бели лодки и крейсировали суда на случай, если ее экипаж предпримет самостоятельно попытки к спасению, основное внимание было направлено на саму подводную лодку. Поскольку на поверхности удалось обнаружить и спасти сравнительно немного людей, спасатели решили что остальная часть экипажа все еще находится внизу и ожидает помощи. Волнение на море не позволяло водолазам использовать обычные скафандры, поэтому на рассвете в расположенный неподалеку порт Ширнесс прибыли два опытных аквалангиста Крэбб и Ходжес. Там, у пирса, их уже поджидал быстроходный катер, чтобы доставить к месту гибели "Тракьюлента". К своему изумлению, Крэбб и Ходжес обнаружили, что катер битком набит репортерами и фотографами, утверждавшими, что им забронированы места на первом судне, отправляющемся в район катастрофы. Они категорически отказались покинуть катер и не изменили своего решения, даже узнав, что лишь своевременное прибытие аквалангистов дает еще какой-то шанс спасти жизнь людей, оставшихся в лодке. В конце концов только вмешательство администрации порта помогло освободить катер. Драгоценное время было потеряно. Не дожидаясь подхода к месту предстоящей работы, Крэбб и Ходжес надели свое снаряжение. К несчастью, сильное приливное течение не позволило спасателям закрепить швартовный конец с катера на указательном буе лодки. Опасаясь сорвать буй, они были вынуждены шарить по дну якорем, пока он, наконец, не зацепился за лодку. Даже тут им мешали собравшиеся в бесчисленных лодках праздные наблюдатели, отказывавшиеся уступать дорогу спасателям. Держась руками за якорный трос, Крэбб и Ходжес спустились на дно, но сильный прилив не давал им добраться до "Тракьюлента". Лишь через полчаса, когда прилив несколько ослаб, они предприняли вторую попытку. На этот раз аквалангисты опустились прямо на корпус лодки. Вода вокруг была такой мутной, что их мощные натриевые лампы обеспечивали видимость всего на каких-нибудь 30 см. Они тщательно простукали корпус лодки в районе каждого отсека и не получили ответа, а когда попытались проникнуть внутрь через кормовой спасательный люк, то увидели, что матерчатый рукав беспорядочно скомкан. Все стало ясным. "Тракьюлент" был мертв. Они возвратились на поверхность. 16 января поиски уцелевших подводников были прекращены. Позднее в результате длившихся десять недель спасательных операций "Тракьюлент" удалось поднять. С двух специальных судов, снабженных кормовыми подъемными кранами грузоподъемностью по 600 т, под корпус лодки завели прочные тросы. Продувка бортовых балластных цистерн дала еще 150 т дополнительной плавучести. Спустя четыре часа после начала подъема, приуроченного к отливу, лодка показалась на поверхности. СЕКРЕТНАЯ АППАРАТУРА НА БОРТУ U-307 "Тракьюлент" затонул в мирные дни, когда основное внимание в подобных случаях уделяется спасению жизни экипажа. Однако всего лишь за пять лет до этого закончилась вторая мировая война, во время которой, даже еще в большей степени, чем в годы первой мировой войны, судьба и жизнь каждого человека были подчинены интересам своей страны. В те жестокие времена некому было заниматься спасанием экипажей погибших подводных лодок, кроме того, человеческая жизнь зачастую оказывалась дешевле материальных ценностей. Питер Кибл возглавлял базировавшееся в Александрии подразделение спасательной службы английских ВМС, когда его внезапно вызвали на базу подводных лодок в Бейруте. Там ему сообщили, что в восточной части Средиземного моря потоплена немецкая подводная лодка U-307, причем одному из английских эсминцев удалось точно зафиксировать место ее гибели. Согласно показаниям спасенных членов экипажа U-307, на борту лодки находилось только что разработанное немцами совершенно секретное устройство для обнаружения целей с помощью инфракрасного излучения. Оборудованные такой аппаратурой фашистские лодки могли в ночное время просматривать достаточно обширный участок моря в поисках конвоев союзников и атаковать их без риска быть обнаруженными радиолокатором. Для этого им требовалось лишь слегка подвсплыть. Корпус лодки при этом совсем немного выступал над поверхностью воды, поэтому сигналы радиолокатора не отражались от ее корпуса либо искажались за счет отражения от волн. Англичанам до зарезу нужно было поднять это устройство с U-307, чтобы разобраться в его конструкции. Киблу рассказали, что хитроумный прибор имеет форму футбольного мяча, прикреплен к переборке в центральном посту и снабжен механизмом для самоликвидации. Перед тем как снимать прибор, механизм следовало осторожно обезвредить. В течение целой недели Кибл с завязанными глазами тренировался в изготовленном из фанеры макете центрального поста и в конце концов изучил на ощупь каждый вершок этого помещения. Затем спасатели вместе с Киблом и специалистом из Адмиралтейства по фамилии Уолтерс вышли в море на спасательном судне "Принс Сэлвор" и направились к месту, указанному эсминцем. Вскоре под охраной противолодочных кораблей и истребителей они приступили к поискам. Спасатели методически ходили параллельными курсами, обшаривая морское дно эхолотом и каждый раз смещаясь в сторону на 450 м. На рассвете второго дня поисков сигналы эхолота показали наличие на грунте на глубине 73 м какого-то предмета, по размерам и форме схожего с подводной лодкой. С четвертого захода им удалось зацепиться за обнаруженный предмет тралом. Спасатели встали на якорь, и спустившийся на дно водолаз подтвердил, что они действительно нашли U-307. На следующее утро Кибл отправился к лодке. Он вошел в боевую рубку и сразу же очутился в кромешной тьме. Это не смутило его, и он начал спускаться по трапу в центральный пост, но тут его нога уткнулась во что-то упругое. Он надавил ботинком на загадочный предмет, но тот не сдвинулся с места. Кибл попытался протиснуться мимо, но сразу же застрял: он слишком поздно обнаружил, что сидит верхом на раздувшемся трупе немецкого офицера, закрывавшем весь узкий проход. Киблу не оставалось ничего иного, как начать вслепую кромсать труп своим массивным водолазным ножом. В конце концов мертвец обмяк, распался на две части, и Кибл смог спуститься в центральный пост. К этому времени безопасный для водолаза срок пребывания на такой глубине уже истек. Нащупав ограждение перископа, Кибл сориентировался и двинулся вперед, придерживаясь рукой за правую переборку. Каждый шаг давался ему с трудом - сказывалось все увеличивающееся насыщение крови азотом. Позади прокладочного стола, на котором все еще лежали карты, прижатые тяжелой металлической параллельной линейкой, Кибл нашарил прикрепленный к переборке предмет, напоминавший по форме футбольный мяч. Он начал выворачивать удерживавшие прибор болты, но уронил отвертку. С помощью плоскогубцев и гаечного ключа ему удалось вывернуть болты. Теперь прибор держался только на отходивших от него трубках. В этот момент что-то слабо стукнуло по задней части его шлема. Уже испытывая легкое азотное опьянение, Кибл машинально отмахнулся и к своему ужасу схватил... человеческую руку. Это оказался труп еще одного немецкого подводника. Вызванные движениями Кибла перемещения воды в тесном пространстве центрального поста поднесли его к водолазу. Кибл вяло оттолкнул мертвеца в сторону и продолжал делать свое дело. Ему никак не удавалось отделить прибор от трубок. Он попытался отвернуть удерживавшие их гайки с помощью гаечного ключа и уронил ключ. От ножа тоже было мало толку, его лезвие сразу же сломалось. Кибл остался безоружным. И тут он вспомнил о лежавшей на прокладочном столе массивной линейке. Он вставил один конец линейки позади прибора, нажал на другой, и бесценный шар оказался у него в руках. Кибл отправил его наверх в специально предусмотренном для этой цели мешке, пробыл положенное время на глубине 27 м и затем поднялся на поверхность. После окончания рекомпрессии и последующей декомпрессии в декомпрессионной камере он сразу же направился в каюту Уолтерса. Тот в это время с восторгом разбирал сверхсекретный прибор. - Что поражает меня, - заметил Уолтерс, - так это то, как тебе удалось закоротить взрывное устройство, даже не сняв его. Контакты были замкнуты, но... - Взрывное устройство! - в ужасе вскричал Кибл. - Боже мой, я совсем о нем забыл! ИСЧЕЗНОВЕНИЕ "СКОРПИОНА" Шли годы. Уже давно закончилась вторая мировая война. Но, как это бывало и раньше, наступивший на земле мир не принес с собой безопасности и спокойствия для подводников. Подводные лодки продолжали строиться, плавать и... гибнуть. В апреле 1963 г. весь мир облетела весть о гибели новейшей американской атомной подводной лодки "Трешер". Причиной катастрофы, как было установлено в ходе длительного расследования, явились конструктивные недостатки лодки, а также заводские дефекты при изготовлении некоторых ее частей. Впрочем, таково было заключение комиссии, а истинные причины гибели "Трешера" так и остались до конца не выясненными, поскольку лодка затонула на огромной глубине и в процессе своего беспорядочного погружения была, очевидно, разорвана на части гигантским давлением воды. На поверхность удалось поднять лишь несколько отдельных деталей, да сделать ряд снимков обнаруженных обломков. Трагедия с "Трешером" имела, однако, и своего рода положительные последствия. В конструкцию атомных подводных лодок были внесены соответствующие изменения, тщательной проверке стали подвергаться трубы балластных систем, явившиеся, как выяснилось, одним из слабых мест многообразных и сложных систем подводных лодок. Было резко сокращено количество систем, подвергающихся воздействию давления воды. Но все эти меры, как вскоре обнаружилось, не гарантировали должной безопасности для подводных лодок. Прошло всего пять лет с момента гибели "Трешера". 21 мая 1968 г. в 8 ч вечера с борта подводной лодки "Скорпион", находившейся в 250 милях к югу от Азорских островов, поступила обычная радиограмма: "Местонахождение 35░07' северной широты, 41░42' западной долготы, скорость 18 уз, курс 290." "Скорпион" должен был вернуться в порт Норфолк, штат Виргиния, 27 мая. Лодке предстояло пройти примерно 2,5 тыс. миль в открытом океане, почти все время в районах с большими глубинами и весьма неточно обозначенным на картах подводным хребтом: но в целом рейс, как и отправленная с борта лодки радиограмма, с полным основанием могли считаться совершенно обычным делом. Больше никаких сообщений с лодки не поступало. "Скорпион", как и "Трешер", был атомной подводной лодкой водоизмещением 3075 т, длиной 76,8 м; на его борту находился экипаж в составе 91 человека. Поскольку в соответствии с правилами, установленными для атомных подводных лодок, совершающих переходы в погруженном положении на большой глубине, "Скорпион" должен был соблюдать радиомолчание, командование американских ВМС в течение последующих пяти дней не проявляло особого беспокойства, не получая от лодки никаких радиограмм. Наступило 27 мая, и когда к расчетному времени подводная лодка не прибыла на базу, стало ясно - с ней что-то произошло. В 7 ч вечера было объявлено, что лодка "запаздывает", однако к этому времени 55 судов и 35 самолетов уже вели поиск "Скорпиона". Они прочесывали полосы шириной в 50 миль по обе стороны от ее предполагаемого курса, ловили радиосигналы и отраженные сигналы гидролокаторов, следили, не обнаружатся ли на воде обломки и масляные пятна, и надеялись, что лодка затонула на участке с глубиной, меньше расчетной, поскольку запасы продовольствия и воды, а также наличие очищающего воздух оборудования обеспечивали ее экипажу возможность в течение добрых 70 дней ожидать спасения. Шло время, а "Скорпион" не возвращался в родной порт и не подавал о себе вестей. Сомнений больше не оставалось - лодка затонула. Сначала тщательному обследованию подвергся относительно неглубокий район атлантического шельфа. Если лодка затонула там неповрежденной, а члены ее экипажа еще живы, то можно было попытаться спасти их (что исключалось на более значительных глубинах). Вторым районом поиска явились вершины подводных гор, тянувшихся на большом протяжении. Предполагалось, что какая-либо из них расположена ближе к поверхности чем это указано на картах, и на ней может лежать "Скорпион". Эта полоса была также обследована с воздуха на случай, если лодка находится на поверхности, а ее электрические системы вышли из строя в результате какого-то происшествия, может быть, даже столкновения с китом. Дни сменяли друг друга, время от времени очередная ложная надежда лишь усиливала нараставшее напряжение. Неподалеку от побережья штата Виргиния обнаружили лежавшую на дне подводную лодку почти таких же размеров, как и "Скорпион". Оказалось, что она находится там еще со времен второй мировой войны. Несколько раз в радиопередачах было зафиксировано слово "Брэндивайн" - кодовое наименование "Скорпиона", однако тут же произведенная проверка показала, что это название вполне законно носят восемь судов. Через девять дней командование ВМС объявило лодку "предположительно погибшей". Огромная армада спасательных судов и самолетов была отозвана на свои базы, и в море остались продолжать поиски только океанографическое судно "Боудич" и судно "Мизар", так успешно зарекомендовавшее себя при поисках "Трешера" и потерянной у Паломареса водородной бомбы. "Мизар" тянул за собой со скоростью в один узел своеобразные сани - сваренную из стальных труб конструкцию, передвигавшуюся на расстоянии 4-9 м от дна. На санях были установлены соединенные с судном коаксиальным кабелем (длиной более 6 км) магнитометр, фотокамера специальной конструкции, снабженная объективом с полем зрения 120░ и двумя импульсными лампами, а также гидролокатор горизонтального и вертикального обзора. Тем временем в Вашингтоне начали выявляться весьма неприглядные на первый взгляд факты. Как обнаружилось, в корпусе "Скорпиона" имелись волосные трещины. В гидравлических уплотнениях вокруг корпуса перископа наблюдалось проникновение воды. Такие же протечки отмечались и вокруг гребного вала. Не исключалась также возможность наличия каких-то неисправностей в навигационном оборудовании лодки. Все это явилось более чем благодарной сенсацией для прессы, хотя тут же выяснилось, что ни один из репортеров, опубликовавших статьи относительно этой, ставшей темой дня, катастрофы, никогда не служил на подводной лодке. Так, например, сталь, используемая для строительства корпусов атомных подводных лодок, всегда имеет волосные трещины, что является свойством структуры данного типа сталей. Подобные трещины затем легко сошлифовываются без какого-либо вреда для корпуса. Сквозь гидравлические уплотнения всех перископов всегда просачиваются вода и масло, капающие на головы подводников. Протечка вокруг гребного вала представляет собой не просто вполне нормальное явление - она заранее предусмотрена. Каждая вахта в машинном отделении должна следить за тем, чтобы протечка не прекращалась: забортная вода играет роль смазки, предотвращающей заедание быстро вращающегося вала. Что же касается неисправностей в работе навигационного оборудования, то образованная вскоре следственная комиссия не смогла получить ни одного данного под присягой показания, которое подтвердило бы, что подобные отказы имели место. Такова действительная ценность этих "неприглядных фактов". 10 ноября 1968 г. было опубликовано официальное сообщение о том, что "Скорпион" найден в результате самой крупной в истории поисковой операции, в которой принимали участие 6 тыс. человек и 400 судов и самолетов. Несколькими днями ранее, 30 октября, с борта "Мизара" в штаб ВМС США поступила радиограмма следующего содержания: Предметы, опознанные как части корпуса подводной лодки США "Скорпион", обнаружены примерно в 400 милях к юго-западу от Азорских островов на глубине более 3 тыс. м. Иначе говоря, всего лишь в 150 милях от точки с координатами, указанными в последней радиограмме. Как же удалось найти лодку? Покойный журналист Дрю Пирсон в статье, доказывающей, между прочим, его полнейшее невежество относительно сил, воздействующих на подводную лодку, приближающуюся к расчетной глубине, утверждал, что "Скорпион" был обнаружен русскими, любезно сообщившими командованию ВМС США, где они ее нашли. Гораздо более вероятно, однако, что лодка, вернее ее остатки, была найдена в результате тщательного расследования, проведенного ВМС. На всем континентальном шельфе у побережья США размещены гидрофоны и другая аппаратура, установленные на глубинах от 180 до 4,9 тыс. м и образующие систему раннего предупреждения. Ни одно из этих устройств не зарегистрировало прохождения "Скорпиона", однако группа гидролокаторов, установленных неподалеку от Азорских островов, зафиксировала звук, который мог быть вызван разрушением корпуса подводной лодки. Затем настала очередь подводных телевизионных камер, магнитометров, подводных фотокамер и гидролокаторов. Кроме того, для поисков лодки использовались недавно разработанные устройства, напоминавшие миниатюрные торпеды, снабженные гидролокаторами бокового обзора. Во время поиска они скользили над дном океана за кормой буксировавшего их судна, осматривая полосу шириной в 600 м. Итак, обломки "Скорпиона" были найдены и сфотографированы. Оставалось выяснить причины гибели лодки. Поскольку поблизости нигде не было обнаружено каких-либо подводных гор или скал, следственная комиссия, заседавшая с июня 1968 г. по 1969 г., выдвинула четыре возможных объяснения происшедшей трагедии. Первой причиной была названа неисправность аппаратуры управления. Предполагалось, что механизм управления горизонтальными рулями во время выполнения очередного маневра мог остаться в положении погружения, а поскольку двигавшийся с большой скоростью "Скорпион" и без того находился на большой глубине, экипаж просто не успел что-либо предпринять прежде, чем лодка достигла критической глубины. Во-вторых, лодка могла затонуть в результате поломки одной из труб подобно тому, как это произошло с "Трешером" пятью годами ранее. Третье предложенное комиссией объяснение предполагало неисправность торпедного вооружения. Однако фотографии обломков исключают возможность того, что выпущенная подводной лодкой торпеда, описав циркуляцию, поразила ее, как это произошло во время второй мировой войны с американской подводной лодкой "Тэнг". Можно было бы допустить также, что в результате какой-то случайности торпеда взорвалась внутри самой лодки, но такое предположение тоже представляется в высшей степени маловероятным, поскольку сомнительно, что на лодке вообще имелись торпеды. Наконец, как это уже случалось ранее на подводных лодках, кто-то из членов экипажа, потеряв самообладание, мог потянуть не за тот рычаг или нажать не ту кнопку. Такое объяснение также нельзя считать убедительным, учитывая высокую квалификацию, тренированность экипажа и доказанную медицинскими обследованиями психическую устойчивость матросов и офицеров. В чем заключалась истинная причина гибели "Скорпиона", мы, по-видимому, так никогда и не узнаем. Из этого вытекает один жизненно важный вопрос: что же произойдет, если подобная лодка затонет (а это наверняка когда-нибудь случится) на глубине меньше критической? На что смогут рассчитывать члены ее экипажа? На глубинах до 180 м они смогут выбраться на поверхность самостоятельно, причем с достаточно обоснованными шансами на успех. Но даже и в этом случае трудно надеяться, что поблизости окажется кто-нибудь, способный подобрать спасшихся. На атомных подводных лодках имеется всего несколько сигнальных ракет, которые могут быть выпущены из-под воды на поверхность, да пара оранжевого цвета радиобуев, передающих в эфир в течение шести часов сигналы: "SOS, SOS здесь затонула подводная лодка". Если лодка затонула на глубине больше 180 м, подводники могут выпустить некоторое количество масла, которое образует на поверхности воды большое пятно. Они могут, наконец, стучать по корпусу лодки. Современные чувствительные гидрофоны способны улавливать шумы на расстоянии до десяти миль. В 1964 г., через год после гибели "Трешера", командование американскими ВМС приняло решение приступить к созданию небольших спасательных подводных лодок водоизмещением 30 т, способных опускаться на глубину до 1068 м. Там, соединившись со спасательным люком затонувшей лодки, они должны принять членов ее экипажа и доставить их на поверхность. На таких подводных лодках намечалось установить самое совершенное поисковое оборудование - множество гидролокаторов различного типа и назначения, а также чувствительные акустические и оптические приборы. Однако до сих пор эти лодки так и не вступили в строй. Таким образом, в распоряжении флота остается лишь спасательная камера Маккенна - та самая камера, которую использовали в 1939 г. для спасения экипажа "Скволуса". Вполне вероятно, что она может оказаться пригодной на глубинах до 400 м. Но корпус современных подводных лодок может выдержать давление воды и на более значительных глубинах, а в этом случае... "Мы все сознаем, что если подводная лодка затонула на большой глубине, ей уже ничем нельзя помочь". Эти слова произнес вскоре после гибели "Скорпиона" капитан 1-го ранга В. Никольсон, руководитель проекта по созданию глубоководных систем. Тем самым он признал, что в настоящее время США располагает флотом атомных подводных лодок, оперирующих в районе таких глубин, где возникновение какой-либо неисправности на лодке означает, что ее экипаж заведомо обречен на смерть. После того как в период с 1900 по 1970 г. в результате различных случайностей затонула 21 американская подводная лодка и вместе с ними погиб 431 человек, многие из людей, не имеющих непосредственного отношения к военно-морскому флоту, стали настойчиво требовать радикального усовершенствования оборудования, предназначенного для спасения потерпевших бедствие подводников. Подобные требования во многом носили чисто эмоциональный характер. Ведь эти же люди без малейшего содрогания воспринимают известие о катастрофе гигантского реактивного авиалайнера и гибели всех его пассажиров и экипажа. Они попросту отмахиваются, когда им напоминают о ежегодной кровавой дани, которую платит американский народ на автострадах своей страны. Крики о необходимости реформ исходят отнюдь не от тех, кто служит на этих подводных лодках. Пожалуй, наиболее ожесточенные споры разгорелись по поводу радиобуя, который должен размещаться в корпусе подводной лодки и автоматически выпускаться на поверхность, а затем передавать соответствующие сигналы, как только лодка достигнет определенной глубины. Защитники подобного устройства, признавая, что в военное время случайный выпуск буя может повлечь за собой атаку вражеских сил на подводную лодку, в то же время утверждают, что буй может быть снят прежде, чем лодка выйдет на боевую позицию. Однако более чем вероятно, что американские подводные лодки уже сейчас время от времени выполняют различные задачи деликатного характера. В таких условиях случайно выпущенный радиобуй приведет к возникновению более чем щекотливой ситуации. Конечно, ВМС могли бы снабдить свои атомные подводные лодки всеми необходимыми устройствами, обеспечивающими их полную безопасность, но в таком случае эти лодки были бы уже ни на что не пригодны. Между тем никто не станет отрицать, что подводные лодки являются орудием войны и служба на них представляет собой одно из самых опасных занятий. РАСЧИСТКА ПОРТОВ Война деспотична по своей природе. Она определяет цели и задачи, устанавливает очередность их достижения, требует побед и интересуется только результатами. Практически с самого начала ведения военных действий на море каждая из воюющих сторон всегда стремилась в первую очередь лишить суда противника безопасных гаваней. Иногда это достигалось блокадой портов, однако гораздо чаще на фарватерах, ведущих в эти порты затапливались суда. Этот пример лишний раз подтверждает всю расточительность войны. Чтобы заблокировать порт, зачастую затапливают совершенно исправные, годные для эксплуатации корабли и суда, единственная вина которых заключается в том, что они волею случая сказались в данном месте как раз в то время, когда их реальная ценность значила куда меньше, чем возможность перекрыть доступ в гавань. Их попросту отводят в ту точку, где они будут создавать наибольшее препятствие для врага, и затапливают. Иногда ими становятся суда противника, обычно же таким образом поступают с собственными кораблями. Потом, когда дым войны рассеется и порт снова перейдет в руки его прежнего владельца, те же самые люди которые старательно отправляла на дно суда, чтобы причинить максимум неудобств врагу, будут мучительно изобретать наилучшие способы подъема или уничтожения затопленных ими судов. Подчас единственной причиной гибели судна является беспечность, несчастливое стечение обстоятельств или просто погодные условия. Суть дела от этого не меняется. Судно, затонувшее на фарватере порта или гавани в результате пожара, столкновения либо шторма, ничем не отличается от пошедшего на дно после того, как на нем были открыты кингстоны. Нередко во время войны корабли гибнут у входа в порт от попадания бомбы, торпеды или снаряда. В любом случае их нужно убрать, чтобы обеспечить судоходство. ЗАБЫТЫЙ "МЭЙН" Одним из сравнительно ранних и в то же время получивших достаточную известность случаев очистки акватории порта от затонувшего судна явился подъем в 1911 г. американского линкора "Мэйн" водоизмещением 6682 т, вооруженного четырьмя 10-дюймовыми орудиями. Официально его прибытие в Гавану в феврале 1898 г. объяснялось "визитом вежливости", однако это никого не ввело в заблуждение. Американцам был нужен предлог, чтобы вмешаться в войну между Испанией и поднявшимися на борьбу с завоевателями кубинцами. Вечером 15 февраля "Мэйн" занял такую позицию, что его орудия оказались направленными прямо на испанские береговые батареи. Спустя несколько часов в районе носовых пороховых погребов корабля раздался оглушительный взрыв. Два офицера и 264 матроса из состава экипажа были убиты. Согласно докладу командира линкора и показаниям офицеров, взрыв произошел под водой. Это позволяло предположить, что корабль был потоплен испанской миной. Но единственным судном в порту, на котором ощутили удар, был английский пароход "Дива". Кроме того, в момент взрыва отсутствовал столб воды, что говорило о воспламенении взрывчатого вещества внутри корабля. Если же учесть вдобавок ту обстановку полнейшей тайны, которая окружает все, связанное с пороховыми погребами, то в данном случае это означало, что "Мэйн" был потоплен намеренно. Обе стороны жаждали установить истину. Испанцы направили своих водолазов, чтобы выяснить, куда вогнуты листы обшивки "Мэйна" в районе взрыва - внутрь или наружу. То же сделали и американцы. Если бы листы оказались вогнутыми внутрь, это доказывало бы, что причиной гибели линкора явилась мина. Выгнутые наружу листы свидетельствовали бы о том, что корабль затонул в результате взрыва порохового погреба. Правительство каждой страны создало свою официальную следственную комиссию, обе они действовали совершенно независимо друг от друга. Как и можно было ожидать, испанцы установили, что линкор не был потоплен миной. Само собой разумеется, что американцы пришли к обратному выводу. Возможно, тем бы дело и кончилось, но тут 21 апреля разразилась испано-американская война. По всей Америке пронесся клич: "Помни: "Мэйн"". 1 мая американская эскадра уничтожила в бухте Манилы испанский флот в составе 10 судов, вскоре была взята Гавана, затем Пуэрто-Рико, а 12 августа воюющие стороны подписали перемирие. "Мэйн", которого так настойчиво призывали помнить, был тут же забыт. Никто не вспомнил о нем до 1909 г. К тому времени лежавший на дне бухты линкор стал мешать возросшему судоходству в порту Гаваны. Конечно, ничего не стоило обвешать корпус корабля зарядами взрывчатки и развалить его на куски. Однако против этого выступили те, кто считал себя оскорбленным выдвинутым испанцами обвинением в преднамеренном затоплении линкора. Только подъем корабля, утверждали они, позволит раз и навсегда решить спор. Конгресс США ассигновал полмиллиона долларов на подъем "Мэйна" и поручил это дело инженерным войскам. Возглавил операцию некий майор Фергюсон. Вначале он подумывал воспользоваться понтонами, но, не обладая достаточным опытом в этой области, решил соорудить на корабле коффердам. К тому же, применение понтонов для подъема судов было в те времена еще довольно новым делом. Все представлялось вполне разумным. Сначала водолазы заделывают все отверстия и пробоины в корпусе корабля, затем борта линкора нарастят так, чтобы они достигли поверхности воды, а после этого останется только откачать из корпуса воду. Однако саперы решили действовать иначе - возвести вокруг всего судна стальную стену. Не на судне, а вокруг него. Потом останется только откачать воду и "Мэйн" ляжет на сухой песочек в самом центре бухты, подобно выброшенному на берег легендарному Левиафану. На выполнение всех необходимых расчетов ушел целый год и миллион долларов, но дело так и не сдвинулось с мертвой точки. В конце концов Фергюсон решил разрезать линкор пополам и заделать водонепроницаемой переборкой неповрежденную кормовую часть. После этого из нее откачают воду, она всплывет, будет отбуксирована на глубокое место и там затоплена снова. Такой план позволял вдвое уменьшить размеры стенки. Саперы приступили к работе. Идея и впрямь оказалась весьма остроумной. Стенка сооружалась из стальных цилиндров диаметром 15 м, заполняемых глиной, поднятой землечерпалкой со дна бухты. По наружному периметру вокруг цилиндров в илистое дно было забито 3200 стальных шпунтовых свай. В итоге вокруг носовой части линкора выросла сплошная гладкая стенка, вполне способная выдержать давление воды, когда начнется откачка. Тем временем "Мэйн" разрезали пополам с помощью взрывчатки, усилили переборки, откачали воду из кормовой части, а когда она всплыла, отбуксировали ее прочь. Осушка участка, ограниченного стенкой, началась 5 июня 1911 г. Если какой-либо из цилиндров смещался под воздействием давления воды, ограниченное стенкой пространство снова затапливали, чтобы уравнять давление, устанавливали дополнительное подкрепление у сдвинувшегося цилиндра и возобновляли откачку. Но вот настал долгожданный день: пространство, ограниченное стенкой, было полностью осушено и "Мэйн" предстал перед глазами спасателей во всей своей неприглядности. Корпус линкора покрывал толстый слой ила, раковин и кораллов, ржавчина сильно разъела металлические поверхности, многие детали и даже снарядные ящики сцементировались в одну сплошную массу. Фергюсон осмотрел носовую часть "Мэйна", где произошел взрыв, и установил, что листы обшивки вогнуты внутрь, а значит, взрыв произошел снаружи. Пробоину залатали, впустили в осушенное пространство воду и отбуксировали носовую часть на глубокое место, где и затопили. Кто и как установил мину - навсегда осталось тайной. Вполне вероятно, что сорвавшуюся с якоря мину случайно принесло течением к линкору, она ударилась о его борт и взорвалась. СТОЙКИЙ ГРУЗ "ПОРТ-ФИЛИПА" В январе 1918 г. в нью-йоркской бухте туманной ночью произошло столкновение между английским пароходом "Порт-Филип" и военным транспортом США "Протеус". Удар форштевня "Протеуса" пришелся в середину корпуса английского судна, и оно пошло ко дну так быстро, что 55 человек его экипажа были вынуждены просто спрыгнуть в воду, чтобы спастись. "Порт-Филип" затонул на сравнительно небольшой глубине: от его верхней палубы до поверхности воды было всего около 4 м. Трюмы парохода были забиты несколькими тысячами мотков колючей проволоки, а также сотнями легковых автомобилей "Форд" модели Т и грузовиков, предназначавшихся для перевозки войск. Главную опасность для водолазов, которым предстояло заняться разгрузкой судна, представляла колючая проволока. Ее шипы могли легко порвать не только резиновые перчатки, но и сами скафандры. Проблему решили следующим образом: с грузовых стрел спасательных барж, поставленных на якорь над затонувшим судном, были спущены под воду небольшие крюки, закрепленные на коротких тросах. Водолазу оставалось зацепить крюк за ближайший моток проволоки, отойти в сторону и подать сигнал к подъему груза. Однако мотки часто оказывались сцепленными друг с другом, в результате чего вместе с одним мотком на поверхность отправлялись еще 20 или 30 других, затем в процессе подъема один или несколько мотков отрывались и падали на стоявшего внизу водолаза. Многие водолазы получили травмы. К счастью, ни один из них не был ранен серьезно. Поднятую на поверхность проволоку немедленно опускали в машинное масло, а затем перегружали на другое судно. Спасатели были уже почти готовы к подъему легковых автомобилей и грузовиков, когда пришло известие о подписании перемирия между воюющими сторонами. Груз, еще накануне оценивавшийся в несколько миллионов долларов, теперь практически не стоил ни гроша. От парохода отказались как спасатели, так и владельцы и даже английское правительство. Отныне единственными людьми, кому предстояло заняться судном, были саперы, поскольку затонувший на фарватере "Порт-Филип" представлял собой опасность для судоходства. Судно решили продать с аукциона. Однако цены на металлический лом упали так же низко, как и цены на суда. Фирма, заключившая контракт, решила получить хоть какую-то прибыль, попытавшись спасти ящики с разобранными автомашинами. К месту спасательных работ прибуксировали плавучий подъемный кран, на палубе которого были установлены огромные баки с маслом. К бортам крана пришвартовали небольшие шаланды, а неподалеку на дамбе уже находились автомеханики. Как только очередной ящик опускался на палубу крана, его тут же разбивали, не дожидаясь, пока из него полностью вытечет вода. Затем находившуюся в ящике часть автомашины, не медля ни минуты, погружали в бак с маслом, выдерживали там в течение определенного времени, после чего вынимали, давали маслу стечь и отправляли к дамбе. Ожидавшие там механики удаляли остатки масла, собирали автомашины, заправляли их бензином и совершали пробную поездку. Возрожденные таким образом машины тут же продавались торговцам автомобилями и отдельным покупателям по цене 300- 400 дол. за штуку. Единственное, что потом омрачало радость счастливых владельцев - это слишком короткий срок службы шин, пострадавших от длительного пребывания в морской воде. Корпус "Порт-Филипа" разрезали на куски с помощью шнуровых зарядов динамита и продали на переплавку. СУДНО ПОДНИМАЮТ ПАРОВОЗЫ Тем временем в Англии начал завоевывать все больший авторитет Фредерик Янг, уже успевший хорошо зарекомендовать себя во время войны как талантливый специалист по спасательным работам. На этот раз ему предстояло убрать из порта Фолкстоун военный транспорт "Онверд". Судно стояло у причальной стенки, когда в его трюме разорвалась тайком подложенная термитная бомба. В течение нескольких секунд транспорт оказался охваченным огнем. Поскольку портовые сооружения представляли собой куда большую ценность, чем сам "Онверд", капитан транспорта приказал открыть кингстоны и затопить судно. Пожар таким образом был потушен, однако, погружаясь под воду, транспорт опрокинулся и зарылся в грунт своими надстройками, полностью перекрыв подступы к причалу. Адмиралтейство, испытывая крайнюю нужду в пирсах и причалах, призвало Янга и дало ему месяц на то, чтобы любым путем убрать транспорт с дороги. Первым делом Янг отправил под воду водолазов, которые начали срезать дымовые трубы, мачты и различные палубные механизмы "Онверда". Пока шли работы, на причале соорудили из бревен пять гигантских треног. К кромке палубы "Онверда" прикрепили тросы, перекинули их через треноги и пропустили дальше на территорию порта. После этого к затонувшему судну пришвартовались два буксира-спасателя. С них были опущены тросы, которые водолазы затем пропустили вокруг корпуса транспорта и закрепили на противоположной кромке палубы, чуть выступавшей над поверхностью воды. Когда подготовку закончили, к месту действия прибыли пять паровозов, по одному на каждый трос, перекинутый через треноги. Паровозы начали тянуть тросы в одну сторону, тогда как буксиры тянули свои тросы в противоположном направлении. "Онверд" перевернулся и встал на ровный киль. Из него откачали воду, и транспорт задолго до истечения отведенного на операцию времени был поставлен в сухой док. Ничто теперь не мешало пользоваться еще недавно недоступным причалом. ПОДЪЕМ "ВИНДИКТИВА" Последняя операция, которую успел выполнить до своего расформирования после войны отдел спасательных работ английского Адмиралтейства, также проводилась под руководством Янга и явилась одним из самых блестящих предприятий подобного рода. Она началась 10 мая 1918 г., когда капитан 3-го ранга Годсел скрытно провел крейсер "Виндиктив" водоизмещением 5750 т в гавань Остенде. Адмиралтейство намеревалось сделать этот порт недоступным для использования германскими подводными лодками, и крейсер длиной 97,5 м, шириной 17,4 м и высотой 11 м представлялся подходящим средством достижения поставленной цели. "Виндиктив" прокрался в гавань Остенде под покровом темноты. Когда крейсер оказался в акватории порта, с него запустили осветительные ракеты, чтобы выбрать подходящее место, где можно было бы затопить судно, надежно закупорив при этом вход в порт и выход из него. Немецкие береговые батареи тут же открыли огонь, и осколки одного из снарядов сразили командира корабля и его старшего помощника. Принявший на себя командование лейтенант Кратчли направил нос корабля прямо к восточному пирсу, развернув корму крейсера на фарватер, а затем приказал взорвать заряды, заложенные в двойном дне под котельным и машинными отделениями и погребами боеприпасов. "Виндиктив" тут же пошел ко дну, находившаяся на борту команда спаслась на быстроходном катере. Подготавливая крейсер в его последний проход, англичане предусмотрительно заполнили помещения корабля мешками с цементом, чтобы противник впоследствии не смог поднять его. В свою очередь, немцы, покидая Остенде незадолго до конца войны, затопили вокруг "Виндиктива" множество мелких судов. Закончилась война, но адмиралтейские чины никак не могли решить, что делать с затопленным крейсером. Дебаты все еще продолжались, когда в мае 1919 г. "Виндиктив" разломился пополам. Тут уж Адмиралтейство не стало ждать советов со стороны и вынесло, наконец, свое мудрое решение поднять крейсер. Как? А это дело Янга. Вполне подходящая кандидатура для подобного предприятия. Как выяснилось впоследствии, Янг и впрямь сумел оправдать возлагавшиеся на него ожидания. Ну, а пока перед ним стояла весьма сложная задача. Взрыв уничтожил днище крейсера более чем на половине его длины, что не позволяло применить обычные методы подъема. Янг решил придать крейсеру необходимую плавучесть, заделав все отсеки, располагавшиеся над районом повреждений, и заполнив их сжатым воздухом. Сначал