Эдгар Уоллес. Лицо во мраке --------------------------------------------------------------- Переводчик не указан - вероятно роман переведен в 30-е годы в Прибалтике ИПО "Полигран", Москва, 1992 OCR Heretic, sheremetyev@yandex.ru --------------------------------------------------------------- I. Человек с юга Туман, собиравшийся опуститься на Лондон и скрыть его очертания, навис над городом серой, мглистой пеленой. Уже погасло сияние неба, и зажглись фонари, когда человек с юга нетвердыми шагами пришел на Портмен-сквер. Несмотря на пронизывающий холод, он был без пальто и в расстегнутой на груди рубахе. Он медленно шел по улице, внимательно разглядывая дома, и наконец остановился перед домом No 551, бросив пристальный взгляд на ряд темных окон. Уголки его рта дрогнули в жесткой усмешке. Пары алкоголя усиливают преобладающие в человеке эмоции. Добрый человек испытывает прилив нежных чувств к своим ближним, сварливый -- еще более ожесточается. В человеке же, затаившем в себе старую обиду, во время опьянения просыпается жажда крови. Лекер был пьян и мечтал о мести. Он еще покажет этому старому живодеру, что нельзя безнаказанно обкрадывать людей. Этому подлому скряге, извлекающему выгоду из любой опасности, которой подвергались другие ради него. Вот он, Лекер, оказался после долгого утомительного путешествия без всяких средств. Его мучило воспоминание о том, что он пережил там, в Кейптауне, где полиция произвела обыск в его комнате. Какую собачью жизнь он вел! И почему этот старый скряга Малпас должен жить в роскоши, когда он, его лучший агент, испытывает острую нужду? Лекер всегда вспоминал об этом, когда был пьян. Странный человек был этот Лекер, внезапно остановившийся перед входом дома No 551 на Портмен-сквер. У него было узкое небритое лицо с длинным шрамом от ножевой раны от щеки до подбородка и низкий упрямый лоб, закрытый густыми спутанными волосами. Весь его внешний вид говорил об ужасающей нищете. Лекер постоял некоторое время неподвижно, глядя на свои стоптанные башмаки, потом медленно поднялся по ступенькам подъезда и постучал в дверь. -- Кто там? -- раздался голос. Лекер громко назвал свое имя. Ждать пришлось недолго. Дверь бесшумно открылась, и Лекер вошел. Он никого не встретил при входе, да, видно, и не ожидал. Пройдя пустой вестибюль, он поднялся по лестнице, прошел через открытые двери в узкую переднюю и наконец очутился в слабо освещенной комнате. Маленькая зеленая лампа горела на столе, за которым сидел старик. Когда Лекер вошел в комнату, он услышал, что дверь закрылась за ним. -- Сядьте, -- проговорил человек с другого конца комнаты. Гость не нуждался в дальнейших указаниях, он прекрасно знал, что в трех шагах от него стоят стол и студ, и сел, не говоря ни слова. -- Когда вы приехали? -- Я приехал на "Булувайо", прибывшем сегодня утром, -- сказал Лекер. -- Мне нужны деньги, и нужны они мне сейчас же, Малпас! -- добавил он. -- Положите на стол то, что вы принесли, -- резко приказал старик. -- Вернитесь через четверть часа, деньги будут приготовлены. -- Они нужны мне сейчас же, -- повторил Лекер с пьяным упрямством. Малпас повернул к нему свое лицо. Оно было безобразно. -- В нашем деле существует известный порядок, -- скрипучим голосом сказал он. -- Поняли? Или оставьте принесенное, или забирайте его с собой. Вы пьяны, Лекер, а когда вы пьяны, вы теряете голову. -- Может быть! Но я еще не так глуп, чтобы снова рисковать в одиночку, как бывало до сих пор. Теперь и вы будете рисковать, Малпас! Знаете, кто живет в соседнем доме? Лекер вдруг вспомнил про сведения, которые узнал в это утро. Человек, которого он называл Малпасом, закутался в свой стеганый халат и рассмеялся: -- Знаю ли я? Конечно знаю, что в соседнем доме живет Лэси Маршалт! Зачем же я живу здесь, если не ради такого соседства! Пьяный уставился на него с открытым ртом. -- Но зачем вам такое соседство? Ведь это один из тех людей, которых вы обкрадываете. Он тоже вор, но все же вы обкрадываете его. Зачем же вам быть его соседом? -- Это мое дело, -- коротко ответил старик. -- Оставьте то, что вы принесли, и уходите. -- Я ничего не оставлю, -- заявил Лекер и неуверенно поднялся на ноги. -- Вообще, я не покину этот дом, пока не узнаю кое-что про вас, Малпас! Я понял -- вы не тот, кем хотите казаться. И вы не зря сидите там, в другом конце комнаты, и держите меня на таком расстоянии. Я хочу рассмотреть вас как следует. Не двигайтесь! Может быть, вы не видите револьвера в моей руке, но, даю вам слово, вы скоро убедитесь, что это не пустая угроза. Лекер сделал два резких шага вперед, но наткнулся на что-то и отлетел назад. Невидимая в темноте, на высоте человеческой груди от стены к стене была натянута проволока. Прежде чем Лекер успел восстановить утерянное равновесие, погас свет. Пьяный пришел в бешенство. С громким криком он бросился вперед и разорвал проволоку, но наткнулся на другую такую же невысоко от пола и упал. -- Зажги свет, гнусный вор! -- закричал он, вскакивая на ноги и переходя на "ты". -- Ты обкрадывал меня годами, старый дьявол! Я подниму шум, Малпас! Или ты заплатишь мне, или я подниму шум! -- Уже третий раз вы угрожаете мне. Голос раздался позади него... Лекер быстро обернулся и выстрелил. При мгновенной вспышке пороха он увидел кравшуюся к вы-. ходу фигуру. Вне себя от гнева он выстрелил снова. -- Зажгите свет, зажгите свет! -- кричал он. Внезапно дверь раскрылась, и Лекер увидел, как фигура тихонько выскользнула из комнаты. Уже в следующее мгновение он был на лестнице, но старик исчез. Куда он делся? Лекер увидел другую дверь и бросился к ней. -- Выходи! -- заорал он. -- Выходи ко мне, старый Иуда! Раздался металлический звук, и дверь комнаты, из которой он только что вышел, закрылась. Ряд ступеней вел наверх. Лекер поставил ногу на первую ступеньку и остановился в ожидании. Он вспомнил, что все еще держит в руке маленький кожаный мешочек, который вынул из кармана, когда вошел в комнату. В ужасе, что придется уйти ни с чем, он застучал кулаками в закрытую дверь, за которой, по его мнению, скрывался старик. -- Эй, выходите, Малпас! Я больше не буду шуметь. Я просто был пьян немного. Ответа не последовало. -- Малпас, я сожалею о происшедшем. Тут Лекер увидел, что у его ног лежит какой-то предмет, и нагнулся, чтобы поднять его. Это был прекрасно сделанный, раскрашенный восковой подбородок, который держался на резиновой ленте, теперь порванной. Вид странной находки рассмешил его, и он громко расхохотался. -- Слушайте, Малпас, я нашел часть вашего лица, -- прокричал он. -- Выходите, а то я покажу этот странный подбородок полиции. Может быть, она захочет разыскать вас самого. Ответа не последовало, и, все еще смеясь, Лекер спустился с лестницы и попытался открыть входную дверь. Ручки на двери не оказалось, а замочная скважина была такая маленькая, что, поглядев в нее, он ничего не смог различить. -- Малпас! Его громкий голос отозвался эхом в пустых комнатах наверху. С проклятием Лекер бросился обратно. Он уже почти достиг первой площадки, когда услышал наверху странный шум. Подняв голову, Лекер с ужасом увидел, что на него падает нечто черное и тяжелое. Увернуться было невозможно. Еще миг, и тело Лекера скатилось с лестницы и застыло неподвижной массой. II. Ожерелье королевы Риэны В американском посольстве начинался бал. Перед входом в особняк протянулся полосатый тент, красный ковер сбегал со ступеней до самой мостовой. Уже целый час блестящие лимузины привозили важных и знатных гостей, толпа которых заполняла гостиные и залы. Когда вереница машин поредела, из подъехавшего большого автомобиля вышел толстый человек с добродушным лицом и медленно прошел сквозь толпу зевак. Дружески кивнув охранявшему вход полисмену, он вошел в дом. -- Полковник Джеймс Бугвил, -- бросил он лакею, направляясь" в зал. -- Простите! Красивый молодой человек во фраке любезно взял его под руку и повел в маленькую переднюю, где был устроен буфет и где пока еще было пусто. Полковник Бутвил, пораженный этой фамильярностью, поднял брови. Все его лицо, казалось, говорило: "Вы мне совершенно незнакомы, но вы, вероятно, один из этих чудаков американцев, и поэтому мне придется терпеть ваше общество". -- Нет, -- медленно сказал незнакомец. -- Нет? -- Брови полковника уже не могли подняться выше, поэтому он изменил выражение лица и нахмурился. -- Нет, конечно, нет. Улыбающиеся серые глаза насмешливо смотрели в глаза Бутвилу. -- Мой дорогой американский друг, -- начал полковник, стараясь высвободить свою руку. -- Я, право, не понимаю... вы, наверное, ошиблись. Незнакомец медленно покачал головой: -- Я никогда не ошибаюсь, и вы так же, как и я, англичанин, ведь ваша речь просто пародия на американское произношение. Мой бедный Слик, ваша игра слабовата! Слик Смит раздраженно вздохнул. -- Любой американский гражданин имеет право нанести визит своему послу. Что же тут плохого, капитан? Я получил приглашение, и, раз посол хочет видеть меня среди своих гостей, вас это совершенно не касается. Капитан Дик Шеннон тихо рассмеялся: -- Он совсем не хочет видеть вас, Слик. Ему было бы крайне неприятно узнать, что ловкий английский мошенник находится в такой непосредственной близости с бриллиантами, стоимость которых превышает миллион долларов. Может быть, он был бы рад увидеть полковника Бутвила девяносто четвертого кавалерийского полка и пожать ему руку здесь, в Лондоне, но ему совершенно не нужен Слик Смит -- знаменитый похититель драгоценных камней. Хотите что-нибудь выпить перед уходом? Слик снова вздохнул: -- Вот это, -- лаконично сказал он, указывая на одну из бутылок. -- Вы ошибаетесь, если думаете, что я здесь по этому делу. В самом деле, капитан, любопытство -- мой порок, и я очень хочу увидеть ожерелье королевы Риэны. Может быть, я увижу его в первый и последний раз в жизни. Меньше воды, пожалуйста, побольше виски! Он мрачно посмотрел на стакан в своей руке, прежде чем одним залпом проглотить его содержимое. -- В общем, я даже рад, что вы выследили меня. Приглашение я получил через одного моего друга, и все же для меня было совсем небезопасно являться сюда. Но я любопытен, и у меня проклятая страсть к сыску. У каждого человека свои маленькие слабости, Шеннон. Даже у сыщика. -- Да, даже у сыщика, -- согласился Шеннон. -- Некоторые любят предаваться мечтам о том, как им, например, истратить миллион, -- продолжал Слик, -- а я, отдыхая от дел, мечтаю распутывать страшные тайны и хотел бы походить на Стормера, этого ловкого сыщика, грозу воров, который предупредил вас обо мне. Действительно, первые сведения о Слике Шеннон получил от главы знаменитого сыскного агентства. -- Так, значит, мы встретились здесь как товарищи по ремеслу, а не как сыщик к,.. -- спросил Дик. -- Да договаривайте уж -- вор, не бойтесь оскорбить меня, -- улыбнулся Слик. -- Да, сегодня я сыщик. -- Но бриллианты королевы? Слик тяжело вздохнул: -- Они обречены. Но я хотел бы знать, как им удастся взять их. В этом деле замешана целая шайка, и очень ловкая, но вы же не ждете, чтобы я назвал вам их имена? Если вы рассчитываете на это, то ошибаетесь. -- Они здесь, в посольстве? -- быстро спросил Дик. -- Я не знаю и поэтому пришел сюда. Меня это дело интересует не как профессионала, а скорее как исследователя: я люблю наблюдать людей за работой. Можно многому научиться. Шеннон на минуту задумался. -- Подождите здесь и не заглядывайтесь, пожалуйста, на это серебро, -- сказал он, оставляя Слика, возмущенного таким намеком. Пробираясь сквозь толпу, Шеннон шел по залам, и наконец увидел посла, разговаривавшего с высокой женщиной. Именно ее в этот вечер Шеннон должен был охранять на посольском балу. Шею женщины украшала длинная цепь, сверкавшая и переливавшаяся искрами при малейшем движении. Обернувшись к гостям, капитан заметил молодого человека с моноклем в глазу, оживленно беседовавшего с одним из секретарей посольства. Шеннон незаметно подозвал его. -- Стил, здесь находится Слик Смит. Он предупредил меня, что готовится попытка украсть ожерелье королевы. Не отходите от нее и заставьте кого-нибудь из служащих посольства проверить список гостей, после чего сообщите мне, кого из присутствующих нет в списке. Шеннон вернулся к Слику, который приканчивал третий стакан виски. -- Послушайте, Слик, зачем вы пришли сюда, если знали, что сегодня ночью готовится это ограбление? Если даже вы не замешаны в нем, вас могут заподозрить. -- Конечно, я уже думал об этом, -- ответил Слик, -- и потому испытываю беспокойство. Этому новому слову я научился совсем недавно. Из комнаты, в которой они находились, видна была входная дверь. Гости все еще съезжались, и среди прочих в посольство вошел высокий человек средних лет в сопровождении молодой женщины такой ослепительной красоты, что даже равнодушный Слик встрепенулся. Но пара исчезла из виду прежде, чем Дик Шеннон успел разглядеть их внимательнее. -- Какая красавица! Но Мартина Элтона нет, и она всюду появляется с Лэси. -- С Лэси?.. -- Да, с Лэси Маршалтом. Он -- миллионер, из тех людей, которые умеют устраивать свою жизнь. Вы знаете эту даму, капитан? Дик кивнул головой. Все знали Дору Элтон. Она принадлежала к высшему обществу, показывающемуся на премьерах, избранных вечерах и в ультрамодных клубах. Но Лэси Маршалта он знал только понаслышке. -- Да, она красавица, -- повторил Слик, восторженно покачивая головой. -- Замечательная красавица! Если бы она была моей женой, я не разрешил бы ей шнырять всюду с Лэси. Да, сэр. Но, увы, это принято теперь в Лондоне. -- Так же, как и в Нью-Йорке, Чикаго, Париже, Мадриде, Багдаде, -- улыбнулся Шеннон. -- Ну а теперь... -- Вы хотите, чтобы я ушел? Вы испортили мне вечер, капитан! Я пришел сюда для развлечения. Но я никогда не приехал бы сюда, если бы знал, что вы здесь. Дик проводил его до дверей и подождал, пока не отъехал нанятый им автомобиль, затем вернулся в зал. Один из гостей, зашедший случайно в пустые коридоры посольства, увидел человека, который сидел в кресле и читал, покуривая трубку. -- Простите, -- сказал вошедший, -- я, кажется, заблудился. -- Очевидно, -- холодно ответил читающий. Гость с невинным видом поспешил удалиться, недоумевая, почему неизвестный человек сидит как раз под электрическим распределительным щитом, регулировавшим освещение всего дома. Дик ничего не упускал из виду. В час ночи, к большому облегчению Дика, королева отбыла, наконец, в отель у Бекингемских ворот, где остановилась инкогнито. Шеннон стоял в тумане с непокрытой головой до тех пор, пока не исчезли из виду фонари ее автомобиля. Около шофера сидел вооруженный сыщик, и капитан не сомневался, что королева благополучно прибудет в отель. -- Вы успокоились, Шеннон? Улыбающийся посол слушал доклад с таким же облегчением, с каким сыщик его делал. -- Я слышал от моих служащих, что готовится нападение, но большей частью такие слухи не оправдываются. Дик сел за руль своего длинного открытого автомобиля и поехал в Скотланд-Ярд. Он двигался очень медленно из-за густого тумана. Минуя Вестминстерское аббатство, Дик услышал громкие удары башенных часов, медленно свернул на набережную и затем въехал в ворота Скотланд-Ярда. -- Распорядитесь, чтобы машину поставили в гараж, -- приказал он дежурному полисмену. -- Я пойду домой пешком -- это безопаснее. -- Вас спрашивал инспектор, сэр! Он отправился сейчас на набережную. -- Прекрасная ночь для прогулок, -- улыбнулся Дик. -- Полиция разыскивает труп человека, которого сегодня ночью сбросили в реку, -- последовал неожиданный ответ. -- Сбросили? Вы хотите сказать, он упал в реку? -- Нет, сэр, его бросили. Полицейский патруль проезжал в лодке по Темзе вдоль набережной, когда туман еще не был таким густым, и видел, как какого-то человека сбросили через перила. Сержант дал свисток, но вблизи не было полисменов, и убийца скрылся. Сейчас разыскивают труп. Инспектор велел мне доложить о случившемся, когда вы приедете. Дик Шеннон не раздумывал долго. Он забыл, что минуту назад мечтал об отдыхе у горящего камина в своей уютной квартире. Он перешел широкую набережную и направился вдоль каменного барьера. Туман казался совершенно черным, и изредка раздавался унылый вой сирен с пароходов, где усталая команда боролась с темнотой. Наконец он наткнулся на группу людей. Инспектор Узнал его только вблизи и тотчас подошел к нему. -- Это убийство. Только что нашли труп. -- Он утонул? -- Нет, сэр. Человек был убит, а затем сброшен в воду. Если вы спуститесь по этим ступеням, вы увидите его. -- Когда это случилось? -- В девять часов вечера. А сейчас уже два часа ночи. -- Шеннон спустился по скользким ступеням. Из тумана показались неясные очертания лодки, и при свете карманных фонарей он увидел лежавшее на дне ее темное неподвижное тело. -- Мы бегло обыскали его, -- сказал один из членов патруля. -- Карманы у него пусты. Но его легко можно будет опознать: у него шрам на щеке до самого подбородка. -- Да, -- произнес Дик, -- надо будет потом еще раз обыскать его. Он вернулся в Скотланд-Ярд в сопровождении инспектора, В комнате царило большое оживление. В его отсутствие в Скотланд-Ярде узнали новость, которая взбудоражила и подняла на ноги всех сыщиков. Автомобиль королевы Риэны в темном месте подвергся нападению. Сопровождавший его сыщик был убит, и ожерелье королевы словно растаяло в тумане. Оно исчезло бесследно. III. Одри -- Петр и Павел проданы по четыре шиллинга каждый, -- докладывала старая миссис Граффит, рассматривая близорукими глазами деньги, которые она клала на стол. -- Гарриет, Марта, Дженни, Елизавета и Хольга... -- Ольга, -- поправила ее девушка, сидевшая у стола с карандашом в руках. -- Надо уважать даже кур. Каждая из них обошлась мяснику, мистеру Грибсу, в полкроны. Но нехорошо давать курам христианские имена. Одри Бедфорд не слушая принялась за подсчет: -- Вместе с деньгами, вырученными за обстановку, получите тридцать семь фунтов десять шиллингов. Как раз хватит уплатить человеку, смотревшему за курами, и ваше жалованье. Остальное будет мне на поездку в Лондон. -- Собственно говоря, -- слезливо начала миссис Граффит, - мне следует больше. Я служила у вас с тех пор, как умерла ваш; бедная мать, и столько сделала для вас! А теперь вы меня выбрасываете, и мне придется жить у моего старшего сына. -- Вы должны быть счастливы, что у вас есть сын, -- спокойно заметила Одри. -- Что, если бы вы дали мне один фунт на счастье? -- На чье счастье? Не на мое же, во всяком случае, -- рассмеялась девушка. -- Не прикидывайтесь глупой, миссис Граффит Вы работали у меня, постоянно разоряя мое предприятие. Птицеферма никогда не будет выгодным делом, если заведующая тайком распродает яйца. Я открыла это недавно и высчитала, что вы зарабатывали на этом около сорока фунтов в год. -- Меня никто еще не называл воровкой, -- заголосила старая женщина, у которой затряслись руки. -- Я знала вас еще ребенком, а теперь вынуждена выслушивать от вас, что я воровка. Она зарыдала, уткнув лицо в носовой платок. -- Не плачьте, -- успокоила ее Одри. -- Этот дом и так очень сырой. -- Куда вы поедете, мисс? -- спросила миссис Граффит, внезапно успокоившись и тактично прекратив разговор о своей честности. -- Я не знаю... наверное, в Лондон. -- У вас там есть родственники, мисс? Миссис Граффит надеялась, что бывшая владелица фермы сообщит ей что-нибудь о своих планах. Эти Бедфорды были всегда такими скрытными. -- Пусть это вас не заботит. Принесите мне чашку чаю и приходите за своим жалованьем. -- Но Лондон -- это такое ужасное место, -- продолжала миссис Граффит, качая головой. -- Убийства и самоубийства, кражи и грабежи. Прошлой ночью ограбили даже иностранную королеву. -- Неужели? -- рассеянно сказала Одри. Она думала о том, что случилось с шестью цыплятами, о которых миссис Граффит забыла упомянуть. -- Украли бриллианты, которые стоят тысячи и тысячи, -- продолжала та. -- Почему вы не читаете газет, мисс? Вы много теряете от этого. -- Так как мы заговорили о воровстве, -- мягко сказала Одри, -- то скажите мне, что случилось с Розой, Гвендолен и Бертой? -- Ах, с ними? -- Миссис Граффит немного смутилась. -- Разве я не дала вам денег? Я, наверное, потеряла их. -- Не волнуйтесь, я позову полисмена, и он, конечно, найдет их, -- сказала Одри. Миссис Граффит мгновенно нашла деньги. Старуха ушла в низенькую кухню. Одри огляделась вокруг. Стул, на котором обыкновенно сидела у огня ее мать, Одри сожгла, и одна обгорелая ножка еще торчала из камина. Нет, здесь не было ничего, с чем бы ее связывали нежные воспоминания. Отца своего она никогда не знала, и миссис Бедфорд никогда не говорила о нем. Он был плохим человеком и заставил свою жену, привыкшую к лучшей жизни, прозябать в бедности и лишениях. -- Он умер, мама? -- часто спрашивала девочка. -- Надеюсь, -- гласил холодный ответ. Ее сестра Дора никогда не задавала таких неудобных вопросов, она была старше и походила на мать своей холодной, расчетливой натурой. Миссис Граффит принесла чай, сосчитала свои деньги и начала прощаться. -- Я хочу поцеловать вас перед отъездом, -- проговорила она. -- Я дам вам лишний шиллинг, чтобы вы этого не делали, -- поспешно сказала Одри, и миссис Граффит взяла шиллинг. Одри прошла через маленький голый садик, открыла калитку и направилась к кладбищу, где, сложив руки, молча постояла около могилы матери. -- Прощай, -- тихо сказала она и с сухими глазами вернулась в дом. Начало и конец! Но она не жалела ни о чем и ничему не радовалась. Ящик с книгами был уже отправлен на вокзал. Одри не думала о будущем. Она была очень образованна, много училась, много читала, проводя за книгами долгие вечера, в то время, по мнению миссис Граффит, как ей следовало бы заняться рукоделием. -- Времени хоть отбавляй! -- проворчал возница деревенского омнибуса, бросив ее чемодан внутрь темной, затхлой повозки.-- Если бы не эти сумасшедшие автомобили, я ехал бы быстрее, но в наши дни нужно ехать осторожней. Это были пророческие слова. Девушка собралась уже войти в омнибус, когда появился какой-то незнакомец средних лет, с довольно почтенной внешностью. Он походил на адвоката. -- Простите, мисс Бедфорд. Меня зовут Виллит. Я хотел бы поговорить с вами вечером, когда вы вернетесь. -- Я не вернусь больше, -- ответила она. -- Разве я должна вам что-нибудь? Одри всегда спрашивала так у вежливых незнакомцев, и они обыкновенно говорили "да", так как миссис Граффит имела плохую привычку покупать в кредит. --Г-мм Нет, мисс. Вы говорите, что не вернетесь? Не можете ли вы сообщить мне свой новый адрес? Я должен увидеть вас по одному очень важному делу. Он был заметно взволнован. -- Я не могу сообщить своего адреса. Но дайте мне ваш, и я напишу вам. Человек старательно вычеркнул на своей визитной карточке название фирмы и написал там адрес. -- Эй, слушайте, мисс! -- закричал возница. -- Если вы будете долго разговаривать, то опоздаете на поезд. Она поспешно вошла в омнибус и плотно закрыла дверцы. Катастрофа произошла на перекрестке двух улиц. Дик Шеннон быстро ехал по дороге и слишком быстро повернул за угол. Задние колеса его машины лишь слегка занесло в сторону, но последовавшее за этим столкновение не было легким. Задняя часть автомобиля столкнулась с деревенским омнибусом, тщетно старавшимся этого избежать, и снесла одно из его задних колес, лишив его, таким образом, возможности сдвинуться с места. Одри была единственной пассажиркой, и не успела она выйти из омнибуса, как Дик, сняв шляпу, предстал перед ней. Его красивое лицо выражало испуг и сожаление. -- Я ужасно жалею о случившемся. Надеюсь, вы не ранены? Она показалась ему лет семнадцати, на самом же деле ей было на два года больше. Она была скромно одета, ее длинное пальто носило следы переделки, и даже меховой воротничок у шеи был истерт и поношен. Но он этого даже не заметил. Дик внимательно смотрел на прекрасное лицо девушки и не мог понять, заключалось ли ее очарование в линии бровей или в выражении глаз, в безукоризненной линии губ или в нежной окраске ее кожи. Он боялся, что она заговорит и своими словами рассеет это впечатление. -- Нет, я не ранена, но я немного испугалась. К тому же я опаздываю на поезд. -- Она с огорчением посмотрела на сломанное колесо. Голос девушки рассеял его опасения. Эта принцесса в лохмотьях говорила как леди. -- Вы направляетесь на железнодорожную станцию? Это мне по дороге, но даже если бы и не было по дороге, я должен прислать кого-нибудь на помощь этому бедному малому. Возница, о котором он говорил в таких соболезнующих выражениях, спустился с козел. Его седая борода намокла от дождя, а маленькие глазки сердито блестели. -- Почему вы не смотрите, куда едете? -- начал он с упреков. -- Разве вам мало дороги? Дик расстегнул пальто и достал бумажник: -- Вот моя карточка, казначейский билет и мои глубокие извинения. Возница подозрительно взял деньги и карточку. -- Я вам пришлю подмогу из Барнгема, -- сказал Дик. -- А теперь, мисс, не решитесь ли вы поехать со мной в моем автомобиле? -- Конечно, -- согласилась она с улыбкой и, взяв из омнибуса свой чемодан, пересела в автомобиль. -- Я тоже еду в Лондон, -- сказал Дик, -- но не осмеливаюсь, предложить довезти вас до места назначения, хотя это сэкономило бы вам плату за проезд. Вначале она не ответила. Но потом объяснила: -- Я поеду поездом. Вероятно, сестра будет меня встречать на вокзале. В ее словах не звучало большой уверенности. -- Вы жили здесь поблизости? -- В Фонтвиле, -- сказала она. -- У меня там был домик. До смерти моей матери он принадлежал ей... У вас никогда не было птицефермы? Дик удивленно покачал головой. -- Это невыгодное предприятие, -- продолжала она. -- Миссис Граффит, которая вела у меня хозяйство и присваивала всю мою выручку, находила, что куры изменились к худшему после войны и не давали дохода. Он рассмеялся. -- И вы ликвидировали свое дело? Она несколько раз кивнула головой. -- Я не могу сказать, что продала дом: он давно был продан по частям за долги. Это вовсе не так грустно, как кажется. Дом был уродливый и старый, с темными углами, в которых можно было стукнуться лбом, с запахами, оставшимися после бесчисленных поколений владельцев, которые жили в нем со времени его основания. Крыша протекала, и ни одно окно не закрывалось. Я даже сочувствую людям, которым он достался. -- Как хорошо, что у вас есть сестра, которая встретит вас на вокзале, -- сказал Шеннон. Считая, что ей только семнадцать лет, он относился к ней немного покровительственно. -- Да, -- подтвердила она без особого энтузиазма.-- Мы уже в Барнгеме, не так ли? -- Да, мы уже в Барнгеме, -- согласился он, и через несколько минут остановил машину у вокзала. Они вышли из автомобиля. Он взял поразительно легкий багаж девушки и проводил ее до перрона, где решил остаться до прихода поезда. -- Ваша сестра живет в Лондоне? -- Да, на Керзон-стрит. Она сама поразилась, что сообщила ему это. Никто в окрестностях даже не знал, что у нее была сестра. Дик скрыл свое удивление. -- Она служит там? -- Нет. Она -- миссис Мартин Элтон, -- к собственному удивлению произнесла Одри. -- Не может быть! -- пораженный воскликнул он. Вдали показался поезд, и он поспешно отправился купить ей в дорогу несколько журналов. -- Это очень мило с вашей стороны мистер?.. А меня зовут Одри Бедфорд. --Я запомню это, -- улыбнулся он, -- я прекрасно запоминаю имена. Меня зовут Джексон. Он постоял, провожая поезд глазами, пока не скрылись из виду тусклые красные огни заднего вагона. Потом он медленно вернулся к своему автомобилю и поехал в ближайший полицейский участок, чтобы сообщить о столкновении с омнибусом. Миссис Мартин Элтон была ее сестрой! Если бы он назвал свое настоящее имя, и она, приехав на Керзон-стрит, сообщила бы красавице Доре о том, что встретилась с капитаном Ричардом Шенноном, покой дома Элтонов был бы нарушен. На то существовала серьезная причина. Дик Шеннон прилагал все усилия, чтобы раскрыть ловкие проделки хитрой аферистки Доры Элтон. IV. Достопочтенный Лэси Маршалт В прежние годы Лэси Маршалт был сенатором, членом законодательного совета в Южной Африке, где его из вежливости называли достопочтенным, что служило его слуге, Тонгеру, поводом к тайным насмешкам. В это пасмурное утро Лэси Маршалт принял ванну и вышел в свой кабинет, одетый только в брюки и шелковую рубашку, плотно облегавшую его мускулистое тело. Он походил скорее на авантюриста, чем на богача, владельца роскошного дома на Портмен-сквер. Лэси постоял некоторое время у окна, глядя на площадь. После тумана начался дождь. Он всегда шел в Англии -- печальный, долгий дождь, похожий на меланхолическую женщину. Маршалт с тоской подумал о своем купающемся в солнце доме в Майзенбурге, о широком, длиной в целое лье, пляже и о синем море в Фелсби, о размерах своего виноградника, сбегающего со склонов Констанции. Кто-то тихо постучал в дверь. Лэси резко обернулся: -- Войдите! Дверь открылась, и появился его старый камердинер со своей обычной хитрой улыбочкой. -- Получите почту, -- бесцеремонно сказал он и положил письма на маленький письменный стол. -- Говорите "сэр", -- проворчал Лэси, -- вы опять выходите за рамки дозволенного. Тонгер сморщил в усмешке одну сторону своего лица. -- А я как раз опять собираюсь в них войти, -- просто заявил он. -- Тем лучше: всего за четверть того, что я вам плачу, я мог бы нанять в Лондоне сотню камердинеров -- и помоложе, и раз в двадцать получше, -- с угрозой сказал хозяин. -- Боюсь, что они не стали бы делать для вас того, что делаю я, -- сказал Тонгер, -- и вы не смогли бы им так доверять. Преданность купить невозможно. Я когда-то читал об этом в одной книжке. Лэси Маршалт взял одно письмо, оно было в голубом тисненом конверте и надписано рукой явно безграмотного человека. Вскрыв конверт, Лэси прочитал: "О. И. терпит крушение". Подписи не было. Миллионер что-то проворчал и протянул письмо камердинеру. - Пошлите ему двадцать фунтов, -- сказал он. Тонгер, нисколько не колеблясь, прочел этот клочок бумаги. -- Терпит крушение? -- размышлял он вслух. -- Хм! Он умеет плавать? Лэси свирепо посмотрел на него. -- Что вы имеете в виду? -- не выдержал он. -- Конечно же, он умеет или умел плавать. Плавать, как морж. Ну что? -- Ничего. Лэси долго и сурово смотрел на него. -- Мне кажется, что иногда вам следует быть немного сообразительнее. Взгляните-ка на этот конверт. На нем почтовая марка Маджестфонтейна. Такая же была и в прошлый раз. Почему он пишет оттуда, за сотни и сотни миль от Кейптауна? -- Может быть, по недомыслию, -- предположил Тонгер. Он положил клочок бумаги себе в карман жилета. -- Почему бы вам не перезимовать в Кейпе, bass (южноафриканское обращение к хозяину)? -- спросил он. -- Я предпочитаю провести зиму в Англии. Маршалт начал одеваться, но что-то в его голосе привлекло внимание слуги. -- Я хочу вам кое-что сказать, Лэси: ненависть -- это страх. Тот уставился на него. -- Что это значит? -- Я хочу сказать, что нельзя ненавидеть человека, не боясь его, и такой страх обостряет ненависть. Если нет страха, то это, пожалуй, будет презрение, а не ненависть. Маршалт продолжал одеваться перед зеркалом. -- Это вы тоже вычитали из книги? -- Нет, это мое собственное мнение, -- ответил Тонгер, взяв жилет своего хозяина и делая вид, что чистит его мягкой щеткой. -- Вы не знаете, Лэси, кто живет в соседнем доме? Я давно хотел спросить об этом. Его зовут Малпас или что-то в этом роде. Говорят, что он сумасшедший. Живет один, без слуг, и сам делает всю работ) по дому, где шесть квартир. И он не хочет сдавать их. Лэси Маршалт проворчал через плечо: -- Вы, кажется, все узнали сами, зачем вы спрашиваете меня? Тонгер рассеянно потер свой нос: -- А вдруг это он? Хозяин резко обернулся к нему: -- А ну-ка, убирайтесь отсюда, старый сплетник! Но Тонгер не испугался гнева хозяина и спокойно повесил жилет на спинку стула. -- Вас ожидает частный сыщик, за которым посылали, -- сказал он. Лэси выругался. -- Почему же вы раньше не сказали мне? -- закричал он. -- Вы становитесь невозможным, Тонгер. Я скоро выгоню вас. Не смейте улыбаться! Позовите его сюда! Бедно одетый человек, который вскоре вошел, поклонился с почтительной улыбкой. -- Вы можете идти, Тонгер, -- проворчал Маршалт. Тонгер медленно вышел. -- Ну? -- Я нашел ее, -- сказал сыщик и, вынув бумажник, достал фотографию, которую передал миллионеру. -- Да, это она, -- кивнул тот, -- но ее легко было найти, зная название деревни. Кто она? -- Одри Бедфорд. -- Бедфорд? Вы уверены в этом? -- поспешно спросил Маршалт. -- Ее мать тоже живет там? -- Ее мать умерла пять лет тому назад, -- ответил сыщик. -- Есть еще одна дочь? Сыщик покачал головой. -- Насколько я знаю, она была единственной дочерью. Я достал также фотографию ее матери, снятую в тринадцатом году. Он вынул плоский пакет и развернул бумагу, в которую она была завернута. Лэси Маршалт поднес фотографию к окну. -- Это она, -- сказал сыщик. -- Боже! Это замечательно. Когда я увидел девушку... я знал... Это был инстинкт! Он прервал себя на полуслове. -- Вы знаете ее, сэр? -- Нет! -- Ответ был отрывистый, почти грубый. -- Чем она занимается? Она живет одна? -- Да, почти! Она держала старую служанку, помогавшую ей в работе на ферме. Вчера Одри Бедфорд уехала в Лондон. По слухам, она распродала все, чтобы уехать. Миллионер стоял в своей излюбленной позе у окна, глядя на улицу. Его решительное, словно высеченное из камня лицо было, лишено всякого выражения. Все складывалось удачно! "Ненависть -- это страх", -- повторил он про себя слова Тонгера. -- Красивая девушка, не правда ли? -- Да, -- подтвердил сыщик. -- Она показалась мне необыкновенно красивой. Лэси проворчал что-то в ответ. -- В Фонтвиле у меня были неприятности, -- неуверенно начал сыщик. -- Я не думаю, чтобы эта история могла иметь какие-нибудь последствия, но все же должен предупредить вас, что нам, частным сыщикам, гораздо легче работать, выдавая себя за официальных. В гостинице меня приняли за сыщика из Скотланд-Ярда, который разыскивает вора, укравшего цыплят. -- В этом нет ничего плохого, мистер Виллит, -- с холодной, улыбкой ответил Маршалт. -- Конечно, нет, -- ответил Виллит, -- но, к несчастью, капитан; Шеннон остановился в гостинице, чтобы сменить испорченную шину. -- Кто это -- Шеннон? -- Если вы его не знаете, то не ищите знакомства с ним, -- отве-тил Виллит. -- Он один из лучших агентов Скотланд-Ярда, новый комиссар. До сих пор комиссары не обладали такими полномочиями, даже не имели права ареста. Шеннона перевели из Индии, потому что здесь недавно было несколько скандалов -- случаев взяточничества. Он дал мне изрядную нахлобучку за то, что я выдал себя за официального сыщика. Ну и язык у него... Лучше ему не попадаться. -- Он не узнал, кого вы разыскивали? Сыщик покачал головой: -- Нет. Это единственное, что ему не удалось узнать. Он теперь весь поглощен розысками исчезнувшего ожерелья королевы Риэны. Лэси, по-видимому, не слушал его. Он думал о девушке и о представившихся ему возможностях. -- И вы допустили, чтобы она уехала, не сообщив своего адреса? Узнайте его непременно! Разыщите ее и познакомьтесь с ней Вы можете выдавать себя за делового человека, можете предложить ей службу. Одолжите ей денег, сколько ей будет нужно. Но только не напугайте ее. Он достал из своего бумажника несколько кредитных билетов скомкал их и бросил в протянутую руку. -- Привезите ее сюда обедать в один из ближайших вечеров. А затем вас якобы вызовут по телефону. Виллит внимательно поглядел на него и нерешительно покачал головой. -- Не знаю, право... это уже не по моей части... -- Я хочу поговорить с ней, хочу сообщить ей то, чего она не знает. Я заплачу вам пятьсот фунтов. Сыщик замигал глазами. -- Пятьсот фунтов? Я постараюсь... Оставшись один, Лэси вернулся к окну и принялся снова глядеть на улицу. "Ненависть -- это страх". Он всегда хвастал, что ничего не боится. Безбоязненно и безжалостно шел он к своей цели по растоптанным человеческим сердцам. Во всех частях света были женщины, которые проклинали его имя и память о нем, ожесточенные люди, которые день и ночь мечтали о мести, но он их не боялся Его ненависть к Дэну Торрингтону была только ненавистью. Так он успокаивал себя, но глубоко в тайниках его души горели слова его старого слуги, и он не мог их забыть: "ненависть -- это страх". V. Философ Слик -- Ничего страшного, -- сказал Шеннон, осматривая автомобиль. -- Произошло столкновение? -- спросил Стил, его помощник. -- Да, очень приятное, самое приятное, какое только могло быть! Они вошли в дом и попали в узкий коридор, который вел в квартиру Дика. -- Нет, я ждал недолго, -- говорил Стил, пока Дик отпирал дверь своей гостиной. -- Я знал, что вы скоро вернетесь. Вы видели того человека? -- Да, -- ответил Шеннон. После небольшого колебания он спросил: -- Стил, вы знаете что-нибудь о родственниках Доры Элтон? -- Я даже не знал, что они у нее есть, -- ответил тот. -- Может быть, Слик знает. Я велел ему прийти в шесть часов. Добралась ли она благополучно до города... -- Кто? -- удивленно спросил Стил. Комиссар немного смутился. -- Я думал об... одной особе, -- коротко ответил он и переменил разговор. -- Труп опознали? Стил отрицательно покачал головой: -- Человек этот издалека, вероятно, из Южной Африки, -- ответил он. -- Он носил туземную обувь, которая очень распространена среди буров, а табак в его кисете, несомненно, происходит из Магальесбурга. Здесь такого табака нет. Возможно, он пробыл в Англии некоторое время, но, вероятнее всего, он приехал недавно. "Булувайо" и "Белмор Касл" прибыли на прошлой неделе, и, надо полагать, он приехал на одном из этих кораблей. Это единственные суда, которые пришли из Южной Африки за последние две недели... Тот человек ничего не знал о пропавших бриллиантах королевы? -- Ничего. Он уверяет, что поссорился с Элтоном некоторое время тому назад и больше с ним дел не имел. Он больше говорил намеками. Погруженный в свои мысли, Дик уставился на стол и внезапно произнес: -- Я надеюсь, что сестра встретила ее на вокзале. Стил внимательно посмотрел на него. -- Чья сестра, сэр? -- спросил он, и на этот раз Дик рассмеялся. -- Наверное, встретила, -- продолжал он развивать свод мысль, -- встретила хотя бы для того, чтобы помешать ее приезд на Керзон-стрит и отвезти ее в какой-нибудь отель. Стил начал понемногу понимать: -- Я вижу, вы говорите об Элтонах? -- Да, я говорю об Элтонах и еще кое о ком, -- подтвердил Дик Шеннон. -- Но это другое лицо вам неинтересно. Вы следит за домом? -- Элтонов? Конечно, но мы должны быть очень осторожны: Это ловкая банда. Дик закусил губу. -- Если я не ошибаюсь, то сегодня ничего не произойдет до без четверти девять. В этот час ожерелье королевы