Ричард Пратер. Кинжал из плоти --------------------------------------------------------------- © Copyright Richard S. prather "Dagger of Flesh" © Copyright MCMLII, Falcon Books, Inc. 1956 © Copyright Сергей Трофимов (cry-on(а)inbox.lv), перевод WWW: http://www.tarranova.lib.ru │ http://www.tarranova.lib.ru Date: 14 Aug 2003 --------------------------------------------------------------- АННОТАЦИЯ Чудесный супертриллер Ричарда Пратера, раскаленный, как алые угли, обжигающий эротизмом, действием и лихим сюжетом. Страстные женщины, холодный расчет, гипноз и в центре всего этого крутой детектив Марк Логан -- предтеча знаменитого Шела Скотта (главного героя последующих романов Пратера). Всего 6.4 авторских листа, но впечатлений -- вагон и маленькая тележка. А в тележке этой вы найдете удивительные подробности о техниках гипноза, способах его наведения и последствиях, которые, как оказывается, можно применять для осуществления дерзких и загадочных преступлений. Мы предлагаем вам девять из восемнадцати глав -- почти половину. За остальной частью просим обращаться к капитану линкора "www.tarranova.lib.ru" -- Андрею Новикову, который объяснит, наведет и поможет. Перевод с английского Сергея Трофимова Глава первая. Она мучительно долго прижималась ко мне, что-то шептала, и ее мягкие губы касались моей шеи. Ни слова о любви, одни непристойности. Но у нее просто не могло быть быть слов о любви. Последняя рябь эмоций дрожью пронеслась по ее плоти. Она расслабилась, отвернулась от меня и тихо лежала, разметав темные волосы по подушке. Ее длинное тело казалось таким же белым, как простыня. Без малейшего следа неловкости от своей наготы она откинулась на спину и посмотрела на меня темными глазами. Ей нечего было сказать. Мы вообще редко говорили о чем-то. Ее глаза закрылись, и через мгновение она заснула. Неделю назад мы встретились в баре на одном из бульваров Лос-Анджелеса. После первых многозначительных взглядов и слов все обрело смысл -- такой же ясный и острый, как кинжал, извлеченный из ножен. Почти автоматически мы пошли ко мне. Так было в первый раз -- и тоже после обеда,-- так было сейчас и будет через неделю, а я по-прежнему ничего о ней не знал. Ее звали Глэдис, возраст около тридцати, замужем. Вот почти и все -- разве что с самого начала она показалась мне немного знакомой, как будто я встречал ее раньше. Она ни словом не обмолвилась о доме и семье. Иногда мне чудилось, что ей под силу говорить только об одном. Наступал вечер, и солнечный свет косо проникал сквозь венецианские шторы соей спальной, забрызгав пушистыми полосами желтых теплых теней ее сочное тело. Я смотрел на обнаженную женщину почти без интереса и с легким отвращением, которое иногда испытываешь к предмету страсти, когда сама страсть уже утолена. Вероятно, к этому примешивалось что-то еще -- она не нравилась мне. Ее тело волновало и возбуждало меня, но на самом деле она мне не нравилась. Глэдис лежала тихо и спокойно. Лишь равномерное дыхание покачивало эти буйные тяжелые линии зрелости. При каждом медленном вдохе теплая крупная грудь чуть вздрагивала, а нежная женственная округлость живота слегка вздымалась и опадала. Даже во сне она казалась жадной и хищной. Глэдис всегда напоминала мне растения, которые хватают жучков и мошек и пожирают их. Я принял душ и почти оделся, когда она проснулась. Глэдис томно, по-кошачьи, потянулась. -- Марк,-- прошептала она,-- я просто умираю от желания. И ничто другое не помогает. -- Ты это уже говорила. Лучше одевайся. Она тихо рассмеялась. -- Зачем тратить время, милый? Иди сюда. -- Уже поздно. -- Нет, не поздно. Я затянул узел на галстуке, затолкал его под воротник, затем пристегнул кобуру и пошевелил плечами в костюме. -- Ну что случилось, Марк? -- Я тебе все сказал. Уже поздно. На моих часах перевалило за шесть. -- Ты никогда не оставалась так долго. -- Хорошо, пусть это будет впервые. -- Нет, не будет. Я подошел и сел на край постели. -- Слушай, Глэдис, тебе прекрасно известно, в чем тут дело. Мне это не по душе. Мне это вообще не нравится. Она подняла левую руку и медленно провела пальцем между своих грудей, а потом по белому холмику живота. -- Значит, тебе это не нравится?-- спросила она, улыбаясь. -- Мне неприятно красть тебя у кого-то, прятаться, не зная, кто ты и где живешь. Я тебе говорил, что чувствую... Я чувствую, что не имею на это права. Она засмеялась. -- Мы взрослые люди. Между нами нет любви, и мы знаем это. Но нам хорошо вместе, правда? -- Я не уверен, Глэдис. Я не уверен, что вообще нравлюсь тебе. Это ее не беспокоило. Она снова засмеялась, приподнялась на локте и посмотрела на меня. -- Ты мне никогда не нравился. Она окинула взглядом мое тело. -- Я даже не могу понять, что нашла в тебе. Какие-то шесть футов дерьма. Темные вьющиеся волосы, коричневые глаза, довольно красивый нос, ямочка на квадратном подбородке, как у Кэри Гранта. Тебе бы следовало быть домоседом, и жаль, что это не так, Марк. Я даже не скажу, что ты интересный. Она положила руку мне на колено, усмехнулась и произнесла сквозь зубы: -- Просто не знаю, что я в тебе нашла. Я тоже усмехнулся в ответ. -- Мне-то, черт возьми, ясно, что ты во мне нашла. А теперь поднимайся, детка, и запихивай себя в штаны. Она встала, но, подойдя, села мне на колени. Я замотал головой. -- Давай серьезно, Глэдис. Тебе пора уходить. -- Мне кажется, я останусь. -- Тогда я спрошу тебя кое о чем. У тебя есть супруг и, откуда мне знать, может, около десятка детей. Неужели муж с тобой не спит? Неужели ты хотя бы иногда не чувствуешь себя мерзкой тварью? -- Ради Бога, Марк. Ты не мог бы забыть на час этого старого козла? Для частного детектива и холостяка ты выдаешь какие-то странные детские замечания. Почему бы тебе не излить эту идиотскую мораль где-нибудь в другом месте? Но если тебе от этого станет легче, давай сходим в воскресенье в церковь. Она замолчала, на ее губах заиграла милая улыбка, и руки обвили мою шею. -- Нет, Марк, больше ничего не говори. -- Ради Бога, Глэдис. Я оттолкнул ее от себя. Она молчала несколько секунд, потом мягко спросила: -- А завтра, Марк? -- Не знаю. Наверное, нет. Даже частные детективы должны когда-то работать. -- Завтра вечером,-- прошептала она.-- Я могла бы выбраться. -- Ты хочешь сказать, выскользнуть тайком, как змея? Она придвинулась ко мне, приподняла мою ладонь и провела ею по своей соблазнительной груди. -- Завтра вечером, Марк? Я колебался, чувствуя, как она прижимается ко мне. -- У нас будут ночь и темнота, Марк,-- пообещала она. И, наконец, отбросив сомнения в своей победе, она вырвала мое "да". Когда Глэдис ушла, я принес из кухни бутылку светлого бакарди, налил добрую порцию в высокий бокал и добавил содовой. Мою совесть терзали мысли о наших встречах. Да, Глэдис влекла меня зрелой, возбуждающей и какой-то темной красотой, но я чувствовал холодные тиски угрызений того, что она называла идиотской моралью. Вот если бы между нами было больше честности и меньше тайн. Меня раздражала эта однобокая скрытность. Глэдис знала обо мне почти все, что можно было знать. Она знала, что я Марк Логан, двадцатидевятилетний детектив, что я раньше был солдатом и однажды дослужился до сержанта, но потом меня трижды разжаловали в рядовые. Ей было известно, что я отдаю предпочтение свиным отбивным и южному жаркому из цыпленка, рому и содовой, красным губам и румбе. А я понятия не имел даже о ее фамилии, не говоря уже о том, чем она занималась и что ей нравилось -- конечно, кроме одной вещи. Да черт с ней, хотя в этом она знала толк. Одним глотком я прикончил остатки в бокале и еще раз послал ее к черту. Завтра -- это другой день, и завтра у меня назначено свидание в конторе на Сприн-стрит. У старого приятеля Джея Вэзера появились какие-то проблемы. Не поручусь за точность деталей, но, по-моему, все началось именно так. Глава вторая. Джей бросил взгляд на часы, словно в любую секунду могло произойти нечто очень важное. До полудня оставалась минута. Он посмотрел на меня, мигая светло-синими глазами. Парень был чем-то напуган и заставлял меня нервничать. Я знал Джея много славных лет, но никогда не видел его таким, как сейчас. Его худощавое лицо вытянулось и потемнело от забот. Он не мог сидеть спокойно, его руки порхали на коленях, и кожаное кресло под ним ходило ходуном. Для мужчины его возраста он выглядел годиков на десять старше. -- Джей,-- сказал я,-- ты дергаешься, словно готов взорваться. Что-нибудь съел на завтрак? Он не сводил глаз с часов на руке. -- Еще минута, Марк. Полминуты. Его голос дрожал от напряжения. Я решил промолчать. Джей позвонил мне полчаса назад и напомнил о встрече, назначенной вчера. Он пришел без десяти минут двенадцать и говорил обо всем кроме того, что действительно хотел обсудить со мной. Джей отвел глаза от циферблата и осторожно взглянул на свое левое плечо. -- Ах ты черт,-- ругнулся он тихо.-- Вот же напасть какая. -- Да что с тобой? -- Марк,-- спросил он.-- Ты видишь его, Марк? Он меня так испугал, что я осмотрел почти всю комнату, но мне по-прежнему не было ясно, о чем он говорил. -- Кого я должен видеть, Джей? Он задержал дыхание, а потом выпустил из рта воздух резким оглушительным выхлопом, чем-то похожим на всхлип. -- Ты не видишь его? Да ты вообще хоть что-нибудь видишь? Я наблюдал людей в истерическом припадке и, как бы ни был сбит с толку, мог поклясться, что в моем кабинете сидит истерик. Конечно, этого я ему не сказал. Я видел Джея, его отражение на полированной поверхности стола. Видел свой небольшой кабинет, кожаные кресла, картотеку, диван -- вот, пожалуй, и все. Но я не заметил ничего такого, чего бы не было здесь минутой раньше. -- Не спеши, Джей, расслабься. Что, по-твоему, я должен видеть? -- Попугая. -- Кого? -- Попугая, Марк. Его действительно нет? У него задрожало лицо. Он готов был сломаться. -- Не ври мне, Марк. -- Послушай, Джей,-- сказал я тихо.-- Мы дружим долгое время. Не дави на меня. Какой еще попугай? -- Тот, что на моем плече. Большой зеленый попугай на моем плече. Думаю, при других обстоятельствах это могло бы показаться забавным. Такие шутки потом обсуждают и, вспоминая, смеются. Но в данную минуту мне было не до смеха. Совсем не смешно смотреть на человека, с которым дружил многие годы, которого любил и уважал; смотреть, сознавая, что он идет вразнос. Не более недели или двух назад я разговаривал с ним в магазине мужской одежды, которым он владел, и Джей был таким же нормальным, как я. Что-то с ним произошло. Я знал только одно -- он не шутит. Джей говорил серьезно. У меня по спине побежали мурашки, и я осторожно спросил: -- А я должен видеть этого попугая, Джей? Он вздохнул, его узкие плечи поднялись и опустились. -- Думаю, что нет. Наверное, нет, Марк. Просто я сошел с ума. -- Не глупи,-- подбодрил его я.-- Расскажи мне все. -- Хорошо. Он прикурил сигарету. Его рука немного дрожала. Джей глубоко затянулся, опять взглянул на левое плечо и быстро отвел глаза. Потом он выпустил облако дыма и произнес: -- Скорее всего ты решишь, что я спятил. Но, Марк, этот попугай здесь... Он слегка кивнул головой влево и отвел взгляд. -- Я вижу и чувствую, что он здесь. А ты... Ты не видишь? Я медленно покачал головой. -- Нет. Но не поддавайся этому, Джей. Я не понимаю... -- И я не понимаю,-- оборвал он меня.-- Если я еще не спятил, то до этого недалеко. Каждый чертовый полдень -- точка в точку. -- То есть не все время? -- Только в полдень. На час. Без всяких отсрочек. Точка в точку -- в полдень... Его голос сорвался, и он потянулся за сигаретой. -- Как долго это продолжается? -- После понедельника каждый день. Сейчас была среда. Значит, Джей носится с этой штукой, чем бы она ни была, три дня. -- Ты говорил кому-нибудь об этом?-- спросил я. Он покачал головой. -- Когда это случилось в первый раз, в понедельник, я работал в магазине. И вдруг -- бац -- эта чертова штука появилась. Я сразу пошел домой. А потом так же внезапно, ровно через час, попугай исчез. Он тряхнул головой. Его лицо сморщилось и выглядело обескураженным. -- Просто исчез, и все. Я не знал, что ему сказать. Мы давно дружили, оставаясь не очень близкими, но достаточно хорошими друзьями. В последнее время мы долго не встречались, но он мне нравился, и я чувствовал, что нравлюсь ему. Мы поговорили немного, и через несколько минут он успокоился. Джей рассказал, что галлюцинации начинаются внезапно -- никаких потрясений или предостережений. Он понятия не имел, почему они возникают. Я встал, подошел к большому окну за своим столом и посмотрел на Сприн-стрит. Толпы людей спешили на ланч, машины медленно тащились вдаль. Яркий солнечный свет падал вниз и отражался от потока автомобилей. Казалось странным, что снаружи все идет, как обычно, а мы тут говорим о невидимом попугае. Это был плохой день для кошмаров. Воздух казался мягким и чистым, солнце слишком ярко светило в окно. Даже смог, который обычно клубился на улицах Лос_анджелеса, сегодня поднялся ввысь и превратился в тонкую пелену. Для нас подошел бы день скулящих ветров или густого тумана, наседавшего на здания. Я повернулся. Джей смотрел на левое плечо. -- Знаешь, я вижу его,-- тихо произнес он.-- Я вижу его очень ясно. И говорю тебе -- он здесь. Я его чувствую. Он наклонил голову набок. -- Даже не знаю, что может быть реальнее... Марк, ты считаешь, я сошел с ума? -- Ты не сошел с ума, Джей. Выбрось это из головы. Конечно, он мог и спятить, но глупо говорить такое приятелю. Я сел в свое вертящееся кресло. Он полез в карман пальто, вытащил длинный конверт и положил его на стол. Я взглянул на штамп в верхнем левом углу: "Кохен и Фиск; юридическая консультация". Джей вынул из конверта какие-то бумаги и передал их мне. -- Посмотри их,-- сказал он.-- Я за этим и приехал. Хотя была и другая причина. Хотелось встретиться с тобой, Марк, и не потому что ты частный детектив. Ты мой друг, и я верю тебе. -- Разумеется, Джей. Все, что могу, сделаю,-- сказал я. Он почти совсем успокоился. Немного нервничал, но уже не сравнить с тем, что было. Я взглянул на верхний лист. На мгновение мне показалось, что я читаю какую-то бессмыслицу. "Таким образом, я передаю, перемещаю и продаю все свои права, собственность и проценты на капитал по следующему списку имущества..." Я поднял глаза. -- Что за дьявольщина, Джей? Какая-то купчая. Для чего все это? В ней же нет никакого смысла. -- Нет, есть. Это я продаю. Конечно, это была купчая и инвентаризационные ведомости магазина Джея на Девятой улице. А он стоил немало. -- Не понимаю,-- сказал я со вздохом.-- Почему? Он тоже вздохнул. и его щеки надулись при выдохе. -- У меня появились кое-какие неприятности. В принципе небольшая проблема, если бы я не вообразил себе вот этого. Его губы, дрогнув, сложились в кривую усмешку. -- Не знаю, что реально, а что нет, но... В любом случае каждый вечер к закрытию ко мне начали приходить двое парней. Они предложили мне продать магазин. -- Но сам-то ты не хочешь продавать его, верно? Он колебался. -- Смешно сказать, но я чуть не согласился. Они хотят купить дело за двадцать пять тысяч. -- Двадцать пять... Но почему, Джей? Магазин стоит в три-четыре раза дороже. -- Почти четверть миллиона. Ты же знаешь, сколько у меня товара. И вот я... Я чуть не продал им все. Мне с трудом удалось устоять, когда они пришли. Я так растерялся, что запросто мог натворить глупостей. И, боюсь, придется продать магазин. -- Боишься? Тогда что это за бумаги? Почему... -- Я хочу продать дело тебе, Марк. -- Мне? Что за дьявол, Джей? Я не хочу... -- За доллар. Я посмотрел на него. По-видимому, парень и правда сошел с ума. -- Сделай это ради меня, Марк. Тебе не придется сидеть в магазине. Я всегда буду рядом. Все останется только на бумаге. Он помолчал, а потом сказал: -- Те два парня, которые ходят за мной... Они напугали меня. Боюсь, что они не успокоятся. У одного из них был пистолет. Это уже ближе. К этому я привык. Значит, обычный рэкет. Я начинал понимать. Кое-что прояснилось. -- Как-то все сразу навалилось, Марк,-- продолжал Джей.-- Со мной что-то не так. А тут еще они с магазином. Он облизал губы. -- Они мне грубили. А вчера даже немного потолкали меня. Велели быстрее принимать решение. И лучше, если сегодня вечером. Я дал услышанному осесть. -- Ты хочешь сказать, что тебя физически толкали? То есть тебя избили, Джей? -- Да. Силы им не занимать. И росту тоже. Пообещали, если я не продам магазин, обо мне "позаботиться". Я рассвирепел. В Джее едва бы набралось пять футов семь дюймов, ему уже пятьдесят восемь лет. Пожилой человек с небольшим животиком -- мягче воды, тише травы. -- Тебе нужна помощь? Он кивнул. -- Я поэтому и пришел с документами. Если все обойдется, ты позже передашь мне магазин назад. А если не удастся -- позаботишься, чтобы Энн получила заведение и свою долю. Посмотри на меня. Неужели я в состоянии сам справиться с такой дикой ситуацией? Черт! Я едва могу продать пару штанов -- вот какой я! Но что бы ни произошло, знай, я послал по почте на твое имя чек. -- Кончай это, Джей. Тебе не обязательно покупать меня. И что ты хотел сказать этим "не удастся"? -- Всякое может случиться. -- Ничего не случится, потому что за дело берусь я. Пусть рэкетиры считают меня новым владельцем. Я немного поговорю с ними, все утрясется, а потом ты вернешь себе магазин назад. Правильно? Он кивнул. -- Если только это получится. -- Будь в это уверен. -- Хорошо, я уверен. Кроме того, мне действительно лучше сейчас продать магазин. Может быть, тогда я расслаблюсь. Короче, решено. Чем дальше, тем больше разговор казался мне каким-то безумным, но я подыграл: -- Что мне теперь надо делать? -- Парни, желающие купить магазин, явятся ко мне в пять вечера. Хочешь на них посмотреть? Все-таки ты теперь новый владелец... -- Я приду. А что с бумагами? Мы их будем заполнять, чтобы все выглядело законно? Он кивнул. -- Все должно быть по закону. Вчера я задержался у юристов и узнал, что за семь дней до торгов можно поместить заметку о намечающейся продаже в одной из газет. Но неделю назад я даже не помышлял об этом и до прошлого вечера никогда бы на это не пошел. У меня сейчас нет ни одного кредитора -- все выплачено сполна. Дату на купчей ставить не будем, просто подпишем, и все. Подпишем прямо здесь, в твоем кабинете. Он улыбнулся. -- Давай доллар, Марк. Ты купил дело на четверть лимона за один бакс. Я тоже улыбнулся, и он, взглянув на меня, просто зашелся смехом. Несколько секунд мы смеялись друг над другом, потом он повернул голову, взглянул на попугая, которого я не видел, и, помолчав, тихо произнес: -- Сукин сын. С делом разобрались за пять минут. Мы ударили по рукам и сели поговорить. Джей спросил, стрелял ли я в кого-нибудь последнее время. Я рассказал ему парочку случаев, и он напряженно сглотнул. *** Дома у Джея я был только несколько раз, обычно по пути в бар, где мы иногда выпивали. Его жена умерла при родах. Дочери Энн недавно исполнилось двадцать. Сколько бы я ни звонил Джею, ее никогда не было рядом, поэтому все, что я помнил о ней, вмещалось в образ костлявой девчонки десяти-одиннадцати лет, которая всегда раздражала меня и однажды сильно лягнула шутки ради по голени. Два года назад Джей женился еще раз, и как-то мимоходом мне довелось увидеть его новую супругу. Это случилось около года назад, но едва в памяти всплыла та встреча, в горле у меня резко пересохло. Вспомнилось мало, но и этого хватило. Я почти боялся спросить, но все же выдавил из себя: -- Как... Как жена, Джей? -- Глэдис? А все так же. Кажется, ты видел ее однажды? Его голос загудел на приятных тонах, но в моих ушах звук то усиливался, то глох, и я понятия не имел, о чем он говорит. Глэдис. Прежде чем спросить его, я уже знал. Глэдис ведь с самого начала показалась мне очень знакомой. Вспомнился тот миг, когда год назад она открыла дверь дома Джея, и я впервые увидел ее. Тогда мне почему-то подумалось, что она одна из тех большеглазых брюнеток, которые зреют еще к восемнадцати, а потом становятся все лучше и слаще... Черт! Зачем только Джей появился у меня со своими бедами! -- Ну так как, Марк? -- Что? Ах да, прости, Джей? Я был... за миллионы миль отсюда. Мне даже удалось улыбнуться ему. -- Повтори еще раз. -- Я говорю, теперь не соскучишься. Он взглянул на циферблат. -- Почти час. Джей смотрел на часы, я смотрел на него, и кто бы знал, как гадко у меня было на душе. Связь с Глэдис и без того надоела мне, но теперь ситуация стала невыносимой. Глэдис перестала быть желанной женщиной, мужа которой я не знал. Она превратилась в жену Джея. И теперь я думал только об этом. Джей поднял голову и вздохнул. -- Исчез. Испарился,-- воскликнул он.-- Вот так-то, парень. Он счастливо улыбался мне. -- Я снова нормален на целые двадцать три часа. Ладно, Марк, как чувствует себя новый владелец магазина? -- Никакой разницы, Джей. -- А мне впервые за неделю хорошо. Словно целый ад свалился с плеч. Ты подойдешь к пяти? -- Конечно. Я приду немного пораньше. Может быть. надо что-то сделать до этого? -- Нет. Со мной все в порядке, если ты имел в виду только это. Спасибо. Не забудь, ты должен получить чек. Я открыл было рот, но Джей оборвал меня: -- Не надо спорить, Марк. Увидимся около пяти. Он встал, кивнул и ушел, а я смотрел ему вслед и удивлялся этому человеку. Впрочем, я удивлялся и себе. Впервые я ощутил себя порядочным и здоровенным ублюдком. С грохотом захлопнув дверь, так что эхо прокатилось по коридору, я вернулся к столу, нашел адрес Джея в телефонном справочнике и набрал номер. Мне ответил девичий голос, счастливый и веселый. Я сказал, что хочу поговорить с миссис Вэзер. -- Подождите немного. Я услышал щелчок, потом наступила тишина, а затем возник до боли знакомый голос. -- Привет, Глэдис. Это Марк. -- Ах, Марк! Какой ты милый. Ты уже ждешь? -- Да, и могу подождать еще. Забудь о сегодняшнем вечере. Забудь теперь обо всех вечерах. -- Что случилось? Несколько секунд она молчала и только потом тихо произнесла: -- Как ты узнал мой телефон, Марк? Приставил ко мне шпиона? -- Нет. Просто случай помог, вот и все. И теперь я хочу сказать, что нам пора расстаться. -- Но послушай, Логан... Я оборвал ее: -- Нет, это ты послушай, Глэдис. Я уже как-то говорил тебе об этом, а теперь все, конец! Я узнал твою фамилию. Я знаю твоего мужа. Он мой друг! Старого больше не вернуть. Я, конечно, извиняюсь. Жаль, что так получилось. Ее голос стал высоким и резким. -- Ах ты, вонючая ищейка! Целомудренный скромник, глупый... А потом было еще и еще, и в конце концов я повесил трубку. Мне оставалось только сесть и закурить. Я думал о Глэдис, о дружбе и доверии Джея, затем выкинул эти мысли и сконцентрировался на задании. Придется действовать так, словно с Джеем ничего особенного не происходит, но сначала надо убедиться, а реальны ли те парни. Нормальный человек не станет продавать магазин из-за каприза. Нормальным людям не мерещатся несуществующие попугаи. Хотя кто их знает? Я подошел к окну и посмотрел на Сприн-стрит. Справа, на выпирающем карнизе здания, потрепанный голубь косил на меня бусинкой глаза. Это был изъеденный вшами голубок, и мне показалось, что я сейчас похож на него. И я верил, что тот попугай чем-то напоминает Джея. Поймав себя на том, что размышляю о сходстве Джея с попугаем, я вернулся к столу, позвонил в городское управление полиции и попросил к телефону Брюса Уилсона -- полицейского психиатра. Глава третья. Брюс подошел, и в трубке было слышно, как он говорит с кем-то непринужденным расслабленным голосом, который прекрасно соответствовал его характеру. -- Это Марк,-- сообщил я ему. -- Привет, Марк. Как твое подсознание? -- Откуда, черт возьми, мне знать? -- Вот правильный ответ, дружище. Чего ты хочешь? -- Мне нужна кое-какая помощь. Ответь мне, что заставляет людей видеть вещи, которых нет? -- А что за вещи? -- Например, попугая. Почему человеку вдруг начинает чудиться, будто на плече у него сидит попугай? -- Не знаю. -- Нет, Брюс, подключайся. Что обычно вызывает сходный феномен? Я почти видел, как он сжимает большим и указательным пальцами свой острый подбородок. -- Трудно сказать, Марк. Ты, что, серьезно? Или какой-то теоретический случай? -- Я серьезно. И даже знаю этого парня. Он мой друг. -- А он не буйный? -- О-хо-хо. Бывает, когда выпьет больше меня. -- Трудно о чем-то говорить, не увидев человека. Может быть, расскажешь подробнее? -- Все началось в понедельник, в полдень. И с тех пор повторяется каждый день, ровно в двенадцать. Через час все проходит. Сегодня он находился в моей конторе, когда это случилось. Говорит, что птица сидит на его плече. Он ее видит и чувствует. В остальном все нормально. Скажи, он псих? Какое-то время Брюс молчал. --По твоему описанию это похоже на постгипнотическое внушение. -- Что? -- Постгипнотическое внушение. Гипноз, понимаешь? Я застонал. То малое, что мне довелось узнать о гипнозе, подкрепляло его объяснение. -- Неужели это действует, Брюс? Я хочу понять, неужели это для него реально? -- При определенных условиях. С каждым такое не срабатывает, но многие люди под воздействием гипноза могут получать позитивные визуальные галлюцинации. -- Никуда не уезжай,-- прокричал я.-- Скоро буду у тебя. Я повесил трубку, положил в конверт купчую, которая делала меня "владельцем магазина", и запер документы в среднем ящике стола. А потом я помчался, как ветер. *** Брюс Уилсон был высоким костлявым человеком с густой копной каштановых волос. Над острыми скулами искрились темные проворные глаза. Он самодовольно откинулся в кресле за передвижным столиком, забросил левую ногу на подлокотник кресла и медленно, нараспев произнес произнес вместо приветствия: -- Что частный лис намерен делать с исчезнувшим попугаем? -- А ты войди в мое положение, Брюс. Конечно, тут есть над чем посмеяться, но дело с попугаем действительно поставило меня в тупик. Я раньше никогда не сталкивался с такими вещами. Ты можешь разъяснить мне эту теорию гипноза? Он подался вперед и сжал рукой подбородок. -- Все очень просто. Если субъект хорошо поддается гипнозу, то есть способен переживать позитивные визуальные галлюцинации, его вводят в транс и внушают, что, проснувшись, он увидит попугая, причем в определенное время дня,-- и тот его видит. Конечно, это может быть и не попугай, а, например, обезьяна, собака, женщина, утконос -- что-нибудь из того, что человеку уже знакомо. Он остановился. -- Ты когда-нибудь наблюдал людей в белой горячке? -- С белочкой? Да, после одной пьянки в Сан-Педро. -- И что там было? -- Меня разбудили среди ночи -- буянил один из курсантов. Он совершил несколько учебных полетов, и тогда, видимо, заходил на посадку. Потом парень искал пауков на своей руке. Но когда он начал крушить палкой вещи... Я наконец понял, куда клонит Брюс. -- Вот-вот,-- воскликнул он.-- И, конечно, никаких пауков там не было. Но он видел их, так же, как твой приятель -- попугая. -- Да, но... Брюс поднял желтый карандаш. -- Видишь это? -- Конечно. -- Вот так все и получается. Когда свет попадает на ретину, он как бы приводит в действие спусковой крючок, который выстреливает импульс по нервным волокнам в мозг, и у тебя в мозгу возникает образ карандаша. Другими словами, в твоей голове появляется нервный отклик, который позволяет тебе видеть этот карандаш. Сам по себе предмет служит средством запуска курка для появления отклика в мозге. Если ты передвинешь карандаш, он по-прежнему будет спускать все тот же курок, стимулируя прежние нервные окончания и образуя те же нервные отклики -- то есть ты по-прежнему будешь видеть карандаш. На самом деле мы не видим нашими глазами -- это только окна. В действительности мы видим мозгом, а значит, нажми нужный курок, и человек увидит паука или что-нибудь еще. Пьянка в Педро -- это случайная комбинация спиртного, отсутствия закуски, недостачи витаминов и прочего. Но пауки для парня стали реальностью. Такой же реальностью, как голоса, услышанные Жанной д'Арк, или та Дева, которая явилась святому Бернадету. Или как попугай твоего друга. То, о чем я говорю, можно получить с помощью гипноза. Я косо посмотрел на Брюса. -- И это действует на всех? Вот на меня, например? Он покачал головой. -- Нет. Каждый восприимчив к гипнозу в определенной степени, но визуальные галлюцинации требуют глубокого транса, и обычно только двое из пяти могут взаимодействовать полностью. Он слабо хохотнул. -- По-моему, это правильно. Каждый день мы сталкиваемся с малыми формами гипнотических внушений -- радио и телереклама, новости, политическая пропаганда. Причем проглоченных тобой предубеждений, включая и расовые, гораздо больше, чем условных рефлексов. Хороший гипнотизер может заставить тебя чистить зубы супом или верить, что лагеря Сибири -- это утопия. Или влюбиться в твою соседку. -- Да, но тут глубокий транс, Брюс. И что ты подразумеваешь под взаимодействием? -- А вот что. Кроме случаев, когда применяются наркотики или когда с субъектом работали прежде, успех гипноза, в основном, зависит от пациента. Естественно, он должен взаимодействовать с гипнотизером. Здесь я говорю об обычной клинической практике, когда пациент и терапевт стремятся к одной цели. Но есть еще и косвенные методы, при которых с большим успехом применяются наркотические вещества. Он откинулся назад в кресле и упер ноги в стол. -- Наверное, тебя интересует именно это? Я усмехнулся. Вот такой он был человек, и, как всегда, ходил вокруг да около. Если несколько лет зарабатываешь деньги на расследовании преступлений и сыске преступников, если работа проела вам плешь на голове, то наступает момент, когда вас начинают интересовать повадки тех, кто грабит и убивает. Однажды я тоже заинтересовался этим, и судьба свела меня с Брюсом. Прошло три года. Иногда я заходил к нему сказать "привет". Обычно мы проводили вместе день, если не было срочных дел. Я выслушивал его измышления или сам болтал о каких-нибудь глупостях. И он всегда ходил вокруг да около. Мне даже казалось, что ему просто нравится слушать самого себя. -- Ладно,-- подытожил я.-- Так какая же проблема у моего приятеля? -- Об этом я вообще не буду говорить. Мне надо с ним повидаться. Но из того, что ты рассказал, можно выделить следующее. Ты отметил галлюцинации, которые возникают каждый день в одно и то же время. Затем проходит час, и галлюцинации исчезают. Верно? --Предположим, что птица -- постгипнотическое внушение,-- ответил я.-- Давай примем, что это так. Но почему, черт возьми, Джей не сказал мне, что его гипнотизировали? Брюс покачал головой. -- Я считал, ты в этом хоть что-то понимаешь. Ты не думаешь, что сила, которая заставляет человека видеть несуществующее животное, может с легкостью заставить забыть, что его гипнотизировали? По сути дела, когда субъект находится в глубоком трансе, у него вообще нет никаких воспоминаний о гипнозе. Это называют постгипнотической амнезией, и она вполне обычна в каждом случае. Пока субъект погружен в глубокий транс, оператор, или терапевт, или гипнотизер, если тебе по душе это затертое слово, всегда может устранить воспоминания о встрече. Ему стоит лишь дать установку на забвение, и событие сотрется из сознания, как запись с магнитофонной ленты. -- Подожди минуту,-- попросил я.-- Ты хочешь сказать, что это могло случиться с моим другом? -- Вполне. И он ничего об этом не помнит. Внушение вызывает какое-то следствие. Естественно, он поставлен в тупик, так как его внушение очень странное. Если бы оно касалось простых и обычных вещей, твой приятель выполнял бы их, даже не задумываясь. Если бы кто-то спросил его, почему он поступает так, а не иначе, его ум придумал бы логическую причину, которой он бы и поверил. -- Будь я проклят. Это трудно представить. И тут меня осенило. -- Великий Боже, Брюс! Значит, если тебя загипнотизируют, а потом прикажут все забыть... Я замолчал. Брюс улыбался. -- Именно,-- воскликнул он. Тощий психиатр скинул ноги со стола, придвинул кресло и пригнулся к поверхности стола. -- Когда-то в него вбили эти проявления гипноза -- вот, что ты должен понять. Странное чувство, не так ли? По теории вероятности тебя самого могли загипнотизировать не раз и не два. Вчера, на прошлой неделе, в прошлом году... и даже сегодня. Только ты этого не помнишь. И это может произойти с каждым. С любым человеком на этой зеленой земле Господа Бога. Люди никогда не узнают об этом. Возможно, некоторые твои действия являются гипнотическим внушением, ты же их выполняешь, рационально объясняя, как вполне логическое поведение. -- Ну, это бред,-- отрезал я.-- Черт возьми, я-то знаю, что меня никогда не гипнотизировали. Так что... Я замолчал. Его слова испугали меня. А Брюс усмехался. -- Ладно, не возбуждайся. Это только вероятность, но она не очень правдоподобна. Кроме определенных условий необходимо тесное взаимодействие субъекта, и тогда трудно скрыть от человека, что он подвергся гипнозу. Не будем на этом останавливаться, но в таких случаях могут возникать серьезные психические отклонения и даже умственные расстройства. Еще какие-нибудь вопросы? Я погасил окурок и представил сморщенное лицо Джея. -- Что ты называешь определенными условиями? -- Косвенную технику наведения гипноза. Об этом сейчас много пишут. Разработано использование наркотиков. Я имею в виду наркогипноз. -- Наркотики? -- Да. Натрий Пенталол, например. Или амитал. Наркотики ослабляют сопротивляемость субъекта. Это корковые депрессанты, и их применение делает центры торможения менее активными, прокладывая путь подсознанию и облегчая гипноз. Обычно их вводят в вену на тыльной стороне кисти или на сгибе локтя. Он похлопал себя по руке. Я покачал головой. -- Красота. Мне хотелось спросить тебя только о попугае. Но, может быть, это и есть правильный ответ? Постгипнотическое внушение? -- Возможно. Пусть там будет что-то еще, но описание очень похоже. Кто-то внушил твоему другу определенные команды в гипнотическом трансе -- может быть, просто хотел порисоваться на публике,-- а затем процесс внушения из его ума удалили. Очень опасно, когда какой-нибудь недоношенный любитель забавляется тем, в чем плохо разбирается. Я встал. -- Для одного дня достаточно. Он ухмыльнулся. -- Подожди. Вскочив на ноги, Брюс подошел к книжной полке и вытащил пару томов. -- Если тебе интересно, здесь можно кое-что найти. И дай знать, что случилось с твоим другом. А хочешь, приводи его сюда. -- Всего хорошего, Брюс. Завтра зайду. Если он не испугается, приведу его с собой. Он кивнул, и я ушел. Было три часа дня, и я направился в контору. До свидания с Джеем оставалось полтора часа, и я решил провести время над книгами, которые дал мне Брюс. А вдруг найдется что-нибудь еще, чем можно порадовать Джея. Кроме того, мне хотелось побольше узнать о том, как можно заставить человека увидеть попугая, которого не существует,-- а такое, вероятно, кое с кем произошло. Глава четвертая. В 16.30 я закрыл книгу о гипнозе и оттолкнул кресло от стола. В моем уме все перемешалось. Редко встречаешь в жизни вещи, столь богатые возможностями для добра и зла. Я вытащил из стола свой "Магнум-0.357", пристегнул наплечную кобуру и проверил барабан. При виде шести смертоносных пуль мне почему-то пришло в голову, что вот еще один способ, более прямой и менее хитрый, заставить человека делать все, что пожелаешь. Я сунул револьвер в кобуру и вышел. Когда я появился в большом магазине на Девятой улице, там был только Джей Вэзер. При виде его мне стало немного тошно, но надо было действовать так, словно ничего не случилось. Я прошел вдоль длинного ряда пиджаков, и он кивнул мне. -- Привет, Марк. Джей взглянул на часы. -- Еще десять минут, если они придут вовремя. Я усмехнулся и небрежно ответил: -- А ты честный труженик, Джей. Придется мне удвоить твой оклад. Он скривил рот в улыбке, но что-то его тревожило. -- А что мы им скажем?-- напряженно спросил он. -- Положись на меня. Просто скажем ребятам, что дело не выгорело, и теперь все принадлежит мне. Может быть, они отстанут по-хорошему. На его лбу появились морщины. -- Боюсь, что нет. У меня, ты сам знаешь, с мозгами не все чисто, но эти ребята еще те юмористы. Что если они не примут такого ответа? -- Они его примут. Просто эта парочка хотела наложить лапу на твое дело, и у меня найдется для них кое-что новенькое. Во всяком случае с сегодняшнего дня ты их больше не увидишь. -- Хотелось бы верить. Хотя не думаю, что им это понравится. -- А кого, черт возьми, волнует, понравится им это или нет? Кстати, мне кажется, я знаю, где ты подцепил этого зеленного попугая. -- Ну? И что ты мне скажешь? -- Пару часов назад я разговаривал с психиатром. Джей вздрогнул, но я продолжил: -- Он думает, что здесь возможно постгипнотическое внушение. -- Ты это о чем? -- Гипноз. Внушение, которое делается под гипнозом. Он улыбнулся и покачал головой. -- Со мной это не проходит. -- А почему? Тебя уже гипнотизировали? -- Да. Один раз. Я произнес речь, и все. Ничего общего с этим проклятым попугаем. -- Ты можешь кое-чего не помнить, Джей. Поверь мне, я серьезно. Он начал грызть губу. -- Ладно... Джей поднял голову и прошептал: -- Они идут. Я взглянул на входную дверь. Двое мужчин, два здоровенных крепыша вошли и направились к нам. Первый, ростом в шесть футов один дюйм, с трудом вмещал широкие плечи в коричневый твидовый костюм. Второй, на пару дюймов короче, казался фунтов на двадцать легче. У первого на прыщавом лице выпирал крючковатый нос. Второй был неприметным, и повстречайся мы с ним на улице, я бы его и не узнал. Он остановился в нескольких шагах от нас и прислонился к витринному стеклу. Высокий подошел к нам с Джеем. -- Добрый вечер, мистер Вэзер. Мы, как видите, вовремя. Он говорил четко и ясно, с тщательным произношением потенциального диктора. Игнорируя меня, он надвигался на Джея. -- Через пятнадцать минут после того, как вы скажете свое слово, у меня будет двадцать пять тысяч. Надеюсь, вы приняли решение. Он немного смутил меня. До этого мгновения история Джея о двух вымогателях, пожелавших купить магазин, казалась мне преувеличенным бредом. Но все сходилось с тем, что он рассказывал. Джей покачал головой. -- Нет. Я уже говорил, что не намерен продавать вам магазин. Не знаю, чего вы добиваетесь, но хочу, чтобы вы покинули заведение. -- Так-так, все сначала. Ну смотри... Крепыш прервался и взглянул на меня. Я стоял в трех шагах от него, делая вид, что ничего не замечаю. -- Эй, ты!-- рявкнул он.-- Проваливай! Я улыбнулся ему