юрист и кассир сами нашли дорогу в холл. Охранник долго извинялся за неприятное происшествие и распахнул перед гостями дверь. Оказавшись на тротуаре, кассир облегченно вздохнул. - Надеюсь, мне не придется еще раз проделывать такие трюки, - сказал он. - Не переживайте, - успокоил его юрист. - Вы все сделали отлично. Они говорили на иврите, поскольку это был единственный язык, который знал кассир. Он и на самом деле был кассиром из банка в Беер-Шеве, но оказался в Вене на своей первой и последней секретной операции совсем по другой причине: он был идеальным двойником взломщика, который теперь спрятался в темном шкафу для щеток и другого инвентаря уборщиц на втором этаже банка. Ему предстояло неподвижно просидеть там двенадцать часов. К середине дня Майк Мартин добрался до Ар-Рутбы. Потребовалось двадцать часов, чтобы преодолеть расстояние, которое в другое время он проехал бы на машине самое большее часов за шесть. На окраине города ему встретился пастух со стадом коз. Мартин купил у него шесть животных, отдав все оставшиеся у него динары. Пастух получил почти вдвое больше, чем мог бы выручить на местном базаре, и был почти счастлив, хотя и несколько озадачен. Козы, казалось, тоже не имели ничего против прогулки по пустыне и на веревках покорно побрели за новым хозяином. Они не могли знать, что нужны лишь для того, чтобы ни у кого не возникло недоуменного вопроса, почему Майку Мартину вздумалось гулять под горячим солнцем пустыни к югу от шоссе. Большое неудобство доставляло ему отсутствие компаса, который вместе с радиостанцией остался под полом его хижины в Мансуре. По солнцу и своим дешевым часам Мартин, как мог, определил примерное направление от мачты городской радиостанции до того места в узде, где был зарыт его мотоцикл. От дороги до тайника было всего миль пять, но с козами по пустыне быстро не пойдешь. Впрочем, Мартин ни минуты не сомневался, что поступил правильно: пока шоссе не скрылось за горизонтом, он дважды видел солдат, но те даже не пытались остановить пастуха. Незадолго до заката Мартин нашел тот уэд, потом оставленные им отметки на камнях, отпустил коз, выждал, пока не стемнело, и лишь тогда начал копать. Завернутый в пластиковый мешок черный кроссовый мотоцикл "ямаха" с корзинами для дополнительных канистр с горючим оказался на месте. Там же были компас, пистолет с патронами и другие необходимые в пустыне вещи. Много лет в полку специального назначения предпочитали тринадцатизарядный "браунинг", но как раз в недавнее время стали переходить на швейцарский "ЗИГ-зауэр" калибра 9 миллиметров. Мартин повесил на правое бедро кобуру с тяжелым швейцарским пистолетом. Теперь оружие можно было не скрывать, все равно в этих местах феллахи не ездят на "ямахах". Если ему не повезет и он натолкнется на иракский патруль, придется отстреливаться и уходить от преследования. На мотоцикле Мартин ехал намного быстрее, чем на "лендровере". На ровных участках "ямаха" развивала большую скорость; кроме того, помогая машине ногами, Мартин довольно легко преодолевал скалистые склоны и подъемы многочисленных вади. В полночь он ненадолго остановился, заправил мотоцикл, выпил воды и подкрепился концентратами, предусмотрительно оставленными в том же тайнике. Потом Мартин направил "ямаху" точно на юг, к саудовской границе. Он так и не понял, где и когда именно пересек границу. На десятки и сотни миль вокруг были одни и те же скалы и пески, камни и осыпи. К тому же ему часто приходилось объезжать те или иные препятствия, так что он даже примерно не знал, сколько оставалось до границы. Мартин рассчитывал рано или поздно наткнуться на шоссе Таплайн - единственное в этих местах. Тогда уж можно будет точно сказать, что он в Саудовской Аравии. Постепенно местность становилась менее пересеченной, управлять мотоциклом стало чуть легче. На скорости двадцать миль в час он заметил впереди большую машину. Если бы он не так устал, он бы успел среагировать, но напряжение последних суток замедлило рефлексы. Передним колесом мотоцикл зацепился за проволочное заграждение, Мартина бросило вперед, он вылетел из седла, несколько раз перевернулся и упал на спину. Потом он открыл глаза и увидел кого-то в военной форме; в металле направленного на него карабина отражался блеск звезд. - Bouge pas, mec[19]. Это не арабская речь. Мартин напряг память. Что-то похожее он слышал много лет назад. Точно, в школе мистера Хартли несчастный преподаватель тщетно пытался разъяснить им тонкости языка Корнеля, Расина и Мольера. - Ne tirez pas, - медленно проговорил он. - Je suis Anglais[20]. Во французском иностранном легионе было только три сержанта-британца. Одного из них звали Маккаллен. - Тоже стал англичанином? - сказал по-английски сержант. - Ладно, полезай в машину. А я, если ты не возражаешь, заберу твой пистолет. Патруль легиона объезжал шоссе Таплайн в поисках иракских перебежчиков и оказался намного западнее расположения войск союзников. Воспользовавшись услугами сержанта Маккаллена как переводчика, Мартин объяснил французскому лейтенанту, что он находился на территории Ирака со специальным заданием. Это мог понять любой офицер легиона; работа в тылу противника была и их специальностью. К счастью, в машине оказалась радиостанция. Взломщик терпеливо ждал. В темном стенном шкафу в обществе швабр он просидел весь день, потом весь вечер. Он слышал, как время от времени кто-нибудь из сотрудников банка входил в туалет, справлял нужду, потом уходил. Изредка через стену доносился другой звук: старый лифт со скрипом добирался до верхнего этажа, а через минуту спускался. Взломщик сидел на кейсе, прислонившись спиной к стене, и иногда бросал взгляд на часы со светящимся циферблатом. В половине шестого сотрудники банка начали расходиться. Взломщик знал, что в шесть придет ночной сторож, которого впустит в банк охранник. К тому времени охранник уже убедился, что все работавшие сегодня - а их список составлялся ежедневно - покинули здание. В начале седьмого охранник тоже уйдет домой, а ночной сторож закроет дверь на все замки и включит сигнализацию. Потом он устроится в уголке, достанет переносной телевизор, который прихватывает с собой каждый вечер, и будет смотреть спортивные передачи, пока не настанет время первого обхода. Согласно информации, полученной от бригады отдела Ярид, в банке "Винклер" даже уборщиц не оставляли без присмотра. В местах общего пользования - холлах, коридорах, туалетах и лестницах - они наводили порядок вечерами по понедельникам, средам и пятницам. Сегодня был вторник, поэтому взломщику никто не должен был помешать. Кабинеты убирали только по субботам и только под наблюдением охранника. Ночной сторож был, очевидно, педантичным человеком. Он всегда трижды - в десять часов вечера, в два ночи и в пять утра - обходил весь банк, дергая ручку каждой двери. До первого обхода он неизменно смотрел телевизор и ужинал принесенными с собой бутербродами. В промежутке между первым и вторым обходами он обычно дремал, поставив предварительно маленький будильник на два часа. Взломщик намеревался заняться своими делами именно в период от десяти вечера до двух ночи. Он уже ознакомился с кабинетом Гемютлиха и, самое главное, с дверью, которая ведет в этот кабинет. К счастью, в отличие от окна, тяжелая деревянная дверь не была оснащена устройствами охранной сигнализации. Еще взломщик заметил, что между дверью и ковром две паркетные дощечки немного отличаются от других; очевидно, под ними были спрятаны датчики, реагирующие на давление. Ровно в десять загудел лифт. Ночной сторож поднялся на верхний этаж и начал обход. Пешком спускаясь с этажа на этаж, он проверил все двери. Через полчаса старик покончил с кабинетами, заглянул в мужской туалет, включил свет, убедился, что охранная сигнализация на окне не нарушена, закрыл дверь и вернулся в холл. Здесь он решил еще немного посмотреть позднюю спортивную передачу. В десять часов сорок пять минут взломщик в полной темноте покинул свое убежище и неслышно поднялся на пятый этаж. Чтобы открыть дверь кабинета герра Гемютлиха, ему потребовалось пятнадцать минут. Наконец подался последний рычажок врезного замка с четырьмя язычками, и взломщик вошел в кабинет. Его лоб опоясывала повязка с крохотным фонариком, но для предварительного осмотра он воспользовался другим, более мощным фонарем. В его свете он обошел стороной подозрительные паркетные дощечки и приблизился к столу с той стороны, где не было никаких охранных устройств. Потом он выключил большой фонарь и в свете крошечной лампочки принялся методично обследовать стол. Открыть замки трех верхних ящиков не было проблемой; они оказались всего лишь красивыми бронзовыми безделушками столетней давности. Вытащив верхние ящики, взломщик стал искать кнопку, рычажок или маленькую рукоятку. Ничего похожего здесь не оказалось. Лишь через час за третьим сверху выдвижным ящиком он обнаружил небольшой, нс больше дюйма, бронзовый рычажок. Взломщик подвигал рычажком. Послышался совсем негромкий щелчок, и от основания опорного столбика стола примерно на сантиметр отошла облицовочная дощечка. Под дощечкой оказался узкий, меньше дюйма толщиной, тайничок. Впрочем, в нем было вполне достаточно места для двадцати двух листков тонкой бумаги. Каждый листок представлял собой официальную доверенность, предоставлявшую герру Гемютлиху право производить все операции со счетом. В доверенностях описывались и правила работы с номерными счетами. Из портфеля взломщик достал фотоаппарат и складной алюминиевый штатив и закрепил на нем камеру на заранее установленной высоте. Объектив камеры был также заблаговременно сфокусирован на определенное расстояние, чтобы гарантировать высокую четкость изображений. Первым в тонкой стопке лежал листок, в котором детально говорилось о правилах работы со счетом, открытым накануне сыщиком якобы по поручению его несуществующего американского клиента. Документ, который искал взломщик, оказался седьмым; он узнал его по номеру счета, на который Моссад переводил деньги два года назад, когда американцы и слыхом не слыхивали о существовании агента по кличке Иерихон. На всякий случай взломщик сфотографировал все доверенности, потом сложил их в прежнем порядке, убрал в тайник, запер его, поставил на место, закрыл на замки все выдвижные ящики и вышел, заперев за собой дверь кабинета. В десять минут первого он был снова в мужском туалете, в обществе швабр и других принадлежностей для уборки. Когда на утро банк открылся, взломщик выждал еще полчаса, прислушиваясь к скрипу лифта, доставлявшего служащих банка к их кабинетам. Взломщик знал, что постоянных сотрудников охранник никогда не сопровождает. Без десяти десять появился первый посетитель; он поднялся на лифте на верхний этаж. Взломщик неслышно выбрался из своего убежища, на цыпочках прошел до конца коридора и заглянул в холл. Стол охранника был пуст; значит, он сопровождал клиента. Взломщик достал из кармана сигнальное устройство и дважды нажал на кнопку. Через три секунды внизу раздался звонок. Секретарша включила переговорное устройство и спросила: - Да? - Доставка заказа, - металлическим голосом ответил динамик. Секретарша надавила на кнопку, открывавшую задвижку, и в холл ввалился огромный добродушный разносчик. Он нес большую картину, тщательно упакованную в оберточную бумагу и перевязанную тесьмой. - Все в порядке, уважаемая. Все почищено, все как новое, можете снова вешать на стену, - громогласно объявил он. В этот момент в щель между медленно закрывающейся дверью и косяком чья-то рука на уровне пола просунула сложенный в несколько раз лист бумаги. Казалось, дверь захлопнулась, но замок не сработал. Разносчик поставил картину ребром на стол секретарши. Картина была большая, пять футов шириной и фута четыре высотой, и совсем заслонила дверь от секретарши. - Но я ничего не знаю... - робко возразила она. Из-за картины выглянул разносчик. - Вы только распишитесь, что получили ее в полном порядке, - сказал он и положил на стол дощечку с квитанцией. Секретарша недоуменно рассматривала квитанцию, а тем временем взломщик неслышно сбежал по лестнице и через дверь выскользнул на улицу. - Но здесь написано, что получатель - галерея Харцмана, - разобралась наконец секретарша. - Правильно. Балльгассе, четырнадцать. - Но у нас номер восемь. Это банк "Винклер". Галерея чуть дальше. Озадаченный разносчик пространно извинился и унес картину. По мраморным ступенькам спустился охранник. Секретарша рассказала ему о небольшом недоразумении. Охранник недовольно фыркнул, устроился за своим столом по другую сторону холла и снова углубился в изучение утренней газеты. К полудню вертолет "блэкхок" доставил Майка Мартина на эр-риядский военный аэродром. Его встречали Стив Лэнг, Чип Барбер, а к большому удивлению Мартина также его непосредственный начальник, полковник Брюс Крейг. Пока Мартин находился в Багдаде, из Херефорда на Средний Восток были переведены два из четырех батальонов полка; теперь офицеры и солдаты полка осваивали пустыни западного Ирака. Третий батальон небольшими подразделениями был рассеян по учебным центрам многих стран, и лишь четвертый оставили в Херсфорде. Все выжидающе смотрели на Мартина. Первым не выдержал Лэнг. - Привезли, Майк? - спросил он. - Да. Последнее сообщение Иерихона. По радио передать не удалось. Он вкратце объяснил, почему не смог воспользоваться передатчиком, и вручил Лэнгу испачканный листок тонкой бумаги. - Мы тут изрядно поволновались. Последние сорок восемь часов не могли связаться с вами, - сказал Барбер. - Майор, вы сделали большое дело. - Джентльмены, - вступил в разговор полковник Крейг, - если вы решили самые неотложные проблемы, не могу ли я забрать своего офицера? Лэнг оторвался от сообщения Иерихона, которое он пытался прочесть без перевода. - Почему бы и нет? Думаю, можете, с нашей искренней благодарностью. - Подождите, - не согласился Барбер. - Полковник, что вы можете ему предложить? - Ну, койку в наших казармах, кое-что из еды... - У меня есть лучшее предложение, - сказал Барбер. - Майор, как вы посмотрите на канзасский бифштекс с картофелем-фри, мраморную ванну и большую мягкую кровать? - Ничего не имею против, - улыбнулся Мартин. - Отлично. Полковник, ваш офицер получает на двадцать четыре часа номер в отеле "Хайатт", недалеко отсюда. От имени моего народа. Согласны? - О'кей. Встретимся завтра, Майк, в это же время, - согласился Крейг. Во время непродолжительной поездки до отеля, высившегося через дорогу от объединенного штаба ВВС коалиции, Мартин перевел сообщение Иерихона. Барбер внимательно слушал, Лэнг слово в слово записывал перевод. - Значит, - резюмировал Барбер, - теперь дело за летчиками. Они сотрут саддамовскую Каалу с лица земли. Чтобы поселить грязного иракского феллаха в лучшем номере отеля "Хайатт", потребовалось вмешательство Чипа Барбера. Когда проблема была решена, Барбер направился в "Черную дыру". Не меньше часа Мартин пролежал в глубокой ванне, потом воспользовался стоявшими на полочке шампунями и бритвенными принадлежностями. К тому времени в гостиной его уже ждал поднос с бифштексом. Мартин одолел лишь половину, когда его неудержимо потянуло в сон. Он с трудом добрел до широкой мягкой постели и мгновенно заснул. Пока Майк Мартин спал, произошло много событий. В гостиной его номера появились отглаженные брюки, белье и рубашка, а также носки и туфли. Гиди Барзилаи отправил в Тель-Авив копию доверенности и правил обращения с номерным счетом Иерихона. Израильские специалисты быстро изготовили соответствующее распоряжение для банка. Когда Эдит Харденберг вечером вышла из банка, ее ждал Карим. Он пригласил ее в кафе и за чашкой кофе сообщил, что ему придется примерно на неделю уехать в Иорданию, навестить внезапно заболевшую мать. Эдит посочувствовала Кариму и просила его возвращаться как можно скорей. Из "Черной дыры" на таифскую авиабазу поступил срочный приказ. На этой базе готовился к вылету разведывательный самолет TR-1. Он должен был сфотографировать крупный военный объект в Ас-Шаркате, на самом севере Ирака. Теперь прежнее задание отменялось, а экипажу поручалось изучить и сфотографировать другой район - холмистую местность к северу от Джебаль-аль-Хамрина. Командир эскадрильи хотел было возмутиться, но ему сказали, что приказ поступил непосредственно от генерала Хорнера, и все возражения отпали. В начале третьего TR-1 уже вылетел, а к четырем часам дня на экранах в комнате совещаний (она находилась в том же коридоре, что и "Черная дыра") стали появляться изображения того, что регистрировала аппаратура разведывательного самолета. В районе Джебаль-аль-Хамрина было пасмурно, накрапывал дождь, но инфракрасные сенсоры устройства АСАРС-2, все видящие в темноте, сквозь облака, дождь, снег и град, исправно передавали изображения. Первыми их увидели полковник авиации США Битти и подполковник королевских ВВС Великобритании Пек, считавшиеся в "Черной дыре" лучшими специалистами по анализу аэрофотоснимков. Совещание началось в шесть вечера. На нем присутствовали только восемь человек. Председательствовал заместитель генерала Хорнера, столь же решительный, но более общительный генерал Бастер Глоссон. Здесь были сотрудники спецслужб Стив Лэнг и Чип Барбер, потому что именно они принесли информацию о новом объекте и знали всю подоплеку истории его открытия. Битти и Пек должны были объяснять всем присутствующим, что именно изображено на аэрофотоснимках. Наконец, в совещании принимали участие три штабных офицера, два американца и один британец, в задачу которых входила оценка предстоящего боевого задания, они же должны были и обеспечить его выполнение. Полковник Битти начал с самого важного, с того, что и стало главным предметом обсуждения на совещании. - Здесь есть одна проблема, - заявил он. - Так объясните нам, что это за проблема, - сказал генерал. - Сэр, в переданной нам информации сообщаются координаты объекта, всего двенадцать цифр - шесть долготы и шесть широты. Но они даны не в системе САТНАВ, которая позволяет нам узнать расположение объекта с точностью до нескольких квадратных ядров. Здесь речь идет о площади примерно в один квадратный километр. Чтобы гарантировать включение цели в квадрат, мы увеличили его площадь до одной квадратной мили. - И что же? - И вот что мы получили. Полковник Битти показал на стену. Часть стены размером шесть на шесть футов была занята увеличенными и усиленными с помощью компьютера изображениями. Все повернулись к ним. - Я ничего не вижу, - сказал генерал. - Одни горы. - Вот в этом-то и заключается наша проблема. На аэрофотоснимках ничего нет. Внимание всех участников совещания переключилось на "шпионов". В конце концов, эту информацию предоставили они. - Что именно должно здесь быть? - с расстановкой спросил генерал. - Пушка, - ответил Лэнг. - Да. Пушка под условным названием "Вавилон". - Я полагал, что ваши ребята перехватили все "Вавилоны" еще на стадии их производства. - Мы тоже так думали. Очевидно, одно орудие мы просмотрели. - Но мы уже обсуждали такую возможность и пришли к выводу, что там должна быть ракетная установка или секретная база истребителей-бомбардировщиков. Ни одна пушка не сможет стрелять такими снарядами. - Эта пушка сможет, сэр. Я получил подтверждение специалистов из Лондона. Ствол длиной более ста восьмидесяти метров, калибр один метр. Полезная нагрузка более полутонны. Дальнобойность до тысячи километров, в зависимости от природы метательного заряда. - А расстояние отсюда до треугольника? - Четыреста семьдесят миль, то есть семьсот пятьдесят километров. Генерал, ваши истребители могут перехватить снаряд? - Нет. - А ракеты "пэтриот"? - Возможно, если они окажутся в нужное время в нужном месте и если мы будем заранее знать траекторию снаряда. Скорее всего - нет. - Главное в другом, - снова вступил в спор полковник Витти. - Неважно, пушка это или ракета. На снимках нет ни того, ни другого. - Спрятана под землей, как сборочный цех в Эль-Кубаи? - высказал предположение Барбер. - Тот цех был замаскирован сверху автомобильной свалкой, - возразил подполковник Пек. - Здесь же нет ничего. Ни шоссе, ни даже грунтовых дорог, ни линий электропередачи, ни системы защиты, ни взлетно-посадочной площадки для вертолетов, ни колючей проволоки, ни казарм для охраны, только дикие холмы, невысокие горы и долины между ними. - А нельзя ли предположить, - отстаивал свою точку зрения Лэнг, - что иракцы применили здесь ту же тактику, что и в Тармийе? Расположили периметр оборонительной системы настолько далеко, что он просто не вошел в эти кадры? - Мы проверили, - возразил Битти. - Мы смотрели на пятьдесят миль во всех направлениях. Ничего, никаких оборонительных систем. - А если отсутствие таких систем является тоже своего рода маскировкой? - не сдавался Барбер. - Этого не может быть, иракцы всегда защищают свои важнейшие объекты, даже от своего народа. Посмотрите сюда. - Полковник подошел к фотографиям и показал на группу хижин. - Рядом с вашим объектом самая обычная деревня. Из труб идет дымок, тут загоны для коз, в долине тоже пасутся козы. Чуть дальше есть еще две такие деревни. - Может, они выпотрошили всю гору? - не успокаивался Лэнг. - Помнится, вы делали что-то подобное в горах возле Шайенна. - Там были пещеры, тоннели, целый лабиринт разных помещений, но все за бронированными воротами, - возразил Битти. - А вы говорите о едином стволе длиной сто восемьдесят метров. Как вы его затолкаете в эту проклятую гору? Для этого придется ее перевернуть и поставить вверх ногами. Послушайте, джентльмены, я могу себе представить, что под землей скрыты казенная часть, затвор, всякие жилые и служебные помещения, но хотя бы часть ствола должна высовываться наружу. А она не высовывается. Все снова повернулись к фотографиям. В квадрате располагались три холма и склон четвертого. На самом большом холме и возле него не было заметно ни малейших намеков на подъездные пути или взрывостойкие ворота. - Если пушка находится где-то здесь, - предложил Пек, - то почему бы не засыпать бомбами всю эту квадратную милю? Тогда пушка будет просто похоронена под той же горой. - Хорошая мысль, - согласился Битги. - Генерал, можно привлечь "баффы" и вспахать весь квадрат - Вы не будете возражать, если я выскажу иное предложение? - спросил Барбер. - Прошу вас, - ответил генерал Глоссон. - Если бы я был таким же параноиком, как Саддам Хуссейн, и имел бы это оружие в единственном экземпляре, то я бы поставил во главе объекта человека, которому полностью доверяю. И я бы приказал ему в случае воздушного налета на Каалу немедленно выстрелить единственным снарядом. Короче говоря, если первые же две бомбы не уничтожат пушку - а квадратная миля, согласитесь, большая площадь, - то все остальные бомбы упадут на долю секунды позже чем нужно. Генерал Глоссон подался вперед. - Так что именно вы предлагаете, мистер Барбер? - Генерал, если "Кулак Аллаха" спрятан под этими холмами, то он замаскирован на редкость тщательно. Уничтожить его со стопроцентной гарантией мы можем только в результате столь же тщательно спланированной операции. Вдруг, абсолютно неожиданно для иракцев, должен появиться единственный самолет и нанести один единственный удар точно по цели. - Не понимаю, сколько раз я должен повторять, - вышел из себя полковник Битти, - что мы не знаем, где именно находится эта чертова цель! - Полагаю, мой коллега имеет в виду отметку цели, - вставил Лэнг. - Но это значит второй самолет, - возразил Пек. - Вроде пары "букканир - торнадо". Но даже "букканир" сначала должен что-то увидеть. - Однако "скады" мы обнаруживали, - парировал Лэнг. - Правильно, диверсионные группы полка специального назначе-ния находили пусковые установки, а мы их бомбили. Но они же были на месте, самое большее в тысяче ярдов от ракет, они видели их в бинокль, - сказал Пек. - Вот именно. На несколько секунд установилась тишина. - Если я правильно вас понял, - сказал наконец генерал Глоссой, - вы предлагаете послать в горы наш отряд, чтобы он указал цель с точностью до ярда? Споры продолжались еще два часа, но всякий раз каждый выступавший возвращался к предложению Барбера и Лэнга. В конце концов все согласились, что "шпионы" правы. Единственное разумное решение заключалось в том, что сначала нужно найти цель, определить ее точные координаты, а потом уничтожить одним ударом. И все это нужно сделать так, чтобы иракцы ничего не заподозрили до тех пор, пока не будет слишком поздно. В полночь в отель "Хайатт" был направлен капрал королевских ВВС Великобритании. Он несколько раз постучал в номер, но ответа так и не дождался. Пришлось вызывать дежурного администратора. Капрал вошел в спальню и потряс за плечо мужчину, спавшего в купальном халате на неразобранной постели. - Сэр, проснитесь. Майор, вас вызывают в здание напротив. 22 Два часа спустя Майк Мартин уверенно заявил: - Это здесь. - Где? - с неподдельным любопытством переспросил полковник Битти. - Где-то в этом квадрате. В комнате, где проходило совещание, Мартин склонился над столом, на котором лежал аэрофотоснимок большого участка горной цепи Джебаль-аль-Хамрин, квадрата размерами пять на пять миль. Он показал пальцем: - Деревни, целых три деревни, здесь, здесь и здесь. - Ну и что? - Это "липовые" деревни. Построены они великолепно, прямо настоящие поселки горцев, только на самом деле эти "деревни" битком набиты солдатами. Полковник Битти всмотрелся в снимки внимательней. Одна из деревень расположилась в долине, всего в полумиле от седловины меж ду тремя холмами. Две другие прижались к склонам холмов чуть дальше. Деревушки были совсем крохотными; не удивительно, что ни в одной из них не оказалось мечети. Зато в каждой деревне был большой общинный сарай, очевидно, для хранения зимних запасов сена и других кормов, а также маленькие загоны для овец и коз. Кроме этих построек да дюжины жалких хижин из саманных кирпичей, крытых соломой или жестью, в деревнях не было ровным счетом ничего. Летом неподалеку от хижин могли бы быть видны небольшие заплатки возделанной пашни, но сейчас стояла зима. В гористых местностях Среднего Востока такие деревушки можно встретить где угодно. Зимой, когда часто сутками льют холодные дожди, жизнь в горном Ираке нелегка. Европейцы заблуждаются, считая, что на Среднем Востоке всегда и везде тепло. - Хорошо, майор, вы знаете Ирак, я не знаю. Объясните, почему вы назвали эти деревни липовыми? - Нарушена система жизнеобеспечения, - ответил Мартин. - Для такой площади слишком много деревень, людей и домашнего скота. Не хватит кормов для скота, пищи для людей. Они будут голодать. - Черт! - с чувством заметил Битти. - Все так просто! К Мартину и Битти присоединился полковник Крейг, командир полка специального назначения. Вполголоса переговорив о чем-то со Стивом Лэнгом, он спросил: - Что вы об этом думаете, Майк? - Чертова саддамова игрушка здесь, Брюс. Не исключено, что в хороший бинокль ее можно будет заметить с тысячи ярдов. - Генералы хотят направить отряд для отметки цели. О вас, разумеется, речь не идет. - Чепуха, сэр. Уверен, эти холмы кишат пешими патрулями. Вы же видите, здесь нет дорог. - Ну и что? Патрули можно обойти стороной. - А если нарветесь хотя бы на один? Здесь никто не говорит по-арабски лучше меня, вы и сами это знаете. Кроме того, десант будет прыгать с большой высоты. Вертолеты здесь не годятся. - Насколько я знаю, вы уже достаточно поработали. - Тоже чепуха. В Багдаде я вообще ничего не делал. Я сыт по горло этими шпионскими играми. Поручите мне выполнение операции. Другие неделями жили в пустыне, а я тем временем ухаживал за садом. Полковник Крейг поднял брови. Разумеется, он не спрашивал у Лзнга, чем именно занимался Мартин в Ираке, в любом случае он не получил бы ответа, но все же он был несколько удивлен, узнав, что один из лучших его офицеров работал садовником. - Возвращайтесь на базу. Планированием и разработкой операции мы займемся сами. Если нам понравится ваше предложение, вы получите задание. Незадолго до рассвета генерал Шварцкопф признал, что лучшего варианта у него нет, и дал согласие. В огражденном углу эр-риядской базы ВВС, который был выделен британским батальонам специального назначения, Мартин изложил свой план полковнику Крейгу, и тот его одобрил. Ответственность за проведение в жизнь операции наземных действий была возложена на полковника Крейга, а за нанесение завершающего бомбового удара - на генерала Глоссона. За утренним кофе Бастер Глоссон спросил своего друга и начальника Чака Корнера: - У вас есть предложения, кому мы поручим выполнение этой операции? Генерал Хорнер вспомнил офицера, который две недели назад говорил с ним, не стесняясь в выражениях. - Пожалуй, есть, - сказал он. - Поручите это 336-й эскадрилье. Майк Мартин убедил полковника Крейга, вполне резонно заметив, что теперь, когда почти все солдаты и офицеры полка уже участвуют в боевых операциях в районе Персидского залива, он остался старшим по званию (и к тому же командиром батальона), не имеющим конкретного задания. С батальоном успешно справляется его заместитель. К тому же только Мартин в совершенстве владеет арабским языком. Но решающим аргументом явился большой опыт Мартина в затяжных прыжках с парашютом. Еще во время службы в третьем батальоне парашютного полка он закончил первую школу подготовки парашютистов на базе британских ВВС в Брайз-Нортоне и совершил много тренировочных прыжков. Позднее он совершенствовался на курсах затяжных прыжков в Недерэйвоне и участвовал в показательных групповых прыжках отряда парашютистов "Красные дьяволы". Добраться до иракских гор так, чтобы солдаты Саддама ничего не заметили, можно было, только высадив парашютный десант, причем десантникам предстояло прыгать с высоты двадцать пять тысяч футов, а раскрывать парашюты не выше трех с половиной тысяч футов. Это работа не для новичков. Подготовка подобной операции обычно занимает неделю, но сейчас о неделе не могло быть и речи. Приходилось одновременно выбирать оптимальные варианты прыжка, маршрута марш-броска по пересеченной местности и позиций для наблюдательных пунктов. Кроме того, Мартину нужно было подобрать людей, которым он мог бы доверить свою жизнь. Оказавшись снова на базе полка, Мартин прежде всего обратился к полковнику Крейгу: - Кого я могу взять? Показанный адъютантом список оказался коротким, почти все солдаты и офицеры уже были заняты в операциях в пустыне. Не задумываясь, Мартин показал на строчку в списке: - Питер Стивенсон, обязательно. - Вам повезло, - заметил Крейг. - Неделю назад он вернулся из Ирака и с тех пор отдыхает. Он в хорошей форме. Мартин давно знал сержанта Стивенсона. Они познакомились во время первой зарубежной миссии Мартина в качестве командира группы. Тогда Стивенсон был капралом, а Мартин - капитаном. Сержант тоже владел искусством затяжных прыжков с парашютом и входил в состав десантного отряда батальона. - Этот тоже хорош, - порекомендовал Крейг, указывая на другую фамилию. - Знаток гор. Думаю, вам потребуются два альпиниста. Крейг имел в виду капрала Бена Истмана. - Знаю его. Согласен. С ним можно идти куда угодно. Кто еще? Четвертым выбрали капрала Кевина Норта из другого батальона. Мартин не знал, каков Норт в деле, но тот тоже был альпинистом, а непосредственный командир дал ему отличную характеристику. Подготовка велась одновременно по пяти направлениям. Мартин дал задание каждому из участников будущей операции, оставив за собой общее руководство подготовкой. Прежде всего нужно было выбрать подходящий самолет. Мартин, не раздумывая, предложил "геркулес" С-130. С таких самолетов солдаты и офицеры полка прыгали чаще всего; к тому же в районе Персидского залива было девять "геркулесов", базировавшихся неподалеку, в международном аэропорту короля Халеда. За завтраком Мартин с радостью узнал, что из этих "геркулесов" три самолета входили в состав 47-й эскадрильи из Лайнема в графстве Уилтшир, то есть той эскадрильи, с которой парашютисты полка имели прочные связи уже не один год. В экипаже одного из этих трех "геркулесов" числился лейтенант авиации Глин Моррис. Во время войны в Персидском заливе "геркулесы" выполняли функции транспортной авиации, перевозя разные грузы из Эр-Рияда на отдаленные базы королевских ВВС в Табуке, Мухарраке, Дахране и даже в оманском Сибе. Здесь Моррис отвечал за погрузочно-разгрузочные работы, но в душе он всегда оставался инструктором парашютистов. Когда-то он учил прыгать и Мартина. Вопреки установившемуся мнению, десантники и войска специального назначения не организуют собственные операции с участием парашютных десантов. В военное время в британских вооруженных силах все парашютные десанты осуществляются королевскими ВВС, а взаимоотношения между ВВС и другими войсками основываются на доверии, на уверенности в том, что каждая сторона знает свое дело. Командующий ВВС Великобритании в районе Персидского залива коммодор Айан Макфадьен выделил для операции тот "геркулес", который просил Мартин. Самолет только что прибыл из Табука, и авиамеханики тотчас принялись переоборудовать его для выброски парашютного десанта, назначенного на ближайшую ночь. В переоборудовании самой сложной задачей было сооружение на полу грузового отсека специального контейнера для баллонов с кислородом. До сих пор "геркулесы" летали главным образом на небольших высотах, поэтому, даже если в грузовом отсеке находились люди, они хорошо переносили полет и без кислородных масок. Лейтенанту Моррису не нужно было объяснять, что и как для этого следует сделать. Ему помогал член экипажа второго "геркулеса" сержант авиации Сэмми Долиш, который тоже был инструктором парашютистов. Они работали весь день. К заходу солнца "геркулесы" были готовы. Второй проблемой был подбор парашютов. До сих пор солдаты полка специального назначения пробирались в иракские пустыни только на автомобилях, но в ходе подготовки к крупномасштабным наземным боевым операциям постоянно тренировались и в прыжках с парашютом. На авиабазе имелся тщательно охраняемый склад военного снаряжения, в котором поддерживалась постоянная температура. Здесь хранились и парашюты полка. Мартину было разрешено взять восемь основных и восемь запасных парашютов, хотя им нужно было только по четыре комплекта. Мартин поручил сержанту Стивенсону еще днем проверить и уложить все восемь парашютов. Мы привыкли представлять себе парашюты в виде примелькавшихся на показательных выступлениях и в кинофильмах полусфер, но на самом деле десантники давно перешли на другую модель, которую называют квадратной. Если быть уж совсем точным, то купол у современного парашюта имеет форму не квадрата, а вытянутого прямоугольника. Он изготовлен из двух слоев ткани; при спуске между слоями протекает мощный воздушный поток, который придает полужесткому куполу в сечении форму крыла. Парашютом такой конструкции легче управлять, он позволяет выполнять несложные маневры и менять направление спуска. Сейчас при затяжных прыжках пользуются практически только "квадратными" парашютами. Двум капралам Мартин поручил подготовить и проверить другое снаряжение: четыре комплекта одежды, четыре больших рюкзака, бутылки с водой, шлемы, пояса, оружие, высокопитательные концентраты (в Ираке они будут их единственной пищей), боеприпасы, комплекты для оказания первой помощи... и так далее и тому подобное. Каждый из участников операции понесет рюкзак весом восемьдесят фунтов, из которых каждая унция может оказаться совершенно необходимой. Тем временем в ангаре авиамеханики колдовали над "геркулесами", проверяя двигатели и все движущиеся части. Командир эскадрильи подобрал лучший экипаж, штурман которого вместе с полковником Крейгом отправился в "Черную дыру" для принятия важнейшего решения - выбора точки выброса десанта. Мартина взяли в оборот шесть инженеров - четыре американских и два британских. Они научили его работать со своими "игрушками", с помощью которых он должен будет обнаружить цель, определить ее координаты с точностью до нескольких квадратных ярдов и передать эти сведения в Эр-Рияд. Когда обучение окончилось, приборы тщательно упаковали и отнесли в ангар, где росла и росла и без того уже изрядная гора всего совершенно необходимого для успешного выполнения операции. На всякий случай десантники брали с собой и запасные приборы каждого типа; значит, им придется нести на себе еще больший груз. Потом Мартин тоже направился к штабным офицерам в "Черную дыру". Все собравшиеся склонились над разложенными на столе новыми фотографиями, сделанными с борта другого TR-1 утром того же дня, сразу после рассвета. На этот раз выдалась безоблачная пого-да, и на снимках были отчетливо видны мельчайшие детали ландшафта Джебаль-аль-Хамрина. - Мы полагаем, - сказал полковник Крейг, - что эта проклятая пушка должна быть нацелена на юго-восток. Следовательно, наблюдательный пункт лучше всего устроить здесь. Он показал на ряд неглубоких расщелин на склоне холма. Этот холм располагался к югу от того, под которым, как они предполагали, размещалась Каала и который находился точно в центре указанного полковником Османом Бадри квадрата со стороной в один километр. - Что касается точки приземления десанта... Здесь, примерно в сорока километрах к югу, есть небольшая лощина, вот здесь... Видите блестящую полоску? По этой лощине спускается небольшой ручеек. Мартин внимательно всмотрелся в аэрофотоснимки. Полковник показывал на окруженную высокими холмами крошечную лощинку длиной ярдов пятьсот и не больше сотни ярдов в ширину. Каменистые склоны лощины поросли травой, а на ее дне сверкал ручеек. - Лучше ничего не нашли? - спросил Мартин. Полковник Крейг пожал плечами. - Честно говоря, вам практически не из чего выбирать. Другая подходящая точка в семидесяти километрах от цели. Ближе сорока километров приземляться опасно: промахнетесь на пару миль, и вас могут заметить. На карте все казалось простым и понятным. Так было бы и на местности, если бы десант выбрасывали днем, но в абсолютной темноте, падая со скоростью сто двадцать миль в час, недолго и промахнуться мимо лощинки. Там не будет ни костров на земле, ни каких-либо других ориентиров. Прыжок из одной черноты в другую. - Хорошо, приземляемся здесь, - согласился Мартин. Штурман выпрямился. - Отлично. Я рассчитаю маршрут. Штурману предстояла сложная работа. Следовало рассчитать курс не до места приземления десанта, а до той точки в ночном бездонном небе, в которой и только в которой четыре человека должны покинуть самолет, чтобы опуститься точно в эту проклятую лощину. Даже во время затяжного прыжка ветер относит парашютиста; штурман должен учесть, в каком направлении и как далеко отнесет десантников. Когда сгустились сумерки, все четверо собрались в ангаре.