у мысль и сосредоточиться на том, что говорила Брэдли. "... Этель Ламбстон могла быть не обнаружена еще много месяцев, тогда идентификация была бы крайне затруднена. Все было запланировано так, что ее могли не найти. И не могли идентифицировать. На ней не было никаких украшений, при ней не обнаружено никакой сумочки или кошелька." Брэдли повернулась к Нив: "Та одежда, которую вы продаете, всегда имеет нашитые ярлыки?" "Конечно." "Все ярлычки на вещах миссис Ламстон срезаны." Прокурор поднялась. "Если вы не возражаете, мисс Керни, просмотрите сейчас одежду." Они прошли в соседнюю комнату. Один из следователей принес пластиковые пакеты с измятой и запачканной одеждой. Нив наблюдала, как из мешков вынимают содержимое; в одном из них был гарнитур - кружевные трусики и заляпанный кровью бюстгальтер, а также колготки с большой дыркой на правой ноге. Кожаные синие туфли-лодочки на невысоком каблуке были связаны вместе шнурком. Нив вспомнила, как Этель гордилась, демонстрируя специальные подставки для обуви в виде веток дерева в своем знаменитом шкафу. Во втором пакете лежал костюм-тройка: белый шерстяной жакет с синими манжетами и воротником, белая юбка и белая блузка с синей отделкой. Все три вещи тоже были запачканы кровью и грязью. Нив почувствовала, как на ее плечо легла рука Майлса. Она внимательно изучала одежду, но не могла понять, в чем дело. Что-то было не так, что-то, что делало произошедшее и с этой женщиной и с этой одеждой еще более чудовищным. Нив услышала обращенный к ней вопрос: "Это та одежда, которая исчезла из гардероба Этель Ламбстон?" "Да." "Эта одежда куплена в вашем магазине?" "Да, как раз на праздники." Нив взглянула на Майлса: "Помнишь, она была в этом костюме у нас в гостях?" "Нет." Нив говорила медленно. Ей казалось, что время остановилось. Перед глазами встала картина: она у себя дома, они устраивают свой ежегодный Рождественский коктейль. Этель прекрасно выглядит в сине-белом костюме, который так идет к ее темно-синим глазам и светлым волосам. Многие делают ей комплименты. Это уже потом Этель обрушилась на Майлса, тараторя без умолку ему в самое ухо так, что бедолаге пришлось весь оставшийся вечер прятаться от нее... Что-то еще она не может вспомнить. Что? "Она купила этот костюм в самом начале декабря. Это "Ренардо" - одна из дочерних компаний "Гордон Стюбер Текстайлс". Что-то все время ускользает от ее сознания. "Она была в пальто?" "Нет." Прокурор кивнула следователям, и те начали складывать одежду снова в пакеты. "Комиссар Шварц говорил, что вы начали волноваться именно тогда, когда обнаружили все ее зимние вещи, висящими в шкафу. Но разве она не могла купить себе пальто где-нибудь в другом месте?" Нив поднялась. В комнате чувствовался сильный запах антисептика. Она не будет сейчас доказывать, что Этель не могла больше нигде купить себе пальто, это глупо. "Мне бы хотелось еще раз осмотреть гардероб Этель, - сказала она. - У меня есть все чеки ее покупок и я смогу совершенно определенно сказать вам, что именно пропало." "Было бы очень хорошо получить возможно более подробный список. Она обычно носила драгоценности?" "Да. Золотую брошь с бриллиантами, такие же серьги. Широкий золотой браслет. Еще она всегда надевала несколько колец с бриллиантами." "На ней не было украшений. Возможно в данном случае мы имеем дело с простым ограблением." Выходя из комнаты, Джек взял Нив за руку. "Ты в порядке?" Нив покачала головой: "Что-то я упустила." Один из следователей услышал ее слова. Он протянул Нив свою визитную карточку: "Звоните мне в любое время." Они подошли к выходу. Майлс шел впереди, разговаривая с Мирой Брэдли. Его седая шевелюра на целую голову возвышалась над ее головкой с прямо остриженными каштановыми волосами. В прошлом году кашемировое пальто буквально висело на нем, после операции он сильно сдал и даже как будто стал меньше. Сейчас же пальто снова ловко сидело на его широких плечах. К нему вернулась его уверенная походка, и вообще чувствовалось, что он в своей стихии. Работа в полиции была как раз тем, что наполняло его жизнь смыслом. Нив готова была молиться, чтобы ничто не помешало Майлсу приступить к работе в Вашингтоне. "Пока он работает, он проживет до ста лет," - подумала она. Ей пришла на ум забавная поговорка: "Хочешь счастливо прожить один год - выиграй в лотерею, хочешь прожить счастливо всю жизнь - занимайся делом, которое тебе по душе." Любовь к своей работе и поддержала Майлса после смерти мамы. А сейчас погибла Этель Ламбстон. Следователи остались укладывать в пакеты одежду, которая стала саваном для Этель. Нив предстоит еще раз увидеть эту одежду на суде, в последний раз... Майлс прав: глупо было с ее стороны одеваться как шахматная доска, еще эти идиотские серьги, которые весело позвякивали, совсем неуместно в таком мрачном месте. Слава Богу, Нив не снимала черный плащ, скрывающий ее экстравагантный костюм. Погибла женщина. Не очень легкий человек, нельзя сказать, чтобы она пользовалась всеобщей любовью. Но очень умная женщина, которая, как это ей казалось, любой ценой отстаивала правду, женщина, которой хотелось хорошо выглядеть, но у которой не хватало ни времени, ни вкуса следить за модой. Мода. Вот в чем дело. Что-то не так в том наряде, который выбрала Этель... Дрожь прошла по ее телу. Даже Джек это почувствовал. Он взял Нив под руку. "Ты была привязана к ней?" - спросил он. "Больше, чем мне казалось." Их шаги по мраморному полу эхом отдавались в длинном коридоре. Мрамор был старый, местами побитый, трещины тянулись по нему, как вены под кожей. Яремная вена на горле Этель. У нее такая тонкая шея. Но без морщин. Все-таки почти шестьдесят, большинство женщин начинают находить у себя приметы возраста. "Шея стареет первая." Нив вспомнила эти слова Ренаты, когда поставщики пытались ее уговорить купить у них глубоко декольтированные платья, по размеру подходящие не слишком молодым женщинам. Они были у входа в здание суда. Прокурор и Майлс пришли к заключению, что Манхэттен и Роклэнд должны тесно сотрудничать в этом расследовании. Майлс сказал: "Я не имею права слишком залезать в это дело. Тяжело каждый раз сознавать, что от меня уже больше ничего не зависит на Площади полиции." Нив хотела о чем-то попросить и подыскивала слова, чтобы это не прозвучало смешно. "Я думаю..." Окружной прокурор, Майлс и Джек ждали. Она начала снова: "Я подумала, что, если бы вы мне позволили поговорить с женщиной, которая нашла Этель. Я не знаю зачем, но я чувствую, что мне надо с ней поговорить." Нив проглотила комок, стоявший у нее в горле. Все уставились на нее. "Миссис Конвей составила подробнейший отчет. Если хотите, вы можете на него взглянуть." "Мне бы хотелось поговорить." "Зачем они спрашивают, - упрямо думала Нив. - Я просто должна." "Моя дочь помогла в опознании Этель Ламбстон, - сказал Майлс. - Почему бы ей не разрешить поговорить со свидетельницей?" Он уже раскрыл дверь и Мира Брэдли поежилась от резкого апрельского ветра. "Это больше похоже на март, - заметила она. - В принципе у меня нет возражений. Мы можем позвонить миссис Конвей и узнать, дома ли она. Нам кажется, что она рассказала все, что увидела, но, кто знает, может еще что-нибудь всплывет. Подождите минутку." Очень скоро она вернулась. "Миссис Конвей дома. Она совершенно не против поговорить с вами. Вот ее адрес и описание, как к ней доехать." Она улыбнулась Майлсу - улыбка двух профессиональных копов. "Если она вдруг вспомнит что-нибудь, что может пролить свет на убийцу, сразу позвоните, хорошо?" В библиотеке Китти Конвей горел камин, синие на концах язычки пламени облизывали пирамидку из раскаленных поленьев. "Если станет слишком жарко, скажите, - сказала она извиняющимся тоном. - С тех пор, как я коснулась руки этой несчастной женщины, меня все время знобит, никак не могу согреться." Она замолчала, смутившись, но в глазах трех человек, смотревших на нее, читалось понимание. Эти люди нравились Китти. Нив Керни. Более, чем красива. Интересное, умное лицо, темно-карие глаза резко выделяются на молочно-белой коже. Но выглядит возбужденной, зрачки глаз просто огромные. Совершенно очевидно, что этот молодой человек, Джек Кэмпбелл, к ней неравнодушен. Когда он помогал снять ей плащ, Китти услышала, как он сказал: "Ты до сих пор дрожишь." Китти почувствовала внезапный прилив грусти. Ее сын чем-то похож на Джека Кэмпбелла: такого же роста, тоже широкоплечий и подтянутый, сильный, умное лицо. Она вдруг резко ощутила, что между ней и сыном лежит полмира. Майлс Керни. Когда ей позвонила окружной прокурор, Китти сразу поняла о ком идет речь. Несколько лет подряд его имя не сходило со страниц прессы. Пару раз она видела его, когда они с Майклом обедали в "Ниарис Паб" в восточной части 57-ой улицы. Она читала о его инфаркте и о том, что он вышел в отставку. Но сейчас он выглядел очень неплохо - весьма симпатичный ирландец. Китти подумала, что, слава Богу, сообразила снять джинсы и старый просторный свитер и одеть шелковую блузку и свободные брюки. Гости отказались что-нибудь выпить, и Китти предложила им чаю. "Вам необходимо согреться," - сказала она Нив. Отказавшись от помощи, хозяйка скрылась в коридоре, ведущем в кухню. Майлс сидел в кресле с высокой спинкой, обитом красно-оранжевой полосатой тканью. Нив и Джек расположились рядом с камином на полукруглом велюровом диване. Майлс одобрительно разглядывал комнату. Уютно и удобно. Немногие люди покупают диваны и кресла, в котором комфортно может растянуться высокий человек. Он поднялся рассмотреть семейные фотографии, развешанные на стенах. Обычная история жизни. Молодая чета. Она с мужем и маленьким сыном. Несколько фотографий сына в разные годы. А вот фотография Китти с сыном, его женой-японкой и их маленькой дочкой. Мира Брэдли говорила, что женщина, обнаружившая тело, вдова. Про себя Майлс отметил, что с возрастом Китти Конвей не потеряла своей привлекательности. Майлс услышал шаги Китти по коридору и быстро повернулся к книжному стеллажу. Одна полка привлекла его внимание, там стояли книги по антропологии, довольно зачитанные. Он заинтересовался и начал их листать. Китти поставила серебряный поднос на круглый столик рядом с диваном, налила чай и подвинула печенье. "Я напекла целую гору сегодня утром; наверное, на нервной почве,"- сказала она и подошла к Майлсу. "Кто занимается антропологией?" - спросил он. Она улыбнулась. "Это просто хобби. Я увлеклась еще в колледже. Наш профессор часто повторял, что для того, чтобы узнать будущее, необходимо изучать прошлое." "Я это часто имею в виду, занимаясь следовательской работой," - сказал Майлс. "Он пустил в ход свое обаяние, - прошептала Нив Джеку. - не часто вижу его таким." Пока они пили чай, Китти рассказала про то, как лошадь несла ее вниз по склону, про кусочек целлофана и о том, как ей померещилась рука в синем. Она рассказала также, как увидев рукав собственного спортивного костюма, выглядывающий из корзины, решила вернуться в парк и проверить себя. Все это время Нив внимательно слушала, склонив набок голову, ловя каждое слово Китти. Ее все еще не покидало ощущение, что что-то упущено; что-то, что совершенно очевидно, просто надо подождать, пока оно само придет... Внезапно она поняла, в чем дело. "Миссис Конвей, не могли бы вы в точности описать, что вы увидели, когда нашли тело?" "Нив?" - Майлс покачал головой. Он тщательно выстраивал свои вопросы и не хотел, чтобы его перебивали. "Прости, Майлс, но это ужасно важно. Расскажите мне о руке Этель. Что именно вы увидели?" Китти прикрыла глаза. "Это было похоже на руку манекена, такая же белая с кроваво-красными ногтями. Манжета рукава на пиджаке синяя, она обхватывала запястье. К ней приклеился маленький кусочек черного целлофана. Блуза синяя с белым, но ее почти не было видно. Вся одежда сильно помялась. Это звучит ненормально, но я чуть не наклонилась, чтобы ее разгладить." Нив глубоко вздохнула. Она вытянулась и провела руками по лбу. "Вот это то, что я не могла понять. Эта блуза." "При чем здесь блуза?" - спросил Майлс. "Она..." Нив закусила губу. Он опять будет считать ее круглой дурой. Блуза Этель была частью костюма-тройки. Но когда Этель купила этот костюм, Нив сказала, что блуза не очень идет к нему и посоветовала Этель надевать другую, белую, без синих полос. Этот костюм Этель одевала дважды и каждый раз с белой блузкой. Почему же на этот раз она одела весь костюм целиком? "Что, Нив?" - настаивал Майлс. "Скорее всего, ничего. Я просто очень удивлена, что она надела блузу вместе с этим костюмом. Они плохо сочетаются." "Нив, ты сказала в полиции, что ты опознала одежду и кто дизайнер?" "Да, Гордон Стюбер. Этот ансамбль из его мастерской." "Прошу прощения, я не понимаю," - Майлс пытался скрыть раздражение. "Я думаю, что мне ясно." Китти наполнила чашку Нив дымящимся чаем. "Выпей, - приказала она. - Ты едва не теряешь сознание". Китти посмотрела прямо Майлсу в глаза: "Если я поняла правильно, Нив говорит, что Этель Ламбстон не могла сама одеться так, как ее нашли." "Я уверена, что она бы не оделась таким образом, - сказала Нив. Она перехватила недоверчивый взгляд Майлса. - Установлено, что ее тело было перенесено. А возможно установить, была ли она кем-нибудь одета уже после смерти?" Дуглас Браун был в курсе, что в отделе по убийствам ждут разрешения на обыск в квартире Этель. Но все равно, он был потрясен, когда они пришли. Он наблюдал, как они рассыпали на поверхностях какой-то порошок; как пылесосили ковры, полы и мебель, аккуратно собирали пыль и ворсинки в пластиковые пакетики, каждый запечатывали и подписывали; как тщательнейшим образом осмотрели и обнюхали небольшой восточный ковер у письменного стола Этель. Когда Дуг увидел Этель на столе в морге, его желудок сжался, и он почувствовал приступ тошноты. Некстати вспомнилось, что как-то он взял лодку покататься и его скрутило от приступа морской болезни. Этель была укутана простыней, как монашка покрывалом, оставлявшей открытым только лицо. По крайней мере, он не видел ее горла. Чтобы не думать об этом, он сосредоточил свое внимание на красно-желтом кровоподтеке на ее щеке. Потом он кивнул головой и скрылся в туалете. Всю бессонную ночь он провел в кровати Этель с мыслями о том, что же ему делать дальше. Он мог бы рассказать полиции о Симусе, о том, что доведенный до крайности, тот отказался платить алименты. Но его жена, Рут, тогда разболтает о нем самом. Холодный пот проступил у него на лбу при воспоминании о том, как глупо он поступил, когда просил в банке выдать ему деньги стодолларовыми купюрами. Если полиция раскопает это... Еще перед тем, как они пришли, он лихорадочно соображал, оставлять ли спрятанные деньги на месте. С другой стороны, если денег нет, значит Этель их уже потратила. Один человек знает о деньгах. Та странная девица, которая приходила убирать квартиру, могла заметить, что кое-какие деньги вернулись на место. В конце концов Дуглас решил ничего вообще не предпринимать. Пусть копы находят деньги. Если Симус и его жена укажут на него, он просто заявит,что они лгут. Слегка успокоившись, Дуг переключил свои мысли на будущее. Теперь это его квартира. Деньги Этель - это тоже теперь его деньги. Он освободит шкаф от всей этой идиотской одежды и безделушек, а также от записок "А одевать с А, Б одевать с Б". Собрать бы все это и вышвырнуть в мусорник. Эта мысль вызвала у него усмешку. Но нельзя ничего выбрасывать просто так. Деньги, которые потратила Этель, не должны пропасть. Он найдет хороший магазин поношеной одежды и продаст им. Одеваясь в субботу утром, он без колебаний выбрал темно-синие брюки и коричневую спортивную рубашку с длинным рукавом. Ему хотелось производить впечатление убитого горем родственника. После бессонной ночи под глазами залегли круги. Сегодня это как раз кстати. Следователи просматривали бумаги на письменном столе Этель. Вот они открыли папку с надписью "Важные бумаги". Завещание. Дуг никак не мог решить, признаваться копам, что он знает о нем или нет. Следователь дочитал до конца. "Ты видел это?" - спросил он довольно бесцеремонно. Дуглас выпалил без подготовки: "Нет. Это бумаги моей тетушки." "И она никогда не обсуждала с тобой свое завещание?" Дуглас изобразил полную скорби улыбку: "Она надо мной часто подшучивала - она говорила, что если оставит мне свои алименты, то я буду обеспечен до конца жизни." "Итак, ты не в курсе, что она оставила тебе огромные деньги?" Дуглас взмахнул руками, указывая на комнату. "Я не думаю, что у тети Этель были огромные деньги. Она купила эту квартиру, как кооперативную, что, полагаю, обошлось совсем недешево. Тетя неплохо зарабатывала как писательница, но нельзя сказать, чтобы она гребла деньги лопатой." "Тогда она , должно быть, была очень экономной." Рукой в перчатке следователь взял завещание, держа его за самый краешек. Перепугавшись не на шутку, Дуглас смотрел, как он подозвал специалиста по отпечаткам пальцев: "Проверь-ка это." Через пять минут, нервно постукивая по коленям, Дуг подтвердил, а затем принялся отрицать, что знает о существовании спрятанных стодолларовых банкнот. Чтобы увести разговор от опасной темы, он принялся объяснять, что до вчерашнего дня не отвечал на телефонные звонки. "Почему?" - резко прозвучал вопрос. Теперь к делу подключился следователь О'Брайен. "У Этель были своеобразные причуды. Как-то я поднял трубку в ее присутствии, но она оттолкнула меня и заявила, что не мое дело знать, кто ей звонит. Но вчера я вдруг подумал, что, быть может, это именно она пытается связаться со мной. Поэтому я стал брать трубку." "А она не могла найти тебя на работе?" "Я не подумал об этом." "И с первого же звонка вы нарвались на угрозы в ее адрес. Какое совпадение - позвонили практически в то же время, как было найдено тело." Внезапно О'Брайен оборвал допрос. "Мистер Браун, вы останетесь в этой квартире?" "Да." "Мы придем завтра с мисс Нив Керни. Она еще раз осмотрит шкаф и установит, какие вещи пропали. Возможно, что мы захотим еще раз с вами побеседовать. Никуда не уходите." Это прозвучало не как просьба, а как приказ. У Дуга были все основания полагать, что допрос еще не окончен. Его охватил страх, он вспомнил, как О' Брайен сказал: "Когда вы нам понадобитесь в отделении, мы дадим вам знать." Уходя, они прихватили с собой пластиковые мешочки с результатами анализов пыли, завещание Этель, ее ежедневник и восточный ковер. Дверь еще не закрылась за ними, и Дуг мог расслышать, как один сказал другому: "Как бы они не пытались, а всю кровь с ковра все равно не смыть." В реанимационном отделении госпиталя Св. Винсента Тони Витале по-прежнему находился в критическом состоянии. Но главный хирург успокаивал родителей: "Крепкий молодой парень, мы верим, что он выкарабкается." Весь перемотанный бинтами - огнестрельные раны были нанесены в голову, плечо, грудь и обе ноги, с трубочками для внутривенных вливаний, опутанный проводами от приборов, которые фиксировали малейшие изменения в его состоянии, с пластиковыми тонкими шлангами в носу, Тони находился в состоянии глубокой комы, перемежающейся с нечастыми проблесками сознания. Глаза Никки Сепетти. Они буквально буравят его. Он знал, что Никки подозревает Тони в том, что он подослан. Ему сразу надо было ехать в отделение, а не задерживаться, чтобы позвонить. Он должен был почувствовать, что провалился. Снова темнота. Когда к Тони вернулось сознание, он уловил слова доктора: "С каждым днем становится чуть-чуть лучше." С каждым днем! Как же долго он здесь? Тони пытался заговорить, но не смог издать ни звука... Никки кричал, бил кулаком по столу и требовал отменить заказ. Джо сказал ему, что это уже невозможно. Тогда Никки начал допытываться, кто заказал убийство. "... Кое-кто сильно нажимал, - сказал Джо. - Разрушил его планы. Сейчас у него на хвосте ФБР..." А потом он назвал имя. Снова скатываясь в бессознание, в памяти Тони вдруг всплыло это имя: Гордон Стюбер. Симус ждал, сидя в Двадцатом отделении в западной части 82-ой улицы. Его круглое бледное лицо покрылось испариной. Он пытался вспомнить наставления, которые давала ему Рут, относительно того, что говорить, а что нет. Все происходило, как в тумане. Он был в почти пустой комнате, только длинный стол, прожженный в нескольких местах сигаретами, да деревянные стулья. Спинка стула, на котором он сидел, впилась ему в поясницу. Грязное окно с видом на улицу. Движение сумасшедшее: такси, автобусы, машины сигналят друг другу. Вокруг здания полно полицейских машин. Как долго они намереваются продержать его здесь? Оба следователя появились только через полчаса. За ними шла судебная стенографистка, она уселась на стул позади Симуса и пристроила у себя на коленях пишущую машинку. Старшего следователя звали О' Брайен. Еще в баре он представился Симусу сам и познакомил со своим помощником Стивом Гомесом. Симус знал, что они обязаны рассказать о его правах. Но все равно его начало трусить, когда следователи произносили все эти формальности. Потом О' Брайен протянул ему копию и попросил прочитать. Все ли ему понятно? - Да. Нужен ли ему адвокат? - Нет. Понимает ли он, что может не отвечать на вопросы? - Да. Понимает ли он, что все, что он скажет, может быть использовано против него? "Да," - прошептал Симус. С О' Брайеном произошла перемена, его манеры стали мягче, он переключился на более снисходительный тон. "Мистер Ламбстон, моя обязанность предупредить вас, что мы подозреваем вас в убийстве вашей бывшей жены Этель Ламбстон." Этель умерла. Конец алиментам. Нет больше этой мертвой петли на нем, на Рут, на девочках. Или петля только начинает затягиваться? Он увидел ее руки, которые цеплялись за него, видел ее взгляд, когда она падала навзничь, видел, как она боролась, как потянулась за ножиком для писем. Он почувствовал липкость крови на своих руках. Что там так доверительно и дружелюбно говорит следователь? "Мистер Ламбстон, вы повздорили со своей бывшей женой. Она довела вас. Эти алименты разоряли вашу семью. Бывает, что внутри нас иногда столько накапливается, что мы приоткрываем крышку. Все так и случилось?" Симус упал головой на стол и заплакал. Тело его сотрясалось от рыданий. "Мне нужен адвокат." Спустя два часа появился Роберт Лэйн - адвокат лет пятидесяти, которого в спешке где-то откопала Рут. "Вы готовы предъявить официальное обвинение моему клиенту?" - спросил он. О' Брайен посмотрел на него с кислой миной. "Нет. Не сейчас." "В таком случае мистер Ламбстон может быть свободен?" О' Брайен вздохнул: "Да, он может идти." Симус был уверен, что его арестуют. Не смея поверить услышанному, он уперся ладонями в стол и с трудом вынул свое тело из кресла. Роберт Лэйн взял его под руку и выпроводил из комнаты. Симус услышал, как Лэйн сказал: " Я хочу иметь копию показаний моего клиента." "Я подготовлю ее для вас." Следователь Гомес подождал, пока закроется дверь и повернулся к О' Брайену: "Я бы его с удовольствием упек." Усмешка старшего следователя была невеселой. "Терпение, подождем результатов экспертизы. Мы должны проследить все, что делал Ламбстон с четверга по пятницу. Но если хочешь, спорю наверняка, что обвинение большого жюри будет у нас в кармане еще до того, как Симус Ламбстон сможет насладиться освобождением от алиментов." Когда Нив, Майлс и Джек вернулись в Шваб-Хаус, на автоответчике ждало сообщение от секретарши Херба с просьбой позвонить комиссару Шварцу на работу. Херб Шварц жил в Форест-Хиллс, "где традиционно устраиваются девяносто процентов комиссаров полиции", как объяснил Майлс Джеку, берясь за телефон. "Если в субботний вечер Херб не возится вокруг дома, значит произошло что-то из ряда вон." Разговор был недолгим. Повесив трубку, Майлс сказал: "Похоже, все становится на свои места. Они учинили допрос бывшему мужу, тот расплакался, как ребенок и потребовал адвоката. Предъявить ему обвинение - это просто вопрос времени, скоро они будут располагать всем необходимым." "Значит, сам он не признается, - отозвалась Нив.- Может, это не так?" Она зажгла лампы на столе и комнату залило мягким теплым светом. Свет и тепло. Именно этого она желала после того, как столкнулась со страшной реальностью смерти. Нив не могла избавиться от тревоги, охватившей ее. С того момента, как она увидела одежду Этель, лежащую на столе, слово саван то и дело возникало в голове. Она сейчас ясно представила, во что оделась бы сама Этель, знай она, что умрет. Интуиция? Ирландское суеверие? Предчувствие, что кто-то пройдет по тому месту, где она лежала? Джек Кэмпбелл наблюдал за ней. "Он понимает, - думала Нив. - Он чувствует, что это больше, чем просто одежда. Майлс же сказал, что если блуза, которую Этель обычно одевает, была в стирке, то автоматически она могла взять ту, что наиболее подходит к костюму." У Майлса на все имеется разумный ответ. Майлс. Он встал перед ней, положил руки ей на плечи. "Нив, ты ни слова не произнесла. Я ответил на твой вопрос. Что с тобой?" "Я не знаю." Нив попыталась улыбнуться. "У нас был ужасный день. По-моему, нам надо выпить." Майлс пристально на нее посмотрел. "Я бы даже сказал, основательно выпить. А потом мы с Джеком приглашаем тебя пообедать, - он бросил взгляд в сторону Джека. - Если, конечно, у вас нет других планов." "Планов нет, разве что вы позволите мне приготовить напитки." Также, как и чай у Китти Конвей, виски принес временное облегчение, отвлек от мрачных мыслей. Майлс повторил то, что сказал ему комиссар: следователи чувствуют, что Симус Ламбстон находится сейчас на грани признания. "Они еще хотят, чтобы я просмотрела завтра гардероб Этель?" Если бы позволяли обстоятельства, Нив с удовольствием избежала бы этого. "Да. Я не думаю, что будет иметь большое значение, планировала ли Этель поездку и собирала вещи сама, или же он убил ее и попытался создать вид, будто она уехала, так или иначе мы должны составить общую картину." "Но непонятно, почему бы ему не продолжать посылать алименты, чтобы все выглядело правдоподобно. Я помню, что Этель как-то мне говорила, что если он задержит чек, она тут же позвонит своему бухгалтеру, чтобы возбудить дело. Если бы тело Этель не было найдено, то ему полагалось бы еще семь лет - только тогда она официально считалась бы умершей - выплачивать деньги." Майлс пожал плечами. "Нив, ты себе даже не представляешь, какой большой процент составляют убийства на бытовой почве. И не думай, что люди всегда все трезво взвешивают. Они действуют импульсивно. Доходят до предельной точки, а потом пытаются замести следы. Ты же слышала, что я всегда повторяю: "Каждый убийца оставляет свою визитную карточку." "Если это так, Комиссар, мне хотелось бы знать, какую же карточку оставил после себя убийца Этель." "Я скажу тебе, какую - это синяк от удара на подбородке у Этель. Ты не видела отчет о результатах вскрытия, а я видел. Удар чуть не свернул ей челюсть. Так вот, в детстве этот чертов Симус Ламбстон был обладателем Золотой Перчатки. Независимо от того, признается он или нет, я начал искать человека, у которого есть навыки в боксе." "О, Легенда заговорила. Но ты очень ошибаешься." Джек Кэмпбелл сидел на кожаном диване, потягивая "Чивас Регал", второй раз за этот день решив помалкивать и держать свое мнение при себе, когда Нив с отцом спорят. Слушая их, Джек подумал, что они напоминают хорошо сыгравшихся партнеров по теннису. Он было рассмеялся, но, взглянув на Нив, снова почувствовал тревогу за нее. Она все еще была бледной, черные волосы подчеркивали молочную белизну ее лица. Огромные карие глаза, которые он еще недавно видел сияющими от удовольствия, сейчас были полны грусти; все из-за смерти Этель Ламбстон. Джек подумал, что Нив не успокоится, пока не закончится вся эта история. Он нетерпеливо покачал головой. В нем проснулись его шотландские предки с их способностями к ясновидению. Он напросился сопровождать Нив и ее отца к прокурору в Роклэнд только для того, чтобы иметь возможность провести целый день рядом с Нив. Когда они расстались сегодня утром, он вернулся к себе, принял душ, переоделся и отправился в библиотеку в Манхэттене. Там он разыскал микрофильм с газетами семнадцатилетней давности. Пробегая глазами статьи с кричащими заголовками типа "Убийство жены Комиссара полиции в Центральном парке", Джек впитывал в себя все подробности, внимательно вглядывался в фотографии с похоронной процессией возле Собора Св. Патрика. Вот десятилетняя Нив в темном пальто и в капоре с глазами, блестящими от слез, ее маленькая ручка совсем спряталась в руке отца. Вот Майлс, его лицо как будто высечено из гранита. Полицеские, ряд за рядом. Вытянувшись в цепочку, они, наверное, заняли бы всю Пятую авеню. Он изучал передовицы газет, которые прямо указывали на связь осужденного мафиози Никки Сепетти с убийством жены Комиссара. Никки Сепетти сегодня похоронили. У Нив и ее отца это должно было снова пробудить воспоминания о смерти Ренаты. Газеты были полны домыслов о том, что Никки Сепетти, уже будучи за решеткой, заказал также и убийство Нив. Как раз сегодня утром Нив говорила Джеку, что ее отец, думая о том, что Никки все-таки когда-нибудь выйдет на свободу, находился в постоянном страхе за нее, и что смерть Никки Сепетти освободила Майлса от этой непроходящей тревоги. "Почему же я так волнуюсь за тебя, Нив?" - размышлял Джек. Ответ так естественно возник сам по себе, как будто Джек задал свой вопрос вслух - "Потому что я люблю ее. Потому что я искал ее с того самого первого дня, когда она так стремительно выскочила из самолета." Только сейчас Джек заметил, что все стаканы были пусты. Он встал и наполнил стакан Нив. "С сегодняшнего дня я перестал думать, что можно летать и с одним крылом." За второй порцией коктейля они смотрели вечерние новости. Показали отдельные кадры с похорон Никки Сепетти, включая заявление вдовы, сделанное так неожиданно и в таком страстном ключе. "Что ты думаешь по этому поводу?" - тихо спросила отца Нив. Майлс резко щелкнул выключателем. "То, что я думаю, слишком непечатно." Они пообедали в "Неарис Паб" в восточной части 57-ой улицы. Джимми Неари, ясноглазый ирландец с улыбкой сказочного гнома поспешил им навстречу. "Комиссар, как замечательно снова видеть вас." Джимми повел их к одному из столиков в углу, которые придерживали для особых гостей. Представившись Джеку, Джимми показал рукой на картины, развешанные по стенам: "Вот, собственной персоной". Портрет бывшего губернатора Кэри был помещен в такое место, где его невозможно было не заметить. "Только самые сливки Нью-Йорка," - сказал Джимми. "А вот Комиссар." Прямо напротив губернатора висел портрет Майлса. Это был очень приятный вечер. "Неарис" всегда собирал у себя политиков, а также духовенство. Постоянно кто-нибудь подходил к их столику поздороваться с Майлсом : "Здорово видеть тебя снова. Ты классно выглядишь." "Ему это нравится, - прошептала Нив Джеку. - Он терпеть не может болеть и последний год просто исчез из виду. Но сейчас, похоже, он возвращается к нормальной жизни." Подошел сенатор Мойнихэн. "Майлс, молю Бога, чтобы ты взял на себя Отдел по борьбе с наркотиками," - сказал он. - "Ты нам просто необходим. Пора кончать с этой дрянью. Мы рассчитываем именно на тебя." Когда сенатор отошел, Нив подняла глаза. "Ты говорил о том, что только прощупываешь почву. Оказывается, это давно решенный вопрос." Майлс изучал меню. Подошла Маргарет, официантка, обслуживающая его уже много лет. "Как сегодня креветки по-креольски?" "Потрясающие." Майлс вздохнул. "Я так и знал. Из уважения к моей диете принеси мне, будь любезна, жареную на огне камбалу." Потягивая вино в ожидании заказа, Майлс сказал: "Мне придется все время проводить в Вашингтоне. Следовательно, я должен снять там квартиру. Я бы ни за что не оставил тебя, Нив, зная, что где-то бродит Никки Сепетти. Но сейчас я, действительно, могу быть спокоен. Вся шайка ненавидела Никки за то, что по его заказу была убита твоя мать. Мы не давали им покоя до тех пор, пока большая часть не отправилась вместе с ним в тюрьму." "Так вы не верите его предсмертной исповеди?" - спросил Джек. "Для таких, как я, трудно видеть человека, покидающего мир с ложью на устах. Нас воспитали в вере, что предсмертная исповедь позволяет попасть на небеса. Но в случае с Никки я полагаюсь на свою первую реакцию. Его слова - последнее прости семье, а те, по всей видимости, на это попались. Давайте поговорим о чем-нибудь интересном. Джек, вы достаточно долго в Нью-Йорке, чтобы предположить, победит мэр на следующих выборах или нет?" Когда они заканчивали пить кофе, позади их столика появился Джимми Неарис. "Комиссар, вы знаете, что тело мисс Ламбстон обнаружила моя давняя клиентка Китти Конвей? Она часто захаживала сюда со своим мужем. Это потрясающая женщина." "Мы с ней сегодня встречались," - сказал Майлс. "Если вы снова ее увидите, передайте ей привет и скажите, чтобы она не забывала меня." "Может, я даже поступлю лучше, - небрежно сказал Майлс. - Может, я сам приглашу ее сюда." Такси сначала остановилось возле дома Джека. Пожелав спокойной ночи, Джек попросил: "Мне не хочется показаться назойливым, но вы не стали бы возражать, если бы я тоже пошел с вами в квартиру Этель?" Майлс удивленно поднял брови. "Нет, в том случае только, если вы пообещаете быть тише воды, ниже травы." "Майлс!" Джек улыбнулся. "Твой отец прав, Нив. Я принимаю ваши условия." Когда такси остановилось у Шваб-Хаус, швейцар распахнул дверь для Нив. Она вышла ожидая, пока Майлс получит сдачу. Швейцар вернулся в холл. К ночи погода улучшилась, стало яснее. Нив потихоньку пошла от машины, подняв голову и любуясь звездным небом. Через дорогу, привалившись спиной к стене дома, сидел Денни Адлер. Голова его свесилась на грудь, рядом стояла бутылка вина. Сквозь смеженные веки Денни наблюдал за Нив. Она очень хорошо была ему видна и отсюда он мог убраться, никем не замеченный. Он полез в карман своего изношенного свитера. Сейчас. Его пальцы нащупали спусковой крючок. Он уже почти вытащил пистолет, когда справа от него распахнулась дверь. Из дома вышла старуха, стараясь поспеть за карликовым пудельком, который тянул ее за поводок. Собачка рванулась к Денни. "Не бойтесь Пчелку, - сказала старуха. - Она любит знакомиться." Волна ненависти захлестнула Денни, когда он смотрел, как Майлс вышел из машины и вслед за Нив направился к дому. Его пальцы потянулись к горлу пуделя, но он вовремя справился с собой и опустил руку. "Пчелка любит, когда ее гладят, - сказала старуха. - Даже незнакомые люди." Она бросила Денни двадцатипятицентовик. "Возьми, пригодится." 10 В воскресенье утром позвонил детектив О'Брайен и попросил к телефону Нив. "Зачем она вам понадобилась?" - резко спросил Майлс. "Мы бы хотели побеседовать с девушкой, которая на прошлой неделе приходила убирать картиру Ламбстон, сэр. У вашей дочери есть ее телефон?" "А, вот что. - Майлс сам не знал, почему он сразу успокоился. - Я сейчас спрошу Нив." Минут через пять позвонила Це-Це. "Нив, меня считают свидетелем." В ее голосе слышалось волнение. "Можно я встречусь с ними у вас в половине второго? Я никогда раньше не давала показаний полицейским. Я бы хотела, чтобы ты и твой отец были рядом." Она понизила голос. "Нив, они же не думают, будто это я ее убила, правда?" Нив улыбнулась. "Ну что ты, Це-Це, конечно, нет. Приходи. Половина второго будет в самый раз. К двенадцати мы идем в церковь Св. Павла. " "Должна ли я им рассказать про этого противного племянничка, про то, что он таскал деньги и потом положил их обратно, и про то, что Этель угрожала ему лишить наследства?" Этель была поражена. "Це-Це, ты рассказывала, что Этель злилась на него, но ты ничего не говорила, что она угрожала ему лишением наследства. Конечно, ты должна все рассказать." Майлс ждал, пока Нив положит трубку. Он удивленно приподнял брови: "Что все это значит?" Когда Нив передала ему разговор, Майлс только тихонько присвистнул. Пришла Це-Це. На этот раз она была одета в старомодное платье и туфли без каблуков; волосы туго стянуты в аккуратный пучок; лицо, не считая наклеенных ресниц, почти без косметики. "Этот наряд я одевала, когда играла экономку, которую судили за то, что она отравила своего хозяина," - пояснила девушка. Через несколько минут появились детективы О'Брайен и Гомес. Майлс поздоровался с ними. "Ни за что не подумаешь, что он уже не та шишка с Уан Полис - плаза." Детективы откровенно заискивали перед ним. Увидав Це-Це, О'Брайен был явно сбит с толку. "Дуглас Браун говорил, что к ним приходила убирать шведка." Он все больше выпучивал глаза, слушая, как Це-Це со всеми подробностями рассказывала ему, как она перевоплощалась в зависимости от того, к каким ролям ей приходилось готовиться в данное время. "Тогда я играла горничную - шведку, - заключила она. - Я послала персональное приглашение Джозефу Паппу. В тот вечер эту пьесу ставили последний раз. Мой астролог сказал, что Сатурн был на линии пересечения с Козерогом, поэтому я находилась в хорошей профессиональной форме." Це-Це печально покачала головой. "Но он не пришел. Точнее сказать, никто не пришел." Гомес закашлялся. О'Брайен подавил улыбку. "Мне очень жаль, что так получилось. А сейчас, Це-Це, - вы позволите мне называть вас так?" И он принялся задавать вопросы. Сначала расспрашивали о том, как и почему Нив пошла вместе с Це-Це в квартиру Этель, что побудило ее вернуться туда снова, чтобы проверить пальто в шкафу и просмотреть календарь Этель. Це-Це рассказала и о том, как месяц назад рассерженная Этель звонила своему племяннику, и об исчезновении и внезапном появлении денег на прошлой неделе. Наконец в половине третьего О'Брайен захлопнул свой блокнот. "Вы обе очень помогли нам. Це-Це, не согласились ли бы вы сходить в квартиру Ламбстон вместе с мисс Керни? Вы хорошо знаете эту квартиру, может, вы увидите или у вас возникнет ощущение, что что-нибудь пропало. Если вы согласны, то подъезжайте где-то через час, а мне до тех пор хотелось бы еще раз немного побеседовать с Дугласом Брауном." Все это время Майлс, нахмурившись, сидел в кресле. "Итак, - сказал он, - теперь в общую картину еще вмешался ненасытный племянник." Нив усмехнулась краешком рта. "Комиссар, как по-твоему должна была бы выглядеть его визитная карточка?" x x x В половине четвертого Майлс, Нив, Джек Кэмпбелл и Це-Це вошли в квартиру Этель. Дуглас Браун сидел на диване, сложив на коленях руки. На его лице не было ни тени любезности, когда он взглянул на вошедших. Красивое замкнутое лицо было покрыто испариной. Напротив с раскрытыми блокнотами расположились детективы Гомес и О Брайен. В глаза бросался ужасный беспорядок и грязь на столах. "Когда я уходила отсюда, здесь все сверкало," - шепнула Це-Це Нив. Нив прошептала, что это не грязь, а специальная пыль, которой посыпали для того, чтобы взять отпечатки пальцев, а потом спокойно сказала, обращаясь к Дугласу Брауну: "Я очень сожалею о смерти вашей тетушки. Я ее любила." "В таком случае вы были одной из немногих," - резко отреагировал Браун. Он поднялся. "Все, кто