В  подобных  делах  не  следует
забывать о деньгах, но  обычно  родители  думают  о  них  слишком  много,  а
влюбленные слишком мало. Брак бывает счастливым, если супруги живут в  любви
и достатке.  И  одно,  сколь  бы  обильно  оно  ни  было,  плохо  восполняет
отсутствие другого. Даже с миллионом годового дохода эта скотина  не  станет
для вашей дочери милее, чем ее возлюбленный, у которого всего тысяча.
     Сэр Томас. Кто это? Философствующий сводник? Нельзя не признать, что  в
его словах есть доля правды.
     Доротея (Баджеру). Я вечно буду испытывать к вам отвращение.
     Баджер. Послушайте, сударыня, я могу понять шутку или что-нибудь в этом
роде, но если вы всерьез...
     Доротея. Да, серьезно. Я всей душой ненавижу и презираю вас!
     Баджер. Вот как! Тогда  можете  поцеловать...  Черт  подери!..  Я  умею
ненавидеть не хуже вас! Ваша дочь меня оскорбила, сэр... как вас  там,  и  я
требую удовлетворения!
     Дон Кихот. О, если б только меня расколдовали!..
     Баджер. Я требую удовлетворения, сэр!
     Сэр Томас. Моя дочь, сэр...
     Баджер. Ваша дочь, сэр... сукин сын, сэр!  Черт  побери!..  Пойду  сыщу
милорда Слэнга. Кукиш вам с вашей дочерью. Требую удовлетворения! (Уходит.)
     Дон Кихот. Турок христианскую рабыню и ту вряд ли выдал бы за подобного
мужа!
     Сэр Томас. В каком  неверном  свете  представили  мне  этого  человека!
Ребята, отпустите пленника! Мистер Фейрлав, простите ли вы меня? Чем могу  я
загладить несправедливость, которую проявил в этом злосчастном деле?
     Доротея. | } Ах!
     Фейрлав. |
     Сэр Томас. Если  немедленное  исполнение  всех  моих  прежних  обещаний
заставит вас забыть о том, что я нарушил их,  и  если  ваша  любовь  к  моей
дочери неизменна, в чем я, кажется, могу не сомневаться, - даю свое согласие
завершить ее браком, когда вам заблагорассудится. Согласием моей дочери  БЫ,
невидимому, уже располагаете.
     Фейрлав. О, счастье! О, благословенный миг!
     Доротея. Я соглашусь на все, что может доставить ему радость!

                              Фейрлав (поет).

                           К берегам родного края
                           Из чужих приплыв сторон.
                           Друг невесту обнимает.
                                За невзгоды,
                                Непогоды
                           Он стократно награжден.

                              Доротея (поет).

                           А подружка истомилась,
                           Но теперь, забыв свой страх,
                           Снова к жизни возвратилась,
                                Вся во власти
                                Нежной страсти
                           У любимого в руках {*}.
                           {* Перевод Д. Файнберг.}

     Миссис Газл. Дай бог им  счастья!  Надо  иметь  каменное  сердце,  чтоб
разлучить их.
     Дон Кихот. Вот плоды деяний странствующего рыцарства! Вот пример нашего
замечательного служения человеческому роду! Видно, выпадают еще  приключения
и на долю Дон Кихота Ламанчского!
     Сэр Томас. Дон Кихот Ламанчский! Возможно  ли,  что  вы  настоящий  Дон
Кихот Ламанчский?!
     Дон Кихот.  По  правде  говоря,  сэр,  чародеи  доставили  мне  столько
злоключений, что не берусь судить, остался ли я самим собой.
     Сэр Томас. Сэр, я высоко  ценю  вас.  Я  слышал  о  ваших  удивительных
подвигах в Испании. Что привело вас в Англию, благородный дон?
     Дон  Кихот.  Жажда  приключений,  сэр!  Нет  места,  которое   бы   так
изобиловало ими! Мне говорили, что здесь бессчетное множество чудищ, и я  не
обманулся в своих ожиданиях.




      Дон Кихот, сэр Томас, Фейрлав, Доротея, Газл, миссис Газл, Бpиф,
                               доктор Дpeнч.

     Бpиф. Я потребую удовлетворения! Покуда существуют законы,  королевские
и мировые судьи, присяжные, коронная коллегия *, иски  за  убытки,  иски  на
случай *, иски за нарушение прав владения или за оскорбление действием, я не
позволю так обращаться с собой безвозмездно!
     Сэр Томас. В чем дело, господин советник?
     Бpиф. О сэр Томас! Я оскорблен, избит, изранен,  изувечен,  изуродован,
обезображен, растерзан на части, убит, зарезан и умерщвлен  этим  мерзавцем,
грабителем, негодяем  и  злодеем!  Я  целую  сессию  не  смогу  появиться  в
Вестминстере *, а это верней верного - три сотни фунтов из моего кармана!
     Дpeнч. Если сию же минуту этому умалишенному не пустят кровь, не  дадут
потогонного, рвотного, слабительного,  не  поставят  ему  банки  и  вытяжной
пластырь - его уже не вылечишь. Мне хорошо знаком этот  вид  помешательства.
Следующий пароксизм будет в шесть раз сильней!
     Бpиф. Ерунда! Этот человек такой же помешанный, как я. Для  меня  сущее
разорение, если его признают non compos mentis {Не в здравом  уме  (лат.).}.
Любой может симулировать сумасшествие ex post facto {Задним числом (лат.).}.
     Дpенч. Симулировать сумасшествие? Позвольте вам заметить  мистер  Бриф,
что со мною это не пройдет! Я сужу по симптомам, сэр.
     Бриф. Симптомы! Боже  мой,  да  вот  вам  симптомы,  если  уж  они  вам
понадобились!
     Дpенч. По-моему, явные симптомы умопомешательства.
     Бриф. Очень мило,  право!  Очень  милая  теория!  Очень,  очень  милая!
Человек  избивает  другого,  и  его  признают  за  сумасшедшего!  Достаточно
обвиняемому заявить, что он non compos mentis, и он будет оправдан. Выходит,
искам за оскорбление действием - конец?!




            Сэр Томас, повар, Дон Кихот, Санчо, Фейрлав, доктор
                     Дpенч. Слуги тащат на сцену Санчо.

     Сэр Томас. А это еще что такое?
     Повар. Тащите, тащите его сюда! Эх, хозяин, не зря вы  жаловались,  что
съестное у вас все время пропадает. Оказывается,  всякий  раз,  чуть  мы  за
порог, этот негодяй сразу в кладовую - брюхо себе набивать! Да если б только
брюхо! Он еще все, что съесть не  мог,  запихивал  в  свой  огромный  мешок,
который называет котомкой.
     Дон Кихот. Ты позоришь звание оруженосца! До коих пор будешь ты срамить
господина своими воровскими проделками?!
     Санчо. Зачем так говорить, добрый мой хозяин?! Кто краденое принимает -
не лучше вора. А вы, простите на грубом слове, не  меньше  моего  рады  были
заглянуть в мою котомку после некоторых  ваших  приключений.  Чума  на  ваши
странствующие проделки, коли вы покидаете друга в беде!
     Дон Кихот. Подлый раб! Негодяй!
     Сэр Томас. Дорогой рыцарь, не сердитесь на верного Санчо. Вы же знаете,
что, по законам  странствующего  рыцарства,  набивать  котомку  всегда  было
привилегией оруженосца.
     Санчо. Будь этот джентльмен странствующим рыцарем, я поступил бы к нему
в оруженосцы.
     Дон Кихот. Мой гнев утих.
     Фейpлав. Не беспокойтесь, хозяин! Я позабочусь, чтобы вам  уплатили  за
все убытки, причиненные мистером Санчо и его прославленным господином.
     Сэр Томас. Если вы, благородный рыцарь, окажете моему дому честь  своим
присутствием на свадьбе моей дочери с  этим  джентльменом,  мы  сделаем  все
возможное, чтобы вы были довольны.
     Дон Кихот. Я принимаю ваше приглашение, сэр, и останусь у  вас  до  тех
пор, пока этому не помешает какое-нибудь приключение.
     Санчо. Ну и повезло же тебе, Санчо! Вот новость  так  новость!  Мне  бы
только свадебные приключения, а все остальные - к чертям!
     Дpeнч. Неужели вы пустите к себе в дом сумасшедшего, сэр Томас?
     Дон Кихот. Я долго, сохраняя терпение, слушал, как ты бросал мне в лицо
это слово, невежественный негодяй! Ибо  чем  я  заслужил  его  более  других
людей? Кто усомнится в том, что шумный и хвастливый сквайр,  который  только
что был здесь, безумен? И не в припадке ли безумия этот  благородный  рыцарь
хотел выдать свою дочь за подобного негодяя? Вы, доктор, тоже безумны,  хоть
и не в такой степени, как ваши пациенты. Безумен и этот адвокат. Иначе он не
вмешался бы в  драку,  когда  его  профессия  -  ссорить  других,  а  самому
оставаться в стороне.
     Сэр Томас. Ха, ха, ха! Как бы этот рыцарь в конце  концов  не  доказал,
что все мы безумнее его!
     Фейрлав. Быть может, это не так уж трудно, сэр Томас. (Поет.)

                         Род людской сошел с ума:
                              Тем дай место,
                              Тем - невесту,
                         Тот - расчетливость сама,
                         Этот деньгами швыряет.
                         А придворные глупцы
                              Верят плуту,
                              Сеют смуту.
                         Эти лезут нам в отцы,
                         Те на бунты подстрекают.

                                  Доротея.

                         Стряпчих всех пора в Бедлам,
                              Нет в них чести,
                              Хоть повесьте,
                         Только зло приносят нам!
                         Мы, безумцы, им прощаем.
                         Не разумнее поэт,
                              Чем стяжатель
                              И мечтатель.

                                  Фейpлав.

                         Женщин глупых полон свет,
                         Мы им цену набиваем.
                         Коль безумье - наш удел,
                              Каждый зритель
                              И ценитель
                         Полюбить уже успел
                         Дон Кихота из Ламанчи,
                         Полюбить уже успел
                         Хитреца и плута Санчо.

                                   Конец
1734




     К эпиграфу: Фильдинг  взял  эпиграфом  отрывок  из  "Искусства  поэзии"
древнеримского поэта Горация (65-8 гг. до н. э.).

            Я бы составил мой слог из знакомых для всех выражений
            Так, чтобы каждому легким сначала он мог показаться,
            Но чтоб над ним попотел подражатель иной.
                                                   (Строки 240-242.)

     У Фильдинга первая строка этого отрывка опущена.

     Честерфильд  Филипп  Стенкоп  (1694-1773)  -  английский   политический
деятель, незадолго перед тем принявший  сторону  сельской  партии;  выступал
также как писатель-моралист.

     Свобода сцены... не менее достойна защиты, чем свобода печати. - В 1733
году  правительство  Роберта  Уолпола  предприняло   первую   (закончившуюся
неудачей) попытку протащить закон о предварительной цензуре пьес, принятых к
постановке в театре. - В 1735 году  правительство  снова  пыталось  добиться
утверждения этого закона парламентом.

     Сократ, который в значительной мере  обязан  своей  гибелью  презрению,
навлеченному на него комедиями Аристофана. - Сократ (ок. 469-399 гг.  до  н.
э.), древнегреческий философ-идеалист. Аристофан (ок. 446-385 гг. до н. э.),
создатель древнегреческой политической  комедии,  высмеял  Сократа  в  своей
комедии "Облака" (423 г. до н. э.). Сочувственный отзыв Фильдинга о Сократе,
как и о его ученике Платоне (см. ниже) объясняется тем, что этическое учение
Сократа (учение о добродетели и знании) сыграло  свою  роль  в  формировании
мировоззрения английских просветителей.

     ...соображения мистера Бута и мистера Сиббера совпали с моими. - Бартон
Бут (1681-1733), видный трагический актер, и Колли Сиббер (1671-1757), актер
и известный драматург,  совместно  с  комическим  актером  Робертом  Вилксом
(1665-1732) являлись с 1711 по 1732 год владельцами театра  Дрюри-Лейн.  Они
же  осуществляли   художественное   руководство   этим   театром.   Фильдинг
впоследствии не раз писал,  что  руководство  Дрюри-Лейн  старалось  ставить
всяческие  препоны  молодым  талантливым  драматургам.  Это   обстоятельство
косвенно подтвердил и сам Сиббер в своей автобиографии.

     Мольбы попавших в беду актеров Дрюри-Лейна. - После смерти Бута и ухода
из Дрюри-Лейна К. Сиббера сын последнего, актер Теофиль Сиббер  (1703-1758),
рассчитывал захватить в свои руки руководство театром. Когда это не удалось,
он перешел в Маленький театр Хеймаркет, уведя  с  собой  лучших  актеров,  и
поэтому Дрюри-Лейн нуждался в срочном обновлении репертуара, чтобы сохранить
публику.

     ...не передай я пьесу  туда,  где  она  ныне  поставлена.  -  Пока  шли
репетиции  "Дон  Кихота  в  Англии"  Теофиль  Сиббер,  помирившись  с  новым
руководством театра, вернулся в Дрюри-Лейн, и  Фильдинг  вынужден  был  уйти
оттуда. Пьеса была поставлена в Маленьком  театре  Хеймаркет,  директором  и
художественным  руководителем  которого  через  некоторое  время  стал   сам
Фильдинг.

     Платон  (ок.  428  -  ок.  348  гг.  до  и.   э.)   -   древнегреческий
философ-идеалист.

     Джентльмен - здесь: представитель джентри (дворянства).

     ...на одеяле полетать согласен. - Намек на  известный  эпизод  из  "Дон
Кихота" Сервантеса. Дон Кихот съехал, не заплатив  по  счету,  с  постоялого
двора, и за это Санчо наказали, подбрасывая его на  одеяле.  Подобного  рода
наказание применялось и в Англии.

     Тантал (греч.  миф.)  -  сын  Зевса  и  нимфы  Плуто;  за  оскорбление,
нанесенное богам, был осужден на страшные мучения: вода  убегала,  когда  он
хотел напиться; пища исчезала, когда он протягивал к ней руки.

     ...которого  ваш  отец  встречал  в  Испании.  -  Ошибка  автора.   Как
выясняется из последней сцены комедии, сэр Томас Лавленд никогда Дон  Кихота
не видел.

     ...у моей тезки Доротеи.  -  Речь  идет  об  одной  из  героинь  романа
Сервантеса "Дон Кихот", крестьянской  девушке  Доротее,  вышедшей  замуж  за
знатного гранда Фернандо.

     ...на свадьбе Камачо. - Намек на эпизод из романа Сервантеса: имеется в
виду свадьба богатого крестьянина Камачо.

     Корпорация -  имеется  в  виду  избирательная  корпорация:  объединение
избирателей  самоуправляющегося  местечка   (бюро),   пользующегося   правом
посылать депутата в парламент.  Из  семи  с  половиной  миллионов  населения
избирательными правами пользовались лишь  сто  пятьдесят  тысяч  человек.  В
сельских бюро корпорации были особенно малочисленны, и каждый  лишний  голос
имел значение для результатов выборов. Поэтому в  них  широко  практиковался
подкуп избирателей соперничающими партиями.

     Ритейл (Retail) - фамилия избирателя, в  переводе  означает:  розничный
торговец.

     Бедлам - сумасшедший дом в Лондоне.

     Олдермен - член городского самоуправления.

     Бриарей - согласно греческому мифу, великан, имевший пятьдесят голов  и
сто рук.

     Аргус - мифическое  существо,  наделенное  огромным  количеством  глаз,
часть которых всегда бодрствовала.

     Фригольдеры - крестьяне,  владевшие  собственной  землей  либо  имевшие
землю в пожизненном пользовании. В данном случае речь идет о последних.

     ...сумасшедшего с оруженосцем, как он  себя  величает.  -  По-английски
оруженосец и сквайр - одно слово, поэтому Баджер принял Санчо за сквайра,  а
Дон Кихот впоследствии Баджера - за оруженосца, выдающего себя за рыцаря.

     Коpк - английский портовый город.

     Ридотто - публичный костюмированный бал.

     Гален  Клавдий  (ок.  130  -  ок.  200  гг.  до  н.  э.)  -  знаменитый
древнеримский врач,  приведший  в  систему  все  медицинские  познания  того
времени.

     Коук Эдуард (иначе Кок или Кук) (1552-1634) - один из  основоположников
современного английского права,

     ...двадцать шиллингов на гром и молнию. -  В  английском  театре  XVIII
века гром и молния принадлежали к числу  обязательных  сценических  эффектов
при постановке трагедии.

     Черный акт - так обычно называли "охотничий закон", изданный в Англии в
1723 году. Закон получил свое название из-за одной статьи,  которая  гласит,
что "всякий, вооруженный мечом или другим вредоносным оружием и  зачернивший
себе лицо, либо иным способом изменивший свою  наружность  и  появившийся  в
каком-либо заповедном месте, где содержались  или  будут  содержаться  зайцы
либо кролики, и надлежащим образом в этом уличенный, - карается смертью, как
при уголовном преступлении".

     Коронная коллегия -  коллегия  суда  королевской  скамьи,  занимавшаяся
специально уголовными делами.

     Иски на случай - иски за правонарушения,  не  предусмотренные  законом.
Ныне система "исков на случай" не существует.

     Вестминстер - имеется в виду  Вестминстер-холл,  в  котором  находились
суды высшей инстанции.


Last-modified: Thu, 13 Mar 2003 12:00:54 GMT

Оцените этот текст: