Рэй Брэдбери. Золотой змей, серебряный ветер
---------------------------------------------------------------
В. Серебряков, перевод
Текст из 1999 Электронной библиотеки Алексея Снежинского
---------------------------------------------------------------
-- В форме свиньи? -- воскликнул мандарин.
-- В форме свиньи, -- подтвердил гонец и покиннул его.
-- О, что за горестный день несчастного года! -- возопил мандарин. -- В
дни моего детства город Квон-Си за холмом был так мал. А теперь он вырос
настолько, что обзавелся стеной!
-- Но почему стена в двух милях от нас в одночасье лишает моего
родителя покоя и радости? -- спросила его дочь.
-- Они выстроили свою стену, -- ответил мандарин, -- в форме свиньи!
Понимаешь? Стена нашего города выстроена наподобие апельсина. Их свинья
жадно пожрет нас!
-- О. -- И оба надолго задумались.
Жизнь полна символов и знамений. Духи обитали понвсюду. Смерть таилась
в капельке слез, и дождь -- во взмахе крыла чайки. Поворот веера -- вот так
-- наклон крыши и даже контур городской стены -- все имело свое значение.
Путники, торговцы и зеваки, музыканты и лицедеи доберутся до двух городов, и
знамения заставят их сказать: "Город в облике апельсина? Нет, лучше я войду
в город, подобный свинье, набирающей жир на любом корму, и буду процвентать
его удачей".
Мандарин заплакал.
-- Все потеряно! Тяжелые дни наступили для нашего города, ибо явились
ужасающие знаки.
-- Тогда призови к себе каменщиков и строителей хранмов, --
посоветовала его дочь. -- Я нашепчу тебе из-за шелнковой ширмы, что сказать
им.
И в отчаянии хлопнул в ладоши старик:
-- Хэй, каменщики! Хэй, строители домов и святилищ!
Быстро явились к нему мастера, знакомые с мрамором, гранитом, ониксом и
кварцем. Встретил их мандарин, ежась на троне в ожидании шепота из-за
шелковой ширмы. И вот прозвучал шепот:
-- Я собрал вас...
-- Я собрал вас, -- повторял мандарин, -- ибо наш гонрод выстроен в
форме апельсина, а гнусные жители Квон-Си выстроили свою стену в облике
жадной свиньи...
Закричали каменотесы и восплакали. Простучала во внешннем дворике
тросточка смерти. Отхаркалась, прячась в тенях, нищета.
-- А потому, -- сказали шепот и мандарин, -- мои стронители, возьмите
кирки и камни и измените форму нашего города!
Вздохнули изумленно зодчие и каменщики. И сам манндарин вздохнул
изумленно. А шепот нашептывал, и повтонрял за ним мандарин:
-- И мы отстроим наши стены в форме дубинки, которая отгонит свинью!
Вскочили с колен мастера и закричали от радости. Даже сам мандарин,
восхитившись своими словами, захлопал в ладоши, поднявшись с трона.
-- Быстрей же! -- воскликнул он. -- За работу! А когда ушли люди,
веселые и деловитые, мандарин поверннулся к шелковой ширме и с любовью
воззрился на нее.
-- Позволь обнять тебя, дочь моя, -- прошептал он.
Но ответа не было, и, шагнув, за ширму, мандарин не нашел там никого.
"Какая скромность, -- подумал мандарин. -- Она ушла, оставив меня
радоваться победе, словно я одержал ее".
Новость расходилась по городу, и жители славили муднрого мандарина. И
каждый таскал камень к стенам. Запуснкали фейерверки, чтобы отогнать демонов
нищеты и понгибели, пока горожане трудятся вместе. И к концу месяца встала
новая стена, в форме могучей булавы, способной отогнать не только свинью, но
даже кабана или льва. И манндарин той ночью спал, как счастливый лис.
-- Хотел бы я видеть мандарина Квон-Си, когда ему донесут эту весть.
Что за шум и суматоха поднимется! Он, должно быть, спрыгнет с утеса от
злости, -- говорил он. -- Налей еще вина, о дочь-думающая-как-сын.
Но радость его увяла быстро, как цветок зимой. В тот же вечер в тронный
зал ворвался гонец.
-- О мандарин! Чума, лавины, саранча, глад и отравнленные колодцы!
Задрожал мандарин.
-- Горожане Квон-Си, чьи стены построены в форме свиньи, которую
прогнали мы, изменив наши стены в пондобие дубинки, превратили нашу победу в
прах. Они понстроили стену в виде огромного костра, чтобы сжечь нашу
дубинку!
И сжалось сердце мандарина, как сморщивается последннее яблоко на
осенних ветвях.
-- О боги! Путники станут обходить нас стороной. Торнговцы, узрев такие
знамения, отвернутся от полыхающей дубинки к пожирающему ее огню!
-- Нет, -- донесся из-за шелковой ширмы голос, как паденние снежинки.
-- Нет, -- повторил изумленный мандарин.
-- Передай каменотесам, -- сказал шепот, как касание капли дождя, --
чтобы они отстроили стену в облике свернкающего озера.
Повторил эти слова мандарин, и потеплело у него на сердце.
-- И воды озера, -- сказали шепот и старик, -- погасят огонь навеки!
И вновь возрадовались горожане, узнав, что и в этот раз сохранил их от
напасти блистательный повелитель мудронсти. Побежали они к стенам и
отстроили их заново, в новом обличье. Но пели они уже не так громко, ибо
устали, и работали не так быстро, ибо в тот месяц, что строили первую стену,
поля и лавки оставались заброшены и жители голодали и нищали.
Но последовали дни жуткие и удивительные, и каждый -- как новая
коробочка со страшным сюрпризом.
-- О повелитель! -- воскликнул гонец. -- В Квон-Си перенстроили стену,
чтобы она походила на рот и выпила наше озеро!
-- Тогда, -- ответил повелитель, стоя у шелковой ширнмы, -- отстроим
наши стены в подобие иглы, чтобы зашить этот рот!
-- Повелитель! -- взвизгнул гонец. -- Они строят стену в виде меча,
чтобы сломать нашу иглу!
Трепеща, прижался повелитель, к шелковой ширме.
-- Тогда переставьте камни, чтобы походила стена на ножны для их меча.
-- Смилуйся, повелитель! -- простонал гонец следующим утром. -- Враги
работали всю ночь и сложили стену в форме молнии, которая разломает и
уничтожит ножны.
Болезни носились по городу, как стая бешеных псов. Жители, долгие
месяцы трудившиеся над постройкой стен, сами походили теперь на призраки
смерти, и кости их стунчали на ветру, как ксилофон. Похоронные процессии
потяннулись по улицам, хотя была еще середина лета, время сельнских трудов и
сбора урожая. Мандарин заболел, и кровать его поставили в тронном зале,
перед шелковой ширмой. Он лежал, скорбный, отдавая приказы строителям, и
шепот из-за ширмы становился все тише и слабее, точно ветер в камышах.
-- Квон-Си -- это орел? Наши стены должны стать сетью для него. Они
построили подобие солнца, чтобы спалить нашу сеть? Мы выстроим луну, чтобы
затмить их солнце!
Как проржавевшая машина, город со скрежетом застыл.
И наконец голос из-за экрана прошептал в отчаянии:
-- Пошлите за мандарином Квон-Си!
В последние дни лета четверо голодных носильщиков внесли в тронный зал
мандарина Квон-Си, исстрадавшегося и измученного. Мандаринов поставили друг
против друга. Дыхание их свистело, как зимний ветер.
-- Мы должны положить конец этому безумию, -- проншептал голос.
Старики кивнули.
-- Так не может больше продолжаться, -- говорил гонлос. -- Наши
подданные заняты только тем, что перестраинвают городские стены ежедневно и
ежечасно. У них не остается времени на охоту, рыбалку, любовь, почитание
преднков и потомков их предков.
-- Истинно так, -- ответили мандарины городов Клетки, Луны, Копья,
Огня, Меча и еще многого, многого другого.
-- Вынесите нас на солнце, -- приказал шепот.
И стариков вынесли на вершину холма, под ясное солнце. На летнем ветру
худенькие ребятишки запускали воздушных змеев всех цветов -- цвета солнца, и
лягушек, и травы, цвета моря, и зерна, и медяков.
Дочь первого мандарина стояла у его ложа.
-- Видишь ли? -- спросила она.
-- Это лишь воздушные змеи, -- ответили старики.
-- Но что есть воздушный змей на земле? -- спросила она. -- Его нет.
Что нужно ему, чтобы сделаться прекрасным и возвышенным, чтобы удержаться в
полете?
-- Ветер, конечно, -- был ответ.
-- А что нужно ветру и небу, чтобы стать красивыми?
-- Воздушный змей -- много змеев, чтобы разрушить однотонность неба,
полет красочных змеев!
-- Пусть же будет так, -- сказала дочь мандарина. -- Ты, Квон-Си, в
последний раз перестроишь свои стены в подобие самого ветра, не больше и не
меньше. Мы же выстроим свои в подобие золотого змея. Ветер поднимет змей к
удивительным высотам. А тот разрушит монотонность ветра, даст ему цель и
значение. Одно ничто без другого. Вместе найдем мы красоту, и братство, и
долгую жизнь.
Так возрадовались мандарины при этих словах, что тот час же поели --
впервые за многие дни, -- и силы вернулись к ним в тот же миг. Обнялись они
и осыпали хвалами друг друга, а пуще всего -- дочь мандарина, называя ее
мальчинком, мужем, опорой, воином и истинным, единственным сыном. А потом
расстались они, не мешкая, и поспешили в свои города, распевая от счастья
слабыми голосами.
А потом стали города-соседи Городом Золотого Змея и Городом Серебряного
Ветра. И собирали в них урожаи, и вновь открылись лавки, вернулась плоть на
костяки, и бонлезни умчались, как перепуганные шакалы. И каждую ночь жители
Города Воздушного Змея слышали, как поддерживает их ласковый и чистый ветер,
а жители Города Ветра -- как поет, шепчет и озаряет их в полете воздушный
змей.
-- И да будет так, -- сказал мандарин, стоя перед шелнковой ширмой.
2001 Электронная библиотека Алексея Снежинского
Last-modified: Sun, 16 Sep 2001 15:04:37 GMT