Оцените этот текст:



---------------------------------------------------------------
     Park_The_Three_Unknowns.rtf
     Severna Park "The Three Unknowns"
     й2003 by Severna Park and SCIFI.COM
     й 2004, Гужов Е., перевод
     Eugen_Guzhov@yahoo.com

     ---------------------------------------------------------

      Акт I
     Алтея  Мендес,  многоуважаемый  председатель  Департамента   археологии
Оксфордского университета, повернулась в противоперегрузочном ложе, выключив
будильник тыльной стороной ладони, и в двухсотый раз за такое  же количество
суток  изучила вид  из иллюминатора своей  каюты.  Сегодня, наконец-то,  там
виднелся Марс, что означало, что "Дж.  Нессена"  повернулся и начал  снижать
скорость. Она стерла туман своего дыхания и еще ближе склонилась к окну. Они
достаточно  близко,  чтобы  увидеть  дороги?  Громадный  перекресток  ржавых
царапин  вблизи  экватора  был, вероятно, научной станцией  в Альба Фоссе  -
Канале Альба на Равнине Амазонок. Отсюда долгая царапина шла на северо-запад
вдоль  красноватых  долин и кремовых плоскогорий к Пропасти  Кандор  и сайту
археологических  раскопок.  Алтея  постучала  ногтем  в  окно.  Завтра  она,
наверное, разглядит крошечные, беспокоящие раскопки Хоши Но.
     Она надела одежду и пошла по зябкому  коридору мимо кают, где спали или
скрывались другие пассажиры. Путешествия в космосе, снова подумала она, лишь
немногим лучше полета на самолете. Конечно, у нее отдельная каюта, но  каюта
эта в лучшем случае просто ящик, а тридцать недель  в ящике -  это  все-таки
тридцать  недель в ящике. Ей еще  посчастливилось получить  собственный ящик
при сорока с лишком людей  набитых  на  борту  "Дж. Нессена." Большая  часть
пассажиров  слилась  в малоинтересную толпу,  которая  тасовалась  во  время
обеда, а по  холодным коридорам корабля разносился запах озона и нестиранных
носков, да  и  сама Алтея не  считала  себя  общественным существом,  однако
невозможно избежать  знакомства хотя  бы  с  несколькими  из  соседей.  Трое
исследователей по социологии из Оксфорда теснились в  помещении рядом с нею.
Единственное,  чем  они выделялись, было то, что за завтраком  в первый день
путешествия  один из них узнал,  что Алтея направляется к Пропасти Кандор, и
расцвел - всего на секунду.
     "В Оксфорде  я ухаживал за Хоши Но",  сказал он. Учитывая  ситуацию  на
Марсе, это могло завоевать ему очки, ибо Хоши была на самом пороге громадной
славы.
     Алтея улыбнулась и представилась, а он отложил вилку и выпучил глаза.
     "Профессор Алтея Мендес? Вы - учитель Хоши."
     Она улыбнулась, демонстрируя  зубы. "Хоши говорила обо мне? Я  надеюсь,
хорошо говорила?"
     Исследователь  нервно  прихлебнул  кофе и  не ответил.  Для  Алтеи этот
разговор задал тон всему путешествию. Он заставил  ее смириться с длительным
пребыванием в своем ящике, уверенной в своем знании, что Хоши вызвала ее  на
Марс  не для совета и не для того,  чтобы продемонстрировать  свой прогресс.
Наоборот, это был вызов, финальный, решительный  раунд в матче академической
зависти,  который  начался  много  лет  назад.  Но  то,  что  игровое   поле
переместилось  на другую планету, не означало, что Алтея намеревалась терять
победу.  Даже  простая  мысль  об   этом  подымала  ее  дух  и  согревало  в
пронзительно   холодном,    рециклированном   воздухе   корабля.   В   конце
пассажирского коридора Алтея повернула налево и направилась в обеденный зал.
     Капитан Роаноук пил там кофе. Его тело, претерпевшее годы путешествий в
невесомости, а потом  в  искусственной, центрифугой  наведенной  гравитации,
было  компенсировано за  эти неудобства  ранним  усыханием в форму  старика.
Форма  все  еще вмещала разум  человека  среднего  возраста  и  страдала  от
гормональных  всплесков. Роаноук  расправил  плечи  и  сел  прямее,  когда в
маленькую обеденную зону вошла Алтея.  Она не могла понять,  зачем он здесь.
Его каюта  по сравнению с любой другой была гораздо обширнее. И, разумеется,
у него есть собственный кофе.
     "Доброе утро, профессор Мендес", сказал он.
     "Доброе утро, капитан." Она из  корзинки  достала себе пакетик с чаем и
залила кипятком из  похожего  на вымя хитроумного устройства,  изобретенного
для космического  корабля, и  уселась,  не слишком  близко  к нему, но и  не
слишком далеко.
     "Мы подходим", сказал Роаноук. "У вас, должно быть, потрясающий вид  на
Марс из вашей каюты."
     "Потрясающий", согласилась Алтея.
     "И мы получили сообщение от вашей студентки доктора Хоши Но."
     Алтея не поднимала глаз от пакетика с чаем. "Моей бывшей студентки."
     "Когда пришло ее сообщение, я был на мостике", сказал он. "Она казалась
очень обрадованной  тому, что вы прибываете." Капитан потягивал  сой  кофе и
смотрел на нее поверх края пластмассовой чашки. Она ждала, что он скажет ей,
какой  ошеломительно  красивой  молодой  женщиной  является  Хоши,  и  какая
внушительная у нее репутация. Все это  делали. Вместо  этого  он  сказал: "Я
слышал, на Кандоре есть новые интересные находки."
     Алтея презрительно пождала уголок рта. Предполагается, что  находки  на
раскопе должны оставаться  секретом, но  на Марсе не так уж  много народу, и
слухи,  вероятно, ходят там кругами, как  сплетни в любом маленьком городке.
"Вы не походите на человека, который верит всему, что слышит."
     Он   заговорщически  улыбнулся   ей:  "Что  вы  знаете  о  человеческих
останках?"
     Алтея взяла в  руки  горячую  чашку.  Нестоящий  секрет, это  новости с
похожей  на  Землю  планеты  Нежная,  вращающейся  на  орбите  вокруг  Альфы
Центавра. Летающий  робот, посланный  полвека назад,  прислал обратно снимки
руин. Развалин настоящих чужаков. Не той чепухи, на которую наткнулась Хоши.
Она встала и посмотрела на Роаноука , как она надеялась, взглядом инсайдера.
"Не слишком разочаровывайтесь, когда находка окажется пустышкой."
     Роаноук не  отрывал от нее взгляд. "Надеюсь, вы станете  держать меня в
курсе, профессор Мендес."
     "Разумеется", сказала она и  вернулась в свою  каюту, чтобы  поглядеть,
что там говорит Хоши.



     На видеоклипе Хоши выглядела старше, и Алтея остановила картинку, чтобы
посмотреть хорошенько на то, что  год  изгнания  на Марсе может  сделать  со
слепыми амбициями. Ветер и мороз покрыли Хоши морщинами. Она подстригла свои
длинные, шелковистые волосы в практичную челку, которая лишь подчеркивала ее
остренький подбородок,  и  она, очевидно,  обходилась без  макияжа. Пытается
выглядеть опытной, подумала  Алтея, или неустрашимой, или человеком, который
выживет перед  лицом величайших опасностей,  в общем,  что-то  вроде  этого.
Бедная  Хоши,  подумала  Алтея,  без  малейшей  симпатии.  И  нажала  кнопку
продолжения.
     Я рада, что тебе удалось это сделать, Алтея. Я знаю, это большая жертва
для тебя, проделать такой длинный путь сюда. Принимая кое-что во внимание, я
это ценю...
     Хоши на  мгновение отвернулась,  и  Алтея усмехнулась  на экран.  Какой
театр.  Какая  смиренная  роль по  сравнению  с  теми  маскарадными  днями в
Оксфорде,  когда   Хоши  была  милой  малышкой  в  новом  синем  костюме  на
четырехдюймовых каблуках на защите своей диссертации и не слишком скрываемых
амбиций  в мглистом, обшитом деревом кабинете Алтеи. Хоши в тот день сделала
прическу и накрасила ногти, в основном чтобы показать ее профессору-спонсору
Эллиоту Фонтену,  как  роскошно  она  будет выглядеть  в качестве следующего
декана факультета археологии. Эллиот, весь изъеденный раком, выволок себя из
госпиталя и дотащился до кабинета  Алтеи, с сиделкой и  кислородным баллоном
на тележке.  Предполагалось, что он,  выслушав диссертацию, примет решение о
том, кто придет  ему на смену, и тихо истает,  однако в академических битвах
дела никогда  не идут так прямо и открыто.  Его  деканства должно было четко
перейти к Алтее. Она обладала старшинством, опытом  и публиковалась тоннами.
Но  за четыре  года  в  Оксфорде  Хоши  удалось  укрепить себя союзниками на
факультете,  вроде  Эллиота, и  к ужасу Алтеи,  ее  имя начало  всплывать  в
дискуссиях  о  том,  кто может заменить  Эллиота,  когда  лимфома наконец-то
прикончит  его. Алтея начала  делать все, что только могла  придумать, чтобы
убрать Хоши с пути. Она  выступила  против  диссертации  Хоши  -  против  ее
источников,  даже  против  даты ее презентации. За  пределами  Оксфорда было
нетрудно найти других, кто соглашался, что  идеи Хоши чересчур спекулятивны,
а ее  источники подозрительны, но, казалось, что все это неважно. Важно было
только  то,  что  считал  Эллиот:  Хоши  -  самое  блестящее из  всего,  что
когда-либо  сходило  с самолета  на  землю  Британии,  и у него  были  планы
относительно ее.
     Я просто  хочу  убедиться, что воздух  между  нами  чист. Я  взяла этот
проект,  поэтому   могу  показать  себя  тебе  и  остальному  академическому
обществу. Я не  хочу просить твоего благословения, пока  ты сама не  увидишь
раскопки, но думаю, ты согласишься, что здесь нечто большее, чем  можно было
надеяться.
     Алтея  громко  рассмеялась.  Как раз  тогда, когда  битва  за  наследие
Эллиота  начала  становиться   громкой  и  затруднительной,  археологическая
стоянка  в Кандоре было открыта  роботами,  роющимися в  поисках  минералов.
Сообщения о чужих стенах, сделанных  из чужих кирпичей, едва только получили
подтверждение, как Алтея организовала грант  от Оксфордской Школы Древностей
и уговорила Хоши добровольно возглавить экспедицию. Эллиот не возражал. Даже
он не мог не признать, что полевой опыт  Хоши довольно ограничен. Для любого
порядочного  археолога  это был  шанс  всей  жизни,  и  кто,  как  не  Хоши,
заслуживала  его больше  всех? Кто  был более многообещающим?  Эллиот  был в
ярости, от ярости ему даже стало хуже, но не был в той форме, чтобы выходить
на  ковер против Алтеи, а Хоши  едва ли смогла бы отказаться от собственного
изгнания.  Она  получила степень  доктора в  то самый  день, когда  хоронили
Эллиота,  и взошла на корабль к Марсу, когда Алтея переносила свое барахло в
старый кабинет Эллиота. Алтея прихлебнула чаю.  Очистить  воздух с "доктором
Но"?  Это имя  словно из романов  о Джеймсе Бонде и с такой же академической
респектабельностью.  Марс  был  просто местом,  которому  принадлежала Хоши,
особенно если окажется, что она раскапывает старое лучевое ружье.
     Здесь  съемки, которых ты прежде не видела... мы  продвинулись довольно
далеко.
     Картинка на экране сменилась на розоватый пейзаж вокруг места раскопок.
Фактически, Алтея уже видела его раньше. Хоши на регулярной основе присылала
в  Оксфорд снимки  - в офис  факультета археологии -  с  того  момента,  как
прибыла на место. Вначале это был просто песок, песок и еще песок, текущий с
краем в большую, громадную яму в земле, а потом, в конце концов, край стены,
потом еще и  еще, пока яма в земле не охватила некое строение.  Из того, что
до сих пор выдела Алтея, вытекало, что тот, кто это строил, едва мог уложить
один  кирпич на  другой,  но трудно  было не  удивиться, не  восхититься, не
впасть  в боязливое благоговение перед свидетельством  жизни  где-то в  ином
месте,  кроме  Земли,  и  тем  фактом,  что   Хоши  находится  там,  играючи
переворачивая  лопатами землю, чтобы все это обнаружить. Что ж, кайф  слегка
поизносился  - особенно когда разнесся этот смехотворный слух о человеческих
останках. Алтея  отхлебнула  чаю. У Хоши  было  слишком  много  времени  для
подготовки плана.  Интриганство -  часть  ее природы,  но на сей раз  ей  не
удастся захватить Алтею врасплох.
     С нетерпением  жду  встречи  с  тобой,  Алтея, сказала  Хоши. Я  пришлю
кого-нибудь, чтобы встретить  тебя у Западного входа наземной  станции.  Она
улыбнулась страшно потрескавшимися губами и выключила запись.
     Алтея в  ответ улыбнулась темному экрану. Тот,  у кого есть силы уйти в
изгнание,  имеет так же силу  принять  все, чем окажется это изгнание. Рука,
которая дает, так же и забирает.


     Акт II
     "Дж. Нессена" приземлился без фанфар и без праздничного обеда. На Марсе
стояла полночь, и кроме парочки мало заинтересованных  охранников,  наземная
станция была пуста. Огни были  приглушены для экономии энергии, и  отопление
сильно  понижено.  Проходя станционной  столовой,  закрытой  на  ночь, Алтея
видела свое  дыхание. Капитан Роаноук  шел рядом,  а за  ними  следовали все
остальные  пассажиры  "Нессена"  мимо  знаменитого  "Первого Макдоналдса" на
Марсе, его соседа - тускловатого тайского буфета, а потом мимо темного входа
в "Четвертый Мир", где подавали протеиновое желе с двенадцатью ароматами.
     У Алтеи  забурчало  в  животе. Она поправила на  плече  рюкзак,  слегка
оступаясь в слабом тяготении Марса. Станцию построили с  низкими потолками и
прямыми  углами.  Она заставляла Алтею  чувствовать  клаустрофобию,  и Алтея
страшилась,  что если  слишком  сильно оттолкнется от пола,  то  воспарит  и
ударится головой  о  потолок.  Силу  тяжести  на "Дж.  Нессена"  в последние
несколько недель уменьшали, чтобы помочь пассажирам приспособиться. От этого
у  Алтеи  развилось  несварение  желудка,  в  то  время  как  все  остальные
забавлялись  галилейскими   экспериментами   с  падающими   предметами.  Она
посмотрела, как Роаноук бежит рядом вприпрыжку, грациозно, как танцор.
     "Как вы  доберетесь  до  раскопок?",  спросил  капитан  тоном,  который
означал - я могу вас подвести.
     "За  мной кого-то пришлют." Алтея  остановилась  на пересечении низких,
неосвещенных коридоров.  Указатели были, но их  невозможно было  разглядеть.
Она знала, что если  покажется хоть чуточку нерешительной, то Роаноук станет
указывать ей  направления и закончиться тем, что на место раскопок в Кандоре
они  поедут  вместе.  Перспектива   еще  нескольких  часов  в  его  компании
вдохновила  ее сделать быстрый поворот налево туда,  где, как она надеялась,
расположен  Западный выход  из станции,  куда  Хоши сказала  прийти. Роаноук
легко запрыгал рядом.
     "У меня один вопрос о других раскопках", сказал он.
     Других археологических  раскопок на Марсе  не было. Она сосредоточилась
на собственных ногах, скользивших на темном кафеле пола.
     "Я имею в  виду не марсианские раскопки", сказал  он. "Я говорю о  тех,
что на Нежной."
     Она  споткнулась.   Он  подхватил   ее  под   руку.  Она  оттолкнулась,
закрутилась  под  весом своего рюкзака,  чуть не упала, и оперлась о ледяную
бетонную стену. Она  нахмурилась на него, чтобы скрыть свое удивление, но  в
этой дурацкой  тьме он, вероятно, видел  так же  хорошо,  как  мог сохранять
равновесие в этом дурацком тяготении.
     "На Нежной нет раскопок", солгала Алтея.
     "Нет?", спросил Роаноук.
     Откуда он,  к черту, может  знать? Всегда ходят слухи, что  то там,  то
здесь,  найден  какой-то  зонд,  однако  руины   на  Нежной  были  секретом.
Правительство создало специальный офис для  поддержания  режима безопасности
на  целой планете. Единственная причина,  по  которое ей  и  ее департаменту
показали съемки, это чтобы они могли  дать свое августейшее мнение. Потом их
заставили  дать  клятву  хранить  тайну  и  в   безапелляционных  выражениях
предупредили  о недопустимости  любых  утечек. Она  покачала головой со всем
циничным авторитетом,  который  ей удалось  изобразить.  "Прелестные  цветы.
Большие деревья. Водопады. Биологический парадиз - но это все."
     Он посмотрел на нее взглядом, который в полумраке она не вполне поняла.
"Я вел корабль, который сбросил роботы-зонды",  сказал он  тихим голосом. "Я
вывел их к апогею Плутона и поцеловал  на прощание. Так  далеко  без полного
брифинга  не посылают." Он  поднял бровь. "У  меня все  еще действует допуск
четвертого уровня. Я видел эти съемки. Там развалины  селения. Думаю, вам их
тоже должны были показать. Вам продемонстрировали обелиск?"
     "Обелиск?"
     "Он стоял в центре всего, вроде как  в городском  сквере. Большая белая
колонна."
     Ей  позволили  увидеть лишь  упавшие  стены,  красивые  цветы,  высокие
деревья.  Очевидно,  ее  допуск  до  обелиска не  дотягивал.  Она  ничего не
ответила.
     "На колонне была надпись", сказал Роаноук.
     Ее сердце сделало один громадный, болезненный удар. "Надпись?"
     "В следующий раз, когда мы увидимся, я покажу вам свои снимки." Он явно
ухмыльнулся, повернулся  и  запрыгал назад  по коридору.  Когда он ушел, она
повернула  в другую сторону и вслепую побрела по мерзлому коридору в поисках
Западного выхода.



     Когда в конце концов она  его  нашла,  снаружи в поддутой  палатке  для
транспорта ожидал песчаный трактор.  Боковой портал открылся и она забралась
в машину. Там было тепло и пахло кофе, а за рулем сидел молодой человек.
     "Джефф", представился молодой  человек. Кожу вокруг носа и рта усеивали
угри от носимой все время дыхательной маски. От мороза потрескались его щеки
и  лоб.  "Я помощник  Хоши."  Он  взял ее рюкзак  и  бросил  его  на пол  за
сидениями.  "Я так много слышал о  вас", сказал  он так, словно  подслушивал
телефонные разговоры,  "просто  восхитительно,  что  вы  здесь".  Он  открыл
шкафчик под панелью управления, который оказался крошечным холодильником. "У
меня есть кофе и протеиновые галеты."
     Алтея улыбнулась ему самой обворожительной улыбкой. Он передал бумажный
пакетик с приклеенной этикеткой "Четвертый Мир".
     Поездка до Пропасти  Кандор заняла десять часов. Она пыталась все время
оставаться в  сознании, однако  Джефф был вежливо малоразговорчив, а красная
пыль  в  свете фар трактора  была не той частью  Марса, которую она приехала
увидеть.  Когда она смотрела в пронизанную  звездами тьму за окном, то могла
думать  только о  Нежной. Она понимала, что ей  следовало  бы терзать Джеффа
относительно подробностей раскопок Хоши, но вместо этого  Алтея  обнаружила,
что заново проигрывает все, что  может вспомнить о Съемках Нежной.  Она и ее
коллеги из Оксфорда все ахали и охали над прелестными цветами в расцветающем
по ночам  лесу  и в песчаном ручье  под небом цвета  бирюзы. Алтея впивалась
взглядом  в марсианскую  ночь,  а  трактор содрогался во  внезапных  порывах
ветра. Звезды  исчезли  в водоворотах черного  песка. В  стекла забарабанили
мелкие камешки. Джефф с успокаивающей улыбкой оглянулся  на  нее, освещенный
зеленым светом от  приборной панели. Она кончиками  пальцев  дотронулась  до
холодного  стекла.  На Нежной  погода прекрасна. На  Нежной чужаки  оставили
написанные слова.
     Когда она закончит с Хоши, то отправится туда и прочитает их.


     Акт III
     Алтея проснулась, когда  в розовое небо  над Пропастью Кандор поднялось
солнце.
     Лагерь  археологов  выглядел  как стоянка грузовиков-трейлеров  в самых
засушливых частях  Аризоны,  но с гораздо  более  жутким  ландшафтом.  Скалы
Кандора были ассиметричным крошевом осыпающейся алой геологии, возвышающейся
над десятью белыми  пластиковыми жилыми палатками, каждая  размером  и общим
очертанием  с  железнодорожный  вагон. Они  рядком  стояли по  одну  сторону
грязной  дороги, соединенные друг с  другом герметичными  туннелями, которые
выглядели шлангами пылесоса  гигантского  масштаба.  В  отличие от  бетонной
крепости наземной станции сооружения на Кандоре выглядели, словно их в любое
время может сдуть прочь.
     "Раскоп там", сказал Джефф, указывая на другую сторону дороги.
     Напротив жилых единиц целые ярды нейлоновых  шнуров протянулись ровными
метровыми квадратами над  геометрическими рвами, которые  заменили громадную
яму  в  земле на снимках  Хоши. Под  облаками несущейся красной  пыли  Алтея
различила намек на стены.
     Прямые  углы  и  выемки,  похожие  на  дверные  проемы.  Явно  комнаты.
Коридоры? Джефф повернул трактор и Алтея извернулась, чтобы посмотреть,  как
раскоп остается сзади,  такой  чужой  и все-таки такой знакомый, похожий  на
любой другой раскоп. Лопаты и заступы сложены в практический вид натюрморта.
Ржавоцветная  пыль   сыпалась   из   тускло-металлических  ведер,  ожидающих
просеивания через сита, установленные под защитой одной из стен. Вся картина
была  знакома  по видео Хоши,  но сейчас  в раме пыльного  чужого  ландшафта
раскоп был  больше, был  изумительнее того, что она могла  себе представить.
Это  был раскоп на  Марсе. Алтея  почувствовала в  груди укол  ревности. Был
момент, когда она сама могла стать той, кто поедет сюда,  но по практическим
причинам она отложила все  это в сторону.  Теперь раскоп принадлежал Хоши, а
для нее не осталось ничего, как только исполнять грязную работу.
     "Насколько велик раскоп?", спросила она Джеффа.
     "Четыреста квадратных метров."
     "Почему вы его не покроете. Не можете обеспечить давление?"
     "Мы пробовали в самом начале", сказал  Джефф, "но изменение соотношения
О2-СО2 создавало слишком много конденсации. Вода разрушала связующий раствор
между камней."
     Это  означает,  что  копать  им  приходится  в  герметичных скафандрах.
Сколько можно увидеть в шлеме, если копаешь зубочисткой и зубной щеткой?
     Джефф  завел   трактор  в  рифленый   пластмассовый  ангар  за  третьим
вагончиком. Дверь  за ними плотно  скользнула на место, отрезав  слабый свет
дня и  внутри машины  стало сумрачно. Стены  ангара  раздулись  от изменения
давления.  Джефф нажал кнопку на  пульте и  с юмором улыбнулся Алтее: "Вы не
захватили меховую шубу?"
     Она кивнула. "Но она еще упакована."
     "Все  окей",  ответил  Джефф. "Вот  моя."  Он полез под свое сидение  и
вытащил такую объемистую шубу, что Алтея  поначалу приняла ее за  одеяло. Он
передал шубу и помахал в окно. Алтея оглянулась и посмотрела. Это была Хоши,
щурившаяся  на них  с  лицом  страдальческим  и  худым. Джефф  нажал  кнопку
открытия двери трактора  и поток мерзлого воздуха  чуть не  отнял дыхание  у
Алтеи.
     Хоши улыбнулась Алтее без видимой теплоты.  "Добро  пожаловать на Марс,
профессор Мендес."



     Внутри вагончика  почти  каждый  квадратный дюйм стен  покрывали полки,
забитые  печатными каталогами  мест раскопок.  В середине узкой  комнаты,  в
конце которой висела большая  виниловая доска для  заметок, столы образовали
похожий на крепость островок. Свет снаружи освещал каракули черным маркером,
показывающие  вид  раскопа  в разрезе. Все  было так похоже на  любые другие
раскопки,  что у  Алтеи  возникло  знакомое ощущение  на  зубах,  где  вечно
чувствовался вкус летучего песка.
     "Хочешь чашечку кофе?", спросила Хоши.
     Алтея покачала головой и попыталась скрыть, как ей холодно, несмотря на
шубу Джеффа. "Знаешь, что поговаривают об этом мире?"
     "Конечно, знаю."
     "То,  что  вы,  как кажется,  нашли здесь,  делает  проект  похожим  на
научно-фантастическое приключение."
     Хоши  подошла к одному  столу,  открыла ящик и  достала небольшую белую
картонную коробку. "Здесь", сказала она и передала коробку Алтее.
     Алтея  открыла.  Коробка  была  наполнена  упаковочной  бумагой.  Алтея
отогнула  ее  и увидела, что находится  внутри. Она  почувствовала, как  рот
складывается  в глупую улыбку. Она подняла глаза на Хоши,  стараясь спрятать
свое недоверие. "Кость?"
     Хоши с невероятной тяжеловесностью кивнула.
     "Человеческая  кость.  Часть  ладони."  Алтея  почувствовала,  как   ее
ревность,  да  и  любая  искра  симпатии  к Хоши, исчезает безвозвратно. Она
хохотнула. "Вы привезли ее в багаже?"
     "Я  проанализировала  ее в  трех разных лабораториях. Можете посмотреть
отчеты. Все они  подтверждают, что она человеческая, возрастом около четырех
тысяч лет."
     Алтея  потыкала  в   косточку  пальцем.  Она  таких   повидала   массу,
каталогизировала  десятками.  Эта, разумеется, не  могла быть чем-то другим.
Покрытая ямочками кость мизинца, там и сям запачканная мучнистой красноватой
пылью.
     "Вы  откопали ее собственными красивыми руками, верно? Прямо  здесь, на
старом добром Марсе?"
     "Фактически, нашел ее Джефф."
     "Но не  остальной скелет. Предполагаю, за четыре тысячи лет много всего
могло случиться с единственным человеком на Марсе."
     "Геологически говоря, да."
     Она  смотрела очень  серьезно.  Должно быть,  часами  практиковалась  у
зеркала.  Алтея  пыталась  решить,  стоил ли  этот момент  тридцать  недель,
проведенных в ящике. "Предполагаю, у вас  имеются свидетели того, как вы это
отыскали."
     "Все на видео. Мы все записываем. Как вы меня учили."
     Алтея примостилась на краешке  стола. "Если вы в этом так уверены, то я
вам  не нужна.  Вы должны были объявить об этом  сами.  И сейчас были бы уже
знамениты."
     Хоши  подошла к столу. "Я знаю,  вы  думаете, что это  фальшивка.  Но я
никогда не  попросила бы  вас пропутешествовать  сорок шесть  миллионов миль
ради фальшивки." Она  отвернулась, как сделала это и  на видео. "Мне  просто
нужна ваша поддержка, Алтея."
     "Моя поддержка?" Настойчивое желание громко и саркастически рассмеяться
истаяло в груди Алтеи в странный трепет. "Моя поддержка?"
     "Я  по  очевидной  причине  не  могу  объявить об этом  в прессе или  в
академических журналах сама по себе. Они обратятся к  вам, и вы выскажете им
свое мнение обо мне."
     "Пожалуйста", взмолилась  Алтея. "Если бы  Эллиот был жив,  даже  ему с
трудом удалось бы проглотить все это."
     Хоши скрестила руки, но не упрямо, а потому что наполовину замерзла. "Я
понимаю, почему вы приехали."
     "Да?"
     "Вы  здесь только для того, чтобы  убедиться, что  я никогда больше  не
ступлю в Оксфорд ни ногою."
     Алтея  ничего  не  ответила.  Никто  не пошевелился.  Какое-то время  в
комнате  стояла тишина, если не считать низкого завывания марсианского ветра
на углах вагончика.
     "Вы,  наверное, устали",  сказала Хоши.  "Я покажу  вам, где вы  можете
расположиться."



     Хоши поместила ее в  квартирке  для VIP-посетителей сайта,  проводив по
мерзлым  пластиковым туннелям. Они прошли по трем  другим вагончикам, каждый
из которых носил соответственно названия: Квартиры команды, Столовая, Склад.
Хоши придержала дверь  в  вагончик,  отмеченный  как VIP,  и  проводила мимо
стойки с пыльными белыми скафандрами в относительно теплую комнату. Вагончик
для VIP был поделен вдоль жестким нейлоновым занавесом. Хоши чуть отодвинула
его в сторону, чтобы показать Алтее трех мужчин, спящих на койках.
     "Кто это?", прошептала Алтея.
     "Они из CNN. Добрались чуть раньше вас."
     Алтея  ощетинилась, подумав о  капитане Роаноуке.  "Вы рассказали  им о
находке?"
     Хоши покачала головой. "У них годичное назначение.  Вы еще не видели те
серии, что они сделали? Роджер Додд исследует Красную планету. Они приезжают
сюда каждые три  месяца."  Она опустила  занавес и показала Алтее на  другую
сторону, которая  с  одного конца была заставлена  пустыми коробками  из-под
оборудования.  На  другом конце стояли  единственная койка, стол  и стул,  и
располагалась крохотная кухонка с зеркальцем над раковиной. Окно из толстого
пластика выходило на раскоп, где красный песок несся  заполнить рвы, вырытые
теми, кто сейчас спал в других  вагончиках.  За  занавеской кто-то  басовито
захрапел.
     Хоши  завозилась  с  кофейником  в  кухонке. Алтея присела  на  койку и
смотрела, как она  отмеряет,  должно  быть,  невероятно ценный здесь  кофе в
коробочку фильтра. Глядя со спины, было  очевидно  взгляду, сколько забрал у
нее  Марс. Она потеряла вес. Она  ссутулилась в плечах, словно ей не  вполне
хватало  сил выдерживать физическое  или эмоциональное  напряжение. Картинка
ее,  выкапывающей  такую невероятную находку, была  смехотворна, но до Алтеи
дошло, что Хоши  наказана  за свою  гордость и  излишества: и наказана,  что
самое  лучшее из всего, собственной рукой. И  если таков этот  случай, и так
как она все равно уже здесь, может, найдется оправдание для Алтеи, когда она
высмеет ее.
     "Думаю, мне надо взглянуть на видео", сказала Алтея. "И на ваши записи.
Но они должны бы этого стоить."
     Хоши  повернулась и посмотрела ей прямо  в глаза. "Думаю,  так  и есть,
профессор Мендес."
     Она ушла и тихо притворила за собой дверь.
     Багаж Алтеи  стоял у постели, но  она боялась, что если  переоденется в
пижаму, то не проснется до  следующей ночи. Слишком многое надо сделать. Она
прямо  в одежде забралась под одеяло, закрыла глаза  от раннего марсианского
утра и обнаружила что за веками у нее все еще плывут образы Нежной.


     Акт IV
     Когда она проснулась, был марсианский полдень. Храп прекратился. Кто-то
заварил  кофе, а  на столе лежала красная пластиковая  папка.  Она  откинула
одеяло и под потолком замигал датчик движения. Из углов комнаты задул теплый
воздух, с шорохом шевеля разделительный занавес.
     Алтея прислушалась. Никакого храпа. "Кто-нибудь есть?"
     Нет  ответа.  Она  заглянула  с  одного  конца плотной  материи.  Койки
прибраны  и пусты. Она подошла  к окну. Снаружи через дорогу,  что проходила
между вагончиками  и  раскопом, команда тяжко трудилась  под камерами CNN и,
наверное, уже много часов. Алтея  поискала среди пыльных скафандров и шлемов
Хоши. Самая маленькая. Это, наверное, она.
     Алтея посмотрела  на  последний  из оставшихся  скафандров  со  шлемом,
одиноко висящий на стойке у  двери. Дадим Хоши  ее мгновение с камерами. Все
равно все это скоро кончится. Взамен  Алтея налила себе чашку кофе и уселась
за стол.
     Внутри  красной  пластиковой  папки  была  аккуратно  обвернутая  книга
полевых заметок и DVD-диск. Маленький комочек  оберточной бумаги с косточкой
пальца  тоже  был  здесь,  цвета слоновой  кости,  дерзостный. Алтея  локтем
сдвинула его на стол. Нервы у Хоши просто изумительные. Она достала из сумки
лэптоп, вставила в него диск и дула на кофе, пока на экран не выскочило меню
каталога  раскопа.  Одна из строчек была  отмечена звездочкой. Алтея выбрала
ее, и пока шла загрузка открыла книгу полевых заметок.
     В книге общее расположение раскопа было отмечено пластиковой закладкой,
и  она  вначале  открыла  на  ней.  Развалины представляли  собой  громадный
прямоугольник  фундамента,  окруженного  с  трех  сторон  общим  количеством
девятью меньшими строениями, каждое отверстием в стене соединенное с большим
пространством. Если отверстия были дверными проемами, ни одно не сохранилось
в  таком  виде,   чтобы  можно  было  предположить  насколько  рослыми  были
обитатели.  На  Земле  эти  помещения,  наверное, были  бы  жилыми  с зонами
складов.  На  Земле  Алтея прежде  всего  поискала  бы  городскую  свалку  и
кладбище. Богатство цивилизаций  в конечном счете находит свой  конец либо в
одном из этих мест, либо в другом. Но как с богатством на Марсе?
     Она взглянула на лэптоп и  кликнула иконку, стартуя видео. Она началось
беззвучно  общим  обзором  раскопа с наложенной  сверху цифровой  разметкой.
Сетка  квадратов   соответствовала   реальной   сетке  снаружи,   педантично
выложенной нейлоновыми шнурами, разделяющими раскоп на  сегменты  размером в
квадратный  метр.  Графика  на  лэптопе увеличила  квадрат 34L, который  был
угловым  в  большей  структуре.  Картинка  замерла,  потом  переключилась на
трясучую панораму  с камеры на чьем-то  шлеме. Кто бы он ни был, он стоял на
коленях в мучнистой красной пыли, шумно дыша и раскапывая квадрат 34L зубной
щеткой и зубочисткой.
     Откуда-то слева от копающего донесся голос Хоши. Алтея прибавила звук.
     "Поосторожнее с известняковым раствором стены", сказала она, искаженная
и заглушенная собственным респиратором. "Надо  посмотреть, одинаков ли он во
всем строении."
     Отозвался  голос Джеффа: "Они могут быть построены в  разное время." Он
постучал  по  стене  перед собой -  толчея камней,  скрепленных  между собой
оранжевым  раствором,  поразительно  низкая технология.  "Видишь, какая  она
осыпавшаяся? Эта больше выветрилась, чем другие две."
     Алтея скривилась, когда  ручеек осыпающегося оранжевого  раствора потек
вниз,  чтобы  смешаться  с  остальной  марсианской  пылью, его  девственные,
пригодные для  исследования элементы потеряны навсегда. Она вонзила пальцы в
свою прическу. Им следовало все закрепить инертными полимерами. Они, вообще,
берут образцы? Она проверила дату. Это было почти год назад.
     "Эй", сказал Джефф, "вам это не кажется органикой?"
     Теперь  в поле зрения камеры склонилась  Хоши, а та сфокусировалась  на
красном грунте,  неровно исчерченном острым концом зубочистки, и подметенным
щетиной зубной щетки.  Что-то  показалось  прямо  под поверхностью.  И  было
похоже на розовато-белую хворостинку.
     Джефф отложил  зубную щетку в сторону и взял в руки верблюжью кисть для
живописи в дюйм шириной. Он подметал предмет, пока половина его не появилась
на свет. Он дышал оглушительно, словно ныряльщик под водой.
     "Э-э...", сказал он.
     Хоши  резко выдохнула.  Ее  пальцы  в перчатках похлопали  камеру. "Эта
штука работает?" Голос ее вдруг стал тонким и нервным.
     "Ага, ага."
     Алтея  нахмурилась, но все это не звучало как отрепетированное заранее.
Он  казался   искренне  удивленным.  Она   тоже  говорила  искренне...  как?
Испуганно?  Хоши  наклонилась  ближе  к  ямке  и  легла,  чтобы  можно  было
дотянуться с края. Она достала собственную кисть и маленький фонарик. Теперь
оба мели яростно и  молча. Алтея покрутила звук  и поняла,  что оба  затаили
дыхание.  Косточка освободилась  от красной  почвы  и теперь  лежала  в луче
фонарика.
     "Черт побери! Черт побери!", шептала Хоши.
     "Иезус", сказал Джефф. "Это кость."
     Хоши, задыхаясь, сказала в свой микрофон: "Давай пакет. Давай маркер."
     Камера Джеффа дернулась вверх и в  сторону, о он рванул по размеченному
раскопу. Все остальное, что говорила Хоши, потерялось и унеслось марсианским
ветром.
     Алтея закрыла  лэптоп и уставилась в  окно.  Оставалось обдумать только
две возможности.
     Первая:  это подложенная  фальшивка.  Во время своих  докторских штудий
Хоши  имела  доступ  к  коллекциям  антропологического музея.  Если косточка
пальца пропала из ящичка для хранения, кто заметит это  сразу? На регулярной
основе контролируются только самые редкие  мумии, а в некоторых  музеях - на
ум  пришел  тот в Сербии,  где  Алтея провела  как-то целых шесть  месяцев -
безопасность просто смехотворна.
     Вторая: это реально. И  не важно, что ее  подозревающая печенка говорит
ей насчет  Хоши,  ведь  только  полный  идиот  подложит  нечто  фальшивое  и
потенциально компрометирующее в наиболее потрясающую археологическую находку
тысячелетия. Хоши та еще штучка, но она не идиотка.
     Алтея взяла кость и покатала ее между пальцами. Она глубоко вздохнула и
задержала на секунду дыхание, чтобы увидеть - каково это - поверить.


     Акт V
     Лишь через  несколько  часов она оторвала взгляд от записей Хоши, чтобы
посмотреть, как команда CNN смешивается с командой  раскопа. Камера исчезла,
и репортер CNN  - единственный среди них в шлеме с полным лицевым  обзором -
стоял в позе разговора с Хоши, делая обычные жесты в сторону раскопа  позади
себя.  Похоже   было,  что  все  официальные  интервью   закончились.  Алтея
оглянулась через плечо на одинокий скафандр, висящий у двери. Она знала, как
его надевать - ее обучили вместе с остальными пассажирами на "Дж. Нессена" -
и  она хотела посмотреть квадрат 34L до темноты, есть там репортеры или нет.
Она  натянула  скафандр поверх  своей одежды, проверила  воздух в резервуаре
дыхательного аппарата и  свою прическу в  зеркале.  Она  надела шлем, дважды
проверила рукоятки, и потащилась по холодным коридорам  через кабинет  Хоши,
через воздушный шлюз, в тракторное укрытие-ангар.
     Трактор  отсутствовал,  двери стояли  нараспашку  режущему ветру.  Даже
скафандр  не мог  его  сдержать. Яркий,  далекий солнечный диск  сиял  вниз,
придавая  песку  тусклый, кровавый  облик,  однако  в  нем  не  было  тепла.
Технически  в этом полушарии  стояло лето,  однако температура была все-таки
-60 градусов  по  Фаренгейту.  Алтея  поковыляла  по  песку,  чувствуя  себя
обманутой гравитацией, которая  оказалась все-таки достаточно большой, чтобы
лишить ее любой возможной  невесомой  грации.  От  холода онемели  пальцы  и
заныли  суставы. Казалось, дыхательный аппарат примерзает к  лицу. У воздуха
был  такой  привкус, словно  он уже  вышел  из  чьего-то рта  и  отдавал его
дыханием. Хоши помахала ей через дорогу и Алтея  обнаружила, что  тоскует по
лазурному  небу  Нежной.  Она  неуклюже  копошилась  с  кнопками  и  ручками
управления   скафандра,   и   резко   включила   тепло,   которое   поначалу
воспринималось,  как  облегчение,  а потом стало давящим.  В наушниках шлема
раздался голос Хоши.
     "Роджер, это профессор Алтея Мендес. Я училась у нее в Оксфорде."
     "Алтея Мендес?" Роджер Додд повернулся кругом, когда Алтея, спотыкаясь,
брела в их сторону, теперь уже потея, погружаясь до лодыжек в  красную пыль.
Он рысью  подбежал,  схватил ее  руку  и  энергично  пожал -  но даже так  в
скафандре это  был неудобный,  мало коммуникативный процесс - и  взглянул на
нее лукаво,  во все свое широкое стекло шлема улыбающимся взглядом, до краев
кипящим тайным знанием.
     О боже, подумала Алтея. Хоши сказала ему о кости.
     Но вместо этого он сказал: "Могу поспорить, вы видели съемки с Нежной."
     Алтея подобралось было  отвечать  уклончиво,  но ведь,  похоже,  все на
Марсе знают о Нежной больше нее. "А что с ними такого?"
     Роджер понизил  голос,  словно по  открытому  радиоканалу была какая-то
разница. "У меня было то,  что  можно назвать эксклюзивным", сказал он. "Там
нашли  что-то  вроде  колонны, что-то  похожее  на  обелиск посреди  чего-то
похожего на город."
     Алтея  искоса взглянула  на  Хоши.  Та просто  моргала  в  своем шлеме.
Неужели, это знают все. "Ах, вот как."
     "Международный Научный  Фонд  пошлет на Нежную исследовательскую группу
через  три месяца",  сказал Роджер. "В основном,  биологов, но от археологов
заявки они тоже принимают." Он поднял бровь и посмотрел на Алтею.
     Алтея засмеялась,  но почувствовала, как часто забилось  сердце. "Разве
там не надо замораживаться на  двадцать пять лет?  Последнее, что я слышала,
это как кладут в крио-сон крыс, но не людей."
     "Вы  здорово отстали!",  сказал Роджер. "Не видели мой отчет? С крысами
закончено  уже  как  много  месяцев.  Я даже  на  пару  недель  позволил  им
заморозить  меня. Поначалу немного морозно, но когда я потерял сознание, все
пошло  прекрасно." Он  подмигнул Хоши. "Предполагалось, что это время  моего
отпуска,  но  я  убедил начальников CNN и это назвали исследованиями."  Хоши
засмеялась, однако  Роджер  посмотрел на Алтею с еще одной лукавой ухмылкой.
"Лучше быть здесь или же на  экзотической планете с прелестными пейзажами? Я
бы полетел." Он подмигнул ей и запрыгал к своей команде.
     Алтея  чуть повернула  голову  к Хоши.  "Он что-нибудь знает  о?.." Она
одним пальцем постучала по другому, показывая кость.
     "Нет", ответила Хоши. "У вас нашлось время посмотреть записи?"
     "Покажите мне 34L."
     "Сюда."
     Хоши повела  ее по  боку  раскопа.  Каждая траншея была  накрыта тонким
пластиком,  аккуратно  размеченным  нейлоновыми  шнурами. На  Земле  траншеи
перекрывались  бы  мостиками   из  деревянных  досок.  Здесь  лежали  легкие
алюминиевые настилы, которые выглядели более похожими на лесенки, достаточно
легкие,  чтобы подрагивать на  ветру. Хоши ступила на настил уверенно и  без
боязни. Алтея  поколебалась  и поплелась за ней.  Настилы  были  без перил и
порыты  тонким  слоем красной  пыли.  Они  казались  скользкими и такими  же
устойчивыми, как проволока канатоходца. Алтея увидела себя  падающей  в  яму
метровой  глубины.  Сжав кулаки, она  ковыляла за  Хоши,  и,  сжав  челюсти,
пыталась не размахивать руками для равновесия. Перешагнув на другую сторону,
она вспотела еще больше.
     "Не нашли никаких машин?", задыхаясь, спросила Алтея.
     "Мы  не  нашли  еще даже  ложки",  ответила  Хоши.  "Словно  это  место
специально очистили." Она показала на дно следующей траншеи. "Вот 34L."
     Пластиковое  драпри в  34L было  снято, открывая более неряшливые  кучи
камней,  связанных  вместе  раствором.  Стены  двух других  квадратов  здесь
соединялись,  образуя угол. Налево  33L  был с проемом,  похожим  на  дверь.
Направо  стена  в  35L  шла  зигзагообразно  неровными  пучностями, уходя  в
сороковые квадраты.
     Алтея  покрутилась на месте,  как  смогла, чтобы высмотреть репортеров.
"Кто-нибудь сможет нас услышать?"
     Хоши что-то проверила на боку своего шлема. "Нет."
     "Тогда скажите, что вы сами думаете о том, что же это такое?"
     Хоши выдохнула  сквозь зубы.  "Аванпост?  Место  ссылки? Тюрьма?  Может
быть, люди,  которые это строили, даже не были местными. И,  конечно, они не
были опытными каменщиками.  Может быть, их послали  сюда, или заперли здесь,
или  просто бросили в качестве наказания, и это было лучшее, что  они смогли
построить для выживания. Вроде Робинзона Крузо на Марсе."
     Она  улыбнулась,  или,  по  крайней  мере,  над  дыхательным  аппаратом
улыбались ее глаза.
     "А что насчет кости?"
     "Она валялась в углу, словно мусор."
     Алтея поежилась на краю настила. "Кость определенно человеческая."
     "Определенно."
     В  лабораторных отчетах просто не было ничего такого, что можно было бы
подделать  о  возрасте  кости или о составе  ДНК. Четыре  разные лаборатории
согласились с результатами друг  друга. Алтея затенила глаза и посмотрела на
розоватый  горизонт. Хоши была не просто  весьма  основательной  и дотошной.
"Почему  здесь  нет мусорных  куч? У  этих людей  не было  мусора? И  что  с
остатками  тела? Не похоже, чтобы местные стервятники вырыли останки." Ветер
несся мимо, пересыпая песок. "Вы нашли что-нибудь еще?"
     "Ничего.  Мы проделали  подповерхностное сканирование в радиусе трехсот
километров. Похоже на то, что все это просто упало с неба."
     Алтея осторожно выпрямилась. "Насколько еще останутся репортеры?"
     "Уезжают сегодня вечером."
     "Мне  нужно  место,  где я  могу расположиться на  следующие  несколько
недель. Возможно, и дольше."
     Выражение лица Хоши в шлеме было трудно прочесть. Алтее показалось, что
она с облегчением вздохнула.



     Тем же вечером Алтея послала  сообщение Мэрфи Нойесу, своему ассистенту
в Оксфорде,  зашифровав его ключом,  который знали только они.  Она включила
информацию  о  ДНК, представленную марсианскими лабораториями,  и  попросила
проследить район  происхождения  кода. Она намекнула,  чтобы  он поискал, не
было  ли  краж  из  музеев  в  районах,  откуда может происходить  ДНК.  Она
подчеркнула, чтобы он включил в обзор небольшие, неохраняемые коллекции.
     Алтея откинулась в кресле, сидя в  одиночества в мерзлом вагончике. Она
дула на руки и следила на экране, как  ее  инструкции отстреливаются  домой.
Пока она будет ждать результатов Мэрфи, недостатка в работе не  предвидится.
Она  переключилась  на  свой список дел,  названный  по-латыни  -  facere  -
привычка, оставшаяся со  студенческих дней. У  нее уже есть десяток дел  для
Хоши: расширить зону  обозрения, расширить  параметры поиска кухонных куч. В
конце списка она добавила: рыть глубже.



     Пять  недель  спустя траншеи стали  в  два метра  глубиной, и  все, что
видела Алтея  из окна  вагончика, были макушки голов раскопщиков,  когда они
вставали. На полутора метрах они подошли к  самым нижним точкам фундаментов.
На  двух они  оказались в девственной  марсианской почве.  Еще неделя и  они
будут отколупывать кубики льда  от скудного марсианского оледенения.  Каждое
ведро пыли изучалось с помощью тонкого сита, но ничего нового не было.
     Алтея стояла у  окна,  наблюдая за послеобеденной командой. Роджер Додд
вернулся довольно  быстро, несмотря  на то,  что отчитываться было не в чем.
Вот он, стоит на восточном краю раскопа,  выделяясь  силуэтом на фоне  алого
горизонта, делая величественные жесты перед камерой.
     Алтея  сгорбилась  в  пронзительном холоде  комнаты.  Это  самые  тупые
раскопки из всех, на которых  она была. Не помогли даже ответы от Мэрфи. ДНК
оказалась  западно-европейского   происхождения,   наиболее  вероятно  -  из
Нормандии.   Нет,  похоже   не  имеется  никаких  свидетельств  о  воровстве
человеческих  останков ни в  одном из музеев этой зоны. Нет, он не слышал  о
пропаже костей ни в одной большой или малой коллекции.
     Его  сообщение было быстрым и деловым - но  таким формальным, что Алтея
поняла:  Мэрфи прекрасно знает, что происходит в Пропасти Кандор. Она  могла
себе  представить,  как  Мэрфи хохочет над ней. Она  могла представить,  как
хохочет  весь  факультет,  когда  они смотрят, что именно Роджер Додд вживую
передает с Красной планеты.


     Акт VI
     Было бы ошибкой пытаться  избегать его,  поэтому, когда Хоши пригласила
ее тем вечером на приватный обед с Роджером, Алтея приглашение не отклонила.
     Роджер положил себе два тонких, как бритвенное лезвие, кусочка протеина
цвета  бифштекса  и несколько скудных ложек  быстрорастворимой картошки.  На
десерт был свежезамороженный горошек и даже сырный пирог. Для Марса это было
гурманством, но Роджер только ковырялся в своей тарелке.
     Хоши  погрозила  ему пальцем. "Вы оскорбляете наш стол.  Ешьте, ешьте."
Она положила на его тарелку еще ложку горошка. Он улыбнулся, но не  выглядел
так, словно хотел прикоснуться к нему.
     "Мы улетаем  завтра", сказал он. "Наши  клянутся, что  на  корабле меня
ждут гамбургеры  с картошкой.  Я берегу  место для них!" он  потыкал горошек
вилкой и склонил голову к Алтее. "Ну и?"
     Алтея не глядя положила  в рот кусочек протеина. Вкус прекрасный, но на
тарелке  он имеет  текстуру  подмокшего хлеба. "Что  ну?", спросила она,  на
мгновение смешавшись при мысли о гамбургерах.
     "Э-э...", начал Роджер с подчеркнутым терпением, "как насчет кости?"
     Алтее удалось проглотить все и не подавиться. "Что?"
     Роджер  завращал глазами. "Кости  пальца." Он большим  пальцем  показал
себе за спину - на раскоп. "Вы же из-за нее прибыли сюда, верно?"
     Алтея смотрела на Хоши.
     "Роджер узнал это от  одного  из лаборантов", сказала Хоши. "Я упросила
его ничего не говорить, пока у вас не будет время на изучение."
     Роджер развел  руки умиротворяющим жестом. "Все знают, что в развалинах
вы что-то  нашли. Существуют  самые  разные е  предположения.  Обломки  НЛО?
Подземный город? Живых марсиан? Я слышал  всякое. Профессор Мендес  -  время
рассыпать горох." Он улыбнулся ей своей большой ТВ-улыбкой.
     "Нет", просто ответила Алтея.
     Хоши наклонилась вперед и понизила голос:  "Секретность вредит нам. Чем
дольше мы ждем с информацией,  тем больше трудностей с продолжением гранта."
Она имела в виду Оксфордскую Школу Древностей, которую Алтея убедила платить
за изгнание Хоши.
     Алтея с изумлением открыла рот: "Вы и им не сказали об этом?"
     "Алтея, я ждала вас."
     И на сей раз выражение  ее глаз  было вполне определенное:  сомнение  в
себе.
     Алтея  опустила глаза  и обнаружила,  что ладони ее вцепились в поручни
кресла. Если Хоши смело пойдет вперед  и  объявит  о кости, как  о подлинной
находке - как она могла бы поступить, когда был жив Эллиот - археологическое
сообщество будет осмеивать ее со страниц любого профессионального издания. В
одном только Оксфорде академики будут безжалостны. Но если  такое объявление
сделает Алтея, то ее  защитит репутация. Она каменно-солидна, консервативна,
респектабельна, без малейшей искорки самовосхваления.
     Алтея  снова   посмотрела  на   Хоши.   Единственным   изменением  было
изнеможение  на ее лице. Если здесь какая-то  игра,  то Хоши слишком устала,
чтобы  играть  дальше.  На  какую-то  секунду  Алтея почувствовала  глубокую
благодарность к собственной бывшей студентке,  к ее  пониманию академической
иерархии и ее осознанному желанию подчиниться ей ради величайшего достижения
в этой  области.  Алтея почувствовала, как запылали  ее щеки. Она  победила.
Кость реальна. Она принадлежит ей.
     Она сложила руки на коленях  и повернулась к Роджеру: "Я обсужу кость с
вами, но я хочу видеть, что вы планируете сообщить публике, и я хочу полного
редакторского предисловия. Понятно?"
     "Все, что вы скажите, профессор Мендес." Он поднялся, чтобы уходить. "Я
скажу своим ребятам, чтобы они задержались еще на несколько дней."



     Роджер и  его  команда  этой  ночью  расположились  в  каком-то  другом
вагончике. Алтея следила, как гаснут там огни, сидя у своего  окна с  чашкой
чая и  слушая,  как несомый  ветром песок  скребется  по  боку ее вагончика.
Каждое  слово,  что  она  завтра  скажет Роджеру,  станет  историческим.  Ее
удивило, как сильно это интервью пугает ее,  ибо история была ее профессией,
но как же приятно сознавать, что та же самая косточка мизинца действует даже
на такие мужественные душа, как Хоши. Она помешала чай и подумала, чувствует
ли, вообще,  Хоши  хоть  какое-то  смятение. Алтея  - нет,  с  тех пор,  как
защитила свою диссертацию двадцать лет назад.
     Свою   кандидатскую   работу  она   выполняла   в   Принстоне,  где  ее
профессор-спонсор  Кэнтон  Рамси  был  моложе  Эллиота,  и  ему  еще  многое
приходилось  доказывать. Слухи  о  нем говорили,  что  свою  кандидатскую он
украл,  что   он  культивирует  любимчиков,   а  потом  выбрасывает   их  за
ненадобностью.  Не  окупается  быть  чересчур оригинальным,  потому  что вне
зависимости от того, насколько  он людей поддерживает, глубоко внутри Кэнтон
просто  вор. Алтея  припомнила один  разговор  с  озлобленным  аспирантом  в
глубине кофейни за полгода до окончания ее диссертации. Как, она думает, сам
Рамси  получил  место руководителя  в  таком  престижном  институте? Честные
исследования? Оригинальные публикации?  Аспирант саркастически  рассмеялся и
сгорбился над своим кофе. Реальный академический мир работает совсем не так.
Совсем не так.
     И  поэтому  ко  времени,  когда Алтея  была  готова  представлять  свою
диссертацию,  это  был  шедевр   заваливания  результатов  интеллектуальными
мешками с песком - не так, как у  Хоши, которая вываливала  все  подряд, без
всякого   страха  перед  профи-плагиатором.  Если  Хоши  рассматривала  свою
диссертацию  как открытие  бутылки  шампанского,  то диссертация  Алтеи была
простой  водой  из-под крана. Ее умеренные  заключения  проливали лишь  чуть
более новый свет на исследования, уже давно сделанные многими другими.  В ее
работе  не  было  большой  изобретательности,  однако  работа  была все-таки
каменно-солидна  и достойна академической степени. В конце концов  выглядело
бы отклонением,  если б  в результате ее  работы не получилась бы докторская
степень. В конечном счете так полученная степень и была  одной из причин, по
которой ее нанял Эллиот.
     Теперь,  на Марсе,  она сидела  за  столом дрожа, несмотря  на  горячий
воздух,  дующий по ногам, пытаясь  представить, как ее  департамент и каждый
студент,  которого она  когда-либо учила, смотрят  CNN, где  она  на  экране
поднимает  антиконсервативную,  едва  документированную,  в  высшей  степени
революционную кость мизинца Хоши, точно сознавая, что может потерять.
     На  следующий день  Роджер сидел  с Алтеей,  костью,  ее лэптопом,  и -
против ее лучшего суждения - с камерой.
     Он тщательно осмотрел кость, но не притронулся к ней. "Сколько ей лет?"
     Камера  была  большой,  с два  кулака  Алтеи,  и  тихой,  записывая  их
разговор, но ее присутствие в комнате было оглушительным. "Три-четыре тысячи
лет."  Во рту у нее было сухо.  Кончики пальцев похолодели, ступни замерзли.
"Ее ДНК родом с Британских островов."
     Роджер достал палм-справочник из кармана - на  нем  стоял синий логотип
CNN -набрал что-то на экране и посмотрел на  результат. "Неолит? Время более
или менее совпадает с постройкой Стоунхенджа."
     Она зажала замерзшие  пальцы между колен. "Мистер Додд, я  здесь не для
того, чтобы забавляться  любой глупой  спекуляцией. Я здесь  для того, чтобы
рассказать  вас, что это такое, где мы  это нашли, и  что, похоже  -  только
похоже - это означает. Но я  не  хочу толковать о Колесницах Богов или любом
другом идиотизме. Я ясно выражаюсь?"
     Роджер, бравший  телеинтервью  у гораздо  более вредных  знаменитостей,
просто кивнул. Он склонился над костью. "Ее можно потрогать?"
     "Осторожно."
     Он  взял кость между большим и указательным  пальцами  и повернул  так,
чтобы камера могла хорошенько поглядеть на нее.
     "Вы знаете, она мужская или женская?"
     "Мы  не знаем. Слишком  мало скелета, чтобы судить  с  определенностью.
Нужна бедренная кость, или челюстная, или по крайней мере часть ноги." В его
ладони косточка пальца казалась крошечной, и в  первый раз она задумалась, а
не могла ли она принадлежать ребенку. Роджер осторожно поворачивал кость, но
Алтея  напряглась.  Украденный  неолитический  ребенок  на  Марсе,  вероятно
разрубленный на мелкие кусочки и  съеденный марсианами в затерянных городах.
Она теперь просто слышала это.
     Роджер  положил  косточку обратно  на  стол  и  повернулся к ней своими
теплыми,   ничего  не  требующими   глазами.  В  его  лице  не  было  ничего
напоминающего  хищные   вопросы  ее   диссертационных  инквизиторов.  Он  не
представлял  совершенно никакой угрозы.  Выражение его лица просто говорило:
объясните мне.
     Она  повернулась к  своему  лэптопу  и  вывела на  экран карту раскопа.
"Давайте начнем отсюда."
     Он предоставил  говорить  ей,  ни  разу  не  прервав, если  не  считать
прояснения отдельных пунктов. Он ни разу  не направлял ее ни  любезными,  ни
дурацкими вопросами, которые она считала типичными для прессы, и ни разу  не
заикнулся о  похищенных неолитических детях. Она показала  ему минимум - где
была  найдена  кость,  когда,  как  и  кем.  Она  рассказала о  проверке  ее
подлинности, однако  невозможно по  единственному фрагменту датировать целый
раскоп. "Может оказаться,  что  этим  фундаментам от  трех  до четырех тысяч
дет",   сказала  она,  "однако  без  местного  органического  материала  для
применение  радиоуглеродного  анализа  не существует  способа  поместить эти
развалины на временную линию нашей собственной истории."
     "Так что руины могут оказаться гораздо  старше, чем сама кость", сказал
Роджер.
     "Гораздо старше", подтвердила Алтея. "У нас просто нет способа узнать."
     "А никаких других развалин на Марсе не найдено?"
     "Пока  нет.  Но  это большая планета, и мы  постоянно  расширяем  район
поисков."
     "Значит, есть резон верить, что цивилизация существовала где-то на этой
планете, а не только в данном маленьком анклаве?"
     "Не   похоже,   что   это   единственное   место,  где   имеются  следы
организованного общества. На  Марсе была вода,  а  на Земле по  крайней мере
там, где есть вода, есть и жизнь."
     Он  с энтузиазмом  кивнул,  и она мгновенно пожалела о том, что  сейчас
сказала, даже если это  и правда. Следующий вопрос будет о марсианах. Вместо
этого  он улыбнулся и  откинулся  в  кресле. "Здесь хорошее  место закончить
интервью, если, профессор Мендес, вам нечего больше добавить."
     Она покачала головой: "Этого более чем достаточно."
     Он забрал камеру, а она  протянула руку за диском. "Я  хочу посмотреть,
прежде чем запись куда-то пойдет."
     Он  взглянул  на   ее   компьютер.   "Камера  работает  на  стандартной
промышленной платформе.  Мне надо переформатировать запись, чтобы вы  смогли
ее увидеть."
     Она не  была  уверена, что верит в такое объяснение. "Я не  хочу, чтобы
запись  покидала  лагерь." Она  не  хочет,  чтобы у  него осталась копия, но
говорить такое звучит еще более параноидально.
     "Она и не покинет." Он встал  и потянулся. "Вы выглядели великолепно. У
вас хороший голос для вещания, и думаю, вас станут узнавать на улицах, но не
пугаться,  вы  понимаете, что я  имею в  виду?" Он зевнул. "Не думали, чтобы
консультировать   какую-нибудь   программу  новостей?   Могли   бы   немного
заработать."
     Она покачала головой.
     Он  положил  диск в карман. "Я кого-нибудь пришлю с ним назад. Отметьте
все, что не хотите пустить в эфир, и отдайте мне завтра. Окей?"
     "Окей."
     Дверь  за ним глухо захлопнулась и  в комнате, наконец-то,  стало тихо.
Алтея глубоко вздохнула и сгорбилась в кресле.
     Может быть, она сотрет с диска все.



     Роджер  переслал диск часом позже с несчастным интерном. Не  говоря  ни
слова, он вручил диск Алтее, но она поймала его за рукав.
     "Роджер скопировал это?"
     "Не знаю, мэм." У интерна от почтения дрожал голос.  "Действительно, не
знаю.   Но  оригинал  на  вашей  системе  не  пойдет,   так  что,  наверное,
скопировал."
     "Выматывайтесь отсюда."
     "Да, мэм." Молодой человек рванулся к двери.



     Казалось,  интервью длилось несколько  часов, однако счетчик времени на
экране показывал чуть менее десяти минут. Она прогнала запись  дважды, делая
мысленные пометки о том, что абсолютно необходимо удалить - о других городах
на Марсе, например, и там, где Роджер с таким сомнением  в первый раз глядит
на косточку  пальца.  Возможно, это просто игра света, но  если даже она это
увидела,  то  это  увидят и  сотни  миллионов зрителей CNN. Как и увидят все
коллеги в Оксфорде.
     Она работала над записью всю  ночь,  вырезая здесь, добавляя там, делая
пометки для Роджера  на тех частях интервью, которые, она читает, необходимо
переснять. Она на минутку закрыла глаза, а когда открыла был уже день и Хоши
стояла над нею, тряся ее  за плечо. Она была в пыльном скафандре, на  ремнях
висел дыхательный аппарат.
     "Проснитесь, Алтея", сказала она, "мы чего-то нашли."


     Акт VII
     На сей раз находка была  в квадрате 23А,  непосредственно на юго-восток
от 34L. Джефф уже был в яме, скрючившись в метровом пространстве, глубиною в
два метра с хвостиком.  Камера на его шлеме только затемняла  то, что он там
нашел. Алтея видела только то, что почва под его ногами прослоена льдом.
     Джефф со стоном разогнулся и закоченело встал. "Не чувствую ног."
     "Вылезай", сказала Хоши. "Давай я. Или?..."  Она со странным выражением
на лице посмотрела на Алтею. "Не хотите ли? Оказать нам почет?"
     Внизу  Алтея  разглядела уголок  чего-то.  Белое, в красноватых  пятнах
глины, прямое, словно край чего-то.  Возможно, челюстной кости. Она  помогла
Джеффу выбраться из дыры и спустилась сама.  В углу ямы лежала зубочистка, и
она  начала  осторожно  ею  скрести.  Лед  уже расплылся в  слякоть  под  ее
башмаками, когда  она выбрала землю из-под всего края  объекта.  Это была не
кость. Это было  что-то изготовленное, с прямыми углами. Оно  было  в  чешуе
чего-то похожего  на  тонкий пластик, но эта чешуя не предохранила объект от
сырости. Жидкая вода сочилась из него, когда  Алтея высвободила предмет  изо
льда. Он был похож на комок влажной бумаги.
     "Нам надо сразу  запаковать  это,  как  мы только  достанем." Сердце ее
бешено стучало. Она была как во сне, но только во  сне так ноги не  мерзнут.
"Кто-нибудь это записывает?"
     "Я", ответила Хоши.
     Алтея подрылась под предмет  зубочисткой. Она уже почти могла обхватить
его пальцами. Штука была почти в пятнадцать сантиметров длинной и толщиной с
ее мизинец. Она стерла красную грязь с  белого края - где явно стояла марка.
Она  подумала о  далеком обелиске на Нежной и почти  засмеялась.  Кому  надо
тратить  двадцать  пять лет во сне на космическом корабле? Она пошатала край
предмета. Он был достаточно свободен для вытаскивания.
     "Теперь  я  хочу  его вынуть", сказала  Алтея. "Хоши, ты  уверена,  что
камера работает?"
     "Абсолютно."
     Алтея  осторожно   потянула.  Перчатка  соскользнула.  Она   ухватилась
покрепче и вытащила предмет  из грязи.  Даже когда она это  делала,  она уже
понимала, что держит что-то знакомое, но выпавшее из контекста и находящееся
явно не на месте. Даже  когда она  тащила предмет из  марсианской почвы, она
понимала, что здесь должно было бы присутствовать больше людей, чтобы  стать
свидетелями такого события. И пока она тащила эту книгу из  грязи, ее  разум
медленно включался.
     Ибо  это  была  книга  в  твердом переплете,  детская книга,  и  сквозь
полузамерзшую красную  слякоть был ясно  виден заголовок: "Робинзон Крузо на
Марсе."
     Алтея выпрямилась в  яме, положила книгу на край  и  выбралась. Джефф и
Хоши молча сидели на корточках по другую сторону, лица их скрывали шлемы.
     Алтея  оглядела  раскоп. Снаружи были только  они трое. И нигде не было
видно трактора, который обычно стоял у вагончика Хоши.
     "А где все?", потребовала ответа Алтея.
     "Уехали  на  Канал Альба",  сказала  Хоши,  "я сказала,  что  они могут
устроить себе уикенд."
     "На Альбу?"  Это несколько часов. Никаких свидетелей. Приватная, личная
мистификация. "Где Роджер?", спросила она, заранее зная ответ.
     "Они все уехали вместе", сказал Джефф.
     "С диском  интервью, верно?",  задохнулась Алтея. "Сколько еще подделок
вы  заложили здесь?"  Она  помахала рукой  на раскоп. "Здесь,  вообще,  хоть
что-то реально?"
     "Раскоп реален."  Хоши  подобрала  книгу  и  протерла переплет. "А это,
очевидно, нет."
     Алтея впервые задумалась, а не любовники ли эти двое? Это  объясняло бы
участие  Джеффа  в  параноидальной мести Хоши, но  не объясняло  бы  участие
Роджера.  Или  она  спит со всеми?  Алтея снова  заглянула  в  яму,  пытаясь
усмотреть последствия этой записи,  шутливого интервью Роджера, не  позволяя
себе чувствовать что-либо.
     "Чего ты хочешь, Хоши?", наконец, спросила Алтея.
     "Я хочу, чтобы ты убралась с моей дороги."
     "Как далеко с твоей дороги?"
     Хоши  большим  пальцем  ткнула в  марсианское небо.  "Я  бы сказала  на
двадцать пять световых лет."
     "На Нежную?" Поднявшийся  ветер швырял  пыль на ее скафандр. По лицевой
маске шуршали песчинки.  "Я возвращаюсь в Оксфорд. Больше обо мне ты никогда
не услышишь."
     Хоши покачала  головой. "Как  говорится,  мы не  можем  обе находится в
одной временной зоне. В ту минуту,  как ты вернешься домой, Школа Древностей
начнет расспрашивать подробности. Я знаю тебя слишком хорошо."
     "Боишься, что я все расскажу, обо всей этой чепухе?"
     Хоши покачала головой. "Тебе же будет хуже, если осмелишься. Ты станешь
бросать  дикие  обвинения,  не  приводя  никаких   доказательств.  С  другой
стороны..." Она  постучала  по  камере.  Даже  в  обрамлении  теней шлема  и
дыхательного аппарата ее глаза глядели остро и осуждающе. "Ты выглядишь так,
словно для продвижения карьеры готова на все."
     "Для продвижения карьеры мне делать ничего не надо!"
     "Я знаю", вкрадчиво сказала Хоши. "Ты все делала из-за меня."
     Алтея вскочила на ноги, однако между ними шагнул Джефф.
     "Делай  заявку  на  команду  Нежной",  сказал  он.  "Там  будет  что-то
реальное."
     "Тогда  и тебе надо идти", огрызнулась она и проглотила  все остальное,
что хотела сказать.
     "Пойдем внутрь", сказала Хоши.
     "А там что?", спросила Алтея. "Паковать вещи?"
     "Это",  ответила  Хоши,  "и  еще звонить  в  Оксфорд.  Скажешь  им, что
отправляешься на Нежную с командой  Академии Наук и рекомендуешь меня главой
департамента в свое отсутствие."
     Алтея фыркнула. "А что если Академия во мне не заинтересована?"
     "О-о, они-то заинтересованы", сказала Хоши. "Я уже предупредила,  чтобы
они ждали твоего звонка."
     Как  долго она все это планировала? Алтея повернулась слишком быстро  в
этой чертовой низкой  гравитации и чуть не  вывихнула лодыжку. Она дохромала
до своего  вагончика  и сняла скафандр.  Зеркало над раковиной показало, что
кожа так туго  натянулась на лице вокруг рта,  что едва были видны губы. Она
дважды  из угла  в  угол  прошлась  по комнате,  потом уселась  за стол.  Ей
хотелось  улечься  в постель, натянуть на  голову одеяло и лежать,  пока  не
кончится этот кошмар.
     Вместо этого она включила лэптоп и подключилась к узлу связи  на Канале
Альба. Она вывела на экран  пустую заготовку электронного письма и медленно,
гневно набрала адрес Департамента древностей в Оксфорде.


     Акт VIII
     Кто-то тряс ее, говоря, просыпайтесь, просыпайтесь. Двадцать пять лет в
холодном сне заставили ее чувствовать себя вдвое старше. Она открыла глаза и
увидела  доктора  Дона  Салвию, медика  миссии, совершенно  бодрствующего  и
целящего в нее медицинским сканером. "Двигаться можете?"
     Она согнула локти и  колени. Все болело, а в  ступнях было именно такое
ощущение,  словно она проспали четверть столетия. Она застонала и  заставила
себя сесть.
     "Головокружение, тошнота?", спросил Салвия. "Ничего не болит?"
     Она  помотала головой  и огляделась. Остальные ячейки для криосна  были
открыты и пусты.  Все другие, наверное, уже бодрствуют и тяжко трудятся. Она
кратко  познакомилась  с  командой  перед  тем,  как   они   соскользнули  в
бессознательное  состояние - пятьдесят  семь ярких молодых талантов, которые
были просто  слишком, слишком счастливыми, чтобы посылать их  в забытье. Она
ощущала их раздражающий  энтузиазм  даже  в  своем самом  холодном  и  самом
глубоком сне.
     Салвия дал ей бутылку с водой и розовую соломинку. Она взяла ее тупыми,
неуклюжими ладонями.  Во всяком случае,  он был хотя бы  ее возраста, и  это
было уже облегчением. "Мы приземлились?"
     "Нет,  только  через шесть  недель."  Салвия  выключил сканер,  встал и
предложил  ей  руку.  "Все  получат  гравитационную  реабилитацию,  а  потом
займутся конечной очисткой и приготовлением к посадке."
     Она  неустойчиво стояла. Гравитационная  реабилитация звучала не так уж
тяжело, но Алтея  не  могла и  вообразить,  каким образом она может  принять
участие  в  конечной логистике  и  приготовлениях к  посадке. Ей  надо снова
просмотреть съемки,  что  сделали роботы  на  предполагаемом археологическом
раскопе  -  в  конце  концов  этих съемок всего-то  тридцать часов  - однако
делать,  практически,  больше  нечего.  Несмотря  на  цифровые  ухищрения  и
исключительное увеличение, буквы на обелиске различить было невозможно. Само
место  еще тоже оставалось  загадкой,  заросшее до такой  степени,  что  она
видела  только   верхушки  нерегулярных  каменных   стен.  Роботы   получили
инструкции  только наблюдать, а не копать, поэтому, когда она  попадет туда,
место должно  быть  в точности таким же.  Она  слегка  пошатнулась и  Салвия
поймал ее за руку.
     "Пойдемте",  сказал он, "я куплю  вам чашечку кофе." И он  улыбнулся ей
удивительно  мальчишеской  улыбкой,  вложив  в  нее,   очевидно,  весь  свой
имеющийся шарм. "Или, если  вы предпочитаете,  могу  прописать  возбуждающий
укол."
     До нее только  через минуту дошло, что имеет в  виду  порцию спиртного.
"Слушайте, доктор Салвия..."
     "Дон", сказал он. "Все называют меня доктор Дон."
     "Тогда  слушайте, доктор Дон", сказала  она. "У меня  нет привычки...",
она неопределенно махнула на пустые ячейки холодного сна и сразу поняла, что
не  имеет  энергии  противостоять своей инженерно подготовленной  судьбе. По
крайней мере пока. Она потерла глаза. "Что за черт..."



     В последующие шесть недель Алтея открыла для себя массу вещей.
     Во-первых, гравитационная  реабилитация  оказалась  трудна.  Но не  для
кого-то еще  -  только для нее. Яркие молодые таланты были все до отвращения
спортивны, и подтягивались, сгибались, прыгали и крутились отнюдь не жалобно
улыбаясь, и никогда, насколько могла судить Алтея, ничего у них на следующий
день не болело.
     Во-вторых, оказалось, что  Академия Наук спроектировала базу на Нежной,
не предусмотрев никакого  места  для  полевого археолога. Вместо собственной
лаборатории Алтее  отвели уголок  в  отделе тектоники, отчего никто не  стал
счастлив.
     В-третьих, глава группы доктор Уэйлон Нельсон в конце концов сказал ей,
что  хотя  у  нее  и  будут  помощники  для  ее  раскопок,  они   не   будут
помощниками-людьми. Это будут те самые роботы, которых послали на Нежную для
предварительной разведки, ныне уже семьдесят пять  лет тому. "Я уверен,  она
все еще в рабочем состоянии", сказал Уэйлон.
     Ее единственное положительное открытие заключалось в том, что у доктора
Дона  было  достаточно "медицинской"  бузы на много лет вперед, даже если он
станет делиться.



     Шесть  промежуточных недель  спустя после пробуждения Алтеи из  долгого
холодного  сна  она  находилась  на шаттле, готовом отправляться на  Нежную.
Снаружи  и  далеко  внизу  планета  была освещена  теплым солнцем  Центавра,
сияющим оттенками изумруда  и  бирюзы.  Одна  из  океанографов  позади Алтеи
запрыгала  на сидении и завизжала  в восхищении: "Не могу  поверить, что  мы
сейчас окажемся там!" Группа океанографов состояла из  трех  женщин, ни одна
не достигала возраста двадцати семи  лет. Они сгрудились перед иллюминатором
друг на  друге  и хором  испускали крики  "Охо-хо!",  как  новички в  первом
полевом путешествии.
     Алтея закрепила ремень. В челноке было холодно, но казалось, это больше
никого не  беспокоит.  Дон сидел  рядом у  окна,  прижимая нос  к  стеклу  и
закрывая вид туманом своего дыхания.  "Боже, какое великолепие!", говорил он
в пятый раз.
     Пилот, сидевший на виду и в  пределах хорошей  слышимости,  поднялся  и
проревел,   заглушая  возбужденное  беснование:   "Я  хочу,  чтобы   вы  все
пристегнулись, черт побери!"
     Это  несколько  приглушило  энтузиазм,  но  не  намного.  Океанографини
устроились в  своих сидениях, продолжая щебетать, когда свет в кабине погас.
Челнок отсоединился от корабля, покосился и начал падать.
     Поначалу падение было медленным и странно ленивым. Потом высокие облака
покрыли изморосью окна. Разреженный  воздух загрохотал на коже шаттла, когда
он нырнул в верхние слои атмосферы. Внезапный туман заслонил  все и в кабине
сделалось  еще  темнее.  Алтея  услышала,  как один  из  зоологов,  сидевший
напротив через проход, со свистом вдохнул  воздух сквозь зубы.  Шаттл  падал
сквозь  тучи как пушечное ядро, а потом вырвался на  мягкий  солнечный свет.
Внизу  открылись  нетронутые континенты.  Буйная зелень и сверкающие  озера.
Радужные  снега  на  высоких  горах.  Белые  пляжи прозрачных  океанов.  Все
походило на начало мира.
     Доктор  Дон  повернулся к  Алтее со слезами на глазах. В  другое  время
своей жизни она могла бы и  засмеяться над  ним. Вместо этого  она  неуклюже
потрепала его  по  руке.  Несмотря на месть  Хоши и  на  собственные  ошибки
жадности,  несмотря  на то,  что  ее  окружали  слишком  восторженные  юнцы,
возможно, что именно эта милая планета и есть место, где ей положено быть.


     Акт IX
     За  несколько месяцев до того,  как  Алтея  и научная команда  покинули
Землю, на отдельном корабле впереди них были посланы роботы, предназначенные
для  производства и  строительства,  чтобы  расчистить часть  диких джунглей
Нежной, построить  с  полдюжины  исследовательских сборных  домиков  и  одну
громадную  резиденцию  для  всей  группы.   Резиденция  была  трехэтажной  и
размещалась  на краю цветущего по ночам леса. Это не был роскошный отель, но
там имелся водопровод и было электричество, и стояла резиденция не более чем
в километре от археологического раскопа.
     Здание резиденции стало так же точкой интереса  местных диких животных,
и было бы ошибкой оставлять двери  открытыми  хотя бы  на несколько минут. В
свой первый  день на Нежной  Алтея обнаружила чешуйчатое,  размером с  мышку
создание,  серьезно  разглядывающее с  подоконника,  как она  швыряет в свой
рюкзак  лопатки,  кисти,  зубочистки  и  камеру.  Зоологический  шаблон  для
позвоночных здесь,  похоже, был  шестилапый и смутно  рептилиеподобный.  Она
открыла окно  и пугнула создание.  Тварь  побежала прочь, прилипая к внешней
стене,  словно геккончик. Алтея  закрыла окно и проверила комнату. Пока что,
самые громадные ящерицы, которых  кто-нибудь видел, были размером с домашнюю
кошку. Большинство  из наземных созданий могли  бегать задом и  пользоваться
передними членами наподобие  муравьев. У некоторых было  даже  что-то  вроде
отдельного большого пальца. Казалось, никто  не представлял опасности. Яркие
молодые биологи называли их  общим термином "регби-ящеры", что Алтея считала
глупым.
     Дон постучался и сунул голову в дверь. "Я думал, вы уже на раскопе."
     "Я  в пути." Он хочет попроситься пойти вместе.  Она же не уверена, что
хочет  этого. Ей нужно время, чтобы изучить  обелиск. Ей надо точно увидеть,
как проложить разметку, как к нему подойти, и что именно о нем думать.
     "Не хотите,  составлю  компанию?". Дон  склонил голову. Солнце  из окна
пало ему на волосы, высветив серебряную седину.
     Она возилась  с молнией на рюкзаке.  "Нет  ли  у  вас  госпиталя, чтобы
захватить и его тоже?"
     "Это понимать, как да или нет?"
     Успешное опознание может потребовать свидетеля. Она застегнула рюкзак и
повесила его на плечо. "Окей", сказала она, "только ничего не трогайте."



     Роботы прорезали тропы сквозь  колючий подлесок, поэтому лишили ее даже
напряжения прорубаться  сквозь чащу. Похоже  было, словно идешь на пикник  в
каком-то экзотическом, насыщенном  ароматами  месте. Древоподобные  растения
вырастали   здесь   исключительно   высокими,   почти   знакомыми   в  своих
лиственно-зеленых тенях.  Обозрение  местной  флоры показывало, что  солевые
яды, которыми  пользовалась эта  растительность,  чтобы конкурировать друг с
другом  за  свет  и  пространство, были для  людей  безвредны.  Единственным
обращающим  на  себя  внимание  эффектом  было  некое стимулирующее  влияние
соленого воздуха.
     Они  шагали  гуськом. Алтея молча шла впереди, пока не поредел лес. Дон
показал вперед  в  светлеющие  тени: "Это  не ваши  маленькие  металлические
помощники?"
     Это были  они. Ее  роботы-ассистенты  запарковались в пятне  солнечного
света на  краю места, которое они расчистили. Они были высотой по  колено  с
видом древнего броненосца,  походя на доисторических насекомых с гусеницами.
И они были покрыты свежесрезанными ветками.
     "Похоже, они только что двигались", сказал Дон.
     Алтея  ничего  не  ответила.  Она  прошагала  мимо  роботов,  вышла  на
ветреную,  умытую  солнцем расчистку  и  затенила  рукой  глаза.  Фундаменты
находились справа, выделяясь  в щетине лиан и кустов. Порушенные стены  были
высотой примерно по  пояс, неровные, но  явно построенные. Алтея сделала еще
шаг. "Где же, черт побери, обелиск?"
     Дон подошел  и  встал рядом,  хрустя  колючим  кустарником.  Он показал
влево: "Не это?"
     Остроконечная  белая   верхушка  обелиска   торчала  из  косматой,  все
закрывающей  массы оливкового цвета  кустарника, который походил на  сосну с
длинными иглами. Роботы все измельчили вокруг него, оставив полосы скошенной
мертвой  растительности, но  не очистили сам объект с тех  пор, как  впервые
нашли его семьдесят пять лет назад. Алтея пошла к нему, потея от напряжения.
Обелиск чуть кренился, заметила она. Это не было очевидно на видеокадрах.  И
он совсем  не стоял  в центре, как говорил капитан Роаноук. Он  находился  в
стороне от фундаментов. И что-то не так было с его размером.
     "Почему он такой короткий?" Она  поняла,  что говорит сквозь  стиснутые
зубы.
     "Это  роботы  короткие",  сказал Дон.  Он стоял прямо позади  нее. "Они
смотрела на него снизу вверх."
     Не слишком-то он и монументален. Не выше,  чем она.  На  самом-то деле,
даже и короче.  Не  выше, чем Хоши. Но это не имеет значения. Надпись  - вот
что важно. Она протолкалась сквозь  сухие,  колючие лианы, цепляя  обшлагами
брюк колючие шарики  и что-то похожее на  лапки  ежевики. Она  сунула руки в
перчатки  и ухватилась за травянистую поросль у подножья обелиска. Крошечные
белые цветочки  - во всяком  случае,  они выглядели цветочками  - гирляндами
обвивали трехгранную колонну.  Она  была такой досадно  маленькой, что Алтея
почти  всюду могла бы обхватить  ее руками. И этот наклон. Лианы,  очевидно,
слегка  сдвинули  ее  и  оторвали  от  фундамента.  Она  схватила  пригоршню
одеревеневших стеблей и осторожно вырвала.
     "Похоже,  он  готов повалиться", сказал Дон. И протянул руку, просто на
случай.
     "Ничего не трогайте!"
     Он  сунул руки в карманы и стоял молча, пока она очищала оливковую хвою
и  крошечные  цветочки, которые совершенно  не пахли.  Где же  надпись?  Она
сбросила рюкзак и достала из него скребок. Осторожно,  прикусив язык зубами,
она срезала хвоистые лианы и цветы с доброго  квадратного фута  поверхности.
Обелиск  был покрыт чем-то вроде белой штукатурки.  На ней была текстура. На
текстуре были  отметины.  Но  они  были случайны,  словно  материал наносили
шпатлевкой.  Алтея  смахнула  пот  с  глаз и под  ярким  полуденным  солнцем
скрючилась до  уровня робота, вплоть до точки зрения роботов  на тех  лентах
записей, что  она  смотрела так  много-много  раз.  Ближе  к земле случайные
отметины  казались стоящими гуще и белее  регулярно,  но только  потому, что
тот,  кто  штукатурил  обелиск,  работал  методично,  разглаживая  и шлепая,
разглаживая и шлепая. Тени и  следы от корней добавили четь больше текстуры,
больше загадочности. Но на самом деле никаких надписей тут не было.
     Алтея  встала,  разгоряченная  и  нетвердо  держащаяся  на  ногах.  Дон
уставился на нее с настоящей тревогой. Она отвернулась, страшась, что начнет
плакать прямо перед ним.
     "Что-то случилось?", спросил он.
     "Я...",  начала  она,  и  ей  пришлось  перевести  дыхание.  "Мне  надо
посмотреть все вокруг." Еще воздуху. "Одной."
     Он ничего  не сказал.  Когда она достаточно взяла  себя в  руки,  чтобы
оглянуться, он уже ушел.



     К вечеру она обнаружила  две наиболее важные  истины о сайте на Нежной.
Первая:  на  колонне не было ни малейшего следа  надписей. Она  очистила всю
колонну  целиком  и  была в  этом  абсолютно  уверена. Вторая:  здания  были
расположены  и  построены  в  точности   так  же,  как  те,  что  на  Марсе.
Единственное различие было в том, что это место  не  было занесено песком, а
заросло травой. Камни и раствор,  похоже, были из местных материалов, однако
масштаб был тем же самым, как и неважное строительное умение. Стены кривые и
сводятся вместе без малейших следов технического искусства.
     Алтея  стояла  на  краю   полуразрушенной  каменной  стены   с  руками,
исколотыми  колючками, и в  одежде,  промокшей  от  пота.  Во  что  все  это
складывается? В расу чужаков, способных к межпланетным путешествиям, которые
не могут выстроить себе приличного дома? Разумные создания, которые оставили
мучительные следы цивилизации -  но  никаких  артефактов?  Она  уставилась в
темнеющий лес  за  каким-нибудь озарением  и задала  себе  следующий вопрос.
Когда обо  всем этом узнала  Хоши? Конечно, Роджер Додд показал  ей ленты  с
Нежной.  Она сквозь  траву  распознала  стиль  постройки  этих  зданий?  Она
разглядела обелиск под искаженными углами роботовой точки зрения? Она знала,
что  здесь нет ничего нового?  Она запланировала не  столько ссылку, сколько
дорогу в один конец в совершенную по исполнению модель ада?
     Алтея сняла перчатки, опустила потное лицо в потные ладони  и похвалила
себе рыдать и всхлипывать до самого наступления ночи.


     Акт Х
     Для  поддержания видимости успеха и  для искупления  греха Алтея каждый
день завтракала  со  всей  научной  командой.  Они  были  энтузиастами.  Она
усиленно  пыталась демонстрировать, что она тоже. Когда они спрашивали,  как
продвигается  ее работа, она улыбалась и говорила: "Великолепно!",  однако в
просьбе  прийти на  раскоп  отказывала всякому.  Научная команда начала было
называть его "Запретной Зоной", но потом перестала, потому  что она  ни разу
не засмеялась.
     Алтея избегала Дона,  как только  могла,  удаляясь к  развалинам каждое
утро со  своими  древними,  переналаженными  роботами.  Когда  они  вырубили
кустарник  в  радиусе  ста  метров  от  обелиска,  она  разметила  сеткой  и
пронумеровала раскоп. Не  заняло много времени обнаружить,  что место было в
точности  таким же,  что на Марсе,  вплоть  до  угла в квадрате  34L.  Алтея
выкопала здесь небольшую тест-траншею,  у нее поджимало желудок, но косточки
пальца  там не  было.  Она  послала  образец  покрытия  с  обелиска  команде
химических  анализов  на  проверку  и  нашла,  что  это  всего лишь  простая
штукатурка. Она могла быть сделана из местного карбоната кальция. Но и опять
же она могла быть сделана и на какой-нибудь фабрике  в Делавере. Она послала
запрос орбитальному транспорту сделать подповерхностное сканирование раскопа
и окружающих трех сотен километров, но чувствовала, что она уже знает ответ,
и оказалась права. Не было ни  малейшего следа кухонных куч или могильников.
Она  задала  орбитальному  транспорту длительное  задание сканирования  всей
планеты  на геологические  аномалии,  которые  могли идентифицировать  места
других строений, но она знала, что ничего другого там не будет.
     Когда она стояла на опушке леса с камерой в руке, то обнаружила, что не
может заставить себя сделать снимки,  которые ей требуется послать обратно в
офис декана департамента археологии в Оксфорд. На одну короткую секунду  она
точно поняла,  как, должно быть,  чувствовала себя  Хоши  в  своем  морозном
изгнании на  Марсе,  послушно копая  и записывая.  На одну  короткую секунду
Алтея почувствовала болезненный  укол симпатии.  Он  исчез почти немедленно.
Хоши была достаточно  близка  к дому, чтобы составить планы и привести их  в
действие. Здесь такой возможности  не было.  Алтея положила камеру в рюкзак,
даже не сняв колпачок с  линзы.  Пройдет четверть века, пока  кто-то узнает,
что она нашла - или не нашла - здесь. Нет причин для спешки, когда отсылаешь
доказательство неудачи и  провала. Нет вообще никакой необходимости думать о
Хоши, если  она может себе  это позволить, однако истина заключалась  в том,
что о Хоши она думала почти все время.



     Через шесть недель работы  миссии она нашла пляжную  кушетку и  пляжный
зонтик аккуратно сложенные  в  ее  уголке тектонической лаборатории.  Это не
было тонким намеком. Она взяла их  на  раскоп и установила, говоря себе, что
станет  заниматься полевыми заметками и загорать,  пока роботы очищают место
от лиан, кустов и пугающих шестиногих  ящериц. Вместо  этого она бродила  по
лишенным  крыш, обрушившимся  комнатам. Она проклинала Хоши.  Она  потрясала
кулаками  небу.  Она  вопила на  роботов, пока не поняла,  что выглядит  как
свихнувшаяся женщина,  если за ней кто-то  наблюдает. Алтея встала  в центре
раскопа и наконец-то, наконец-то почувствовала себя сдавшейся.



     Как-то ближе к вечеру из  резиденции  пришел Дон, выкрикнув из леса  ее
имя:
     "Алте-я-а-а."
     Она резко выпрямилась в своем  кресле-кушетке,  вырванная из полудремы.
Прохладный вечерний  ветерок только-только начал подыматься. Скоро  пушистые
ящерицы заберутся на верхушки деревьев  и начнут петь, делая заявки  на свои
секции  цветущего  по  ночам  леса  и нектара,  что капает  из  цветов после
наступления темноты.
     Она вскочила на ноги и  озиралась во внезапной панике. Роботы закончили
расчищать  кусты уже несколько недель назад, место раскопок было подстрижено
и  подметено.  Сегодня  все   они  занимались   выжиганием  голой   почвы  в
привлекательные дорожки. Любому  стало  бы очевидно,  что  раскоп  полностью
застыл, что  он  лишен малейшего продвижения.  Дон появился  на  краю  леса,
улыбаясь и  размахивая  руками.  Алтея застыла,  где стояла,  чувствуя  себя
преступницей, бездыханная и лживая.
     Он зигзагами подошел  и  сощурился  на роботов, катающихся взад-вперед.
"Чем это они занимаются?"
     Ей  хотелось солгать. Он  не понял  бы разницу. Но  во рту было слишком
сухо, чтобы сказать хоть что-то. Вместо этого она  пожала плечами  и уселась
на кушетку-шезлонг.
     Он шлепнулся  перед нею  на землю и посмотрел  на роботов чуть  дольше.
"Поправьте  меня, если я  ошибаюсь",  сказал Дон,  "но  разве это  не  самая
выдающаяся находка тысячелетия?"
     "О-о", сказала она, "определенно."
     Он потер руками  свои колени.  Он  теперь ходил в шортах,  руки  и ноги
загорели до золотисто-коричневого цвета. "Не хотите ли рассказать, что здесь
происходит, Алтея?"
     "Ничего не происходит."
     "Именно это я  и имею в виду", сказал он. "Это самая выдающаяся находка
тысячелетия. Вы  заполучили  всю штуку только для  себя.  Вы самая удачливая
женщина галактики, однако вы не счастливы."
     Ее нижняя  губа начала дрожать и  она  закрыла рот  обоими руками.  Она
чувствовала, как вся глупая история, которая из Оксфорда добралась до Марса,
набухает у нее в горле. От стыда у нее заслезились глаза. Он обнял ее, и она
позволила вырваться всей правде - Марс,  Хоши, ее  деканство  в Оксфорде - и
косточка  пальца.  Когда  она закончила рассказ, было темно  и цветы  стояли
широко открытыми. Ночной ветер  разносил соленый аромат леса, ящерицы пели и
скрипели,  щебетали и свистели,  выражая  свои желания.  Дон погладил  ее по
волосам и поцеловал под чужим небом цвета индиго.
     Когда он сказал, что все это неважно, она почти поверила ему.


     Акт XI
     После  этого она  попыталась  быть  более профессиональной.  Она начала
статью  о  сходствах ее сайта с  сайтом Хоши и о соответствующих  культурных
ответвлениях. Она не продвинулась далее  половины общего  очерка, потому что
не существовало  никаких  культурных  свидетельств для дискуссии.  Потом она
попробовала   статью  о  вероятности  найти  похожие  стоянки  на  тех  двух
единственных планетах, что посетили люди. Она утверждала, что подобные места
должны  быть в  любом  похожем на Землю  мире, и так как пока  что эти места
являются  единственными подтвержденными контактами с  чужой цивилизацией, то
исследовательские группы  и спутники  должны целенаправленно искать таковые.
Она была на верном пути сделать гору из своей кротовой кучки, когда с  Земли
пришли первые сообщения.
     Дон встретил ее  в столовой  и вручил  диск с загруженными материалами.
Диск  был  в тонком чехле, на обложке  рукописный список  содержимого. "Я не
назвал бы  это  горячими  выдержками  из  прессы.  Это передали  через шесть
месяцев после нашего отправления."
     Первым  в списке стояло  жирное  "Поздравляем!"  "Поздравляем  с чем?",
спросила Алтея.
     "С тем, что попали сюда", сказал Дон. "Хотя, догадываюсь, они не  знают
наверняка,   с  чем   мы   тут   столкнулись.  Это,  скорее,   теоретическое
поздравление."
     Далее  в  списке шли  заголовки ее  регулярной  подписки  - электронные
версии "The London Times" и профессиональных журналов "Археология сегодня" и
"Археологический журнал". Как раз перед тем, как корабль стартовал к Нежной,
"АЖ" брал  у нее  интервью. Это  было хорошее  интервью, полное  героических
спекуляций и такого энтузиазма, которые ей только удалось изобразить.
     "А что вы получили?", спросила Алтея.
     Дон похлопал  по диску  в  своем кармане.  "Медицинские  журналы. Самое
развлекательное чтение на планете."
     Он пошел в свою комнату, а Алтея с чашкой кофе и булочкой пошла в свою.
Она заправила диск в компьютер и устроилась для  хорошего, долгого чтения. В
"АЖ"  всегда  было  некое подводное течение из слухов и сплетен, что  делало
статьи  гораздо более интересными,  чем они  казались.  Если  понимаешь, как
читать  между строк,  то всегда найдешь, кто кого академически  говоря тычет
ножом  в спину,  у кого по  отношению  к  своим  частным  раскопкам развился
комплекс  Индианы  Джонса и кто в  конце  концов открыл  своего  внутреннего
Генриха Шлимана. Она была убеждена, что где-то там обязательно будет и Хоши.
Алтея открыла файл журнала и увидела заголовок первой статьи:
     "ХРАМ ПРИШЕЛЬЦЕВ ОТКРЫТ НА ЛУНЕ ЮПИТЕРА".
     Алтея   смотрела,   как   экран   заполняет   иллюстрация   с   обложки
двадцатипятилетней давности. Смутно гуманоидная фигура  отлитая, очевидно, в
золоте, сверкала на пьедестале  в зале  с высоким потолком. Надписи  - здесь
ошибок не было - вихрем неслись по стенам: богатый, летящий,  золотой шрифт.
И нашли его всего через шесть месяцев после того, как она улетела на Нежную.
Хоши и об этом знала?
     Алтея швырнула булочку через всю комнату и пошла искать Дона.
     "Посмотри-ка  на это!! Она повалилась рядом  с  ним на постель и ткнула
лэптоп ему в руки.
     "Черт побери!", сказал Дон. "Проклятье. Ты и это прозевала, правда?" Он
взглянул на нее быстрым, сочувственным взглядом.
     "Прочитай-ка", сказала  она на бездыханной границе  слез. "Просто скажи
мне, когда Хоши его нашла."
     Она  сидела прямая и напряженная, пока он просматривал первые несколько
абзацев.
     Дон нахмурился. "Я нигде не вижу здесь Хоши."
     "О-о,  она  точно там  есть", сказала  Алтея. "Она  запускает пальцы  в
каждый кусок пирога."
     "Оксфорд даже не участвует в этом, Алтея. Археологи были из Гарварда."
     "Из Гарварда?" Она выхватила  лэптоп и прочитала всю  первую  страницу.
"Хоши даже близко не подпустили. Но  эту экспедицию должен был  организовать
именно  Оксфорд.  Ребята   из  Гарварда   едва  ступают   ногой  за  пределы
собственного кампуса, не говоря уж о Юпитере."
     "Тогда  я  догадываюсь,  что  Хоши  что-то  напортачила",  сказал  Дон.
"Хорошо, верно? Может, ее даже вышибли из департамента."
     Алтея закрыла  лэптоп и стиснула кулаки на крышке.  Когда дело касается
Хоши,  ни  за  что нельзя  поручиться.  "Ты  понимаешь,  что никто  никогда,
никогда, никогда не посмотрит на то, что я здесь нашла? Даже  если  бы здесь
действительно  было  что-то, то пройдут многие  годы,  пока  об  этом узнает
Журнал,  и еще  четверть  века, прока  кто-нибудь  прилетит  сюда  и  увидит
собственными  глазами. Чет  побери, да тогда я уже  умру!"  Она уставилась в
пол. "Все повалят прямо на Ио. Никто и не задумается больше о Нежной. И даже
если  они прилетят,  что я  им  скажу? Смотрите!  Я  нашла что-то в точности
похожее на то, что Хоши нашла на Марсе!"
     "Кроме обелиска."
     "Кроме  чертова  обелиска",  согласилась  Алтея,  "и  насколько  я могу
судить, у  него  никогда  не было никакой  цели. Его никогда не высекали, не
красили и не подписывали. Ничего и никогда не ставили на его вершину, ничего
не погребали под ним, ничего не  расставляли вокруг него. И он стоит даже не
в центре - он где-то  сбоку, словно они  не  могли  сообразить, где еще  его
поставить. И они", сказала она,  "не  считали его  достаточно  важным, чтобы
поставить его на солидном фундаменте. Эта штуковина готова упасть."
     "Но послушай",  сказал  Дон.  "Разве  тот  факт,  что  само  это  место
расположено  здесь,  не  означает,  что  эти  чужаки  в  совершенстве  знали
межпланетные путешествия и везли с собой свою культуру по всей галактике?"
     "Но здесь нет никакой культуры! Все, что мы нашли, это похожие места на
двух совершенно  разных  планетах,  построенные людьми, которые  едва  умели
взгромоздить два камня друг  на друга. Это  просто такое  место. Это  просто
колонна. Можно только принять это все, как оно есть. Нельзя  превратить кучу
камней во что-то стоящее просто потому, что очень хочется,  чтобы там что-то
было. Если  ты, конечно, не Хоши Но.  Она просто зарыла те предметы, которые
хотела  найти  и  предоставила  кому-то другому  их  откопать.  Такое мог бы
сделать любой."
     Дон потер колени,  и  она поняла то, что он пытается ей не сказать. То,
что  надо   принять  реальность  ее   положения,  и  то,   что  ярость  лишь
преждевременно состарит ее. Вместо этого он только взял ее  потную  ладонь в
свое и ничего не сказал.
     Алтея нервно вздохнула. "Моя карьера пошла на свалку. Ты это понимаешь?
Она стала мусором с той самой минуты, когда Хоши вошла в мой кабинет."
     Он мягко сжал ее пальцы.
     "Я хочу сказать, я тоже могла что-нибудь выдумать. Но теперь у нее есть
репутация. И у нее мое деканство."
     "Я понимаю."
     Она  тяжело сглотнула. "Мне мало что можно  здесь  делать, Дон. Если я,
конечно, не захочу отправиться вниз  по реке, чтобы с  биологами брать пробы
воды."
     Он  склонился к ней и положил  ладонь на  плечо.  "Так что же ты хочешь
делать,  Алтея? Ты  в  красивом месте, и  у тебя  все  время мира. Что же ты
станешь делать?"
     Она вытерла глаза, не имея ни малейшего понятия, что же ему ответить.


     Акт XII
     Действительная цель раскопа на Нежной дошла до  Алтеи неделей  позже на
вечеринке, которую  команда  биологов устроила, чтобы отметить каталогизацию
их сотого вида.
     "Они ставят  пьесу", сказал  Дон, когда  они по  тропе шли к  песчаному
ручью, где проводила дни команда биологов.
     "Пьесу?", с сомнением откликнулась Алтея.
     "Эволюция  на  Нежной",  сказал  Дон.  "Мюзикл  в  трех  актах.  И  они
приготовили напитки. Первый разлив Неж-Нектарных вин."
     Стоял типичный летний день на Нежной. Небо безупречно лазурное, ветерок
дует как  раз такой,  чтобы каждый чувствовал себя комфортно,  ящерицы  поют
сонно и музыкально. Биокоманда построила навес возле ручья, чтобы не держать
электронику  на солнце. Сегодня спереди  они  повесили красный занавес и для
публики расставили рядами складные стулья из столовой. Кто-то знакомый Алтеи
по  команде  тектоников,  установил  камеру,   чтобы  записать  любые  перлы
мудрости, дабы таковые обнаружатся.
     Напитки  расставили на длинном столе, украшенном цветными камушками  из
реки и охапками веток  местных квази-пиний. Полосатые ящерицы мелькали между
чашами  салатов из яиц  ящериц  с  голубыми  желтками  и сосудами Эрлмейера,
наполненными ферментированным ночным нектаром. С полдюжины  ящериц собрались
вокруг картофельных чипсов и  вытаскивали их из  чаши по  одному,  вылизывая
похожими на кошачьи язычками.
     "Я  бы  сказал,  что им  нравится соль", сказал Дон,  наполняя  тарелку
резаным  сельдереем  и  кусочками  жареного  яичного  дерева  из гидропонных
станций.
     Алтея обратила внимание, что лишь немногие пробовали яичный салат и все
избегали картофельных чипсов.
     Дон налил две чашки ферментированного  напитка и  одну  передал  ей. Он
чокнулся своей  чашкой  об  ее  чашку. "Когда  у  тебя  планируется  великое
открытие Запретной Зоны?"
     Алтея пригубила. Напиток был несколько пикантным, чтобы сойти  за вино,
но в нем  явно присутствовала  толика алкоголя.  "Зачем  мне показывать всем
никчемную дрянь?"
     Дон выдохнул и сделал большой глоток. Команда биологов суетилась позади
красного занавеса. Кто-то  вышел  и запрыгал взад-вперед, включая и выключая
фонарик.  Люди  в  передних  рядах засмеялись.  Парень-тектоник  за  камерой
зашикал  на  людей,  загораживающих  поле  зрения.  Складные  стулья  быстро
заполнялись.
     "Давай-ка поищем места", сказал Дон.
     "Позади."
     "Позади."
     Алтея утеряла  интерес к  представлению сразу  же,  как только поднялся
занавес и выступил хор и  ансамбль казу. Она допила напиток и поковырялась в
еде, не обращая внимания на фестиваль пост-докторальной идиотии, для которой
у  биологов каким-то образом нашлось время. Единственное, что она  заметила,
была сделанная  из папье-маше копия ее обелиска. Взрослые мужики в  рубашках
для регби вынесли  его  в  центр сцены  и запрыгали вокруг, словно маленькие
девочки.  Копия была хороша. Очевидно, кто-то  тайком  проник-таки  и сделал
снимки. А  эта кислая старуха в короне из сосновой  хвои,  должно  быть, она
сама. Они с отвращением поднялась на ноги.
     Дон посмотрел на нее, пытаясь не ухмыляться во весь рот. "Не уходи, это
же смешно."
     "Это глупо", сказала она и поставила тарелку на сидение своего кресла.
     И  когда  она  выпрямлялась,  до  нее вдруг  дошло. Возможно,  причиной
послужил ферментированный  нектар. Возможно,  она сдалась  на таком глубоком
уровне, что ее разум наконец-то открылся. Она уставилась  на сцену и на кипы
раскрашенных  коробок,  из  которых  состояли декорации.  Она  оглянулась на
камеру,  на расстояние между  сценой  и  аудиторией.  Кто-то  оттащил  копию
обелиска к левой части сцены и начался следующии1 танцевальный номер.
     "О мой бог", сказала она.
     Дон разразился смехом, когда  руководитель команды  биологов зашелся  в
вальсе с ящерицей, сидящей у него на голове. Он распевал частушки о Дарвине.
Алтея вцепилась в спинку кресла, чтобы не пошатнуться.
     Дон смотрел на нее, стирая с глаз слезы. "Что такое?"
     "Это все сцена", сказала она. "Вся эта штука - просто сцена."
     Она повернулась  и понеслась  с  вечеринки вверх  на  холм и далее мимо
исследовательской станции. Она пробежала весь километр до раскопа  на полной
скорости, невесомая от понимания.



     Алтея   стояла  на   расчищенном  месте   перед  большим  прямоугольным
фундаментом. Если это сцена, то  она сейчас стоит там, где должна находиться
публика. Так  где  же  сидения?  Она забралась  в  кусты на краю  раскопа  и
порылась в  кустарнике  и  палой  листве,  разыскивая  что-нибудь  каменное.
Орбитальные  сканеры  ничего  не наши,  не  нашла  и  она. Возможно,  чужаки
приходили с собственными сидениями, а возможно, они предпочитали стоять. Она
протопала  обратно  на  расчистку  и  нахмурилась на  рассыпавшиеся каменные
стены.
     Передние  части были не более и не менее завершены, чем задние, так что
видимая часть декорации  казалась не  слишком важной.  Постоянство постройки
тоже казалось не существенной. Единственное, что было важно - тот факт,  что
строение  было в  точности такое  же,  как и то, что Хоши  нашла  на  Марсе.
Означает ли это церемониальное применение?  Но зачем же строить так  хлипко,
если  у строения есть хоть какая-то  важность? Было похоже, словно строители
прибыли сюда только чтобы получить иной фон для такой же сцены. Как в кино.
     Алтея осела  на теплую, усеянную мягкой хвоей землю. Как в кино. Или на
телевидении. Чужой эквивалент  потокового видео.  Такого  рода декорации  не
должны быть  постоянными  или  хорошо построенными. Чужаки,  которые  смогли
прилететь с Марса на Нежную, смогли бы построить одинаковые строения  везде,
где пожелали. А если она перевозят  актеров и реквизит,  и им надо повторять
эпизоды на каждом новом месте, то зачем им что-то оставлять? Алтея запустила
пальцы в волосы. Из всего, что она  поняла, вытекало, что они с Хоши открыли
остатки межпланетной мыльной  оперы. Вместо костей и черепков  им  следовало
искать потерянные колпачки от объективов.
     Стало  темно, и за ней пришел  Дон. Он  был  пьян и уселся перед ней со
вздохом облегчения старика.
     "Песенки были неплохи", сказал он, "если не прислушиваться к пению."
     "Я поняла, что это за место", сказала она.
     "Действительно?" Похоже, он  был поражен. Она рассказала,  а  он сидел,
кивая и  притворяясь, что трезв. Она  не могла сказать, насколько  он на все
купился, пока он не поднялся и не вышел на середину "сцены".
     Дон  принял  театральную  позу:  "Весь  мир  -  театр,  и  люди в нем -
актеры..."
     Алтея  рассмеялась вопреки себе. Оттуда,  где она сидела, все выглядело
именно как надо. Ночные цветы  на заднем плане, звезды над головой, ящерицы,
хором поющие на верхушках деревьев, все залитое  солеными ароматами леса.  В
этот момент  вопрос Дона, казалось, получил ответ. Она точно поняла, что она
хочет сделать здесь, на этой красивой планете, имея в запасе все время мира.
     Даже  на расстоянии в двадцать пять световых лет Алтея теперь понимала,
как разрушить козни Хоши Но.
     Акт XIII
     На следующее утро Алтея передвинула обелиск. Это оказалось легко.
     Она просто  обхватила  его  руками и  доволокла до  середины сцены, где
предыдущей ночью Дон цитировал Шекспира. Камень был не тяжелым и никогда  не
был прикреплен к какому-нибудь фундаменту. Когда  она  в конце  концов встал
достаточно  устойчиво,  чтобы торчать  сам  по  себе,  она отступила  и была
удивлена, обнаружив, что ее сердце сильно стучит,  но не от напряжения, а от
нервов. Не то, чтобы  прежде она никогда не перемещала артефакты, но все это
были  небольшие предметы - черепки,  орудия.  И не  то, чтобы первоначальная
позиция обелиска  не была  основательно и скрупулезно нанесена на план. Дело
было  в том, что  она собралась делать  сейчас, когда в  его положении стало
больше смысла.
     Она  подтащила свой  шезлонг и зонтик в  зону публики своего раскопа  и
уселась там с лэптопом. Обычно она вела свои записи на английском, но теперь
страшилась, что пронырливые биологи могут  сунуть нос в чужие дела,  и стала
писать на латыни.  Они,  конечно,  достаточно  знали латынь,  чтобы свободно
читать списки видов и  родов. Некоторые,  наверняка,  знали  и получше.  Она
переключила на компьютере шрифт и написала своим другим быстрым студенческим
почерком на древнегреческом:
     Укзнз рбт п вйпт...
     Она  работала почти до вечера, полностью погрузившись в работу  и забыв
обо всем. Дон нашел ее в шезлонге у подножья обелиска.  Он  присел рядом  на
корточки, и когда она его увидела, то вздрогнула от удивления.
     "Великий   боже",  сказала  она.  "У  тебя  что,  нет  больницы,  чтобы
руководить?"
     "Я просто хотел  посмотреть, как у тебя дела." Он с интересом посмотрел
на нее. "Что это ты делаешь?"
     Она  повернула экран,  чтобы  показать  ему  фото обелиска  и  цифровые
каракули,  которые  она вписала в  его изображение.  "Я  написала  фразу  на
греческом, латинском и английском, а потом  порезала все  слова." Она нажала
кнопку  на  лэптопе  и  показала  ему  предварительную  версию.  Графическая
программа, которой  она пользовалась  для картографирования раскопа,  могла,
хотя  и неуклюже,  работать  и  с  текстом.  Она  отражала буквы  зеркально,
переворачивала вверх ногами, разрезала пополам и  склеивала. Каждое  их трех
предложений  было  примерно одной длины,  но каждый "алфавит" был  отчетливо
иным.
     Он с минуту разглядывал. Она  так  тщательно  наложила тени и текстуру,
что  каракули  казались вырезанными и  даже отсутствующими в тех местах, где
отвалилась штукатурка. "Что ты собираешься с этим сделать?"
     Она хихикнула. "Думаю, послать Хоши снимки, вот что."
     Дон вздохнул: "А что говориться в твоих предложениях?"
     Она широко улыбнулась: "Они начинаются словами: "весь мир - театр..."".



     И хотя  она  знала,  что  Хоши  не  увидит фальшивые  снимки  еще целую
четверть  века, все равно после того, как она их  послала, где-то внутри она
чувствовала себя плохо, словно пустилась в долгое путешествие, не убедившись
надежно,  что выключены камин и кофеварка. Все ощущалось неминуемой, хотя  и
далекой, катастрофой, и она делала все, что могла, чтобы не думать о ней.
     Пока  роботы  сидели  без  дела,  она  сделала  снимки  чахлых  стен  и
поработала над ними своим лэптопом, добавляя слои графики. Но даже через две
недели  непомерного труда  фасады, которые она пыталась  создать,  выглядели
неубедительно.  На  внедрение  небольшого  текста  в  обелиск  ушло  все  ее
артистическое умение. Со  своим ограниченным софтвером  все, что  она смогла
слатать  и  сшить вместе, обладало одной и той же тактильной подлинностью, и
под конец  это  так же  выводило ее  из себя,  как и то, что  она застряла в
центре неизвестно чего до конца своей карьеры.
     Через три недели  после того,  как она  передвинула обелиск  и отослала
Хоши поддельные фотографии, дожди пошли  достаточно сильно, чтобы превратить
отполированные  тропинки вокруг  раскопа  в  глинистые  барахталки. Алтея  с
упорством  добрела до  раскопа на следующее утро и  обнаружила,  что шезлонг
слишком влажный, чтобы  на  нем сидеть, поэтому  взамен она  угнездилась  на
краешке одной  из  стен, где утреннее солнце высушило камни.  Сильным ливнем
смыло  значительное количество штукатурки с  обелиска,  и она задумалась, не
надо реставрировать его. Она подошла  ближе, чтобы рассмотреть колонну, и на
секунду  повернулась к стене. Глиной забрызгало бока фундамента, она высохла
и стала  светло-коричневой, словно адоба. Она вернулась к стене и скрючилась
рядом, исследуя  оспины и брызги. Она долго просидела на пятках, потом взяла
пригоршню  свежей  грязи  и  намазала ею  поверхность стены. Грязь прилипла,
густая, как  паста. Она  добавила еще,  заполняя пространство между небрежно
наваленными камнями, пока не получилась гладкая поверхность. Потом она взяла
папоротниковую траву, прижала ее к глине и отняла, оставив тонкий отпечаток.
     Алтея встала,  в  ярком  утреннем свете  сощурившись на раскоп. Видения
того, что ей надо делать остаток своих дней  на Нежной, пришли к ней с такой
сияющей ясностью, что ей пришлось закрыть глаза от  нестерпимого блеска. Она
стояла, опираясь на грубо выложенную стену, увидев наконец так, как она сама
сделала бы  сайт, и как Хоши Но  станет исходить паром над ним, когда увидит
снимки в Археологическом Журнале.


     Акт XIV
     Через  пять лет после  высадки на  Нежной Алтея и  Дон  поженились.  Их
свадьба была не первой - фактически, третьей, но оформлена лучше всех. Дон и
Алтея соединились браком на месте раскопа, на сцене чужаков в тени обелиска.
Послеобеденное солнце  сверкало  на  усердно  расписанной Алтеей  комбинации
"Гамлета"  и Розеттского  камня  и  на  декорации  из  раскрашенного  штука.
Фундаменты,  которые Алтея  пустила под представление того, где должна  была
находиться  окружающая  деревня,  была в  раме  садиков,  которые она  же  и
посадила. Свалка и  кладбище располагалась чуть далее, как раз за раскопом и
за  маленьким музеем, который она  построила  для артефактов, что изобрела и
соорудила сама же. Ни одно из ее изображений не было секретом. Никто никогда
не  задавал о них  никаких  вопросов.  После  того, как  она открыла  раскоп
остальной команде, они относились к нему, как к маленькому парку, или, самое
худшее, как к скульптурному саду.
     Глава  команды  биологов  воздел  чашу ферментированного  нектара.  "Вы
просто чудесно поработали этим летом, Алтея, просто чудесно."
     "И если еще вспомнить, что начали с нуля", добавила одна океанографиня.
Сейчас это была уже старая шутка, но все захохотали. Даже Алтея.
     Она зачерпнула  пригоршню картофельных  чипсов на  тарелку  и стряхнула
умирающих  по соли ящериц. Она нырнула под украшенные  яйцами ящериц мобили,
подвешенные  в дверных  проемах  ее  реконструированных сценических домов  и
стала ждать Дона в шумной свадебной толпе. Он  с  зоологами  отправились  за
очередным  ящиком нектара в бутылках на исследовательскую станцию. Биологи в
качестве свадебного подарка поставили новый мюзикл, и по такому случаю никто
не хотел оставаться трезвым.
     Алтея вышла  на открытую  часть театра, где  когда-то  могла находиться
съемочная камера чужаков, и повернулась, чтобы  повосхищаться своей работой,
пока ее коллеги-исследователи болтали среди существенно улучшенных развалин.
Вместо туповатых, первобытных  фундаментов она соорудила структуры на  сцене
чуть  более роста человека, а в дверных  проемах возвела арки. Она выстроила
все  из  местного  камня,  гладко  оштукатурила  глиной  и побелила  местной
известью. Рисунки тоже были ее творением,  основанным на абстрактных версиях
шестиногих ящериц, каждая в паре со своим любимым цветком. Ящерицы выглядели
работой примитивиста - яркие по цвету, энергичные, тотемичные и, может быть,
слегка чуждые.
     Она  была  довольна,  даже  когда  люди  называли  это  "художественным
проектом",  ибо  насколько   ее  касалось  это  в  действительности  не  был
негативный комментарий. Ей стало все равно, какого мнения они держатся сами.
Ей  стало  даже все  равно,  что думает по  этому поводу Хоши,  или подумает
когда-нибудь.  Всякий раз,  когда Алтея  заканчивала очередную  секцию,  они
отсылала ее  снимок Хоши  в Оксфорд. К сегодняшнему  дню  она  отослала  их,
наверное, уже сотню, и Алтея представляла, как ее фотографии путешествуют по
пространству эфира длинной  электронной цепью, медленно  продвигаясь  домой.
По-началу она грезила о реакции Хоши, но сейчас и Хоши, и, вообще, ее старая
жизнь больше не казались такими уж важными.
     Тот факт, что некоторые вещи совершенно не имеют значения, стал для нее
просто откровением. Она бросила читать "Археологический Журнал",  когда  Дон
заметил, что  быть в курсе находок, которые она никогда не увидит и  даже не
будет   иметь   никаких  шансов  их   прокомментировать,  делает  ее  только
несчастнее. Теперь уже выпуски за четыре года лежали в шкафу под ее носками,
и  вместо  того, чтобы рыться в журналах в поисках сплетен, ее самым большим
удовольствием стало послеобеденное любование облаками вместе с Доном.
     Алтея  улыбнулась и  до  краев  наполнила чашу.  Нектар был  сладким  и
ароматным, наполняя горло словно  теплым медом. То положение, в котором  она
сейчас находилась, отвернувшись от своей старой жизни, казалось ей самым  ее
большим  достижением. Она вытерла рот и помахала Дону, которые зигзагами шел
в ее сторону с Уэйлоном, начальником экспедиции.
     "Поздравляю", сказал  Уэйлон,  чокнувшись чашкой  с Алтеей.  "Еще  пара
свадеб, и свора маленьких ученых будет носится здесь повсюду."
     "Это  много  времени  не  займет",  сказал  Дон. "Две-три океанографини
кажутся мне вполне подходящими."
     "Не знаю, как здесь иметь детей", сказала Алтея. "Как объяснить им, что
они никогда не увидят собственную планету?"
     Уэйлон  прокашлялся  и   через  плечо  оглянулся  на  остальную  толпу.
"Вообще-то говоря", сказал он тихим голосом, "сегодня утром  у нас произошло
очень интересное  событие. Не хотел портить  вам  свадьбу, поэтому не сказал
ничего." Он вытащил из кармана сложенный лист бумаги.  "Это сообщение пришло
с корабля примерно четыре часа назад."
     Дон развернул листок и держал так, чтобы видела Алтея.
     "ПЕРВЫЙ СВЕРХСВЕТОВОЙ КОРАБЛЬ ПОКИДАЕТ ЗЕМЛЮ!
     СВЕРХСВЕТОВЫЕ  ПУТЕШЕСТВИЯ  И  КОММУНИКАЦИИ   ОСНОВАНЫ   НА  ТЕХНОЛОГИИ
ПРИШЕЛЬЦЕВ С ИО"
     "Что это, черт побери?", спросила Алтея.
     "Это  первая  страница  "Нью-Йорк Таймс"",  сказал  Уэйлон  практически
шепотом. "Взгляните на дату."
     Алтея услышала, как тяжело глотнул Дон. "Прошлое воскресенье."
     Уэйлон ткнул  большим  пальцем  в  небо, показывая на  корабль, который
привез их сюда. "Сигал зарегистрировала тамошняя команда. Они выслали  шаттл
и  обнаружили зонд  -  все сильно взволновались,  потому  что  подумали, что
наконец-то вступили в контакт с чужаками - но зонд оказался с Земли. Это был
сверхсветовой  зонд  с Земли."  Он  помахал распечаткой.  "Дома поняли,  как
пользоваться технологией чужаков,  найденной  на  Ио,  и теперь  у  них есть
сверхсветовые корабли  и  мгновенные коммуникации."  Он  глубоко вздохнул  и
замигал, словно прогоняя закипающие слезы. "Мы больше не форпост. Любой, кто
захочет домой, сможет это сделать так же просто, как и попасть сюда."
     "Они летят сюда?", спросила Алтея.
     "Прочитайте  сами!" Уэйлон отдал  ей распечатку. "Я объявлю обо всем на
общем собрании сегодня  вечером. А до тех пор держите  пока  рот за  зубами,
ладно?"
     Дон несколько скованно кивнул, и Уэйлон удалился.
     Алтея  с трясущимися руками прочитала первые несколько  абзацев. "Здесь
говорится,  что они могут получить  информацию  вперед,  даже если  она была
послана  по  старой  технологии. Здесь  говорится, что  они уже получили все
отчеты,  которые  мы  послали  за  пять  лет." Она перевела дыхание.  "Здесь
говорится, что они  летят, чтобы дать нам передатчик  для связи  с Землей  в
реальном времени."  Алтея широко открытыми  глазами посмотрела на Дона. "Они
прибывают четырнадцатого."  Осталось меньше недели. "Догадайся, кто будет на
первом корабле?"
     Конечно, Хоши.



     Первым импульсом Алтеи было  разрушить  все, что она построила,  причем
тем  же  вечером, когда  все  остальные  будут  на  собрании.  Дону пришлось
физически утихомиривать ее от устройства пожара в собственном музее.
     "А что еще мне прикажешь делать?", вопила она  после того, как он силой
вырвал у нее свадебный факел. "Разве ты не знаешь, что я послала ей снимки?"
     "Снимки чего?", Он показал на раскоп, аккуратно достроенный и тщательно
причесанный. "Этого?"
     "Всего." Алтея пыталась перевести дух, но казалось, что горло сжалось в
тугое кольцо. "Должно быть, она получила их все разом. Вот почему она летит.
Наверное, выглядит  так, что я  просто дернула за веревочку и  все это здесь
очутилось."  Она  опустилась  на  землю в соленом аромате  ночи.  Она  могла
согласиться  с судьбой и  принять  конец карьеры, пока Нежная была  для  нее
только тюрьмой.  Теперь она могла лишь вообразить  глубину  своего унижения.
"Они прибывает, чтобы прикончить меня, Дон."


     Финал
     Челнок  с корабля  Хоши  прибыл  утром  четырнадцатого и приземлился  с
жутковатой, лишенной  грома  двигателей  тишиной  на очищенном  пространстве
позади исследовательской станции. Научные команды Нежной визжали от восторга
и разбрасывали самодельные конфетти. Алтея стояла рядом с Доном с кружащейся
от недосыпа головой. Она  оглянулась через  плечо  на раскоп позади лесочка,
инкриминирующе неповрежденный. Зрелым и  профессиональным  было бы выступить
вперед  и  сознаться. Она  схватила потную  ладонь  Дона.  Ей  следовало  бы
взорвать раскоп динамитом и дать Хоши полюбоваться настоящими развалинами.
     "Корабль, конечно, тихий", пробормотал Дон. "Наверное, на нем двигатели
с Ио."
     "Наверное", сказала она пересохшим ртом.
     Люк шаттла открылся и  наружу маршем вышла команда,  размахивая руками.
Хоши легко было заметить, даже когда она  стала на тридцать лет старше.  Она
остановилась  в конце  пандуса,  изящно  одетая,  только  чуточку  седины  в
волосах; она надела пару очков, близоруко высматривая знакомое лицо.
     Дон успокаивающе сжал ладонь Алтеи. "Пожалуйста, делай все правильно."
     Она  в  ответ  тоже сжала его ладонь  и  пошла  сквозь толпу к подножью
пандуса челнока.
     Хоши увидела ее и сошла вниз, хрустящая и умная, как армейский генерал.
Она взяла  влажную  руку  Алтеи  и  твердо и крепко  пожала  ее.  "Вы хорошо
выглядите, профессор."
     "Вы тоже,  профессор,  сказала  Алтея и проглотила горечь  во рту.  "Не
хотите ли чего-нибудь  выпить  перед  тем, как мы начнем? До раскопа  далеко
идти."
     "Нет, благодарю вас", сказала Хоши. "Я бы хотела сразу перейти к делу."
Она повернулась и  подозвала кого-то позади себя, и к испугу Алтеи из шаттла
рысью затопал Роджер Додд и его команда новостей.
     "Хай,  Док!", помахал Роджер, такой же мальчишеский и  не изменившийся,
тридцать протекших лет были отменены  пластической хирургией и гормональными
препаратами.
     Желудок Алтеи  завязался  в  один  громадный болезненный  узел. "Сюда",
сказала она и пошла вверх по холму в сторону раскопа.
     Роджер  запрыгал  рядом. "Здесь,  разумеется, очень  мило", заметил он.
"Верно, что говорят о романтическом эффекте полночного цветения?"
     "Ну...", сказала Алтея, "об это вам стоит спросить биологов."
     Роджер  энергично кивнул.  "Кстати, вы не слышали о месте, которое Хоши
нашла на Марсе?"
     Алтея уставилась на него. "Я же была там, Роджер. Разве вы не помните?"
     "Нет, я  имею в  виду  второе место",  сказал Роджер. "Оно  оказалось в
точности таким же, как и первое,  только в сохранности. Я хочу сказать,  там
все было замечательно. Разве вы  не  видели  отчеты  о  раскопках? Мы делали
спецвыпуск. Мы назвали его "Три Загадки"."
     "Три?" Алтея повернулась к Хоши. "На Марсе три места?"
     "Ваше  здешнее - третье",  скованно ответила Хоши.  "Спецвыпуск включал
ваши фотографии. И мои."
     "Мои  фотографии?", эхом отозвалась Алтея, но теперь они подошли к краю
раскопа и больше никто не слушал.
     Отсюда сцена и  ее  раскрашенные здания, новенькие  фундаменты, сады  и
поля расстилались, словно цветная  иллюстрация  из книги по истории. Обелиск
высился  в центре  всего,  отбрасывая  тонкую,  как  игла,  тень,  наподобие
солнечных часов. Алтея вытерла  пот на шее. Ей  следовало подумать  об  этом
заранее. Она могла бы все это место превратить в Стоунхендж чужаков.
     "Вау!", сказал Роджер. "Вау!"
     И  он  захромал  дальше,  за  ним потянулась  его команда,  однако Хоши
остановилась и повернулась к Алтее.
     "Я не ожидала больше услышать о  вас", тихо сказала  Хоши. "После всего
того, что произошло на Марсе."
     Она извиняется? Не похоже. Алтея молча пожала плечами.
     Хоши  полезла в  карман и достала пригоршню маленьких цветных  снимков.
"Вы все равно это в конце концов увидите. Это - второй марсианский сайт."
     Алтея  стиснула зубы  и  посмотрела на  первое фото.  Строение казалось
почти полностью целым - слегка  выше человеческого роста с арочными дверными
проемами. Она перебрала остальные снимки, сначала быстро, потом помедленнее.
Здания  покрывала  ржавого  цвета  штукатурка  и  рисованные  геометрические
абстракции.  Короче, они выглядели замечательно похоже на деревушку чужаков,
которую Алтея построила собственным воображением.
     Она посмотрела на снимка, потом на Хоши. "Вы... вы это сделали сами!"
     Хоши  уперла  руки  в боки,  потом  скрестила  на груди  и отвернулась.
"Знаете",  сказала она,  "сначала произошла та штука  с  луной  Юпитера. Они
нашли тот  сайт  и  Гарвард захватил  его  прежде чем  я  узнала, что именно
случилось.  Я  приняла  на  себя  громадное  количество  порицаний.  Великие
полупердуны в Оксфорде  грозились сослать меня на Марс  навечно, если  я  не
вернусь с  чем-то существенным. Я испугалась до смерти. У меня вышли идеи. Я
никогда  и  нигде  не  находила  ни  единого артефакта.  Потом произошла  та
сверхсветовая  штука.  Я  получила ваши  снимки,  а  уже  на  следующий  год
появились сверхсветовые корабли. К тому времени..."  Хоши  подняла  бровь на
фотографии.
     "Вы скопировали мои."
     "Я удивлена, что вы не видели ни одну из них в Журнале", сказала Хоши.
     "Я бросила его читать."
     Хоши закусила губу. "Я подумала, что не увижу вас, пока не буду глубоко
на пенсии. Или даже умру раньше."
     Алтея разглядывала Роджера,  что-то  разъясняющего перед  своей камерой
широкими, драматическим жестами. "Он знает, что ваш второй сайт фальшивка?"
     "Если и  знает, то никогда и ничего не  скажет", сказала Хоши. "Это был
хороший кусок новостей, и  я  дала их  ему  еще  до  того,  как  позвонила в
Журнал."
     "Расплата", сказала Алтея. "За все то, что сделано со мною."
     Хоши развела руками.
     Роджер  закруглил  свои  редакторские комментарии быстрым  росчерком  и
пошел в их сторону. Алтея перевела дух.  Конечно, все на Нежной  знают,  что
сайт Алтеи полная  подделка, и Роджеру не составит никаких усилий это быстро
обнаружить. Кто-нибудь все равно ему это скажет, пошутив за ленчем, а потом,
даже для Роджера дело будет только в  небольшом времени, чтобы связать все с
подделкой Хоши на Марсе.
     Роджер подошел и ухватил обоих  за локти. "Я  вижу великое место, чтобы
взять интервью", сказал он, указывая  на солнечное пятно в центре сцены, где
звезды   мыльных  опер   чужаков,  должно  быть,  играли  для  галактической
аудитории.  "Хоши,  вы представите  Алтею,  а Алтея  объяснит сайт.  Сможете
покороче?"
     Пять  лет ревности, фальши, ярости и отчаянья.  Сможет ли она покороче?
Алтея  посмотрела  на  Хоши,  расфранченную, отчаянно  кающуюся,  стоящую на
пороге  потерять все.  Путь Алтеи четко  нарисовался  у  нее в  голове.  Она
посмотрела  в глаза  Хоши и увидела  испаряющиеся клочки карьер обоих. Алтея
улыбнулась ей с искренним сочувствием.
     "Хоши, дорогая",  сказала  она, "когда  станете  представлять меня,  не
забудьте упомянуть,  что  именно  я была той, кто сделал вас  такой,  кем вы
являетесь сегодня."
     Занавес



Last-modified: Sun, 12 Feb 2006 19:14:12 GMT

Оцените этот текст: