ода, ее имя было бы благословлено. Ведь сказал же великий учитель Конфуций: "Что может быть более достойно почтения, чем мать, имеющая детей!" И когда она умерла, я почувствовал, что в моем сердце стало пусто, потому что у меня не было другой любви во всей моей жизни. Но тогда случилось убийство Гоо-Синга, и я поехал в глубь страны, чтобы захватить Лу-фаяга. И эта работа помогла забыть свою боль. И я забыл ее до тех пор, пока снова не увидел его. Но тогда старый траур снова вошел в мое сердце, и я пошел... - Чтобы убить его? - Да, чтобы убить его, - повторил Линг-Чу. - Расскажи мне теперь все, - тяжело дыша сказал Тарлинг. - Это было в тот вечер, когда господин пошел к маленькой молодой женщине. Я твердо решился тоже выйти, но не мог найти подходящего предлога, потому что ты дал мне строгий приказ не покидать квартиры в твое отсутствие. Поэтому я спросил, нельзя ли мне сопровождать тебя. Я сунул в карман пальто скорострельный пистолет, который я предварительно зарядил. Господин, ты дал мне поручение следовать за тобой, но когда я увидел. что ты пошел своей дорогой, я покинул твой след и пошел к большому магазину. -- Почему же ты пошел туда? - удивленно спросил Тарлинг, - ведь Лайн не живет в этом доме? - Это я тоже открыл, - просто объяснил Линг-Чу, - я думал, что в таком большом доме он сам для себя устроил хорошую квартиру. В Китае владельцы больших фирм обычно сами проживают в своем торговом помещении, поэтому я пошел туда, чтобы обыскать его- - Как ты попал туда? - снова удивленно спросил Тарлинг. Линг-Чу опять улыбнулся. - Это было очень легко; ведь господин знает, что я хорошо умею лазить. Я нашел длинную железную водосточную трубу, которая вела до самой крыши. Торговый дом двумя сторонами выходит на большие улицы, третья сторона выходит на узенькую улицу, а четвертая на совсем маленький переулок, в котором горело несколько огней. Оттуда я поднялся на крышу. На крыше я нашел много окон и дверей, и для такого человека, как я, больше не было затруднений Я попадал из одного этажа в другой; нигде не было света во всех этих помещениях, но я всетаки тщательно продолжал поиски. Но ничего не нашел, кроме большого количества товаров и ящиков, шкафов и очень длинных барьеров. - Ты хочешь сказать прилавков - поправил его Тар-линг. Линг-Чу кивнул головой. - И наконец я попал в полуэтаж, где увидел человека с белым лицом. - Он сделал краткую паузу. - Сперва я пошел в большое помещение, где мы его встретили, но оно было заперто. Я открыл его ключом" но там било темно, и я узнал, что там никого не было. Потом я тихо пошел по коридору, потому что увидел свет в другом конце, и потом я попал в бюро. - Это помещение было тоже пустым? - Да, но одна лампа горела, и выдвижные ящики письменного стола были открыты. Я подумал, что он здесь должен находиться. Я вынул пистолет, спрятался за шкафом. Вдруг я услышал шаги. Я осторожно выглянул из-за угла и узнал другого человека. - Мильбурга? - сказал Тарлинг. - Да, это его имя. Он уселся за письменный стол человека с белым лицом. Я знал, что это его письменный стол, потому что на нем стояло много портретов и цветов. Человек повернулся ко мне спиной. - Что же он делал? - спросил Тарлинг. - Он обыскал письменный стол и вынул из одного ящика конверт. Я со своего места мог также заглянуть в ящик. Там было много маленьких безделушек, какие туристы покупают в Китае. Из конверта он вынул бумажку с четырьмя черными буквами, которую мы называем "хонг". Тарлииг был поражен. - И что случилось дальше? - с жадностью спросил он. - Он сунул конверт в карман и вышел. Я слышал, как он шел вдоль по коридору, потом я вышел из своего убежища и также обыскал письменный стол. При этом я положил револьвер на стол, так как мне нужны были обе руки. Но я ничего не нашел, только маленькую книгу, в которой человек с белым лицом записывал все, что он пережил. - Ты хочешь сказать - дневник. А что ты сделал потом? - Я обыскал все помещение и при этом наступил на провод. Он должно быть соединял контакт с электрической лампой на столе. В этот момент я услышал, что белый человек вернулся и быстро удалился в другую дверь. Это все. господин, - просто сказал Линг-Чу. - Я снова, как можно быстрее, поднялся на крышу, потому что боялся быть накрытым. Это не было бы почетно для меня. Тарлинг свистнул. - А пистолет ты оставил там? - Да, это правда, господин. Я сам понизился в своих глазах, а в своем сердце я убийца. Потому что я пошел на место, чтобы убить человека, опозорившего мою семью. - И при этом ты оставил пистолет, - еще раз сказал Тарлинг. - И Мильбург нашел его. XX Было трудно поверить Линг-Чу. Нет более искусного выдумщика в рассказе, чем китаец. Он очень обстоятельно, подробно и точно описывает все детали и как рожден для выдумывания историй и ловко сплетает нити между собой. Но Тарлинг был убежден, что Линг-Чу сказал ему правду, он говорил совершенно свободно и открыто, он даже отдался в руки Тарлинга, признавшись ему в намерении убить Лайна. Тарлинг мог себе представить, что случилось после того, как китаец ушел. Мильбург, спотыкаясь в темноте, шел вперед, зажег спичку и увидел, что электрический провод выпал из стенного контакта. Он сейчас же снова зажег свет и, к своему великому изумлению, увидел на столе смертоносное оружие. Может быть, он подумал, что раньше не заметил его. Но что могло случиться с пистолетом после того, как Линг-Чу оставил его лежать на столе Торнтона Лайна до того момента, когда он был найден в корзинке для шитья Одетты Райдер? Напрашивался еще один вопрос: что Мильбургу нужно было так поздно в деле, в особенности в частном бюро Лайна? Было маловероятно, что Лайн оставлял свой письменный стол незапертым. Должно быть Мильбург сам открыл его. Зачем он взял конверт с красными китайскими бумажками? Факт, что Торнторн Лайн хранил эти вещи в своем письменном столе, можно было легко объяснить. Как турист он собирал курьезы и в том числе купил эти бумажки, которые тогда можно было получить во всех больших городах Китая в качестве сувениров разбойничьей шайки "Радостных Сердец". Свой разговор с Линг-Чу он должен будет передать Скотлэнд-Ярду, а это учреждение, по-видимому, сделает из этого свои собственные выводы. По всей вероятности, Скотлэнд-Ярд сделает выводы, очень мало благоприятные для Линг-Чу, который благодаря этому окажется заподозренным непосредственно. Но Тарлинг был удовлетворен этим рассказом или, вернее говоря, он думал, что удовлетворен. Он мог проверить некоторые данные и, не теряя времени, пошел в торговый дом Лайна. Положение дома вполне согласовалось с тем, что сказал Линг-Чу. Тарлинг пошел на другую сторону большого здания и там нашел железную водосточную трубу, по которой Линг-Чу забрался наверх. Это было ему довольно легко, потому что он лазил, как кошка. Тарлинг не имел никакого основания усомниться в этой части рассказа. Он пошел к фасаду здания и вошел в большую стеклянную дверь. У витрин стояло много народа, так как благодаря истерии с убийством дело приобрело печальную известность. Он встретил Мильбурга в своем бюро, которое было гораздо больше, но убрано с меньшей роскошью, чем бюро мистера Лайна. Он вежливо поклонился Тарлингу, придвинул ему кресло и предложил сигару. - Мы находимся в очень запутанном положении, мистер Тарлинг, - сказал он своим льстивым голосом. Он как всегда официально улыбался. - Наши торговые книги отправлены на ревизию, и это сильно затрудняет мне ведение дел. Нам пришлось наскоро организовать временную бухгалтерию, и, как деловой человек, вы поймете, какие это доставляет затруднения. - Вам очень много приходится работать, мистер Мильбург? - О, да, я всегда должен был напряженно работать. - Вы и до смерти Лайна были очень прилежны? - Да, я могу это утверждать. - До поздней ночи? Мильбург все еще улыбался, но сейчас в его глазах промелькнуло странное пугливое выражение. - Я очень часто работал до поздней ночи. - Не можете ли вы вспомнить, что вы делали вечером 11 числа этого месяца? Мильбург уставился глазами в потолок, как будто погруженный в размышления, - Да, я думаю, в тот вечер я работал до позднего времени. - В вашем собственном бюро? - Нет, я большей частью работал в бюро мистера Лайна - по его собственному предложению. Это было, во всяком случае, очень смелым утверждением, потому что Тарлинг хорошо знал, что Лайн сильно подозревал его. - И он вам дал также ключи от своего собственного письменного стола? - сухо спросил Тарлинг. - Да, сэр, - ответил Мильбург с легким поклоном. - Из этого можете заключить, что мистер Лайн доверял мне во всех отношениях. - Это он произнес так естественно и убежденно, что Тарлинг был поражен. - Да, я могу утверждать, что мистер Лайн доверял мне больше, чем кому-либо. Он рассказывал мне о своей собственной жизни и о себе больше, чем кому-либо другому. - Одну минуту, - медленно ответил Тарлинг, - скажите мне, пожалуйста, что вы сделали с револьвером, который вы нашли на столе мистера Лайна. Это был автоматический пистолет и вдобавок заряженный. Мистер Мильбург с изумлением посмотрел на него. - Заряженный пистолет? - спросил он, наморщив лоб. - Но, мой милый Тарлинг, я не знаю, о чем вы говорите. Я никогда не видал заряженного пистолета на его письменном столе. Мистер Лайн так же, как и я, не желал иметь дело с таким опасным оружием. Все поведение Мильбурга для Тарлинга равнялось пощечине, но он не подал вида, что раздосадован или изумлен. Мильбург сидел погруженный в задумчивость, как будто он собирался что-то вспомнить. - Может быть, - сказал он, запинаясь, - вчера вечером, обыскивая мой дом, вы думали найти подобное оружие? - Это вполне возможно и даже вероятно, - холодно ответил Тарлинг. - На сей раз я, наконец, буду совершенно откровенен с вами, мистер Мильбург. Я подозреваю, что вы гораздо больше знаете об этом убийстве, чем вы нам сказали, и что вы гораздо больше удовлетворены смертью мистера Лайна, чем вы в данный момент признаете. Разрешите мне сперва кончить, - сказал он, когда Мильбург захотел прервать его. - Я хотел бы еще кое-что рассказать вам. Когда я в первый раз попал в этот торговый дом, я был занят наблюдениями за вами. Это, собственно говоря, было скорее задачей ревизора книг, чем сыщика. Но мистер Лайн дал мне тогда поручение разузнать, кто обманывал фирму. - И вы разузнали это? - холодно спросил Мильбург. Деланная улыбка все еще играла на его губах, но в глазах показалось выражение недоверчивости и подозрительности. - Нет, я больше не занимался этим делом после того, как вы, по согласию с мистером Лайном, заявили, что фирму обкрадывала Одетта Райдер. - Он увидел, что Мильбург побледнел и был доволен этим успехом. - Я не желаю докапываться до причин, побудивших вас губить невинную девушку, - строго сказал Тарлинг. - Это ваше дело, которое вы должны обделать со своей совестью. Но я могу вам только сказать, мистер Мильбург, что если вы невиновны в исчезновении денег, равно, как и в этом ужасном убийстве, то, значит, я никогда еще не видал в своей жизни виновного человека, - Что вы хотите этим сказать? - громко спросил Мильбург. - Вы смеете обвинять меня? - Я обвиняю вас и вполне убежден в том, что вы в течение долгих лет обкрадывали фирму. Далее я обвиняю вас, что вы знаете, кто убийца, в том случае, если вы сами не убили мистера Лайна. - Вы обезумели! - воскликнул Мильбург громким голосом, но его лицо побледнело, как полотно. - Предположим, это правда, что я ограбил фирму, зачем же мне нужно было убивать мистера Лайна? Самый факт его смерти немедленно имел бы последствием ревизию книг. Это был убедительный довод, о котором Тарлинг уже раньше подумал. - Что касается вашего низкого и абсурдного обвинения, что я якобы обкрадывал фирму, то в данный момент все книги находятся в руках очень известной фирмы, которая точно проверит все документы и выяснит ложность всех ваших утверждений относительно меня. Он снова по-прежнему овладел собой и стоял, широко расставив ноги, засунув большие пальцы в прорези жилета, любезно улыбаясь сыщику, глядя на него через плечо. - Я могу со спокойной совестью ожидать результата проверки книг. После этого моя честь будет стоять выше всяких сомнений! Тарлинг большими глазами посмотрел на него. - Я поражаюсь вашей смелости, - сказал он и, не говоря больше ни слова, покинул бюро. XXI Тарлинг имел краткое совещание со своим ассистентом Уайтсайдом. К его величайшему изумлению полицейский инспектор заявил, что считает слова Линг-Чу правдой. - Я всегда думал, что Мильбург нахал, - задумчиво сказал Уайтсайд. - Но он, кажется, человек гораздо более злобный и желчный, чем я предполагал. Во всяком случае, я вашему китайцу доверяю гораздо больше, чем Мильбургу. Впрочем, молодая дама сумела ввести в заблуждение наблюдателей, которых мы приставили к ней. - О ком вы говорите? - с удивлением спросил Тарлинг. - О мисс Одетте Райдер, но я никак не могу понять, почему вы - старый опытный полицейский чиновник так покраснели? - Я не краснею, - возразил Тарлинг, - но что с ней случилось? - Я поручил двум сыщикам наблюдать за ней, - объяснил Уайтсайд. - Вы сами знаете, что за ней следили по пятам куда бы она ни ходила. Согласно вашему поручению я распорядился, чтобы с завтрашнего дня оба наблюдателя были убраны. Но когда она сегодня пошла на Бонд-Стрит, то или Джексон был непозволительно небрежен, или же она была очень ловкой. Он, во всяком случае, ждал целых полчаса, ожидая, чтоб она вышла из магазина, но когда она больше не появилась, он вошел в магазин и мог только установить, что с другой стороны был еще один выход, которым она и воспользовалась. С тех пор она больше не показывалась в гостинице. - Мне это не нравится. - Тарлинг был весьма озабочен. - Я желал, чтобы она находилась под наблюдением прежде всего в целях ее собственной безопасности. Оставьте, пожалуйста, у гостиницы одного человека и позвоните мне, как только она возвратится. - Этого я ожидал и распорядился соответствующим образом. Что вы теперь предпримете? - Я поеду в Гертфорд разыскать ее мать. Вполне возможно, что случайно я ее тоже встречу там - может быть, она поехала домой? - Вы думаете, что сумеете от матери узнать что-нибудь? - Все может быть. Надо выяснить еще несколько различных мелких вопросов. Кто, например, этот таинственный человек, который появляется в Гертфорде и снова исчезает? И каким образом мистрисс Райдер живет окруженная роскошью, в то время как ее дочь должна зарабатывать себе на жизнь службой в торговом доме? - Тут что-нибудь да кроется, - согласился Уайтсайд. - Не поехать ли мне с вами в Гертфорд? - Благодарю вас, - улыбаясь, сказал Тарлинг. - Это мелкое дело я могу обделать сам. - Мне еще раз приходится вернуться к Мильбургу, - начал Уайтсайд. - Мы все время возвращаемся к Мильбургу, - промычал Тарлинг. - Ну-с? - Мне не нравится его нахальное поведение. Похоже, пожалуй, на то, как будто все наши надежды получить в руки новые книги, благодаря ревизии книг, не осуществятся. - Пожалуй, вы правы. Я тоже думал об этом, но все книги и документы находятся в руках лучших ревизоров. Если что-нибудь не в порядке, они уж найдут, в чем дело. И не только это, но они сумеют дать нам указания на то, кто ответствен за растраты. Мильбург отнюдь не воображает, что он легко отделается тогда, когда ревизоры книг возьмутся за работу, и его твердость по отношению ко мне наводит на размышления. Оба разговаривали, сидя в маленьком кафе напротив здания парламента. Тарлинг уже собирался уходить, как вдруг вспомнил об увесистых книгах, которые были утром доставлены фирме, производящей ревизию книг. - Они были посланы относительно поздно, - иронически сказал Уайтсайд. - Меня это очень удивляет, - Вы удивляетесь? - Почему же он вчера купил три новые большие торговые книги? Мне кажется, что это очень не умно с его стороны послать эти книги на ревизию. Тарлинг внезапно подскочил и в возбуждении едва не опрокинул стол. - Живо, Уайтсайд, позовите экипаж, а я пока уплачу по счету! - воскликнул он. - Куда же вы собираетесь ехать? - Живо, позовите автомобиль! Они тут же сели. - Поезжайте в Сент-Мэри-Экс, -- крикнул он шоферу. - Но что вам нужно там так поздно, в послеобеденный час? Владельцы фирмы не очень рады будут нас видеть. Не было ли бы лучше, если бы мы заехали завтра утром? - Я еду не ради владельцев фирмы, а из-за тех трех больших книг, которые Мильбург отправил туда сегодня утром. - Какое открытие вы в них собираетесь сделать? - Это я вам скажу потом, - Тарлинг посмотрел на часы. - У них еще не закрыто, слава Богу! Автомобиль был задержан у Блэкфайер-бриджа, а также у Квин-Виктория-Стрит. Вдруг они услышали резкое завывание гонгов. Все экипажи свернули в сторону, чтобы дать дорогу пожарным автомобилям, которые быстрым темпом следовали один за другим, - Судя по количеству машин, случился большой пожар, - предположил Уайтсайд, - а, впрочем, быть может, пожар и незначительный. В последнее время они в Сити стали очень боязливыми, и стоит только задымиться трубе, как они собирают целый пожарный дивизион. Они поехали дальше, но на Кельнон-Стрит были снова задержаны пожарными автомобилями. - Лучше выйдем, я думаю, мы скорее доберемся до места, если пойдем пешком, - сказал Тарлипг. Уайтсайд уплатил шоферу. - Пройдемте здесь, тогда мы скорее придем на место. Уайтсайд остановился и обратился к полицейскому. - Где горит? - В Сент-Мэри-Экс, сэр. Большой пожар случился в фирме Бэшвуд и Саломон. Говорят, что весь дом объят пламенем сверху донизу. Тарлинг заскрежетал зубами, услыхав эту новость. - Все доказательства вины Мильбурга, следовательно, улетучились в дыму пожара, - сказал он. - Мне кажется, я знаю, что было в этих книгах: маленький часовой механизм и несколько фунтов тернита; этого достаточно, чтобы все доказательства убийства уничтожить навеки. XXII От большого здания фирмы Езшвуд и Саломон осталась только закопченная передняя стена. Тарлинг осведомился о положении дела у бранд-майора, руководившего тушением пожара. - Продолжится еще несколько дней, пока мы сумеем проникнуть внутрь, и я опасаюсь, что ничего больше не удастся достать. Все здание выгорело целиком. Вы сами можете видеть, что чердак уже провалился, и я не думаю, чтобы можно было найти какие-либо бумаги или документы, разве что они находились в несгораемом шкафу. Рядом с Тарлингом стоял сэр Феликс Саломон и неподвижно глядел на пламя. Казалось, что он не очень удручен уничтожением своего бюро. - Наши убытки будут покрыты страховкой" - сказал он с философским спокойствием, - а в общем ничего важного не сгорело, понятно, за исключением торговых документов и книг фирмы Лайна. - Разве они не хранились в огнестойком помещении? - Нет, они находились только в безопасности от воров и, странное дело: пожар начался как раз в этом помещении. Даже если бы мы хранили их в огнестойком помещении, то это тоже не принесло бы много пользы, потому что огонь вспыхнул между документами словно сам собой. Первое известие мы получили от одного из служащих, который спустился в погреб и увидел, что из-за железной решетки помещения ╣4 показались языки пламени. Тарлинг кивнул головой. - Полагаю, что о том, что книги, присланные мистером Мильбургом сегодня, хранились там же, нечего и спрашивать? Сэр Феликс удивленно посмотрел на него. - Понятно, они были положены вместе с документами и с книгами фирмы. Они находились еще в моем бюро, когда это случилось. Но почему же вы спрашиваете об этом? - Потому что, по моему мнению, это не были книги в обыкновенном смысле этого слова. Если я не очень ошибаюсь, в пакете были три большие конторские книги, выдолбленные изнутри, причем крышки были склеены. Внутри находился терпит и часовой механизм, который в определенный момент вызвал вспышку пламени. Сэр Феликс с ужасом посмотрел на него. - Вы шутите? Но Тарлинг отрицательно покачал головой. - Нет, я говорю совершенно серьезно. - Но кто же мог сделать такую ужасную вещь? Один из моих служащих едва не погиб при этом! - Человек, совершивший это преступление, тот самый, которому хотелось во что бы то ни стало помешать ревизии торговых книг. - Ведь не говорите же вы о... - Я в данный момент не хочу называть этого имени, и если я но ошибке слишком ясно дал понять, о ком я говорю, то надеюсь, что вы будете считать мое сообщение преувеличенным, - ответил Тарлинг. Потом он снова обратился к пораженному Уайтсайду. - Неудивительно, что Мильбург, ввиду предстоящей ревизии, был настолько осторожен, - горько сказал он. - Этот дьявол притащил туда пакет с книгами, поставив ударную трубку на точный срок. Ну, сегодня вечером мы ничего больше не можем предпринять в отношении Мильбурга. - Он посмотрел на часы. - Я отправлюсь сейчас домой, а потом в Гертфорд. У него еще не было определенного плана относительно Гертфорда, он имел только неясное представление, что там его розыски, если только удастся произвести их аккуратно и с оглядкой, приблизят его к разрешению тайны. Эта красивая дама, окруженная роскошью, чей муж так редко показывался, может быть, могла бы дать ему дальнейшие сведения. Уже стемнело, когда он подошел к дому мистрисс Рай-дер. На этот раз он не взял автомобиля и весь длинный путь от станции к дому совершил пешком, так как не желал, чтобы на него обращали внимание. Здание лежало у большой дороги и было огорожено высокой стеной, которая сворачивала вдоль маленькой боковой дорожки. С другой стороны вдоль стены были расположены конюшни. В сад вели большие окованные железом ворота, которые он сейчас же узнал* Во время его первого визита ворота были открыты, и он тогда просто вышел и без дальнейших затруднений добрался до дома. Сегодня ворота были закрыты. При помощи карманного фонарика он нашел электрический звонок, который был, по-видимому, проведен за это время- Однако он не позвонил, а продолжал свои исследования. Приблизительно в пяти-шести метрах от ворот находился маленький домик, из которого виднелся свет. По-видимому, это было жилище садовника, к которому вел звонок. В то время" как он стоял в ожидании, он вдруг услышал свист. Послышался шум быстро приближающихся шагов, и он спрятался в тени. Кто-то подошел к воротам, послышался слабый звонок, и отворилась дверь. Это был мальчик-газетчик, сунувший несколько газет сквозь решетку. Он сейчас же ушел. Тарлинг обождал, пока не закрылись двери домика привратника. Потом он обошел вокруг участка в надежде найти другой доступ. Позади дома он нашел еще один вход для прислуги, но и тот был заперт. Когда он посветил своим карманным фонариком, то увидел, что на задней стене не было рассыпано битого стекла, как это было спереди. Сразу же решившись, он подпрыгнул, схватился за край стены, поднялся на локтях и скоро уже сидел верхом на стене. Он спрыгнул с другой стороны в темноту и благополучно коснулся земли. Потом он осторожно, ощупью направился к зданию. Если бы дом охранялся собаками, то дело могло принять для него плохой оборот. Но, очевидно, собак не было, и он беспрепятственно продвинулся вперед. Он не заметил света ни в верхних, ни в нижних комнатах здания. Он дошел до задней стены. Здесь, посередине, находилась колоннада. Над ней был, по-видимому, зимний сад. Внизу он заметил двери и загороженное решеткой окно. Когда он внимательней оглянулся, то увидел слабый свет сквозь щель в верхнем этаже. Он напрасно искал лестницу и попробовал потом взобраться наверх. Это удалось с той же легкостью, как взобраться на стену сада. Он попал на подоконник, уперся об одну из колонн и отсюда мог добраться до какого-то железного прута. Он схватился за него и взобрался на перила зимнего сада. Там находились большие окна, из которых одно было открыто. Он осторожно склонился на подоконник и прислушался. В помещении никого не было. Мерцающий свет доходил из одной внутренней комнаты, находившейся рядом с открытым стеклом зимнего сада. Он быстро скользнул в окно и спрятался в тени большого олеандра. В помещении пахло цветами и землей. Ощупав стену, сыщик почувствовал трубы парового отопления. Он увидел несколько окон во внутренней стене, медленно подкрался туда и заглянул внутрь сквозь занавеску одного окна. Внутри он увидел мистрисс Райдер. Она сидела за маленьким письменным столом и держала в руках перо, подперев другой рукой подбородок. Она не писала, а задумчиво смотрела на стену, как будто обдумывая что-то. Помещение было хорошо освещено большой висячей алебастровой лампой, и Тарлинг мог хорошо разглядеть, что делалось внутри. Помещение было убрано просто, но благородно и носило характер рабочего кабинета. Рядом с письменным столом стоял зеленый денежный шкаф, наполовину замурованный в стену. По стенам были развешены несколько картин: пара стульев и диван довершали обстановку. Он ожидал встретить Одетту Райдер у матери и был разочарован, так как получил впечатление, что кроме мистрисс Райдер никого не было дома. Тарлинг стал на колени перед окном и приблизительно десять минут подряд наблюдал за мистрисс Райдер. Вдруг он услышал шорох снаружи, осторожно прокрался назад и поглядел в окно зимнего сада. Он поспел как раз вовремя, чтобы заметить фигуру, быстро двигавшуюся по дороге. Потом он заметил, что это был велосипедист, ехавший без фонаря. Хотя он очень напряг зрение, но не мог различить, был ли это мужчина или женщина. Он слышал, как велосипед прислонили к колонне. Потом в замке звякнул ключ, и внизу открылась дверь. Мистрисс Райдер, по-видимому, не слышала шума, потому что продолжала по-прежнему сидеть неподвижно и глядеть перед собой. Но вдруг она обернулась; ее взгляд обратился к двери. Тарлинг напряженно посмотрел туда. Он мог все точно разглядеть и заметил даже выключатель на стене. Медленно отворилась дверь, и он заметил, что лицо мистрисс Райдер озарилось радостью. Потом он услыхал, как кто-то шепотом спросил о чем-то, он мог понять ее ответ: - Нет, милый, никого. Тарлинг ожидал, затаив дыханье. Вдруг в комнате потушили свет. Но должно быть кто-нибудь вошел в помещение, потому что шаги приближались к окну, и сейчас же после этого были приспущены жалюзи в окнах внутреннего помещения. Спустя короткое время снова появился свет, но он больше не мог ничего видеть или слышать. Кто мог бы быть этим таинственным посетителем мистрисс Райдер? У Тарлинга оставалась только одна возможность открыть их. Он снова должен был слезть вниз и наблюдать на месте. Но он подождал еще немного, пока не услышал, как внутри заперли дверцу денежного шкафа. Тогда он вылез из окна и спустился вниз. Велосипед стоял у колонны. Он ничего не мог видеть и не поспел зажечь лампочку. Но его чувствительные руки нащупали раму. Он с трудом подавил восклицание, готовое вырваться из груди. Это был дамский велосипед. Он подождал еще немного и потом спрятался в кусты, находившиеся как раз напротив двери. Ему не пришлось долго ожидать: дверь снова отворилась. Кто-то сел на велосипед. В этот же самый момент Тарлинг выскочил из своего убежища и нажал кнопку своей лампочки, но она не зажглась. - Остановитесь, - крикнул он и протянул руки. Он промахнулся на несколько сантиметров, но увидел, как велосипед на момент покачнулся и послышался звук падения тяжелого предмета наземь. В следующую секунду велосипедист исчез в темноте. Он снова стал разглядывать свою лампу. Без фонаря преследование было немыслимо. Он испустил проклятие по адресу фабриканта и быстро заменил батарейку другой. Потом он стал шарить на земле в поисках предмета, оброненного беглецом. Ему показалось, что он услышал позади себя восклицание, и быстро обернулся. Но в радиусе своей лампы он никого не мог заметить. Когда он снова вышел на дорогу, он увидел на земле кожаную сумку и поднял ее. Она была весьма большая и тяжелая. Когда он захотел внимательнее разглядеть ее при свете фонаря, сверху его окликнули: - Кто там внизу? Это была мистрисс Райдер, но Тарлинг не ответил, так как в этот момент не желал быть узнанным. Он погасил свет и исчез в кустах. Вскоре после этого он выбрался на дорогу. Дорога была пуста, и не было никаких следов велосипедиста. Ему ничего не оставалось, как вернуться в город как можно быстрее и в полном спокойствии исследовать содержимое кожаной сумки. Сравнительно со своей величиной она была необыкновенно тяжела. Дорога в Гертфорд, которую ему снова пришлось пройти пешком, показалась ему очень длинной, и часы в местечке пробили уже четверть одиннадцатого, когда он добрался до железнодорожной станции. - В Лондон больше нет поездов, - сказал станционный швейцар. - Пять минут тому назад ушел последний поезд. XXIII Тарлинг был в состоянии нерешительности. Что ему предпринять? Не было никакой необходимости в его немедленном возвращении в город. Он мог бы нанять автомобиль, если бы имел в виду спешное дело, но он сказал себе, что может провести ночь в Гертфорде так же хорошо, как у себя дома. Если он останется в Гертфорде, то он сейчас же сумеет исследовать содержание кожаной сумки. В конце концов он решил, что было бы хорошо, по крайней мере, позвонить в Лондон по телефону, так как ему очень хотелось знать, как обстояло дело с Одеттой Райдер. Вернулась ли она в свою комнату в гостиницу, или полиция нашла ее след? Во всяком случае, он мог снестись со Скотлэнд-Ярдом и пошел со станции в городок искать квартиру. Но это было весьма затруднительно, потому что лучшие гостиницы были переполнены, так как в городе происходил сельскохозяйственный съезд. После долгих поисков он, наконец, нашел пристанище в маленькой гостинице, которая была почти пуста. Он сейчас же велел соединить себя с Лондоном. Но там об Одетте Райдер ничего больше не слыхали. Он получил только одно важное новое известие, что Сэм Стэй скрылся из сумасшедшего дома. Тарлинг поднялся наверх в свою уютную комнату. Все то, что он слыхал про Сэма Стэй, в данный момент его очень мало беспокоило, так как он успел разочароваться в Сэме. Может быть, можно было бы узнать от этого человека многое, что могло бы пролить некоторый свет на темные события ночи, в которой было совершено убийство, но после заболевания его нельзя было брать в расчет как свидетеля, и полиции приходилось обходиться без его показаний. Тарлннг запер двери, взял в руки кожаную сумку и положил ее на стол. Он сперва попробовал открыть ее при помощи своих собственных ключей, но это не удалось. Он убедился в тяжести портфеля, но скоро открыл причину - когда попытался своим ножом срезать кожу вокруг замков. Портфель был только снаружи сделан из крепкой кожи, а внутри находилась сетка из стальной проволоки. Ввиду этого нельзя было удалить замки. Разочарованный, он швырнул портфель снова на стол. Ему пришлось умерить свое любопытство до возвращения в Скотлэнд-Ярд. Там уже эксперты сделают свое дело. В то время, как он раздумывал о том, что могло бы находиться в портфеле, он вдруг услышал в коридоре шаги человека, проходившего мимо его двери и направлявшегося к лестнице, находившейся против его комнаты. По-видимому, это были гости* попавшие в такое же затруднение, как и он. В этом чужом окружении все дело вдруг приняло для него совершенно другой вид. Все лица, участвовавшие в этой изумительной драме, имели в себе что-то необычайное. Торнтон Лайн показался ему фантастическим и таким же фантастическим был его конец. Мильбург со своей вечной улыбкой, большим губчатым лицом и лысой головой, мистрисс Райдер, это бесцветное привидение, которое от времени до времени появлялось на заднем плане, никогда не вмешивалось активно и все-таки было неотделимо от всей этой трагедии. Линг-Чу со своим непроницаемым лицом и неизменным спокойствием, окутанный таинственной атмосферой своей родины. Только Одетта Райдер была для него сама жизнь - теплая, возбуждающая, изумительная. Тарлинг, наморща лоб" поднялся со стула. Он проклинал себя за свою слабость. Как это он мог все время находиться под влиянием этой женщины, все еще подозреваемой в убийстве? Это было его обязанностью - предать ее в руки палача, если она виновна, но при этой мысли его обдало холодом. Он вошел в находившуюся рядом спальню, положил кожаный портфель на стол, рядом со своей кроватью, запер дверь и открыл окно. Завтра в пять часов утра уходил первый поезд, и он велел разбудить себя. Он разделся, но не совсем, а только снял ботинки, сюртук, жилет, воротник и галстук, расстегнул пояс. Потом он бросился на кровать и прикрылся одеялом. Он не мог заснуть и все думал... думал... - А что, если время несчастного случая в Эшфорде было указано неточно? Если Торнтон Лайн был убит раньше? Если Одетта Райдер действительно хладнокровная.., Он слышал, как церковные часы пробили два, и нетерпеливо ждал, чтоб они пробили следующие четверть часа. С того времени, как он прилег, он слышал бой часов каждые четверть часа, но на сей раз он больше ничего не услышал. Должно быть, он заснул беспокойным сном, потому что вдруг ему приснилось, что он в Китае и попал в руки ужасной банды "Радостных Сердец". Он увидел себя в каком-то храме, лежащим на большом квадратном черном камне, а его руки и ноги были связаны шелковыми веревками. Склонившись над ним, стоял атаман шайки с ножом в руках. Он злобно поглядел на него и узнал лицо Одетты Райдер. Он видел, как острый кинжал был направлен в его грудь, и проснулся, обливаясь холодным потом. Церковные часы только что пробили три, и в мире царило жуткое молчание. Но он инстинктивно почувствовал, что кто-то находился в помещении. Он знал это совершенно точно, лежал, не двигаясь, и напряженно глядел полузакрытыми глазами по сторонам. Но никого нельзя было увидеть. Ни одно движение не выдавало пришельца, только его шестое чувство говорило ему, что кто-то находился поблизости. Он осторожно ощупал столик рядом с кроватью в поисках портфеля. Портфель исчез. Вдруг скрипнула половица - шум послышался по направлению к двери. В следующий момент он выскочил из кровати. Он увидел, как дверь распахнулась, и выбежала фигура. Громиле, может быть, удалось бы бежать, но вдруг упал стул, и Тарлинг услышал крик. Прежде, чем он успел подняться, сыщик схватил его и рванул назад. Он подскочил к двери, ведущей в коридор, запер ее и повернул ключ в замке. - Ну, а теперь посмотрим, что за редкую птицу нам удалось изловить? - злобно сказал Тарлинг, и зажег электричество. Но он шатаясь ударился о дверь в полном изумлении, так как незванный гость был не кто иной как Одетта Рай-дер. Она держала в руке кожаный портфель, XXIV Он мог только молча с изумлением глядеть на нее. Но наконец он собрался с силами: - Вы? - спросил он пораженный. Одетта была бледна, как полотно, и не спускала с него глаз. - Да, это я, - тихо сказала она. - Как вы попали сюда? - Он направился к ней, протянул руку, и она, не говоря ни слова, передала ему портфель. - Садитесь, пожалуйста, - любезно сказал он. Он боялся, что она может упасть в обморок. - Я надеюсь, что не причинил вам вреда? У меня не было ни малейшего понятия. - О, нет, вы не нанесли мне ни малейших повреждений, - устало сказала она, - не в том смысле, в каком вы думаете. Она придвинула стул к столу и положила голову на ладони. Он стоял рядом с ней с испугом и замешательством по поводу этого нового и совершенно неожиданного казуса. - Значит, это вы были посетителем, приехавшим на велосипеде, - сказал он после долгого молчания. - Этого я не предполагал. Вдруг ему пришла в голову мысль, что Одетта не совершила ничего запретного тем. что подъехала на велосипеде к дому своей матери и взяла кожаный портфель, который, по всей вероятности, был ее собственностью. Бели кто-либо совершил преступление, так это он сам, потому что он поднял и оставил у себя вещь, задержать которую он не имел ни малейшего права. При этих словах она взглянула на него. - Я? На велосипеде? Нет. это не я была. - Как это не вы? - Да, я была там, я видела, как вы посветили вашей электрической лампочкой, и была совсем близко от вас в тот момент, когда вы подняли кожаный портфель, - беззвучно сказала она. - Но это не я была на велосипеде. - Кто же это был? - спросил он. Но она только покачала головой. - Дайте мне, пожалуйста, мой портфель обратно. - Она протянула руку, но он заколебался. При этих обстоятельствах он не имел никакого права держать у себя портфель. Он нашел исход, положив портфель на стол. Она не сделала ни малейшей попытки взять его. - Одетта, - ласково сказал он и положил ей руку на плечо. - Почему вы не хотите довериться мне? - Что я вам должна доверить? - спросила она, не глядя на него. - Скажите мне все, что вы знаете обо всей этой истории. Я охотно готов помочь вам, и я могу это сделать. - Она поглядела на него. - Почему вы хотите помочь мне? - Потому что я люблю вас, - тихо сказал он. Ему показалось, как будто эти слова были произнесены не им самим, а пришли откуда-то издалека. Он не хотел говорить ей, что любит ее. Он еще не успел ясно разобраться в этом факте и все-таки сказал правду. Ввечатление, произведенное его словами на Одетту, показалось ему необычайным. Она не испугалась, но и не удивилась. Она только опустила свой взгляд на стол и произнесла: -Ах! Жуткое спокойствие, с которым она восприняла этот факт, из-за которого у Тарлиига захватывало дыхание, было для него вторым большим потрясением этой вочыо. Она, по-видимому, давно знала все. Он опустился рядом с ней на колени и обнял ее рукой. Но он не сделал это намеренно, а его влекла какая-то неведомая сила. - Одетта, милая Одетта, - нежно сказал он. - Я прошу тебя, доверь мне все. Она все еще сидела с опущенной головой и говорила так тихо, что он едва мог понимать ее. - Что мне вам сказать? - Что ты знаешь об этом? Разве ты, наконец, не видишь, что против тебя все более и более сгущаются подоз-релия? - О чем же я должна рассказать? - снова спросила она, Он замялся. - Я должна пролить свет на убийство Торнтона Лай-на? Но я ничего не знаю об этом. Он нежно погладил ее, но она сидела прямая и неподвижная, и это внушало ему страх. Он опустил свою руку и поднялся. Его лицо было бледно и печально. Он медленно направился к двери и отпер ее. - Теперь я больше ни о чем не буду спрашивать вас, - сказал он с жутким спокойствием. - Вы сами прекрасно знаете, зачем вы этой ночью проникли ко мне в комнату, - я предполагаю, что вы последовали за мной и тоже взяли комнату в этой гостинице. Сейчас же после моего прибытия сюда я слышал, как кто-то поднимался по лестнице. Она кивнула головой. -- Вам это нужно? - спросила она и указала на кожаный портфель, все еще лежавший на столе. - Возьмите его с собой. Она встала и зашаталась. В тот же момент он очутился рядом с ней и подхватил ее; она не сопротивлялась. Он даже почувствовал, как она легко прижалась к нему. Она подняла к нему свое бледное лицо, а он склонился над ней и поцеловал ее. - Одетта, Одетта, - прошептал он. - Разве ты не чувствуешь, что я люблю тебя больше всего на свете, что я готов отдать свою жизнь, чтобы уберечь тебя от несчастья? Ты действительно ничего не хочешь сказать мне? - Нет, нет, - простонала она. - Прошу тебя, н