Текст дневников за период 31 декабря 1919 г. (13 января 1920 г.) - 4 (17) апреля 1920 публикуется по: АРАН. Ф. 518. Оп. 2. Д. 11. Л. 51 об. - 91 об. (автограф; чернила, карандаш).
Электронный вариант подготовлен по изданию: В.И. Вернадский, Дневники 1917-1921. Январь 1920 - март 1921 (Киев: Наукова думка, 1997).
Текст подготовил Мингалеев С.Ф.
Дата последней редакции 21 февраля 2000.
Текст пока что плохо вычитан!
(нет под руками книги).
Сегодня приехали в Новороссийск.1 Ясная катастрофа. Это не отрицают и Пав. Ив. [Новгородцев] и Демидов.
Ехали мы в офицерском переполненном вагоне; разговор идет уже совершенно иначе по отношению к офицерам, чем раньше. Хотели выгонять из вагона офицера, нас с Тим[ошенко], которые сели в вагон с разрешения начальника станции, - вагон был служебный; выпроваживали даму, которая оказалась представительницей Комитета помощи ДА. Настроение ясно совершенно иное к офицерам. Были у инж[енера] Кричевского, к.-д. и очень яркого сторонника ДА. Вошел офицер, шикарно одетый, с двумя дамами, требовать ночлега в переполненной квартире. Когда ему отказали - он стал говорить о неправильном отношении к защитникам: прийдут красные, и т. д. А они защищают от красных. Жена Кричевского вспылила, заявив, что один сын ее погиб на войне, другой в ДА и т. д.
Видел и говорил с Пав. Ив. [Новгородцевым]. Он, по моему мнению, как-то не сознает, что причина крушения ДА не случайная. Демидов в разговоре говорил мне, что он считает своей задачей проповедовать крестовый поход против большевиков. Но правильно ли это? Большевики все-таки сейчас так или иначе восстанавливают Россию. Разговор на эту тему с Пав[лом] Ив[ановичем] и Кричев[ским].
Оказывается, что та же мысль о спасении культуры устройством русских ученых за границей явилась, по словам П. И. [Новгородцева], у Астрова и особенно у Соф. Влад. [Паниной].
Положение Демид[ова] со своей миссией2 очень трудное. Он теперь хочет ехать через славянские земли. Сейчас этот вопрос несомненно станет на очереди. Видел здесь С. К. [Гогеля]. Совершенно опростился, сильно изменился и поддался. Уезжает в Крым, не колеблется. И он мечтает об отъезде в слав[янские] земли.
Ведь культура падает не только здесь во время катастрофы - но и у большевиков. Вчера мы были депутацией (я, де Метц, Шапошников и Тимошенко) у Богаевского. Богаевский принял очень любезно. Очень откровенен. Положение мрачно. Нельзя ожидать в скором времени какого-нибудь улучшения. Защищают линию Дона - но защитят ли? Сейчас здесь очень трудное положение. Отношение Деникина с Радой очень тяжелое и неприятное.3 По поводу поляков он указывал, что поляки наступают - взят Коростень и Двинск. О Киеве не знает. М[ожет] б[ыть], Киев, м[ожет] б[ыть], опять с новой властью, менял раз 10. Он - как будто - считает и польское занятие непрочным. Указывает на перехваченное письмо Троцкого о том, что после того, как они разобьют ДА и отправят ее к горам - он перебрасывает армию против поляков и затем придет на помощь большевикам Европы. Он считает, что они на Дону спасали школу - среднюю - но сейчас невозможно сохранить. Лучше уехать в слав[янские] земли временно для сохранения культуры и потом вернуться. В этом смысле он сделал и резолюцию на нашей бумаге. Надо торопиться ехать в Новороссийск, т. к. здесь (в Екатеринодаре) могут быть в ближайшее время очень серьезные и крупные события. Все правительство устроено и он думает, что сейчас надо обращаться к Лукомскому, который пока ведет дело.4
Здесь говорят об эвакуации греков - присылаются суда. Всего здесь есть 40 000 п[удов] угля, из них 18 000 получает "Иртыш", пришедший недавно из Владивостока. Видевшие капитана, никто не расспрашивал о Колчаке и сибирских делах - абсолютно не интересует.
9 часов вечера - неожиданно гроза - гром и молния перед Новым годом!
Поместился в домике железнодорожника. На всем готовом 250 р. в день - здесь помещаются инженеры, связанные с исследованием Днепра. Устроил нас ученик Ст. Прок. [Тимошенко] - инж[енер] Томилин.
Встретил Ю. А. Кистяковского. Он говорит о полном развале, ехал из Киева поздно. Через Хар[ьков] <протиснулся>, попал в Феодосию. Всюду на станциях тысячи солдат и офицеров - но все бегут и не хотят сражаться.
Вчера разговор о кролиководстве. Большое дело на Кубани у бар. Штейнгеля в Кубанской обл[асти]. Есть описание имения. Кролики чрезвычайно плодятся. Идет в дело мясо, мех, кости. Интересно обратить внимание на это для живого вещ[ества]. Взять и размножение кроликов в природных условиях, напр[имер] в Австралии, и искусств[енное] кролиководство (литературу).
Сегодня, в отчаянную погоду, под дождем все время выяснял положение, чтобы уехать - видел Степанова, Астрова, Малинина, гр. Панину и др. Завтра уходит "Ксения" - на нее можно попасть только по особому разрешению, без билетов. Малинин обещал дать такое удостоверение с подписью Лукомского. Не знаю - удастся ли.5
С ними и о нашем деле - в слав[янские] земли. С. Вл. [Панина] берет вопрос широко - о вывозе массы лиц, по категориям. По-видимому, все руководство переходит в руки англичан. Распорядителем назначен бар. Врангель, который ведет переговоры. Англичане дадут весь тоннаж и вывезут в известной очереди - в Египет, Кипр, Мальту. При не очень хорошем отношении к русской эмиграции, очень не хочется попасть в ее ряды и связать свое дело с их делом. По-видимому, в первую очередь поставлены: 1) больные и раненые солдаты и офицеры ДА, 2) семьи офицеров и отв[етственных] служащих ДА. Все будет поставлено в известный порядок - огромный план, сложный и малоразработанный. Вчера совещание Ос[обого] сов[ещания] под предс[едательством] Н. И. Астрова, а рядом с этим, накануне, такое же совещание у бар. Врангеля, который ничего не знал об астровском. Сегодня запрещен выезд мужчин до 50 лет. Масса старается всячески найти выход. Установлены пропуска ген. Корвин-Круковского: здесь говорят, что это аппарат для взяточничества. Сегодня вечером совещание, по словам Астрова, где будет обсуждаться и вопрос о Корв[ин]-Крук[овском]. Всюду невероятная кутерьма и очень неясная. Несомненно, делают все для усложнения положения, а не для ускорения. И в самую последнюю минуту делают ряд гадостей.
Слухи о том, что англичане хотят завладеть Новороссийском, как они завладели Батумом. Сегодня известие от Степанова о занятии Ростова: известие идет от лиц, приехавших из Екатеринодара; там вывешено объявление. Лица "правительства" ничего не знают! Особое совещ[ание] фактически все время собирается, как будто оно не распущено. Новгор[одцев] и Астров, по-видимому, имеют кое-какие надежды; Астр[ов] указывает на то, что сейчас идут через англичан (приехал Макк[индер] с огромными полномочиями),6 которые добиваются согласованных действий поляков, что может изменить положение очень резко. Пав. Ив. [Новгородцев] считает, что обе армии разлагаются и достаточно небольшой организованной группы, чтобы изменить положение. Как везде - оптимисты и пессимисты. Но я все-таки думаю, что важен масштаб совершающегося процесса, и в этом смысле идейная сила большевизма, по его влиянию и размаху, несравнима с идейным содержанием ДА, в общем, тусклым и бледным, с ее реставрационной идеологией среднего ее сторонника. Думаю, что сейчас уже конец. С. Влад. [Панина] тоже [так] считает.
Здесь неожиданно встретил А. Я. Орлова, который до сих пор не мог выехать в Одессу!
"Иртыш", оказывается, 2 дня назад пришел не из Владивостока, а из Черного моря - а туда прибыл из Америки. Сведения о Колчаке у них старые.
Идя по Новороссийску, всюду встречаешь знакомых - просто удивительно, как это мал круг людей.
Вчера вечером интересный разговор с Лелявским и Бенедиктовым, инженерами, связанными со шлюзованием Днепра, об их работе.7 Они мечтают и хлопочут о перевозке их и их материала в безопасное место за границу. Перевезти надо только ответственных работников - 5-6 человек, которые работают над этой неоконченной работой 2-3 года; работа дает результаты, много сделано, но еще не окончено. Ввиду сложности и новизны вопроса. Задача, которую предстоит разрешить, является во многом единственной в своем роде. Возбуждают и ряд новых научно-технических вопросов. Благодаря хорошему составу - Николаи, стоящий во главе - подбору интересующихся молодых сотрудников, получен ряд новых данных, имеющих и научный интерес.
Перешел на пароход. Позволили в виде любезности переночевать и поместиться в кают-компании. Ветер, дождь, ужасная погода; четвертый час - скоро темнеет и я решился остаться на пароходе и провести спокойно несколько часов. Впереди сумрачно и, м[ожет] б[ыть], приходится вновь начинать новый период моей жизни, порвать не только с Киевом, но и [с] Россией.
Возвращаюсь опять к вопросу о шлюзовании Днепра. Мне вспоминаются моменты моего более реального интереса [к] этим вопросам.
Я встречался раньше с этим вопросом, как многие образованные люди в России, не вдумываясь в этот вопрос и не углубляясь в его значение. В последнюю сессию Государственного Совета этот вопрос рассматривался в Совете, когда уже удельный вес нашей группы был больше. Помню это заседание Комиссии в превосходном зале Мариинского дворца. Как все это далеко и является уже историческим прошлым. И теперь, едва ли можно сомневаться, даже близко не возвращающимся. И как никто не ожидал такой судьбы, хотя многие считали, что при возвращении с фронта солдаты наделают Бог знает что, хотя земли.8 Многие ждали ужасов, но не таких, какие произошли. В этом заседании, где, мне кажется, председательствовал Манухин, ярко подымались вопросы, связанные и с личными интересами, и с довольно фантастическими проектами морского сообщения через Днепр. Я тоже выступал в этом заседании и, мне кажется, мне тогда удалось расстроить - теперь не могу вспомнить - какое-[то] подозрительное предложение одной группы Г[осударственного] С[овета], шедшее, мне казалось, против гос[ударственных] интересов. Решение Г[осударственного] С[овета] было, мне кажется, правильным и лучше решения Г[осударственной] Д[умы]. Прошло немного времени и тот же вопрос в другой обстановке поднялся в Комиссии производительных сил, где я был председателем подкомиссии по белому углю. Разговоры об этом проекте с целым рядом лиц - С. П. Максимовым и др. Наконец, еще недавно явился тот же вопрос в Киев[ской] Акад[емии] наук, в Комиссии] прир[одных] богатств] Укр[аины], где был доклад Усатого, выступал Розов и др. По словам Лелявского, в основу работ партии Николаи лег проект Бахметева, развивающий идею Максимова. Из Екатеринослава - в виду махновцев - весь огромный необработанный] материал переведен сюда. Его хотят дальше направлять, и молодые инженеры (Николаи остался в Москве) хотят уехать за границу и увезти весь материал туда. Но едва ли это правильно? Ведь этот материал может иметь ценность для разных деловых компаний. Надо сказать, что молодые инженеры (кроме Бенедиктова?) грешны и в деловом отношении. Новый тип? Верно одно: необходимо сохранить и людей и полученный материал. Это все равно, как охрана научных данных и средств и людей. Государство, которое вынуждено будет продавать днепр[овскую] энергию, должно знать, что продает. Работа, после революции продолжалась при всех режимах, особенно при гетмане.
Еду на эвакуационном пароходе. Эвакуируют Сенат, Синод, Г[осударственный] контроль и лиц с особенным разрешением. Я имею разрешение от Лукомского - но не знаю, насколько я могу получить что-нибудь сносное. Пока сегодня впущен в кают-компанию. М[ожет] б[ыть], завтра удастся получить что-нибудь порядочное: пойду утром с А. А. Копыловым в управл[ение] воен[ного] порта. Сейчас идет буря и еще нет посадки, но народу очень много. Когда выйдем - не знаем.
Вопрос об эвакуации профессоров за границу вступает в новую фазу. Сегодня опять разговор с Н. И. Астровым уже о смете. Я себя (Нат[ашу] и Нин[у])9 вписал в список. Завтра Ст. Пр. [Тимошенко], а м[ожет] б[ыть] и я пробудем у Лукомского. Хлопочут и другие - Пио-Ульский (кажется, сам хочет в Батум, но на всякий случай хлопочет), Лебедев (пр[офессор] Горн[ого] института] СПб.) хлопочет у сербов. Я думаю, что из этого может что-нибудь выйти, но все-таки дело очень трудно.
Кругом в кают-компании разговор. Все опростились - но пробиваются зубры, и слышится французский диалект; я понимаю вполне то чувство неприятное, которое они должны вызывать у окружающих и которое так ярко чувствует Ниночка.
Чтобы уехать - идут на все. Дельцы, вроде Полонского (связан с бумажн[ой] фабр[икой], приятель Василенки) нанимают раненого офицера, везут его за границу, а сами едут в качестве провожатых!10 Распоряжение о невыезде мужчин до 50 лет вызывает в широких кругах неудовольствие. Считают, что они защищают генералов, вроде Корвин-Круковского (сейчас диктатор отъездов, известен неудачной защитой Екатеринослава от махновцев), и указывают, что генералы боятся казаков, чиновники хорошо их "защитят". Есть де заговор среди офицеров, чтобы их не выпустить в последнюю минуту. Всюду рознь. Офицерство относится скверно к чиновничеству (сегодня негодование офицера против пассажиров "Ксении" - что Сенат вывозят в каютах, а офицеры фронта - на палубе). На меня этот "офицер фронта" произвел впечатление бегущего. То же и у публики. Отношение к офицерству сейчас плохое в широких слоях населения. В самом деле, всюду здесь масса людей, но они не хотят защищать тот режим Добрармии, который выяснился. Для них это столь же чужое, как гетманство, большевизм или Директория. Все стараются улизнуть.
Несомненно, конец. Но победят ли большевики или же все-таки помощь "союзной" Англии, Польши и т. п. позволит побороть и остановить движение? Или будет взято все, вплоть до Крыма, и затем большевизм пойдет на Кавказ, Эстонию, Латвию, Польшу? Большевизм настоящим образом объединит вновь Россию?
Среди публики отмечают проникновение способа действий большевизма всюду кругом в ряды ДА. Во всех учреждениях, действиях офицерства и т. п. - в дурном и проявление активности мы видим до поразительности проявление того же. Те же осваги и та же жестокость - но над разными слоями общества. Сейчас, несомненно, широкие массы народа большевистски настроены. Не могу понять поэтому, на чем основаны предположения и убеждения или Пав. Ив. [Новгородцева] или Степ. Прок. [Тимошенко] о том, что скоро будет царь. М[ожет] б[ыть], я не вижу того, что происходит, как я в 1906 году не видел и не чувствовал (при Столыпине) быстро победившей реакции. И я помню тогда, как быстро все попрятались и множество перекрасилось. Что бы было, если бы среди Романовых был Дон Карлос или какой-нибудь из людей активной энергии, каких мы встречали среди средневековья, добивавшихся для себя власти?
Читаю Дриша, "Витализм". Мысль уходит в сторону. Тяжело, что моя рукопись "Ж[ивого] вещ[ества]" осталась в Киеве.11 М[ожет] б[ыть], удастся ее получить, если поляки возьмут Киев.
Вчера вечером в кают-компании музыка. Жена сенатора Равского и их две дочери - последние пели - (так себе - новые романсы) - мать хорошо играла на фортепьяно.
Подсел Серг. Конст. Гогель, дядя Ферсмана. С ним познакомился в Петрограде, гл[авным] обр[азом], когда был тов[арищем] мин[истра] н[ародного] пр[освещения] - по делам Психоневр[ологического] института]. Считал немцем, типичным петербургским профессором с внешним лоском аристократического бюрократа. Оказался украинцем по происхождению, умеренным по взглядам. Встретился потом в Киеве, когда он стал советоваться о своем тяжелом положении, колебался идти или нет в Укр[аинский] Сенат. В конце концов, пошел и держал себя с достоинством и после, когда стали к нему относиться - после падения гетмана - плохо с русской стороны. Во время большевиков он бедствовал, работал при Акад[емии] н[аук] и Нац[иональной] библ[иотеке]. Странный человек - несомненно неглупый, очень знающий, работящий, разбирающийся в окружающем - но чего-то нет. Я как-то мало выношу из разговора с ним по его специальности. Один раз обращался к нему по вопросу о социальном строе живого вещества и его причине. Толком ничего не мог услыхать по литературе, как я ни старался. Хочет тоже ехать в слав[янские] земли. Мечтает о социологии и видит в происходящем огромный опыт...
Он рассказывал, что сын его С. С. Гогель - публицист, один из главных сотрудников "Вечерн[его] времени", любимого органа Деникина!
Сенат тоже хотят перевозить в Югославию. Сербское посольство указывает, что найдется применение их работе. Лично для меня это облегчает выезд из Ялты.
Получил место в кают-компании 1-го кл[асса]. Все переполнено. Спать не придется, и когда-то еще выедем.
Был у Пав. Ив. [Новгородцева]. С ним прощался. Когда увидимся - неизвестно. М[ожет] б[ыть], в Крыму? П. И. говорит, что он только теперь начинает считать положение безнадежным. Шансы 1 на 10. И все же он не признает всех ошибок ДА. Сейчас у него большая критика и Деникина. Он не хочет уезжать из России - отрываться от семьи. Обдумывает, как наладить научную свою работу. И я думаю, что он молодец в этом отношении - его жизнь вся проникнута идеей и никогда не прекращалась его научная работа. Не раз вспоминаю несправедливые слова Труб[ецкого] (С. Н.), что П. И. [Новгородцев] научно не подвигается вперед и научная работа его после диссертации кончена. И когда я горячо возражал, он говорил - Вы увидите... И я помню, как я был рад, что я не ошибся. И теперь П. И. переживает все твердо. Показывал письмо Нольде к нему, в котором Н[ольде] пишет о вероятном будущем, даже при предполагаемом малом успехе Ден[икина], а не о крушении его политики: согласование деятельности национ[ально]-госуд[арственной] и попытке Ллойд Джорджа переговоров с большевиками. П. И. думает, что Ден[икин] и окружающие растерялись. С ним по поводу Польши и занятия Киева, об украинской и русской культуре. Он горячо протестует против моего указания о том, что у Федор[ова], Тырковой, Юренева я чувствую не русскую, а великорусскую точку зрения. Он допускает, что 10, даже 20 лет Украина может быть захвачена Польшей, а затем "Россия" все-таки возьмет свое. Но "Россия" ли это будет или Великороссия? Он тоже считает, что поляки будут вести резко украинскую шовинист[ическую] политику, и думает, что нам не надо возвращаться в Киев для борьбы, считая неуспех предрешенным. Я тоже думаю, что, скорее всего, будет неуспех, однако я чувствую своим долгом идти и вести эту кампанию. Мое положение облегчается тем, что я считаю, что Россия должна идти с Польшей и должна искать справедливого решения польско-русского вопроса. Я думаю, что перед лицом немцев мы должны найти у поляков русофильские течения. Конечно, против будут и поляки, и украинские националисты - но мое положение в Киеве будет борьба - и за русскую, и за украинскую культуру. Я говорю П. И., что мне придется бороться на три фронта; он говорит, что никто из русских не пойдет со мной - и я останусь один. Я этого не думаю. Я думаю, что при мало-мальски справедливом отношении к украинству, мы нашли бы огромные кадры русско-украинские и, думаю, их удастся сохранить и в новом положении страны. Сведения о Киеве имеют все основания правды. Жизнь будет все-таки легче, чем при ДА? Вот этого не понимает П. И.
Для меня сейчас не может быть лозунгом, как говорил недавно И. П. Демидов: пропаганда крест[ового] похода против большевиков. Я думаю, интересы и спасение России сейчас в победе большевизма на западе и в Азии. Необходимо ослабление "союзников".
А. К. Старицкий, которого встретил, указывает, что Мол-лов в правительстве Болгарии или играет там крупную роль. Любопытна его судьба.
Сейчас все мощно связывает нас со славянством и тут, м[ожет] б[ыть], мы найдем и правильное понимание украинского вопроса русскими. Надо будет выдвинуть идею славянского научного съезда.
Встретил Н. Н. Саввина. Умная, характерная фигура крупного инженера-дельца. У него колебались интересы власти и богатства. Ругает ДА и критикует ее беспощадно. По существу правильно. Выборы на Кубани делают положение чрезвычайно трудным. Думает, что Ден[икин] падет. Грузия будет помогать казакам. Савина не выпускают из-за лет (43). Он хочет уехать в Крым переживать большевизм, работая в огороде у себя в Алуште.
Сегодня в городе нет хлеба, по-видимому, отчасти забастовка пекарей из-за мер по окопным работам.
Утром напрасно бегал за хлебом, стоял два раза в очереди и безнадежно. Хлеба нет и не хватает для населения города. Не удалось и пообедать. Всюду очереди, везде на первом месте военные - а под их видом всякие! В булочной разговоры при внеочередной выдаче хлеба военным: на фронт не идут без очереди. Обеды можно достать - раз опоздавши к началу и то по очереди за 160-200 руб. Буду ужинать на пароходе: одно блюдо 160 руб.!
Простился с Соф. Вл. Паниной и Н. И. Астровым. Сговорился с ними о деле. Буду устраивать группу профессоров в Крыму. Переговоры с сербским правительством очень удачные. Лебедеву говорил посланник, что он не сомневается в том, что примет сербское правительство очень благоприятно организацию политехникума. Послал телеграмму. Мне надо поговорить с гр. Татищевым, губернатором. Надо, чтобы он приехал сюда лично для переговоров. Сербы согласны везти на свой счет на сербских пароходах.
Чем больше я вдумываюсь, тем больше считаю результат этой идеи большим. Думаю о теме статьи: "Значение славянской научной работы в мировой культуре".12 Если Тимош[енко] едет, то здесь останется представителем Алексей Александр. Лебедев.
С. Вл. Панина передавала о Сереже [Ольденбурге]. Очевидно, Струве его оставил. У него испанка. Госпиталь должны были переводить, но Струве сказал, чтобы Сережу оставили - он возьмет его с собой. Однако автомобиль, на который рассчитывал Стр[уве], его надул и он бросил Сережу на произвол судьбы, уехал один. У Сегони испанка, надеюсь на Ирину [Старынкевич], которая осталась...
Едут Чириковы в Бати-Лиман13 - они видели летом моего сына. Первые только сведения за месяцы. Как расстроилась жизнь.
Здесь все отрезаны. События на Кубани довольно грозны. Говорят, Новороссийск и его область присоединяют к Кубанской обл[асти]. Об этом как идее, занимавшей Кубань, мне говорил Нагорский, который пропагандировал эту идею.
Мне кажется, мы в сфере английских веяний. Настоящая власть у Маккиндера. Деникин должен видеться с Пилсудским. Астров говорит, что известное соглашение14 состоялось благодаря англичанам. Сегодня разговор о поляках с Ю. А. Кистяковским. Он говорит, что у него впечатление, что польская армия отходит не так сильно. В[о] всяких откровенных беседах с ним, его друзья поляки (помещики) считают, что польская армия не выдержит натиска большевистских сил. Большевизм там очень силен.
Обычно духовный мир человека (мир свободы Канта) отделяют от мира природы. Раз для нас ход цивилизации и духовного творчества человека отражается в определенной и неизменной по направлению с остальными проявлениями живого вещества форме в геохимических явлениях, не следует ли отсюда, что это деление двух миров только кажущееся?
С нами едет очень простой и милый израненный полковник Острокопытов. Был в плену в Германии; очень высокого мнения о немцах. Производит самое хорошее впечатление здравостию своих суждений. Его плен был ему впрок. Он теперь едет в Херсон, начальник стражи. 3 месяца назад из Совдепии; вернулся в Германию прямо из Совдепии. Жил все время в Брянске; жизнь впроголодь; комунисты, которые занимают лучшие места и имеют вдоволь продуктов - они всем верховодят. Духовенство принижено, поставлено вне всяких преимуществ, наряду с буржуазией. Никакого религиозного подъема нет. Нет ни одного более авторитетного лица среди духовенства. Нет течения религиозного и среди молодежи. Из всех гимназистов подписали прошение о преподавании Закона Божьего - 10 человек, ответа не получили. Преподавание в гимназии не идет уже со второй половины 1918 года, преподаватели получили другие места, служат и гимназисты. Крестьяне поддерживают большевиков, посколько они отдали всю землю помещиков, но недовольны комунистическим распределением продуктов. Засеяна 1/? часть земли, нет семян, все отбирают большевики по твердым ценам. Среди детей идет пропаганда большевизма, особенно в летних колониях. Сыск развит чрезвычайно. Расстрелы идут непрерывно в местных чрезвычайках (б[ольшею] ч[астью] хулиганы, грабители, "контрреволюционеры"). Евреев очень много - на первых местах они всюду. Несомненно, они проводят сейчас комунизм в жизнь. Гнет чрезвычайный. Острокопытов рассказывал такой случай (он домовладелец, инвалид, получал пенсию 1800 р. в месяц) - его арестовали и в чрезвычайку. Обвинение - что он ругал большевизм там-то: он проходил по этому месту с[о] знакомым и в разговоре действительно что-то говорил неодобрительно о большевиках. Знакомый вне подозрений в доносе. Совсем, как было при Тайном Совете в Венеции.
Развить идею о непрерывности существования живой материи (органической материи И. Мюллера) - omne vivum e vivo.15 Отсюда следует непрерывность ее геохимического эффекта. Это надо развить, ибо omne vivum e vivo, в связи с Oгромным геохимическим значением живой материи, придает жизни в концепции мира совершенно другое значение, чем мы обычно это думаем.
Поразительны большевистские приемы и большевистские настроения среди широких слоев офицерства ДА. С двух сторон озлобление. Здесь большое негодованье среди офицеров против удобств сенаторов, требование первенства раненым и больным офицерам. Казачьи офицеры очень резко и громко - a la большевики - говорят против "буржуев". По-видимому, рознь очень глубоко проникла и одновременно неприязненное чувство офицерства к "интеллигенции" и "интеллигенции" к офицерству. Я думаю, мы переживаем полное крушение реставрации. С этой точки зрения, переживаемые сейчас события, в связи с преобладанием казачества, имеют большое значение.
Стоим в Феодосии. Вышли из Новороссийска,16 к утру был сильный ветер. Ночь и день кошмарные. 90% были больны, без всяких удобств и при невероятной скученности и некультурности публики. Поражает большевизм в настроении и приемах офицерства.
Наш пароход "Муравьев-Апостол", бывший "Ксения". Разговор двух полковников (один из них более образованный, служивший при Алексееве на Дальн[ем] Востоке и видавший виды) и капитана 2-го ранга. - Один из полковников спрашивает, что такое "Муравьев-Апостол", когда пароход "Ксения". Другой отвечает, что так его перекрестили те, которые теперь за границей. А что такое "Муравьев-Апостол", никто не знает. Кажется, один из декабристов - говорит дама-учительница. "Апостол революции" - раздается из публики...
Вчера приехал, 17 встретил здесь и Наташу, и Георгия, и Нину [Вернадских]. Поселился у Бакуниной Сони, в этой самой Щели, где провел несколько недель весной 1916 года со стариками Любощинскими. Так это кажется давно и резко отлично от того, что мы переживаем теперь. Совершенно отделяет безграничная пропасть. Тут я как раз написал свои воспоминания о польском вопросе и пытался подойти ближе к польскому вопросу и его будущему.18 Возможность восстановления свободной и независимой большой Польши не рисовалась ни мне, ни одному из реальных мыслителей. Она только была предметом веры для очень немногих. Но оказались правы эти немногие.
С Георгием [Вернадским] разговор о его работах. Он сошелся с С. Н. Булгаковым и глубже уходит в формальное православие. Тут видно и влияние Нины [Ильинской], и его природы. На окружающее он смотрит во многом через призму веры. И для него верой является возрождение русской монархии.
Сегодня Соне [Бакуниной] привез деньги от М. А. Бакунина молодой офицер Влад. Ник. Александрович. Он смотрит трезво и спокойно. Считает, что при лучшем командовании они могли бы дойти до Москвы - но положение было столь же непрочно и, м[ожет] б[ыть], лучше, что это теперь разразилось. Т. к. можно исправить. Смотрит не безнадежно. Выдвигает новую идеологию: федерацию и движение на большевизм, исходя из объединения всех частей России и новообразований, стоящих на этой платформе. У себя устраиваются сами. Добровольческая армия превратилась в Добровольческий корпус. Крым думают защищать.
Решил написать о выезде в славянские земли. Георгий [Вернадский] отвезет и поведет там дело.
В Таврич[еском] унив[ерситете] вопрос об Академии в Киеве провалился, и образование новой академии признано ненужным.19 Андрусов болен, у Палладина заболела жена - он не пришел. Защищал Тарановский, Гурвич и др. Восставали Байковы и т. п. Теперь это имеет исторический интерес. Причина - страх украинства.
Ужасна болезнь Андрусова - становится инвалидом и в самом дорогом - в работе мысли. Как мой отец.20 Вот конец, которого я хотел бы избавиться. Мне кажется предвидение такого конца - оправдание самоубийства.
Самые разнообразные слухи. Газеты дают мало данных. Большинство не верит, что удастся удержать Крым: исчезла сила сопротивления.
Вчера большой разговор с Георгием [Вернадским] о его работе. Любопытно православное религиозное течение. В университете сошлись ищущие религии православные профессора - С. Н. Булгаков, Ф. В. Тарановский, Кадлубовский и мой сын. Я говорю Георгию, что невольно из этого в конце концов выйдет какая-нибудь ересь. Странен Булгаков с его апологетическим православием, связывающий его с конструкцией государства. Георгий говорит, что Б[улгаков] считает, что он поддерживает традицию того религиозного содержания масонства, которое сказалось и выявлено в книге Георгия.21
Вчера написал записку о выезде профессоров в Югославию, которую Г[еоргий] должен сообщить профессорам в Симферополе; написал письмо Кузнецову о своем согласии войти в состав профессоров университета в случае, если я не становлюсь на дороге Попову.
Днем вчера зашел Вл. С. Елпатьевский. Маленький, трусливый человечек; типичный "левый", обделывающий свои дела. Я с ним столкнулся еще в Бати-Лиманском деле, где он вел себя не первый сорт. От Чирикова, с которым я разговаривал на пароходе, он узнал о возможности ехать, м[ожет] б[ыть], в Югославию. Очень хочет, но боится взять на себя инициативу и оставить какой-нибудь письменный след своего участия. Рядом рассказывает о своих подвигах оппозиции при большевиках... Говорят, его роль при прибытии англичан после ухода большевиков была очень печальна; он в качестве городского головы протестовал против прихода крейсера и вышла целая история с капитаном, который ушел, не подав ему руки.
Здесь читаю Тэна: Les origines de la Fr. cont 22 - Сохранились остатки библиотеки П. А. Бакунина - Чаннинг, Гете, Гюйо, Лейбниц, Мальбранш, Каро и т. д., оттиски Чичерина, Корнилова и т. п. Ясно, что это обрывки. Куда-то все разошлось - но ряд книг, сохраняющих свое значение, есть и в Щели, можно и в этом отношении найти занятие. Но я сейчас чувствую себя очень свободным, т. к. моя работа всегда со мной и я могу всегда писать.
Обдумываю и сегодня начну писать для английской публики статью о живом веществе.23 Как это ни странно, нет бумаги и дорого. Можно купить исписанную бумагу (на одной стороне) Георгий [Вернадский] пишет в Симферополе на такой.
Вчера в городе довольно яркая перемена настроений. Говорят об улучшении положения. Странным образом те же сведения на базаре, хотя вчера не удалось купить хлеба - не было. Базар и здесь, как в Киеве, в общем более верно отражает положение по отношению к большевикам, чем городские другие слухи. Низы имеют сношения с большевиками и передают соответствующие настроения и предположения, хотя бы и в искаженных и преувеличенных формах. Имеет это городское настроение основание? В "Ялт[инском] курьере" указание на движение махновцев и крестьянск[ие] волнения среди большевиков, на развал их армии; на базаре сведения, что они режутся между собой. Действительно происходит что-нибудь подобное? Может быть, начинается внутренний распад в его окончательной форме. Ведь мы здесь - в Крыму, где тепло, не можем даже представить всех ужасов этой зимы в средней и северной и даже южной России.
Начал было писать статью для англ[ийского] журн[ала] - Some thoughts on living matter from geochemic point of view. Пишу по-русски. Хочу [послать] в Королев[ское] общ[ество] и попытаюсь этим путем устроить себе возможность работы. Много думаю о ней, но писать трудно - нездоровится и не свежая тяжелая голова. М[ожет] б[ыть], такая переработка и попытка изложить все в связной форме вновь очень полезна.
Читаю с увлечением Тэна. Как многое теперь понимается иначе.
Я когда-то - в молодости - читал Äncien Regime" и первые тома "La Revolution".24 Тогда все их ругали: мое отношение и тогда было иное. Для меня непреодолимым препятствием признания революции являлась ее борьба с наукой после окончательной ее победы: наука служанка народа или государства, как раньше служанка теологии. Кончаю Äncien Regime".
Вчера заходил к С. П. Попову, который потом пришел ко мне. Он в очень тяжелом настроении. Хочет уезжать за границу. Говорит, что невмоготу жить при большевиках; поднимал об этом вопрос еще больше года назад в Харькове, но тогда не встретил сочувствия. Считает русский народ никуда не годным, азиатским. Когда-то и я считал это; сейчас у меня многое изменилось: я считаю главным виновником русскую интеллигенцию с ее легкомысленным отношением к государственности, бесхарактерностью и продажностью и имущие классы. Народ хочет быть теми же имущими классами и у него те же идеалы.
Георгий [Вернадский] сегодня уехал. Вчера в разговоре со мной, он говорил то же, что и Зеньковский: считает, что в православии, в дух[овных] академиях, среди отдельных лиц духовенства и мирян была настоящая живая работа мысли в области, напр[имер], религиозно-философской, морали, богословия. Мы ее не знаем и не учитываем. В связи с занятиями своими XVIII в. он хочет ознакомиться с[о] "святителями" - Тихоном Задонским и др. Научная мысль не подходила к их изучению. Кроме своих специальных работ он читал Булгакова, Хомякова. Я вспоминаю свой интерес к Хомякову, Самарину и т. п., когда я был еще гимназистом и студентом 1-ых курсов. Мне давал тогда книги свящ[енник] Соколов - учитель 1-й гимназии, и я перечитал тогда - и не напрасно - немало. Читал стихотворения Гете.
Вчера Ниночка ходила в Кр[асный] Крест и приняла решение поступить сестрой милосердия в англ[ийский] госпиталь. Требуются знающие англ[ийский] язык и их очень мало. Едет в Каир и в восторге. У нее такое чувство, что она дезертир. Я рад, что она уедет от этих мест. Что здесь ждет всех впереди? Страшно оставлять ее одну - но пора ей идти в жизнь, а я так верю в глубину и силу ее личности, очень своеобразной и по-своему твердой и независимой от любых окружающих.
Наташа дала мне совет непосредственно обратиться к англичанам с просьбой о моем выезде в качестве почет[ного] члена Англ[ийского] керамического общества и Британской ассоциации наук. Вчера написал это письмо и начала переводить Наташа, м[ожет] б[ыть], действительно вывезут и дадут средства пережить первый момент? Чем больше я вдумываюсь в значение цикла своих мыслей и в геохимии, и в живом веществе, и в минералогии, и в силикатах - тем более я считаю, что я имею право требовать поддержки, т. к. имею сказать человечеству новое и важное. И надо уйти от политики. М[ожет] б[ыть] то, что я буду вынужден перейти в новую среду и обращаться к миру на более распространенном языке, и правильно, и расширит круг моего общения. Невольно думаешь об открывающихся возможностях в случае успеха. Я думаю, что стану на ноги на Западе скоро.
Вчера Соня [Бакунина] рассказывала свои переживания в Тамбове более года назад. Кошмар такой жизни так стоит ярко. И сейчас многие остались там жить. Узнаешь о многих, как уже об умерших - нап[ример], о М. П. Колобове. Вся моя земская деятельность в Тамбове встает передо мной, как что-[то] далекое, далекое. Мне временами хочется возобновить и зафиксировать это прошлое. Я так ярко это почувствовал, когда узнал о смерти А. И. Шингарева. В Тамб[овском] зем[ском] собрании были в это время крупные и своеобразные фигуры - князь Н. Н. Чолокаев, А. И. Шингарев, А. И. Новиков, Б. Н. Чичерин, Ю. А. Ознобишин, кн[язь] Д. Н. Цертелев, Мансуров, Игнатьев, Давыдов и т. д. Все это исчезло и теперь исторический пережиток. Что должен испытывать сейчас кн. Н. Н. Чолокаев, губ[ернский] предв[одитель] двоо[янства], окончивший Моск[овский] унив[ерситет] по естественному факультету в 1851 году! А он жив!
Кончил 1-й том Тэна и читаю 2-й. Читал Дриша, Гете. Нездоровилось вчера, повышенная to и писать с несвежей головой статью о ж[ивом] в[еществе] не мог. Красивая и глубокая мысль Ля Рошфуко "Nous n'avons pas assez de force pour suivre notre raison".25
Читал Гете, Гейне, La Rochefoucauld, Бальзака "Les prosediphs". Головная боль и недомогание мешают писать.
Гете, особенно когда пересматриваешь его мелкие вещи, наброски, путевые письма - самый глубокий натуралист. Я чувствую что-то в нем родственное и одинаково понимаю его интерес и к природе, и к искусству, и к истории.26 Время от времени к нему возвращаюсь и в него углубляюсь. Систематическое и внимательное [чтение] начал уже давно, когда жил в Теплице - тогда прочел Белыповского, комментарии к Фаусту.27
Опять хочется в свои часы досуга обращаться к изучению произведений и литературы о них, великих творцов человечества. Я много сделал для себя в этом отношении - но в философии остановился и не начал, на Мальбранше, в искусстве - на Веласкезе, в литературе - на Данте. Хочется опять войти в эту область вечного - в часы вольного и невольного досуга.
Максимы Ля Рошфуко иногда удивительны. Мораль и человеческие взаимоотношения - одни из наименее меня интересующих вопросы - но красива их форма. Стремление выразить мысль кратко и сжато. Тут ведь тоже бесконечное, и иногда человек достигает в 3-5 словах поразительной глубины. Я не раз мечтал дать своей мысли на досуге эту форму выражения, т. к. она наиболее свободно от внешних рамок позволяет выразить мысль и заставляет, отчеканивая фразу, углубляться в ее содержание, раскрывать и для себя самого глубину достигнутого. Помню, что это мне захотелось сделать, когда много лет назад, во время одной из своих поездок, читал Марка Аврелия и позже, когда переглядывал дневник Амьэля.28 Не знаю, сохранились ли и сохранятся ли среди моих рукописей листочки с набросками этого рода, которые я временами вел, - но я думаю, что среди охватывавших и проникавших меня мыслей, есть заслуживающие сохранения. Сейчас, читая "Sprache" Гете29 - неотделанные и иногда не изящные по форме и безобидно злые изящные