Риэны покинет дом на Керзон-стрит, и я
сам хочу  проследить  за этим делом, потому  что  хочу  узнать  пятого члена
шайки. Имею основания думать, что это иностранец.
     -- А затем? -- спросил Стил, когда шеф замолчал.
     --  Затем я  поймаю  Дору  Элтон  с поличным. Этого я  и  ждал  столько
времени.
     -- Разве это будет не Бонни? -- спросил Стил.
     Дик улыбнулся.
     --  Бонни  очень  смел, я  этого  не отрицаю. Но  не  настолько!  Нужно
обладать  особой   смелостью,  чтобы   пройти  по   Лондону  с   украденными
бриллиантами,  зная,  что полиция  разыскивает  ожерелье.  Это не похоже  на
Бонни! Но его жена способна на это.
     Он нетерпеливо  посмотрел на свои  часы, затем  взял со стол расписание
поездов.
     -- Вы уезжаете? -- удивленно спросил Стил.
     -- Нет, -- был нетерпеливый ответ. -- Я хочу посмотреть, когда приходит
ее поезд.
     Он перелистал страницы и,  водя  пальцем по столбцам, снов посмотрел на
часы, забыв, что только что вынимал их.
     -- Уже полчаса, как она приехала. Я удивляюсь...
     Стил тоже удивился. Он никогда не видел Дика Шеннона в таком состоянии.
     Объяснения  были прерваны появлением мистера Слика Смита. Он вошел  без
всякого смущения и был очень прилично одет. Гладкое лицо его выражало полное
удовлетворение окружающим  миром, маленькие глазки часто моргали.  Он  курил
дорогую сигару. Слик  кивнул Стилу, на что тот ответил приветливой усмешкой.
Когда Стил удалился, Дик заговорил:
     --  Я  послал  за  вами,  Слик,  чтобы  просить  вашего  совета.  Кража
действительно произошла.
     -- Я узнал это из сегодняшних газет, -- сказал Слик, -- хотя вообще, не
очень-то доверяю газетам, в особенности утренним  и предпочитаю  вечерние: у
них нет времени придумывать новости, поэтому они меньше искажают сведения.
     --  В этом деле участвовал Элтон. Вы знаете? -- нетерпеливо прервал его
Дик.
     Слик изумленно поднял брови.
     --  Вы меня удивили, -- вежливо сказал он. --  Боже мой!  Мистер Элтон?
Кто бы мог заподозрить его в воровских проделках!
     -- Перестаньте  шутить и  поговорим серьезно, -- сказал Дик, Тдридвигая
ему графин. -- Что вы знаете о миссис Элтон?
     -- Прелестная женщина! Замечательная женщина! Но было бы преувеличением
сказать, что у нее душа ангельской чистоты. -- Что она делала до замужества?
Слик пожал плечами.
     --  Я  не   люблю  сплетен,  --  сдержанно  ответил  он.  --  Она  была
второразрядной актрисой. Я мало  знаю о ней, но  думаю, что она вышла замуж,
чтобы исправить своего мужа. Многие женщины стремятся к этому.
     -- И что же, удалось ей это? -- насмешливо спросил Дик.
     Мистер Слик снова пожал плечами.
     -- Я  слышал лишь, что по нему плачет  тюрьма,  и если  это  называется
исправлением, то, очевидно, оно ей удалось. Он налил в  стакан виски и долил
сельтерской воды. -- Ваше здоровье, капитан! -- Он с  одобрением поглядел на
графин. -- Прекрасное виски.
     Дик  внимательно  посмотрел  на  него,  прекрасно   понимая,  что  Слик
деликатно, но упорно старается перевести разговор на другую тему.
     -- У нее есть сестра? Мистер Слик допил свой стакан.
     -- Если есть, то ей не позавидуешь.
        <i>VI. Сестры</i>
     Одри  четверть  часа  провела  на  вокзале,  разыскивая  Дору  и  читая
вывешенные  объявления  об  ограблении  королевы  Риэны  и  обо  всех  новых
подробностях, выяснившихся за этот день. Прошло  Двадцать минут, но Дора все
не появлялась.
     Миссис Граффит  имела обыкновение  не  отправлять писем. Одри вспомнила
теперь, что  поручила  ей отправить письмо Доре, в котором  сообщала о своем
предстоящем приезде. Скромные средства не позволяли Одри нанять такси, и она
обратилась  к  полисмену,  который  указал  ей  нужный автобус.  Подождав  в
сутолоке несколько  минут,  она  села  в  автобус, шедший  на  Парк-лейн  по
направлению к Керзон-стрит.
     Она  совершенно не знала  Лондона  и лишь после  долгих  поисков  нашла
нужный ей  дом.  Одри  позвонила. После недолгого  ожидания  дверь  отворила
изящная горничная и недоверчиво оглядела бедно одетую посетительницу.
     -- Миссис Элтон занята. Вы пришли от Севиллей?
     -- Нет, я приехала из Суссекса,  -- ответила девушка с легкой усмешкой.
-- Скажите миссис Элтон, что приехала ее сестра.
     Горничная с  сомнением  посмотрела  на девушку,  а  затем повела  ее  в
маленькую неуютную гостиную и вышла, закрыв за собой дверь. "Меня, очевидно,
не  ждали", -- подумала  Одри  с неприятным  чувством. Сестры переписывались
нерегулярно.  Дора никогда не интересовалась своей матерью  и тем,  что  она
называла  "фермой".  Когда младшая  сестра в отчаянии  написала ей, прося  о
помощи,  она  после  долгого  молчания  прислала  пять  фунтов  и   короткое
объяснение,  что  не   имеет  ни  средств,  ни  особого  желания  заниматься
благотворительностью.  Дора с  ранних лет поступила на сцену  и незадолго до
смерти  матери  вышла  замуж.  По  мнению  матери,  жесткой и  прямолинейной
женщины,  Дора  всегда поступала правильно, и даже невнимание Доры к  ней не
могло  поколебать ее материнской  любви,  которая, казалось, росла изо дня в
день,  из  года  в  год. Мать ставила  Дору  младшей дочери в  пример.  Дора
преуспевала в  жизни, и в глазах  миссис Бедфорд это искупало все остальное.
Дора пользовалась  успехом  на  сцене. Ее  имя  стало появляться  на больших
афишах,  а  фотографии  --  в  лондонских  газетах.  Способы,  которыми  она
добивалась славы и успеха, не интересовали миссис Бедфорд.
     Внезапно открылась дверь,  и вошла молодая женщина. Роста она была выше
Одри. У  нее были светлые волосы, и она  была  также красива. Но в ее глазах
отсутствовало веселое добродушие, светившееся в глазах сестры.
     --  Моя  дорогая  девочка,  откуда  ты приехала?  -- озабоченным  тоном
спросила она.
     Дора  протянула мягкую руку, украшенную драгоценным  камнями, и, слегка
наклонившись, провела ею по холодной щеке девушки.
     --  Разве  ты  не  получила  моего  письма, Дора?  Дора  Элтон покачала
головой:
     -- Нет. Как ты выросла, милая! Ты была совсем ребенком, когда  я видела
тебя в последний раз.
     -- Да,  я  выросла, -- согласилась  Одри. -- Я продала дом, -- добавила
она.
     Глаза молодой женщины расширились.
     -- Зачем ты это сделала?
     -- Его  пришлось  распродавать  и  закладывать по частям,  пока от него
ничего не  осталось.  Таким образом,  я избавилась и от  единственных кур во
всей округе, которые никогда  не неслись.  Они  представляли собой  какую-то
биологическую редкость.
     --  И  ты приехала  сюда! -- Недовольство в тоне  Доры  было более  чем
явным.  --  Это  крайне  неудобно. Мне  негде поместить тебя, и я думаю, что
нехорошо было  с  твоей стороны,  Одри, продавать  ферму. Наша дорогая  мать
умерла  там, и это обстоятельство  должно  было сделать  для тебя это  место
священным.
     --  Все,  что имеет  отношение  к нашей матери, священно  для  меня, --
спокойно  сказала Одри. -- Но я думаю,  что мне не  было  никакой надобности
умирать там с голоду, чтобы доказать мою любовь к матери. Я немного потребую
от  тебя, Дора: только место, где можно было бы переночевать в течение одной
недели, пока я не найду какую-нибудь работу.
     Дора ходила взад-вперед по маленькой  комнате, заложив руки за  спину и
нахмурив лоб. Она была в  платье, стоимость которого обеспечила бы  Одри  на
целый месяц. Ее бриллиантовые серьги и двойная  нить жемчуга  на  шее стоили
огромных денег.
     -- У меня приглашены гости к  чаю,  -- сказала она, -- и вечером должны
быть гости к  обеду. Я  совершенно не знаю, что мне делать с тобой, Одри. Ты
не  можешь показаться к обеду в таком платье. -- Она презрительно  взглянула
на  одежду девушки. -- Лучше  всего, отправляйся в какую-нибудь гостиницу. В
Блумсбери есть много дешевых. Там  ты приоденешься, приведешь себя в порядок
и придешь ко мне в понедельник.
     --  Чтобы приодеться  к понедельнику, вторнику  или другому дню недели,
понадобятся деньги,  -- холодно  сказала Одри. -- И два  дня даже  в дешевой
гостинице исчерпают все мои сбережения.
     Дора сложила губы в гримасу.
     -- Это отвратительно  с твоей стороны, свалиться как снег на голову, --
раздраженно  сказала  она. --  Я  абсолютно  не могу придумать,  что с тобой
делать. Впрочем, подожди -- я поговорю с Мартином.
     Она вышла из комнаты, оставив после себя запах тонких духов.
     Губы Одри Бедфорд невольно дрогнули  в усмешке. Она не была оскорблена.
Дора поступила так, как Одри и ожидала. Гостье пришлось  долго ждать. Прошло
около  получаса,  прежде чем  дверь  раскрылась и  вошла  ее  сестра.  С ней
произошла какая-то магическая перемена: Дора была почти приветлива. Впрочем,
ее приветливость казалась не совсем искренней.
     --  Мартин говорит, что ты должна остаться, -- сказала она. -- Идем  со
мной наверх.
     Она  повела  ее по узкой  лестнице через переднюю, в которую Доносились
звуки смеха  и  разговора, и, открыв на третьем этаже какую-то дверь, зажгла
свет.   Одри   догадалась,  что   это   была   одна  из   маленьких  комнат,
предназначавшихся для гостей в радушном Доме Элтонов.
     -- У тебя, кажется, нет друзей в Лондоне? -- небрежно спросила Дора.
     Она  стояла у двери;  пока  Одри  вошла  в  комнату  и  поставила  свой
чемоданчик.
     -- Никого, -- ответила Одри. -- Это очень хорошая комната, Дора.
     -- Да?.. Кто-нибудь знает о твоем приезде в Лондон?
     --  Миссис Граффит  знает, что я  поехала в Лондон, но не знает, к кому
именно.
     Она думала, что Дора уйдет, как  только приведет  ее  сюда, но Дора все
стояла у входа, собираясь что-то сказать.
     -- Я  боюсь, что  была  немного  груба  с тобой, Одри! -- сказала Дора,
положив руку на плечо сестры. -- Но ты  добра  как ангел и простишь меня, не
правда  ли?  Я  знаю,  что простишь, ты  ведь обещала нашей  матери, что все
сделаешь для меня, да, дорогая?
     Одри была немного растрогана.
     -- Ты же знаешь, что я не сержусь, -- сказала она.
     -- Когда-нибудь я расскажу тебе все мои секреты, -- продолжала Дора. --
Я все  могу рассказать  тебе,  единственному человеку  в  мире,  которому  я
доверяю. Мать всегда говорила,  что  ты так упряма, что сам черт не заставит
тебя проговориться, если ты этого не хочешь!
     В глазах Одри мелькнула тень улыбки.
     -- Наша дорогая мать никогда не баловала  меня похвалой, - сухо сказала
она.
     Она  любила мать, но слишком долго терпела ее капризы и пристрастности,
чтобы испытывать к ней особую нежность.
     Дора погладила ее по руке и внезапно обернулась к двери:
     -- Гости, наверное, уже расходятся.  Я хочу, чтобы ты  спустилась  вниз
познакомиться  с  Мартином  и  мистером  Стэнфордом.  Ты никогда  не  видела
Мартина?
     -- Я видела его фотографию, -- ответила Одри.
     -- Он красив, - небрежно  сказала  Дора. -- Ты,  вероятно, влюбишься  в
него.  Да и  он,  наверное, увлечется тобой:  он любит новые  лица.  Я  хочу
довериться  тебе,  Одри,  -- медленно  сказала  она,  и  в  ее  голосе  явно
прозвучала угроза.  -- Дом на Керзон-стрит имеет свои секреты так же,  как и
ферма.
     Дора вернулась в  гостиную. Оба находившихся в ней человека внимательно
всматривались в ее лицо.
     -- Где она? -- спросил более высокий из них.
     -- Я поместила ее в свободной спальне, -- сказала Дора.
     Мистер Элтон погладил свои шелковистые черные усы.
     -- Я  не совсем уверен,  что ей следует оставаться здесь именно сейчас.
Дай ей денег и отошли ее в какую-нибудь гостиницу.
     Дора рассмеялась:
     -- Вы целый день обсуждали, каким образом передать вещи Пьеру. Никто из
вас обоих не хочет подвергаться риску быть пойманным с ожерельем королевы.
     -- Не  так громко, сумасшедшая! -- проговорил сквозь зубы Мартин Элтон.
-- Ты бы еще открыла окна и кричала об этом на всю улицу!
     -- Тише!  --  скомандовал Билл Стэнфорд. -- Продолжайте, Дора. Я думаю,
что  вы  правы.  Быть  задержанным с  этим ожерельем, это значит  угодить  в
пожизненное заключение. Но Пьер должен получить его  сегодня  же  ночью. Кто
отнесет ожерелье?
     -- Кто? Да моя  драгоценная маленькая сестрица, конечно, - хладнокровно
сказала Дора. -- Надо использовать ее для этого дела.
        <i>VII. Заговор</i>
     Большой Билл не был  сентиментален, но у  него, как у каждого человека,
были  элементарные  понятия  о  чести;  остатки того,  что некогда  было его
убеждениями.
     -- Ваша сестра! Вы шутите! Нельзя же, чтобы девушка подвергалась такому
риску!
     Дора только улыбнулась в ответ. Ее муж нервно покусывал губы.
     -- Может быть, никакой опасности и нет, -- сказал  он,  -- а если есть,
то мы подвергаемся ей в гораздо большей степени. Стэнфорд нерешительно пожал
плечами:
     -- Пожалуй, это так. Дело выгодное  для  нас,  но все же... это  значит
рисковать слишком многим. Предположим, ее поймают,  и она выдаст нас. -- Это
единственный риск, -- сказала Дора, -- но он невелик.
     Большой Билл внимательно разглядывал ковер.
     -- Ожерелье должно исчезнуть из этого дома и даже  из Англии. И  притом
поскорее! Слишком опасно держать  его здесь. Газеты  подняли такой шум. Я не
могу выйти на улицу, чтобы не услышать об этом. Заприте двери, Дора!
     Она послушалась. На камине стояли прекрасные эмалевые озолоченные часы,
украшенные статуэткой  фавна.  Взяв статуэтку,  большой Билл  вынул механизм
часов, которые продолжали  идти. Он нажал какую-то пружину: часть бронзового
футляра  открылась,  и  показался  маленький плоский  пакетик,  завернутый в
плотную серебряную бумагу. Билл положил его на суконную скатерть и раздернул
бумагу. На столе мгновенно загорелись, переливаясь, голубые, зеленые и белые
огоньки камней. Дора невольно открыла рот от восхищения и страха.
     --  Вот  это -- семьдесят  тысяч фунтов,  -- сказал Стэнфорд, задумчиво
закусив нижнюю губу. --  Это также  десять лет тюрьмы: семь лет за грабеж  и
три  года  за  оскорбление  королевского  достоинства.  Нельзя  безнаказанно
обкрадывать королеву.
     Мартин невольно вздрогнул.
     -- Не говорите о приговорах, мой друг, -- быстро сказал он. - Если Пьер
выполнит...
     -- Пьер  все сделает. В четверть десятого  он  будет  ждать  на вокзале
Черинг-Кросс. Вопрос в том, кто отнесет туда бриллианты. Наступило молчание.
     --  Одри отнесет их, -- сказала наконец Дора. -- Как  глупо был с  моей
стороны сразу не подумать  об этом. Никто ее не знает и не заподозрит. Пьера
легко узнать. Надо  поскорей покончит с этим делом,  Бонни. -- Она кивнула в
сторону камней. -- Это опасная игра!
     -- Может быть, вы боитесь  и предпочитаете  честный  труд? - рассмеялся
Стэнфорд. --  Может быть,  Лэси  Маршалт  предложи Мартину  место директора?
Удивительно,  как быстро  забываете прошлое при  такой  неожиданной перемене
образа жизни!
     -- Я мало знакома с этим человеком, -- резко сказала Дора. - Я говорила
тебе о нем, Бонни.  Я  познакомилась с ним на бал у Деншеров. Он приехал  из
Южной Африки и очень богат.
     Мартин Элтон посмотрел на нее с некоторой подозрительностью.
     -- Я не знал, что ты знакома с ним... -- начал он.
     --  Вернемся к ожерелью, -- прервал его Стэнфорд. -- Надо обсудить этот
вопрос. Предположим, что ее поймают! Снова последовало долгое молчание.
     --  Почему  не спрятать его здесь,  пока не  уляжется весь  это шум? --
спросил Элтон. -- Нет ни малейшего основания  думать,  что нас подозревают в
этом ограблении.
     Стэнфорд посмотрел ему прямо в глаза.
     -- Двенадцать месяцев тому назад, -- медленно сказал он, когда обокрали
Лэйленд-Холл,  вы  большую часть  награбленного  переправили из  Англии  при
помощи человека, который стал да нас причиной больших волнений. Это верно?
     -- Да, --  коротко ответил Элтон. --  Поэтому я и побоялся поручить ему
это дело.
     -- И умно сделали, -- сказал Билл, кивнув головой. -- Дик Шеннон провел
большую часть этого дня с тем самым вашим другом.
     Бледное лицо Мартина Элгона побледнело еще больше.
     -- Он не проболтается, -- неуверенно сказал он.
     --  Не знаю.  Но если можно заставить человека проболтаться, то  скорее
всего, этого может достигнуть Дик Шеннон. Английская полиция сделала успехи,
с тех  пор как  на службу  туда  стали  поступать  настоящие джентльмены.  Я
предпочитаю полицию, с которой можно сговориться.
     Билл многозначительно поиграл монетами, звеневшими в кармане.
     --  Поэтому я нахожу, что в доме  держать ожерелье  нельзя. Может быть,
ваш друг  и не проболтался прямо,  но невольно все-таки навел Дика на верный
путь. Кто знает! Как вы думаете, Дора?
     Женщина кивнула.
     --  Ожерелье  должно исчезнуть, я  все время говорю это.  Заверни  его,
Мартин.
     Она  внимательно смотрела, как он заворачивал ожерелье в вату и бумагу,
а  потом  клал  его  в  пустую  коробку  от  папирос  и сверху упаковывал  в
коричневую бумагу.
     Стэнфорд спросил:
     --  А  что  если  ваша  сестра  проболтается?  Дора подумала,  а  затем
ответила:
     -- Я уверена в ней.
     -- Посмотрим на нее, -- сказал Стэнфорд, когда  пакет был снова завязан
и спрятан за подушку дивана, а часы поставлены на место.
     Одри  сидела  в глубоком низком  кресле перед огнем, когда  на лестнице
послышались шаги Доры.
     -- Теперь ты можешь спуститься вниз.
     Дора посмотрела на сестру и сделала гримасу.
     -- Ты настоящее чучело, Одри. Мне придется купить тебе платье.
     Одри последовала за ней вниз и вошла в большую гостиную, занимавшую всю
ширину  дома  в  нижнем этаже.  Спиной к камину стоял  высокий  широкоплечий
мужчина. Это был человек лет пятидесяти с коротко стриженными волосами. Одри
вначале решила, что он  лысый. Когда девушка  вошла, он поднял  на нее  свои
темные проницательные глаза.
     --  Мистер Стэнфорд,  --  представила его Дора.  -- А это  моя  младшая
сестра.
     Стэнфорд протянул свою большую руку и  так  сильно пожал руку Одри, что
она невольно вздрогнула. Второй человек, находившийся в комнате, был  меньше
ростом,  строен и тонок. Его поразительную бледность еще  более подчеркивали
маленькие  черные усы и  не  менее черные  брови.  "Он недурен  собой, почти
красив",  -- подумала Одри. Так вот  он, тот  Мартин, о  котором она слышала
столько похвал!
     --  Очень  рад  познакомиться  с  вами, Одри,  --  сказал  он,  обратив
восхищенный взор на ее лицо. -- Она свежа, как персик, Дора!
     -- Она похорошела,  -- безразличным тоном отозвалась  Дора, -- но у нее
ужасное платье.
     Одри смутилась. Она никогда  не страдала от  того, что  была бедна, и в
другое  время посмеялась бы  над этим неделикатным замечанием. Но теперь, по
необъяснимой причине,  она  была смущена.  Может  быть,  это  происходило от
неподвижного взгляда  человека,  стоявшего  у  камина, взгляда  холодного  и
оценивающего. Стэнфорд посмотрел на часы.
     --  Мне  пора уходить, --  сказал он. --  Рад был познакомиться с вами,
мисс. Надеюсь, мы скоро увидимся снова.
     "Надеюсь, что нет", -- подумала Одри.
        <i>VIII. Арест</i>
     Дора кивнула мужу, чтобы он вышел вместе с гостем, и, оставшись наедине
с  сестрой,  принялась  плести  вымышленную  историю.  Это была  история  об
оскорбленной жене,  которая  бежала  от  грубо обращавшегося  с  ней  мужа и
оставила дома маленький портрет своего ребенка.
     --  Я  должна сознаться тебе, что  мы достали  этот  портрет, - сказала
Дора, изображая внезапный порыв  откровенности. - Не могу утверждать, что мы
действовали  строго по закону: Мартин  подкупил  лакея сэра Джона, чтобы  он
принес нам портрет. Но сэр Джон подозревает, что портрет находится  у нас, и
следит за каждым нашим шагом. Всякая попытка отправить миниатюру по почте --
мы убеждены, что  он предупредил почтовых чиновников, -- заранее обречена на
неудачу. Один  из друзей этой бедной леди Ниллигер сегодня вечером приезжает
в Лондон. Мы условились встретить его на вокзале и передать ему портрет.
     Теперь  весь вопрос в том, можешь ли ты, дорогая, отправиться на вокзал
и  исполнить это. Никто тебя не знает, сыщики  сэра  Джона не  станут мешать
тебе,  и ты  сможешь  оказать большую  услугу  этой бедной женщине. Лично  я
считаю, что все это немного  сентиментально. Чем  этот портрет лучше  других
изображений ее ребенка? Но эта несчастная женщина думает иначе.
     -- Какая странная история, -- нахмурившись, сказала Одри. - Разве ты не
можешь послать кого-нибудь из слуг? И почему он не может сам прийти сюда?
     -- Я же  говорю  тебе, что  за нашим домом следят, -- сказали  Дора, не
отличавшаяся терпением. -- Если ты не хочешь сделать это...
     -- Конечно, я все сделаю! -- рассмеялась Одри.
     --Только ты должна  выполнить одно условие, -- заметила сестра. -- Если
по какой-либо случайности все обнаружится, обещай мне, что наше имя не будет
упомянуто  в связи с этой историей. Я хочу, чтобы ты поклялась памятью нашей
матери.
     -- Это  излишне,  -- холодно  сказала Одри. -- Я обещаю  тебе,  и этого
совершенно достаточно. Дора обняла и поцеловала ее.
     -- Ты,  действительно, прелесть,  --  сказала она, -- и ты  стала прямо
красавицей... Я должна найти тебе хорошего мужа!
     Одри  с некоторым трудом удержалась от  ответа,  который  сводился бы к
просьбе, чтобы сестра  не  искала  ей мужа,  похожего на  Мартина Элтона,  к
которому она почувствовала инстинктивную антипатию.
     -- Конечно, я отнесу  эту вещицу,  Дора,  -- сказала  она, -- это такой
пустяк! И если встречу этого тирана-супруга, поговорю с ним так, как он того
заслуживает.
     Очевидно,  вечерний  прием  гостей у  Доры  был  отменен, и, хотя  Одри
обедала в своей комнате  одна, званый обед, о котором говорила ее сестра, не
состоялся. В половине восьмого Дора явилась наверх,  неся  в  руке маленький
продолговатый пакетик, завязанный и запечатанный.
     -- Теперь запомни: ты совершенно не знаешь меня, ты  никогда не была  в
доме номер пятьсот восемь на Керзон-стрит! --  Она повторила это наставление
и начала описывать наружность таинственного Пьера.
     --  Когда  ты увидишь его, подойди  к нему и скажи:  "Это для мадам", и
больше ничего.
     Она  снова повторила  все и  заставила  девушку повторить за ней.  Одри
сначала потешалась над этим, а затем немного рассердилась.
     --  Не слишком ли много предосторожностей для такого  пустяка? Впрочем,
тебе удалось разбудить во мне чувство заговорщицы.
     Спрятав пакетик  во  внутренний карман  своего пальто, девушка вышла на
Керзон-стрит и быстро направилась на Парк-лейн. Не успела она удалиться, как
из дома вышел Мартин Элтон  и направился за ней, наблюдая, как она садится в
автобус. Подозвав такси, он поехал следом.
     Одри  это  приключение показалось забавным.  Она  не знала  ни того, ни
другого  участника   семейной  распри   Ниллигеров.   Вероятно,   они   были
малоинтересными людьми, как малоинтересна была и их ссора. Но она была рада,
что могла оказать услугу своей сестре за  приют  в ее доме. Чувство, что она
теперь менее обязана ей, было для нее большим облегчением.
     Автобус  доставил ее  до  вокзала  Черинг-Кросс,  и, перейдя оживленную
улицу, Одри поспешила  внутрь огромного  здания. Сотни  людей  находились на
перроне в ожидании вечерних поездов, и множество пассажиров и провожавших их
друзей толпилось у барьеров.  Она  довольно долго разыскивала мистера Пьера,
прежде  чем нашла  его.  Это  был  низенький человек  с  белокурой бородкой.
Казалось, он  был всецело поглощен  оживленной картиной, представившейся его
глазам.  Осмотрев его  со  всех сторон,  чтобы не  ошибиться,  Одри заметила
маленькую  родинку  на  его  щеке,  по которой  должна  была узнать его.  Не
раздумывая дальше, она достала пакетик и подошла к нему.
     - Это для Мадам, -- сказала она.
     Тип вздрогнул,  пытливо посмотрел на нее и так быстро спрятал пакетик в
свой карман, что она не успела проследить за его движением.
     -- Все в порядке, -- сказал он, -- поблагодарите месье! И...
     Он  быстро обернулся,  но кто-то так крепко схватил его за руки, что он
не мог высвободить их. В тот же миг кто-то другой взял под руку Одри.
     -- Я ищу  вас, дорогая леди,  -- сказал приятный  голос.  -- Я  капитан
Шеннон из Скотланд-Ярда.
     Дик умолк, глядя на обращенное к нему испуганное лицо.
     -- Моя "принцесса в лохмотьях"! -- ахнул он.
     -- Пожалуйста, отпустите меня.
     Она попыталась освободиться. Ею овладел безумный страх, и на минуту она
почувствовала, что близка к обмороку.
     -- Мне нужно пойти к... - она вовремя сдержалась.
     -- К миссис Элтон, конечно? -- спросил Шеннон, разглядывая ее лицо.
     -- Нет, не к миссис Элтон.  Я не знаю, кто такая миссис Элтон, - быстро
сказала Одри. Он покачал головой.
     -- Мы  еще  поговорим об  этом.  Я не  буду  держать  вас под руку,  Вы
последуете за мной?
     --  Я  арестована?  -- задыхаясь,  спросила  она.  Он  серьезно  кивнул
головой.
     -- Я  должен задержать вас,  пока  не выяснится это  маленькое дело.  Я
убежден, что вы совершенно невиновны, виновница -- ваша сестра.
     "Дора? Он говорил о Доре?" -- в ужасе подумала она.
     Резкое  осуждение, звучавшее в его голосе,  подсказало девушке чего она
не подозревала до сих пор и что теперь потрясло ее до глубины души.
     Одри сказала с усилием:
     -- Я охотно поговорю с вами об  этом деле и не  сделаю попытки убежать.
Но я не  знаю миссис Элтон,  и  она  не моя сестра. История,  которую  я вам
сегодня рассказала, была неправдой.
     -- Но  почему? -- спросил он, когда они вместе направились по каменному
коридору к выходу.
     --  Потому  что, --  она  замялась, -- я  знала, что  вы сыщик. Капитан
подозвал такси, дал шоферу указания и помог девушке сесть.
     -- Вы лжете, чтобы защитить вашу  сестру и Бонни  Элтона, сказал он. --
Мне неприятно произносить слово "ложь" по отношению  к вам, но это так, и вы
лжете, дитя мое.
     Она находилась в ужасном смятении и поняла только одно: отнесла от Доры
не портрет для  передачи какой-то  мифической  отвергнутой  жене,  это  было
кое-что поважнее.
     -- Что было в свертке? -- хрипло спросила она.
     -- Почти уверен, что там было колье  финской королевы. Четыре дня назад
ее экипаж остановился в Моле, и драгоценность была  похищена  прямо  у нее с
шеи.
     Одри  выпрямилась с гримасой  страдания на лице,  словно  он ударил ее.
Дора!
     Одри  уже что-то читала об этом событии  в газете, да и миссис  Граффит
рассказывала об этом преступлении. На мгновенье ее охватил ужас.
     --  Вы, конечно, не  знали, что это  было, -- сказал  Шеннон.--  Ужасно
просить вас об этом, но вы должны сказать мне правду,  даже если после этого
ваша сестра окажется в том месте, которое по ней давно уже плачет.
     Машина, казалось, ехала по кругу, поток огней и машин в окне смешался в
расплывчатое пятно.
     "Сделай  для  Доры  все,  что  сможешь..."  --  прозвучал  в ушах  Одри
настойчивый голос матери, который она уже  почти забыла. Она сильно дрожала,
мысли у  нее путались, и она ничего  не могла придумать. Все, что она знала,
это  то, что она была арестована... она, Одри Бедфорд с птицефермы!  Девушка
облизала пересохшие губы.
     -- У меня нет сестры, -- сказала она, задыхаясь. -- Это я украла колье!
     Одри услышала его тихий смешок и готова была убить его.
     -- Бедная маленькая  крошка! -- сказал  Дик. --  Эту работу  провернули
трое  ловких мужчин. А теперь послушайте, что я скажу, -- он легко тронул ее
за  руку.  --  Я не  позволю  вам совершить  этот  сумасшедший  донкихотский
поступок. Разве вы не  знали, что  Дора Элтон и ее муж --  самые отъявленные
негодяи во всем Лондоне?
     Девушка плакала, закрыв лицо руками.
     -- Нет, нет, -- всхлипывала  она. --  Я ничего  не  знаю... Это не  моя
сестра.
     Дик  Шеннон  вздохнул  и  пожал  плечами.  Ничего  не  оставалось,  как
предъявить ей это обвинение.
     Пьера уже доставили в Управление, и Одри  с ужасом увидела, как сержант
на столе вскрыл пакет, и его содержимое  заблестело и запереливалось разными
цветами. Шеннон  мягко  взял девушку  за  руку  и  провел  в  помещение  для
арестованных за железной дверью.
     -- Имя --  Одри  Бедфорд, -- сказал  он дежурному. --  Адрес-- Фонтвил,
Западный  Суссекс.  Обвиняется... --  он заколебался,--  в  том, что владела
краденой  собственностью, зная, что она была украдена. А теперь  скажите мне
правду, -- прошептал он, переводя дыхание.
     Она покачала головой.
        <i>IX. Приговор</i>
     Одри пробудилась от  беспокойного, тяжелого  сна и, с  трудом встав  на
подгибающиеся  ноги, потерла болевшие плечи.  Она спал; на  твердой  скамье,
покрытой лишь тоненьким одеялом, и все ее тело мучительно ныло.  Разбудил ее
звук ключа  в  замке камеры. Вошла надзирательница, явившаяся, чтобы отвести
Одри в ванную.
     Девушка  вернулась в камеру немного  освеженная  и нашла приготовленный
завтрак, состоявший из кофе и хлеба с маслом. Он; успела позавтракать, когда
снова  открылась дверь,  и она увидел;  Дика Шеннона, серьезно глядевшего на
нее. Он кивнул ей.
     -- Я пришел за вами, -- сказал он. Сердце ее забилось.
     -- Вы поведете меня к судье? -- спросила она.
     --  Пока  еще нет. Но  я боюсь,  что вам  скоро придется отправиться  к
судье, если только...
     Она только махнула  рукой  в  ответ на  этот  намек. В  тишине ночи она
пришла к окончательному решению.
     Шеннон страдал за нее. Он прекрасно знал, что  Одри  невиновна и послал
человека в Суссекс разузнать о ней подробно, надеясь доказать это.
     --  Тут  есть  кое-кто,  кого вы знаете, -- сказал он и,  открыв дверь,
вывел ее в комнату, в которой находились Дора Элтон и ее муж.
     Одри посмотрела на них.  Она сжала  пальцы так,  что ногти вон запись в
тело, но сохранила спокойствие.
     -- Вы знаете эту девушку? -- спросил Шеннон. Дора отрицательно покачала
головой.
     -- Нет, я ее никогда не видела, --  спокойно ответила она, -  Ты знаешь
ее, Мартин?
     В бледном лице Мартина было что-то зловещее.
     -- Никогда в жизни я ее не видел, -- сказал он.
     -- Я думал, что это ваша сестра. Дора улыбнулась:
     -- Какая чепуха. Моя единственная сестра в Австралии.
     -- Разве вы не знали, что ваша мать и сестра жили в Фонтвиле?
     --  Моя мать  никогда не жила в Фонтвиле, -- сказала Дора так спокойно,
что  Одри вздрогнула, несмотря на самообладание. - В Фонтвиле жили  люди, --
она пожала плечами, -- которым я не  сколько  раз оказывала денежную помощь.
Если это даже дочь той женщины, я ее совершенно не знаю.
     Все время, что  она говорила, она не спускала глаза  с Одри,  и девушке
казалось, что в ее взгляде была немая мольба. Одри мгновенно сообразила, что
все сказанное Дорой могло показаться правдоподобным.
     Дора вышла замуж  под  своей сценической  фамилией, и, вероятнее всего,
никто из соседей и не знал о ее родстве с миссис Бефорд, очень необщительной
особой, никого не посвящавшей в свои дела.
     -- Миссис Элтон  говорит правду, -- спокойно заявила Одри, -- я не знаю
ее, и она не знает меня.
     Дик Шеннон  открыл дверь, и девушка вышла в сопровождении ожидавшей  ее
надзирательницы. Когда она ушла, он обернулся к Элтонам.
     -- Я не знаю,  как долго она будет держаться  этих показаний, -- сказал
он. --  Если она не скажет правды, Элтон, она будет сидеть в тюрьме. -- И он
с ударением  продолжал: --  Я  предупреждаю вас: если  эта девушка попадет в
тюрьму,  и вы  допустите,  чтобы  она  пожертвовала собой  ради вас, я  буду
работать  день  и  ночь,  не  покладая  рук,  пока не отправлю вас обоих  на
каторгу.
     -- Вы, кажется, забываете, с кем  вы разговариваете, -- сказала  Дора с
гневным огоньком в глазах.
     -- Я  знаю,  что разговариваю с  самыми бессовестными, бессердечными  и
гнусными преступниками, -- сказал Дик.
     Лэси Маршалт сидел в своей столовой. Перед  ним лежала газета. Лицо его
было  мрачно. Он снова  взглянул на фотографию,  помещенную в газете  ловким
журналистом. Это был  портрет молодой девушки, выходившей из машины.  Позади
толпилась  кучка любопытных.  С  одной стороны  девушки стоял полисмен,  а с
другой  --  широкоплечая  тюремная  надзирательница.  Это  была одна из  тех
фотографий, которые  известны  всякому,  кто читает  газеты. На моментальном
фото была изображена  преступница, отправляющаяся на  суд. Маршалту не нужно
было  сравнивать  фотографию в  газете  с  фотографией,  лежавшей  у него  в
кармане. Имя арестованной говорило все, даже если бы и не было портрета.
     В комнату неслышно вошел Тонгер.
     -- Вы звонили, Лэси? -- спросил он.
     -- Я звонил десять минут тому  назад. И я повторяю вам в последний раз,
чтобы вы не называли меня Лэси. Есть предел моему терпению, друг мой!
     Маленький человек весело потирал руки.
     --  Я  получил сегодня  известие  от  дочери, --  сказал  он. -- Она  в
Америке, и ей хорошо живется. Она умница и умеет устраиваться, Лэси.
     --Да.
     Лэси снова углубился в свою газету.
     -- У  нее есть деньги.  Она живет  в лучших гостиницах.  Я  никогда  не
думал, что ей так повезет.
     Лэси сложил газету и бросил ее на пол.
     -- Через пять минут здесь будет миссис Элтон.  Она  пройдет  по черному
ходу. Подождите ее у дверей и проводите через зимний сад в библиотеку. Когда
я позвоню, вы проводите ее обратно той же дорогой.
     Тонгер ухмыльнулся.
     -- Как вас любят женщины! -- с восхищением сказал он.
     Лэси  указал  ему  на дверь.  Не  прошло  и пяти минут,  как Дора Элтон
открыла  тяжелую  калитку  и,  пройдя  через  двор,  поднялась  по  железным
ступенькам  в зимний  сад  --  длинное  застекленное помещение, пристроенное
позади дома над кухней и подвалом здания. Она была вся в черном и под густой
вуалью. Тонгер, открывая дверь зимнего сада, заметил, что она нервничает.
     -- Вы пришли к завтраку? -- дружелюбно спросил он. Она слишком привыкла
к его фамильярности, чтобы рассердиться.
     -- Где мистер Маршалт?
     --  В  библиотеке.  Читает  книгу  духовного  содержания,--  насмешливо
ответил он.
     Лэси ничего не читал, а просто смотрел на огонь, когда она вошла.
     -- Сегодня мне было ужасно трудно  вырваться к тебе. Пришлось без конца
лгать Мартину. Ты даже не поцелуешь меня?
     Он нагнулся и слегка дотронулся до ее щеки.
     -- Что это за поцелуй! -- надулась она. -- В чем дело?
     -- Что  ты скажешь  по поводу кражи бриллиантов? -- медленно сказал он.
-- В ней замешана девушка, и я понял из газет, что полиция  считает ее твоей
сестрой.
     Она промолчала.
     -- Я знаю, что ты, конечно, замешана в этом деле, -- спокойно продолжал
он. -- Стэнфорд -- мой старый приятель, я знал его еще в  Южной Африке, и он
один из вашей шайки. А эта девушка тоже соучастница?
     -- Ты прекрасно знаешь, что она ни при чем, -- недовольно сказала Дора.
     Она  пришла на Портмен-сквер не за тем, чтобы говорить об Одри. Она так
рисковала, идя сюда.
     -- Когда  я  шла по переулку, то видела, что какой-то человек наблюдает
за твоим домом. Он стоял у черного хода, но, заметив меня, быстро удалился.
     -- Он  наблюдал за моим домом? -- недоверчиво  спросил Лэси. --  Что же
это был за человек?
     -- Похож на настоящего джентльмена. Я видела его лицо  -  очень худое и
интеллигентное. Он хромал...
     Лэси шагнул к Доре и схватил  ее за плечи. Его лицо стало совсем серым,
губы  дрожали.  Минуту  он  совершенно  не  мог говорить,  а придя  в  себя,
закричал:
     --  Ты лжешь! Ты хочешь испугать  меня!  - она,  смертельно напуганная,
старалась высвободиться.
     -- Лэси, что случилось с тобой? Он успокоил ее:
     --  У меня  расстроены  нервы, а  ты напугала  меня...  Что  ты  хотела
сказать? Эта девушка твоя сестра? Я хочу знать!
     --  Моя сводная  сестра, -- тихо сказала Дора.  Лэси  остановился перед
ней:
     -- Ты хочешь сказать, что у вас разные отцы?
     Она кивнула головой.
     Он так долго молчал, что она начала волноваться.
     -- Ей  грозит  тюрьма, а она выгораживает тебя? -- рассмеялся  Лэси, но
смех его не был веселым. -- Это к лучшему... я могу подождать.
     Через  месяц, в  прекрасное  мартовское  утро,  перед  судом  предстали
бледная девушка и широкоплечий бельгиец, которого судили первым.
     Выйдя из суда к  концу  разбора дела, устав и телом и  душой  от машины
правосудия,  Шеннон увидел знакомое  лицо. Человек, обративший  на себя  его
внимание, сидел на одной из  широких  скамей,  предназначенных для ожидавших
свидетелей.
     -- А, Слик! Вы были на суде?
     -- Был, --  медленно сказал  тот. -- Но я ушел  оттуда, потому что меня
возмутило жестокосердие людей. Стэнфорд был среди публики.
     Шеннон сел около него.
     -- Что вы думаете об этом деле?
     -- О деле? Маленькая мисс ответит за других и попадет в тюрьму.
     -- Боюсь, что это так, -- помолчав, сказал Шеннон и вздохнул.
     --  Да, она попалась, -- задумчиво произнес Слик,  -- но она выйдет  из
тюрьмы  такой же  прекрасной.  Такого  рода  женщины  никогда  не  меняются.
Скажите, Шеннон, вы не слышали о человеке по имени Малпас?
     Дик, думавший о чем-то своем, вздрогнул.
     --  Да,  это странный  старик,  живущий  на  Портмен-сквер.  Почему  вы
спрашиваете?
     Слик Смит странно улыбнулся:
     -- Он каким-то образом замешан в этом деле. В это время полисмен позвал
Шеннона, и тот поспешил в зал, выслушать приговор.
     --  Сколько  вам лет? -- спросил  судья,  держа в руках перо и глядя на
девушку поверх очков.
     -- Девятнадцать, милорд, -- ответил за нее Шеннон. -- Я хотел  сказать,
что, несмотря на  улики, полиция уверена, что  девушка -- жертва, страдающая
за других непойманных преступников.
     Судья покачал головой.
     -- Но  улики  противоречат этому.  Очень  жаль  девушку, но  я  не могу
противиться моему долгу  перед  обществом  и обязан строго покарать  опасную
преступницу. Одри Бедфорд, вы приговорены к заключению в каторжной тюрьме на
двенадцать месяцев.
        <i>X. Истина</i>
     В  пасмурное   декабрьское   утро  тяжелые  двери  Холлоуэйской  тюрьмы
открылись,  выпустив  худенькую,   стройную   девушку  в  старом  коричневом
бархатном пальто.  Не глядя  по сторонам,  она  прошла  сквозь толпу  людей,
ожидавших во дворе освобожденных в этот день, и быстро пошла по Холлоуэйской
дороге по направлению к Кэмдену.  Перейдя дорогу,  она села  в  трамвай и не
увидела быстро проехавшего автомобиля Дика Шеннона. Он опоздал всего  на три
минуты. У девушки в кармане было несколько шиллингов, скопленных в тюрьме за
целый  год  работы.  Она  вышла  на  последней остановке  трамвая и пошла по
широкой  улице, пока  не увидела маленький  ресторанчик. Она  заказала  себе
порцию жареных почек и яйца.
     Лицо девушки осунулось, глаза были печальны, но все же это была прежняя
Одри. Девять  месяцев  однообразной  тюремной  работы в обществе отверженных
преступников опустошили ее душу. Но Одри не опустилась до их уровня, но и не
испытывала и чувства неизмеримого превосходства над ними. В долгие тоскливые
ночи воспоминания о предательстве, жертвой которого она стала, обуревали ее,
она закрывала глаза, пытаясь забыть весь этот кошмар. Это были ночи мучений,
когда Одри была близка к безумию и сознавала,  что жизнь ее разбита.  Она не
удивлялась, что Дора поступила таким образом. Это так походило  на Дору, так
соответствовало тому,  что она слышала и затем узнала о ней. Хуже всего  для
Одри было  то, --  и это больше всего  огорчало ее, --  что все эти качества
сестры были особым достоинством в глазах их матери.
     Девушка поднялась со вздохом и, взяв счет, направилась к кассе. Куда ей
теперь идти? К Доре, решила она. Одри должна была убедиться, что не напрасно
осуждала  ее.  Но днем она  не могла пойти к ней, это было бы нечестно. Утро
она провела в поисках комнаты, которую нашла в доме на Грейен-роуд -- темное
маленькое  помещение.  Здесь  она  отдохнула до  вечера,  набираясь сил  для
предстоящей  встречи.  Когда  стемнело,  Одри отправилась  на  Керзон-стрит.
Горничная, открывшая ей, была та же, что и при первом ее посещении.
     -- Что вам нужно? -- сухо спросила она.
     -- Мне нужно видеть миссис Элтон, -- ответила Одри.
     -- Это невозможно, -- сказала девушка и попыталась закрыть дверь.
     Тяжелая работа  в течение девяти  месяцев не прошла даром для Одри. Без
особого усилия она распахнула дверь и вошла в дом.
     -- Пойдите и скажите вашей госпоже, что я здесь, -- сказала она.
     Горничная побежала наверх, а Одри  не  задумываясь последовала за  ней.
Войдя за горничной в гостиную, она услышала, как Дора сказала:
     -- Как она смела явиться сюда?
     Дора была в бальном платье  и  казалась еще красивее. Ее светлые волосы
отливали  золотом. Она  посмотрела  на Одри,  как на привидение, и зрачки ее
сузились.
     -- Как ты смеешь врываться в мой дом? -- сердито спросила она.
     --  Отошли  прислугу,  --  спокойно сказала  Одри,  и  когда  горничная
удалилась,  подошла к двери убедиться,  что та  не подслушивает.  Затем Одри
направилась к Доре, заложив руки за спину.
     --  Я хочу, чтобы ты  поблагодарила меня,-- просто  сказала  она.  -- Я
поступила глупо, но  я чувствовала,  что должна была  сделать это ради нашей
матери.
     -- Я не понимаю, о чем ты говоришь, -- вспыхнув, сказала Дора.
     --  Как  у  вас хватило  смелости  прийти  сюда?  --  спросил  неслышно
появившийся Мартин. -- Вы хотите сделать нас сообщниками вашего преступления
и спокойно являетесь